Тут пару страниц назад упоминали про чачу. Ассоциативно вспомнилась хулиганская книга Наринэ Абгарян "Понаехавшая" - про приличную армянскую филологиню, в 90-х работавшую в валютном обменнике "Интуриста" в "Москве. Книга очень веселая и по теме. Одна из главок: "Профессионализм": "Однажды у О. Ф. случился день рождения. Самый настоящий юбилей, сорок пять лет. О. Ф. сразу предупредила, что отмечать ничего не собирается. — Что я, дура, такое праздновать? Сделаем вид, что мне тридцать пять, и на той жопе сядем. Подарок возьму трехлитровой кастрюлей из нержавейки. Которая с пожизненной гарантией. Предупреждаю — стоит дорого. Но с восьми человек триста долларов — это тьфу! Девочки скинулись, связались с менеджерами фирмы, заказали кастрюлю. Угодили в беспрецедентную презентационную акцию, получили в подарок за заказ стеклянный контейнер для хранения продуктов. Красиво завернули презент в гофрированную упаковочную бумагу, затянули шелковыми ленточками. В торжественной обстановке вручили имениннице. О. Ф. всплеснула руками. Расшнуровала упаковку, долго ахала, изучая свое отражение в термоаккумулирующем дне кастрюли. — А это что? — ткнула пальцем в контейнер. — Это для хранения продуктов. Вакуумный контейнер. — Совсем охренели. Я же только кастрюлю просила! — Не волнуйтесь, он нам бесплатно достался. Как бы довеском. — Так, — О. Ф. отложила подарки, порылась в сумочке, вытащила кошелек. — Айда со мной в магазин. Девочки заволновались. — Может, не надо? Вы же говорили, что отмечать не собираетесь. — А теперь говорю — собираюсь. Легонько, без пафоса. Минимум алкоголя, немного закуски. На сладкое — торт. Отметим прямо тут, не отходя от кассы. Час посиделок — и разбегаемся по домам. — Час — это хорошо! — встряла Понаехавшая. — А то я после суток, устала — сил нет. И ночью как назло не удалось поспать, туристы словно взбесились, через каждые полчаса прибывала новая группа. — Час — и ни минутой больше, — заверила О. Ф. — Наивная ты дура, — отчитывала Понаехавшую Трепетная Наталья, наспех отодвигая в сторону рабочую аппаратуру и освобождая место для посиделок, — каждый раз за всех отдуваешься. Сутки работала — а теперь дальше сидеть. Уж лучше бы пила, что ли? — Да не могу я. Ты же знаешь! — Знаю. Вот и говорю, что дура. К возвращению девочек помещение было полностью готово к банкету — Понаехавшая маячила в дальнем окошке и старательно светила наружу настольной лампой, чтобы даже самые глазастые интуристы не разглядели сквозь затуманенное бронированное стекло происходящие в обменнике запрещенные дела. Рабочее место второй кассирши было полностью освобождено от аппаратуры и тщательно застелено запоротыми реестрами покупки и продажи валюты. Аккуратной стопочкой высилась тщательно прополоснутая одноразовая посуда. Верхний свет был погашен, вентилятор работал на полную мощность. Магнитофон нежно журчал «лашате ми кантарой» — О. Ф. всякой другой эстраде предпочитала итальянскую, слушала Кутуньо и Челентано, причем Кутуньо жалела за бездетность, а Челентано неустанно ревновала к жене, называла ее безрогой выдрой. — Мы даже водки не стали брать! — водрузила на стол две бутылки шампанского О. Ф. — И еды взяли минимум — хлебушек, колбаса. Торт. То есть буквально выпили, закусили, и всё, аривидерчи. — Вот и славно, — обрадовалась Понаехавшая. — Часа два я точно продержусь. — Тридцать минут! — покрылась комсомольскими мурашками О. Ф. — И ни секунды больше! Первые три часа Понаехавшая держалась молодцом, потом выдохлась и перешла на автопилот. Но автопилот через какое-то время тоже заглох. В ушах противно зазвенело, начались глюки. Со всех без исключения купюр на нее укоризненно глядел Эндрю Джексон. С некоторых грозил пальцем. Понаехавшая пугалась, бегала к ближайшему автомату — за очередной порцией кофе. От кофе клонило в сон. Меж тем в обменнике разворачивалось прямо-таки античное пиршество, как минимум сатурналии. И если сначала подгоняемые полусладким шампанским и бутербродами с колбасой девочки держались ледями и вели светские разговоры за жизнь, то после нового рейда в продуктовый и двух бутылок полусухого решили более не сдерживаться и перешли на водку. Пели «Сюзанна, мон амур», травили анекдоты, рвались станцевать белый танец, дамы приглашают кавалеров. Не обнаружив в обменнике ни одного кавалера, сильно озадачились, традиционно обозвали козлами. Выпили, не чокаясь, за настоящих мужиков, закусили чипсами. Потом кончились деньги. У всех. — Не бздим, а действуем! — встопорщилась О. Ф. — Где там ваша нежрав… нежравав… тьфу! Кастрюлю дайте мне! — Кастрюлю в студию! — заголосили девочки. — Зачем вам кастрюля? — выплыла из анабиоза Понаехавшая. — Сказано — не бзди! — остановила ее царским жестом О. Ф. — Лучше работай, видишь, там у тебя в окошке какой-то пидор маячит. Понаехавшая обернулась к окошку и похолодела — сквозь мутное бронированное стекло на нее глядел начальник гостиничной охраны Сергей Владимирович по кличке Дровосек. — Это кто меня тут пидором называет? — полюбопытствовал он. — Ой, это она не вас, — затрепыхалась Понаехавшая, — это она меня. — В смысле тебя? И что это у вас там происходит? Чего вы на всю гостиницу горланите? — Да вот! — Понаехавшая повернула настольную лампу и посветила внутрь обменника. — Юбилей у нас. — Тридцать лет! — полезла в окошко О. Ф. — Ну, тогда ясно, — расплылся в улыбке Дровосек. — Только вы это, потише, что ли. А то на все фойе орете. — Извини, Сергей Владимирович, больше не будем! — Ладно. Как только Дровосек отошел от окошка, О. Ф. вооружилась кастрюлей, а Добытчице Наташе всучила контейнер для хранения продуктов: — Пошли! — Куда? — Сказано — пошли, значит, вперед и с песней! — Может, лучше я? — вскочила Понаехавшая. — Сиди! — пригвоздила ее к месту взглядом О. Ф. — И работай! А вы, — обратилась она к остальным девочкам, — освежите пока закуску. Чипсов положите, чего там у нас еще осталось? Хлеба? Вот и хорошо, хлеба положите. Аккуратным веером на тарелочке разложите, чтобы культурно и красиво. А мы пошли. Будем через десять минут! И, элегантно зажав под мышкой трехлитровую кастрюлю и несколько заслонившись от любопытных взглядов крышкой, О. Ф. выплыла в фойе. Следом выпала Добытчица Наташа, пестуя на груди вакуумный контейнер для хранения продуктов. Движение в фойе моментально встало. Гостиница с интересом наблюдала, как дуэт работниц обменника, вихляя посудными принадлежностями, огибая непринужденной синусоидой замершие соляными столпами препятствия, уходит вдаль, в сторону лифтового холла. В авангарде, истинным воплощением хитроумного идальго Дона Кихота Ламанчского, маршировала О. Ф., сзади топталась верная Санчо Панса Наташа. Поворот налево О. Ф. взяла умеючи, большим кругом, чтобы не вписаться в угол. — Не бзди! — донесся до Понаехавшей ее окрик — видимо, арьергард не справился с управлением и таки врезался в зловредно выпирающий угол лифтового холла. Администраторши из ресепшн пришли в себя первыми, обернулись к обменнику, вопросительно повели скулами. Понаехавшая посветила им лампой: точка, тире, точка и еще множество хаотичных точек — помогите, SOS. Администраторши порадовались цветомузыке, весело помахали в ответ. «Сейчас умру», — подумала Понаехавшая. В обменнике меж тем творилось дивное — Красавица Настя учила девочек, как путем применения острого каблука системы шпилька обезвредить насильника летней ночью в подъезде. На вопрос Понаехавшей, почему именно летней ночью, веско ответила, что зимой не все ходят на шпильках, поэтому в холодное время года против насильников применяются совсем другие предметы. — Ножи? — испугалась Понаехавшая. — Можно ножи, — согласилась Настя. — Но лучше, конечно, зонтики. А то доказывай потом, что это ты в целях самообороны его ножиком в лапшу покрошила. А зонтик — практически безобидная штука. Раскрыл и обезвредил. И Настя, схватив с полки линейку, кинулась с жаром демонстрировать, как можно обезвредить насильника зонтиком. Минут пятнадцать Понаехавшая наблюдала рукопашную девочек, потом, дабы взбодриться, сама полезла в драку. Была моментально выкинута метким пинком обратно на рабочее место. Как раз очень вовремя, потому что в следующий миг из лифтового холла вынырнула странная процессия. Впереди процессии волнительным зигзагом, мелко ковыляя в унисон, шли на полусогнутых О. Ф. и Добытчица Наташа. Сзади, высоко держа перед собой вакуумный контейнер для хранения продуктов, аккуратно ступала Ираида Михайловна, врач из медпункта на третьем этаже. В мареве бронированного стекла Понаехавшая не сразу разобрала причину столь интригующей походки своих коллег. И только когда они поравнялись со стойкой ресепшн, стало ясно, что бравые коллеги, вцепившись с двух сторон в ручки, несут приснопамятную кастрюлю. Кастрюля явно была наполнена чем-то доверху, поэтому О. Ф. с Наташей шли чуть ли не на корточках — чтобы не пролить содержимое. — Неужели там водка? — ужаснулась Понаехавшая. О. Ф., словно услышав мысли подчиненной, сделала успокаивающий жест рукой. — Не бзди! — пронеслось раскатисто по фойе. — Не бжю… бжу… бздю, — засемафорила настольной лампой Понаехавшая. В кастрюле оказался гороховый суп. О. Ф. выпросила его в столовой для гостиничных сотрудников, с далеко идущими планами выпросила. Крепко обещалась расплатиться назавтра. Далее, чтобы не заплутать и не дай бог не сбиться с намеченного маршрута, они с Наташей вцепились в кастрюлю, кое-как добрались до лифта и поехали на третий этаж — менять суп на медицинский спирт. Тут далеко идущие планы О. Ф. чуть не рухнули, потому что Ираида Михайловна категорически отказалась идти на обмен. — На всех медицинского спирту не напасешься! — встала руки в боки она. — Сорок пять лет! — пошла на трагическую исповедь О. Ф. — Мать твоя женщина, что же ты молчишь! — заохала Ираида Михайловна, забрала у Наташи контейнер, наполнила его на три четверти спиртом, долила воды, размешала градусником. — Пойдем, я вас провожу. Проснулась Понаехавшая в шесть часов утра. Сильно удивилась, обнаружив себя за столом лежащей лицом в калькуляторе. Подняла голову, поймала свое отражение в окошке. Отпрянула от ужаса — из ушей воинственно торчали скрученные трубочкой салфетки. Выдернула импровизированные беруши, окинула взглядом обменник. На диване, тесно прижавшись друг к другу, спали О. Ф., Добытчица Наташа и Бедовая Люда. Куда подевались остальные девочки, было неясно. Понаехавшая попыталась вспомнить вчерашний вечер. Тщетно. Нет, кое-что всплывало в памяти, какие-то обрывчатые кадры, например, как О. Ф. с Наташей затаскивали в обменник кастрюлю с супом. Засылали в столовую Трепетную Наталью — выпрашивать тарелки с ложками. Разливали по одноразовым стаканчикам спирт с помощью шприца — чтобы ни капли мимо! Последнее, что запомнила Понаехавшая, — это как О. Ф. с Ираидой Михайловной шли зигзагом по фойе. Несли перед собой кастрюлю с остатками супа. — Куда это они? — выдохнула Понаехавшая. — За спиртом. — А кастрюлю зачем взяли? — Для отвода глаз! Далее память заволакивало непробиваемой черной дырой. Понаехавшая заволновалась. Мало ли что еще могло приключиться, пока она была в отключке. К счастью, тут проснулась именинница. Следом проснулись девочки. Первым делом ринулись конспиративной пробежкой в туалетную комнату — смывать вчерашний спекшийся макияж. Позавтракали кофе и таблетками аспирина, подробно рассказали, как догуливали вчерашний вечер. Путались в показаниях. Чуть не подрались, вспоминая, где же они танцевали жгучий танец танго, — то ли возле стойки такси, то ли вообще в зимнем саду. Понаехавшая слушала глаза врастопыр. Боялась слово вставить. Потом все-таки решилась: — А где остальные? Воцарилась сокрушительная тишина. Девочки крепко задумались. — Ночуют в медпункте на третьем этаже, им Ираида Михайловна выделила два топчана, — осенило Добытчицу Наташу. — А я что в это время делала? А то совсем не помню. — Как это не помнишь? Работала как подорванная, потом внезапно заснула. Просто упала лицом в калькулятор, и все. Мы пытались тебя растолкать, но никак. Обслуживали клиентов поверх… хм… тебя. Только заткнули уши салфетками, чтоб не мешать спать. А то ты вздыхала каждый раз, когда лязгал лоток для передачи денег. — И что, все меня видели с этими затычками в ушах? — густо покраснела Понаехавшая. — Не парься, все нормально! Мы тебя ведомостями прикрыли. Так что никто ничего не видел. Подвинься, будем считать. Теперь главное, чтобы остатки сошлись, — хмыкнула О. Ф. Девочки с замиранием сердца обступили кассу. Пересчитали наличность. Не поверили глазам своим, пересчитали еще раз. Перепроверили документацию. Никакой недостачи, остатки сошлись тютелька в тютельку. — Знаете, как это называется? — О. Ф. поднялась со стула, гордо выпятила грудь. — Высокий профессионализм — вот как это называется! Восемь пьяных в жопу баб и один непьющий, работающий вторые сутки даун! А касса сошлась. Так что зарубите себе на носу — профессионализм, блядь, никак не пропьешь! Как бы ни старался!"
Приходится выбираться зимой раз в два месяца в Калужскую обл. И по районным дорогам. Шипы сразу купил. Сел на дядькин Икс-Трейл, проехал из села до Калуги около 130 км. Небо и земля..Плохо управляемая жесткая коробка с пассажирами..
Тут все относительно....У того же батьки брал пиво,продукт гут! Гольц не даст соврать! И стоит тоже меньше бакса....
