Меня нашли в воронке.

Меня нашли в воронке. Большой такой воронке - полутонка хорошие дыры в земле роет. Меня туда после боя скинули, чтобы лежал и воздух своим существованием больше не портил.
Лето сменилось зимой, зима летом, и так 65 подряд лет. Скучно мне не было, тут много наших, да и гансов по ту сторону дороги тоже хватает. В гости мы, конечно, не ходили друг к другу. Но и стрелять уже не стреляли. Смысла нет. Но и война для нас не закончилась. Все ждем приказа, а он никак не приходит...
А нашли меня осенью. Листва еще была зеленая, но уже готовилась к тому, чтобы укрыть нас очередным одеялом. Хотя мертвые не только сраму не имут, но и холода не боятся. Чего нам бояться то? Только одного...
Нашли меня случайно, молодой парнишка, чуть старше меня, лет двадцати, наверно. Сел на краю воронки, закурил незнакомым ароматным табаком, и с ленцой ткнул длинным щупом в дно. И надо ж, прямо в ногу мне попал.
Он прислушался к стуку металла о кость, ткнул еще несколько раз, и, отплюнув в сторону недокуренную папиросу с желтым мундштуком, спрыгнул вниз. Расточительные у нас потомки. Мы самокрутку на четверых порой делили.
В несколько взмахов саперной лопатки, он снял верхний слой почвы надо мной.
"Есть!" - воскликнул он, когда его лопатка отвратительным звуком ширкнула мне по черепу. Больно мне не было. Было радостно и удивительно - неужели?
Пацан отложил инструмент в сторону и достал немецкий штык-нож. Интересно, где он его взял? На той стороне подобрал? Не похоже, вроде... Блестит, как новенький. Не то, что мой, от трехлинейки. Тот после последней моей атаки так и заржавел нечищеный.
По косточке он начал поднимать меня, а я пытался подсказать ему, где, что лежит. Конечно, мне все равно - подумаешь, зуб тут останется, или там палец, но как-то не хотелось часть себя оставлять.
Ну не хотелось...
Жалко медальон осколком разбило. Хоть бы весточку моим передали, где я да что я. Впрочем, вряд ли бы она дошла. Брату, сейчас наверно уже лет 70... Где он сейчас? Жив ли? Или ждет меня уже там? Ну а Ленка точно не дождалась. И правильно сделала.
Эй, эй! Парень! Куда глину кидаешь? Это ж сердце мое, пусть и бывшее! Не услышал.
Хотя сердце тогда в лохмотья разорвало.
Когда мы бежали по полю, к дороге, земля в крови, кровь на сапогах, тогда и шмальнуло. Я сразу и не понял, пробежал еще метров сто, траншея с фрицами приближалась, хочу прыгнуть уже, смотрю, а винтовки нет, и граната из руки будто выпала...
Оглянулся, а тело мое лежит, голова вдрызг, грудь разворочена и только ноги в ботинках еще дергаются.
Сейчас даже смешно. А тогда страшно было. И чего делать - не знаю. Упал, пополз обратно, пытаюсь винтовку схватить, а не могу. И мычу, мычу...
Мне б дураку "Отче наш" вспомнить... А как его вспомнить, если я его и не знал никогда. Комсомольцам религиозный опиум ни к чему. Это мне еще отец объяснил, когда колокола с церкви сбрасывали и крест роняли.
Ну, а наши немцев из траншеи тогда все-таки выбили. Покрошили не мало, но и нас полегло - почти весь батальон.
Потом половину оставшихся собрали, и они ушли над лесом на восход.
Как были - с пробитыми касками, в бинтах оторванными ногами они шагали над землей. Красиво шли. Молча. Не оглядываясь.
А мы остались.
А парень нашел осколки медальона и матюгнулся так, что с рябинки над ним листочки посыпались. От расстройства снова закурил, разглядывая находку.
И тут подошел второй. Первый молча протянул ему остатки медальона.
Второй только вздохнул: "Эх, блин, еще один неопознанный"
Первый молча кивнул, докурил и снова спустился ко мне.
Да ладно вам, ребята, хотелось мне сказать, не переживайте. Я без вести пропавший, обычный солдат. Таких, как я, много. Только подо мной в воронке еще 10 наших. Из нашего взвода. И все рядовые, которых никогда не опознают. У кого потерялся медальон, у кого записка сгнила, а кто и просто не заполнил бумажку. Мол, если заполнишь - убьет. А войне похрену на суеверия. Она убивает, не взирая на документы, ордена, звания и возраст.
Вон рядом совсем, сестричку с нашим лейтенантом накрыло одной миной. Она его раненного уже вытаскивала с нейтралки. У комвзвода, кстати, медальон есть. Я точно знаю.
Мужики! Найдите их! Вместе мы тут воевали, потом лежали вместе. Хотелось бы и после не расставаться.
Так думал я, когда наше отделение пацаны в грязных камуфляжах тащили в мешках к машине.
Так думал я, когда нас привезли на кладбище, в простых сосновых гробах - по одному на троих.
Так думал я, когда нас тут встретили ребята с братских могил. В строю, как полагается.
Так думаю я и сейчас, уже после того, как они проводили нас над лесом на восток.
И оглядываясь назад, я прошу - мужики! Найдите тех, кто еще остался!

 

Интересно? Тогда читаем дальше:
http://www.yaplakal.com/forum6/topic238967.html
(С) Ивакин Алексей Геннадьевич

 

Читаю. Сюжет а-ля Мы из будущего, хотя и более интересный, есть пару ляпов типа серой немецкой униформы . А так ничего. сейчас очень много литературы где наши современники попадают в прошлое, да еще и обладают навыками спец.подготовки и выживания в экс. условиях.

Ипать читать все интересней и интересней. Оч неплохо написано

 

Mogu porekomendovat es4e neskolko podobnyx knig, kstati nekotorye iz nix proskavivajut v soderzanii etogo. Ja lublu alternativnuju istoriu.

 

А земляка моего, Конюшевского читал- Попытка возврата?


А по Меня нашли в воронке- автор героев не жалеет. Сюжет лихо закручивает, читаю дальше

 

Жаль, ещё не дописано http://zhurnal.lib.ru/i/iwakin_a_g/

 

Интересная интерпретация-

 

Большая просьба впредь использовать нормативную лексику. Пока такое предупреждение.

 

Камрады, не надо меня благодарить, я ничего не делал. Если уж на то пошло, благодарите автора книги, его почта: advocatd@gmail.ru

 

А меня улыбнули посты читателей про "чёрных"... из серии "А там - Бабай!!!"

 

Вообще то слово "ипать" де-юре не цензурным не является, это скорее завуалированная форма выражения эмоций. Но просьбу конечно учту.

По произведению. Читать очень легко, сюжет не скачет, радует язык автора, правда коробит как у и Конюшевского- ярлыки и натяжение сюжета на сегоднишнии реалии.
Возник вопрос- 201 латышская стрелковая в реальности существовала?
Жду продолжения.

 

Автор-то оказывается живет недалеко от меня (в одном со мной районе)

 

Рассказ напомнил "Балладу о без вести пропавшем"

Баллада о без вести пропавшем
(А.Дольский)

Меня нашли в четверг на минном поле.
В глазах разбилось небо, как стекло.
И все, чему меня учили в школе,
В соседнюю воронку утекло.

Друзья мои по роте и по взводу
Ушли назад, оставив рубежи.
И похоронная команда на подводах
Меня забыла в среду положить.

И я лежал, и пушек не боялся,
Напуганный до смерти всей войной.
И подошел ко мне немецкий Гансик,
И наклонился тихо надо мной.

И обомлел недавний гитлерюгенд,
Узнав в моем лице свое лицо.
И, удивленный, плакал он, напуган
Моей или своей судьбы концом.

О смерти не имея и понятья,
О жизни рассуждая, как старик,
Он промотал молитвы иль проклятья,
Но я не понимал его язык.

И чтоб не видеть глаз моих незрячих
В земле немецкой, мой недавний враг,
Он закопал меня, немецкий мальчик,
От смерти думал откупиться так.

А через день, когда вернулись наши,
Убитый Ганс в обочине лежал.
Мой друг сказал: "Как он похож на Сашу!
Теперь уж не найти его, а жаль!"

И я лежу уже десятилетия
В земле чужой. Я к этому привык.
И слышу - надо мной играют дети,
Но я не понимаю их язык.

В исполнении Жанны Бичевской:
http://musicfond.com/music/track/-/Бичевская Жанна/Слишком короток век.../?id=460065

 

Прочитал Меня нашли в воронке очень тронуло..

 

КРИК СОЛДАТА

Я долго лежал неизвестный во рву,
Трава надо мной вырастала высоко.
Уйду в небеса и друзей за собой позову
Хоть как бы дорога на небо и была далека.

Пусть помнят о нас, хотя бы чуть-чуть
Не надо фанфар и не надо парадов
Ведь мы умирали с надеждой взглянуть
На вас хоть с небес, а не ради награды.

Прощай же Земля, я в небо иду
Мой путь на Земле, он закончился славой
Быть может на небе я встречу друзей
Быть может я встречусь с старушкою мамой.

Она все ждала, надеялась все
Что сын ее вот постучит у порога
И выбежит мать, и обнимет его,
Но ей пустотой отвечала дорога.

Хотели мы жить, но пожить не пришлось
А выпало нам испытать лишь смертельные муки
Войну что бы вам видеть не довелось
Пусть вспомнят о нас не нами рожденные дети и внуки.

Прощайте же все! Мир вашим домам!
Навеки-веков не окрасится небо войною,
Пусть солнце все ярче и мирнее светится – вам,
И небо над вами всегда звенит тишиною.

 

Мария Гинзбург.

ОКРУЖЕНЦЫ ВЫШЛИ.

От грохота заложило уши.
- Такая артподготовка здесь последний раз была, наверное, зимой сорок третьего, - заметил Рома.
- А ведь вчера снег шел, - сказал Саша.
Саша, Рома и Аня сидели в тесной кабине ГТТ. Саша был водителем тягача. Рома с Аней просто оказались ближе остальных членов отряда к дороге, и пришли в ГТТ переждать грозу. У запасливого Саши с собой оказался гречневая каша пополам с тушенкой, прихваченный с завтрака в лагере. Ребята уже перекусили и выкурили по сигарете, но первая в этом году гроза никак не утихала. Оставалось только болтать и смотреть через заляпанное грязью лобовое стекло тягача на печальный голый лес, мокнущий под дождем.
Рома вытащил из внутреннего кармана фуфайки плоскую армейскую флягу.
- Будешь? - спросил он Аню. Девушка отказалась.
Аня была ровесницей Ромы. Они в детстве жили в одном дворе, а потом ее семья перебралась в город. Сейчас Аня училась в университете, уже на третьем курсе. Рома успел повоевать в Чечне. Недолго, правда - всего полгода. Потом у Ромы умер отец, и парня демобилизовали. Теперь Рома работал на хлебозаводе. Но Аня иногда выбиралась в поиск, и тогда в лесу они ходили исключительно в паре. Рома думал, что у Ани есть кавалер в городе, но никогда не спрашивал об этом. У него в Подберезье постоянная подружка то была, то не было, но Аня тоже никогда его ни о чем не спрашивала. В общем, они были классической "лесной" парой.
- Налейте водителю, ему ведь еще ехать, - сказал Саша.
Рома отвинтил крышечку, отхлебнул и передал флягу Саше. Сам он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Привычное тепло растеклось от живота по всему телу.
Аня сказала:
- Ты посмотри, ведь все в нашу воронку бьет.
Рома неохотно посмотрел в сторону воронки, где они с Аней отработали сегодня полдня. Над приметной молодой березкой трепетала радужная корона. Сияние было странным, оранжево-голубым, полупрозрачным. Роме огонь напомнил почему-то газ, горящий в конфорке.
- Одна из молний, наверно, подожгла березку, - сказал Рома.
- Деревья горят не так, - возразила Аня.
- Вот это да, - сказал Саша, возвращая флягу. Он тоже заметил трепетавшую над березкой светящуюся корону. - Лес горит и правда не так, тем более, сейчас, весной, когда древесина вся, разбухши от влаги... Непонятное явление.
- Оно от молнии высохло... а вообще закусывать надо, - пробормотал Рома.
- До нас огонь все равно не дойдет, - сказал Саша уверенно. - А горит прикольно.
- Галлюцинации одинаковыми не бывают, - сказала Аня тихо. - Мы проходили.
Рома закрыл глаза и натянул на лицо поношенную кепку. Спорить о массовых галлюцинациях он не был расположен. Хотя Рома их никогда и нигде не "проходил", некоторый личный опыт в этом вопросе у парня все же имелся. Но сейчас ему хотелось полежать немного в тепле тягача и ни о чем не думать. Саша, в который раз взглянул на железную фигурку немецкого орла, красовавшегося на кепке Ромы в том месте, где обычно прикрепляют звезду. Саша отлично понимал, в чем здесь прикол, и жутко завидовал. Рома ничуть не симпатизировал нацистам. Просто его фамилия была Орлов. Фамилия двухметрового водителя была Жлоуба. Саша был с Западной Украины. В России его быстро переделали в "жлоба", отчего Саша страшно мучался.
Некоторое время они молчали. Аня и Саша смотрели на пламя, Рома делал вид, что спит.
- Полдня работы псу под хвост, - сказала Аня, когда странное пламя погасло. - Мы уже почти все вычерпали, когда у них там канализацию прорвало. Теперь фиг что-нибудь поднимешь, воронка уже, небось, опять полная с верхом.
- Да, работы сегодня больше не будет, - вздохнул Саша. - Но вы-то уже двоих успели поднять.
Придя в ГТТ, подростки рассказали водителю о своих успехах. Сами останки они с собой не принесли, думая, что еще продолжат работу.
"Надо же, как у него голос изменился", подумал Рома. - "Замурлыкал, ровно кот над сметаной...". Саше очень нравилась Аня. Жлоуба был старше Ромы лет на пять. Вслух Саша этого никогда не говорил, но Рома чувствовал, что водитель ГТТ считает его слишком молодым для Ани. Рома знал, что стоит им с Аней в лесу хоть раз серьезно поругаться, и он будет по ночам мерзнуть в своей палатке один. А вот Ане будет тепло и уютно, хотя уже совсем в другой палатке.
- Да, мужчина и женщина. Так удивительно, - сказала Аня, положив обе руки на кожух мотора и сплетя пальцы. - Я вообще первый раз женщину поднимаю.
- Здесь мало женщин, но есть, - серьезно сказал Саша. - В основном, конечно, на госпиталке. Как вы ее нашли?
Аня передернула плечами. Рома видел из-под кепки, что водитель, как бы пытаясь утешить, положил свою огромную ладонь поверх Аниных рук.
- Все-таки это неженская работа, - сказал Саша.
- Я подумала, что это корень такой, хотела дальше идти, - сказала Аня, подняв на Сашу блестящие глаза. Рома ждал, стискивая челюсти так, что зубам становилось больно. Но Аня словно не чувствовала прикосновения рук водителя ГТТ к своим. - А Рома говорит, давай копнем. Оказалась коса. Как настоящая... как живая.
- Волосы ведь почти не гниют, - согласно кивнул Саша, невольно посмотрев на роскошные кудри Ани. - Подумать только, сколько лет все мимо ходили и думали, что это корень...
- Не, Рома сказал, что ее совсем недавно заметно стало. Там почва проседать начала, а тело, наоборот, корнями стало вверх приподнимать, вот ее на самый верх воронки и вытащило.
- Надо же, как сама к вам пришла, - сказал Саша.
- Я чуть не разревелась, когда увидела, - сказала Аня.
Саша осторожно поднял руку, чтобы погладить ее по голове. Рома резко выпрямился в кресле. Кепка слетела с его головы. Пока Рома искал кепку на резиновом коврике у себя под ногами, Саша успел отодвинуться от Ани на пионерское расстояние.
- Насчет костей вы молодцы, - сказал Саша, откровенно разглядывая рюкзак Ромы, стоявший в кузове рядом с пластмассовым мешком под останки. Когда Рома спускал рюкзак с плеч, в нем что-то увесисто звякнуло. Саша имел основания думать, что это совсем не Ромина лопатка. - А «железненького» ничего не было там?
Сегодня отряд работал в "долине смерти", узкой двухсотметровой полосе вдоль железной дороги на Мясной Бор, где были окружены и уничтожены остатки Второй Ударной Армии. Здесь в земле было гораздо больше незахороненных человеческих останков и боеприпасов, чем корней и камней. Аня не раз говорила Роме, что ей "долина смерти" напоминает напичканный военной техникой мертвый лес Саракши, мира, выдуманного Стругацкими. Рома считал, что на Саракш больше походят места бывших сражений на Курской дуге, куда их поисковый отряд тоже ездил.
- Ложка, да ножик стухший, - хладнокровно ответил Рома.
Саша крайне неприятно усмехнулся, но ничего не сказал. Рома предпочел не связываться. Рома подозревал, что весь этот разговор был затеян исключительно, с целью уронить его в глазах подруги. Рома очень хорошо разбирался в противотанковых минах,

 

хвостушках, лимонках, автоматах ППШ и Дегтярева и вообще во всем том железе, которым здесь была нашпигована земля. Разбирался и разбирал, а вот саперам из МЧС сдавал крайне неохотно. Рома знал, что Саша, да и многие в отряде считают его за ненасытного трофеюгу, любителя оружия. Рома полагал, что парни ему просто завидуют. Да, железо к Роме шло. Он родился в Подберезье, совсем рядом с Мясным Бором. Дядя, легендарный основатель первого новгородского поискового отряда, начал брать Ромку с собой в лес раньше, чем тот пошел в первый класс. Рома знал весь этот лес на ощупь, и ничего удивительного в том, что стоило ему ткнуть землю щупом, шомпол упирался в чьи-то кости, либо глухо звенел, натыкаясь на железо, не было. Надо было просто знать, куда ткнуть, а Рома это даже не знал - чувствовал. Аня же, как и большинство девушек, к оружию была равнодушна. Она, однако, понимала, что все мужчины любят оружие и игры с ним, и раз много раз шутливо называла Рому "сталкером". Рома действительно много приносил из леса, кое-что собирал. Кое-что и продавал, а как же. Однако останки Рома всегда привозил или приносил в штаб "Долины" для захоронения, даже если ходил в лес один.
- Тут на днях, говорят, "черные " разграбили братскую могилу. Она с войны осталась, железа было много там, - сказал Саша.
"Черными следопытами", или просто "черными", называли тех, кто приходил в лес исключительно за оружием. Те, кто ходил в поиск через официальную организацию "Долина", "черных" ненавидели лютой ненавистью. Работа со щупом требовала виртуозности и навыка, и поэтому многие поисковики предпочитали работать с миноискателями. Оружие, пряжки поясов и ложки обычно лежали рядом с их бывшими обладателями. "Черные следопыты" забирали все железо, лишая, таким образом, погибших солдат хоть какого-то шанса быть, наконец захороненными.
- Здесь, на повороте? - уточнила Аня. Саша кивнул.
- Так это рядом совсем, - перспектива столкнуться с "черным следопытом" нос к носу обеспокоила девушку.
- Сволочи, - буркнул Рома. - И мертвяков не боятся, а зря.
Саша посмотрел на него с любопытством.
- А ты что, во все эти сказки веришь? - спросил он.
- В какие?
- Что окруженцы тем, кто с них оружие снимает, мстят? Что они выход ищут? До сих пор?
Рома задумался. Если бы сейчас Рома сказал, что верит, Саша бы поднял его на смех; а скажи Рома, что не верит, немедленно рассказал бы какую-нибудь жуткую историю, которой если не был непосредственным свидетелем, то слышал от верных людей.
Рома усмехнулся и обнял Аню. Она поцеловала Рому в шею за ухом. Саша от досады чуть не зашипел.
- Верю, не верю, какая разница, - сказал Рома. - Но только вот "черных" всегда в лес уходит больше, чем возвращается. Пойдем, заберем кости.
Аня перебралась в кузов и взяла рюкзак. Гроза закончилась, пока они разговаривали. Небо светлело, тучу сносило к северо-западу.
- Э-ээ, вы куда? - сказал Саша. - Сейчас наши придут, обратно в лагерь поедем.
Рома спрыгнул в густую жижу и снял Аню с брони.
- Мы кости там оставили, думали еще поработать, - повторил он. - Это рядом.
- Смотрите, - проворчал Саша. - Ребята ведь мокрые все, хотят в лагерь, в баньку, и если им придется двух обалдуев ждать...
Походная баня, которую каждый день топили дежурные, была гордостью их отряда. К концу вахты во многих других отрядах больше трети поисковиков уже не выходили в лес из-за простуды. Как сказал бы ослик Иа, весенней ночью в поле вовсе не так жарко, как может показаться, а в спальные мешки в палатках быстро отсыревали и почти не грели. А благодаря ежедневной бане в их отряде все были на ногах и резво бегали по лесу до самого последнего дня вахты. Рома любил баню, и даже почувствовал запах горячего, мокрого веника. Но у них еще было дело в лесу.
- Мы быстро, - сказал Рома, и они сошли с колеи.
Некоторое время они блуждали по лесу, проваливаясь по колено в раскисшей земле. Рома не сразу смог найти свою воронку, потому что его ориентир, березка, рухнула во время грозы. Да и запах изменился. Вместо потревоженной земли и гнили пахло горьким дымом.
- Слушай, Рома, - спросила Аня. - А это правда, что окруженцы непременно девушку хотят изловить? Убить ее и кровью проход очертить?
Рома понял, что зря свернул тему. Надо было рассказать какую-нибудь смачную историю сразу в ГТТ, полюбоваться на горящие глаза Ани. И Сашка тоже пусть полюбовался бы.
- Да, - сказал Рома неохотно. - Я тоже так слышал.
- Но почему? Они ведь наши, советские... Они ведь герои. А так получаются злыдни какие-то.
Рома прищурился, вспоминая объяснение.
- Значит, так, - сказал парень. - В каждом человеке и ангел есть, и бес. И когда человека хоронят, вроде как разделяют их. Ангел, душа то есть, в рай идет, если, конечно, заслуживает. А бес к себе домой, в ад возвращается. А окруженцы, они конечно герои и все такое прочее. Но не похоронены они. Потому-то бесы их и мучают, за подвиг их великий. Ну и девок, которых поймают, заодно мучают.
- Значит, единственный способ их успокоить - это похоронить? - уточнила Аня.
Рома кивнул.
- Какие же все-таки сволочи эти "черные", - сказала девушка задумчиво. - А ты откуда все знаешь?
- Дядьке поп объяснил, а он - мне, - сказал Рома. - Где же наша воронка?
При виде разбитого обугленного ствола Аня тихонько присвистнула.
- Да вот же она, Рома, - сказала девушка. Рома, наконец, заметил воду, поблескивающую под ветвями наклонившегося дерева. Березку сильно накренило, но не вывернуло из земли совсем. Обгорелыми ветвями накрыло то, зачем они вернулись. И это был не только небольшой мешочек с костями. Рома солгал, когда сказал, что они нашли в воронке одни личные вещи убитых. Кроме ложки и ножика, до грозы Рома успел вытащить из глинистой жижи две мины и несколько упаковок патронов. Патроны были еще в масле. Все боеприпасы Рома оставил на краю воронки, когда началась гроза, потому что таскать мины туда-сюда ему почему-то не хотелось. Светить железо, оставлять его в вездеходе Роме хотелось еще меньше.
- Как будто лестница, - сказала Аня, глядя на слипшиеся черные ветки. - Лестница в небо.
- Stairway to heaven, - тихонько напел Рома, присаживаясь на корточки на краю воронки и развязывая рюкзак. Он уже не так сильно сходил с ума по "Лед зеппелин", как три года назад, когда играл в поселковой рок-группе, но тексты многих песен классиков тяжелого рока до сих пор помнил наизусть.
- Я не про то, - сказала Аня. - Я тут реферат по якутским шаманам писала. Они верили, что души умерших по ветвям берез в небо уходят. Души людей - туда, разные духи, которые нашу землю хотят посетить - оттуда.
Рома осторожно переместил боеприпасы в рюкзак, сверху положил мешочек с останками. Аня смотрела на мутную жижу и думала, что теперь ни за что не сунет руку в воронку. Кто знает, сколько молний угодило сюда. Вода, возможно, еще хранила в себе какой-нибудь остаточный заряд.
- Это потому, что твои шаманы свои сказки придумывали до того, как люди мины-лягушки изобрели, - сказал Рома мрачно.
- Да ну Рома, - сказала Аня жалобно.

 

- А чего Рома? - дразня девушку, сказал он. - Я, что ли, это придумал? Один шаг - и ты на небе, а по веткам долго карабкаться надо.
Аня молча развернулась и пошла к тягачу. Рома, даже не посмотрев в ее сторону, надел рюкзак на плечи и обошел воронку кругом. Аня могла и не понять, чего Рома так на нее взъелся. А Рома все еще видел черную от масла огромную ладонь Сашки, лежавшую поверх ее рук, и слышал его мягкий голос.
Увидев множество беспорядочных оттисков во влажной глине, Рома сначала не поверил своим глазам. "Наши, что ли, прошли здесь?" изумленно подумал Рома, хотя ясно видел по отпечаткам, что таких сапог в их отряде никто не носил.
- Рома! - закричала Аня.
Она явно не целоваться его звала. Подхватив ржавый штык, которым пользовался вместо щупа, Рома продрался через мокрые голые кусты. Кто-то, нечеловечески худой и очень высокий, подхватив Аню подмышки, тащил девчонку вглубь леса. Рома плашмя ударил "черного следопыта" штыком чуть ниже затылка. Серая, видавшая виды пилотка слетела с головы мужчины, раздался сухой хлопок, и "черный" осел, как пустой мешок. Рома повернулся и обнял Аню. Девчонку просто трясло. Аня успела лучше рассмотреть того, кого Рома принял за черного следопыта. Девушка невнятно мычала и указывала за спину парня. Но Рома не хотел оборачиваться. Трупов он уже навидался. И не только в лесу. И к некоторым из них Рома тоже приложил руку, так что знал, что смотреть там теперь особо не на что. Перелом основания черепа - вещь некрасивая.
- Чего уставилась, мертвяка, что ли не видела никогда, - попытался сыронизировать Рома. В ответ Аня разрыдалась.
- Пойдем отсюда, - бормотала она сквозь слезы. - Пойдем скорее...
Парочка ушла с полянки, но далеко не продвинулась. Аню начало рвать. При этом она еще пыталась отвернуться от Ромы, потому что стеснялась парня. Естественно, запуталась в корнях и упала в грязь. Рома поднял ее, обтер лицо платком, как мог. Аня могла так сильно и не стесняться. Рома хорошо ее понимал, или по крайне мере думал, что понимает. После своего первого чеха ему было еще хуже.
Когда девушка отдышалась, Рома молча протянул ей флягу. На этот раз Аня не стала отказываться. Она сделала большой глоток, поперхнулась, потому что к крепкому спиртному не была привычна, и мучительно откашливалась еще минут пять. Рома стучал девушку по спине. Наконец Аня вроде бы пришла в себя, глаза ее приобрели осмысленное выражение.
- Ну вот, - сказал Рома, гладя ее по волосам. - Вот и хорошо. Зачем ты убежала?
- А чего ты злой такой сегодня, - всхлипывая, сказала Аня.
Рука Ромы остановилась.
- Сашка вон, зато добрый, - сказал он сквозь зубы.
Аня отодвинулась и удивленно посмотрела Роме в лицо. А затем она засмеялась. Рома стиснул зубы и отвернулся. Он ненавидел, когда Аня так смеялась.
- Пойдем скорее в тягач, - сказал Рома, когда смех стих. - "Черные" по одному не ходят. Если на них нарвемся, труба дело.
- Пойдем, - сказала Аня. Ее пробил короткий нервный смешок. - Хотя я не понимаю, чего тебе бояться живых, если ты с мертвыми так ловко обращаешься?
Рома решил, что Аня опять над ним прикалывается, и промолчал.
Они шли по лесу, а тягача все не было и не было, хотя до воронки подростки дошли минут за десять. Непроизвольно напарники все убыстряли шаг. Рома понял, что почти бежит. Когда споткнулся о невидимый в луже, корень, и рухнул, лицом в грязь. Аня помогла ему выбраться из лужи, и напарники присели на поваленном дереве. Рома закурил. Он мучительно пытался сообразить, где они находятся. Место Рома не узнавал в упор, и это было очень странно. Сегодняшний рабочий квадрат поисковиков был ограничен железной дорогой, ЛЭП и двумя просеками. То есть заблудиться было просто невозможно. Но им это, похоже, удалось. Видимо, от воронки они свернули в сторону, противоположную той, откуда явились, хотя Рома был уверен, что они шли в правильном направлении. "Это все из-за "черного", думал он мрачно. На самом деле, конечно, причиной того, что Рома сбился с пути, был Анин смех. Вспомнив про ребят, ждущих парочку в ГТТ, Рома помрачнел еще сильнее. Легко можно было представить, как их теперь встретят. Да и Сашка не преминет поглумиться. Но факты оставались фактами. Вместо того, чтобы идти в сторону дороги, пара углубилась в центр квадрата. Оставив надежду найти тягач, Рома попытался сориентироваться. Если бы удалось выйти на станцию, можно было бы считать себя в безопасности. Тогда как в лесу, один на один, его шансы при встрече с друзьями убитого черного следопыта равнялись нулю.
Аня напряженно о чем-то думала.
- Ты его убил? - спросила Аня. - Ты бил так, чтобы убить?
- Да, - сказал Рома неохотно.
- Тебе теперь плохо? - спросила она неуверенно.
Рома сплюнул.
- Мне никак.
- Какой-то ты на голову больной, Орлов, - сказала Аня, задумчиво глядя на него. - Ты ведь человека убил. В первый раз. И ничего, нигде не дрогнуло в тебе? Мне ведь с тобой теперь рядом будет страшно оставаться.
- А кто тебе сказал, что первый раз, - сказал Рома спокойно. - Ты что, думаешь, я в Чечне полгода цветочки нюхал?
- Ты же говорил, что ты при штабе... писарем... - пробормотала Аня.
Рома сплюнул.
- Ты мне солгал, - скорее задумчиво, чем возмущенно, сказала девушка.
Рома бросил окурок на влажный мох.
- Вас, баб, не поймешь, - сказал он. - Сначала вы так себя ставите, что правду вам говорить нельзя. А потом спрашиваете, почему вам врут.
- Почему ты думаешь, что мне нельзя было это сказать? - спросила Аня.
- Потому что ты тогда со мной спать не стала бы, - сказал Рома равнодушно.
Вдруг они оба услышали глухой взрыв. Рвануло что-то небольшое и не очень далеко. Затем, почти сразу, еще раз. Рома прислушался, оценил расстояние.
- Слышишь? - обрадовано сказала Аня, заминая неприятную тему. - Саперы работают. Наверное, те, которые к нам на прошлой неделе приезжали.
- Пойдем, - сказал он, поднимаясь.
Пока они шли, все стихло, но Рома уже засек место, откуда шел звук. Да и в любом случае, прежде чем приближаться к саперам из МЧС, следовало дождаться, пока они закончат работу. Но Роме почему-то казалось, что это не саперы.
Прежде чем выйти на полянку, Рома остановился и, повинуясь неясному чувству, отдал Ане штык.
- Жди меня здесь, - шепотом сказал он и осторожно шагнул на поляну.
С минуту Рома смотрел, как зачарованный, на сказочную гору оружия, небрежно сваленного под самодельным брезентовым навесом. С тронутых ржавчиной стволов даже не были счищены комья еще сырой земли. "Это же лагерь черных", - подумал Ромка, медленно пятясь и не в силах оторвать взгляд от жуткой пирамиды. Увидев, что скрывалось за навесом, он остановился, потрясенный, хотя за свои двадцать лет навидался всякого.
Обычно "черные" в лесу огня не разводили и палаток не ставили, чтобы в любой момент можно было сняться и уйти. Эти "черные", видимо, чувствовали себя очень уверенно, потому что в их лагере был костер. На рогатке рядом с кострищем висела дырявая кружка. Рядом стояла полупустая пластиковая канистра, и лежал на боку опрокинутый котелок, наполовину еще полный густой черной жижи.
Но сам костер...

 

Рома сам любил, в качестве забавы, подбежать к костру другого отряда и кинуть в огонь лимонку, из которой был выплавлен тол, или пригоршню патронов, или кругляши артиллерийского пороха. Но в этот костер швырнули что-то гораздо более серьезное. Воронка же, которая не так давно была кострищем, еще дымилась. Ее наполняло нечто вроде розовой каши, из которой торчали чьи-то ноги. Рядом лежали три тела, сплетенные в тугой клубок. У одного был вспорот живот, шею другого сжимала костлявая кисть, а средний...
Некоторое время Рома тупо рассматривал подметки его полусгнивших сапог. И ведь следы все шли от воронки... "Чего тебе бояться живых, если ты так ловко с мертвыми справляешься?", снова прозвучал в его голове голос Ани. Теперь Рома понял, кто пытался утащить девушку. Рома даже знал, зачем Аня понадобилась мертвякам. Окруженцам. Тем, кто очень хочет выйти из этого проклятого леса, но никак не может найти выход.
Мертвяк, учуяв живого, приподнялся. Пустые провалы глазниц уставились на Рому. Кисть скелета поползла к "шмайсеру", валявшемуся рядом. Слепой, глубинный ужас скрутил Ромку. Ставшие ватными руки и ноги не слушались его, пока он, как загипнотизированный, обреченно смотрел на поднимавшийся ствол.
"Я никогда не брал оружие из могил", - отчаянно думал содрогавшийся Ромка. - "Все кости, что нашел, я честно захоронил, а оба медальона отдал Лариске".
Мертвяк бессильно рухнул обратно на нож "черного следопыта", горло которого сжимал.
Тут на противоположном конце поляны что-то хрустнуло. Негромко, но вполне отчетливо. Так хрустит веточка, если отвести ее от лица слишком резко. Рома развернулся так быстро, что у него зашумело в висках. Сначала он увидел черный ствол обреза и сразу поднял руки. Лишь через несколько секунд Рома увидел и мужчину, выглянувшего из-за елочки. От взгляда его черных глаз у Ромки внизу живота зашевелилась противная холодная змея. Было в этих глазах что-то неестественное, жуткое. "Чефирили они здесь, что ли, когда их...?", подумал Рома, вспомнив варево в опрокинутом котелке. Обрез чуть качнулся.
- Иди сюда, - черно-синие, как у трупа губы почти не шевельнулись.
Рома обошел холмик с мокрыми елочками, и снова наткнулся на острие безумного взгляда. "Черный" посмотрел в лицо подростка, опрокинутое ужасом, и хмыкнул. Рома понял, в чем дело, и до боли прикусил трясущуюся губу.
- В штанах не мокро еще? - откровенно издеваясь, спросил "черный".
- Ты за своими присматривай, - ответил Рома мрачно.
- Дельный совет, - вздохнул "черный".
Он хотел сказать что-то еще, но захрипел и осел назад себя. Глаза его закатились, губы вздернулись в гримасе боли, обнажив прокуренные зубы. В этот момент Рома заметил белые обломки, торчащие из алого мяса и обрывков фуфайки на месте левого бедра "черного". Удивительно, что раненный не потерял сознание раньше. Оглянувшись, Рома обнаружил, свежую воронку от ручной гранаты. Осколки от нее теперь сидели в ноге и боку "черного". Ромка сделал булькающий звук горлом и кинулся к воронке. Его вырвало. Приподнявшись и вытирая рот рукавом фуфайки, Рома увидел, что блевал прямо на алую полосу крови, шедшую от воронки, и его снова скрючило в сухом спазме. Затем Рома всмотрелся в бледное, без кровинки, лицо "черного". Было, похоже, что тот уже умер.
- Аня! - слабо позвал Рома. - Иди ко мне. Воды набери там.
Отклика он не получил. Быстро темнело. Пока Рома ждал, корявые силуэты деревьев слились в одну устрашающую серую массу. Наконец появилась Аня с кружкой, придерживая дырявое донышко рукой. Глаза у нее были круглые, как у игрушечной собачки. Рома жадно припал к кружке. Когда оставалась пара глотков, он вспомнил про "черного следопыта" и выплеснул воду ему на лицо.
Тот застонал, и снова сел, опираясь на обрез. Аня вскрикнула и прижалась к Роме. Тот выдержал безумный взгляд раненного. Сейчас, приглядевшись, Рома видел, что это очень молодой парень, дай бог, чтобы на год, на два старше его самого. "Черный" казался намного старше из-за того, что щеки его покрывала густая щетина. "Не меньше двух недель в поиске", подумал Рома.
- Ах да, - пробормотал "черный", узнав его. - Сигарету.
Раскурив, Рома присел и осторожно вставил "Родопи" в окровавленные губы. Тот стиснул челюсти, словно ребенок, хватающий соску.
- Как выйти отсюда? - спросил Рома.
Жестокая ухмылка искривила лицо "черного следопыта".
- Подожди, - сказал он сквозь зубы.
Не выпуская обрез, другой рукой раненный полез в карман замусоленной "афганки". Карман находился на том же боку, на котором лежал "черный", и достать из кармана что-нибудь было бы сложно даже здоровому человеку. Не в силах видеть искаженное болью лицо, Ромка беспомощно отвел взгляд.
- Вот, - Ромка увидел несколько смятых розовых купюр, которые умирающий сунул ему прямо в руки. Не поднимая глаз на лицо "черного", Рома сунул деньги к себе в бушлат.
- На захоронении, - парень затянулся, - К памятнику подойдет девчонка. С косой такой черной. Отдашь ей, скажешь, от Андрея. Смотри, если вздумаешь себе оставить, они и тебя найдут.
- Я отдам, - сказал Рома, стараясь не думать о том, кто такие они. Это было слишком ясно. - Мы выйдем отсюда к железке?
- Милая, - сказал Андрей, обращаясь к Ане. - Принеси еще воды.
Девушка посмотрела на Рому. Даже по ее уныло повисшим кудряшкам было видно, что ей до смерти не хочется возвращаться в разгромленный лагерь. Рома едва заметно кивнул головой. Аня вздохнула и скрылась.
Андрей закашлялся и выплюнул спекшийся сгусток.
- Брось рюкзак, - сказал он. - И уходи. Так вот прямо и дуй. Минут через десять упрешься в старую колею, раньше по ней ваши тягачи бегали. За колеей им тебя уже не достать будет.
Рома поспешно скинул рюкзак. "Патронов хватило бы "дискотеки" на три, да на "тухлого ежика". А у стопятки даже детонатор рабочий", с сожалением подумал он.
- Аня, быстрее там, - крикнул Рома.
Вспомнив про останки, Рома вытащил лежавший сверху мешочек и кое-как запихал его в карман фуфайки.
- С девчонкой ты не выйдешь, - сказал Андрей. - Они ведь выход ищут... ищут...
Голос умирающего слабел. Рома снова присел на корточки. Ему показалось, что на соседней полянке мелькнула светящаяся тень, и он почувствовал, как зашевелились волосы у него на голове. Рома подумал, что совершенно зря он позволил Ане скрыться из виду.
- А найти не могут, - продолжал Андрей. - Они тебя заставят ее кровью проход чертить. Им ведь чистая нужна... а не наш ...чефир на спирту.
Но тут Рома услышал еще один голос. Тихий и вкрадчивый.
- Тебе ведь не нравится, как она смеется, да? Встань и иди, и ты больше никогда не услышишь этого смеха.
Рома почувствовал, как холодная капля пота течет по позвоночнику. Он понял, кто с ним говорит. Подросток смотрел на светящуюся фигуру, стоявшую на противоположном конце полянки. Призрак сделал шаг вперед.
Рома вскочил, выставляя вперед руку. От страха ему больше ничего не пришло в голову, как перекрестить призрак. Тот остановился и засмеялся.
- Мальчик, успокойся, - сказал он сквозь смех. - Иди, иди... Ты нам не нужен. Иди же!
- У тебя-то смех попротивней будет, - сказал Андрей.
Рома посмотрел на него с ужасом.
- Ты... ты тоже слышишь?

 

- Услышал, когда они к нашему лагерю подходили, - сказал Андрей неохотно. Теперь стало ясно, как ему удалось избежать общей участи. Рому это не удивило. Ему иногда случалось почуять останки в земле; так почему бы кому-то другому не слышать голоса духов? Эти голоса Рома теперь слышал и сам, хотя многое отдал бы за то, чтобы лишиться этого сверхъестественного слуха.
- А про девку они тебе кричат с тех пор, как ты на поляну вышел, - добавил Андрей.
Рома посмотрел на духа, все еще стоящего на краю поляны. Лес вокруг уже светился от наполнявших его призраков.
- Нет, - сказал Рома.
Андрей глубоко вздохнул.
- Посади меня, - сказал Андрей. Рома, кряхтя, приподнял его и прислонил к стволу ели. Андрей передернул затвор.
Тут, наконец, вернулась Аня.
- Штык оставь, - сказал Андрей. Девушка тут же положила его на землю рядом с Андреем. "Черный" нажал на курок.
Рома взял девушку за руку, и они побежали. Они мчались по вязким топям, так, как по ним еще никто никогда не бегал. Отрывистое харканье автомата било по ушам. Выскочив на прогалину из-под бесконечного свода враждебных ветвей, Ромка увидел небо. В черноте мигали крохотные холодные звезды, но светлее от этого не становилось. Рома пытался сообразить, как далеко еще до старой колеи. Андрей сказал, что до нее "минут десять", но Роме казалось, что они бегут уже не меньше получаса. Аня тоже остановилась. Надсадный рев недалекой ГТТ они услышали одновременно. Рома устало улыбнулся Ане. Девушка сделала шаг вперед.
В этот момент раздался крик, от которого их обоих просто парализовало. Начавшись в обычной для мужского голоса тональности, за какую-то долю секунды крик поднялся до визга, похожий на тот, который издает электрическая мясорубка, и оборвался за миг до того, как должен был перейти в область, неслышимую человеческому уху. Самым ужасным было то, что Рома твердо почувствовал - причиной этого крика был штык... его собственный ржавый штык, которым он привык пользоваться вместо щупа.
И тут они полились из бездонных черных глубин леса, словно предсмертный вопль Андрея был сигналом, которого они ждали.
Гнилые кости с треском ломались под руками Ромы. Аня лишь повизгивала, схватившись за его хлястик и отбрыкиваясь. Цепкие костлявые пальцы неумолимо тянулись к его горлу. Рома понимал, что если хлястик оторвется, больше он Аню не увидит никогда. Все, кто только лежал в этом лесу, шли теперь на них. Казалось, что этот кошмар бесконечен, и Рома до конца жизни обречен разбивать трухлявые ребра под гнилыми мундирами. Когда ГТТ пройдет мимо, этот конец будет совсем недалек. Рома обхватил Аню одной рукой и изо всех сил рванулся вперед.
Они скатились в придорожную канаву, с омерзительным чавканьем принявшую их в свои ледяные объятия. Нечеловеческий, безнадежный вой понесся им вслед.
Рома выполз на дорогу и с трудом поднялся на ноги. Он покорно ждал, пока встанет Аня, цепляясь за него. Потом Рома прижал дрожащую девчонку к себе. Так, опираясь друг на друга и щурясь от ослепительного света, они дождались, пока тягач подъехал к ним.
Аня смотрела на неуклюжую приземистую черепаху на гусеничном ходу, с голодным ревом выплывавшую из очередной колдобины, и тот миг не было в мире более дорогого ей создания. Тягач остановился метрах в пяти от парочки, поднятая им волна в колее чуть не сбила их с ног.
Рома подсадил Аню в кабину и влез сам.
- Я уж думал, окруженцы вышли, - ободряюще прокричал Саша. Рома сделал над собой усилие и улыбнулся. Аня спрятала лицо у Ромки на груди.
Рома ожидал взбучки. Но Лариса, командир их отряда, молча швырнула окурок во тьму, захлопнула дверцу, и машина двинулась дальше.
Однако вечером следующего дня Рома сам рассказал ей. Не все, конечно, чтобы Лариса не подумала, что он свихнулся еще в Чечне, а только теперь проявилось. Но того, чем Рома счел возможным поделиться, оказалось вполне достаточно. Лариса сама ходила по лемму не первый год.
Больше в "долине смерти" той весной отряд Ларисы не работал.
Впрочем, другие отряды тоже.

* * *


Серая мересь висела над кладбищем. Смачно чавкая сапогами по грязи, прошел взвод солдат из Новоселицкого гарнизона. Мокрые коричневые стволы автоматов на их плечах казались игрушечными. Захоронение должно было начаться с траурного залпа, и солдаты спешили на восточную сторону старого кладбища. Там, на краю глубокой ямы, которой предстояло стать братской могилой, стояли свежие гробы. Отряд Ларисы поднял за вахту пятьдесят человек, другие отряды тоже не теряли времени зря. Сейчас где-то в этих гробах лежала и найденная Ромой косичка.
Рома, переминаясь с ноги на ногу на зябком ветру, перехватил насмешливый взгляд проходившей мимо девчонки, и почувствовал себя полным идиотом. Спрятав голову в плечи, он закурил и от души пнул серый пьедестал памятника воинам - освободителям. "И зачем я сюда приперся?", - подумал он. Сейчас, две недели спустя, Роме уже казалось, что встреча с окруженцами приснилась ему. Но запачканные кровью купюры в кармане его фуфайки были самыми настоящими. Да и Аня тоже помнила их безумное петляние по ночному лесу. А галлюцинации действительно не бывают одинаковыми, это Рома знал на собственном опыте.
Между тем девушка подошла к нему и требовательно кашлянула. Рома еще раз взглянул на бесформенный серый дождевик и тут заметил черную жидкую косичку, торчавшую из-под огромного капюшона.
- У вас тут что, моются только те, кому чесаться лень? - ядовито спросил Рома, с отвращением глядя на сальные тусклые волосы.
- Ты от Андрея? - тихо спросила девушка очень скучным голосом, никак не отреагировав на его замечание.
Колючий холодок проскочил у него по спине. Как тогда, в лесу, когда дух заговорил с ним. Рома кивнул.
- Деньги давай, я спешу, - так же невыразительно сказала девушка.
Рома вытащил деньги из кармана бушлата. Он с трудом сдержался, чтобы не отдернуть руку, когда их ладони соприкоснулись. Рука у девушки была прямо-таки ледяная и при этом какая-то мягкая, влажная. Помятые бумажки беззвучно растворились в маленькой ладошке. Рома поспешно засунул руку в карман.
- Это все? - спросила девушка, и Рому покоробило безразличие в ее голосе. Все-таки она имела от "черного" неплохие деньги.
- Да, - сказал он с трудом. О том, что должно было сейчас произойти, даже думать не хотелось. Но девушка больше ни о чем не спросила. Даже не попрощавшись с Ромой, она повернулась к нему спиной и почти бегом бросилась в сторону, куда прошли солдаты. "Наверно, хочет посмотреть, как гробы опускать будут", подумал Рома, чувствуя невероятное облегчение. Насвистывая, он направился прямиком к "Уралу", отрядному грузовику, стоявшему у обочины чуть поодаль. Утром, когда собирались, Рома впопыхах засунул свою флягу в рюкзак да там и забыл. Сейчас было самое время достать ее. Да и с девушкой Андрея Роме вовсе не хотелось бы встретиться еще раз. Вдруг ее все-таки заинтересует, а чего это Андрей сам не пришел. А в толпе около могилы Рома вполне мог снова с ней столкнуться.
Но тут его окликнула бабка в задрипанном ватнике, только что приковылявшая к памятнику.
- Сынок!
Рома неохотно обернулся.
- Ты не от Андрея ли? - неприятно чавкая губами, осведомилась старушонка. Ее липкие глаза так и бегали по его лицу. Рома осторожно кивнул.
- Так ты денежки-то можешь мне отдать, - сказала старушка. - Даша-то не придет.
- А что так?
- Да пропала, две недели тому, - сказала бабка с досадой. - Пошла в магазин за хлебом и не вернулась, словно мертвяки утащили.
Рома открыл рот и закрыл его снова.
- Так не дашь? Ты не бойся, у меня все в сохранности будет... Может, вернется еще, так я ей сразу все отдам.
Рома отрицательно покачал головой. Старушка сокрушенно вздохнула и засеменила по дороге, шаркая ногами в стоптанных черных валенках и не догадываясь, насколько близки к истине ее слова.
Рома перевел дух и решил закурить. Грянул траурный залп, и Рома машинально снял поношенную армейскую кепку с трофейным немецким орлом. Непослушная седая челка упала ему на глаза.
Рома отвел волосы от лица ладонью и так замер с рукой, прижатой ко лбу.
Посредине кладбища высилась новенькая белая часовня, похожая на стрелу с золотым наконечником, пронзающую небо. Сейчас вся толпа отхлынула на восточную сторону, и на аллеях было пусто.
Перед часовней стояла та самая девушка в сером дождевике, из-под капюшона которого на грудь была перекинута жидкая черная косичка. Руки ее были раскинуты вверх и в стороны, будто она собиралась взлететь. Таять девушка начала еще при первом залпе. Когда Рома увидел ее, она была уже прозрачной настолько, что через нее можно было увидеть стену часовни. На втором залпе контуры ее фигуры начали светиться оранжево-голубым светом. Роме он напомнил газ, горящий в конфорке кухонной плиты.
А когда по гробам застучали комья земли, она исчезла совсем.
Сзади к Роме подошел Саша. Он был уже пьяным, добрым и любил весь мир.
- Видел? - дыхнув Роме в ухо перегаром, спросил Сашка.
- Что?
- Девчонка сейчас стояла перед церковью и взлетела, - азартно сказал Саша. - С косой такой на груди, черной.
Рома повернулся к нему лицом и смерил насмешливым взглядом.
- И давно тебе бабы голые мерещатся? - спросил он. - С черными косами вот такими?
- Да иди ты, - рассердился Саша.
- А ты кончай занюхивать и начинай закусывать, - сказал Рома миролюбиво. - А то поедем ко мне в Подберезье, с классной девчонкой познакомлю. Специалистка по снятию спермотоксикоза и лишних денег. Поехали, а?

 

Прочитал всю книгу, классно, мне очень понравилось

 

Книга БОМБА!!! Читал до 03.00 ночи