Лишенные генеральских званий

Тот же Левченко еще и заседал в "суде чести" над Кузнецовым.

 

I. Генералы и адмиралы,​

лишенные своих званий во время нахождения во главе СССР Н. С. Хрущева.​

​

Генерал-майор танковых войск Редечкин Иван (?) Филиппович (?) (1916?).​

​

Звание присвоено 27 апреля 1962 г.​

Лишен постановлением СМ СССР №536-217 от 20 июня 1964 г.​

 

Никита, здорова!!! - вот че нашел:
Дневник генерала Обатурова:

1960 год
29 мая. Днепропетровск.
Знакомился с кадрами. Впечатление о Редечкине – положительное, порядок у него лучше, чем у Калинина.
Кошевой: решительный, волевой, весьма упрям. Дело знает весьма конкретно. Вникает в детали. Горяч, грубоват. Мало слушает других, главным образом полагается на свои соображения.
5 июня. Днепропетровск.
В течение 2-4 июня был в Чугуеве, вместе с Кошевым, знакомился с соединением генерала Свербихина. Впечатление о нем положительное – требовательный, организованный. Правда, один раз ему не хватило выдержки. Дело было так. Свербихин говорит Кошевому, что помещение штаба мало, негде даже на собрание коммунистов собрать. Кошевой ответил, что штаб не для собраний, а он мол любит много кабинетов. И тут самообладание Свербихину изменило. В ответ он заявил: «Что же делать, существуют парторганизации, с ними надо считаться». Тут вспылил Кошевой: «Я Вам покажу, как меня просвещать… Вы вот какой! А я на вас должен опираться?!»
Кошевой изучил размещение, учебную базу. Все измерил, сам наметил места посадки огневых городков, вышек. Было у меня желание внести свои предложения, но я промолчал, чтобы не сердить его лишний раз.
Вечером третьего, я вызвал Редечкина, Калинина, Баранова и мы докладывали Кошевому планирование танковых директрис и строительства на Ново-Московском учебном центре. С некоторыми небольшими поправками согласился. Редечкин халатно отнесся к составлению схемы. Поэтому я снова (уже третий раз) поставил вопрос о привлечении людей на строительство. Прошлый раз Кошевой пообещал дать ответ. Сейчас начал слушать, а потом говорит: «Вы - большой человек, сами решайте. А за учебу спросится сполна».

1962 год
8 октября. Ржищевский полигон.
П.К.Кошевой закончил учение с нашими соединениями Редечкина и Герасимова и от Родиумова – Соколовского. Редечкин управлял нечетко, неуверенно, промедлил с решением во встречном бою, плохо управлял при форсировании. Соединение на р.Десна пришло поздно, торопит ночь, он до ночи не успел, а ночью пустить побоялись. В итоге – Редечкин – удовлетворительно, а соединение Герасимова – хорошо. Соколов – хорошо, хотя последний очень мало что сделал, только на полигоне – оборона. Я на учении в роли «наблюдателя»!!
28 октября. Днепропетровск.
Итоги года таковы: Свербихин и Редечкин – удовлетворительно, Герасимов и Колбасюк – хорошо. Лучшие результаты в соединении Герасимова. Значит, не зря мы так зиму трудились. Да и Герасимов многому научился, стал лучше руководить.

Кстати думаю ты прав и он все же "Иван" потому что:
1985 год
подполковник Редечкин Анатолий Иванович - командир 24 танкового полка 5 мсд
тяжело ранен 4 марта 1985 года при подрыве БТР-70 на мине и умер в госпитале 8.3.1985 г.
учитывая что оба танкисты думаю это наследственное.

 

Саш, привет! Спасибо за приведенные интересные сведения! Я, кстати, по нему вообще ничего не находил. Словно и не было этого человека вовсе. По тексту выходит, что Редечкин командовал соединением. Тут, видимо, подразумевать можно только танковую дивизию.
Интересно, за что у него сняли генеральские звезды. Уж я не думаю, что сыграли свою роль результаты учений двухгодичной давности, тем более, он хоть на "тройку", но прошел их. Там намного серьезней что-то должно быть. Возможно, по партийной линии, но это вряд ли. Заметь, не снижен в звании, а лишен его.
В ПН есть Редечкин Иван Филиппович, но не танкист, а из политсостава. Но это ничего не может означать. В БТВ он мог уйти после войны, например.
Анатолий Иванович - с огромной долей вероятности его сын. Род. в сент. 1945 в семье военного-танкиста. Таких точных совпадений не бывает.
Погиб по пути в Кандагар в засаде, устроенной моджахедами. БТР подорвался на пластиковых минах итальянского производства.

 

Узнаю "старого" Никиту - как всегда все качественно)))
Думаю это те за кого мы говорим - странно что лишили он ходил под Кошевым а тот с Хрущевым был в кентах мог бы и отстоять)))!!!

 

Наша фирма веники не вяжет. Наша фирма лапти плетёт )
Редечкин для Кошевого - всего лишь подчиненный. Я понимаю, если бы они были в приятельских отношениях. А так..., с чего это Маршалу подставлять себя лишний раз. Своя рубашка всегда ближе к телу. Для советских военачальников, особенно тех лет, это была чуть ли не азбучная истина. И к тому же, зная крайне непредсказуемый нрав и сложный характер Хрущева, от которого все можно было ожидать. Сегодня друг, что-то не так сказал - и уже в противоположном окопе. У него особо в приятелях долго не задерживались. Да и из военных не так уж и много их было. Еременко видимо самый закадычный, ну можно еще условно назвать таковым Малиновского.

 

До кучи - о послевоенном очищении от очередньых тухачевцев:

23.09.2013 08:18
В1950 году в расстрельных подвалах Москвы вовсю гремели выстрелы. Хотя смертную казнь в СССР отменили в мае 1947 года, но 12 января 1950 года, «идя навстречу», как водится, «многочисленным просьбам трудящихся», Президиум Верховного Совета СССР решил допустить применение смертной казни «к изменникам родины, шпионам, подрывникам-диверсантам»
24 августа 1950 года были расстреляны Герой Советского Союза маршал Советского Союза Григорий Кулик (формально этих званий Кулик был лишен еще в 1942 году, но в 1957-м он посмертно восстановлен в маршальском и геройском званиях) и Герой Советского Союза генерал-полковник Василий Гордов. На следующий день, 25 августа, расстреляны генерал-майоры Филипп Рыбальченко, Николай Кириллов и Павел Понеделин. 26 августа 1950 года чекистские пули приняла очередная генеральская тройка – генерал-майор авиации Михаил Белешев, генерал-майор Михаил Белянчик и комбриг Николай Лазутин.
На фото: Генералы Павел Понеделин и Николай Кириллов в плену. Этой «фотосессии» Сталин им не простил (www.ukrcenter.com)
На фото: Генералы Павел Понеделин и Николай Кириллов в плену. Этой «фотосессии» Сталин им не простил (www.ukrcenter.com)
28 августа в подвал повели генерал-майоров Ивана Крупенникова, Максима Сиваева и Владимира Кирпичникова. Еще один высокопоставленный военный, бригврач (соответствовало званию «комбриг») Иван Наумов, чуть-чуть не дотянул до «положенной» ему чекистской пули – умер 23 августа 1950 года от пыток в Бутырке. Всего же, по данным Вячеслава Звягинцева, работавшего с материалами Военной коллегии Верховного суда СССР, только с 18 по 30 августа 1950 года к расстрелу было приговорено 20 генералов и маршал.
Впрочем, генеральское истребление не в августе началось, не августом (и даже не 1950 годом) и ограничилось. Скажем, 10 июня 1950 года был расстрелян генерал-майор Павел Артеменко, а 28 октября 1950 года в Сухановской тюрьме МГБ пулю в затылок получил замкомандующего Черноморским флотом по политчасти контр-адмирал Петр Бондаренко.
В тот же день и в той же Сухановке умер забитый чекистами генерал-лейтенант танковых войск Владимир Тамручи, находившийся в заключении с 1943 года. «Первопроходцем» же применения указа от 12 января 1950 года стал маршал авиации Сергей Худяков, арестованный еще в декабре 1945 года: его расстреляли 18 апреля 1950 года, обвинив, как водится, в «измене родине».
Казнь в рассрочку
По тому же указу тогда под расстрел пошли еще не менее шести военачальников: комбриги Иван Бессонов и Михаил Богданов и четыре генерал-майора – Александр Будыхо, Андрей Наумов, Павел Богданов и Евгений Егоров.
Но здесь история особая: эти шестеро, если верить документам, поплатились за свое сотрудничество с немцами в плену.
Скажем, комбриг Бессонов – кадровый чекист, накануне войны по дискредитирующим обстоятельствам и с понижением в должности переведен в РККА – был начальником отдела боевой подготовки Главного управления погранвойск НКВД СССР и затем командующим Забайкальским пограничным округом, а стал – начштаба 102-й стрелковой дивизии. В конце августа 1941 года комбриг Бессонов попал в плен. Почти сразу же стал сотрудничать с немцами, а там и вовсе предложил им свои услуги в создании карательных формирований и лжепартизанских отрядов – для дискредитации настоящих партизан в глазах населения.
Тут, несомненно, сказались чекистская школа и богатая практика самого Бессонова: он участвовал в спецоперации ОГПУ 1933–1934 годов в провинции Синьцзян (ныне Уйгурский автономный район. – Ред.) – когда несколько бригад и полков ОГПУ, переодетых в белогвардейскую и китайскую форму, вели боевые действия против «китайских мусульман» и войск Чан Кайши. Но самое интересное: Бессонов предложил немцам выбросить в районах лагерей НКВД десант из бывших военнопленных – до 50 тысяч парашютистов, которые должны были уничтожить лагерную охрану и поднять узников ГУЛАГа на восстание в советском тылу. Успел энергичный чекист поработать и по специальности – в качестве «наседки» в камере Якова Джугашвили...
Генерал-майор Павел Богданов, командир 48-й стрелковой дивизии, сдался действительно добровольно и, если верить документам, выдал немцам своих политработников, попутно предложив свои услуги в борьбе против Красной Армии. В 1942 году вступил в «русскую дружину СС», принимал участие в карательных операциях, в 1943-м возглавил контрразведку «1-й русской национальной бригады СС» Гиля-Родионова, но... был выдан партизанам.
Генерал-майор Александр Будыхо, бывший командир 171-й стрелковой дивизии, попал в плен осенью 1941 года, сотрудничал с немцами – вступил в РОА (Русская освободительная армия. – Ред.), формировал «восточные батальоны». Командир 13-й стрелковой дивизии генерал-майор Андрей Наумов угодил в плен тоже осенью 1941 года. Согласился работать на немцев, вербовал военнопленных в «восточные батальоны» и, как задокументировано, написал донос на пленных генералов, ведших антинемецкую агитацию, – Тхора и Шепетова... Их немцы и расстреляли по тому доносу.
Командир 4-го корпуса 3-й армии Западного фронта генерал-майор Евгений Егоров в плену с конца июня 1941 года: документы МГБ утверждали, что он вел среди военнопленных «профашистскую агитацию». Проверить сложно, однако он не был посмертно реабилитирован. Комбриг Михаил Богданов попал в плен в августе 1941 года, будучи начальником артиллерии 8-го стрелкового корпуса 26-й армии Юго-Западного фронта. Работал в организации Тодта, вступил в РОА, дослужившись там до начальника артиллерии.
Казалось бы, конкретно с этими военачальниками все ясно: предали – отвечайте. Но ведь и загадок полно. Например, что мешало осудить их много раньше, почему их столь долго держали «в загашнике», чтобы вынуть оттуда именно в 1950-м?
«Он слишком много знал...»
А вот генералы Артеменко, Кириллов, Понеделин, Белешев, Крупенников, Сиваев, Кирпичников и комбриг Лазутин в эту компанию уже никак не вписываются. Хотя и были в плену, но с противником не сотрудничали. Впрочем, генерал-майор авиации Михаил Белешев для Сталина был виноват, видимо, одним уже тем, что был командующим ВВС 2-й ударной армии – той самой, которой командовал Власов.
Хотя данных о его сотрудничестве с немцами нет. Генерал-майор Павел Артеменко, замкомандующего 37-й армией по тылу, попал в плен в «киевском котле». Когда его освободили американцы, генерал буквально умирал от дистрофии. Чекистскую спецпроверку он прошел успешно: уже в 1945 году Артеменко был восстановлен в кадрах Вооруженных Сил СССР в звании генерал-майора.
Более того, вдобавок к уже имевшемуся у него с 1938 года ордену Красного Знамени в 1946 году генерала Артеменко наградили еще двумя орденами: Красного Знамени – за 20 лет безупречной выслуги и Ленина – за 25 лет выслуги. Уж если бы у чекистов была бы хоть тень сомнения относительно безупречности поведения Артеменко в плену, о таком награждении и речи быть не могло! Впрочем, быть может, именно речи его и подвели – например, рассуждения о причинах поражения в 1941-м...
Начальник артиллерии 61-го стрелкового корпуса 13-й армии Западного фронта комбриг Николай Лазутин попал в плен в июле 1941 года. Будь на комбрига реальный компромат, его в 1956 году не реабилитировали бы. Начальник военных сообщений 24-й армии Резервного фронта генерал-майор Максим Сиваев попал в плен после окружения армии в октябре 1941 года под Вязьмой.
Чекисты инкриминировали ему измену родине в форме добровольной сдачи в плен и выдачи немцам тайны военных перевозок, вот только ни единого факта, доказывающего это, так и не обнаружилось, что засвидетельствовала и посмертная реабилитация генерала в 1957 году. Генерал-майор Иван Крупенников, начальник штаба 3-й гвардейской армии Юго-Западного фронта, попал в плен в финале Сталинградской битвы, в декабре 1942 года: немецкие части, прорывавшиеся из окружения на Среднем Дону, захватили штаб 3-й гвардейской армии. Вот только с немцами плененный генерал не сотрудничал. Равно как не сотрудничал с пленившими его финнами и генерал-майор Владимир Кирпичников, командир 43-й стрелковой дивизии.
Боевой командир, получивший орден Красной Звезды за Испанию и орден Красного Знамени за финскую войну, «прокололся» только в одном: когда его допрашивали финны, он слишком хорошо отозвался о финской армии. Как потом писал Абакумов в записке Сталину, «клеветал на советскую власть, Красную Армию, ее высшее командование и восхвалял действия финских войск». С таким «диагнозом» выжить было нереально.
А с генералами Понеделиным, бывшим командующим сгинувшей под Уманью 12-й армией Южного фронта, и Кирилловым, командиром 13-го стрелкового корпуса той же армии, еще сложнее – зуб на них имел лично товарищ Сталин. Еще 16 августа 1941 года за его подписью вышел печально знаменитый приказ № 270 Ставки Верховного Главнокомандования, гласивший: генералы Понеделин и Кириллов – предатели, изменники и дезертиры, добровольно сдавшиеся в плен и нарушившие присягу. По версии Сталина (если не весь приказ, то его основную часть писал или диктовал он сам),
Понеделин якобы «имел полную возможность пробиться к своим, как это сделало подавляющее большинство частей его армии. Но Понеделин не проявил необходимой настойчивости и воли к победе, поддался панике, струсил и сдался в плен врагу, дезертировал к врагу, совершив таким образом преступление перед Родиной как нарушитель военной присяги».
Тут вождь откровенно и нагло лжет: «подавляющее большинство» сгинуло в «уманском котле», попав в плен, так что в данном случае командарм, разделявший участь солдат своей армии, был взят в плен при попытке прорыва из окружения. Равно как и генерал-майор Кириллов. Про которого в сталинском приказе утверждалось, что он, «вместо того чтобы выполнить свой долг перед Родиной, организовать вверенные ему части для стойкого отпора противнику и выхода из окружения, дезертировал с поля боя и сдался в плен врагу. В результате этого части 13-го стрелкового корпуса были разбиты, а некоторые из них без серьезного сопротивления сдались в плен».
Еще в приказе упоминался командующий 28-й армией генерал-лейтенант Владимир Качалов, штаб которого «из окружения вышел», но сам он якобы «проявил трусость и сдался в плен немецким фашистам ...предпочел сдаться в плен, предпочел дезертировать к врагу». В действительности генерал-лейтенант Качалов погиб почти за две недели до выхода этого приказа – под Рославлем, от прямого попадания снаряда в танк, в котором командующий во главе остатков своей армии шел на прорыв.
Но действительность, как известно, вождя интересовала лишь тогда, когда она устраивала его. Потому героически погибший генерал мало того что был оклеветан лично Верховным главнокомандующим, так еще 26 сентября 1941 года заочно (и посмертно!) приговорен к смертной казни, а его семья была репрессирована. 13 октября 1941 года к смертной казни заочно были приговорены и Понеделин с Качаловым, их семьи также подверглись репрессиям. В полном соответствии с тем самым сталинским приказом № 270, гласившим, что семьи этих генералов «подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров».
Приказ фактически гласил: все, кто попал в плен, предатели. И потому каждый обязан «уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи». И хотя этот людоедский документ не был тогда опубликован, в нем были такие слова: «Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах и штабах». И с 1941 года вся действующая (и недействующая) армия знала: Понеделин и Кириллов – предатели и изменники, заочно приговоренные к смерти.
Масла в огонь подлило то, что немцы постарались вовсю использовать факт пленения генералов, фотографируя Понеделина и Кириллова вместе с немецкими офицерами и разбрасывая затем листовки с этими фотографиями в расположение советских войск. А после Победы вдруг выяснилось, что все не так и генералы вели себя в плену мужественно, отказавшись от любого сотрудничества с немцами и Власовым, хотя прекрасно знали, что объявлены трусами, предателями, изменниками и заочно уже приговорены к смерти. Но мог ли непогрешимый товарищ Сталин признать, что он так жестоко ошибся, назвав их предателями? Мог ли он их «простить», признав тем самым, что именно на нем лежит львиная доля вины за страшную трагедию 1941 года?
Зачистка перед боем
Но казалось бы, при чем здесь расстрелянный в 1950-м Худяков, Кулик, Гордов, Рыбальченко, Белянчик, Бондаренко или, например, Тамручи? Никто из них в плену не был, но всех их уничтожили по обвинению в мифических «измене родине», антисоветской клевете, террористическом умысле против советского руководства – и т.д. и т.п.
Формальную логику искать здесь бессмысленно: Сталин и после войны продолжал уничтожать своих военачальников по тем же мотивам, по каким уничтожал их и до войны, и в разгар ее. Расстрелы 1950 года стали естественным развитием начатого Сталиным сразу же после Победы погрома маршальско-генеральской группировки – в рамках целой серии развернутых тогда дел.
Сталину необходимо было осадить военачальников, мало того что возомнивших себя победителями (а таковым мог быть, разумеется, только тов. Сталин!), так еще и осмеливавшихся в своем кругу болтать почем зря и о чем ни попадя. Первый урок строптивым дали, арестовав в декабре 1945-го маршала авиации Худякова, а в 1946 году развернулось уже полноценное «авиационное дело», стоившее постов (и свободы) куче авиационных маршалов и генералов.
Летом 1946 года инициировано «трофейное дело», направленное против маршала Жукова, помимо этого маршала обвинили в «бонапартизме» и раздувании заслуг в разгроме Германии, сняли с поста главкома Сухопутных войск, отправив в малопочетную ссылку – в Одесский военный округ. Потом было «дело адмиралов» – и в опалу попал уже легендарный главком ВМФ Кузнецов... Правда, расстреливать того же маршала Жукова товарищ Сталин счел пока преждевременным: тот (как и ряд других военачальников) еще был нужен вождю – ввиду планируемой им войны против США.
В 1950 году подготовка к этой войне была в самом разгаре, и, как можно предположить, тов. Сталину необходимо было снова показать слегка «разнежившейся» военной верхушке, что рука его тверда, как и в незабываемом 1937-м. Потому он и стал нещадно расстреливать подвернувшихся под эту руку «болтунов» – типа Кулика и Гордова, запись разговоров которых показала, как они матерят тов. Сталина!
Расстрелами того августа, да и вообще всего 1950 года, Сталин как бы дал понять военным, что это – традиционная зачистка в преддверии очередной большой войны. И во время этой войны поблажки не будет никому – ни болтунам, усомнившимся в мудрости вождя, ни тем, кто думает «отсидеться в плену» или, подобно Власову, надеется при случае замахнуться на святое – советскую власть (читай, личную диктатуру Сталина), перейдя на сторону «демократий».
Не случайно в смертном приговоре генерал-майору Филиппу Рыбальченко, проходившему в одной связке с Куликом и Гордовым, говорилось, что он был «сторонником реставрации капитализма в СССР, заявлял о необходимости свержения советской власти», да еще «во вражеских целях стремился упразднить политический аппарат в Советской Армии». И в определенной логике товарищу Сталину отказать нельзя: он прекрасно понимал, что его власти реально могут угрожать лишь военные.
Потому перманентно бил по их корпоративной сплоченности. В 1950-м он полагал, что в войне с США второго издания Власова и власовщины ему не осилить. В том, что новые пленные новой войны (а войн без них не бывает) уже наверняка станут тем костяком антисталинской армии, которую поддержат и измученное население страны, и... немалая часть армейской верхушки, Хозяин не сомневался. Потому и предохранялся, как мог и умел, дробя чекистскими пулями генеральские затылки в августе 1950-го.

http://cripo.com.ua/?sect_id=9&aid=162689

 

Коррупционные процессы в МГБ:

Как воровали гебешники при Сталине
26.03.2014 08:31

После окончания Великой Отечественной Министерство госбезопасности было поражено массовой коррупцией. Гебешники воровали вагонами, открывали подпольные цеха, за взятки закрывали дела. Глава МГБ Абакумов в итоге был арестован. На этом примере хорошо видно, насколько важно иметь конкуренцию среди силовых ведомств.
http://cripo.com.ua/?sect_id=9&aid=172392

 

В бумажном виде:

Ликвидация

allin777
March 6th, 12:12





http://allin777.livejournal.com/316832.html

Кстати, 3-й БФ - єто герои Богомолова?

 

​

 

Щукин «Полководцы Великой Победы»:

 

По поводу Редечкина...

 

https://ru.wikipedia.org/wiki/Бычковский,_Александр_Фёдорович
В начале Великой Отечественной войны дивизия под командованием Бычковского в составе 2-го кавалерийского корпуса (Одесский военный округ), а с 25 июня 1941 года — 9-й армии (Южный фронт) принимала участие в приграничных сражениях, в ходе которых вела оборону на восточном берегу реки Прут, а также отражала наступление противника северо-западнее Кишинёва. За отличие в этих боях 24 июля 1941 года Бычковскому было присвоено воинское звание «генерал-майор», а также он был награждён орденом Ленина.

В октябре 1941 года Бычковский был назначен на должность командира 6-го кавалерийского корпуса. В январе 1942 года корпус должен был развить успех, достигнутый войсками 6-й армии (Юго-Западный фронт) при прорыве обороны противника на красноградском направлении, а затем войти в тыл балаклеевской группировки противника, однако Бычковский вовремя не ввёл корпус в прорыв, ведя бой с противником в районе населенного пункта Алексеевка. За невыполнение боевой задачи Бычковский был отстранён от занимаемой должности и назначен исполняющим должность инспектора кавалерии Северо-Западного фронта.

В июле 1942 года был назначен на должность заместителя командующего 31-й армии, которая принимала участие в ходе Ржевско-Сычёвской наступательной операции, а затем в обороне на ржевском направлении. В январе 1943 года генерал-майор Бычковский был направлен на учёбу на ускоренный курс Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова.

Арест, следствие, суд[править | править код]
Будучи слушателем академии, был 27 мая 1943 года был арестован органами СМЕРШ. В вину ему вменялось распространение антисоветских утверждений, что в освобождённых от немецких войск районах крестьяне настроены против восстановления колхозов, враждебные выпады по адресу Верховного Главного Командования Красной Армии, клевета на боеспособность советских войск, отрицание зверств немецких оккупантов, а также невыполнение боевой задачи подвижной группы, которой он командовал в августе 1942 года, в результате чего вся материальная часть этой группы была уничтожена противником[3].

Приказом ГУК НКО СССР от 31 декабря 1943 года уволен из рядов РККА по ст. 44, п. «в». Под следствием находился почти 9 лет.

25 марта 1952 года в закрытом судебном заседании Военной коллегии Верховного Суда СССР А. Ф. Бычковский был осужден по ч. 2 ст. 58-10 УК РСФСР[4] к лишению свободы в ИТЛ сроком на 10 лет с поражением прав сроком на 5 лет, с конфискацией имущества, с лишением воинского звания «генерал-майор»[5].

Постановлением Совета министров СССР от 12 апреля 1952 года Александр Фёдорович Бычковский был лишён воинского звания «генерал-майор».

Реабилитация и дальнейшая служба[править | править код]
Вскоре после смерти И. В. Сталина был освобождён. 23 июля 1953 года Военная коллегия Верховного Суда СССР пересмотрела по заключению Главной военной прокуратуры уголовное дело в отношении А. Ф. Бычковского и ввиду недоказанности вины осужденного, отменила приговор 1952 года и прекратила уголовное дело, тем самым полностью реабилитировав А. Ф. Бычковского.

 

Война застала Борисова в ПрибОВО, где он находился в командировке. 24 июня по его настоянию было принято решение о переходе 16-го стрелкового корпуса в наступление с целью отбить занятый противником Каунас. Наступление закончилось окружением корпуса. Затем Борисов убыл в Москву с докладом об обстановке на фронте.

11 июля 1941 года Борисов был арестован по личному распоряжению Мехлиса Л.З. на основании доноса о сокрытии при вступлении в ряды Красной Армии в 1919 году информации об отце священнике Борисове Н.И.[5] По версии следствия, он поддался панике и самовольно убыл в Москву из района боевых действий, в докладах руководству положение на фронте обрисовывал в мрачных тонах и распространял пораженческие слухи. Кроме того следствие установило, что Борисов скрывал своё происхождение, службу в Белой армии, а также факт полумесячного нахождения под арестом за укрывательство дезертира в 1920 году и не указывал эту информацию в анкетах и автобиографиях. Это было квалифицировано как мошенничество. Обвинения были квалифицированы по статьям 169 и 193-22 УК РСФСР[6].

17 сентября 1941 года дело Борисова заслушала выездная сессия ВКВС. Обвинение в самовольном оставлении поля сражения по статье 193-22 судьи сочли недоказанным.