Как казнили в СССР. Интервью с палачом

Сергей Палыч, жду с нетерпением!

Приходите в гости, щенка подарим

 

Ага, это называется - "приходи, когда меня дома не будет".

Вы что больше любите - водку или вино?
Баночку маринованных грибков собственного приготовления с собой возьму - это мой "брэнд"...

Только щенки мне без надобности. С ними гулять надо... Лишние хлопоты...

 

Динара-мошенница!
Адрес в личку! Или хотя бы место встречи...
Я расскажу, как казнят преступников!

 

я конечно могу написать чем єто может закончится НО промолчу. пока промолчу.

 

Мне напишите! Интересно, чем заканчивается встреча мужчины и женщины, если у первого бутылка водки и как было указано выше грибок!!! который автор закатывает в банки

 

Причем совсем не обязательно неопознанные. Могут быть одинокие, безхозные но опознанные. Умерших в тюрмах (если тело некому забрать) тоже хоронят под номером. Тоже самое и с казненными было.

 

интересно.

 

А я ещё табличку на грудь вешаю, када в магазин хожу.... все данные... и даже как моих любимых котов зовут.... и обязательно пин-код банковской карты....

 

Опыт работы подсказывает, что это интервью действительно максимально близко к жизни...

 

Я всё таки думаю, что существовали штатные растрельные бригады... а не отдельный палач... потому как в организованом порядке для данного действа, нужен "колектив" как не крути...
Человеку в башку не просто выстрелить, если с ним истерика... (плавали знаем), тут вроде как и помошники нужны... "трое держат, один пинает".... растрел в лесу...??? мало вероятно... всегда могут появится случайные грибники-садоводы.... да и само мероприятие с выездом прокурора, врача и прочих контролирующих органов, чревата накладками...
Скорее всего, это происходило в "стационарах" и участвующие в этом, заранее знали место и время....
По службе за всё время, ни разу инфы по растрельникам не доводилось получать и даже слышать из "достоверных источников".... всё как то было ну очень засеречено...
И я думаю, что "приводящие в исполнение" никогда не будут языком молоть.... не те люди... у них психика другая... потому как знал и служил со старыми НКВДэшниками.... молчаливые люди по своей природе.... наглухо молчаливые...

 

Тільки що додивився серіал "Дело гастронома №1", подивився в вікіпедії про цю справу, діректора Ю. Соколова стратили але - 14 декабря 1984 года[1] (по другим данным — 31 июля 1984 года[2]) приговор был приведен в исполнение. Похоронен Ю. К. Соколов в Москве на Введенском кладбище[3]. Хіба тіла страчених видавали родичам?

 

в Украине последняя смертная казнь была в 1996 году в Лукьяновском СИЗО, выстрел в затылок... в прочем так она всегда и проводилась....

 

http://lib.rus.ec/b/283977/read
– И часто приходилось выполнять эту миссию? – не удержался я от вопроса.
– Ну, не каждый же день... Иной раз на несколько месяцев перерыв, а потом сразу двоих подряд. Раньше ведь много статей было под вышку...
– И за экономические преступления, – заметил я. – Сейчас «теневики» в миллиардерах ходят, уважаемые граждане, в депутаты их выдвигают. Скажите, вы не сожалеете, что были расстреляны люди, которые обвинялись только лишь в расхищении социалистической собственности?
Я задал вопрос и спохватился.
Но мой собеседник и не думал замыкаться или сердиться.
– Я тогда считал и сейчас так считаю, что очищал наше общество от подонков. Санитаром работал, ясно? И мне все равно было, кто он – убийца, насильник или вор, который грабил народ. Рука не дрожала.
– Ну вы хоть знали, кого расстреливали?
– Конечно. По закону я имел право на предварительное ознакомление с делом.
– А потом лоб – зеленкой?..
– Да не лоб... Как было: приходила правительственная телеграмма, там, значит, выписка. Такому-то отказано в прошении о помиловании. Тогда, кажется, Президиум Верховного Совета этим занимался. И приходили в камеру и сообщали... Просто, без всяких церемоний: «Собирайся, гад, в расход тебя пускаем!» Шучу, конечно... Надевали наручники за спину, иногда брили.
– И они как – вырывались, кричали?
– Это общее заблуждение... Из сотни, насколько я знаю и от других слышал, – один-два человека что-то там из себя строят. Блатной «король» какой-нибудь, авторитет, мог повыпендриваться. А так – идут как бараны под нож. Кто-то блюет, кто в штаны обмочится или похуже... Бывает, под руки приходится тащить – ноги отказывают. Многие плачут...
– Пощады просят?
– Все молча... Это шок. Представь, утром встал, съел завтрак. Каждый ведь надеется, что его помилуют. И в постоянном напряжении. А тут приходят без предупреждения, обыскивают, заламывают руки, и вот жить тебе осталось всего несколько минут. Ноги ватные, двое по бокам, тащат по коридору, потом через башню, ступени вниз. Черным цветом были выкрашены, как помню. И кафель по стене – тоже черный с темно-красной полосой. Грамотно сделано, чтоб настраивало на траурный лад. Наш начальник тюрьмы – мой собеседник назвал фамилию – называл это траурной эстетикой. И на ступеньках, помню, тоже заставил две красные каемки нанести... А дальше дверь черная, железная. За ней три помещения. Третье без окон – глухое. Там короб стоял – пулеулавливатель. Все входим туда – я, начальник тюрьмы, как положено, прокурор по надзору, врач, ну и конвой... Ставим его на колени – он даже не сопротивляется. Выстрел производится в затылок – из штатного оружия – пистолета Макарова. Потом врач констатирует смерть, пишут акт. Труп пакуют в целлофановый мешок и выносят. Тут же в соседнем помещении гараж на одну машину – микроавтобус, «УАЗ» с синим спецсигналом. Без права досмотра в пути. Сделает пару ложных кругов по территории, чтоб никто из любопытствующих не прознал про «спецгруз», – и в городской крематорий. Тело выдавать запрещено.
– А потом?
– Как положено, кто-то из конвоя смоет из шланга кровь, там сток в центре помещения. Сам помоешься в душе, там же, в первой комнате. От гадости всей этой отделаться... Потом наверху стол накрывают. Обедаем вчетвером – начальник тюрьмы, врач, я и прокурор. Естественно, водка стоит. Пей сколько душа просит.
– Ваши коллеги не знали, что вы исполняете приговоры?
– Нет. С этим очень строго. Может, кто и догадывался. Я обычным контролером был.
– А жена?
– Однажды я рассказал ей об этом. Как восприняла? Нормально. Старая закалка.
– А деньги за это платили?
– Премии выплачивали. А то кто бы согласился? Иногда на исполнение из других мест приезжали. Но я в лицо никого не видел...
– Тяжело стрелять в человека?
– В преступника... – сразу поправил он. После паузы добавил: – Первый раз было не по себе. Но я сказал себе: «Это убийца и мразь. А ты ему должен отомстить за тех, кого он убил...»
– А было кого-то жаль убивать?
– Не было. И больше об этом лучше не спрашивайте... Меня зэки в тюрьме боялись и уважали. Я любого мог обломать. Это сейчас у меня не то здоровье... Один, помню, решил донять. Повесился на ручке, точнее, сам на коленях, в сторону откинулся. Я взял за эту веревку, приподнял его над полом, он потрепыхался, я опустил. «Следы есть на шее, – говорю, – вот это по-настоящему вешался. Еще хочешь?» – «Нет!»
– А вы за отмену смертной казни?
– Какая может быть отмена? Ты спроси у самих осужденных – они все тебе скажут, что нужна смертная казнь – как сдерживающая мера для всяких отмороженных, как сейчас говорят. Вон, в Италии отменили смертную казнь, сколько у них следователей, прокуроров после этого постреляли. И этого, Альдо Моро... На Западе, может, и созрели, а у нас, в России, еще рано. Я вон нынешнему начальнику тюрьмы сказал: поторопились там склад сделать. По нашим лихим временам еще все вернется...
Мы распрощались. Я ощутил крепкое рукопожатие, представив на мгновение, как мой собеседник поднимал ствол пистолета, верша приговор «от лица государства». Через несколько шагов оглянулся. Он уходил неторопливой грузной походкой, ничем не выделяясь среди весенней толпы. А у меня осталось ощущение, что он еще о чем-то не сказал

 

А потом у обоих поутру будет сушняк ......

 

Все было проще и обыденнее.
Утром на завтрак в чай приговоренному подмешивали двойную дозу снотворного. Смертник быстро впадал в сонное беспомощное состояние и валился на шконку. Тогда надзиратель заходил в камеру, клал ему на голову подушку и садился сверху на несколько минут. Чтобы не скучать, читал в это время газету "Правда" или "Известия". После этого появлялся врач, констатировал смерть заключенного. Того после этого засовывали в бумажный пакет и везли в крематорий.
В случае непредвиденных случайностей, например в этот день у смертника плохое самочувствие и он не хочет завтракать - тогда приходит врач и под видом лекарства опять же дает снотворное.
Если же и лекарство зека отказывается принимать, то приходилось импровизировать. Например, за дверями его камеры слышалось радостное оживление, дверь распахивалась и вваливался слегка навеселе конвойный с початой бутылкой водки в руках с возгласами:"У меня сын родился! Выпей за это!". Или внук, смотря по возрасту тюремщика. В водку, как вы понимаете, уже добавили снотворное.
Вообще, использование снотворного, а не яда, объясняется техникой безопасности, чтобы случайно яд не выпили посторонние люди.
Как вы видите, не крови, ни угрызений совести.