Судьба

В 1940-м году некий немецкий бомбардировщик заблудился, приняв некий морской залив за Ла-Манш и сел… на базе британских ВВС. Экипаж вылез из самолета, двинулся к ангарам, и в этот момент ветер развернул флаг на флагштоке. "Юнион Джек" (национальный флаг Великобритании)...
Немцы спокойно развернулись, загрузились в свою машину, взлетели и... ушли, дотянули до аэродрома в Нормандии. Никто им не помешал.
По поводу сего досадного инцидента командование королевских ВВС распространило грозный приказ, начинавшийся со слов "Так не годится!"...

 

29 августа 1945 года. У побережья Японии.
В соответствии с инструкциями, полученными из Главного Морского штаба японских ВМС, командир подводной лодки I-400 приказал лодке всплыть и следовать в надводном положении к берегам Японии с тем, чтобы сдаться первому встречному американскому кораблю.
Первым оказался эсминец "Blue" из охранения авианосной оперативной группы. Командир эсминца вместе с призовой командой на шлюпке прибыл на японскую подлодку и принял капитуляцию от ее командира.
Нелегко далось это командиру японской подлодки. Моральный кодекс самурая - бусидо - склонял его совершить ритуальное вспарывание живота - сепуку, которое американцы, эти круглоглазые варвары, почему-то называли харакири. Но долг предписывал ему, прежде всего, подчиняться императору, а как говорит бусидо: смерть легка, как пух, а долг тяжел как гора.
С застывшим лицом смотрел потомок древнего рода самураев как его матросы спустили японский флаг, после чего с традиционным японским полупоклоном вручил американскому командиру эсминца свой фамильный самурайский меч, вакидзаси. В знак капитуляции. Ничего нет тяжелее для самурая, но долг велит ему повиноваться императору.
Отбуксировать подлодку на базу в Куре должна была американская плавбаза подлодок, вызванная командиром эсминца по радио. Прибывший командир плавбазы, узнав про самурайский меч - вещь стариная и цены немалой, сам захотел его иметь. И потому, будучи старше по званию, чем командир эсминца, выразился в том смысле, что эта капитуляция - недействительна. Короче - халтура, а не капитуляция. Давай по новой капитулировать, уже ему.
Вся эта перебранка происходила прямо на ходовом мостике японской лодки. Как выпускник Этадзимы, японского ВМУ, самурай отлично знал английский язык, но ни одним движением лицевого мускула не выразил, что он при этом подумал про американцев. Лишь перевел это для своих матросов. Японцы заржали и кинулись обратно поднимать японский флаг. Меч вернули японскому командиру и процедуру со спуском флага и вручением меча повторили. Чтобы никто не вздумал оспаривать действительность капитуляции, по приказу командира плавбазы процедуру фотографировали.
... И японец с ритуальным полупоклоном, не дрогнув лицом, вручил меч командиру плавбазы. А за его спиной японцы спускали флаг. Правда, их лица были не слишком серьезны для такого драматического момента.
А командир эсминца времени тоже даром не терял и сообщил о происшествии командиру оперативного авианосного соединения, адмиралу.
Адмирал срочно прилетел в район столь судьбоносных для всего американского флота событий на летающей лодке "Каталина".
Как старший по званию, он отменил предыдущую капитуляцию, признав ее недействительной. И потребовал ее повторить. Для фиксирования этого события адмиральская свита изготовила кинокамеру.
Когда об этом сообщили японскому командиру, он воспринял это философски, а его матросы - нет. Горечь капитуляции уступила бурному веселью.
Японский флаг водворили на место, меч вновь отдали потомку самураев.
По знаку адмирала, процедура началась вновь. Японские матросы - нет, не спустились - а свалились с трапа ходовой рубки подлодки и, захлебываясь от смеха, начали спускать флаг, который выскакивал у них из рук. Ситуация больше напоминала не капитуляцию врагу, а балаган. После чего японский командир (не дрогнув ни единым мускулом!) опять же с ритуальным поклоном, вручил меч американскому адмиралу. Американец с достоинством удалился, унося с собой меч противника.
Но командир плавбазы тоже времени не терял. Он сообщил о происходящем не кому-нибудь, а командующему Тихоокеанским флотом Нимицу, и тот...
Но тут очевидца всех этих событий, американского вице-адмирала Шермана, срочно вызвали в штаб. И как пишет Шерман: "Которому из офицеров достался меч командира японской подводной лодки, мне неизвестно".

 

К сожалению не знаю. Но вот ещё один похожий случай:

8 января 1943г эсминец «Разьяренный» возвращался с мерной мили, где он определял скорость хода и проверял лаг. В условиях хорошей видимости эсминец шел 24-узловым ходом к Ваенге. В 14.32 он начал менять курс, но тут произошла авария с турбогенератором № 2. Нагрузка, перенесенная на турбогенератор № 3 превысила допустимую, сработал предохранитель и корабль временно обесточился, электропривод руля вышел из строя. Через минуту напряжение в электросети восстановили, но было поздно. «Разъяренный» вылетел на камни острова Сальный.

Эсминец сумел самостоятельно сняться с мели и прийти в Мурманск. Носовая часть до 7-го шпангоута оказалась загнутой вниз примерно на 1,5 м, до 44-го шпангоута образовались многочисленные гофры и разрывы, деформировались шпангоуты и бимсы. «Разъяренный» пришлось ставить на ремонт, который продлился до 25 июня 1943 года.

Командира эсминца капитан-лейтенанта Н.И.Никольского за этот случай отправили в штрафбат. После ранения он был восстановлен в звании и до конца войны командовал эсминцами «Разумный», «Достойный» и «Громкий», позже стал контр-адмиралом.

Источник: С.Л.Балакин «Гремящий» и другие Эскадренные миноносцы проекта 7

 

Немного фото на тему

 

Ещё

 

- служили Германии два брата(обычно их считают "кузенами"):
- Штюльпнагель, Карл фон(нем. Karl-Heinrich von Stülpnagel; 2 января 1886 — 30 августа 1944)
- Штюльпнагель, Отто фон(нем. Otto Edwin von Stülpnagel; 16. Juni 1878 in Berlin - 6. Februar 1948 in Paris, Suizid)
...
- Карл-Хайнрих, Генерал пехоты (нем. General der Infanterie), RK 21. August 1941 как Командующий 17-ой армией (нем. 17. Armee) с 20.12.1940-по 05.10.1941гг.
- Отто, Генерал пехоты (нем. General der Infanterie) и вполне возможно, ещё и нем. General der Flieger(?), с октября 1940 по февраль 1942 исполнял обязанности "Армейского командующего в занятой Франции"(нем.Wehrmachtsbefehlshaber)
...
- как не трудно догадаться в феврале 1942г., Карл-Хайнрих и сменил "кузена" на посту "Парижского" Wehrmachtsbefehlshaberа, оставался на посту вплоть до 21.07.1944г.
- "в момент рокировки" оба Штюльпнагеля находились в Берлине
- одной из причин "удаления" Карла от командования армией послужили его "трения" с СД по поводу "Львовских" событий
- главной причиной "удаления" Отто из Парижа стали его "трения" с СД по вопросу "расстрела заложников"
...
- 21.07.1944г. Карла вызвали в "Берлин", он все понял - проезжая поездом по местам боёв Великой войны, он выстрелил себе в голову, однако "только лишь ослеп", был судим и как "враг народа" - повешен(30. August 1944 in Berlin-Plötzensee)
- в 1946г. Отто выдали во Францию, где предьявили ему(главным образом) обвинения в причастности к расстрелу 98-ми Французких граждан(заложники, октябрь-ноябрь 1941г.), он не стал ждать суда и повесился в тюремной камере(Paris, 6. Februar 1948)
...

 

кстати впервые в люфтваффе на этом самолете стали применять трехстоечное колесное шасси с носовой стойкой.

 

жаль ЗАдорнов не знает этой истории.
была первая шутка про тупых американцев

 

читаю несколько дней. осталось прочесть несколько страниц
классная тема, но она что-то умирает. Чтобы освежить тему, напишу и я.итак

Один нормандский фермер необычайно дружелюбно отнесся к чинам арт.полка дивизии "Дас Рейх", отбившимся от своих и оказавшимся в районе, которому угрожал захват неприятелем. Высланный забрать эсэсовцев грузовик не нашел их и поспешил покинуть оставленную частями дивизии территорию. Эсэсовцу Антону Фелау и его товарищам (все они были родом из Эльзаса и потому владели французским языком, пожалуй, даже лучше, чем немецким) не оставалось ничего другого, кроме как конфисковать крестьянскую фуру и пару лошадей, чтобы погрузить в нее раненых солдат и вооружение и отвезти их подальше от опасности. Покидая эту местность, Фелау заметил, каким печальным взглядом владелец конфискованной фуры и лошадей провожал свое добро, и обещал крестьянину возвратить ему все в целости и сохранности.
Фелау с товарищами доставили раненых и вооружение по назначению, после чего обратились к начальству с просьбой вернуть фуру и лошадей законному владельцу. Получив разрешение, солдаты поспешили назад, хотя знали, что по пути их может ожидать опасность. По дороге к месту назначения они застали врасплох небольшую группу пьяных партизан, сидевших за столом на одинокой ферме. Вместо того, чтобы пристрелить "нежелательные элементы" на месте, эсэсовцы (как мы помним, свободно говорящие на французском) уселись с ними за стол и выругали из за беспечность. Один эсэсовский связист-эльзасец все никак не мог успокоится, без конца повторяя одно и то же:
- "Нет, вы мне скажите, как вы могли сидеть тут за столом, даже не выставив часового?". И добавлял:
- "Завтра здесь война уже закончится. Неужели вы хотите умереть в последний день войны?"
Разоружив порядком струхнувших партизан, но не тронув их пальцем, эсэсовцы поехали дальше. Как вспоминал позднее Фелау, они, приближаясь к месту назначения, "ориентировались по взрывам и по кононаде, звучавшим все громче- значит, мы ехали в верном направлении. Потом снаряды стали рваться совсем рядом с нами". Внезапно "обстрел стал таким интенсивным, что лошади перепугались". Десять минут спустя, проехав через простреливаемое артиллерией пространство, "взопревшие от страха, с дрожащими коленями, мы решили наконец передохнуть".
При приближении к ферме лошади, учуяв запах родного дома, прибавили шагу и перешли в галоп. Когда эсэсовцы проезжали конюшни, Фелау увидел фермера и его жену, стоявших там, вытаращив глаза от удивления. "Они нас так сердечно поблагодарили за то, что мы им возвратили фуру и коней, что мигом развеяли все наши сомнения, стоило ли нам рисковать ради исполнения данного слова. Сказано - Сделано!".
Фермер накормил эсэсовцев ужином, уложил их спать на сеновале и всю ночь охранял их сон вместе с часовым (выставленным на всякий случай). На следующее утро хозяева, никак не желавшие отпустить "гостей" без завтрака и без стакана яблочной водки-кальвадоса, сердечно проводили Фелау и его товарищей, щедро снабдив их на дорогу провизией, и даже проводили их часть пути до нового расположения полка.

 

в ходе боев за Гранмениль и Манэ знакомый нам Обершарфюрер СС Эрнст Баркман подверг очередному разгрому американские бронетанковые части. В ночь перед рождеством Баркман возглавил рейд 4-й роты 1-го танкового батальона по занятой неприятелем территории. Остановленный ненадолго в районе Бель-Э вражеским артобстрелом и потеряв 2 танка, Баркан двинулся дальше, далеко оторвался от своей роты и едва не столкнулся с очередным "Шерманом", из которого и не преминул вышибить дух, предварительно отогнав свою "Пантеру" на безопасное расстояние, чтобы "не запачкаться". Подбив еще 2 американских танка, он, не торопясь, поехал на своей "Пантере" дальше вниз по извилистой проселочной дороге. Неподалеку от Манэ ему попалась в чистом поле очередная девятка "Шерманов", вытянувшаяся в цепочку. Чтобы хоть как-то свести на нет подавляющее численное превосходство противника, Баркман со своей "Пантерой" встал у американцев на пути, так что стрелять по нему мог только их головной танк, и приготовился принять неравный бой. Но на этот раз дело, к величайшему удивлению эсэсовца-панцеркнакера (его прозвище "танковый щелкунчик"), дело обошлось без всякого кровопролития. Не дожидаясь первого выстрела вставшей у них на пути одинокой "Пантеры", американские экипажи повыскакивали из своих грозных боевых машин и разбежались кто куда, на глазах изумленного эсэсовского экипажа. Не желая тратить боезапас впустую, Баркман скрепя сердце не стал крушить брошенные американцами танки из своей 75-мм пушки, предоставив подоспевшим гренадерам удовольствие вывести неприятельские машины из строя.
Чем больше сокращалась расстояние, отделявшее танк Баркмана от Манэ, тем больше ему попадалось на пути американских солдат, беспорядочно отступавших в ту же сторону, в которую он наступал, и пребывавших в состоянии , столь близком к паническому, что они даже не замечали, что мимо них проезжала германская "Пантера". Наконец подразделение 2-й бронетанковой дивизии армии США обратило на Баркмана внимание и решилось атаковать его, хотя и не без некоторых колебаний. Укрывшись за дымовой завесой, он помешал стрелкам американских "Шерманов" как следует прицелится и решив, ввиду нехватки снарядов, не принимать неравного боя, поспешил оторваться от противника, протаранив и раздавив по дороге некстати подвернувшийся ему под гусеницы джип. Разделавшись с джипом, "Пантера" Баркмана с налета столкнулась с неприятельским танком. В результате этого досадного ДТП, мотор германского танка заглох. Дело, в буквальном смысле слова, "запахло керосином", но водителю Баркмана удалось завести двигатель и благополучно смыться, не сообщив страховой компании никаких сведений о себе. Поспешно удаляясь с места ДТП, Баркман не удержался, и разнес почти в упор из пушки еще один неприятельский «Шерман», после чего благополучно возвратился в родной батальон, уже давно принимавший самое живое участие в штурме Гранмениля.

 

Из воспоминаний Гейда Рюля (эсэсовца из артиллерийской части дивизии "Дас Рейх"). после боя они нашли всякие запасы, оставленные красноармейцами: "русский НЗ состоял из куска черствого черного хлеба размером с кулак взрослого человека и куска колотого сахара аналогичного размера. Вместе хлеб и сахар странным образом давали ощущение сытости, которого мы никогда не испытывали, поедая наш собственный, более разнообразный по входившему в него числу продуктов "железный рацион". В тот же самый день было сделано еще одно открытие: "Несколько наших товарищей нашли завернутые в солому бутылки водки, оказавшейся слишком крепкой даже для тех немногих из нас, кто был с юности приучен к употреблению спиртного. Мы могли пить
эту водку, только разбавив ее предварительно водой".
скорее всего они нашли неразбавленный спирт, т.к. 40%-ные водки (Корн, Кюмелль, Обстлерах) немцы все-же пили.

 

Оберштурмфюрер СС из дивизии "Викинг" Эрик Броруб:

"Самые неизгладимые воспоминания у меня остались о дне Святого Патрика 17 марта 1945 года, когда мы стояли в районе Секешфехервара в Венгрии. Я был адъютантом у штурбаннфюрера СС Фрица Фогта, кавалера Рыцарского Креста с Дубовыми Листьями. Накануне русские начали наступление. В тот день Фрицу Фогту как раз исполнилось 27 лет. Он командовал SS-Panzer Aufklarungs Abteilung 5.
Пока вокруг нас падали снаряды, я оборудовал штаб в небольшом домике, и туда протянули радио и телефонную связь. Позвонил Обергруппенфюрер СС и генерал ваффен-СС Гилле и поздравил Фогта с днем рождения, сообщив также, что тот только что награжден Дубовыми листьями к своему РК. Фогт просиял, а я сказал:"Это надо бы обмыть!"
Мы выпили по рюмочке, а потом появились офицеры из снабжения и принесли пива. Все офицеры находили время, чтобы заскочить к нам и сделать глоток-другой. А вокруг продолжала грохотать война.
На участке одного из командиров рот сложилась опасная ситуация, и я решил поехать туда лично, чтобы исправить положение дел, и сказал об этом Фогту. Тот рассмеялся и спросил: "Что это с тобой случилось, у тебя что, геройское настроение?". Я заметил, что он только что получил новую награду и не мешало бы и другим дать шанс заслужить что-нибудь. "Хорошо,-согласился он,-только поаккуратнее там". К этому моменту мы все уже хорошо выпили, и настроение у нас было отличное!
Я сел на SdKfz 250/9 (бронированная машина на полугусеничном ходу вооруженная 20-мм пушкой) и отправился на линию фронта. Мы стреляли разрывными снарядами, и сначала все казалось просто, как вылавливание рыбы из бочонка. Но потом русские пустили в ход противотанковое ружьё и подбили мою машину, так что нам пришлось ее бросить. Мы вынуждены были вступить с ними в рукопашный бой. У меня был противотанковый "фаустпатрон", но он не выстрелил, и я стал действовать им как дубиной. Я успел проломить им голову одному из русских. Наконец появился Фогт с несколькими бронемашинами и выручил меня. Он велел мне пару часиков отдохнуть, а потом мы вместе с ним пошли в разведывательный рейд на территорию противника. За эти действия я получил Железный Крест первой степени."


на фото Фриц Фогт

 

К чему в истории о Баркманне фото храбрейшего из храбрых "Старого Кристиана" Тихсена?

 

Ех внатуре не ту фото загрузил. С этими писанинами, аж пальцы болят
вот Баркман а на второй фоте- еще одно фото Тихсена в танковом кобезе СС. (раз уж о нем вспомнили)
кстати, действительно ли его могилу до сир не нашли? всмысле где его похоронили?

 

Дегрель упоминал об одном событии, которое произошло, когда легион окопался в деревне Благодощь недалеко от Харькова:
"Мы всегда брали воду из деревенского колодца. Послали как-то бойца с веревкой, к которой был привязан крюк, чтобы он пошарил по дну колодца. Вскоре крюк за что-то зацепился, и мы все подумали, что это ведро. Однако груз оказался очень тяжелым, и потребовалось несколько человек, чтобы поднять его. Наконец то, что мы выловили, показалось над срубом: это был монгол- огромный, ужасный, наполовину разложившийся. Пряжка его ремня и зацепилась за наш крюк. А мы пили эту воду уже несколько недель"

 

Из воспоминаний голландца - эсэсовца Яна Мунка, добровольца из полка "Вестланд":

"Мы находились в непосредственной близости от заградительного огня. Я хорошо различал выстрелы одного из орудий, снаряды которого ложились недалеко, слева от нас. Вот слева разорвался еще один снаряд, но уже ближе к нам. Следующий был практически в "яблочко" : он упал как раз перед нами и разбил наш пулемет. Мы на долю секунды опоздали спрятаться в укрытие. Было такое ощущение, что меня прижал к земле огромный вес. Мой второй номер начал ругаться, что эти сволочи оторвали ему нос. Однако его ранение было не таким уж страшным- его нос пересекла тонкая царапина. Правда, кровь из него хлестала как из зарезанного поросенка. Мы решили вернуться в бункер, чтобы я смог его там как следует перевязать.
К своему удивлению, я обнаружил, что не могу идти. Я подумал, что от долгого сиденья на корточках у меня просто затекли ноги. Когда разорвался следующий снаряд, меня толкнули, или мне так показалось, и я полетел в окоп так, что не мог удержаться на ногах и упал лицом в землю. Я крикнул своему товарищу, чтобы он не валял дурака и успокоился. Он помог мне добраться до бункера. Когда мы оказались внутри, товарищ сказал мне, что он не только не толкал меня, но даже не притрагивался ко мне. У меня появилась мысль, что что-то тут не так.
Мои ноги по-прежнему не работали;я расстегнул ремень и нижние пуговицы куртки и ощупал спину, но ничего не обнаружил. Я ослабил брюки и ощупал спину ниже пояса, но и там ничего не было. Я оделся, и принялся перевязывать моего друга. После этого мы оба перекурили, и тут я почувствовал, что меня бросило в жар, и я весь покрылся потом. Я снял кепи и на лицо мне хлынула кровь. Пальцами я нащупал место, откуда она текла: это оказался небольшой порез прямо на макушке. Теперь я понял, почему у меня отказывали ноги.
Спустя некоторое время, меня отнесли по траншее в то место, где она расширялась настолько, что можно было воспользоваться носилками. И уже на носилках меня отнесли на сборный пункт, куда должен был прибыть санитарный транспорт. Там уже находились несколько наших бойцов: одни лежали на носилках, другие были очень сильно искалечены, а некоторые пострадали поменьше.
Тут русские снова начали атаковать, и всем раненым, которые могли ходить, приказали снова занять свои боевые позиции. Остальные, и я в том числе, остались на месте: мы должны были сами о себе позаботиться. Нам выдали гранаты, автоматы и пожелали удачи. Мы все прекрасно понимали: чтобы нас унести отсюда, потребовалось бы около дюжины человек, а в такой момент это было непозволительной роскошью.
Появились русские, и начали в нас стрелять, мы открыли ответный огонь. Они стали кидать ручные гранаты, и мы ответили тем же. К счастью, начались атака вермахта при поддержке легких танков. Никто из раненых не был убит, хотя у некоторых, в том числе и у меня, ран несколько прибавилось. Впрочем, все раны были легкими. Затем меня снова уложили на носилки и отнесли в бункер вермахта.
Он был глубокий, с хорошо защищенным входом и очень толстой крышей. Внутри стояли столы и легкие стулья. Играло радио, и все выглядело почти как на пропагандистской картинке. Доктор осмотрел меня, и спросил:"Когда вы в последний раз писали?" Насколько я помнил, это было вчера в середине дня, часов 17 назад. Прежде, чем я понял, что происходит, мне вставили катетер. Я ни черта не чувствовал, но доктор был доволен, что успел вовремя.
Во время и после немецкой контратаки в плен взяли несколько русских. Их обычно использовали, чтобы нести боеприпасы, а в этом случае дали носилки. Чтобы вернуться на перевязочный пункт, нам нужно было пересечь открытое плоское поле. Русские направили туда артиллерийский огонь, и каждый раз, когда падал снаряд, русский, который нес мои носилки вторым, просто бросал их и бежал в укрытие. Тот, который шел первым, был более внимательным и осторожно опускал меня. К этому времени у меня страшно разболелась голова, и все эти падения были ни к чему. Я сказал тому, что был в ногах, что если он еще раз бросит меня, я его застрелю. Мне пришлось предупредить его еще два раза. После каждого предупреждения он сначала опускал свой край, но потом снова начинал просто бросать. В конце концов, я достал свой пистолет и выстрелил поверх его головы. После этого, все пошло хорошо!"


на фото: Ян Мунк слева

 

Именно эту историю он слово в слово рассказывал на одном из своих концертов.

 

Потому-что Акунов в своей книге фото с Тихсеном обозвал Баркманном
Мне вот интересно как Тихсен бороду себе изувечил?

 

Уже писал об этом - русская граната, 12.2.42, под Ржевом (чуть подробнее, в моей книге с.217)

 

потому что у меня в одной папке свалены все фотографии танкистов, а где он его обозвал Баркманом?

 

Я понимаю,у самого свалка....
В книге:дивизия СС "Рейх".(с.361).
Подпись к фото:"Панцеркнакер"Эрнст Баркман

 

а раньше не замечал. хотя у него встречаются ошибки довольно часто