Письмо с фронта.

Тут сходится Имя, преподаватель - ВУЗ, Маруся-Мария жена , звание, перевод с политотдела дивизии, эвакуированная семья (куда писать), место рождения (где родители)на февраль 1942 года под немцами давно.

Надо поискать ещё и могилу.

 

Если Чкаловский (Оренбургский) военкомат в 1944 году дал его в списки ещё и с указанием места захоронения и адресом жены, то была похоронка
и жена её получила. А письма могли и доходить, а вот из-за неразберихи он не получал их вовремя.

А по донесению военкомата похоронен он в г. Ордженикидзе Северо-Осетинской АССР на гарнизонном кладбище.

 

вот тут схемка вырисовалась по местам рождения, месту нахождения письма и примерному месту нахождения автора письма...

P.S. а вот тут мы захоронения во Владикавказе обсуждали
http://reibert.info/forum/showthread.php?t=213877

 

Во Владикавказе (Орджоникидзе на войну) всего одна братская могила на 1109 известных, в ОБД есть паспорт, но нет списка!!!!!!!!!!!!! Вот бы глянуть список на наличие фамилии Лобода И.Ф.

http://obd-memorial.ru/Image2/filte...60050543&id1=f9d3db46547a210ffa335aa054be8d5d

 

Судя по тому, что призывался (судя по доненесениям в августе 1941) из города Нежин Черниговской области, то мог быть преподавателем:

Нежинский государственный университет имени Николая Гоголя
Государственный. Уровень аккредитации IV. Основан в 1805 г.

или

Нежинский агротехнический институт Национального аграрного университета
Государственный. Уровень аккредитации III. Основан в 1895 г.

Кто местные, АУУУУУУУУУУ??????!!!!!!!!!!!!

По институтам можно проверить ЛОБОДУ, а вдруг................ И потом письмо им в музей отдать.

 

Еще. Лобода комиссар был член партии, коммунист. В архивах где то есть его собственноручно написаная анкета или учетная карточка с фотографией. Я где то читал, что можно запросить по электронке даже сканы этих документов. Только не помню по каким данным, вроде по номру партбилета, может ошибаюсь...... Так бы и по почерку можно было на 100% подтвердить, да и фото получить.

 

по справочнику Нежина
Телефон Фамилия, имя Адрес
229375 Лобода Ои Домбровського Вул., д. 86, кв. 53
242798 Лобода Еа Черняховського Вул., д. 94, кв. 56
244847 Лобода Гс Зарічани / Лісова Вул., д. 5/А, кв. 3
258974 Лобода Ак Щорса Вул., д. 131, кв. 119
337342 Лобода Нг Тутковського П-Д, д. 6, кв. 189
338858 Лобода Ла Тена Вул., д. 96, кв. 55
362943 Лобода Вв Вокзальна Вул., д. 14, кв. 132

 

СПАСИБО ЗА ПОМОЩЬ,прозвоним.Хотя шанс сразу скажу очень призрачный,доводилось как то по справочнику обзванивать,в большинстве случаев даже фамилии не совпадают,телефоны числятся неизвестно на ком,стандартные ответы - ''не знаем таких,фамилия не наша'',а иногда не берёт трубку никто,неделями наяриваешь,такое ощущение что и не живёт в квартире никто.
Отправил сегодня по электронке письма в указанные ВУЗы Нежина,будем ждать ответа.
ПыСы: Старик,давай на военкомат запрос отправим,как думаешь ?

 

Ты прав. Жена очень похоже, что тоже преподовала в этом же ВУЗе.

По партдокументам поищу, где читал. Но больше тут Начкар, думаю, поможет, тему когда почитает.

 

Места рождений меня смущают. В наградном видно, что из семьи крестьян лётчик. Чего крестьяне так переселились с 1904 до 1912 года? Где один Лобода родился, а где второй, Винничкая и Полтавская область. Хотя..................

 

По патдокументам http://forum.vgd.ru/655/9559/20.htm?a=stdforum_view&o=

Но по ходу тут технология поиска
в Москве http://www.rusarchives.ru/federal/rgaspi/index.shtml ищут по номеру партбилета.

Ещё частично вроде в архивах должно быть (куда передали партархив) по месту последней работы (если успели эвакуировать).

Может к нынешним коммунистам или ветеранским организациям г. Нежин лучше обратится??????????

 

Созвонился с указанными ВУЗами.Обрадовать увы нечем В университете им.Н.Гоголя архивы есть только начиная с 1945го,а старожилов преподавателей,которые бы могли помнить,тоже нет.В агротехническом тоже нет такой фамилии в их архивах.Был Лобода Иван у них - но студент,и учился в 80ых.

 

Анкетные данные Николая Федоровича Лободы, пожалуй, ничем не примечательны. Год рождения — 1912. Украинец. Уроженец села Годуновка Яготинского района Киевской области. Вырос в крестьянской семье. В 1935-м окончил летное военное училище, был принят в ряды Коммунистической партии. Когда началась война с белофиннами, с первого и до последнего ее дня находился в действующей армии, удостоился первой своей боевой награды — ордена Красного Знамени.

Погожим осенним днем сорок первого получила Александра Яковлевна Лобода первую фронтовую весточку от мужа. Потом они стали приходить часто, и молодой женщине уже виделся победный день, — ведь короткие строчки писем родного человека дышали горячей верой в наше правое дело и несокрушимую мощь. Теперь вместе с Александрой Яковлевной эти опаленные порохом листки уже читают и перечитывают в семье комиссара Лободы его дочь Людмила, внуки Света и Саша. Вчитываются в них и всякий раз дивятся силе духа своего отца и деда. И веет на них с пожелтевших страниц грозным дыханием военной поры.

«Здравствуйте, мои дорогие!

Сообщаю, что я жив и здоров и что со своими боевыми друзьями бью противника беспощадно. Мой «конек-горбунок» (так комиссар полка называл легендарный штурмовик «Ил-2». — Авт.) задает фашистским извергам такого жару, что нет у них никакого спасения. Не стану, однако, скрывать — враг жесток и коварен, он еще очень силен... Но мы чувствуем, видим, что фашисты с каждым днем теряют былую уверенность. И каждый из нас, идя в бой, мысленно клянется: «Мы отстоим тебя, Родина! Даже если во имя этого придется пожертвовать собственной жизнью».

Очень скучаю по вас, родные мои, очень хочется с вами повидаться... Думаю, скоро, очень скоро получит фашист крепкий удар... Целую вас горячо, Коля». [170]

Потом шли все новые и новые фронтовые треугольнички. И, как прежде, в каждой строке — горячая вера в светлый день победы, который комиссар приближал со своими боевыми друзьями.

«Фронтовой привет!

Мой «конек-горбунок» работает удивительно четко и безотказно. Я его так люблю, так жалею. А фашисты называют его «черной смертью». Видишь, как страшен он для них.

Знаешь, Шурочка, не передать чувства ненависти, которое охватывает при виде гитлеровских бандитов... Радуюсь силе нашего советского оружия и верю, бесконечно верю — нет, никогда и никому нас не сломить!..»

«Спешу сообщить тебе, Шурочка, что начинают фрицы смазывать пятки — отступают и оставляют за собой орудия, танки и прочее вооружение. А наша славная Красная Армия становится все большей грозой для врага. Так что приеду я с победой домой...»

«В моей жизни изменений почти никаких нет. По-прежнему угощаем фашистов свинцовыми конфетами и пряниками. Одним словом, все идет своим чередом. Разве вот вырос немного в воинском звании — на одну ступеньку, да наградили меня вторым орденом Красного Знамени. Получил, выходит, я закалку в борьбе с фашистской сволочью. Скоро, очень скоро будет и на нашей улице праздник».

По вполне понятным причинам тридцатилетний комиссар полка Лобода не мог сообщить в письме о том, что «смазывают пятки» — это, значит, фашисты отступают под Москвой; что «праздник на нашей улице» — близившаяся победа под Сталинградом. Ничего, в сущности, не писал Николай Федорович и о своих боевых делах.

В большей мере доносят подробности тех сражений публикации во фронтовой газете. А газета рассказывала об отваге батальонного комиссара Лободы не один раз. По сей день хранятся у его родных вырезки из нее.

Первая короткая корреспонденция озаглавлена «Смелые действия». Вот она:

«Плохая видимость и низкая облачность сильно затрудняли полет двух штурмовиков. Сплошная стена снега через несколько минут совсем осложнила полет. Однако отважные экипажи, не видя друг друга, продолжали его. Потом ведомый, молодой летчик, не совладав со стихией, уходит на свой аэродром. Только ведущий — комиссар полка т. Лобода сквозь снегопад настойчиво ведет самолет к цели. Дается это ценой огромных усилий, потому что чрезвычайно трудно ориентироваться в непроницаемой круговерти. Кажется, и небо, и заснеженная земля смешались в сплошную белую массу.

Вот уже должна быть цель, но ничего не видно за плотной белой завесой. Однако отважный комиссар продолжает углубляться в тыл врага. Наконец, в одном из районов он обнаруживает скопление [171] фашистских войск и обрушивает на них весь огонь своего штурмовика. Сброшенные бомбы, выпущенные снаряды уничтожили не один десяток фашистских захватчиков. Два танка и девять автомашин вывел т. Лобода из строя».

Название второй корреспонденции — «Боевой комиссар», автор А. Журавлев. Видно по всему, фронтовой журналист готовил ее по горячим следам только что отгремевшего, неимоверно тяжелого боя. И конечно, понимаешь, что не случайно оказался Лобода в группе, на которую возлагалось особо сложное и ответственное задание. Боевой строй должен был возглавить именно такой — опытный, отважный и решительный авиатор.

«...В углу землянки, потрескивая, горела «молния» — бензиновая лампа, сработанная из артиллерийской гильзы. Командир штурмового авиаполка, склонившись над топографической картой, отмечал синим карандашом прохождение мотомеханизированных колонн противника, которые под натиском наших войск откатывались на запад... Шоссе, проселочные дороги и даже тропки забиты бронемашинами, автомобилями, обозами, живой силой. И по этому скоплению врага следовало нанести бомбовый удар. Да не один!

— Сложное задание, — проговорил командир и обратился к начальнику штаба. — Кому его доверим?

Тот, не раздумывая, отозвался:

— Считаю, без старшего политрука Лободы тут не обойтись. Нужно действовать наверняка.

— Согласен. Быть по сему. Лобода возглавит группу.

...Облака плыли низко над аэродромом... Летчик не думал об опасности, которая будет подстерегать его за передним краем ежеминутно. Тревожило другое: «Неужели облачность помешает найти цель?»

Вскоре «Илы» вырулили на старт. Руководитель полетов взмахнул флажком, и несколько самолетов, взвихрив облака снежной пыли, один за другим начали разбег. Через мгновение они скрылись за серой мглой горизонта.

...Лобода первым перевел свою машину на бреющий полет. За ним, повторив маневр ведущего, устремилась вся группа. Шоссейная дорога словно бросилась под плоскости стремительных штурмовиков. Было отлично видно, как там, внизу, заметался враг.

— По фашистам — огонь! — скомандовал Лобода, и на гитлеровцев посыпались бомбы.

Взрывная волна тряхнула самолет Лободы: видно, пришелся первый удар по колонне с боеприпасами. Рвались бензоцистерны, вверх летели куски металла. Небо стало заволакиваться черным дымом. А ведомые, построившись в замкнутый круг, вновь пошли в атаку. В сплошном грохоте потонули звуки выстрелов самолетных пушек. Но не дремали и гитлеровцы. [172]

Когда Лобода выходил из второй атаки, снаряд вражеской зенитки ударил прямо в кабину... Брызнула кровь, заливая глаза. Но Лобода остался в строю, снова и снова штурмовал фашистскую колонну.

Выполнив боевое задание, вся группа возвратилась на свой аэродром. А вечером Лобода, улыбаясь, принимал от командования полка в знак поощрения посылку от рабочих артели имени 20-летия комсомола. В ней оказалось теплое белье, бритва, шерстяные перчатки, туалетное мыло, папиросы и письма...»

В семейном архиве Александры Яковлевны сохранилась вырезка из газеты об этом бое комиссара с такой его припиской: «Сохрани... Когда-нибудь будем читать и вспоминать эти эпизоды».

Из боевого донесения № 4 штаба 807-го штурмового авиаполка от 19 сентября 1942 года.

«...Взлет в 14 часов 23 минуты. 8 самолетов «Ил-2», ведущий — комиссар полка батальонный комиссар Лобода . В 14 часов 40 минут группа провела атаку по скоплению танков, артиллерии, автомашин и живой силы северо-западнее Зеленой Поляны. Отмечены 6 взрывов в танках, попадания хорошие, все бомбы сброшены по скоплениям танков в балке... Уничтожено или повреждено не менее 7-8 танков. Всего по цели было проведено 3 атаки... С задания не вернулся батальонный комиссар Лобода Н. Ф.»

Из исторического формуляра 807-го штурмового авиационного полка:
«19 сентября 1942 года комиссар полка батальонный комиссар Лобода повел группу штурмовиков в составе 8 самолетов на уничтожение танков противника юго-западнее Сталинграда. Над полем боя самолет тов. Лободы от прямого попадания зенитного снаряда загорелся. Следуя примеру капитана Гастелло, тов. Лобода направил свой горящий самолет на группу вражеских танков, погиб смертью храбрых за нашу Родину...»

 

Об этих коротких страницах боевой биографии комиссара авиаполка Лободы я рассказал в марте 1983 года в газете «Красная Звезда». Вскоре на рабочий стол лег первый читательский отклик. Тот самый корреспондент А. Журавлев спешил поделиться своими воспоминаниями:

«Я хорошо знал Лободу, — написал Александр Матвеевич Журавлев, бывший комиссар 15-го истребительного авиационного полка, а ныне пенсионер, майор в отставке. — Впервые встретился с Николаем Федоровичем в январе 1942 года в Красном Куте Саратовской [173] области. Здесь тогда были организованы краткосрочные курсы по подготовке и переподготовке летчиков-комиссаров эскадрилий на должности комиссаров авиационных полков.

Собралось примерно 50-60 человек. Я тогда познакомился и сдружился со многими слушателями. В большинстве своем они уже понюхали пороха на фронте, совершили не один подвиг, но держали себя очень скромно. У меня с той поры сохранился блокнот, где иной раз делал записи об увиденном, пережитом. Оказались в нем строчки и об огненном комиссаре, написанные в 1942 году».

Вот эти скупые строки из блокнота военного корреспондента комиссара Журавлева.

«Мне особенно нравится старший политрук Николай Лобода. Он мал ростом, застенчив, как девушка. Но крепок телом и кажется гранитным... Когда рассказывает о своих товарищах, весь преображается, зажигается, словно костер. Что-то истинно комиссарское всегда отличает его в обращении с людьми. О себе же предпочитает больше молчать, хотя уже не раз отличился в боях с фашистами.

Вчера, 7 марта, был великолепный весенний день. Мы с Лободой гуляли за городом по сухому, но еще бестравному берегу неширокой речушки с поэтическим названием Еруслан. Говорили о многом... Николай тогда негромко, но твердо сказал: «Часто думаю я — вот сложатся в бою обстоятельства так, что задание придется выполнить ценой собственной жизни. Как поступлю тогда? И отвечаю себе: не дрогну!»

Александр Матвеевич еще вспоминает:

«После курсов разошлись наши судьбы. И вот только теперь из публикации «Красной Звезды» я узнал о героической гибели Николая Федоровича Лободы. И с особой силой вспомнились его слова — «Не дрогну!..»

В другом отклике политработник майор А. Цуприй сообщал вот о чем: авиационная часть, в которой он служил, прошла огненное испытание в сталинградском небе. И воины, уже в основном внуки ветеранов войны, решили разыскать и сохранить боевые реликвии как память о подвигах героев-сталинградцев. Они располагают теперь многими уникальными документами военных лет. Есть среди этих бесценных свидетельств приказ № 80 по 807-му штурмовому авиаполку от 12 октября 1942 года. Подписан он командиром полка полковником В. Васильевым.

«Товарищи! — говорится в приказе. — Мы с вами защищаем любимый город на Волге. Здесь, на этом участке фронта, мы оказываем большую помощь нашим наземным войскам. Чем больше уничтожим танков, артиллерии, пехоты противника, тем скорее подорвем его силы, тем скорее будет разгром ненавистного врага... Я принял решение создать в части журнал боевых воспоминаний. [174]

Он должен помочь нам в накоплении опыта, передаче его молодым летчикам, техникам, мотористам...»

Вот какой необычный приказ! Анатолий Иванович Цуприй замечает: «Невозможно без волнения держать в руках пожелтевшую, пропахшую пороховым дымом и временем, с огромной любовью оформленную эту военную реликвию, на обложке которой слова: «Журнал боевых воспоминаний 807-го штурмового авиационного полка». Пусть выцвели чернила, стали нечеткими карандашные записи. Но именно этот документ военных лет донес до нас подвиги героев-фронтовиков. В который раз перелистываю страницы, перечитываю заглавия: «Взаимная выручка в бою решает успех», «Распознавай врага во всех его хитростях», «Сотый боевой вылет», «Удар по резервам противника»... А вот и особая страница: «Будем мстить бандитам!» Это рассказ старшего техника-лейтенанта Корнеева о Николае Федоровиче Лободе.

«Погиб комиссар. Нет больше отважного воздушного бойца» — с этими словами люди шли на митинг, чтобы почтить память бесстрашного летчика Лободы. Он был близким и родным для нас. Он умел воспитывать и согревать отцовской заботой каждого из нас. Он учил ненавидеть врага и беспощадно уничтожать его... Он летал сам истреблять вражеские гнезда, своим примером воодушевлял летчиков.

Так было и 19 сентября, ставшего особым днем для воинов полка... Это был первый день боевой работы под Сталинградом. Начался он партийным собранием, на котором коммунисты поклялись умереть за Родину, но не сдать город на Волге ненавистному врагу. Первым об этом заявил батальонный комиссар Лобода . Он с честью выполнил свой долг перед Родиной...

— Тяжелая утрата для нас, — говорит летчик старший сержант Головков. — Мы потеряли любимого комиссара, своего отца. Он призывал нас сражаться до последнего вздоха. Мы отомстим фашистам...»

Однополчане погибшего комиссара, коммунисты С. Лобанов, М. Рябчевский, В. Васильев, В. Чочиев, Г. Данилов, комсомолец Г. Обуховский беспощадно громили врага. Только в боях за Сталинград 807-й штурмовой авиаполк, по неполным данным, уничтожил 22 вражеских самолета, более 200 танков, около 500 автомашин, много другой техники, до двух полков живой силы противника. И во всех боях огненный комиссар Лобода оставался в строю отважных штурмовиков.

Проходят годы, заканчивает письмо майор Цуприй, но не угасает память о тех, кто отдал свои жизни за Советскую Родину

"Комиссары на линии огня"
http://militera.lib.ru/bio/commisars/03.html

 

Ребята, что слышно про комиссара?