Военно-историческая группа "Adler"

Номера краски на каску :



танковый камуфляж:

 

Док на зиму обувку прикупил:

 

Основой национал-социализма является лозунг «Кровь и почва». И значит, каждая страна может существовать только тогда, когда народ, который ее населяет, ей же и управляет. Чья это земля – тот на ней и доминирует. Единый народ по крови, и он же единый народ по почве.

 

Плакаты :

 

Еще :


Die Wehrmacht - ваша значимость, ваш поступок, ваше оружие, ваша история.

 

За деньги можно купить кровать, но не сон. Книгу, но не ум. Секс, но не любовь. Связи, но не друзей. Икону, но не веру.

 

Попутно заметим, что с формированием батальона пришлось повременить. После завершения Польской кампании и получения пополнения в виде техники 15-й танковой роты[4] SS-Heimwehr Danzig, командиру дивизии удалось получить под свой контроль 6 танков Pz.Kpfw.35(t)[5] и 5 легких Pz.Kpfw.II, которые в виде соответствующих взводов были включены в состав разведывательного батальона дивизии СС «Мертвая голова». В последующем, к февралю 1940 года все имеющиеся танки[6] были объединены в танковую разведывательную роту – официальное обозначение 3.(s)/SS-T.-AA (schwere Kompanie 3 SS-Totenkopf Aufklarung Abteilung). Интересно и то обстоятельство, что в ходе Французской кампании Вермахта на Западе к концу мая 1940 года танковая разведрота потеряла все танки чешского производства[7] и использовала для восполнения утраченной техники захваченные в качестве трофея знаменитые французские SOMUA S-35[8].Были мотоцыклы ? 3 .(s)/SS-T.-AA

 

Камерады еще жэтоны:

 

Иртересное колечко а Штольцу рюмочка:





и портсигар..................

 

Еще один аусвайс :

 

Крест ....

 

SS-Heimwehr Danzig могут быть повторы и чтото новое :

 

Еще:

 

Хочу такой шкафчик:

 

А Данцигский крест был учреждён 31 августа 1939 г. Учредили 2х классов. 2й класс носили на ленте как и ЖК 2кл.
1м классом было награждено 88 чел. Среди них Герман Геринг, Иоахим фон Риббентроп, Р. Гейдрих, Фриц Тодт. Это наиболее знаменитые личности. А 2м классом 253 чел.
Данцигский крест был исключительно партийной наградой.

 

Книга 11-я: ГЛАВА IV
ПОД КОМАНДОВАНИЕМ ФРИДРИХА-ГЕОРГА ЭБЕРХАРДТА И ЭБЕРХАРДА ФОН МАКЕНЗЕНА (К вопросу об использовании 60-го танкового батальона в Крыму)



Здесь мы вновь приводим соответствующий раздел нашей книги «DANZIG–SEWASTOPOL: Необычная бронетехника . Steyr-Daimler-Puch ADGZ M35 mittlere/schwere Polizei-Panzer(kampf/kraft/spah)wagen», поскольку блестящая профессиональная биография генерала Фридриха-Георга Эберхардта, тем не менее запятнавшего свою репутацию военным правонарушением (повлекшим гибель героев Гданська и очевидно неадекватным конкретной сложившейся ситуации), затрагивает историю боёв за Крым в гораздо большей степени, нежели принято думать, опираясь на различные переводы оригинала военного дневника фон Бока.

И конечно же, основной акцент в данном случае, мы делаем не на гипотезе относительно возможности появления бронеавтомобилей ADGZ в Крыму именно в составе 60-й дивизии, которой командовал генерал Эберхардт, а прежде всего, на истории самих подвижных частей этого соединения, которая имеет немало пробелов и нуждается в специальном изучении, особенно в контексте предположения об их переброске на территорию полуострова в первой половине 1942 года и участии в боях в составе 11-й армии Эриха фон Манштайна на Керченском направлении.

В этой связи существующая проблема 60-го армейского отдельного танкового батальона, который участвовал в боевых действиях в составе группы армий «Юг» в 1942 году, описанная в нашем первом исследовании, посвященном чудо-оружию Третьего Райха и его применению под Севастополем летом того же года, в контексте изучения истории боевой эксплуатации австрийских бронеавтомобилей ADGZ, приобрела совершенно новое звучание, если принимать во внимание природу происхождения 60-й моторизованной пехотной дивизии, воевавшей в составе 1-й танковой армии Эвальда фон Кляйста.

Как известно, SS-Heimwehr Danzig[1], организованный в том числе и на базе 1-го и 2-го местных полицейских полков (полиция Вольного Города Данцига была развернута до штата двух полков общей численностью 6000 человек), входил в состав специальной бригады, командование которой возглавил генерал-майор Фридрих-Георг Эберхардт, с тем, чтобы обеспечить эффективное армейское руководство по сути полицейскими и эсэсовскими частями и формированиями, а также подразделениями СА, которые с военной точки зрения не представляли собой полноценного соединения. Бригада Эберхардта была усилена и за счет придания ей артиллерийского батальона.

Огромный интерес представляет в этом отношении даже не сама боевая биографии бригады[2] (в оперативном отношении соединение специального назначения «Данциг», как по-другому именовали бригаду Эберхардта, подчинялась штабу 3-й армии), которая закончилась после завершения Польской кампании, а тот факт, что временное соединение было использовано для развертывания полноценной пехотной дивизии Вермахта, получившей номер 60, что само по себе было уникальным событием в истории германской армии в принципе. Действительно, личный состав этого соединения Вермахта был не просто обработан в духе воцарившейся идеологии, а являл собой особый контингент, для которого идеи национал-социализма и соответствующая методология их претворения в жизнь были не просто «навязанной сверху политграмотой», а результатом осознанного выбора, который не преминул сказаться на всем последующем боевом пути необычной дивизии.
Обратим внимание, что 2-й полицейский полк, созданный на основе части местной полиции Данцига с таким же номером, был 18.10.1939 реорганизован в 244-й пехотный полк. Аналогичным образом, был преобразован и 1-й полицейский полк, став 243-м пехотным полком 60-й пехотной дивизии (второй волны). Именно при таких обстоятельствах в период между Польской и Французской кампаниями 1939 и 1940 годов, и появилось новое пехотное соединение, в которой помимо специфического контингента из Данцига были и солдаты 92-го пехотного полка, изъятого из 2-й моторизованной пехотной дивизии специально для усиления бригады Эберхардта.


[1] С учетом целого ряда вспомогательных частей, созданных в составе Хаймвера СС «Данциг», его общая численность составляла до 2000 бойцов

[2] Генерал-майор Фридрих-Георг Эберхардт руководил штурмом Вестерплятте и взятием под контроль Данцига, прекрасно проявив себя во главе импровизированного соединения



Формирование дивизии было завершено 15 октября 1939 года в Данциге. В этот день генерал-майор Фридрих Георг Эберхардт (руководивший 60-й пехотной дивизией с 26 августа 1939 года) назначается командиром нового соединения.

С мая 1940 года дивизия дислоцировалась на западе, продолжая обучение и тренировки по июнь этого же года включительно. Уже в это время в составе дивизии, помимо 243-го, 244-го пехотных полков, 160-го артполка, развернутого на базе артподразделения местной полиции Данцига, были сформированы в том числе 160-й саперный и 160-й разведывательный батальоны.

С июля 1940 года дивизия находилась в Германии, где 18.07.1940 было осуществлено ее переформирование в мотопехотную с таким же номером. Уже в этом качестве моторизированное соединение в апреле 1941 года приняло участие в Балканской кампании Вермахта.

Подчеркнем, что реально переформирование пехотной дивизии в 60-ю моторизованную пехотную началось гораздо раньше августа 1940 года. При этом, уже по состоянию на май 1940 года, в моторизованной пехотной дивизии по штату, в частности, имелось два пехотных полка, а также 1 разведывательный батальон, включавший в себя 1 эскадрон бронеавтомобилей. При этом все части такого соединения, кроме пехотных полков, носили номера своих дивизий. Данное правило относительно 60-й МПД действовало в полном объеме.

Реорганизация 60-й дивизии в мотопехотную завершилась уже после Французской кампании, начиная с 18.07.1940. При этом, 60-я моторизованная пехотная дивизия имела в своем составе два пехотных полка – 92-й (вновь развернутый на базе 243-го полка) и 244-й, который был включен в состав соединения под номером 120. Более того, уже с ноября 1939 года вновь формируемое соединение получило и собственные артиллерийские части, которые 1 апреля 1940 года были сведены в 160-й артиллерийский полк.

15.IX.1940 происходит и еще одно значительное изменение – в составе дивизии на базе 244-го полка создается 120-й моторизованный пехотный полк, командиром которого с самого начала и вплоть до 14 мая 1942 года был полковник Карл Альбрехт фон Гроддек. По состоянию на 15.V.1941 в составе 60-й мотопехотной дивизии было 2 моторизованных пехотных полка (92-й и 120-й), каждый из которых в своем разведывательном подразделении (вначале роте, затем – батальоне) имел 1 роту бронеавтомобилей, а также 60-й мотоциклетно-стрелковый батальон и 160-й разведывательный батальон. Остальные части дивизии также имели номер 160.

Основу дивизии к этому времени составляли 92-й[1] и 120-й мотопехотные полки, 160-й моторизованный артполк, 160-й мотоциклетный (включающий тяжелый моторизованный противотанковый взвод) и 160-й разведывательный батальоны. Последний имел в своем составе тяжелую разведроту и роту бронеавтомобилей (напомним, что 160-й моторизованный разведбат был организован в составе дивизии 1 августа 1940 года, а начиная с 01.IV.1942 в эту часть влился 160-й мотоциклетный батальон, созданный 07.VIII.1940).

Следует обратить внимание и на 160-й противотанковый батальон, который был создан еще 30 октября 1939 года, а затем, с 01.04.1940 переименован в танкоистребительный батальон. Данная часть через несколько месяцев была усилена и, начиная с 14.VIII.1940, стала 160-м моторизованным танкоистребительным батальоном. Заметим и то, что в 1942 году эта часть имела трехротный состав.

Анализируя состав 60-й мотодивизии в период 1941 – 1942 годов на Восточном фронте, отметим, что соединение изначально имело несколько подвижных подразделений и частей, которые могли, а после начала операции «Барбаросса» имели в своем составе бронетехнику. И хотя основу парка составляли бронеавтомобили и самоходные лафеты, не исключено, что в разведывательном подразделении были на вооружении и легкие танки.

В отношении организации и технического оснащения мотопехотных дивизий в 1942 году заметим и такую интересную деталь, как наличие в их составе штатного танкового батальона: одна рота средних танков (14 Pz.IV), две роты легких танков (Pz.III); мотоциклетного батальона: танковая рота (22 танка Pz.II), бронеавтомобильная рота (18 легких и 9 тяжелых бронеавтомобилей). Примечательны и данные по общему числу боевой техники в мотопехотной дивизии: самоходные ПТО – 12[2], танки – 77, бронеавтомобили – 27. В то же время отметим, что такая часть в составе 60-й мотодивизии появилась только в преддверии операции «Блау»[3], когда в июне 1942 года в ее структуре появляется собственный штатный 160-й танковый батальон, сформированный на базе I батальона 18-го ТП 18-й танковой дивизии!

Данное обстоятельство весьма примечательно, особенно в контексте версии о возможном участии амфибийных танков в операции по форсированию Севастопольской бухты в ночь с 28 на 29 июня 1942 года, анализу которой было посвящено наше отдельное небольшое исследование.
О том, что амфибийные танки, в том числе германские средние «тройки» и «четверки» могли быть на временной основе переданы в подчинение штабу 11-й армии именно из состава вновь сформированного 160-го танкового батальона 60-й моторизованной дивизии, можно сделать вывод и на основе изучения биографии этого соединения, применительно к 1941 году и первой половине 1942 года на Восточном фронте. Это необходимо и в аспекте анализа боевого пути отдельного армейского 60-го танкового батальона, воевавшего на территории Крымского полуострова и в сопредельных районах.


[1] 17.11.1941 III баталон полка был переименован в 3-й егерский батальон, продолжая традиции одной из частей времен Первой Мировой войны – 27-го Королевского Прусского резервного егерского батальона (финнские егеря)

[2] В первой половине 1942 года в качестве таких ПТО в мотопехотной дивизии выступали 12 cамоходных 20-мм Flak.36 из состава зенитной роты. Позже, в мотопехотные дивизии, в рамках моторизованного противотанкового батальона, стали включаться самоходные противотанковые роты (в каждой по 6 Marder-III + 2 «Мардера» в штабе батальона).

[3] Следует обратить внимание и на смену в этот же период командира соединения, которым, начиная с 15.05.1942, становится генерал-лейтенант Отто Кохлерманн



Вышеприведенная информация любопытна и в общем контексте темы моторизованных дивизий Вермахта и формирования в их составе собственных штатных танковых батальонов. Так, известно, что 3-я моторизованная пехотная дивизия получила свой штатный 103-й танковый батальон (обратите внимание на нумерацию части) уже в феврале 1942 года.



Привлекает внимание здесь и тот факт, что вновь сформированный батальон был создан на базе II батальона все того же 18-го танкового полка 18-й танковой дивизии (!). Также (хотя прямая аналогия вряд ли уместна) необходимо обратить внимание и на время появления в 3-й мотодивизии собственного штатного танкового батальона. 60-я мотодивизия в этой связи, вполне могла получить в свое распоряжение танки в этот же период, пусть и на временной основе, что, естественно, требует проверки и уточнения, оставаясь пока лишь предположением…



Говоря о штатных танковых батальонах, сформированных летом 1942 года в составе мотодивизий Вермахта на Восточном фронте, упомянем и 129-й танковый батальон, организованный 19.06.1942 для 29-й моторизованной дивизии на базе I батальона 39-го ТП 17-й ТД в составе двух легких и одной средней танковых рот. По состоянию на 28.06.1942 на вооружении этой части имелось 12 легких Pz.Kpfw.II, 35 средних Pz.Kpfw.III с 50-мм пушками, 2 командирских танка и 8 линейных «четверок» с длинноствольными орудиями. Приведенная информация, как видим, достаточно репрезентативна и в известной мере, корреспондируется с вышеприведенными данными о типовом составе танкового батальона мотодивизии к началу операции «Блау».

Возвращаясь к проблеме «60-го танкового батальона», отметим, что по официальной «версии» 60-я мотодивизия и отдельный армейский танковый батальон с таким же номером зимой 1942 года воевали на Миус-фронте, а весной 1942 года были выведены в тыл на отдых и пополнение. Сразу же обратим внимание, что в отечественных исследованиях современного периода 60-й ОАТБ принято рассматривать как временную боевую группу, собранную из подвижных подразделений 60-й мотопехотной дивизии.

При этом, высказываются предположения о том, что упоминание 60-го танкового батальона применительно к боям на Керченском направлении в январе 1942 года, которое, например, можно встретить в военном дневнике командующего группой армий «Юг» генерал-фельдмаршала Федора фон Бока, подразумевает именно 60-ю мотодивизию, которая по данной версии, «скрывается» под этим обозначением, что представляется дискуссионным в свете вышеизложенного, а также принимая во внимание анализ всех имеющихся источников.
Данный вопрос особенно важен для оценки бронетанковых сил, которые могла иметь в своем составе 11-я армия в боях за Крым в указанный период, а следовательно, и для более четкого понимания общей атмосферы и определенных пропорций или диспропорций в войсках, находящихся под командованием фон Манштайна, накануне начала решающего летнего штурма крепости Севастополь, для взятия которой были использованы и телеуправляемые транспортеры взрывчатки различных типов.
Анализируя правильность основной версии, согласно которой 60-й танковый батальон – это лишь сводная боевая группа из нескольких подразделений 60-й мотодивизии, либо само это соединение, которое (применительно к его реальному боевому потенциалу по состоянию на период с января по июнь 1942 года) получило такое уменьшительное условное обозначение в дневниках командующего группой армий «Юг», прежде всего заметим, что к началу операции «Барбаросса» 22.06.1941 60-я мотодивизия, имевшая в своем составе подвижные подразделения и части с бронетехникой на вооружении, была подчинена Резерву ОКХ с привязкой к Восточному ТВД.

С июля 1941 года дивизия, находясь в непосредственном подчинении ОКХ, участвует в боевых действиях на Житомирском направлении, а уже в августе переподчиняется командованию 1-й танковой группы и ведет бои в районе Умани. После боев за Киев в боевой биографии 60-й мотопехотной отмечается захват Днепропетровска (где в результате частной наступательной операции 27.09.1941 – 28.09.1941 13-я танковая дивизия во взаимодействии с итальянскими дивизиями «Пасубио» и «Турино» форсировала реку Орель и пошла на соединение с застрявшими на Днепропетровском плацдарме 198-й пехотной, 60-й моторизованной дивизиями и дивизией СС «Викинг», что привело к окружению у Днепропетровска 273-й стрелковой дивизии), бросок к Азовскому морю, бои в районе Мариуполя и захват Таганрога (октябрь 1941 года).
С ноября 1941 года дивизия задействована в наступлении на Ростов, а затем, зимой 1941/1942, ведет оборонительные бои на реке Миус, оставаясь на протяжении всего этого периода в подчинении 1-й танковой армии. Попутно заметим, что именно в это время, командир соединения – генерал-лейтенант Фридрих Георг Эберхардт – получает Рыцарский крест (31.12.1941). В январе – феврале 1942 года соединение остается на Миус-фронте[1], находясь в распоряжении командования 1-й танковой армии, а с марта по апрель, оставаясь в ведении Эвальда фон Кляйста перебрасывается в район Харькова. В июне, уже принимая активное участие в боях на этом направлении, соединение окончательно переходит в подчинение командования 6-й армии. При этом, в следующем месяце, 60-я мотодивизия временно возвращается[2] под руководство штаба 1-й ТА и участвует в боевых действиях в районе Изюма, а затем снова и уже окончательно поступает в распоряжение 6-й армии, в составе которой начинает свой путь в Сталинград. Акцентируем внимание читателя и на том, что 60-я мотопехотная дивизия стала на время объектом пристального внимания со стороны фон Манштайна, который требовал ее передачи, как соединения усиленного бронетехникой, в состав 11-й армии, где на счету была каждая бронеединица. Заметим и достаточно расплывчатую информацию о позиционных боях на Миусе.

[1] Обратим внимание и на то обстоятельство, что действовавший в составе 60-й мотодивизии 160-й полевой запасной батальон, созданный в марте 1941 года, зимой 1941/1942 был расформирован.

[2] Отдельные подразделения и части, видимо, остаются в распоряжении 6-й армии и участвуют в наступлении на Сталинград с июня 1942 года

Говоря о штатных танковых батальонах, сформированных летом 1942 года в составе мотодивизий Вермахта на Восточном фронте, упомянем и 129-й танковый батальон, организованный 19.06.1942 для 29-й моторизованной дивизии на базе I батальона 39-го ТП 17-й ТД в составе двух легких и одной средней танковых рот. По состоянию на 28.06.1942 на вооружении этой части имелось 12 легких Pz.Kpfw.II, 35 средних Pz.Kpfw.III с 50-мм пушками, 2 командирских танка и 8 линейных «четверок» с длинноствольными орудиями. Приведенная информация, как видим, достаточно репрезентативна и в известной мере, корреспондируется с вышеприведенными данными о типовом составе танкового батальона мотодивизии к началу операции «Блау».

Возвращаясь к проблеме «60-го танкового батальона», отметим, что по официальной «версии» 60-я мотодивизия и отдельный армейский танковый батальон с таким же номером зимой 1942 года воевали на Миус-фронте, а весной 1942 года были выведены в тыл на отдых и пополнение. Сразу же обратим внимание, что в отечественных исследованиях современного периода 60-й ОАТБ принято рассматривать как временную боевую группу, собранную из подвижных подразделений 60-й мотопехотной дивизии.

При этом, высказываются предположения о том, что упоминание 60-го танкового батальона применительно к боям на Керченском направлении в январе 1942 года, которое, например, можно встретить в военном дневнике командующего группой армий «Юг» генерал-фельдмаршала Федора фон Бока, подразумевает именно 60-ю мотодивизию, которая по данной версии, «скрывается» под этим обозначением, что представляется дискуссионным в свете вышеизложенного, а также принимая во внимание анализ всех имеющихся источников.
Данный вопрос особенно важен для оценки бронетанковых сил, которые могла иметь в своем составе 11-я армия в боях за Крым в указанный период, а следовательно, и для более четкого понимания общей атмосферы и определенных пропорций или диспропорций в войсках, находящихся под командованием фон Манштайна, накануне начала решающего летнего штурма крепости Севастополь, для взятия которой были использованы и телеуправляемые транспортеры взрывчатки различных типов.



В этом районе зимой 1941 – 1942 года воевали сразу несколько ставших уже одиозными в формате бесконечных исторических дискуссий соединений СС и Вермахта, отдельные части и подразделения из состава которых, видимо, в данный период отзывались на другие участки Восточного фронта, что стало впоследствии причиной многочисленных споров, когда исследователи вполне обоснованно приводят, тем не менее, диаметрально противоположные данные относительно присутствия на том или ином участке одного и того соединения.

Видимо, именно последнее обстоятельство во многом стало поводом для отдельных авторов отождествлять 60-ю мотопехотную дивизию и отдельный армейский танковый батальон под таким же номером, основываясь при этом в том числе и на заслуживающих самого пристального внимания упоминаниях этого батальона в воспоминаниях Эберхарда фон Маккензена, который командовал III моторизованным корпусом, на базе которого для противодействия обходному маневру в направлении на Красноармейское командованием группы армий «Юг» 28 января 1942 года была создана «группа Маккензена».

Примечательно, что очередное импровизированное соединение создавалось за счет 113-й пехотной и 454-й охранной дивизий, которые концентрировались в районе Днепра, преграждая продвижение советских 6-й и 57-й армий, а также пресловутого «60-го танкового батальона Эбергарда», который, по мнению исследователей, представлял собой временное подразделение, сформированное на базе частей 60-й мотодивизии.

Принимая во внимание, что в состав указанного выше корпуса 60-я дивизия входила с 03.IX.1941 по 11.V.1942, проследим внимательно и боевую биографию 60-го отдельного армейского танкового батальона (который реально существовал в составе Вермахта как и другие многочисленные отдельные армейские батальоны, находившиеся в составе Резерва Главного Командования и придававшиеся с целью усиления группировки на каком-либо участке фронта на корпусном уровне) с тем, чтобы зафиксировать возможные пересечения путей 60-й дивизии и данного батальона на фронтах Второй Мировой.
Отдельный 60-й[1] армейский танковый батальон – Pz.Abt.60 – был сформирован из второго батальона 36-го танкового полка (II./Pz.Rgt.36) в период с 4 по 8 января 1942 года на базе личного состава и парка машин частично 1-й, 2-й, 4-й, 6-й и 8-й танковых рот и штаба II батальона 36-го танкового полка. При этом, сведений о начале боевого пути, равно как и о реальном боевом потенциале в части оснащения техникой, а также восполнения ее потерь в дальнейшем, в научном обороте не имеется.


[1] Сквозную нумерацию по возрастанию имели разведывательные танковые батальоны танковых дивизий Вермахта, а также отдельные танковые батальоны из состава Резерва Главного Командования, не входившие в состав танковых дивизий. Такие подразделения придавались танковым корпусам для решения различных конкретных боевых задач.



В то же время известно, что в январе 1942 года 60-й танковый батальон под командованием майора Клауса Мюллера дислоцировался в районе Сталино. Некоторые источники настаивают на том, что в течение какого-то периода в первой половине 1942 года батальон был в распоряжении командования 1-й горнострелковой дивизии, которая также действовала на этом направлении. Любопытно и то, что в апреле 1942 года командир 60-го ОАТБ майор Клаус Мюллер стал кавалером Рыцарского креста (03.04.1942), что ярко иллюстрирует реальную роль части в боях на Восточном фронте в этот период, которая получила новое обозначение лишь 01.05.1942, снова превратившись во II батальон 36-го ТП.
Опираясь на все накопленные сведения, составим аналитическую таблицу, отражающую структуру и подчиненность II батальона 36-го ТП, начиная с 1939 года

В то же время известно, что в январе 1942 года 60-й танковый батальон под командованием майора Клауса Мюллера дислоцировался в районе Сталино. Некоторые источники настаивают на том, что в течение какого-то периода в первой половине 1942 года батальон был в распоряжении командования 1-й горнострелковой дивизии, которая также действовала на этом направлении. Любопытно и то, что в апреле 1942 года командир 60-го ОАТБ майор Клаус Мюллер стал кавалером Рыцарского креста (03.04.1942), что ярко иллюстрирует реальную роль части в боях на Восточном фронте в этот период, которая получила новое обозначение лишь 01.05.1942, снова превратившись во II батальон 36-го ТП.
Опираясь на все накопленные сведения, составим аналитическую таблицу, отражающую структуру и подчиненность II батальона 36-го ТП, начиная с 1939 года

Здесь мы видим стандартную структуру, которая, естественно, в реальных условиях Миус-фронта могла иногда и видоизменяться, главным образом, из-за проблем с недостатком пополнения техникой, текущими потерями, а также формированием различных временных сводных боевых групп, в состав котрых могли входить и отдельные роты и батальоны из состава 36-го танкового полка (хорошим примером в этой связи может выступать немецкий приказ «По охранению северно фланга III танкового корпуса 23 ноября 1941 года» за №82 от 22.XI.1941 по 14-й танковой дивизии (оперативный отдел штаба дивизии), перевод которого содержится в архивных «Материалах по фронтовой Ростовской операции…»[1]).

Что же касается реального количества исправных танков в составе 14-й ТД в этот период, то в качестве характерной иллюстрации можно привести и другой, уже советский документ – «Справку о состоянии группы Клейста до и после наступления на Ростов»[2] от 15 января 1942 года, согласно которой до наступления на Ростов 14-я танковая дивизия имела всего лишь ВОСЕМЬДЕСЯТ ТАНКОВ (!), а после – лишь от 35 до 40 единиц.
В данном контексте весьма интересной является и следующая составленная нами с опорой на имеющиеся данные таблица, отражающая численность боевой техники в 36-м танковом полку 14-й ТД зимой 1942 года.

 

В то же время известно, что в январе 1942 года 60-й танковый батальон под командованием майора Клауса Мюллера дислоцировался в районе Сталино. Некоторые источники настаивают на том, что в течение какого-то периода в первой половине 1942 года батальон был в распоряжении командования 1-й горнострелковой дивизии, которая также действовала на этом направлении. Любопытно и то, что в апреле 1942 года командир 60-го ОАТБ майор Клаус Мюллер стал кавалером Рыцарского креста (03.04.1942), что ярко иллюстрирует реальную роль части в боях на Восточном фронте в этот период, которая получила новое обозначение лишь 01.05.1942, снова превратившись во II батальон 36-го ТП.
Опираясь на все накопленные сведения, составим аналитическую таблицу, отражающую структуру и подчиненность II батальона 36-го ТП, начиная с 1939 года.


Из приведенной таблицы легко увидеть, что второй батальон в составе 36-го танкового полка имел поначалу две роты легких и одну роту средних танков. К 22.VI.1941 вместе со своим танковым полком II батальон был выделен для формирования новой 14-й ТД. Именно находясь в составе данного соединения, 04.01.1942 II батальон фактически выделяется в отдельную армейскую часть корпусного подчинения. В этот период времени 14-я танковая дивизия находится на Миус-фронте. Что же представлял собой этот батальон в материально-техническом отношении? Начнем с 36-го танкового полка


Здесь мы видим стандартную структуру, которая, естественно, в реальных условиях Миус-фронта могла иногда и видоизменяться, главным образом, из-за проблем с недостатком пополнения техникой, текущими потерями, а также формированием различных временных сводных боевых групп, в состав котрых могли входить и отдельные роты и батальоны из состава 36-го танкового полка (хорошим примером в этой связи может выступать немецкий приказ «По охранению северно фланга III танкового корпуса 23 ноября 1941 года» за №82 от 22.XI.1941 по 14-й танковой дивизии (оперативный отдел штаба дивизии), перевод которого содержится в архивных «Материалах по фронтовой Ростовской операции…»[1]).

Что же касается реального количества исправных танков в составе 14-й ТД в этот период, то в качестве характерной иллюстрации можно привести и другой, уже советский документ – «Справку о состоянии группы Клейста до и после наступления на Ростов»[2] от 15 января 1942 года, согласно которой до наступления на Ростов 14-я танковая дивизия имела всего лишь ВОСЕМЬДЕСЯТ ТАНКОВ (!), а после – лишь от 35 до 40 единиц.
В данном контексте весьма интересной является и следующая составленная нами с опорой на имеющиеся данные таблица, отражающая численность боевой техники в 36-м танковом полку 14-й ТД зимой 1942 года.

[1] // ЦАМО СССР. – Ф.228. – Оп.701. – Д.251. – Л.68–71.

[2] Справка о состоянии группы Клейста до и после наступления на Ростов // ЦАМО СССР. – Ф.228. – Оп.701. – Д.251. – Л.72.



Попутно обратив внимание на число в 147 единиц танков и сопоставив её с вышеприведёнными данными, естественно учитывая хронологию развития событий на указанном участке Восточного фронта в декабре 1941 года и далее, на основе приведенной таблицы восстановим и примерную структуру части.

В тот же календарный период (январь–февраль 1942 года) II танковый батальон 36-го ТП представлял собой следующее.



Как видим, 60-й отдельный армейский танковый батальон имел на вооружении до 45 средних танков, что делало его примечательным с точки зрения оказания помощи на том участке фронта, где явно не хватало подвижных и мобильных отдельных боевых частей...

Этот вывод корреспондируется и с данными о динамике пополнения материальной части 36-го танкового полка в декабре 1941 года – периоде времени, когда было принято решение о выделении из его состава и формирования отдельного танкового батальона, в соответствии с которыми (телеграмма командующего армией резерва в адрес ОКХ от 01.XII.1941) для 14-й ТД было приказано «быстрейшим образом переправить по железной дороге» 40 танков Pz.Kpfw.III и 12 Pz.Kpfw.IV (такое же пополнение предполагалось направить и 13-й и 16-й ТД). Большой интерес вызывает и простое сопоставление цифр «147» и «80», навевающее определённые размышления…

Чрезвычайно любопытными являются в данном контексте и сведения и о самой 60-й мотопехотной дивизии (и, соответственно, её собственного 60-го танкбата) с точки зрения оценки её реального боевого потенциала и имевшегося в распоряжении штаба этого соединения танкового парка осенью–зимой 1941 года и в дальнейший период, которые можно почерпнуть из советских архивных документов.
Так, среди «Материалов по фронтовой Ростовской операции; планов проведения наступательной операции, ведомостей наличия материальной части, таблицы соотношения сил, выписок из журнала боевых действий и других документов» Оперативного отдела штаба Южного фронта (которые содержат, кстати, и весьма информативный текст перевода ряда немецких приказов, поступивший по линии разведки[1] штаба фронта) можно найти и весьма интересную «Справку о состоянии 16 ТД и 60 МД до наступления на Ростов»[2], датируемую 20 января 1942 года, согласно которой, в частности, в составе 60-й мотодивизии под командованием генерала Эберхардта в этот период действовал 120-й МП полковника Гродека, при этом, общее количество бронемашин во всей дивизии равнялось всего лишь ОДИННАДЦАТИ единицам, а танков данное соединение вообще не имело.

[1] Заметим, что в последние годы стало очень модно, особенно в научно-популярной литературе, откровенно охаивать советскую военную разведку в целом, опираясь на более, чем сомнительные собственные допущения применительно к тому или иному конкретному эпизоду. Хорошо это видно и на примере книг, в которых приводится хроника событий боёв за Крым. Не говоря уже о недопустимости подобных выпадов в принципе, обратим внимание читателя на то обстоятельство, что сами разведданные, указание на которые часто можно встретить в литературе советского периода, содержат очень много интересной, а зачастую и имеющей ключевое значение для понимания истинной картины событий информации.

[2] Справка о состоянии 16 ТД и 60 МД до наступления на Ростов // ЦАМО СССР. – Ф.228. – Оп.701. – Д.251. – Л.73.



Уместно привести здесь и ещё один документ – «Справку о состоянии группы Клейста до и после наступления на Ростов»[1] от 15 января 1942 года. Согласно этому документу, до наступления на Ростов в 60-й МД было 11 бронемашин, а после – только 3. При этом, танков соединение не имело ни до, ни после наступления.

На первый взгляд, справки, составленные информационным отделением разведотдела штаба Южного фронта, содержат достаточно неожиданную информацию. В то же время, любой, кто предметно интересовался ходом вышеуказанной операции, а также уровнем потерь в бронетехнике в дивизиях противоборствующих сторон, вряд ли удивится.

Примечательно здесь другое – указание о танках отсутствует в справке в принципе, что позволяет тут же вспомнить об отдельном статусе 60-го танкового батальона, который попросту был изъят в этот период из состава 60-й мотодивизии и действовал СОВЕРШЕННО НА ДРУГОМ УЧАСТКЕ ВОСТОЧНОГО ФРОНТА, а именно – В КРЫМУ!

И хотя это очередное «косвенное» доказательство, естественно, весьма условно, если его рассматривать отдельно, но в сопоставлении со всем массивом накопленной информации, и особенно с учётом ХРОНОЛОГИИ РАЗВИТИЯ СОБЫТИЙ, приведённые выше сведения не должны, как минимум, игнорироваться.

С какой же целью ПЕРВОНАЧАЛЬНО был создан отдельный танковый батальон?

Ответ находим в дневнике фон Бока – с целью поддержки войск фон Манштайна в Крыму, которому не хватало подвижных соединений для эффективного противодействия советским танковым частям на Керченском направлении, где описывается содержание телефонного разговора Федора фон Бока и Адольфа Гитлера 24 января 1942 года, в ходе которого командующий группой армий «Юг» обратился с вопросом о том, есть ли смысл продолжать атаки в направлении Керчи, как это было приказано ранее, и осведомился относительно возможности перевода «60-го танкового батальона»[2], задействованного для атак на Керчь (!), на фронт, где противник прорвал в нескольких местах нашу оборону.

При этом, фон Бок указал в дневниковой записи, что такое решение наиболее целесообразно, поскольку прорывы представляли огромную угрозу для группы армий в целом[3].

Любопытно, что во второй половине того же дня Верховное командование сухопутных сил одобрило передачу 60-го танкового батальона, но в подчинение штабу не 11-й, а 17-й армии, которая также нуждалась в подвижных частях, о чем засвидетельствовал фон Бок в своем дневнике, упомянув попутно применительно к вопросу о поддержке соединений 17-й армии и 14-ю танковую дивизию.

Запись в дневнике командующего группой армий «Юг» от 24 января 1941 года в соотношении ее содержания со всем вышеизложенным однозначно указывает на то, что 60-й ОАТБ и 60-я МПД – это совершенно разные часть и соединение, которые хотя и действовали в одних и тех же районах Восточного фронта в некоторые временные периоды, имеют разную боевую биографию и историю своего формирования.
Рассматривая интереснейшее совпадение, заключающееся в присвоении вновь создаваемой отдельной танковой части номера «60», который не может не вызывать справедливого вопроса о наличии какой-либо смысловой связи с положением 60-й мотопехотной дивизии в этот же период, тем не менее, как совпадение, заметим, что если бы подобная часть действительно формировалась бы для 60-й дивизии, номер батальона был бы «160», что подтверждает сама история – свой полноценный штатный танковый батальон дивизия сформировала в июне 1942 года под номером «160», а не «60», и на базе уже совсем другой части – I батальона 18-го ТП 18-й танковой дивизии в составе одной роты средних и двух рот легких танков.


[1] Справка о состоянии группы Клейста до и после наступления на Ростов // ЦАМО СССР. – Ф.228. – Оп.701. – Д.251. – Л.72.

[2] Комментируя это упоминание 60-го ТБ, некоторые исследователи указывают, что под словосочетанием «60-й танковый батальон» следует понимать 60-ю моторизованную пехотную дивизию, которую иногда называют 60-м танковым батальоном (Эберхардта, Эбергарда).

[3] Федор фон Бок предвидел такое осложнение. Уже в записи от 28.01.1942 в своем дневнике он констатирует дальнейшее ухудшение положения на левом крыле измотанной в боях 17-й армии, что привело в итоге к переподчинению последней 1-й танковой армии для проведения контрнаступления



В свою очередь, номер «60» подчеркивал временный характер формирования, который нашел отражение и в использовании батальона на фронте как отдельной армейской бронетанковой части корпусного подчинения во главе с Эберхардтом на другом участке фронта: такое использование вновь выделяемых формирований, оснащенных танками и штурмовыми орудиями, практиковалось немцами всю войну. Причинами тому служили острейший дефицит в полноценных боевых частях, достаточно обособленных и мобильных, чтобы выполнять специфические боевые задачи самостоятельно, что часто было востребовано на Восточном фронте, особенно на тех направлениях, где подвижных подразделений не хватало.

В качестве иллюстрации к этому утверждению можно привести и содержание записи в дневнике фон Бока, датируемой 30 января 1942 года, в которой указывалось на факт концентрации сил 1-й румынской и 113-й дивизий, а также «60-го танкового батальона (Эберхардт)» вокруг Павлограда и Краснограда, которая осуществлялась медленно. Интересно и то, что в этой записи фон Бок опять указывает на факт телефонного звонка фюреру, в ходе которого командующий группой армий «Юг» обратился с просьбой немедленно прислать 50 танков из Германии, обосновывая ее тем, что при сложившихся погодных условиях контратака 14-й танковой дивизии и 60-го танкового батальона может обернуться большими потерями, и обращая внимание Адольфа Гитлера на то обстоятельство, что подобный запрос по обычным каналам займет слишком много времени.

Анализ записей в дневнике фон Бока, датируемых 24 и 30 января 1942 года позволяет все же обратить внимание на интересную деталь – лишь 24 января 1942, то есть по прошествии ДВАДЦАТИ ДНЕЙ после создания отдельного армейского танкового батальона, командующий группой армий «Юг» начинает вести разговор о возможности перевода «60-го танкового батальона», задействованного для атак на Керчь. Такая формулировка ОДНОЗНАЧНО указывает на факт появления 60-го отдельного армейского танкового батальона на территории Крымского полуострова еще перед тем, как он был переброшен на новое направление. То, что свой боевой путь в качестве отдельной части 60-й ОАТБ начал именно в Крыму, было закономерным: уже 1 января 1942 года германское командование констатировало, что в обстановка на полуострове остается напряженной, и без ввода новых сил восстановить положение невозможно. Именно в этой связи, на Керченском направлении строго на временной основе силам 11-й армии был придан вновь сформированный отдельный танковый батальон, который, при этом, не имел никакого отношения к 60-й мотодивизии.

А к 30.01.1942, когда ситуация у командарма-11 относительно была стабилизирована, а штаб 17-й армии, наоборот, оказался в тяжелом положении, 60-й ОТБ покидает полуостров и в дальнейшем действует совместно с 14-й ТД. Заметим, что переброска на полуостров была осуществлена сразу после формирования батальона (04.01.1942), а быть может и за несколько недель до этого, когда было принято принципиальное решение о дальнейшей судьбе II батальона 36-го танкового полка.

После января 1942 года 60-й ОТБ продолжает действовать вне Крымского полуострова, в том числе: 31.01.1942 – район Петропавловки, 02.02.1942 – 04.02.1942 – Славянск, 07.02.1942 – Александрополье, наряду с 60-й моторизованной дивизией, которая к 28.02.1942 дислоцируется в районе северо-восточнее Таганрога, затем к 03.03.1942 достигает фронта под Самарой, 10.03.1942 перемещается ближе к левому крылу 17-й армии, участвуя в последующие дни в наступлении с подключением танков из группы фон Маккензена с левого крыла 17-й армии вплоть до командных высот на юге от Шаврова, прекращая атаки к 13.03.1942 и начиная собственный отвод с фронта 14.03.1942, который прошел без всяких осложнений.

Примечательно и упоминание фамилии генерала Эберхардта в дневнике фон Бока применительно к данной боевой части. Не является ли это косвенным свидетельством в пользу версии о тождестве батальона и дивизии или о том, что батальон был сборной боевой группой из отдельных подразделений последней? По поводу этого вопроса отметим, что «Эберхард» или «Эберхардт» могли относиться не к командиру 60-й мотодивизии, а к командующему III моторизованным корпусом по имени Эберхард фон Маккензен, который, видимо, и был инициатором создания отдельного армейского танкового батальона под номером 60.
Попутно заметим, что подвергать сомнению правильность русского перевода записей в дневнике фон Бока, конечно, необходимо, принимая во внимание многочисленные ошибки, допущенные при переводе целого ряда источников, особенно в последние 20 лет. С другой стороны, отметим принципиальную особенность – самым важным для нас является даже не сама конкретная запись с упоминанием номера отдельной танковой части, а совокупность сразу нескольких различных записей, в их хронологическом порядке и учёт самого «контекста событий», в связи с которым эти записи в военном дневнике фон Бока вообще появились.

Еще одной любопытной и весьма характерной деталью является и отсутствие каких-либо конкретных данных о том, где и как участвовали в боевых действиях 60-я мотодивизия, а также и 60-й ОТБ, в течение апреля 1942 года. Это совпадение также вызывает справедливые подозрения. И если с 60-й дивизией все примерно ясно – без преувеличения, потрепанное соединение, вероятнее всего, было выведено в тыл для пополнения и отдыха, то в боевой биографии отдельного армейского танкового батальона с таким же номером – явный пробел, который может быть восполнен, если предположить, что 60-й ОТБ в этот период снова появляется в Крыму для поддержки сил 11-й армии, которые в этот период времени отбивали новые атаки бронетанковых частей Крымфронта, а покидает полуостров только в конце месяца, когда часть возвращается в родное соединение и, начиная с 1 мая 1942 года, вновь становится II батальоном 36-го ТП 14-й ТД.

Как известно, в дальнейшем, для проведения операции «Вильгельм» штабу 6-й армии был подчинен III моторизованный корпус фон Маккензена, сосредоточившийся в районе Чугуева и получивший в свое распоряжение LI армейский корпус (фактически была снова создана группа фон Маккензена), а уже к 3 июня 14-я, 22-я, 16-я танковые и 60-я мотопехотная дивизии прибывают в новый район сосредоточения к югу от Чугуева.
В свою очередь, выведенная в тыл на отдых и пополнение 60-я мотопехотная дивизия могла передать некоторые боеспособные, в первую очередь, подвижные подразделения другим соединениям, которые находились в тяжелом положении.

В свою очередь, номер «60» подчеркивал временный характер формирования, который нашел отражение и в использовании батальона на фронте как отдельной армейской бронетанковой части корпусного подчинения во главе с Эберхардтом на другом участке фронта: такое использование вновь выделяемых формирований, оснащенных танками и штурмовыми орудиями, практиковалось немцами всю войну. Причинами тому служили острейший дефицит в полноценных боевых частях, достаточно обособленных и мобильных, чтобы выполнять специфические боевые задачи самостоятельно, что часто было востребовано на Восточном фронте, особенно на тех направлениях, где подвижных подразделений не хватало.

В качестве иллюстрации к этому утверждению можно привести и содержание записи в дневнике фон Бока, датируемой 30 января 1942 года, в которой указывалось на факт концентрации сил 1-й румынской и 113-й дивизий, а также «60-го танкового батальона (Эберхардт)» вокруг Павлограда и Краснограда, которая осуществлялась медленно. Интересно и то, что в этой записи фон Бок опять указывает на факт телефонного звонка фюреру, в ходе которого командующий группой армий «Юг» обратился с просьбой немедленно прислать 50 танков из Германии, обосновывая ее тем, что при сложившихся погодных условиях контратака 14-й танковой дивизии и 60-го танкового батальона может обернуться большими потерями, и обращая внимание Адольфа Гитлера на то обстоятельство, что подобный запрос по обычным каналам займет слишком много времени.

 

Анализ записей в дневнике фон Бока, датируемых 24 и 30 января 1942 года позволяет все же обратить внимание на интересную деталь – лишь 24 января 1942, то есть по прошествии ДВАДЦАТИ ДНЕЙ после создания отдельного армейского танкового батальона, командующий группой армий «Юг» начинает вести разговор о возможности перевода «60-го танкового батальона», задействованного для атак на Керчь. Такая формулировка ОДНОЗНАЧНО указывает на факт появления 60-го отдельного армейского танкового батальона на территории Крымского полуострова еще перед тем, как он был переброшен на новое направление. То, что свой боевой путь в качестве отдельной части 60-й ОАТБ начал именно в Крыму, было закономерным: уже 1 января 1942 года германское командование констатировало, что в обстановка на полуострове остается напряженной, и без ввода новых сил восстановить положение невозможно. Именно в этой связи, на Керченском направлении строго на временной основе силам 11-й армии был придан вновь сформированный отдельный танковый батальон, который, при этом, не имел никакого отношения к 60-й мотодивизии.

А к 30.01.1942, когда ситуация у командарма-11 относительно была стабилизирована, а штаб 17-й армии, наоборот, оказался в тяжелом положении, 60-й ОТБ покидает полуостров и в дальнейшем действует совместно с 14-й ТД. Заметим, что переброска на полуостров была осуществлена сразу после формирования батальона (04.01.1942), а быть может и за несколько недель до этого, когда было принято принципиальное решение о дальнейшей судьбе II батальона 36-го танкового полка.

После января 1942 года 60-й ОТБ продолжает действовать вне Крымского полуострова, в том числе: 31.01.1942 – район Петропавловки, 02.02.1942 – 04.02.1942 – Славянск, 07.02.1942 – Александрополье, наряду с 60-й моторизованной дивизией, которая к 28.02.1942 дислоцируется в районе северо-восточнее Таганрога, затем к 03.03.1942 достигает фронта под Самарой, 10.03.1942 перемещается ближе к левому крылу 17-й армии, участвуя в последующие дни в наступлении с подключением танков из группы фон Маккензена с левого крыла 17-й армии вплоть до командных высот на юге от Шаврова, прекращая атаки к 13.03.1942 и начиная собственный отвод с фронта 14.03.1942, который прошел без всяких осложнений.

Примечательно и упоминание фамилии генерала Эберхардта в дневнике фон Бока применительно к данной боевой части. Не является ли это косвенным свидетельством в пользу версии о тождестве батальона и дивизии или о том, что батальон был сборной боевой группой из отдельных подразделений последней? По поводу этого вопроса отметим, что «Эберхард» или «Эберхардт» могли относиться не к командиру 60-й мотодивизии, а к командующему III моторизованным корпусом по имени Эберхард фон Маккензен, который, видимо, и был инициатором создания отдельного армейского танкового батальона под номером 60.
Попутно заметим, что подвергать сомнению правильность русского перевода записей в дневнике фон Бока, конечно, необходимо, принимая во внимание многочисленные ошибки, допущенные при переводе целого ряда источников, особенно в последние 20 лет. С другой стороны, отметим принципиальную особенность – самым важным для нас является даже не сама конкретная запись с упоминанием номера отдельной танковой части, а совокупность сразу нескольких различных записей, в их хронологическом порядке и учёт самого «контекста событий», в связи с которым эти записи в военном дневнике фон Бока вообще появились.


Еще одной любопытной и весьма характерной деталью является и отсутствие каких-либо конкретных данных о том, где и как участвовали в боевых действиях 60-я мотодивизия, а также и 60-й ОТБ, в течение апреля 1942 года. Это совпадение также вызывает справедливые подозрения. И если с 60-й дивизией все примерно ясно – без преувеличения, потрепанное соединение, вероятнее всего, было выведено в тыл для пополнения и отдыха, то в боевой биографии отдельного армейского танкового батальона с таким же номером – явный пробел, который может быть восполнен, если предположить, что 60-й ОТБ в этот период снова появляется в Крыму для поддержки сил 11-й армии, которые в этот период времени отбивали новые атаки бронетанковых частей Крымфронта, а покидает полуостров только в конце месяца, когда часть возвращается в родное соединение и, начиная с 1 мая 1942 года, вновь становится II батальоном 36-го ТП 14-й ТД.

Как известно, в дальнейшем, для проведения операции «Вильгельм» штабу 6-й армии был подчинен III моторизованный корпус фон Маккензена, сосредоточившийся в районе Чугуева и получивший в свое распоряжение LI армейский корпус (фактически была снова создана группа фон Маккензена), а уже к 3 июня 14-я, 22-я, 16-я танковые и 60-я мотопехотная дивизии прибывают в новый район сосредоточения к югу от Чугуева.
В свою очередь, выведенная в тыл на отдых и пополнение 60-я мотопехотная дивизия могла передать некоторые боеспособные, в первую очередь, подвижные подразделения другим соединениям, которые находились в тяжелом положении.


В этой связи, гипотеза о том, что такое могло произойти в отношении штаба 11-й армии, имеет право на жизнь, поскольку в Крыму ситуация к апрелю 1942 года становилась для «лучшего оперативного ума Германии», даже принимая во внимание очевидные просчеты руководства Крымфронта и возмутительно неумелое и непродуманное использование в боях тяжелых танков. Особенно это хорошо видно, если вспомнить, КОМУ поручил Эрих фон Манштайн самую ответственную миссию в операции «Охота на дроф».

Тот факт, что знаменитую моторизованную группу, в состав которой вошел и подвижный отряд Раду Корна, возглавил командир 120-го мотопехотного полка из состава 60-й мотодивизии, позволяет ответить на заданный вопрос более предметно.

Что же касается Керченско-Феодосийской стратегической десантной операции, то уже с самого её начала, а возможно и за неделю до этого (вспомним даты 20 и 22 декабря, фигурирующие во всех источниках, посвящённых самоходкам «Мардер»), штаб 11-й армии, осознав масштабы использования советскими войсками бронетехники, был вынужден принимать самые экстренные и решительные меры. Отражение любого десанта вообще согласно представлениям военной науки того периода требовало в обязательном порядке, естественно, при возможности, максимально быстро сосредоточить мотомеханизированные части, необходимые для такой операции.
Когда же стало окончательно ясно, что в I и II эшелонах на территорию Керченского полуострова и в районе Феодосии прибывают средние танки Т-34, а также, как мы сейчас понимаем, и пехотные танки lend-lease, Эрих фон Манштайн уже не мог рассчитывать на какой-либо успех только за счёт умения комбинировать имеющиеся силы. Как воздух жизненно важным было появление мощных и, желательно, самоходных, противотанковых средств с калибром больше, чем 47-мм у Panzerjager I (которые самостоятельно не могли нанести серьёзного вреда не только советским КВ и Т-34, но и британским «Матильдам»). Именно в таких условиях и могла появиться экспериментальная рота машин, ставших известными после начала серийного выпуска как Marder III, которые особенно были необходимы ввиду ситуации, сложившейся вокруг потрёпанных в ходе зимнего штурма Севастополя двух «крымских» дивизионов штурмовых орудий, приводивших в порядок матчасть и ожидающих пополнения. Но помимо самоходок, созданных на базе шасси танков, были весьма востребоваными и сами танки.


Если бы не было танков, никакие штурмовые орудия и мотоциклы с бронеавтомобилями (в том числе и уникальными ADGZ из 60-й мотодивизии) командующему 11-й армией «погоды бы не сделали». Эти виды боевой техники при условии отсутствия поддержки со стороны танков не могли эффективно решать возложенные на них боевые задачи (которые, в частности, предполагали мобильное перемещение по территории полуострова). Напротив, когда на территорию полуострова прибыла полноценная подвижная бронетанковая часть, все уже имеющиеся технические ресурсы можно было перераспределить самым выгодным образом, организовав безукоризненное взаимодействие подразделений разных родов войск, как это многократно делал Эрих фон Манштайн, навсегда вписав свое имя в мировую военную историю.

Может быть именно поэтому фон Бок оставил весьма любопытную запись в своем дневнике, датируемую еще 11 ноября 1941 года, в которой, сравнивая собственное положение с обстановкой на Крымском полуострове, заметил, что его охватывает зависть, когда он видет на карте Крым, где немецкие войска, по его оценке, уверенно продвигаются вперед, имея твердую землю под ногами и ясное небо над головой, а русские бегут или же сдаются в плен.

 

Штольц спасибо за поддержку.................

 

Спасибо за благодарность.Но основной просветитель по истории Хаймвера - это бесспоно ТЫ Йохан.

 

Рейнхард Гейдрих, любимчик дедушки Ади, с Данцигским крестом 1кл.

 

Не мог пройти мимо