Російсько-Українська війна. Новини

Минулого року на Донбасі загинуло 627 російських солдатів, - розвідка

За даними розвідки, в зоні АТО загинули 627 російських солдатів, понад 2100 були поранені
Про це під час брифінгу повідомив представник ГУР Міністерства оборони України Вадим Скібіцький, передаєЕспресо.TV з посиланням на Дзеркало тижня.
За 2015 рік українська армія знищила понад 600 російських окупантів. З січня по вересень 2015 року на сході України з числа військовослужбовців 1 і 2 армійських корпусів ЗС Росії загинули 627 людей, поранення отримали 2 тис. 155 осіб.
"Підкреслю, що значна кількість втрат війська РФ зазнали після підписання Мінських домовленостей і продовження агресії російських окупаційних військ на території нашої держави", - зазначив він на брифінгу.
Скібіцький також повідомив, що з початку 2016 року на окупованих територіях Донецької та Луганської областей загинули ще 42 російських солдати.

"ГУР МО має документи, які підтверджують загибель або поранення громадян Росії на території України", - сказав він.

 

Утро, начало декабря 2014 год Зона АТО сектор "Б"

Морозное раннее утро, тишина..., разрывы снарядов где-то далеко и почти не слышны. Проснулся в этот раз за пять минут до сигнала будильника. Ещё целых пять минут можно лежать распластавшись на жестком лежаке. Вокруг тебя в полной темноте лежат солдаты, кто похрапывает, кто посапывает уставшие в полном забытье... Воздух в подвале спёртый и ты тяжело втягуешь его ноздрями, тело покрыто лёгкой испаринкой, к счастью нос уже не улавливает зловония пропитанных дизельным топливом и машинным маслом в перемешку с потом грязных тел танкистов. В голове какая то пустота... Чувство опаски ещё не наступило и ты почти забыл где ты находишься, такой себе момент блаженства..., но резкий звук будильника на мобиле возвращает тебя в реальность. Внезапно ты ощущаешь всю глубину накопленной усталости твоего деревянного тела, ты машинально подымаешься, руки сами знают что с тобой делать не спеша натягиваешь на себя засаленную форму, танковый комбез, наклоняешься чтобы одеть берцы, резкая боль в спине и из тебя вырываются слова проклятья, но ты делаешь очередное усилие над собой и туго шнуруешься. Далее разгрузка с магазинами в боковые карманы куртки, в один гранату Ф1 в другой свой ПМ. Встал, аккуратно протиснулся между спящими на полу танкистами. Свет электрической лампочки резко бьёт по глазам, кто-то уже встал и суетится на выходе из подвала. Тихо поздоровкавшись снял с зарядки свою рацию и прицыпил на куртку. Взглянул на часы время 04.20, ещё 10 минут. На буржуйке стоит стоит чайник с кипятком, машинально делаешь себе напиток, типа кофе, достаешь на полке над буржуйкой свой шлемафон, от того что он подсох его съежило, с усилием натянул его сковало голову пока не привыкнешь, словно губками слесарных тисков. Мыслей в голове попрежнему никаких нет, все делаешь на автомате, одни и теже привычные движения. Иваныч! Пора! Кричит мне сверху дежурный. Адам уже побежал сказал чтобы ты доганял! Успею! Сделал пару глотков из кружки отпив горячей жижи именуемым кофе, пробрался к углу подвала, достал синию книженцу Нового завета и принялся читать 90 псалом...

 

Формирования "ДНР" обстреливали позиции украинских войск на Мариупольском направлении 30 раз.

Огонь велся с 0:00 5 февраля по 4:00 субботы.
14 раз формирования "ДНР" применяли артиллерию.

 

В Донецке заруба целый день. К ночи подошла броня «русских»

«Нас снова ждет конкретная мясорубка».
Вчера в районе Донецка не была традиционного вечерне-ночного обострения; точнее оно началось с утра и длилось целый день.
До 18:00 по данным отдельной роты 93-ей бригады ВСУ «Карпатська Сiч» ДНР обстреливала из 120-миллиметровых минометов украинские позиции на шахте Бутовка, у Опытного и Авдеевки; также досталось жилым кварталам последней. Кроме того, по всему фронту террористы лупили из гранатометов, пулеметов и стрелкового оружия.

Увы, «Файний речник АТО» подтверждает: «16:33. Крыли минами Бутовку пару часов. 2-300-ых. Один в ногу, второму глаз выбило и челюсть».
Местные жители в соцсетях целый день массово пишут о боях:
«Донецк. 9-55. Мотель — что-то на северо-западе лупануло разок, тяжелое».
«Донецк. 10-02. Со стороны Путиловской рощи слышны залпы и пулеметные очереди».
«11.45. Северный пос. Слушаем сторону Песок и АП. Разнокалиберно».
«Сторона АП гремит хорошо и как-то без перерыва. 14-00».
«Только что как Град ложился, 1 за 1м. 14-00».
«Сторона АП — очень громко и интенсивно, не АС, вроде ложится что—то тяжелое. 14:04».
«Авдеевка. В 13-40 сыпались осколки в начале ул. Некрасова, падало где-то напротив дач Виноградники и ул.Спортивная».
«Донецк. 15-00. Город слышит нарастающий грохот боя».
«Авдеевка. Упало между 21 и 23, есть воронка на Некрасова».
«14.40. Путиловка только что прослушала очень мощную серию бахов, стало намного громче».
«Марьинка. 16:47 — иногда доносятся бахи из-за города, слышно и стрелковое».
«Красногоровка. 16:15 частые бахи. не в городе. 16:54 громко в стороне Сталинской, Борисовки».
«Донецк. 17.00 Пролетарка. Слышны сильные взрывы на северо-западе».
«19:30. Со стороны Спартака/Бутовки уже мин 30 стрелковое и взрывы».
«20.45. Северный поселок продолжает слушать весь день. Направления шума всё те же — АП/Спартак/Пески»…
И отдельно местные жители в режиме онлайн предупреждают силы АТО о передвижении российской бронетехники с глубокого тыла ДНР на передовую:
«19:00. В Шахтерске еду до*уя сепарских танков в сторону Донецка. Все в белой краске!!!»
«19:20. По Макеевке шоссе (Н21) «ганзовка» очень много фур в направлении Донецка».
«19:20. Шахтерск — 10 танков в направлении Донецка».
«Донецк. По Куприна проехала колонна, грохот стоял и солярой воняло…»
«Что-то грохочущее в сторону Петровки (юго-западный прифронтовой район Донецка) протарахтело. Спереди мигалки».+
«Донецк. 20.20. Машзавод — три гусеницы на Текстиль. 20.57, Машзавод — опять что-то гусеничное на Текстиль»…

 

Артур Аминев
Две могилы

Тихий западноукраинский городок. Старое кладбище в центре. Такие есть, наверное, только у нас. Старые польские склепы перемешаны с современными мраморными плитами. Памятник с католическим крестом по соседству с обелиском со звездой. Разные люди нашли здесь успокоение. Многих национальностей. Поляки, украинцы, евреи, русские. Все они умерли или погибли в разное время. Много могил военных. Первая мировая, вторая, афганская…
И есть два памятника офицерам, в разное время погибшим здесь, рядом, на яворовском полигоне.

Спойлер

17 сентября 1978 года, воскресенье, Яворовский полигон.

Завтра начинаются учения. Приедут шишки с большими звездами из Москвы, будут стрельбы, очередная показуха. А значит нужно готовиться. А значит, не будет выходных у коменданта полигона, замкомандира 181 танкового полка. Многое нужно подготовить. Неподготовленные стрельбы в 1975 году, во время визита Министра Обороны Гречко, стоили должности тогдашнему командиру полка.
А значит, все должно быть красиво. Танки должны ездить и стрелять. Заводиться и не глохнуть. Не только стрелять, но и непременно попадать! Да еще и по движущимся мишеням. Для этого мишени устанавливали на специальных вагонетках с электромотором, а чтобы обозначить попадание, мишени минировали имитаторами разрывов артснарядов. Этих самых имитаторов понавтыкали по всему танковому стрельбищу великое множество. Все приводилось в действие с пульта электродетонаторами. Саперы пахали все выходные. К полудню в воскресенье закончили.
И все бы хорошо. Но майор оказался дотошный. И полез проверять закладки. И нашел ошибки. И вместо того, чтобы забить болт, и оставить все как есть, полез устранять. Саперы уже уехали, на месте остался майор да двое солдат, а стрельбы начнутся утром, времени не осталось. В советской армии всегда чье-то разгильдяйство прикрывали личным героизмом.
При переносе зарядов сработал электродетонатор, и произошел взрыв имитаторов. Комиссия потом так и не выяснила, почему схема не была обесточена.
На месте только дежурный ГАЗ-66. Истекающего кровью, обожженного офицера закинули в кузов и рванули в санчасть, где дежурил молодой лейтенант-стоматолог. Оттуда, санитаркой, в Раву-Русскую, ближайший населенный пункт. Там, в больнице, майор умер. Ни о какой тактической медицине, жгутах/турникетах/бандажах тогда никто слыхом не слыхивал. Раненые с оторваными конечностями, минно-взрывными и огнестрельными ранениями появятся только через полгода, когда начнется Афган.

Потом буде расследование, которое установит, что виноватых нет. Офицер сам полез, сам подорвался, сам виноват. Родственники потребуют повторного, выйдут на Минобороны. Будет повторное расследование, которое придет к тем же выводам.
Точку поставит Командующий Прикарпатским военным округом, генерал Варенников (да-да, тот самый). Майора признают погибшим при исполнении, вдове и детям, двум мальчишкам 10 и 3 лет, установят пенсию, семье выделят квартиру во Львове.

*******************
5 августа 2015 года, среда. Яворовский полигон.

В самоходно-гаубичной батарее стрельбы. Наконец дали снаряды. Аж 200 штук. Значит, отстреляются не все. Если по снаряду на нос, выходит 200 человек. А в батарее 300. Да, именно так. Триста человек в батарее. А офицеров – давайте посчитаем. Командир батареи, подполковник. Замполит батареи, капитан, который не вылазит с приемки личного состава на ППЛС, Три командира взводов, из которых один, младший лейтенант, сутками пропадает в охранении. Плюс три преподавателя. Итого, реально выходит шесть офицеров на девять взводов. За год службы такого никогда не было. 100 – 120 человек максимум.
Выкручивались, как могли. Взводниками поставили сержантов-инструкторов, они же проводили занятия. На самоходках занимались по очереди, машин и тренажеров катастрофически не хватало. И все равно к концу обучения многого не успели. На стрельбы люди вышли сырыми, плохо обученными. Два наименее обученных взвода с одним офицером и одним преподавателем оставили в лагере, решив устроить им дополнительные занятия, а потом, перед самой отправкой, выбить снаряды еще на одни стрельбы. Один преподаватель из трех с давлением загремел в госпиталь.
Кто остался? Два подполковника, командир батареи, и один из преподавателей. Плюс командир одного из взводов, лейтенант, и несколько сержантов-инструкторов. Полковник, руководитель стрельб, был отправлен на контрольно-наблюдательный пункт в качестве корректировщика.
Итого, реально, на огневой позиции остаются всего ТРИ офицера на 200 мобилизованных курсантов учебки. Четвертым офицером, в помощь, вызвался еще один подполковник. Он и стал старшим на огневой.
Стреляли с закрытой огневой позиции, уменьшенными зарядами. Почему уменьшенными? Потому что 2С3М «Акация» полным зарядом толкает свой 43-килограммовый снаряд на 17 километров. А на полигоне от огневой до стрельбища всего 5.5 километров. Пришлось уменьшать заряды. С каждой гильзы вытащили по нескольку мешочков с порохом. Сколько пороха набралось в итоге? Много. Шесть полных снарядных ящиков.
Отстрелялись. Чудо, что без происшествий, учитывая слабую подготовку личного состава, малое количество офицеров, древность боеприпасов и плохое состояние техники. Нервов и сил ушло много. Хорошо еще, что не приехало начальство с проверкой, и не вставило палки в колеса.
Оставшийся порох, по правилам, сдается начальнику склада РАО, и списывается. Вот только порох нестабилен. Это не пластид, не гексаген, и даже не тротил. Это артиллерийский порох, который может вспыхнуть от любой искры или перепада температуры. И сгореть с выделением огромного количества тепла. И никакой начальник склада в здравом уме его на хранение не примет. Поэтому, испокон веков, остатки пороха сжигают прямо на огневой позиции. Занимается этим старший офицер.
Так было и в этот раз. Порох разделили на три партии, по два ящика. За один раз такое количество не сожжешь. Даже один ящик пороха при горении выделяет столько тепла, что сильный жар ощущается в 50 метрах от вспышки.
Первую партию сожгли без проблем. В яму в старом капонире ссыпали порох, присыпали землей, насыпали дорожку, подожгли.
Потом два солдата принесли вторую партию. Поставили ящики возле ямы, подполковник спустился, чтобы определить, безопасно ли ссыпать в яму новую партию. В этот момент вспыхнул один ящик, за ним второй. Солдаты успели выскочить из огня, офицер не успел. Вспышка была такой мощной, что прийти на помощь и приблизится к капониру никто не смог. Выбирался из ямы сам.
Полусинтетическая форма сплавилась вместе с кожей. Солдаты пострадали намного меньше, у них была форма из х/б ткани. В ожидании дежурного ГАЗ-66, подполковника уложили на землю, накрыли марлей, и поливали водой. Потом дежурка, потом переложили на «скорую», прилетевшую с Центрального, потом госпиталь во Львове.
Усилия врачей оказались тщетными, через несколько дней офицер умер.
Остались жена и двое сыновей.

***************************
Опять расследование. Опять никто не виноват. Сам полез, сам сгорел. Несчастный случай? Халатность? Бюрократам из Минобороны удобнее думать, что халатность. Никаких компенсаций и пенсий. Проще выделить деньги семье самострельщика - аватара с передовой, и с почестями похоронить, как героя, чем офицера, сгоревшего на полигоне, в тылу.
Проще.
Вот только есть одно большое но.
В семье майора Аминева, заместителя командира 181 танкового полка, оба сына выросли и стали офицерами. Каждый из них любит свою страну, и готов защищать ее с оружием в руках. Потому что родина не бросила в трудную минуту.
А что думать о родине сыновьям подполковника Ширинского?

 

ГЛАВНЫЙ СЕРЖАНТ ВЗВОДА (КОМАНДИР ТАНКА) РОМАН МАРИНОВ: "КОГДА НА НАС ПОШЛИ ДВА ВРАЖЕСКИХ 72-Х ТАНКА, НАША ПУШКА НЕ РАБОТАЛА, НО МЫ НЕ РАСТЕРЯЛИСЬ..."
Под Дебальцево нас потихоньку "шатали" - противник тупо мочил артиллерией. И то, что с их стороны показывают, что город отбили – это не так. Мы просто развернулись и уехали. Там было много наших, но непонятно, кто и где находился. Мы ведь стояли и ждали, пока на нас начнут наступать, чтоб отбивать атаку. Иногда выезжали и валили сепарские одинокие разведмашины. Если видели, что минометы где-то недалеко стреляют, тогда по ним отрабатывали. Но никакой четкой миссии не было. Прилетал кто-то из начальства и говорил, что надо там-то отстреляться, мы ехали и делали свою работу.

Спойлер

Танк - это всегда ответственность, и если нет танка, то нет и пехоты. Я еще в 2009 году пошел на срочку, а в 2010- ом подписал контракт. Родом из Мелитополя, служил в Новограде, в 30-ке. (30-ая отдельная механизированная бригада, - ред). Там я был лучшим командиром танка. Мне по душе эти машины и все в них интересно. Я могу быть и водителем, и наводчиком.



Когда в Крыму началось движение, нас туда отправили в конце марта на замену 95-ки.

И было все достаточно спокойно, кроме одного, что еды поначалу вообще почти не было. Столовая приехала только через месяц. Помогали местные люди и мы жили практически на одной консервации. Я до сих пор все это есть не могу.

Пробыли мы там достаточно долго, до июля. Мне тогда нравилось обучать других, как себя с вражескими танками вести, например. Добровольцы спрашивали, что нам делать, если мы сепарскую машину увидим? Или как угнать, если танк пустой? Люди обычно думают, что если танк на тебя едет - это смерть, но это не так. Например, Т 64-ый слепой на левую сторону. Экипаж надеется на наводчика, что он проконтролирует слева, а наводчик в свою очередь всегда смотрит в прицел. Да и вообще в танке все не так уж просто в управлении.

В средине июля нас сменили добровольцы, и мы отправились в АТО. Сначала действовали только танковой ротой, без пехоты. Наша рота считается лучшей в бригаде. Она укомплектована контрактниками, и в основном такими бойцами, что знали свое дело.

Поехали в Солнцево, потом на Саур-Могилу карабкались и там самые первые отличились. Только заехали - и увидели с обеих сторон вражеские ЗУшки. Мы выехали из колонны, подъехали поближе к ним, откинули пушки в их сторону и расстреляли эти установки. Если бы мы их не сожгли, то пехоты нашей там бы побольше легло, ЗУ людей сильно косит.

Вообще под Саур-Могилой мы дали неплохой отпор врагу, и там же сразу отсеялись наши "валенки", которые в танках ничего не понимают. А я всегда, когда садился в танк, чувствовал себя уверенно и понимал, что у меня просто есть миссия, которую нужно выполнить. Но в целом, танкисты - ребята отчаянные. Была история, когда пацаны в танке посреди поля горели, а их другие тушили, потому что они хотели продолжать воевать и из машины вылизать не собирались. Правда, поначалу организованности еще как таковой не было - командиры необкатанные, как и солдаты. Но у меня первый экипаж был отличный, а мой наводчик Бодя, я считаю, вообще лучший в Украине. Хотя не скажу, что первый опыт - это не страшно, и больше всего переживаешь, чтоб не ранить какого-то местного или по своим не попасть. Свои-то часто вперед выбегают - это же самые смелые ребята на земле.

После Саур-Могилы мы поехали отжимать Степановку. Там танковая рота рассоединилась и мы стали работать со вторым взводом пехоты. Иметь дело со взводом для меня лучше, потому что роту, 100 человек, всех в лицо не запомнишь, а мне надо, чтоб каждого знать в лицо. Из моей пехоты не было потерь, я нигде на затупил, и никого к ним не пускал. За что ребята меня потом и благодарили.

В Степановке сначала нас никто из врагов не встретил. Но, когда проехали окоп с нашими, обратили внимание на подозрительную газель. Я доложил начальству про машину, но пока они раздумывали, мы начали стрелять. В ней было девять вражеских десантников.

Там же мне самому, без пехоты, пришлось зачистить Южную улицу. Мы просто перед этим попали под обстрел, над нами во всю летали РПГшные ракеты, и меня это так разозлило, что я решил провести зачистку. Получилось минут за 20. Потом еще наши пацаны сепарские трофеи в тачках вывозили.

Пробыли в селе мы неделю, потом попытались уехать. Помню, пацаны сварили вареники, а мы им сказали: "вы их не ешьте, есть ощущение, что скоро вернемся!" Тогда как раз был "иловайский котел" и нас враги серьезно закрыли с разных сторон. Если смотреть шире, то котел коснулся и Степановки. Окружение было плотным, вплоть до Мариновки.

Мы выехали и должны были пробить дорогу ко второму батальону, а он стоял под Луганском, но по нам такой открыли огонь, что пришлось вернуться обратно. Правда, вареники к нашему возвращению все съели.

Но через пару дней из Степановки таки уехали, и носило нас абсолютно по разным местам, я даже маршрут расписать не могу - куда направляли, туда и ехали, и где нас только не было. Два месяца мы колесили по всем секторам зоны АТО, а в конце "путешествия" выехали аж в Счастье. И, в принципе, со всеми задачами успешно справлялись.

Очень "весело" было в Миусинске. И я даже целую стратегию придумал, как с врагом справиться, когда они вышли с нами на связь и сказали, что мы все умрем. Наши стали на нижний блокпост, а подъезд к нам был в 2 ската - один бугор и второй. На первый бугор я выставил одного капитана, сейчас он уже покойный, чтоб если будет идти колонна, он выстрелил и начал сразу же с бугра вниз съезжать, в яму, там бы его танки не достали. А я в этот момент должен был бы подъехать с левой стороны и расстрелять вражескую технику, которая стояла бы ко мне задницей. Но никто нас убивать так и не пришел тогда.

Был там еще один незабываемый момент: Мы с моим другом Леней под танком выкопали окоп. Начался серьезный обстрел, и мы давай всех пацанов под танк тулить. Когда снаряд упал метрах в полутора от нас, машина, сорок тонн, аж присела от волны, а это страшно. Я решил, что сейчас танк загорится и начал всех выталкивать из этой ямы. Сам выбежал последний, смотрю, а уже все окопы забиты. Вижу, что дядя Юра машет мне бежать к ним в окоп. Я прыгаю к нему, и торчу там по плечи, потому что забито настолько, что не помещаюсь. Он берет меня и в прямом смысле вдавливает пониже. Я сижу, а у меня еще полголовы торчит. Тогда он с себя снимает каску, одевает на меня и снова вдавливает вниз.

Там в же в районе Миусинска меня подбили. Классный пацан из моей машины, дядя Сережа, провтыкал, как простой дедушка посреди улицы схватил РПГ и начал стрелять, а у нас, как на зло, отказали пулеметы. Пришлось деда из осколочного бомбить, а за этим дедом стоял дом, в котором сидели 3 расчета пулеметчиков и они валили нашим пацанам в спину. До этого их никто не мог вычислить, где именно они там сидят, а у нас получилось одним снарядом сразу 2 мишени снести, и дедушку, и тех пулеметчиков. Потом проехали еще метров сто, увидели водонапорную башню с балконами, где сидели сепары и крыли наших из РПГ, ее мы тоже подстрелили.

В общем летом, мы в основном, наступали, а наступление - всегда интереснее и проще, чем отбиваться. Разница в том, что, когда мы наступали, могли закрепиться на пару часов, а могли на пару дней. В зависимости от того, есть нам с чем идти вперед или надо ждать каких-то снарядов, чтоб зарядиться. А вот отступать тяжело, потому что по тебе валят и валят.

После летнего периода мы уже были никакие. То есть, по сути, все время не спать, не есть, не мыться - это тяжело. Наша задача была пройти аж до Счастья, и мы это сделали. Из батальона осталось всего 200 человек. И потом тем, кто не разбежался и выжил, предложили держать линию обороны около 17 км в Луганской области, а это безумная идея. Слишком маленькие силы для такого периметра. Все начали писать рапорта, правда мы, танкисты, не стали их писать. Мы военнообязанные, контрактники. Рапорт - это статья. А еще танкисты - это такие люди, даже не знаю какое тут слово подобрать, матюк разве что, безбашенные, в общем.

Получилось, что многие из пехоты уехали, а мы передали технику каким-то срочникам и отправились на поезде в Николаев на наш "курорт Шри-Лан". (полигон Широкий Лан, - ред.) Когда мне дали 15 дней отпуска, я впервые за все время поехал к семье. Пробыл, может, дней шесть, как мне звонят и говорят, что отпуск закончился. Примчался в часть, а оказалось, что мой взвод на полигон не едет. Поэтому мы остались принимать и ремонтировать технику.

Затем снова съездили в Крым, там встретили Новый год. И в январе нас опять отправили в АТО. Когда повторно едешь на фронт - это как прыжок с парашютом. Первый раз не так страшно, как второй. Нам сказали, что аэропорт провтыкали и 30-ка едет его отжимать. А фишка в том, что 30-ка где только не побывала, но про нее почему-то мало кто рассказывает. Забытая такая бригада. Хотя с другой стороны, кому этот пиар надо, кому от этого легче?

Сначала мы поехали в Пески. Пробыли около недели, и, двигаясь в сторону аэропорта, заехали на минное поле ПС. В итоге - трое убитых и 13 раненых. Но у меня танк почувствовал мины, пушка просто упала. И вообще все, что могло сломаться, сломалось за две секунды. Мы его починили и вернулись обратно.

Но потом задачу "аэропорт" сняли и нас почему-то отправили в Дебальцево. Остановились в Коммуне. Там мою пехоту отправили с другими ребятами, а меня - с первой ротой. Эта рота должна была забрать нас оттуда, но, грубо говоря, забыла, потому что там начались активные боевые действия.

Уехали они как раз тогда, когда мы чинили свою машину после столкновения с вражескими танками. Это веселая история. Выехали на нас два 72-ых танка, на расстоянии 600 метров, а у нас пушка не стреляет. Но мы их пулеметами положили. Подбили прицелы, а без прицела танк беспомощный. В результате, мы остались со 128-ой бригадой. Были их "палочкой-выручалочкой".

Все, что происходило в Дебальцево - это тупняк командиров. Был у нас, например, командир такой Чак Норрис, так мы его называли. Своими странными действиями он постоянно вызывал на нас "дождь" снарядов со стороны врага. Помню, он дня три пристреливал днем пушку, а на четвертый на него выехал минометный расчет, и этот командир по нему даже не смог стрельнуть - не знал, что у него пулемет стоит на предохранителе, и что наводчик его Славик - "валенок" тоже не знал. Это люди, которые искали войну. Я говорил это Чаку Норрису: "Не ищи войну, она тебя сама найдет, ведь итак в заднице находимся. Если нам уже еду не передают, то нечего выпендриваться". Последнее, что нам привезли - это ящик сардин и пачку салфеток на 6 рыл. И мы этими салфетками 18 дней мылись и ели консервы, я их до сих пор ненавижу.

Под Дебальцево нас потихоньку "шатали" - противник тупо мочил артиллерией. И то, что с их стороны показывают, что город отбили - это не так. Мы просто развернулись и уехали. Там было много наших, но не понятно, кто и где находился.

Мы ведь стояли и ждали, пока на нас начнут наступать, чтоб отбивать атаку. Иногда выезжали и валили сепарские одинокие разведмашины. Если видели, что минометы где-то недалеко стреляют, тогда по ним отрабатывали. Но никакой четкой миссии не было. Прилетал кто-то их начальства и говорил, что надо там-то отстреляться, мы ехали и делали свою работу. А в ту ночь, когда объявили перемирие, где-то до 5 утра была тишина, а потом опять начали стрелять из всего подряд. Помню, мы еще пели песенку "Мы хотим перемирия".

Я с самого начала видел этот котел - и это было смешно. Ведь, объездил все блокпосты и знал, что низ котла укрепили как могли, а по бокам совершенно бессмысленно стояли по 15 человек. С этих позиций надо было валить еще вначале и стать так, чтоб потом помогать пацанам прорываться. Мне бы хотелось, чтоб там от меня был толк, но какой может быть толк, если я сижу и жду, когда меня спасут. А сам я не мог ничего сделать, потому что даже если бы прошел врага и наткнулся на наших, то мы просто бы перемочили друг друга, не зная, что это свои.

17 февраля мы сняли блокпосты в 6 часов вечера - и это была странная задумка сверху, потому что уезжать мы должны были в 12. То есть 6 часов простояли без блокпостов. А потом некоторые кадры начали бегать ночью с фонариками, что-то там собирать. А наш блиндаж был в средине всей этой движухи. И как начали по нам враги из минометов лупить. Первый попал в блиндаж, но он выдержал. По связи передали, чтоб танчики готовились выезжать, и мы только выбежали из блиндажа, забежали за трал (навесное оборудование на бронированной технике для преодоления либо расчистки противотанковых минных заграждений, - ред), как в блиндаж повторно влупили и завалили его.

Вообще такой мощный был обстрел, что у механика аж шлемофон вырвало с головы. И мы с ним получили очень сильные контузии. Наводчику как-то более-менее повезло. Но мы вместе с Чак Норрисом еще человек сто на себе вывезли, это тех, кто не влез в машины. А начальство нам звонило и говорило - палите танчики и идите пешком. Но у меня другой принцип: если я приехал на машине, я должен ее забрать, потому что это деньги. Танк не 200 грн стоит.

И я понимал, что не могу стрельнуть, потому что те, кто сверху сидят попадают. Я уперся головой в люк, чтоб хоть какая-то щель была, и давай выбрасывать магазины пацанам наверх и кричать: "Пацаны стреляйте, я не могу вам помочь!". Хотелось, чтоб хотя бы они из автоматов отстреливались. Мне этот наш выход из Дебальцево казался бесконечно долгим. Что-то страшное творилось. Суета, кто, где, куда - ничего не ясно.

В Лутугино тогда же находился и мой брат, ему попали снарядом под башню танка. И больше всего на этой войне я переживал за него. Ему-то всего 18 лет было, когда пошел на фронт. Но повезло - остался цел. Наверное, мы Мариновы - фартовые, потому что мне повезло не меньше. Я, пока из Дебальцево выходил, только баки менял, в которые постоянно попадали.

Выехали мы в Артемовск, даже в отеле поселились. Оттуда меня с контузией отправили на лечение в Харьков. Но, по сути, она не очень-то лечится. Может, если меня на год на Гавайи отправить, тогда я вылечусь. Но у нас в государстве лучше колесами напихать. Я от алкозависимости зачем-то колеса пил, хотя вообще не пьющий.

Через неделю из Харькова перенаправили в Запорожье. Там я еще три недели пробыл. Потом в отпуск на 15 дней. Дальше - комиссия ВВК, и положили в психиатрию на дневной стационар. Причем, я еле уговорил их на дневной меня положить. Для меня лучше еще раз на войну поехать, чем там лежать. Потом в Закарпатье поехал на 30 дней, затем опять психиатрия и комиссия. И так по кругу. Первого июня лег снова, и вот только недавно вышел.

Вообще в психиатрию меня положили, потому что были постоянные осложнения. Сначала слух пропадал, потом зрение, большие проблемы с речью, особенно если начинал волноваться: сразу после событий в течение двух месяцев я сильно заикался. Все это последствия контузии. Да и сейчас я себя чувствую стабильно хреново. Голова болит все время. Радуюсь, когда болит меньше. А иногда слух пропадает. Приходишь в магазин, и видишь, что тебе продавщица губами что-то говорит, а ничего не слышишь.

Врачи сказали, что я еще неплохо вычухался, из-за того, что я такой матерый. Потому что обычно с таким сильным отеком мозга какие-то функции полностью отказывают.

Сейчас меня списывают. Воевать я уже не смогу. Поэтому дальше у меня - жена, дети… Дальше - просто жить.

И самое интересное, что когда ты целый-здоровый, то всем нужен, тебя все тащат - давай-давай-давай работай. А вот лег в больницу - все. Никаких званий, никаких медалей. Это обидно. Тебя сразу забыли.

Вот мне дали грамоту и больше ничего - молодец, пацан, отвоевал. А у меня за 6 лет службы уже столько грамот накопилось, что если когда-то будет парад, а я буду 60-летним дедушкой, то все будут идти в медалях, а я буду везти тачку, забитую своими грамотами.

Несмотря на все это, после войны у меня осталось ощущение, что я не зря всему учился. То есть все задачи выполнялись хорошо, но что бы мы ни делали: и сепаров порубали немало, и их техники, все напрасно, что ли, потому что территории, за которые боролись летом, как и Дебальцево - сейчас под контролем сепаратистов.

 

Раненые военнослужащие ВСУ из сектора "Мариуполь" госпитализированы в Одессе.

В Одессу доставили 16 раненых украинских военных. Об этом на своей странице в Facebook сообщил волонтер Андрей Танцюра.
"Прибыл борт! 16 ребят... 6 лежачих... 2 тяжелых..." – написал он. Часть военных получила ранения в секторе "Мариуполь".
"Сегодня бортом из Днепропетровска было доставлено 16 ребят, из них 5 человек - это хирургические больные, в реанимацию попало 2 человека, в крайне тяжелом состоянии. Из каких районов они попали? Я знаю только, что из Волновахи несколько человек, у них черепно-мозговые травмы, после взрыва мин. Также Танцюра отметил, что в госпитале есть все необходимые первоочередные лекарства, как правило, украинского производства. "У нас есть очень хорошее взаимодействие с врачами госпиталя, и в случае нехватки чего-либо они оперативно обращаются к нам, и мы пытаемся решить эти проблемы, пока у нас это получается", - добавил он.

 

Ситуация на Донбассе из взрывоопасной превратилась во взрывную.

Количество обстрелов рекордно возросло, причём, по позициям сил АТО бьют из запрещенного минскими договоренностями вооружения, которое всё в большом количестве оккупанты тянут к переднему краю.
Сегодня, 6 февраля, в утренней сводке пресс-центр штаба АТО признал: донбасские террористы установили новый рекорд 2016 года. За минувшие сутки они совершили 84 обстрела. Последний раз подобный шквал ударов был в минувшему августе... Под ударами - Донецкая область, ну Луганщине - относительная тишина. Которой эксперты советуют не доверять. Ведь массированные атаки на одном направлении могут быть прикрытием готовящегося прорыва на другом.
Впрочем, по данным разведки и волонтеров, оккупанты стягивают силы именно на Донетчине. Известный волонтер (в прошлом - "Армия SOS"), один из активистов воздушной разведки (группа аэроразведки Matrix-UAV) Юрий Касьянов отмечает: "Противник перебрасывает бронетехнику в Горловку и Донецк. Танки, гаубицы, бэтээры, бээмпэ, грузовики с солдатами и бэка. Через Шахтерск, Енакиево, Макеевку. Десятки единиц. Может, что-то затевает. Может, демонстрирует силу накануне очередного раунда переговоров. Неизвестно. Держим порох(а) сухим".
Аналогичную информацию подтверждают волонтер, руководитель благотворительного фонда "Мир и Ко" Мирослав Гай, а также волонтер Родин Шовкошитный.
На обычную ротацию это не похоже. Скорее - на накопление сил для прорыва.
Шокированный происходящим представитель Украины в Трехсторонней контактной группе переговорщиков по Донбассу, экс-президент Украины Леонид Кучма обратился к специальному представителю действующего главы ОБСЕ в Трехсторонней контактной группе Мартину Сайдику с предложением провести в Минске очередную встречу ТКГ на будущей недели. Аргумент: "В связи с продолжением несоблюдения режима тишины со стороны представителей отдельных районов Донецкой и Луганской областей, в отсутствии прогресса по освобождению заложников и выполнения других пунктов Минских договоренностей".
Причем встречу эту Кучма хочет провести только после встречи министров иностранных дел "нормандской четверки". Потому как говорить с представителями оккупантов в Минске - бесполезно. Они ничего не решают...
Проще говоря - в связи с полным попранием перемирия.

 

Под Горловкой начались ожесточенные бои с применением танков

Сегодня во второй половине дня на Донбассе начались ожесточенные бои между подразделениями ДНР и ВСУ в районе Горловки, где в нарушении Минских соглашений боевики применили бронетехнику, включая танки.
Об этом сообщает Информатор со ссылкой на источники с передовой.
«Начиная с 14.00 в Горловкой снова начался мощный бой. Более часа назад разгорелись бои в районе Зайцево-Жованка. В ход пошли танки, СПГ и минометы, последние просто пытаются стереть с лица земли населенный пункт Зайцево», — говорится в сообщении.

Украинские силовики этот раз отвечают на провокации врага. В сепаратистов растет количество раненых.
Ранее «Хвиля» сообщала, что украинская разведека зафиксировала в районе Горловки танки и САУ, которые запрещены Минскими соглашениями. Генштаб Украины вчера предупреждал об угрозе наступления сепаратистов на трех направлениях.