не дворник то копал твоего родственника а Вик..и вообще слепыш-шкідник сільського господарства, а шкідників треба знищувати!
знал бы ты ,что я слушал от него в свой адрес когда хотел лопатой прибабахнуть хомяка,за которым бегал по полю возле кургана у Алтестово..я как то видео выкладывал в сентябре
Публичная казнь назначена на 20-е, в 10.00, а в 12.00 традиционное сжигание на костре с элементами жертвоприношения
Исходя из международно- признанных канонов и традиций, датой основания любого населенного пункта, от хутора до мегаполиса, у всех народов и во всем мире считается документально, летописно, литературно или легендарно подтвержденная дата появления на том месте первой постройки - скажем, дома первого поселенца; заезжего двора, или поставленной у дороги часовни; появления хутора какого-то земледельца; поселения каких-либо переселенцев или беженцев, а то и создания постоянного военного лагеря, например, лагеря одного из римских легионов… При этом не имеет значения, сколько раз изменялось название данного населенного пункта, кто и как его расстраивал. Как не имеет значения и то, были ли на территории данного населенного пункта в свое время возведены укрепленный замок или крепость, или их вообще не было. Поскольку, по общепринятым мировым канонам, которых придерживается ЮНЕСКО, дата основания укрепленного замка (бурга), или крепости, может считаться датой основания данного города (поселения) только в том случае, если они возводяться на незаселенной территории, и поселение возникает уже у стен данного замка (крепости).
Дело в том, что история любого населенного пункта, в том числе и современного города Балты, должна охватывать только то временное пространство, которое определено датой создания самого города или того первопоселения, из которого этот город вырос. В то время как история края и данной, занимаемой городом местности, должна вбирать в себя всю охваченную, освещенную историко- археологической наукой древность этой территории. Обычно ученые не акцентируют внимание на этом историко- познавательном нюансе. А зря, поскольку непонимание или невосприятие этого принципа дает возможность некоторым исследователям заводить в тупик любую полемику, связанную с датированием зарождения того или иного города. Скажем, при определении возраста Одессы были попытки ссылаться на то, что, дескать, на территории, занимаемой нынешним городом, археологи обнаружили стоянки первобытных людей, остатки каких-то более поздних археологических культур, свидетельствующих о том, что на месте города когда-то располагались стоянки и поселения представителей разных племен, народов и рас. Так, давайте, предлагают некоторые радетели старины, исчислять возраст города от возраста первой такой стоянки! Несомненно, все эти археологические культуры являются частицей истории данной территории. Но по общепринятой в цивилизованном мире традиции, их древностью не может определять древность города, возникшего со временем на тех землях, на которых они некогда располагались. Тем более что с точностью до года датировать их возраст все равно не удастся, да и «разорвана связь времен»,
Итак что мы имеем,огромное количество карт с указанием насиленного пункта на месте нынешней Одессы и неоприделенность в отсчете дня рождения нашего любимого города в связи с тем что поселки два раза выжигали кочевые племена и по несколько лет тот поселок был нежилой,и самое противное что этот выжиный периуд описан великими путишественниками документально и указано на картах Соотвецтвенно каждый раз поселок зарождался по новому.ВОпрос какую же дату считать днем раждения иследователи склонны считать 1413 год.Так что упоминание Яна Дуглоша нужно откорректирова ть по дате на 1413 год, если на него вообще можно полагаться. Однако 1413
В XIII веке купцы из процветающих итальянских портов прочно обосновываются на северных берегах Чёрного моря (города-колонии Тана, Кафа, Вичина, Ликостомо, Монкастро и др.), чему способствовала слабость Византийской империи и свободное плавание через Черноморские проливы. На итальянских морских картах, изданных в те времена, побережье в районе нынешней Одессы обозначалось словом «Джинестра». Название чего это было — места якорной стоянки, удобной гавани или торговой колонии — точно не известно
http://3a-rodinu.blogspot.com/p/23-1923-4.html Короче говоря, собрали нас, а Одесса уже была окружена, вывозить некуда. Надо только пароходом вывозить, а пароходов уже много потопили, много народу погибло - бомбили транспорты. Короче говоря: "Кто хочет идти добровольно защищать родной город - пишите заявления". Многие из нас написали заявления, и буквально к вечеру нас собрали, посадили человек 15 в полуторку и отправили в артиллерийское училище на 3-й станции. А мы видели, что в той стороне, на 1-й станции Люстдорфской дороги, поднимаются огромные столбы дыма. Но взрывов не слышно. Нас привезли туда, а там, оказывается, учили огнемётному делу. Эти огнемёты делали на "Октябрьке". Такая цистерна, с 10-миллиметровой стали сваренная, монометр, кран и кислородный балон. Всё это соединяется, монометр ставится, и даёшь туда 15 атмосфер кислородного баллона. Ручка такая, ну как пожарный шланг на палке, где-то метра три длиной, потому что там же сильный огонь идёт, и в конце этой палки коробочка. В коробочке проволока, вставляется пробирка бертолетовой соли, её ломаешь - она вспыхивает, а на неё ложишь факел, и через этот факел идёт струя кислорода вместе с горючим и летит на 30-35 метров. Специально для танков делали рецепт такой. Очень громосткое, тяжёлое. В общем, мы сделали по два выстрела: "Понятно?" -"Понятно". Всё. И нас перевели в здание напротив: там, где сейчас академия Кивалова - там было техучилище. Там нас переодели, накормили, обмундировали. Форма какая: ватник такой, ну и гимнастёрка, и всё. Первого числа утром нас посадили в машину, два огнемёта и два расчёта по два человека: один соединяет, а второй держит этот самый брандспойт. - А вы кем были? Я был старший. Там был Ваня чёрненький, не одессит, а с Жовтого - село недалеко, 40 километров. Этот Ваня, значит, помогал: открывал, закрывал, давление смотрел. - В цистерне бензин? Нет, солярка. Отправили нас к мосту Пересыпьскому. В Заливном переулке была школа 12-я - новая, огромная, рядом с родильным домом. Там был какой-то отдел фронта, и туда пошёл наш представитель. А тут же все знали нас, мы же одесситы. Подошли девочки, я говорю: "Бегите на лиман, скажите маме, что я уезжаю на фронт". Они побежали туда, за железную дорогу, потом прибегают, говорят: "Нету, они находятся в Нерубайском". А у нас в Нерубайском были родственники, брат отца там жил, и они с города уехали в Нерубайское. Брата этого, правда, уже не было, он погиб: его бандиты расстреляли на 4-й станции Куяльницкой дороги. Это ещё было сразу после революции. Он там работал каким-то руководителем на полях орошения. Короче говоря, прибежали эти девочки: "Нету". И тут уже как раз вернулся наш представитель, и мы поехали в Крыжановку. В Крыжановке штаб полка был, и нас накормили там. А кормили так: в порту на фабрике была кухня, там готовили пищу, насыпали в бидоны и отправляли на фронт сразу. В общем, накормили нас свининой с рисом, и так почти всё время был этот плов. Он был питательный, потому что это мясо, а чай варили в походной кухне прямо на фронте. В штабе был представитель 1-го Морского полка. Они уже участвовали в боях и отступили где-то до самой Крыжановки. А встретили они немцев в Григорьевке. И рядом с ними, не доходя до Крыжановки километра полтора, были шахтёры, которых мобилизовали, и они там почти все погибли. А вот там, где пятно белое видно (*снова показывает в окно), находится мыс "Е". Там работает маяк. Там небольшой холм, и обрыв как раз выходит к Крыжановке, а потом к Лузановке. Короче, нас привезли туда на 21-ю батарею, сбросили и уехали. И никого не представили, ничего. А ночь уже, пули летят над нами трассирующие. Где фронт, где что - не понятно. Потом минут через 30-40 пришёл какой-то офицер (ночь же, ничего не видно, а погон же тогда не было - были петлицы). Он где-то нашёл машину, и нас перевезли на другую сторону Николаевской дороги (метров, наверное, 500-600 от неё). Там шла железная дорога на батарею, и рядом была балка какая-то глубокая. А под этой железной дорогой труба большая: с той стороны её заложили, а с этой стороны организовали наблюдательный пункт командира полка Осипова. В общем, нас привезли туда, командир батальона - первый батальон там был - спрашивает: "Что вы можете?" Мы говорим: "Вот, можем сжечь танк. Можем всё, что угодно сжечь метров на 35, а если дадим больше давления - то и на 40 метров". -"С вами ясно, у нас танков нет пока. Вот там разбирайтесь. Всё". А нас когда учили, объясняли, что копать надо глубже, окоп должен быть такой угловой, потому что надо посередине поставить эту цистерну, кислородный балон, с одной стороны я, а с другой стороны помощник мой. Он даёт давление, а я вылезаю и оттуда даю огонь. Короче, до утра мы уже выкопали большой окоп - не наверху на насыпи, а внизу - а второй расчёт окопался чуть дальше, где-то метрах в тридцати от нас. Смотрим: внизу этой насыпи стоит что-то такое тёмное - ночь, ничего не можем разобрать. А утром оказалось, что это ЗИС-5, на котором установлены спаренные пулемёты для воздуха. Наверху каждый окоп отдельно выкапывался: не сплошная траншея, а каждый моряк сам себе рыл. Противник, то есть румыны, были в посадке за кукурузным полем - вот линия фронта, ясно? Они оттуда стреляли из пулемётов и миномётов. Пушек у них мы не видели. А наши пушки были на Живаховой горе, и через нас артиллерия била по румынам. Вот такая была первая обстановка. Мы уже почувствовали, что тут везде фронт, всё. И пошли будни: первый день, второй день, третий день. Утром привозят завтрак, в обед привозят обед, а на ужин дают чай, хлеб, ещё что-то сухое раздают - вот всё питание. А как выглядели люди: ведь в то время служили на флоте пять лет - вот такие мужики здоровые, а мы, байстрюки, после них блохи были (*смеётся). И каждый день ходили в, как они называли, контрразведку. Выходили туда по этой кукурузе, смотрели, некоторые там погибали, потому что румыны же тоже наблюдают, тоже видят. У них может быть даже лучшее было наблюдение, потому что там были настоящие солдаты, вооружённые биноклями, трубами. А наши были добровольцы с кораблей, у них только были или трёхлинейки, или карабины - всё. Ну, ещё гранаты. Больше ничего. А вот где-то числа, наверное, 15-го - 18-го сентября прибыло пополнение. Пополнение какое: тоже молодые ребята, но лезгины почти все - с Кавказа. Ну, и русские там тоже были. И получился такой один момент. Трое этих новоприбывших - русские они были - рядом выкопали окоп и установили миномёт 76-миллиметровый. И в один из дней, я уже не помню, какое это было число, приехал Осипов ещё с какими-то командирами: "А-ну поддайте там жару!" - это по телефону. Артиллерия, значит, начала стрелять по румынам, через нас летели снаряды, и он дал команду открыть огонь миномёту. А эти трое русских были от насыпи метрах, наверное, в тридцати. Тут эта труба снизу стоит, и с правой стороны от неё наблюдательный пункт. Там барьер такой насыпали на железнодорожной насыпи, чтобы можно было выглядывать: не залезать туда, а просто стоять и смотреть. Короче говоря, командир полка смотрел куда-то в бинокль, румыны зашевелились уже там, ответный огонь начали давать. И вдруг этот, который приезжий, первый раз опускает мину, а она не выскакивает. Он, значит, ну, как его, видно, учили, выводит со станины и начинает наклонять трубу. Мина ударяется о боёк и вылетает прямо в эту насыпь железнодорожную. Эта труба бьёт по нему, и перебивает ему ноги. А на НП стоял командир полка Осипов и несколько солдат. Четыре солдата сразу погибли, Осипова где-то зацепило, что-то разорвало ему и, по-моему, кровь бежала, потому что его ординарец, что ли, бегал за ним, прикладывал ему пакет и говорил: "Держите". Короче говоря, Осипов подходит, труба эта тут лежит, а мы же видели всё и он: "Как это получилось? Что тут такое?" Мы говорим: "Он мину опустил, она не вылетела, он начал трусить и она вылетела в насыпь". А тот лежит и орёт. А Осипов приехал на "Эмке" - пикап без крыши, человека четыре могут сесть в него. Говорит: "Грузите его в машину, везите в Крыжановку - там санбат". Его увезли, а Осипов, видно, распорядился похоронить этих солдат. Так мы впервые увидели столько крови. Там ниже был бугорок, его раскопали, всех четверых туда положили и засыпали. Я потом ездил уже после войны поискать, но ничего не нашёл. Наверное, их выкопали и где-то захоронили, потому что ямка была небольшая там. Мы поковырялись-поковырялись - ничего нету. Так и не нашли могилу этих моряков. Такие здоровые парни... Они стояли там рядом с Осиповым, наверху, на наблюдательном пункте. Вот такой случай. Этот случай я многим рассказывал. А что произошло: или мина была запачкана, или миномёт плохо сделали, потому что эти миномёты тоже делали на "Октябрьке". Это было перед 22-м сентября. Почему я помню, потому что немцы бросали листовки, что, мол, 22-го мы возьмём Одессу. И действительно они готовились взять город, но наше командование, видно, тоже готовилось к тому, чтобы не допустить этого. И в ночь на 22-е сентября наши высадили десант в Григорьевке. Этот десант пошёл в тыл румынам, и когда те рано утром начали артподготовку, они открыли огонь. И мы отсюда пошли, а они оттуда. И пошли, пошли, пошли. Дошли до Григорьевки, там уже встретились. А десанта там было всего где-то 25 или 26 человек (*хихикает) - это на испуг только. - И сколько их осталось в живых? Я не знаю, нам не докладывали. - Вы тащились с этой цистерной всю дорогу? Нет, мы ж не могли, эта цистерна весила килограмм 120-130. А до этого, числа 15-го-16-го сентября, пришёл командир батальона и говорит: "А вы кукурузу можете сжечь?" Потому что кукуруза выросла огромная: дожди шли, и кукуруза выросла где-то больше двух метров. -"Ну, можем сжечь, но она мокрая". Но с бензином этим, с горючим, всё сгорало. Даже земля горела - оно ж пропитывается. -"Давайте". А как? Мы, байстрюки, разве можем поднять? -"Сейчас придут солдаты". Пришли матросы, вытащили наверх, поставили, мы расчистили площадку и пожгли там где-то метров на тридцать. И перед этим наблюдательным пунктом вся кукуруза сгорела. У них же, у румын, были такие гранаты на длинных палках. Разворачивали, разматывали и бросали метров на 30. А иногда даже доставали до окопов, которые были на насыпи железнодорожной. И один раз два моряка погибло: граната попала в окоп прямо и их обоих убило. Поэтому командир предложил расчистить эту кукурузу, потому что румыны лезли по ней прямо к передовой и доставали. - У вас кроме огнемёта этого было оружие какое-нибудь? Карабины. - А стрелять вы умели? Ну, попробовать нам давали. А потом мы захватили пулемёт чешский. Он не как наш, с водой, а это был, ну как сухой. На нём резьба, для охлаждения рёбра. Короче, захватили пулемёт, научились стрелять из него сначала, а потом уже стали пользоваться. Слава Богу у нас патроны были: там железные коробки, по две ленты в каждой. Мы даже когда ушли из Одессы, в Крыму уже, стреляли из этого пулемёта. Я уже был командиром взвода тогда. Кстати, эти лезгины, о которых я говорил, они по-русски ни бэ, ни мэ. Свинину они не едят, так мы им наш сахар, хлеб отдавали, а кушали ихний этот самый плов. там только баллон солярой килограмм 140 весит.а с углекислотой еще 70
по ссылке над текстом почитайте полностью.интересно очень..а на ошибки не обращайте внимания...так человек просто все запомнил.
тут видео с ним,крайнее прижизненное. с 5й минуты про огнеметы и насыпь у ривьеры http://glasweb.com/Pavel-Dosich/
Я за это писал в своём первом сообщении на этом форуме,ну всё же повторюсь.Примерно в 64 году батя показывал нам дерево не далеко от Ривьеры ,под которым лежал румын с прожжённым огнемётом животом...
общался с ним , отличный дедушка, тоже говорил что искал насыпь со своими товарищами, но увы, рассказывал как жгли кукурузу вместе с румынами.
был с утра по делам на Ривьере и смотрел я ту насыпь...есть там еще 2 куска посмотреть,но для рамы трава сильно высокая и мусора накидано...надо гарретом и влазить в лески.
Винт...я не верующий...тока 10 заповедей соблюдаю...ну ещё паску кушаю и детей и внуков покрестил...так,на всякий пожарный...
