Германин. Великое открытие германской науки. Гельмут Унгер Германин. Великое открытие германской науки. (Из журнала «Новый путь» №9/1943) Предварительный комментарий редакции: прежде, чем читатели углубятся в чтение первой части предлагаемого материала, будет не лишним сказать, что в 1942-м на основе этой истории был снят фильм с одноименным названием "Germanin". И вниманию читателей предлагается ссылка на этот фильм в сети интернет. Фильм на немецком языке. ------------------- Волшебная Африка. Когда вечером над безграничными просторами материка, над необъятными пространствами девственных лесов, степей и пустынь, над необозримой ширью потоков огненный шар тропического солнца заходит за резко очерченный горизонт и наступает мгновенная тьма, тогда над этой частью нашей планеты, именуемой Землей, загораются звезды южного неба и горят так ярко, как нигде в мире. Это не звездное мерцание северных ночей, наполняющее сердца людей благоговением и восторгом, это ослепительное горение, неведомая музыка сфер, идущих путями, указанными им Творцом. Среди звезд ширится расплавленным огнем лента Млечного пути. Мягкий свет междузвездного пространства перед таким обилием света кажется глубокой синевой. Миллионы звезд теснятся, как стада, и простому смертному кажется, что вот-вот эти движущиеся светила столкнутся с невероятной силой и разобьются. Но всюду царит закон высшей, непостижимой нам гармонии. И самая маленькая звездочка так же важна, как и солнце, находящееся от нас на расстоянии миллионов световых лет. За звездами новые звезды, за мирами новые миры! А среди самых ярких звезд, как символ вечности, сияет Южный Крест. Как непостижимо все это! – невольно вырывается у человека и он благоговейно умолкает, сознавая себя частью этой вселенной, столь совершенной в своем великолепии. Как необъятна она, по сравнению с маленькой Землей и все же, как велика эта земля, если применить иные масштабы. Хотел бы человек обойти ее, но одна жизнь слишком коротка для этого. Уже одна лишь часть света кажется такой необъятной, и даже при современных способах передвижения нужны недели и месяцы, чтобы достигнуть цели путешествия. А эта цель – Центральная Африка. Европа осталась позади. Чтобы увидеть Южный Крест, надо совершить длинное путешествие. Пока пароход грузится в Лиссабонской гавани, стоит пройти к Мраморному монастырю Бехлем и побывать у саркофага Васко де Гама, открывшего своему отечеству морской путь в Восточную Индию, и стяжавшего этим бессмертие, как гений, давший человечеству великое открытие. Пароход минует Канарские острова, Анголу, Китовую бухту и Свакопмунд. Вдали высится Столовая гора. А в конце материка расположен Капштадт со своими райскими плоскогорьями у гавани, но и он является лишь следующим исходным пунктом на пути в Бечуану и Родезию. Чудесные названия местностей, рек и областей, которые мы в юности жадно заучивали, приобретаю тепеь, в действительности, особенный смысл: Булавайо, Ливингстон, Замбези, водопады Виктории. Но даже отсюда предстоят еще недели тяжелого пути. В этой девственной уединенности, в сердце Африки, носильщики-сафары и погонщики разбивают постоянный лагерь, который будет стоять месяцы и годы, если его не разрушат буря и пожар. С безоблачного неба еженощно сверкают звезды – символ сокровенных желаний человеческого сердца и вечной незабвенности. Снова и снова внимает человек песне созвездий. Волшебна эта страна, с порой непроходимыми и почти недоступными человеку необъятными пространствами. Здесь, в глуши, еще живут на свободе вольные хищники, здесь еще природа охраняет себя от незванных гостей. Пестрые попугаи тревожат утренний сон своими криками, бегемоты лениво плывут по бесшумным потокам, стадами бродят слоны, как неоспоримые властелины страны, не знающие равного себе противника. Но и лев, и слон, и носорог не так страшны человеку, как другой незримый противник, которого нельзя победить ни храбростью ни хитростью. Здесь на обширной территории Родезии, вплоть до Бельгийского Конго и верховья Британской Ньяссы, до колоний Немецкой Восточной Африки, свирепствует один из злейших и неумолимейших врагов человека и животных – причина жертв и безмерных страданий. Свою жертву он уничтожает постепенно. Он беспощаднее удара львиной лапы, хватки его острых зубов, тяжелых шагов слона и даже нападения удава. Жертвой хищников ежегодно становятся десятки и сотни людей, но незримый враг убивает тысячи, даже сотни тысяч и опустошает целые области. В вечной борьбе с природой за существование, черный человек почти отучился бояться крупных врагов. Против них он имеет оружие. Но в борьбе с самым жестоким и вместе с тем мельчайшим врагом он остался безоружным, и вмешательство белого человека помогло открыть этого противника и уничтожить его. Нигде в мире так ярко и прекрасно не мерцают созвездия, как над Замбези и Нигером. Казалось бы, что здесь судьба людей находится под милостивым покровительством Всевышнего. Но достаточно одного укуса мухи, чтобы заразить и погубить человека. Не бесконечно большое, а бесконечно малое является здесь разрушителем. Газета сообщает… Летом 1921 года в одной из гамбургских газет среди передовиц, новейших сообщений, и литературного отдела появилась статья с громким заголовком «Ключи Африки в немецких руках». И это в то время, когда Германия, после проигранной мировой войны, пришлось оставить почти все свои заморские владения! Подобную заметку можно было рассматривать как козырь по отношению к бывшим врагам или вызов Парижу и Лондону, за которые пришлось бы ответить покоренному и смирившемуся народу. Но скорее всего, тот факт, что немцы нашли средство против тропической болезни, с которой им теперь не приходится сталкиваться, вызвали бы заграницей насмешку. Какое им дело до сонной болезни в Африке! Можно обойтись и без них. Жаль только, что о таком важном открытии они не объявили еще перед заключением мира. Тогда к Версальскому договору можно было бы добавить еще один лишний параграф. Новое, непревзойденное средство против малярии или цинги, против болезней крови, сахарной болезни, дизентерии или рака… Как часто подобные сенсационные газетные сообщения волновали и вводили в заблуждение доверчивого читателя, сколько было вызвано пустых надежд! Все это лишь вредило исследователям и науке, стоящей на службе человечества. То, что Германия, опоздав в разделу Африки и весьма скромно наделенная колониями, как раз теперь, будучи побежденной и ограбленной, якобы обрела ключи Африки, казалось разумному человеку почти траги-комическим. Голодавшая и погибавшая страна еще думала о международном значении! Но от этих немцев всего можно было ожидать, даже и такого идеализма, как помощь своим бывшим врагам. Однако, идеализмом это и не могло быть, - в таком случае новое средство не назвали бы «германином». Это был невероятный вызов, и на Quaid’Orsay (имеется в виду французская государственная администрация – прим.ред.) обсуждали, не потребовать ли от германского посла объяснений по этому поводу. Галльская гордость и высокомерие в подобных случаях весьма чувствительны. В то время, как многие читали сообщение о германине, не учитывая всей его важности, о нем стало известно в профессиональных кругах колониальных государств, которые отнеслись к открытию с должным вниманием. Последнее ведь не было случайным успехом какого-то неизвестного, но трудолюбивого фармацевта, трубившего об этом всему свету, чтобы утвердить свои права. С открытием нового средства было связано имя одного из крупнейших немецких химических заводов, пользовавшихся уже тогда мировой известностью. В лабораториях завода «Байера» в Леверкузене уже годами велась работа по улучшению и усовершенствованию этого средства. Тем не менее сообщение о нем для специалистов было преждевременным. Но на это были особые причины. О том, каково значение нового средства против сонной болезни, лучше всего могли судить превосходные английские, французские и бельгийские врачи, работавшие в тропиках. Далекие от национальной ненависти и вражды, они были носителями той этики, которая должна быть дорога каждому настоящему врачу и исследователю. Это не было их виной, что после мировой войны эпидемии на черном материке уносили тысячи жизней. Каждый из врачей работал на своем посту, пользуясь всеми средствами, которые были в его распоряжении. Но военные действия в Африке привели к полному прекращению начатых когда-то, совместно с немецкими исследователями, работ по борьбе с «trypanosomen’ом» и заразой. В некоторых областях это привело к полному застою. Огромную благотворную работу, которая сделала бы колонии обитаемыми для белых, а фермерам и неграм сохранила бы их скот, с заключением мира пришлось начать сначала. Тогда было очень легко и просто констатировать, что отказавшись от достижений немецких исследователей и колонизации, проведенной немецкой императорской властью, Англия, Бельгия и Франция оказались беспомощными против новых вспышек эпидемии. Это было только справедливо. Они пожинали то, что сами же и посеяли. Нет, только ослабевшее сопротивление и почти полностью прекратившаяся в годы войны работа, дали эпидемиям возможность разбушеваться с прежней силой. Германия же, благодаря своим исследованиям, одержала в это время первую большую победу после трагического исхода мировой войны. Разве не позором «на все времена» является документ, подписанный уполномоченными немецких властей в Версале, утверждающий, что немецкий народ неспособен быть колонизатором, а посему лишается своих колоний? Теперь та же Германия дарила миру лечебное средство против уничтожителя населения Африки! Неужели такой народ не имеет права иметь свои колонии? Когда британское правительство дало свое согласие Эльберфельдскому заводу красок испробовать в Африке новое средство «trypanosomen», тогда его первоначальное название «германин» было изменено. Оно стало называться «Байер 205», так как после 204 изменений и улучшений изобретателями, оно появилось в окончательном виде. Немецкие исследователи в Родезии. По вечным, неписанным законам природы, основным принципом существования каждого живущего является борьба. Борьба ведется не только за пропитание, чтобы поддержать силы, но и за сохранение и продолжение рода. Нужно защищаться и побеждать, или же быть побежденным более сильным и хитрым. Это героическая борьба, как самого молодого создания, так и самого мощного с более слабым и потому отданным ему во власть. И человек, подобие Божие, вовлечен в общую борьбу. Героизм его поступков, его поражений, еще больше его побед всегда являлся темой для великих поэтов, обессмертивших их в своих произведениях. Но как коротко время, охватываемое человеческой памятью! Один только взмах ресниц глаза Божия! Эта старая, уже ставшая банальностью истина, которую мелкие таланты, не умея найти ничего лучшего, старались облечь в захватывающую форму. Миром правят законы, продиктованные основными чувствами – голодом и любовью. Одержать победу в борьбе за существование, добиться любви и владеть ею, как земным счастьем – не является подвигом. Подвиг – это если человек на благо своего народа или всего человечества пожертвует свой труд, свои знания и даже свою жизнь. Если жизнь – право, то работа наш долг. Даже самые незначительные достижения сегодняшнего дня могут завтра послужить на пользу следующему поколению. Жизненных проблем, как мы их называем, существует достаточно, и для общественности они могут быть даже существенными. Но о великой борьбе человечества за свое существование, о беспощадном уничтожении общих врагов повествует слишком мало. Великий исследователь открывает и побеждает одного из злейших врагов человечества: Роберт Кох открыл туберкулезную бациллу. Но стало ли его имя достоянием всех народов? Не пользуются ли завоеватели и истребители материков большей славой? Не является ли описание борьбы с болезнью, успех этой борьбы, который может продлить жизнь тысячам людей, самым захватывающим романом? А победа над эпидемией открывает возможность работать в богатейших колониях. Не голод и не любовь, а наши дела являются решающими для будущего. Фармацевтическое отделение «Байер» открыло в 1887 году в Эльберфельдской лаборатории новое болеутоляющее и жаропонижающее. Успех этого средства был поразителен. Ему дали название фенацитин. Заслуга этого открытия принадлежит двум химикам: Дюисбергу и Гинсбергу. В ближайшее время, как гласит сообщение руководителей завода, следует ожидать дальнейших новых средств, которые пополнят фармацевтику: улучшенное снотворное, под названием сулфонал, и превосходное усыпляющее средство, вместо устарелого хлороформа. Впоследствии немецкий химик Дюисберг стал инициатором немецкой экспедиции в Африку для исследования сонной болезни. Она состоялась в 1921 году. Дюисберг дал ей также и хозяйственную основу. Правда, к тому времени никому не известный химик заводов «Байер» стал генеральным директором Эльберфельдских заводов красок. Его дальновидный ум тотчас же угадал всю важность лечебного средства против африканской сонной болезни. Только его участие и большие денежные средства для его общества обеспечили дальнейший успех. Среди немецких исследователей с именем он избирает лучших и испытанных, уже работавших в Африке. (Конец первой части. Продолжение следует.) Материал подготовил А.Курганов http://schutz-brett.org/3x/de/gesch...anin-die-geschichte-einer-kolonialen-tat.html http://schutz-brett.org/3x/ru/2016-...-03-27-19-09-31/2319-2016-06-08-13-07-29.html
Германин. Великое открытие германской науки. Часть вторая Гельмут Унгер. Германин. Великое открытие германской науки. (из журнала «Новый путь» №10/1943) Часть Вторая. Руководство экспедицией берет на себя позднейший президент Прусского института по исследованию заразных болезней в Берлине, тайный советник Клейне, ученик и сотрудник Роберта Коха, чьим именем после его смерти был назван институт. Роберт Кох был одним из первых врачей, успешно боровшийся так же и с сонной болезнью. Старший штабной врач следует в Родезию, как друг и сотрудник. В качестве ветеринара в 1922 году следует д-р Берг, не принимавший участия в экспедиции в Преторию, столицу Южно-Африканского Союза. Он везет с собой волшебное средство, которое было им давно тайно и добросовестно испытано и проверено в Государственном здравоуправлении Берлина и Тропическом институте в Гамбурге. На практике это средство является первым драгоценным препаратом против trypanosomen’ов не содержащим ни сурьмы, ни мышьяка, ни какого-либо металла вообще. Дюисберг лично снесся с Министерством Иностранных Дел, чтобы достигнуть согласия британских властей и привести в исполнение намеченные испытания в северной Родезии. Несколько лет спустя, профессор Клейн сообщил в Берлинском медицинском обществе об исходе этой знаменательной экспедиции. Путешествие по железной дороге началось 17 ноября 1921 года в Капштадте и окончилось через шесть дней на Северо-Родезийском вокзале, в центре, в Брокен-Гилль. Там, по распоряжению окружного комиссара, собралось большое количество носителей для путешествия караваном. Путь вел на северо-восток, в местность, названную именем Сессиль Родеса, основавшего здесь общество, облеченное особыми полномочиями для изучения страны. Через три недели караван достиг маленькой правительственной станции Мпика, лагерь же был разбит еще дальше, в трех днях пути, возле негритянской деревушки Ндомбо, где, по сравнению с окружающей болотной местностью, кишевшей мухами це-це – разносителями эпидемии, были лучшие условия. Новое средство против сонной болезни у человека решено было испробовать против одинаково опасной эпизоотии у рогатого скота, но обе болезни редко встречаются вместе, так как часто ядовитые мухи бывают в областях, где не занимаются скотоводством, и наоборот. Экспедиции приходилось бороться и против внешних врагов, чтобы защитить лабораторию, жилые дома и хлева от львов и змей. Была проделана большая работа, пока первые тридцать больных сонной болезнью могли быть собраны, интернированы и подвергнуты лечению. Известие о прибытии белых колдунов, возвещавшееся барабанным боем, быстро облетело деревни в долине реки Луангва и распространилось дальше, – по всей стране. Но доверие негров отдаленных поселений не так легко завоевать. Возможно, что таинственная сила немецких докторов страшила их больше, чем само заболевание, которое они не чувствовали сразу, ибо в первой стадии коварная болезнь еще не была очевидной. Кроме того стремление к свободе у негра было сильнее, чем желание выздороветь. Для него болезнь была судьбой, - он ее принимал и переносил безропотно. И когда, по прибытии немецкой экспедиции, капштадтские газеты сенсационно огласили успех исследователей нового лечебного средства еще до конца опытов, негры отнеслись к этому сдержанно и даже боязливо. Профессор Фишер, не скрывая, сообщал в своем дневнике «Под игом сонной болезни», что первый опыт лечения заболевшего от укуса мухи це-це скота в Ндомбо потерпел неудачу, и нужно было много мужества и доверия к новому средству, чтобы испробовать его на больном человеке. На карту были поставлены не только имена выдающихся исследователей и ученых, признавших германин, но также и престиж самой Германии. Но вдруг положение вещей резко изменилось. Больной англичанин в Африке. Среди негров в Родезии живет относительно немного белых. Большинство из них является правительственными чиновниками, которым годы службы в тропиках зачисляются вдвойне, так как в знойном африканском климате человек сгорает скорее, чем в умеренных условиях севера. Молодыми, отважными и жаждущими приключений покидают они Англию, избранные среди многих, как особенно способные и подходящие для жизни в тропиках; приезжают домой в отпуск и опять торопятся возвратиться. «Африка их покорила,» - гласит старая негритянская поговорка. Они поддались навсегда ее таинственным чарам и всякая другая страна на земле кажется им тесной. О, они знают об опасностях, которые караулят их за каждым кустом, и хотя они имеют право носить современное огнестрельное оружие и могут одним выстрелом уложить льва, но от яда змей они также мало защищены, как от укуса мухи, отравляющего кровь. Сонная болезнь никого не щадит. Если в каком-либо округе колонии умирает негр, то это еще ровно ничего не значит, - одним вьючным животным меньше и его сейчас же заменят дюжины других. Деревни кишат туземцами. Но белый человек находится под защитой флага Альбиона, он - могущественный человек, которого каждый знает и уважает. Его здоровье и жизнь важнее тысячи черных. И вот случайно, именно англичанин был первым доставлен в немецкий госпиталь в Ндомбо. Возможно, что он из гордости добровольно не явился бы и пренебрег советом английского врача в долине Луангва, который не мог уже помочь своими средствами тяжело больному. Но районному врачу, работающему в содружестве с немцами, дано предписание от своих властей, доставлять больных сонною болезнью в немецкий госпиталь. Для спасения жизни пациента оставалось одно только средство, и то, если еще не слишком поздно. Это – германин. Итак, однажды вечером в германский лагерь принесли тяжело больного, ослабевшего от жара человека, похожего скорее на труп. Клейне и Фишер как раз работали с микроскопом. В прохладе тропической ночи легче работать, чем в солнечный зной, изнурительно действующий на самых выносливых. Двое слуг английского вербовщика рабочих прошли со своей ношей далекий путь через кустарники и болота. Они, как и все, много слышали о новом волшебном средстве и, как дети, с любопытством гадали, можно ли еще помочь их господину, на которого легла уже печать смерти. Они отлично знали все признаки этой жуткой болезни, уносившей их родителей, жен, детей. Желая спасти своего господина, они бы и сами пришли к немцам, но все же лучше, что это м приказал им английский врач. Действительно, это был безнадежный случай! Больной, исхудавший как скелет, беспомощный и беззащитный, уже потерял сознание. Диагноз болезни был настолько ясен, что от исследования крови можно было вполне отказаться, дабы не терять драгоценного времени. Для немецких врачей была еще одна возможность оставить славу лечебного средства незапятнанной: не ожидая исхода, они могли объявить, что это случай безнадежный, - больного привезли слишком поздно и его нельзя было спасти. Но хороший, сознающий свою ответственность, врач борется даже против могущества смерти. И невероятное, даже невозможное удалось. Больному, потерявшему уже сознание, дали через короткие промежутки времени две дозы германина, столько, сколько он, как это было доказано на опыте, мог выдержать. Началось состязание со смертью, которое могло быть выиграно лишь благодаря чуду. И чудо, вызванное гением человека, свершилось. Два молодых негра, бывшие тому свидетелями, стояли пораженные. За последнее время их господину недомогалось все больше и больше, он не был даже в состоянии подняться на работу, и им сообща приходилось ночью его укрощать и удерживать, когда он страдал от припадков горячки и, по их негритянскому понятию, был одержим злыми духами. А потом последовало самое ужасное, когда он не узнавал их больше, лежал, скрючившись и закатив глаза, так что виднелись только белки, когда он поднимал веки. Но вот теперь, против всякого ожидания, больной поднялся с больничной койки. Ослабевший от болезни и чертовски голодный, ходил он по лагерю, как здоровый, разговаривал со своими слугами и хвалил их за преданность и любовь. - Что вы хотите сказать? Не таращите на меня так глаза…Хорошее средство, не правда ли? Да, это действительно можно утверждать. У немцев следовало за многое просить прощения. По совету Клейне, сразу же после первого впрыскивания германина, Фишер исследовал кровь англичанина. Она кишела trypanosomen’нами. А теперь после нескольких дней лечения, она больше не содержала возбудителей болезни. Результат, превзошедший все ожидания, исполнил гордостью сердца немецких врачей. Снова затрещали барабаны по девственным лесам, передавая от деревни к деревне известие: - Белый человек спасен. С этого дня негры стали приходить добровольно целыми толпами. Во всем они искали помощи и совета, и их доверие было безгранично. Чудо исцеления убедило. Первое исцеление в Германии. Для немецкой экспедиции по борьбе против сонной болезни, удивительный случай исцеления англичанина имел величайшее практическое значение в дальнейших опытах с германином. Но Клейне и Фишер все же еще повременили бы с первым применением этого средства к человеку, если бы этому случаю не предшествовали иные, столь же успешные. В Гамбургском институте по исследованию морских и тропических заболеваний, руководимому незабвенным профессором Нохт, в продолжении долгого времени этим препаратом заводов Байер занимался молодой исследователь Петр Мюленс, впоследствии преемник Нохта, ставший известностью и прославивший заведение, во главе которого стоял. Следует упомянуть, что в Гамбургском институте еще и теперь обучается ежегодно на всевозможных курсах большое количество иностранных врачей по тропическим болезням и что выдержанное ими там испытание признается всеми государствами. Это – огромное доказательство доверия к достижениям немецкой науки в областях тропических исследований. Свою работу Мюленс изложил совместно с Менком в одной статье, ставшей событием в истории медицины. В 1921 году она появилась на страницах Мюнхенской медицинской еженедельной газеты. Со скромностью, являющейся для него характерной, Мюленс указывает на блестящие результаты, достигнутые еще до него другими исследователями в опытах над животными, зараженными различными породами trypanosomen’а. Заслугой Мюленса является то, что он первый испытал это средство не человеке. Заголовок его статьи так и гласит: «О лечении человеческого trypanosomen’а «Байером 205»». Забегая вперед, упомянем для пояснения, что под trypanosomen’ом подразумеваются двухядерные микроорганизмы, которые в Африке вызывают сонную болезнь у человека, а также убийственную заразу у рогатого скота, лошадей и собак. Паразиты переносятся мухами це-це, именуемыми специальным термином – глоссины. После основательного исследования, Клейне пришел к выводу, что зараза переносится не искусственным путем, то есть когда муха сперва жалит больного, а потом здорового человека и, таким образом заражает его посредством укуса. Нет, прежде чем вызвать болезнь, зародыш в мухе должен пройти определенную стадию развития, срок, который продолжается недели и зависит от внешней температуры. Возбудители, главным образом, находятся в том же соотношении к мухам, как паразиты малярии к особой породе комаров, называемых анофелес. У человека Клейне различал два вида обыкновенной сонной болезни: первая свирепствует в Конго, в Танганайке и Камеруне, а вторая в Родезии. Каждая из этих болезней переносится особой породой возбудителей. В марте 1920 года Мюленс и Менк произвели в Гамбурге опыты над одним немцем, только что вернувшемся из Фердинандо-По. Заражение его произошло, должно быть, в октябре 1919 года. В ноябре появились первые признаки заболевания. Когда больной уже находился на пути к выздоровлению, - кровь была очищена от trypanosomen’ов, он, невзирая на советы врача, вышел из больницы и вернулся обратно в Африку. О его дальнейшей судьбе ничего не известно. Известен еще один случай, закончившийся исцелением. Больной был перевезен в Институт профессором Иорке из Ливерпуля после того, как все попытки исцеления в Родезии и в «Ливерпульской школе тропической медицины» окончились полной неудачей. Пациент как нельзя более подходил для применения германина, как последнего средства. В данном случае большое благородство выказал английский врач: без всякого чувства зависти он доверился немецким коллегам и передал им больного. (Конец второй части. Продолжение следует). Материал подготовил А.Курганов. http://schutz-brett.org/3x/ru/2016-...-03-27-19-09-31/2334-2016-06-13-15-02-43.html На фото - город Леверкузен, родина фирмы Баер
Германин. Великое открытие германской науки. Часть третья Гельмут Унгер. Германин. Великое открытие германской науки. (из журнала «Новый путь» №11/1943) Часть Третья. Лечение длилось с июня до конца августа. Больной, давно потерявший надежду и охоту жить, стал успешно и быстро поправляться. В середине августа он чувствовал себя уже совершенно здоровым. Со всей предосторожностью и нужной сдержанностью профессионального исследования, Мюленс все же пришел к выводу, что исцеления этой болезни в течение восьми с половиною месяцев, когда всякое другое средство оказывалось бессильным, последовали благодаря употреблению «Байер 205», которое уничтожило возбудителей и все признаки болезни. Это дало возможность надеяться на то, что болезнь будет исцелима. Этим первым опытом Германия одержала блестящую победу над африканской сонной болезнью. Негры… Негры… Со многими болезнями, бывшими когда-то бичом человечества, современным европейским врачам, не бывавшим за границей, на практике почти не приходится сталкиваться, как, например, с чумой. Но из истории народов известно, что эти болезни существуют тысячи или, по меньшей мере, сотни лет. На Дальнем Востоке же казалось недостаточным один наводнений и разрушительных землетрясений, переизбыток населения уничтожался там еще и эпидемиями. Холера и черная оспа известны с средних веков, когда причина возникновения их еще не была открыта. Южная Америка в то же время подарила человечеству превосходное средство против злейшего бича человечества – малярии, а именно – экстракт хинной коры. Тайна сонной болезни была открыта только в начале последнего столетия, так как Африка дольше всего оставалась неисследованной, новой страной, которую европеец только постепенно начал использовать для себя. Но особый вид товара уже и раньше прибывал с черного материка: негры, рабы. Среди негритянских народов рабство еще до появления белых считалось естественным явлением. Впоследствии же Африка стала самым богатым и неисчерпаемым источником для всех рынков мира. Голландцы, испанцы и португальцы одинаково участвовали в торговле рабами. Англия, заключив с Испанией Утрехтский мир, заручилась контрактом, обеспечивающим ежегодный экспорт 150 000 негров-рабов в Южную Америку. Охота на рабов, похищение их и торговля рабами являлись одной из печальнейших и постыднейших страниц истории, так называемых культурных народов. Но золото, платившееся за живой товар, слишком манило и подстрекало алчных искателей приключений к этой бесчеловечности, с которой мы достаточно знакомы по сообщениям современников. Жестокость происходивших некогда в африканских дебрях охот на негров, можно объяснить лишь тем, что старые или больные негры не представляли никакой ценности для торговцев рабами и потому негодный товар уничтожался на месте. В своем произведении «По всей Африке» англичанин Камерон рассказывает о рынке рабов в Таборе. Рабов водили вокруг, - они должны были показывать зубы, кашлять, бегать и поднимать тяжести, чтобы убедить покупателя в своей ценности, которая колебалась между 40 и 200 долларами. Об одном транспорте рабов говорится так: они прибыли после обеда, 250 пойманных женщин, скованных по 17-18 вместе, и все они тащили на себе награбленную добычу. Израненные ноги, шрамы и рубцы по всему телу свидетельствовали о беспощадном, жестоком обращении, которому эти жалкие существа подвергались со стороны извергов, называвших себя их владельцами. Бедствия и человеческие жертвы, причиненные этой охотой на женщин, были неисчислимы. Чтобы добыть этих 250 рабынь, было разорено по меньшей мере десять деревень и уничтожено 1500 жителей; и если некоторые и успели убежать, то все же большинство погибло, пытаясь спасти женщин и детей. Негров-рабов пригоняли на рынки и в гавани. Несчастные были закованы в цепи, которые он и с трудом влачили, сгибаясь по тяжестью «шеба» - т.е. тяжелой деревянной вилой, давившей им плечи и замкнутой, для надежности, на шее поперечной палкой. С неменьшей жестокостью потом эти измученные создания, скованные цепями, загонялись на корабли для рабов, и изнемогающие от жары и жажды доставлялись в Америку или Западную Индию. Для бессовестных торговцев это был поистине ценный груз, так как они включали в свои расходы и те жертвы, которые не выдерживали подобного переезда или умирали вскоре по прибытии на запад, якобы от тоски по родине, как об этом презрительно говорилось. Сильное тело, молодость, здоровые и хорошие зубы, а у девушек и женщин еще красота и стройность, все это расценивалось покупателями еще до отправки и лишь оценив товар они платили требуемую сумму. Но как объяснить то, что по дороге, несмотря на это, умирало так много самых сильных рабов, погибало от необъяснимой болезни? Если это была эпидемия, то почему же не распространялась дальше? В те времена еще не знали виновника сонной болезни, которой часть рабов была заражена уже при отправке, а также и не знали, что родиной мухи це-це были болотные низины Африки. Лишь постепенно об этом стали узнавать и торговцы рабами, но они редко доверяли другим свою «деловую тайну», а именно то, что при выборе «товара» следовало обращать внимание не только на зубы, рост, силу и красоту, но еще и тщательно ощупывать затылок рабов. Если там была опухоль, то самый лучший и сильный раб не годился к продаже, так как он уже был отмечен смертью. Почему и отчего? Объяснения не было. Торговцам рабами было достаточно этого факта. Пока еще тропические врачи занимались исследованием возбудителей и симптомов африканской сонной болезни, торговцам рабами уже было известно, что во втором периоде болезни, после инфекции у большинства заболевших начинали опухать затылочные железы, в виду наличия ядовитого вещества. Но этим сомнительным знанием торговцы пользовались лишь для своих корыстолюбивых целей. Таинственная болезнь. После открытия туберкулезной бациллы Робертом Кохом, медицина признала, что каждая заразная болезнь и каждая эпидемия имеет своего особого возбудителя. Это мнение вскоре подтвердилось опытом Лефллера, который первый вырастил чистую культуру дифтеритной бациллы. А спустя некоторое время ученик Коха, Гаффки, открыл возбудителя тифа. «Можно надеяться,» сказал Кох, - что в недалеком будущем будут найдены возбудители всех заразных болезней.» Эти надежды, однако, не оправдались. Но все же достаточно указать - как утверждает в своей речи «О бактериологическом исследовании» величайший германский исследователь – на то обстоятельство, что мы только теперь (в 1890 году) в состоянии составить себе правильное представление о том, как субстанции болезни, помимо тела проявляют себя в воде, почве и в воздухе, и поэтому прежние гипотезы покажутся весьма сомнительными. Только теперь мы можем с точностью установить, имеем ли мы дело с возбудителями болезни-паразитами, существовавшего за счет человеческого и животного организма, или же такими, которые живут вне организма и бывают лишь случайными возбудителями болезни. Мероприятия предупредительного характера в отдельных случаях заболевания имеют радикальное значение. Наши познания о бактериях – возбудителях болезни в организме расширяются. Многие явления до сих пор казавшиеся загадочными, стали для нас теперь понятны. В конце концов, Роберг Кох находит формулу, путеводную для каждого исследователя: «Настоящий исследователь твердо идет по намеченному пути, не думая о том, принесет эта работа непосредственную пользу или нет; но совершенно необоснованным я не могу считать этот вопрос, так как лишь меньшинство из занимавшихся бактериологическими исследованиями, совершенно не имела в виду практическую цель.» Существование болезни со смертным исходом, выражавшееся в непреодолимой сонливости, установил впервые в 1800 году английский колониальный врач, работавший у Бая Бенина в Западной Африке. Это был очень способный военный врач Винтерботтом, исключительно хороший наблюдатель. Открытую им новую болезнь, он по ее признакам, назвал «сонною болезнью». Большего он о ней ничего не мог сообщить. Наука приняла его доклад к сведению и снова забыла о нем, так как этот Винтерботтом не был величиной, могшей претендовать на внимание в медицинском мире. Да и кто был в состоянии проверить его утверждения о странной и таинственной болезни в Западной Африке! Итак, это открытие оставалось почти что на десяток лет потерянным для науки. Негритянская страна…Далекая страна рабов! Разве только лентяи могли в своем неведении радоваться тому, что некий исследователь открыл болезнь, судя по названию, весьма приятную и приветствуемую. Но открытие Винтерботтома не было совсем забыто. Представители торговых обществ, в своих докладах за четверть года, заявляя о нежелательности убыли черных рабочих сил, сообщили, что среди туземцев существует странная болезнь, которую ни один врач не умел лечить. Убыль рабов в областях от Сенегала до Анголы была значительной. Дальнейшие сведения врачей Западной Индии, - замечательных и плодородных Больших и Малых Антильских островов, сообщают, что на французских островах Гваделупа и Мартиника наблюдались случаи подобного заболевания. И всегда они распространялись на негров-рабов, которые были принудительным порядком привезены с черного материка. Крупнейшим европейским исследователям, как Стандлею и Виссману эта новая болезнь еще не была известна. Ее распространение ограничивалось западным побережьем. Но с открытием богатого материка, болезнь проникала все дальше, захватила огромную область Конго и свирепствовала среди туземцев побережья озера Виктории. В течении десяти лет ее жертвами пало свыше миллиона негров. По сообщению одного английского врача в Уганде, эта таинственная болезнь была занесена суданским солдатами, отпущенными Эмин Пашой. Они осели у озера Альберта и перенесли эту болезнь на туземных рабов. Возможно также, что сонная болезнь была занесена дальше, вглубь страны, караванами. Во всяком случае, она унесла жизни тысяч людей, погибших мучительною смертью. Славу первого, приподнявшего завесу над тайной сонной болезни, разделяют несколько исследователей. Английские врачи Форде и Дуттон открыли в 1901 году у реки Гамбии, в крови больного лихорадкой микроорганизмы, прозванные по их извивающимся движениям трипаносоменами, уже известными по тропическим заболеваниям животных. Как возбудителя болезни у человека, врачи встретили их впервые и окрестили по месту открытия. Недалеко от лаборатории, в английском госпитале лежал вместе с другими больными негр, страдавший лихорадкой. У него была из вены руки взята для исследования кровь. Что с ним было, не знали еще ни Форде, ни Дуттон, симптомы были слишком неопределенными. Головные боли и временное оцепенение не создавали еще никакой картины заболевания, а приступы лихорадки бывали и при малярии. С тех пор, как Роберг Кох показал новые пути исследования, микроскоп стал незаменимым помощником врача. (Конец третьей части. Продолжение следует). Материал подготовил А.Курганов http://schutz-brett.org/3x/ru/2016-...-03-27-19-09-31/2335-2016-06-13-15-05-34.html
Германин. Роберт Кох борется с болезнями Африки Гельмут Унгер Германин. Великое открытие германской науки. (из журнала «Новый путь» №13/1943) Часть Пятая. Природа развивает удивительное многообразие, которое человеческое воображение не в состоянии даже представить. Наука изобрела для подобных тайн различные благозвучные имена: антитоксин, бактериолезин, опсонин, аглутинин, анафилаксы; она знает о рецептуре первого, второго и третьего порядка, об их репродукции, о дополнительных веществах, ферментах, и о иммунитете. Она ищет все новые толкования и открытия, но она следует только по путям вечных загадок. Мы, люди, никогда не победим болезни и смерти. Мы этого и не хотим и не пытаемся нарушить ритма Вечного. Нет. Одно уже является в достаточной мере нашим достижением и милостью Бога, что мы встречаем и болезни и смерть мужественно, с хорошим, честным, и даже гениальным оружием в руках и имеем какой-то успех. И мы должны быть благодарны великим людям за то, что они продлили наше прекрасное и благословенное существование, чтобы мы могли насладиться им на несколько мгновений дольше и выполнить еще то, что осталось невыполненным. Роберт Кох на территории заразы. Профессор Клейне, имевший наравне с Форду, Дуттоном, Касллани, Брюсом и Кохом, неисчислимые заслуги в области исследования сонной болезни и также «околдованный Африкой» - как гласит негритянская поговорка, все снова возвращался в страну своих исследований, заявил, однажды, что эти исследования стали играть решающую роль в его жизненном пути. Дважды он имел счастие сопровождать Коха в дальние научные экспедиции на черный материк: первый раз в 1903 и 1904 году для борьбы с эпизоотией и второй раз в 1906 и 1907 году для исследования сонной болезни. Об этом он сообщает сам: «Несколько лет спустя после повального заболевания рогатого скота чумой, Южную Африку снова поразил падеж скота. В Родезии пали тысячи животных. Так как не было средства остановить смертность, то решено было, как и раньше, прибегнуть к помощи Коха. В частной лаборатории Коха в то время работали доктор Нейфельд и я. Когда мы однажды утром шли с Кохом из Паталогического института, высшего ветеринарного учебного заведения, в Институт по исследованию заразных болезней, я попросил Коха, в случае, если ему предстоит экспедиция, взять с собою в Африку д-ра Нейфельда или меня, а не какого-нибудь постороннего, Кох ответил: «Вы оба можете ехать, но сперва я должен получить приглашение сам». На следующий день прибыла каблограмма от властей Родезии. В несколько дней все было улажено по телеграфу, и уже в начале января Роберт Кох, его супруга, д-р Нейфельд и я выехали из Неаполя. Путь лежал через восточно-африканскую пустыню в Бейру». Из-за сродства между новой болезнью и так называемой лихорадкой Техаса возникло предположение, что переносителями этих болезней являлись какие-либо паразиты из породы клещей. Начиная с Адена, в каждой гавани мы сходили на берег для осмотра всех встречающихся верблюдов, коров и ослов, чтобы отыскать на них клещей. В Бейре нас принял лично главный ветеринарный врач Южной Родезии и проводил вглубь страны в Булавайо, центр эпизоотии, где мы и начали наши исследования. В крови заболевших животных иногда встречались пироплазмы, возбудители лихорадки Техаса, но Кох вскоре понял, что эти паразиты означают лишь побочную заразу. Но тонкие палочки и колечки являлись возбудителями совсем новой, до сих пор незнакомой болезни. Кох дал ей название африканской прибрежной лихорадки. Значение Роберта Коха, определившего новую болезнь, может быть оценено только тем, кто сам работал на тропиках, борясь со всевозможными эпидемиями. Насколько трудно было сделать решающий вывод, показывает то, что как раз в это же время один из крупных исследователей нашел возможной связь между обеими породами возбудителей. Кох, следивший за всеми сообщениями об эпидемии, вызванной трипаносоменами, уже во время этой экспедиции много думал об открытиях Брюса и о появлении сонной болезни. Его логичное, отличающееся большой систематичностью мышление и пристрастие ко всему целесообразному, искало средства, исцеляющего уже в первой стадии заболевания. Так как в то время немецкая восточная Африка была под угрозой, то Кох сделал правительству предложение организовать новую экспедицию. Клейне об этом сообщает так: «Своим спутником он избрал меня, в то время как Императорское здравоуправление посылало профессора Бека. В Африке присоединились к нам штабные врачи Панзе и Фельдман, главный врач Кудике и фельдфебель Захер. Жена Коха проводила его до Энтеббе. После краткого пребывания в Амани и Муанзе, Кох решил немедленно перекочевать на английские острова Зезе на озере Виктории, где эпидемия свирепствовала особенно сильно. На главном острове находилась миссия «Белых Отцов», Буманги, которая приютила многих тяжело больных. Туда, с разрешения епископа, прибыл для клинических опытов профессор Бек. «Белые Отцы» - это миссионерское общество, имеющее целью распространение христианства в Африке, и основанное кардиналом Лавижери, борцом против рабства. Они обладали множеством поселений почти во всех частях Африки. Как Роберт Кох. Так и я лично не раз получали поддержку от «Белых Отцов». Еще во время моей последней экспедиции я месяцами жил в миссии Урвира на территории Танганьики. Свою благодарность немецкая наука могла частично доказать: в Таборе была спасена от верной смерти «Байером 205» заболевшая сонной болезнью сестра милосердия, а также главный патер упомянутой миссии. Этот случай особенно интересен потому, что микроскопический диагноз был поставлен одним из пасторов миссии. Плодородные острова Зезе – сущий рай, утопающий в садах. Всюду кофейные деревья, лимоны и бананы. Диких зверей нет. Туземцы – их было там раньше около 35000 человек – могли, занимаясь легкой работой, вести мирное существование до тех пор, пока сонная болезнь в короткое время не унесла 20000 из их среды. На косогорах, сбегающих к озеру, растет густой девственный лес, и в его тени живут многочисленные мухи, распространители эпидемии. Рыбак во время рыбной ловли, охотник на охоте за маленькими антилопами, женщины при собирании горючего, дети во время ужения подвергались укусам этих насекомых и заболевали…» Во время пребывания на островах Зезе, через руки немецких врачей прошло более тысячи больных сонной болезнью. В первой стадии трипаносомены находятся только в крови зараженного и вызывают легкие или более сильные припадки лихорадки, в то время как общее состояние больного нарушается лишь в незначительной степени. В следующей стадии наблюдается опухание горловых и спинных желез и только тогда, когда паразиты проникли до мозга, происходят те изменения, по которым болезнь получила свое название. «Больной мучается постоянной головной болью, его характер меняется: прежде равнодушный и спокойный, он становится возбужденным и легко разражается. Движения становятся дрожащими и нетвердыми, походка – в слабость и усталость. Сон прерывает все дела повседневной жизни и отрывает от еды. Запущенные, покрытые песочными блохами, лежат исхудалые тела на полу, пока сон не перейдет в вечный…» ----------------------- Германин. Великое открытие германской науки. (из журнала «Новый путь» №14/1943) Часть Шестая. Таково поистине классическое описание африканской сонной болезни. Во время болезни, от 6 месяцев до 3-х лет, первые две стадии являются самыми опасными для распространения, так как в это время болезнь легче всего переносится в непораженные еще области, где также встречаются мухи це-це. Для окрашивания препаратов крови Роберт Кох употреблял тот же несложный раствор, как и прежде при туберкулезной бацилле. До открытия германина единственным непревзойденным средством считалось систематическое лечение сонной болезни атоксиленом, введенное Кохом. Оно могло в продолжение недель сохранять кровь чистой от возбудителей и препятствовало сосущим мухам воспринимать ядовитых зародышей. Роберт Кох был не только бактериологом. Наряду с исцелением от болезни, он первый создал организацию всеобщей борьбы с эпидемией, начав с уничтожения распространителей болезни. Ему удалось также, совместно с Клейне, доказать еще невыясненную биологическую связь между мухой це-це и трипаносоменами. Как работает исследователь. Среди изданных в Берлине книг: «Работы Императорского управления охраны здоровья» особую ценность представляет книга, появившаяся в 1911 году. Она содержит «Отчет о деятельности экспедиции, посланной в Восточную Африку в 1906 – 1907 году для исследования сонной болезни», данный Кохом, Беком и Клейне. Роберт Кох сам написал предисловие, введение и одну главу об экспедиции, в которых языком понятным даже профану, рассказывается о том, как работает исследователь. Экспедиция отбыла в апреле 1906 года из Неаполя на пароходе немецкой восточно-африканской линии и высадились 3 мая в Танге. Цели этой экспедиции были чисто научными. Еще до прибытия в Африку, Кох подробно разработал план работы. Первоначальной целью было Аманди, где на вершинах Узамбари была оборудована станция, потому что в окрестностях этой местности встречались страшные мухи и наблюдались случаи заразы, в то время. Как нагорье было от них избавлено. Роберт Кох пишет: «Это давало возможность заполучить у подножия гор нужное количество паразитов и заняться экспертизой на свободной от мух высоте, где не могут произойти непредвиденные случаи заразы. Вместе с тем можно было в любое время без затруднений производить наблюдения над свободно живущими паразитами и делать эксперименты с целью устранения их». Но работу нарушило важное сообщение из Букобы. Немецкий штабной врач д-р Фельдман сообщил властям в Дересаламе, что в Муанце, соседней станции с Букобой за последний год умерло 2000 туземцев от сонной болезни. Дальнейший путь экспедиции повел далеко вглубь страны, через Тангу и Момбасу к озеру Виктории. В Порт-Флоренс на южной стороне озера, экспедиции было дано несколько дней отдыха, пока следующий пароход не отошел в Муанцу. И даже эта короткая передышка уходила на то, чтобы выяснить, как обстоит дело с сонной болезнью в этой местности и на некоторые дополнительные исследования. Вот один пример настоящей научной работы, данной самим Робертом Кохом: «Некторое время тому назад в Порт-Флоренс появилась муха це-це, именуемая на языке специалистов – глоссина палпалис, и было замечено несколько случаев сонной болезни, для которой был построен свой специальный госпиталь. Но в той местности были вырублены почти все деревья и кустарники, за исключением нескольких, и с этого времени глоссины исчезли. Мы сами могли убедиться, что в Порт-Флоренсе, как и на ближайшем побережьи окрестностей этой глоссины больше не встречалось. Когда же мы проехали вдоль берега около мили, до скалистого выступа, на котором сидело множество водяных птиц и где в мелкой воде росло много кустарника, мы натолкнулись на бесчисленное множество паразитов. Они тотчас подлетели к лодке, окружили нас и старались ужалить. Некоторые сели на борта лодки и проехали с нами довольно большое расстояние. Когда мы ехали обратно, мы держались берега, чтобы иметь возможность лучше наблюдать за глоссинами. И тут оказалось, что место, где роились глоссины, находилось на расстоянии 20 минут от Порт-Флоренса, т.е. как раз там, где кончался вырубленный кустарник. Во время этих экскурсий и многочисленных поездок на острова, расположенные в бухте Муанза, мы убедились, что эти паразиты распространены и далеко на немецкой территории, что нашел д-р Фельдман уже и раньше. На материке, которые повсюду носит характер степи и обладает скудной растительностью, они встречаются только на отдельных местах, так, например, у бухты Мори. Но на лесистых островах их много. В них недостатка нет даже на самых маленьких островах, где встречается хотя бы немного кустарника. Особый интерес представляет образ жизни паразитов как раз на этих маленьких необитаемых островах, где встречается только бесчисленное количество водяных птиц, крокодилов, ящериц и змей. Здесь можно было наблюдать, чем живут глоссины, если им не предоставлена человеческая кровь. Я сперва думал о водяных птицах, но, к моему изумлению, нашел, что свежая кровь в желудке глоссин почти всегда была кровью крокодилов, которую они высасывали. Можно было собрать много наблюдений также относительно их прочих жизненных привычек и потребностей. Но особенно интересны были опыты, доказавшие присутствие в паразитах бациллы трипаносомена. Так в окрестностях Муанца, в области распространения глоссины палпалис, сонная болезнь не встречается и можно предположить, что глоссины в этой местности свободны от трипаносоменов. Но это предположение не оправдалось, а наоборот в желудке и кишечнике глоссинов нашли не только одну, но целых три различных породы трипаносоменов. Эти трипаносомены, конечно, не могут находиться в связи с сонной болезнью и тем более с гамбийскими трипаносоменами. Эта находка имела особую ценность лишь в том отношении, что она дала сведения о тех породах трипаносоменов, которые могут встречаться в паразитах наряду с гамбийскими трипаносоменами. В местности распространения сонной болезни правильное исследование подобных индифферентных трипаносоменов было бы чрезвычайно трудным, при некоторых же обстоятельствах и совершенно невозможным». В Кизибе д-ру Коху пришлось скоро убедиться, что здесь встречалось гораздо больше больных сонной болезнью, чем этого можно было бы ожидать. Кроме того оказалось, что здесь были особые обстоятельства, так как глоссины в Кизибе отсутствуют совершенно и, следовательно, больные заражались не в самой стране, а вне её. Жители Кизибы уже несколько лет уходят на работу в Уганду, остаются там в продолжение месяцев и даже лет, укусом глоссины заражаются ядом, содержащим бациллу, и возвращаются на родину больными сонной болезнью. Здесь представлялась, вероятно, единственная возможность наблюдать на сравнительно большом количестве больных, как протекает сонная болезнь, когда налицо почти все насекомые Африки, могущие служить переносителями трипаносомена, за исключением глоссины палпалис. Далее, - предполагая, что инфекция возможна только посредством глоссины палпалис в местности, где повторное заражение исключено, - можно было прийти к выводам, в какой мере возможно исцеление при помощи атоксила. Для того, чтобы помочь больным и хотя бы частично ответить на научно интересные и практически важные вопросы, пришлось оборудовать в Кизибе лагерь для лечения больных и наблюдения за ними. Кох считал, что экспедиция должна служить целям исследования, а не обрабатывать научные вопросы. А потому он обращался только к тем вопросам, разрешение которых содействовало бы лечению сонной болезни. Особенно подробно он занимался вопросом, является ли человек единственным носителем гамбийского трипаносомена. Попытка разрешить его является одной из наиболее интересных глав в истории исследования. Нет ни одного живого существа во всей окрестности, которое бы ускользнуло от его внимания, которое бы он не привлек и не исследовал бы на нем действий возбудителей болезни. С присущей ему основательностью, Кох перечисляет следующих животных: коров, коз, овец, собак, обезьян, кабанов, бегемотов, антилоп. Все эти животные постоянно, или очень часто, находились на берегу озера, где летали тучи глоссин. Но только у одной единственной обезьяны были найдены трипаносомены. Кох тут же примечает, что это, действительно, поразительный факт, что обезьяны, весьма восприимчивые к человеческой сонной болезни, заражались так редко. Среди птичьих пород Кох обратил особое внимание на водяных птиц, которые встречались на скалистых берегах в низком кустарнике, как-то: корморан, птиц со змеиной шеей; цапель, ледяных птиц, нильских гусей, птиц-ткачей. Но только у птиц-носорогов нашлись трипаносомены, которые, однако, с возбудителем исследуемой заразы ничего общего не имели. У пресмыкающихся, а также у черепах и крокодилов, трипаносомены не были редкостью. Даже рыб не пощадили при подобных энергичных исследованиях, так что о распространении заразы можно было вскоре составить полную картину. (Конец шестой части. Продолжение следует). http://schutz-brett.org/3x/ru/2016-...-03-27-19-09-31/2377-2016-06-24-12-09-24.html
Ну и добавлю, производство цветной фотопленки для цветной фотографии, разработанной в 1916 году впервые немецкими учеными, было поставлено на поток и разработано там же, в Леверкузене фирмой Агфа (AГ Фарбениндустри) в 1934 году.
первый компьютер в мире был представлен 12 мая 1941 года немецким инженером Конрадом Цузе Konrad Zuse
