Судьба

11 Декабря 1940 года.
Этот день навсегда вошел в историю Королевских ВВС Британской империи.
В Северной Африке не вернулся из боевого вылета «Харрикейн» флаинг-офицера Чарльза Дайсона из 33-й эскадрильи RAF. Летчик считался пропавшим без вести. Но спустя шесть дней он появился в своей эскадрилье и заявил о том, что 11 декабря сбил семь итальянских самолетов, - шесть истребителей «Фиат» CR.42 и один бомбардировщик «Савойя-Маркетти» SM.79. По словам Дайсона, выйдя из облаков над линией фронта, он увидел прямо перед собой шесть «Фиатов», которые сопровождали бомбардировщик SM.79. В течение короткого промежутка времени он сбил все итальянские истребители, при этом один из них протаранил свой бомбардировщик и вместе с ним рухнул на землю. Затем в районе Эс-Саллума Дайсон атаковал еще несколько CR.42, но на этот раз его «Харрикейн» был тяжело поврежден и ему самому пришлось совершить вынужденную посадку за линией фронта.
Поначалу командование отнеслось к заявлению Дайсона с понятным скепсисом, однако наблюдатели из наземных частей подтвердили, что 11 декабря над линией фронта одиночный «Харрикейн» действительно сбил шесть CR.42 и один SM.79.
Одержав семь побед в ходе одного вылета, флаинг-офицер Чарльз Дайсон установил рекорд RAF, который в ходе Второй мировой войны так и не смог побить ни один другой английский летчик.

 

13 Мая1943 года.
Крендец, война в Северной Африке закончилась.
В Тунисе прекратили сопротивление последние итало-немецкие части. Это были остатки итальянских 101-й моторизованной дивизии «Триесте», 136-й пехотной дивизии «Молодые фашисты» и немецкой 164-й легкопехотной дивизии под общим командованием маршала Италии Джованни Мессе (звание маршала он получил 12 мая – прям второй Паулюс, Ебиндранат Тагор!).
В 8:30 в штаб новозеландского генерала Фрейберга прибыли представители Мессе генерал Манчинелли, полковник Маркерт и майор Боскарди. Они попытались начать переговоры о «почетной сдаче», но им сообщили, что требуется безоговорочная капитуляция. В 12:20 Мессе отдал приказ о капитуляции всех войск Оси в Северной Африке.
По официальным немецким данным из Туниса удалось эвакуировать всего 632 человека. Еще около тысячи человек были спасены кораблями Королевского флота в море. Эти сумасшедшие пытались на шлюпках, яхтах, плотах и даже пустых бочках доплыть до Сицилии.
С мыса Бон к Тунису и Бизерте, с гор вокруг Анфидавилля потянулись длинные колонны пленных. Немецкие офицеры ехали в своих «Фольксвагенах» и «Мерседесах», итальянские – «Фиатах-тополино» и «Лянчах». Их практически никто не охранял. Когда колонна с пленными немцами встретилась с британской армейской колонной, какой-то немец крикнул: «Британская армия все равно плохая». На что находчивый томми ответил: «А кто загнал вас в свинячью задницу?»
Александер отправил Черчиллю выспренную телеграмму: «Сэр, считаю своим долгом сообщить, что Тунисская кампания завершена. Вражеское сопротивление окончательно прекратилось. Мы владеем берегами Северной Африки».
В Берлине Геббельс записал в дневнике: «Бои в Тунисе закончились. Я пишу это с тяжелым сердцем. Я просто не могу читать преувеличенные коммюнике англо-американцев. Они полны насмешек над нашими солдатами, которые проявили легендарный героизм и сражались до последнего патрона». На сей раз мастер лжи говорил нечто похожее на правду.
Британский Комитет начальников штабов отправил Эйзенхауэру следующую телеграмму: «Не допускайте никаких упоминаний о высоком духе немецких пленных, что может поддержать вражескую пропаганду, кричащую об отважных солдатах, сломленных неодолимым роком».

 

8 Июня 1943 года.
После Мидуэя от Японии явно отвернулось военное счастье. Даже удивительная победа у острова Саво (я еще о ней не рассказывал) ничего в этом векторе не изменила.
В этот день в Японии погиб линкор «Мутсу». Погиб просто так, устал.
Корабль недавно прошел очередное докование и находился на якорной стоянке между островами Хасирадзима и Суо-Ошима. На борту корабля, помимо экипажа, находились 40 инструкторов и 113 кадетов школы морской авиации. Ближайшими соседями «Мутсу» по рейду были линкор «Фусо», легкий крейсер «Тацута» и новейшие эсминцы из состава 11-го дивизиона. К рейду также приближался флагманский линкор «Нагато».
В 12:30 на «Мутсу» произошел взрыв погребов боезапаса башни главного калибра № 3. В этот момент в погребах линкора хранилось по 240 снарядов главного калибра, в том числе по 50 снарядов типа «Саншики-дан».
Взрыв был такой силы, что линкор разломился пополам. Большая носовая часть перевернулась через правый борт и затонула, меньшая кормовая осталась на плаву. Находившиеся на рейде корабли немедленно спустили шлюпки и начали спасение оказавшихся в воде членов экипажа «Мутсу». Всего удалось подобрать 353 человека (из курсантов летной школы спасли только 13 человек). Поскольку причина взрыва «Мутсу» была непонятна, крейсер «Тацута» и эсминцы вели поиск подводных лодок. Приближавшийся к месту катастрофы «Нагато» перешел на противолодочный зигзаг.
В 2 часа наступившей ночи затонула и кормовая часть «Мутсу». Всего на линкоре погиб 1 121 человек, в том числе и командир корабля капитан 1-го ранга Миеши.
Основной версией катастрофы стала ошибка личного состава при обслуживании снарядов «Саншики-дан». Вспомнили, что за несколько лет до гибели «Мутсу» из-за несоблюдения условий хранения «Саншики-дан» возник пожар на арсенале Сагами. Именно такие снаряды при подрыве давали белый дым, который видели при взрыве «Мутсу». Сначала эти снаряды были изъяты с кораблей, но с выходом новой инструкции по их хранению, «Саншики-дан» были возвращены на вооружение флота.

 

12 Июня 1943 года.
В этот день произошло два интересных события.
В ночь на 12 июня 783 английских бомбардировщика совершили налет на Дюссельдорф. В отражении этого налета принял участие новейший немецкий ночной истребитель «Хейнкель» Не-219V-2. Командир группы ночной истребительной эскадры NJG.1 капитан Вернер Штрейб был горячим сторонником принятия этого самолета на вооружение и смог добиться, чтобы его штабному звену разрешили испытать Не-219 в боевых условиях.
В 0:38 Штрейб вместе с радиооператором унтер-офицером Гельмутом Фишером поднялись в воздух с аэродрома Венло. В 1:05 они сбили «Ланкастер», а затем в течение получаса еще 4 «Галифакса». Таким образом, в ходе первого же боевого вылета на новом «Хейнкеле» Штрейб сбил сразу пять четырехмоторных бомбардировщиков противника.
При взрыве двигателя одного из сбитых самолетов, разлетевшееся масло полностью забрызгало лобовое стекло Не-219. Поэтому при заходе на посадку Штрейб, вероятно, не смог правильно определить расстояние до земли. В 2:22 на скорости около 240 км/час самолет ударился о землю и развалился на четыре части. Кабина Не-219 со Штрейбом и Фишером внутри проехала по земле около 45 метров, но они оба отделались лишь небольшими травмами. Судьба хранила смелых.
Столь драматический финал первого боевого вылета не смог уменьшить достоинств нового истребителя в глазах пилотов NJG.1. В последующие десять дней они сбили 26 четырехмоторных бомбардировщиков и 6 «Москито», убедительно доказав боевой потенциал Не-219. Тем не менее, Не-219 был запущен в серийное производство только в январе 1944 года.
Кстати, Не-219 стал первым в мире самолетом (и единственным во время Второй мировой войны), который был оборудован аварийной системой катапультирования летчиков.

Я просто поражаюсь, сколько всего толкового понапридумывали немцы за годы войны! Браво германскому племени!

P.S. И слава всем богам, что они не довели до ума ядреную бомбу!

 

А это второе событие.
12 Июня 1943 года.
Готовясь к высадке на Сицилию, союзники атаковали несколько итальянских островов в Средиземном море, расположенных между побережьем Африки и собственно Сицилией. Захват одного из них – Лампедузы, - произошел несколько неожиданно для самих союзников и при самых курьезных обстоятельствах. Возможно, это самый большой прикол Второй мировой войны.
Днем на острове совершил вынужденную посадку английский спасательный самолет, который пилотировал сержант Сид Коэн (в экипаж также входили штурман сержант Питер Тейт и стрелок сержант Лес Райт). На их самолете отказал компас и они не смогли найти дорогу домой. Горючее кончалось и, обнаружив под собой аэродром Лампедузы, англичане пошли на посадку. Недотянув до взлетно-посадочной полосы, британский самолет приземлился на вязкий грунт у сгоревшего ангара. Все трое вылезли из самолета с поднятыми руками.
К ним незамедлительно прибежала группа итальянцев, вооруженных белым флагом, которая на ломанном английском языке объяснила ошарашенному Коэну, что гарнизон острова хотел бы немедленно капитулировать. Итальянцев замордовали налеты союзной авиации и они настойчиво уговаривали британского сержанта принять капитуляцию острова. Сержант не растерялся и потребовал от итальянцев соответствующую бумагу, подписанную командованием гарнизона. Получив требуемый документ, англичане заправили свой самолет итальянским горючим, и улетели на свою Мальту.
Коэн стал героем, случай попал в печать и мир буквально ахнул. Лондонские газеты на первых полосах поместили заголовки типа «Лампедуза сдалась сержанту Коэну» и «Коэн – король Лампедузы». Про Коэна был поставлен мюзикл «Король Лампедузы», собирались снимать художественный фильм.
Между тем капитуляция хорошо вооруженного итальянского гарнизона Лампедузы, насчитывающего 4 300 человек, трем практически невооруженным британцам была событием нешуточным. Тогда многие почувствовали, что державы Оси надломлены и победа не за горами.
Сам Коэн в Королевских ВВС имел репутацию отчаянного, лихого пилота. Говорят, он любил бреющий полет над морем. В море он и погиб 26 августа 1946 года. Коэн летел домой в Англию для последующей демобилизации и разбился в районе пролива Па-де-Кале.

 

Так камрады, объявляю забастовку!
Я тут блябибу стараюсь, прошу отзывов, - тишина.
На хер, ничего писать больше не буду, пока не увижу нелицеприятной критики!
Ну или наоборот.

 

Читтаем! Читаем! Очень познавательно и , главное, ИНТЕРЕСЕО!!!!!

 

хорошую тему сделал.
ждемс нового. пиши.

 

Камерад, мы тут с отркытыми ртами читаем, понимашь, затаив дыхание Вот и не хотим разбавлять твои труды всякими глупостями типа "О да!" "Афтар пеши ищо!". Мы и так уже скидываемся втайне на пямятник тебе, бюст при жизни на родине выдающегося деятеля форума! Так что никаких забастовок, Zhuk-а - в фельдмаршалы!

 

Тема отличная и очень интересная. Обязательно тоже напишу, если увижу что-то интересное, но я не так осведомлён, как Вы. Большое Вам спасибо.

 

Ждем с нетерпением новых историй!!! Сам не лезу со своими, чтоб не выглябеть дебилом на фоне Мегаисторика!

 

Ребята! Я рыдал.
Забастовка естественно отменяется. Простите, психа обколотого! Спасибо за отзывы.

 

4 Июля 1944 года.
В авиакатастрофе над Гибралтаром погиб главнокомандующий Польскими Вооруженными силами на Западе генерал Владислав Сикорский.
«Либерейтор» генерала приземлился в Гибралтаре для короткой остановки на пути между Каиром и Лондоном. День был прекрасным. Польская группа сделала запись в гостевой книге губернатора и отправилась в город для покупки сувениров. В это время самолет был тщательно осмотрен и подготовлен для дальнейшего полета.
В час дня Сикорский побывал в британской роте почетного караула, а после официального обеда, данного губернатором Гибралтара Мэйсон-МакФарлейном в прохладной тени своего дворца, направился инспектировать роту польских солдат, дислоцированную на базе. У генерала было прекрасное настроение: он хорошо отдохнул, находился среди друзей и всего через несколько часов должен был оказаться в Лондоне.
Затем Сикорский осмотрел подземные укрытия и оборонительные сооружения знаменитой скалы, работа над которыми продолжалась и в это время. Несмотря на воскресный день, там трудились канадские саперы.
Командиром экипажа самолета Сикорского был чешский летчик лейтенант Эдвард Макс Прхаль (прекрасный пилот, один из пяти летчиков союзной авиации, которым разрешалась ночная посадка в Гибралтаре). Когда Прхаль доложил Сикорскому о готовности к вылету, началось прощание. Сопровождающие генерала лица, - дочь София, генерал Климецкий и другие поляки, а также британские бригадный генерал военной полиции Джон Уайтли и два агента секретной службы, - заняли свои места в самолете. Сикорский, попрощавшись с губернатором и начальником польской миссии в Гибралтаре графом Людвигом Лубенским, поднялся в самолет последним.
Хотя было уже темно, провожающие отчетливо видели силуэт и бортовые огни взлетающего самолета. За взлетом также наблюдал радист Управления специальных операций Дуглас Мартин, сидевший со своей рацией на Гибралтарской скале. Он-то и оказался единственным свидетелем падения самолета в море. По его словам самолет вдруг начал падать и сел на воду на большой скорости. За минуту до того, как самолет скрылся под водой, к месту катастрофы подошел моторный катер, за ним еще один, а потом и гребная шлюпка. Они обнаружили пилота, плавающего без сознания в спасательном жилете, и еще три тела.
Прхаля тут же отправили в госпиталь: он был в шоковом состоянии с глубокой раной на лице и сломанной рукой. Все другие люди, находившиеся на борту «Либерейтора» погибли.
Труп дочери генерала Сикорского Софии найден не был. Граф Лубенский поместил прах генерала Сикорского в двойной гроб. Вскрытие производить не стали – как было объяснено графу, по политическим мотивам.
Две последовательно работавшие следственные комиссии не выяснили доказуемых причин катастрофы самолета, но сделали вывод, что акта диверсии не было.

 

От улыбки станет всем светлей!
5 Июня 1945 года.
Во время жестокого шторма в Тихом океане пострадало несколько кораблей американского авианосного соединения TF.38.1.
Тяжелому крейсеру «Питтсбург» оторвало носовую часть по 26-й шпангоут, а на авианосце «Хорнет» поломало углы полетной палубы. Штормующее рядом британское авианосное соединение TF.57 на жизнь не жаловалось.
Когда командующий американским соединением Кларк запросил британцев, какие штормовые повреждения получили их корабли во время тайфуна, командир английского флагманского авианосца «Индефатигейбл» кэптен Грэхэм невозмутимо ответил: «Тайфуна? Какого тайфуна?» Ох уж эти англичане со своей морской гордостью!
Сутками позже бесхозно плавающую по океану носовую оконечность «Питтсбурга» выловил морской буксир «Манзи», о чем немедленно и сообщил циркуляром по 3-му флоту: «Взял на буксир пригород Питтсбурга».

 

Откуда у вас столько занимательных историй? Если не секрет, конечно.

 

Вот тоже занятная история.
28 Апреля 1944 года.
Экипажи английских ночных бомбардировщиков, совершавших налеты на юго-западные районы Германии, на обратном пути нередко использовали воздушное пространство Швейцарии, чтобы укрыться от преследования немецких ночных истребителей.
Однако в эту ночь несколько немецких истребителей, преследуя англичан, пересекли швейцарскую границу. Среди пилотов, проникших в небо Швейцарии, был и командир 5./NJG.5 обер-лейтенант Вильгельм Йохнен. В 00:48 он поднялся в воздух на совершенно новеньком Bf.110G-4/R3, который совсем недавно получил на авиазаводе в Пархиме. Вскоре он обнаружил и атаковал английские самолеты, сбив два бомбардировщика. Затем над Боденским озером он начал преследовать еще один «Ланкастер». Хвостовой бортстрелок бомбардировщика успел заметить и обстрелять «Мессершмитт» Йохнена, после чего на нем загорелся левый двигатель. Хотя Йохнену и удалось быстро сбить пламя, поврежденный двигатель пришлось остановить.
Внезапно сразу около 20 зенитных прожекторов захватили его своими лучами, и от яркого света Йохнен потерял ориентировку. На земле зажглись посадочные огни аэродрома. Это был недвусмысленный приказ идти на посадку. Только теперь Йохнен понял, что он над Швейцарией. Если бы на его самолете работали оба двигателя, то еще можно было попытаться уйти, но на одном двигателе Йохнен не рискнул бежать и был вынужден следовать указаниям швейцарцев.
В 2:15 «Мессершмитт» Йохнена, сопровождаемый лучами прожекторов, совершил посадку на аэродроме Дюбендорф недалеко от Цюриха. Первое, что увидел Йохнен после посадки, были ряды американских бомбардировщиков В-17 и В-24, выстроенные на стоянке аэродрома. Это были самолеты поврежденные над Германией, но дотянувшие до швейцарской территории и совершившие здесь вынужденные посадки. Их экипажи так же, как и экипаж Йохнена, были сразу же интернированы властями Швейцарии. Йохнен потом вспоминал: «Едва мы сели, как из офицерского казино, несмотря на глубокую ночь, появились американцы. Для них война уже закончилась, и теперь они весело проводили время. Они подняли нас на плечи и понесли в казино. Для них наше появление было праздником! Мы вышли из казино только в семь часов утра. И никто не сказал друг другу ни одного грубого слова!»
Утром военно-воздушный атташе немецкого посольства в Берне послал в Берлин телеграмму, в которой среди прочего говорилось: «Йохнен и его экипаж приземлились в Дюбендорфе». Это сообщение повергло чиновников Люфтваффе в состояние, близкое к панике. Дело было в том, что «Мессершмитт» Йохнена был оснащен новейшей бортовой РЛС FuG220 «Лихтенштейн» SN-2 и пушками системы «Schrage Musik», о существовании которых до сих пор не было известно противнику. Кроме того, оказалось, что радиооператор истребителя лейтенант Кампрат в нарушение всех инструкций имел при себе портфель с секретными радиокодами, использовавшимися ночными истребителями Люфтваффе. Но и это было еще не все! Бортстрелком в экипаже Йохнена был тот самый фельдфебель Махле, который придумал, как установить «Schrage Musik» на Bf.110 (Кто не знает эту систему, потом напомните – расскажу). И вот теперь истребитель с секретными радаром и вооружением, и все эти люди с их знаниями были Швейцарии, которая была идеальным местом для вражеских агентов! Помимо всего этого, слово «приземлились» в Берлине восприняли, как будто Йохнен и его экипаж совершили умышленный побег. В дело активно вмешалось гестапо. Семьи всех членов экипажа были немедленно арестованы и помещены в тюрьму.
Когда тем же утром о произошедшем решились доложить Гитлеру, его реакция была однозначной – любой ценой не допустить, чтобы противник узнал о посадке этого самолета в Швейцарии, а тем более получил допуск к нему и его экипажу. Было решено утром 31 апреля внезапной атакой захватить аэродром в Дюбендорфе. Планировалось, что сначала истребители-бомбардировщики должны подавить швейцарскую зенитную артиллерию вокруг Дюбендорфа, чтобы затем на аэродроме мог приземлиться транспортный самолет. Специальная диверсионная группа во главе с Отто Скорцени должна была обеспечить взлет Bf.110 Йохнена или же уничтожить его на месте.
Однако к тому времени, когда Скорцени доложил, что у него все готово к проведению операции, надобность в ней уже отпала. Начальник внешней разведки бригаденфюрер СС Вальтер Шелленберг, узнав о готовящейся операции, решил срочно вмешаться, чтобы избежать непредсказуемых последствий нападения на нейтральное государство. Воспользовавшись хорошими личными контактами с руководителем швейцарской разведки бригадиром Массеном, Шелленберг добился взаимовыгодной сделки. Германия согласилась продать Швейцарии 12 истребителей Bf.109G-6 за 500 тысяч золотых швейцарских франков. В свою очередь швейцарская сторона в присутствии немецких представителей должна была уничтожить самолет Йохнена и его оборудование.
В 22:00 18 мая «Мессершмитт» Йохнена был сожжен. На следующий день в Швейцарию прибыли обещанные немцами 12 истребителей. Однако немцы схитрили и продали истребители с изношенными двигателями, и потому в 1951 году Швейцария выиграла судебное дело против фирм «Даймлер» и «Мессершмитт», в результате которого эти фирмы выплатили швейцарцам денежную компенсацию за допущенную «оплошность».
Экипажи Йохнена и еще двух ночных истребителей Люфтваффе, ранее интернированных швейцарскими властями, вернулись в Германию. В завершение этой истории надо отметить, что, когда стало известно о том, что члены семей Йохнена, Кампрата и Махле арестованы и допрашиваются гестапо, это вызвало настолько крайне резкую реакцию в Люфтваффе, что в дело вмешался сам Геринг. Как только выяснилось, что экипаж Йохнена совершил вынужденную посадку в Швейцарии, так как их «Мессершмитт» был поврежден в бою, члены их семей были сразу же освобождены. Правда, при этом их предупредили, что они никогда и никому не должны рассказывать об этом случае.
Йохнен продолжил службу в ночной истребительной авиации Германии и к концу войны довел свой личный счет до 34 ночных побед. В ноябре 1944 года он был награжден Рыцарским Крестом. После войны стал инженером-строителем.

 

14 Апреля 1944 года.
В индийском городе Бомбей произошел катастрофический взрыв на английском грузовом пароходе «Форт Стайкин».
Судно, имея на борту 1 395 тонн боеприпасов, 300 тонн тринитротолуола, 8 700 кип хлопка, каучук, серу, а также специальный груз из 155 слитков золота по 22 кг каждый, стояло в бомбейском порту у пирса в приливном доке-бассейне «Виктория». Рано утром докеры-индийцы начали выгрузку тринитротолуола, боеприпасов и хлопка. В полдень, когда был объявлен перерыв на обед, на судне все еще оставалось примерно половина ТНТ и 1 370 тонн боеприпасов.
Работы возобновились в 13:30. Вскоре один из докеров заметил дым, поднимающийся между кипами хлопка. Команда судна начала разматывать пожарные рукава, а вахтенный офицер побежал на причал вызывать по телефону пожарную команду.
Диспетчер пожарной охраны получил вызов в 14:16 и, ничего не зная о характере груза, выслал всего две машины, которые прибыли к пирсу через 7 минут. Беглый осмотр места пожара позволил сделать вывод, что диверсия исключена, а произошло довольно обычное явление – самовозгорание хлопка.
В открытый люк трюма были направлены две мощные струи воды. При этом огнеборцы даже не удосужились спросить у докеров, в каком месте трюма находятся горящие кипы – разве будет «сагиб» советоваться с простым индийцем? Поэтому вода не достигала цели, хотя трюм постепенно ею заполнялся. Возникла новая опасность – горящие кипы всплывали со дна полупустого трюма под твиндек, на котором были уложены боеприпасы и ТНТ. Пожар не унимался, тогда вызвали еще 8 пожарных машин, которые прибыли через 10 минут.
В 15:05 на левом борту «Форта Стайкина» проступило большое вишневое пятно. Стало ясно, что очаг пожара расположен совсем не в том месте, куда усердно лили воду, а в задней кормовой части трюма. Но после «работы» пожарных добраться до него теперь можно было только с внешней стороны, вскрыв судовую обшивку. Единственный в порту аппарат для проведения подобных операций, как назло, оказался неисправен.
Самое правильное было бы вывести судно из дока, но сделать это можно было только во время прилива. Драгоценное время было уже упущено. В 15:50 команда «Форта Стайкина» покинула свое судно и побежала к воротам порта. Моряки лучше всех понимали, что пароход вот-вот взорвется: его борта уже светились вишневым цветом, а вдоль ватерлинии клубами поднимался пар. Тем временем порт жил своей жизнью, не подозревая о грозящей ему опасности.
«Форт Стайкин» взорвался в 16 часов 06 минут. Стальные останки передней половины его корпуса, ящики с грузом, кипы хлопка, золотые слитки и разорванные тела людей взлетели на высоту 300 метров и упали на город. Напротив второго трюма в бетонном теле пирса образовалась огромная воронка. Пожарные машины буквально сдуло с пристани. Более семидесяти пожарных, находившихся на судне, исчезли – позже нашли только их каски. О силе взрыва можно судить по тому, что некоторые обломки пролетели по воздуху почти километр. Например, один из паровых котлов судна оказался на улице Бомбея в 900 метрах от места катастрофы. Ни один эксперт так и не смог объяснить, почему после такого чудовищного взрыва кормовая часть «Форта Стайкина» уцелела и погрузилась на дно дока. В четвертом трюме этой части корабля оставалось еще 800 тонн боеприпасов.
Второй взрыв последовал в 16:33. Очевидцы утверждали, что он был гораздо сильнее первого. Достаточно сказать, что корма парохода перелетела через склады высотой 14 метров и упала на дорогу в 200 метрах за воротами порта, а трехтонный якорь рухнул на судно, которое стояло в километре от места взрыва. На стене дока появилась вторая воронка.
Последствия этих двух взрывов были ужасны. Около тридцати судов, находившихся в бассейне «Виктория» и в соседнем «Принц», было уничтожено или выведено из строя. Отшвартованный по корме «Форта Стайкина» грузовой пароход «Джапаланда» водоизмещением почти 4 000 тонн забросило на крышу склада. После каждого взрыва по акватории дока-бассейна и внешнего рейда прокатились две огромные волны. Швартовые судов обрывались как нитки, тяжелогруженые транспорты, словно щепки, било о бетонные причалы. Загорелись 12 пароходов, 18 торговых и 3 военных корабля были потоплены или серьезно повреждены. Не менее страшными были разрушения и на береговых объектах. Взрывной волной разворотило более пятидесяти портовых складов. Хранившееся в них зерно, хлопок, военная техника были разбросаны по всей территории порта. Раскаленные осколки вызвали многочисленные пожары, в их дыму гремели мощные взрывы – рвались склады с боеприпасами.
Однако больше всего пострадал сам Бомбей, хотя город и находился в полумиле от порта. Упавшие на деревянные дома окраин сотни горящих кип хлопка вызвали многочисленные пожары. Раздуваемый свежим муссоном огонь стал быстро распространяться к центру города. Бомбею грозила опасность полного уничтожения. По воспоминаниям очевидцев, к вечеру зарево пожара было видно с моря за 75 миль. Всю ночь со стороны порта доносились грохот взрывов и треск рушившихся зданий. Пожарная служба города была бессильна потушить этот адский костер. Чтобы спасти хотя бы центр от огня, было решено сделать «мертвую зону» шириной в 500 метров. На эту работу бросили тысячи солдат и моряков, им помогали десятки тысяч добровольцев. Битва за Бомбей продолжалась три дня и три ночи. Город был спасен только благодаря тому, что в полосе 500 м взорвали все здания, которые могли дать пищу огню. Последние очаги пожара ликвидировали только к 1 мая 1944 года.
Число жертв бомбейской катастрофы неизвестно, поскольку никто не знал количества жителей этого огромного, перенаселенного мегаполиса. Точно были учтены только те жертвы, которые зарегистрировали морги и больницы. Таковых по официальным данным было 1 500 убитых и более 3 000 раненых. Сколько человек пропало без вести, никто никогда не узнает. Порт пришлось отстраивать заново, восстанавливать почти 6 миль железных дорог, силовую электрическую сеть, телеграфную и телефонную связь. Сумма нанесенного ущерба превысила 1,5 млрд долларов (цифра по тем временам просто чудовищная). Бомбейский порт был закрыт до 28 октября 1944 года.
Такой ущерб не смог бы причинить ни один самый массированный налет японской авиации. До сих пор жители Бомбея, когда говорят о каких-нибудь событиях прошлого, употребляют выражения «когда взорвался пароход», «до взрыва» и «после взрыва».

 

27 Июня 1944 года.
В Нормандии немцы прекратили организованное сопротивление в Шербуре.
В городе командир американской 9-й дивизии генерал Мантон Эдди предпринял отчаянную попытку удержать под контролем своих солдат, которые наткнулись на огромные винные склады. В конечном итоге у него ничего не получилось, и он в отчаянии прекратил борьбу с пьянством, объявив: «Ладно, каждому 24 часа отдыха, пусть напиваются». Сотни ящиков спиртного были погружены на автомашины и затем по всей Европе следовали за частями 7-го корпуса. Пол-ящика шампанского было отправлено Брэдли, который переслал его домой в США, чтобы по возвращении в 1945 году выпить в честь своего внука. В некоторых американских офицерских клубах свою долю из складов Шербура допивали в Германии еще в 1946 году.

 

6 Июля 1944 года.
Запертые в северной части острова Сайпан японские войска уже понимали неизбежность своего поражения. Командование японцами – генералы Игета, Сайто и адмирал Нагумо (да, да, тот самый что раздербанил Перл-Харбор в декабре 1941 года) приняли решение собрать все оставшиеся силы для последней атаки. Однако вместе с солдатами в пещерах укрывались тысячи японских поселенцев. Что с ними делать? «Нет больше различий между гражданскими лицами и войсками, - заявил Сайто. – Для них будет лучше присоединиться к атаке, вооружившись бамбуковыми пиками, чем быть плененными». По мысли Сайто, неслыханная психическая атака должна была продемонстрировать врагу несокрушимый дух японских солдат, их полное пренебрежение к смерти.
Из Токио поступил приказ продолжать сражение, чтобы «выиграть время», было обещано подкрепление. Однако Сайто уже не имел сил выполнить этот приказ. Он послал в Императорский генеральный штаб последнее радиосообщение, в котором извинился перед императором за то, что не сумел удержать Сайпан, и сообщил, что на следующее утро собирается организовать банзай-атаку остатками своих войск. Затем, посоветовавшись с Нагумо и Игета, он объявил последним защитникам острова, что командование приняло решение совершить самоубийство и зачитал личное обращение к солдатам. Закончив чтение, Сайто объяснил присутствующим в пещере, что совершить сеппуку займет слишком много времени, и попросил офицеров выстрелить им в затылок. Нагумо, Сайто и Игета перешли в небольшую пещеру неподалеку. Они уселись, скрестив ноги, у ее входа. Молодые офицеры с пистолетами стали у них за спинами. Три выстрела – и тела руководителей обороны острова распростерлись на земле.
Ночью, перед атакой, тела командующих сожгли на костре вместе со знаменами частей. Ровно в полночь разбитые на группы японские солдаты начали выдвигаться к американским позициям.

7 Июля 1944 года.
В 4 часа утра последние организованные отряды японцев на острове Сайпан предприняли самоубийственную атаку на позиции американцев. Наступление возглавил командир 135-го пехотного полка полковник Судзуки. Неясно, сколько точно японцев участвовало в атаке. По количеству трупов предполагают, что их было свыше трех тысяч.
Готовясь к последнему бою, японские солдаты опустошили все запасы саке и пива, усеяв склон, ведущий к американским позициями, тысячами пустых бутылочек. Сначала с пением военного гимна «Уми юкаба», а затем с боевыми криками толпы японцев бросились на позиции двух батальонов американского 105-го полка. Удержать огромное количество людей, единственная цель которых состояла в том, чтобы умереть, было невозможно. Американцы оказались разбиты. Японцы хлынули дальше, к артиллерийским позициям. За их боевыми порядками двигалась жуткая процессия: хромые, слепые, калеки, больные и раненые – все встали с коек с целью умереть в бою. Безногие с трудом передвигались на костылях. Легкораненые помогали ослабевшим и беспомощным. Кое у кого были гранаты или штыки, прикрепленные к длинным бамбуковым шестам. Некоторые шли с дубинками, другие вообще без оружия. Тех, кто был настолько слаб, что не смог встать с койки, японцы прикончили еще в госпитале. Таких оказалось около трех сотен.
Две американские батареи 105-мм орудий вели ураганный огонь прямо по толпе атакующих. Японцы гибли сотнями, но оставшиеся в живых продолжали идти вперед и смяли артиллеристов. Затем они волнами атаковали наспех оборудованные позиции морских пехотинцев, продолжая нести огромные потери. В некоторых местах тела убитых лежали друг на друге так высоко, что американским пулеметчикам приходилось менять позицию для того, чтобы иметь зону обстрела. Подоспевшие американские части пленных не брали, да и сами японцы предпочитали умереть с оружием в руках. Многие из них покончили с собой. Так закончилась эта массовая психическая атака. К ночи остались лишь две группы японских солдат. Отошедшие к морю, они продолжили упорное сопротивление.

 

17 Июля 1944 года.
В Москве прошло спецмероприятие под кодовым названием «Большой вальс».
По центральным улицам советской столицы под конвоем провели гигантскую колонну немецких военнопленных. В ее составе было 57 600 немецких офицеров и солдат, захваченных в основном в Белоруссии. Впереди двигались генералы. Позади колонны ехали несколько работающих поливальных машин, символически дезинфицируя асфальт городских улиц от следов «завоевателей жизненного пространства».
Безусловно, это был сильный политический шаг, и по замыслу, и по исполнению, и мощная оплеуха Гитлеру. Сталин все-таки показал немцам Москву, а всему миру наглядно продемонстрировал успехи Красной Армии.

 

Сейчас будет невесело.
10 Марта 1945 года.
Анализ американских воздушных налетов на Японию показал их малую эффективность. Выяснилось, что сплошная облачность, характерная для этого района земного шара, и свирепые тихоокеанские воздушные потоки, проносящиеся на больших высотах, исключают возможность прицельного бомбометания с обычной для американских бомбардировщиков высоты 9 тысяч метров. Не оправдывал себя радар, часто выходивший из строя. Большая дальность полета резко снижала бомбовую нагрузку: вместо 9 тонн бомб самолеты брали в среднем по 2,6 тонны.
Командующий 21-м бомбардировочным командованием США генерал-майор Кертис Лемей пришел к выводу о необходимости изменить тактику и предложил совершать налеты в ночное время на сравнительно малой высоте с использованием зажигательных бомб.
Первый такой налет состоялся в ночь с 9 на 10 марта. Учитывая нехватку у японцев опытных летчиков-истребителей, Лемей приказал снять с самолетов оборонительное вооружение. На каждый бомбардировщик загрузили по 4,8 тонны напалмовых зажигательных бомб. Всего с аэродромов на островах Гуам, Сайпан и Тиниан стартовали 344 бомбардировщика В-29. Целью налета был Токио.
В 00:15 два самолета наведения сбросили на Токио зажигательные бомбы таким образом, что сверху огонь имел вид огромной, на весь город буквы «Х». Затем на этот ориентир сбросили свои бомбы еще десять самолетов. Таким образом цель была отмечена, и волна за волной бомбардировщики с высоты 2-4 километра безнаказанно обрушили на деревянные строения свой смертоносный груз. Токио вспыхнул как сосновая роща.
Даже американцы не ожидали того, что произошло. Пламя высотой в несколько десятков метров быстро охватило город. Мощные потоки раскаленного воздуха подбрасывали самолеты на сотни метров. Некоторые жители, не разобравшись в масштабах трагедии, пытались спасти вещи, но гибли в огне. Другие сразу же бросились спасаться в каналах, парках и скверах. Но тщетно. Люди задыхались в дыму. Целые кварталы в одно мгновение превратились в мощный факел, потушить который не было никакой возможности. Бороться с напалмом было бесполезно: раскаленный смерч температурой 2 000 градусов уничтожал все на своем пути.
Лемей оказался прав: зенитный огонь был слабым. Японцы сбили только 14 самолетов. Пять экипажей американцы разыскали и спасли в Тихом океане.
Дым над Токио развеялся только через неделю. Сгорела четвертая часть всех домов столицы (267 тысяч). Японцы официально объявили о 83 793 погибших в огне и 40 918 получивших ожоги. Подобных потерь в результате одного налета человечество не переживало до этой ночи. Число жертв было сравнимо с количеством погибших при атомной бомбардировке Хиросимы.

 

21 Июня 1944 года.
163 американских бомбардировщика В-17 «Летающая крепость», взлетев с аэродромов Англии, сбросили бомбы на нефтеперерабатывающий завод в 120 километрах южнее Берлина. Затем бомбардировщики продолжили полет на восток и приземлились на советских аэродромах на Украине, преодолев расстояние в 2 400 км.
Однако немцы готовились принять решительные ответные действия. С десяти часов утра в штабе немецкого 4-го авиакорпуса царило напряжение. По данным авиаразведки, на аэродромах в Полтаве и Миргороде приземлилось около 140 бомбардировщиков В-17 и 56 истребителей сопровождения Р-51 «Мустанг».
В 15:00 командир 4-го авиакорпуса генерал Рудольф Мейстер окончательно принял решение ближайшей ночью провести массированный налет на советские аэродромы. Не-111 из KG.27 и KG.53 получили приказ атаковать аэродром в Полтаве, а Не-111 из KG.55 – аэродром в Миргороде. Началась лихорадочная подготовка к операции. Всем задействованным самолетам было приказано срочно перебазироваться в Минск и Белосток.
В 20:30 «Хейнкели» начали подниматься в воздух. В районе Минска бомбардировщики встретили «патфиндеры» из KG.4, которые и повели их к намеченным целям. Во время полета выяснилось, что в районе Миргорода идет сильная гроза, и командир KG.55 майор Вильгельм Антруп принял решение повернуть свою эскадру тоже к Полтаве.
Тем временем в Полтаве было все спокойно. На 22:00 командир 169-й авиабазы специального назначения генерал А.Перминов назначил торжественный ужин для американских пилотов. В 23:35 адъютант Перминова доложил ему, что немецкие самолеты пересекли линию фронта и приближаются к аэродрому. Однако советский генерал продолжал есть, видимо, уверенный в том, что немцы не смогут долететь до Полтавы. До начала атаки немецких бомбардировщиков оставалось менее одного часа.

22 Июня 1944 года.
Примерно в 0:30 над советским аэродромом в Полтаве появились первые немецкие бомбардировщики. Торжественный ужин, который организовал для американских пилотов командир советской авиабазы генерал А.Перминов, еще продолжался. Спокойствие генерала нарушилось только после того, как его адъютант пришел уже с третьим сообщением о приближении немецких самолетов. Выслушав доклад, генерал предложил своим гостям пройти в бомбоубежище.
Всего в налете на аэродром в Полтаве участвовало около 200 «Хейнкелей». С 0:30 до 1:45 они сбросили примерно сто тонн осколочных и зажигательных бомб. Затем между 2:00 и 2:20 аэродром снова был атакован, но на этот раз «Хейнкели» сбрасывали бомбы SD-2 и обстреливали аэродром из бортового оружия.
В результате налета, по американским данным, было уничтожено 47 бомбардировщиков В-17 «Летающая крепость» (из 73 приземлившихся в Полтаве), два транспортника С-47 и один истребитель Р-51 «Мустанг». Погибли два американских офицера, а также 30 человек из советского наземного персонала.
В ходе этого налета Люфтваффе не потеряли ни одного самолета. В американских ВВС таких высоких потерь (в процентном отношении) не было даже во время самых неудачных рейдов над Западной Европой. Челночные рейды американских бомбардировщиков между Англией и советскими аэродромами были приостановлены на неопределенное время. В то же время налет на Полтаву стал последним крупным успехом немецкой бомбардировочной авиации. С осени 1944 года бомбардировочные эскадры начали преобразовываться в истребительные и одна за другой отзывались с фронта для переподготовки и перевооружения.

 

14 Августа 1945 года.
В Токио вспыхнул мятеж фанатично настроенных офицеров столичного гарнизона (группа «Молодые тигры»).
Днем им стало известно, что император решил объявить о поражении Японии и принять условия Потсдамской конференции, и что император записал соответствующее обращение к японскому народу, которое будет передано по радио на следующий день. Своей задачей «Молодые тигры» считали устранение с политической арены сторонников мира и продолжение войны.
Вечером экстремистски настроенные офицеры, возглавляемые майором Хатанака, обманом подняли одну из дивизий столичного гарнизона, блокировали императорский дворец и напали на резиденции премьер-министра Судзуки, лорда-хранителя печати Кидо, председателя Тайного совета Хиранумы.
Командир 1-й гвардейской дивизии генерал Мори, которая несла охрану императорского дворца и без которой невозможно было осуществить путч, не пожелал в нем участвовать и был убит заговорщиками. Судзуки, к своему счастью, в этот вечер уехал за город, а Хирануме удалось спрятаться в канаве за своим домом.
Захватив Токийскую радиостанцию, мятежникам не удалось найти главное, за чем они охотились - запись речи императора, в которой он объявлял о капитуляции. Другие части токийского гарнизона их не поддержали. Даже многие сторонники «Молодых тигров», не желая идти против решения императора и не веря в успех путча, отказались принять в нем участие. Солдаты, понявшие, что их обманули, попросту покинули заговорщиков. Поспешно организованный мятеж выдохся в считанные часы.
Зачинщиков не арестовывали и не судили. По самурайскому обычаю им просто предоставили возможность сделать харакири. Что они и сделали.

 

31 Июля 1944 года.
В 8 часов 30 минут с аэродрома на Корсике поднялся в воздух истребитель Р-38 «Лайтинг», пилотируемый выдающимся французским писателем и летчиком майором Антуаном де Сент-Экзюпери. Самолет не нес вооружения и выполнял разведывательный полет в сторону Южной Франции. В баках «Лайтинга» был шестичасовой запас топлива. Из этого полета Сент-Экзюпери не вернулся. Точных сведений о том, как погиб автор «Маленького принца» не имеется.
В настоящее время самолет Сент-Экзюпери найден. Он совершенно разрушен и его обломки рассеяны на большой площади на дне Средиземного моря, неподалеку от Марселя.

 

14 Февраля 1944 года.
В районе островов Грин-Айленд севернее Бугенвилля два японских пикирующих бомбардировщика Аити D3A атаковали американский легкий крейсер «Сент-Луис».
Одна из сброшенных ими 250-кг бомб попала в 40-мм счетверенную зенитную установку «Бофорс», погнув своим стабилизатором спинку кресла заряжающего, но не причинив ему никакого вреда. Затем бомба пробила две палубы и взорвалась глубоко внизу корабля, убив 23 члена экипажа крейсера. По словам очевидцев, заряжающий зенитки Парнетт, чудом избежавший гибели, еще неделю ходил с глазами размером с блюдца.
Командир крейсера, осмотрев зенитную установку после боя, сказал заряжающему, который не получил даже царапины: «Я бы на твоем месте в воскресенье сходил бы в церковь». Помолчал, и добавил: «Даже сходил бы в церковь, не дожидаясь воскресенья».