Чехословацкий корпус

Добавлю фото по Челябинску

 

Сборник матералов о корпусе:
http://www.archive.org/details/ochekhoslovatski00koto

 

В Сибири чехи оставили о себе достаточно недобрую память.
Действовали они в основном исходя из собственных интересов, не особо спрашивая при этом своих союзников.
- в августе 1918 г. в результате мятежа чехословацкого корпуса и захвата ими и частями белых Казани руках представителей Комуча оказался золотой запас Россиской Империи . Поскольку в тот период вся территория на левом берегу Волги контролировалась белыми, золотой запас первоначально перевезли в Самару, затем в Уфу, а уже оттуда по распоряжению Уфимской Директории через Челябинск - в Омск.
По договоренности между руководителями Директории и чехословацких легионеров к эшелонам с золотом были приставлены чехословацкие караулы.
В Омске появилось первое известие о перевозке золотого запаса из Казани. Омское правительство опубликовало официальное сообщение, в котором указывалось:
«Всего из Казани вывезено золота:
а) в российской монете на 523.458.484 руб. 42 коп.,
б) в иностранной монете на 38.065.322 руб. 57 коп.,
в) в слитках (золото и платина) на 90.012.027 руб. 65 коп.
Всего на сумму 651.535.834 руб. 64 коп.»4
Здесь впервые за время перевозки золота из Казани в Омск обнаружилась разница в номинальной стоимости золотого запаса, определенной в Казани в 657 млн рублей, что явно свидетельствует об усердии охраны чехословацкой
стороны, усилиями которой от Самары до Омска успело исчезнуть золота почти на 6,5 млн рублей.
- 28 ноября 1918 г. членами Омского правительства было принято следующие решение: «Ввиду того, что формальная передача означенного золота и серебряного запаса Комитетом членов Учредительного Собрания Всероссийскому Временному Правительству по независящим от Комитета причинам не состоялась, а Совет Управляющих Ведомствами не имеет возможности в настоящее время охранять этот запас - поручить члену Совета Ф.П. Рудко обратиться к чехословацкому Национальному Совету с просьбой о том, чтобы он принял весь эвакуированный из гор. Самары в Сибирь золотой и серебряный запас под свою охрану для передачи, как общероссийского достояния, Всероссийскому Учредительному Собранию или Всероссийскому Правительству, которое может явиться результатом общего соглашения и потому будет пользоваться общим признанием». Это было вынужденное и не самое правильное решение.
Представители чехословацкого корпуса приняли золотой запас под свою охрану, под которой он находился до января 1920 г. Сегодня никто не может утверждать, что, пользуясь общей неразберихой, чехословацкие легионеры не сумели использовать создавшееся положения в своих корыстных интересах. К этому имеются веские доказательства.
За охрану золота чехи потребовали для себя предоплату для финансирования нужд легиона и получили ее в виде кредита - 750 ящиков серебра на сумму в 900 тыс. зол. рублей. Несколько позднее начфин легиона Ф. Шип получил от министра финансов Омского правительства И. Михайлова еще 2 тыс.пудов золота в качестве основы для печатания чехословацкий денежных знаков8. И это только известные факты, подтвержденные документами, а уж что могли делать «охранники» с золотом, остававшимся длительное время в их полном ведении, не трудно себе представить.
На Дальнем Востоке до сего дня помнят о злодеяниях чехословацких легионеров, а также о том, что часть золота, которое они охраняли, с их убытием исчезло.
Только этим можно объяснить тот факт, что после провозглашения независимости первой Чехословацкой республики в 1918 г. у правительства Т. Масарика неизвестно откуда появились значительные финансовые резервы, которые в период между Первой и Второй мировыми войнами дали возможность Чехословакии поддерживать конвертируемость кроны. Всем известно, что после распада Австро-Венгрии, в состав которой до 1918 г. входили Чехия и Словакия, все ценности остались в банковских хранилищах Вены.
Известен факт того, что в секретных инструкциях Чехсовету и командованию легиона Э.Бенеш настойчиво «рекомендовал»: «...добывать для новой республики как можно больше золота и драгоценных металлов...», что они, видимо, и делали, пользуясь обстоятельствами.

 

В конце своего срока пребывания в Сибири, спасаясь, чехи для собственного спасения предали своего союзника - адмирала Колчака, открыв таким образом себе дорогу на Владивосток. В середине ноября 1919 г. А.В. Колчак отходил на Иркутск. После восстания в Нижнеудинске 15 января 1920 г. на станции Иннокентьевская горстка чинов Омского правительства вместе с Колчаком была арестована чехами, а все ценности Государственного банка России перешли под полный контроль чехословацкого корпуса. С политической развязкой в январе 1920 г., не исключая предательства союзников и чехословацких легионеров, А.В. Колчак и его окружение попали в руки Политического центра, а затем Иркутского ВРК. 7 февраля 1920 г. А.В. Колчак и Пепеляев - председатель Совета министров его правительства, по приговору Иркутского Губчека были тайно расстреляны.генерал Жаннен - глава союзных комиссаров Антанты, видя неуступчивость А.В. Колчака и его желание до последнего сохранить свой контроль над «золотым эшелоном», в начале 1920 г. дал чехам шифровку: задержать в Нижнеудинске эшелоны Колчака, разоружить его и взять золото под свой контроль.
Когда Колчак отказался сдать золото, чехи заблокировали все его эшелоны в Нижнеудинске. Жаннен снова шлет чехам телеграмму: «Главное - контролировать золото. В случае опасности передать японцам».
4 января 1920 г. А.В. Колчак, не видя другого выхода, сообщает союзникам о том, что передает «золотой эшелон» полностью под охрану Чехсовета, а уже 16 января чехи передают его в Иркутске в руки Политического центра. Конвой и охрану адмирала чехи изолировали еще 9 января 1920 г.
И тут начинаются самые циничные действия Чехсовета. До 7 февраля 1920 г. чехи не допускают к золоту вообще никого, полностью держа запас под своим контролем. В этот промежуток времени была обнаружена пропажа 13 ящиков золота стоимостью в 780 тыс. зол. рублей. Кража произошла на станции Тыреть 11 января 1920 г. в период охраны эшелона караулом под командованием капитана Элера. Командование легионеров не отрицало факт пропажи золота, но не приняло никаких мер для его поисков.
Известно, что еще в Иркутске А.В. Колчак отдал приказ: награбленное в России у белочехов изымать; но приказ не был выполнен. Ссылаясь на очевидцев тех событий, В.Г.Сироткин в своей книге пишет, что чехи «вывезли из России от 600 до 2.000 вагонов всякого барахла - золота, картин, церковной утвари, меди, мебели, колясок-экипажей, икон, моторных лодок и т.п.». По данным бывшего царского финансового агента К.Е.Замены, опубликованным в Лондоне в бюллетене «Russian Economist», в январе 1920 года чехословацкие легионеры сумели присвоить и вывезти из России золота на 63.050.000 золотых рублей или 168 млн французских франков.
Начфин чехословацкого легиона Ф.Шип в своих записках, опубликованных в 20-е годы, писал о том, что его соратники вывезли из России 4 тонны серебра и 8 тонн чистого золота

 

В целом, перед уходом из Сибири, чехи поступали по известному английскому правилу - если джентельменов, не устраивает правила игры, они меняют правил игры. Один их таких примеров - бой рядом с селом Ухтуй Зиминского района 30.01.1920 года.
- 29 января 1920 года «разведка аэропланов» (которые довольно широко применялись в боевых операциях) доложила, что «головные силы каппелевцев вошли в Куйтун».
В районе Зимы завязываются первые стычки Западной группы Восточно-Сибирской Советской Армии под командованием Нестерова с передовыми группами белых.
К утру 30 к Зиме подошли основные силы каппелевцев и в 10 часов утра повели наступление по Московскому тракту и берегом Оки на деревню Ухтуй, стремясь охватить правый фланг советских войск. Сильным ружейно-пулеметным огнем все атаки противника были отбиты. После 5-часового боя красные части непрерывно контратакующие противника, начали теснить каппелевские части по всему фронту, стремясь сбросить их на лед Оки под огонь сведенных в кулак пулеметных команд.
Не выдерживая дружного напора красноармейцев, каппелевцы начали откатываться назад.
В этот переломный момент боя на тыл и левый фланг партизан (со стороны железнодорожной станции, на которой стоял полк чехов под командованием полковника Ваня) напали чешская пехота и кавалерия (гусары) при поддержке огня бронепоезда. Предательский удар в спину заставил советские части отступить. Часть красноармейцев вместе с командующим была обезоружена и арестована чехами.
Возмущение этим вероломным выступлением чехов, охватившее рабочих и красноармейцев, грозило вылиться в стихийное выступление, что в тот момент было на руку только белым. Ревкому пришлось проявить максимум твердости и выдержки. Чехам был предъявлен ультиматум с требованием немедленного освобождения задержанных и возвращения оружия.
1 февраля часть арестованных была освобождена, но группа красноармейцев и советских работников Зимы попала в руки каппелевцев и была ими зверски замучена.
Зиминский бой открыл перед белыми путь для продвижения к Иркутску. 31 января приказом Ревкома № 10 город Иркутск был объявлен на осадном положении.
Советское командование предложило каппелевцам «во избежание напрасных человеческих жертв» сложить оружие, гарантируя полную неприкосновенность всем добровольно сдавшимся.
Ободренные поддержкой чехов белые выставили ряд условий, при которых они «отказывались (!) от прохождения через Иркутск»: 1) снабдить белых деньгами «в сумме 200 млн. руб.» (из них 50 млн. руб. «звонкой монетой»), 2) освободить Колчака, 3) отвести советские войска на 150 верст от Иркутска.
Переговоры, которые велись через чехов, были прекращены.
Так чехи выполнили ранее заключенное ими соглашение, которое было заключено в Тулуне между партизанами Н. Бурлова и чешским командованием. По нему чехословаки гарантировали невмешательство в боевые операции партизан, а партизаны обязались беспрепятственно пропустить чешские эшелоны на Восток.

 

По чехам есть такое:
http://humus.livejournal.com/2256198.html?view=15470406#t15470406
На страничке про Владивосток и Гайду, по ссылкам выше есть и другие события. Фото присутствуют.

 

Попытка чтения этой темы сразу же уткнулась в некоторые несоответствия школьному курсу истории...
Вообще-то считается, что почин в создании воинских частей из представителей славянских народов Австро-Венгрии принадлежал «Чешскому национальному комитету» (ЧНК) — организации чехов-колонистов в Российской империи.
Уже 25 июля 1914 г., в день официального объявления войны, ЧНК принял обращение к императору Николаю II, в котором отмечалось, что «на российских чехов падает обязанность отдать свои силы на освобождение нашей родины и быть бок о бок с российскими братьями-богатырями...». А 7 сентября во время аудиенции у царя чешская делегация вручила ему меморандум, в котором подчеркивалось, что «свободная и независимая корона Святого Вацлава скоро будет сиять в лучах короны Романовых..».
Тем самым основатели будущего чехословацкого корпуса с начала войны активно подчеркивали свою готовность не только к борьбе с немцами в составе Российской армии, но и включению освобожденной Чехии в состав Российской империи.
Поэтому тезис о каком-либо "натравливании подданных на собственное правительство" здесь как-то малоуместен.
По поводу "высочайшего одобрения" сказать что-либо сложно, но вот Совет министров точно поддержал инициативу чехов и 30 июля 1914 г. принял решение о формировании Чехословацкой дружины.
28 сентября в Киеве состоялось торжественное освящение ее знамени, и уже в октябре она выступила на фронт, где в составе 3-й армии генерала Радко-Дмитриева участвовала в знаменитой Галицийской битве.

 

Причём - полк "имени Яна Гуса".

Кроме будущего военного министра - в то время поручика Гусака - в рядах этого полка начинали службу не только будущие лидеры Чехословацкого корпуса, но и видные политические и военные деятели Чехословацкой Республики:
будущий начальник Генерального штаба, генерал - тогда поручик - Ян Сыровы;
начальник военной канцелярии президента Чехословакии, генерал, - в 1916 г. также поручик - Станислав Чечек;
будущий командующий Сибирской армией у Колчака капитан Радола Гайда;
будущий президент Чехословакии Эдуард Бенеш.

Именно победа чехословацких частей у Зборова над немецкими войсками в июне 1917 г. стала главной причиной того, что новый Верховный главнокомандующий генерал Л. Г. Корнилов - вслед за разрешением формировать 1-ю чехословацкую дивизию - 4 июля 1917 г. разрешил начать формирование 2-й дивизии.
Победа у Зборова была широко использована в пропагандистских целях и содействовала успеху более чем 300 эмиссаров-вербовщиков, разосланных по всем губерниям России Чехословацким национальным советом.
До осени им удалось завербовать в чехословацкие воинские части 21 760 новых добровольцев. Вследствие этого, формирование второй дивизии проходило быстрыми темпами. Были организованы: 5-й полк Томаша Масарика, 6-й Ганацкий, 7-й Татранский, 8-й Силезский, две инженерные роты, две артиллерийские бригады.

 

26 сентября 1917 г. начальник штаба Ставки Верховного главнокомандующего генерал Н. Н. Духонин разрешил официально сформировать отдельный Чехословацкий корпус в составе двух дивизий и запасной бригады. Во всех частях корпуса вводился французский военный дисциплинарный устав и устанавливался «русский командный язык».
По просьбе ЧСНС и лично Т. Г. Масарика во главе корпуса были поставлены русские генералы:
командир — В. Н. Шокоров, начальник штаба М. К. Дитерихс.
Уполномоченными ЧСНС стали: при корпусе — П. И. Макса, при Ставке Верховного главнокомандующего — Ю. И. Клацанда.
По состоянию на октябрь 1917 г. корпус насчитывал 45 000 человек.
15 января 1918 г. филиал Чехословацкого национального совета в России провозгласил чехословацкие вооруженные силы в ней «составной частью чехословацкого войска, состоящего в ведении Верховного главнокомандования Франции».
Корпус полностью перешел на содержание союзников. До марта 1918 г. чехословацкие части дислоцировались в тылу Юго-Западного фронта на территории Волынской и Полтавской губерний, ставших к тому времени составными частями «Самостийной Украйны».

"Пришлось отправиться", но не только по причине заключения Брестского мира...
18 февраля председатель ЧНС Т. Масарик заявил членам президиума Национального совета, что им и французскими дипломатическими представителями окончательно решен вопрос о финансировании корпуса и переброске его на Западный фронт:
«Французы приняли решение: дать нам эти деньги и призвать нас, чтобы мы тотчас отправились во Францию. Путь — через Владивосток (на Мурманск — дорога не в порядке, Архангельск замерз до мая)».
Просто-напросто подписание мирного договора большевиками в марте 1918 г., означавшее фактическую ликвидацию Восточного фронта, сделало процесс переброски Чехословацкого корпуса во Францию необратимым.

 

Указанное соглашение 26 марта 1918 г. было подписано в Пензе между представителем Совета народных комиссаров Сталиным и представителями Чехословацкого корпуса, им гарантировалась беспрепятственная отправка чешских подразделений от Пензы к Владивостоку.
Статус корпуса определялся следующим образом:
«...Чехословаки продвигаются не как боевые единицы, а как группа свободных граждан, берущих с собой известное количество оружия для своей самозащиты от покушений со стороны контрреволюционеров... Совет народных комиссаров готов оказать им всякое содействие на территории России при условии их честной и искренней лояльности...».
На следующий день, 27 марта, в приказе по корпусу № 35 определялся порядок использования этого «известного количества оружия»:
«В каждом эшелоне оставить для собственной охраны вооруженную роту численностью в 168 человек, включая унтер-офицеров, и один пулемет, на каждую винтовку — 300, на пулемет — 1200 зарядов. Все остальные винтовки и пулеметы, все орудия должны быть сданы русскому правительству в руки особой комиссии в Пензе, состоящей из трех представителей чехословацкого войска и трех представителей советской власти...».

Таким образом, эшелоны чехословацкого корпуса везли "свободных граждан", да ещё и состоящих на службе во французской армии, - которые обещали "лояльность" к новой власти и вообще "хорошо себя вести"...

 

Очевидный расчёт большевиков на то, что чехословацкий корпус "затеряется" на просторах Сибири и не будет представлять серьезной опасности, в отличие от эвакуации через Архангельск, не оправдался.
Чехословаки сохраняли боеспособность, а попытки разоружить корпус местными властями, в частности на Урале и Западной Сибири, оказывались безуспешными и приводили лишь к обостряющимся конфликтам.
Действительно, высадка японского десанта во Владивостоке 5 апреля 1918 г. осложнила ситуацию с продвижением чехословацких эшелонов.
Большевистское руководство посчитало это достаточным основанием для разрыва только что установленного соглашения с корпусом. Уже 9 апреля из Москвы в Красноярск было отправлено подписанное Сталиным разъяснение, фактически отменявшее прежнее соглашение:
«Теперь после десанта положение изменилось, теперь необходимо полное разоружение эшелонов и отпуск их на восток только маленькими частями и с перерывами, ни в коем случае не вместе.
Все дело в том, что чехи рассматривают себя как французскую армию, а союзники смотрят на них как на немецких военнопленных, ища в них повод к вмешательству.… Разъясните все это чехам. И неуклонно проводите эту линию. Другого пути нет».

Некоторые подробности этого проишествия, которые почему-то считаются поводом для начала "мятежа чехословаков":
большевистской следственной комиссии пострадавший легионер, Франтишек Духачек, показал следующее:
«14 мая сего года при отправке трех вагонов с военнопленными с переселенческой ветки я исправлял фургон, когда вагоны подошли, из первого вагона была кинута железина — с целью убития, которая попала мне в голову, и я упал без сознания, но голову мне не пробило, так как я стоял в шапке».
Подоспевшие товарищи Духачека отцепили вагоны от паровоза. Вывели из вагона военнопленных и учинили над ними расправу. Девятерых избили и ранили, а одного — Иогана Малика, на которого, как на виновника броска чугунной ножки от печки, указал один из избитых,— убили. Как определила медицинская комиссия, проводившая осмотр тела: «Смерть последовала от штыковой раны в области сердца».
Большевистская следственная комиссия, осуществлявшая дознание, была вынуждена арестовать чехословацких солдат, так как «уличенные два чехословацких солдата Карбилин Ян и Рафиль Карель, на вопрос выдать виновного или сознаться в виновности, так как Юхан Малик был убит штыком, отвечали: “Не выдадим”.
После чего они и 10 чехословаков были отправлены в тюрьму». Действия следственной комиссии вызвали возмущение у легионеров. Чехословацкое командование направило делегацию в Совет, с требованием освободить арестованных. Но прибывшая делегация была также арестована.
Этот шаг со стороны советской власти привел к массовому недовольству среди чехословаков. Их части вошли в город. Для Совета это было полной неожиданностью, и сопротивления легионерам оказано не было. Об этом свидетельствуют показания очевидца:
«17 мая… прибежал ко мне начальник отряда Ярченко. Заявил, комиссариат арестован, это было около 7 часов вечера, наша охрана обезоруживается, чехословаки выступают против Совета, арестовать его. Я спросил за что, он ответил за то, что арестовали 10 человек, чехов, которые были присланы для дознания в следственную комиссию, затем арестовали 12 человек, делегацию чехов, и они возмутились, хотят Совет арестовать, своих освободить».
Не желая накалять обстановку, Совет принял решение освободить задержанных чехословаков. Надо отметить, что чехи тоже не желали обострения отношений с советскими властями. Об этом свидетельствует их заявление.
«На завтра [18 мая] чехословаками было выпущено обращение к населению за подписью командира 3-го чехословацкого полка, что никогда не пойдем против советской власти и что вчера 17 мая мы приходили освободить арестованных без вины. Не верьте никому, кто будет говорить, что чехи враги российского народа».

Т.е. фактически данный инцидент был улажен вполне мирным образом...

 

И вот тут наступает самый интересный момент - отчего же вдруг "французские" чехи решили втянуться в противостояние с советской властью, несмотря на данные ранее обязательства лояльности к ней и урегулирования конфликта в Пензе...

Несмотря на достигнутые договорённости, Москва отчего-то увидела в продвижении ЧСК прямую опасность для своей власти и стала настаивать на более решительных действиях.
Вот более расширенный текст телеграммы Аралова от 23 мая в Пензу: «...Предлагаю немедленно принять срочные меры к задержке, разоружению и расформированию всех эшелонов и частей чехословацкого корпуса как остатка старой регулярной армии.
Из личного состава корпуса формируйте красноармейские и рабочие артели. Если нужна помощь чехословацких комиссаров, обратитесь к помощи комитетов чехословацких эсдеков в Пензе, Самаре, Петропавловске и Омске. О предпринятых мерах и результатах сообщите в Москву народному комиссару по военным делам...».

Т.е. возвращение в Европу - пусть даже через Дальний Восток, даже малыми партиями и без оружия - окончательно "накрывалось медным тазом..."

Далее вообще Москва обрушила последние надежды...
Телеграмма Троцкого, отправленная из Москвы 25 мая в 23 часа, содержала категоричный приказ за № 377, по которому все Советы от Пензы до Омска были обязаны немедленно разоружить чехословаков. Каждый чехословак, который мог быть обнаружен вооруженным на железной дороге, должен был на основе этого приказа быть расстрелян на месте. Вагоны, в которых мог оказаться хотя бы один вооруженный, подлежали расформированию, а личный состав подразделений Корпуса следовало интернировать в лагерь для военнопленных.
В ответ - вполне естественно - части Корпуса, растянувшиеся в своих эшелонах от Волги до Дальнего Востока, защищаясь, вынуждены были выступить против Советской власти.

 

Таким образом, Чехословацкий корпус в России весной 1918 г. стал жертвой сложившихся обстоятельств и был втянут в военные действия против советской власти благодаря политическим интригам руководства Антанты и большевистского правительства...
Советское правительство не желало иметь на своей территории вооруженные иностранные части и слишком рьяно принялось за их разоружение, при этом переоценив свои силы.
Чехословацкие части всецело выполняли распоряжения союзного командования, которое считало, что чехословаков будет полезнее оставить в России и использовать в своих целях.

Вот как об этом сказал будущий президент Чехии - также участник выступления против Советов - Эдуард Бенеш:
«...Наша армия в России для союзников являлась лишь одной из шахматных фигурок, (они) очень материалистически, просто, даже безжалостно реалистически считали, что там столько-то людей, которыми можно пожертвовать в нужный момент... но тогда в Сибири мы отстаивали не только нашу свободу, … мы сражались и за свободную Россию..."

 

О том, как необходимо относится к литературе о легионерах, созданной самими легионерами, в тридцатых годах прошлого столетия написал Александр Ефимович Котомкин - российский военный деятель, поэт, фольклорист:
«Тут я должен сказать несколько слов о легионерской литературе вообще. Почти от всех авторов я имел подаренные мне книги с автографами: « в память встречи в Сибири». Восхвалительный тон, поднимающийся до гомерических преувеличений носят почти все книги о легионерах, особенно написанные самими легионерами. Книг же о себе они выпустили целое море... Дивишься и еще одному: написано вроде бы с натуры, а клюква, извечная развесистая европейская клюква разрослась тут в такой дремучий лес, что читаешь и прямо боишься за свое здоровье. Так, например, тут я впервые ознакомился с русским обычаем, а именно: в порыве радушного гостеприимства, российские мужики предлагали им, легионерам своих дочерей...на ночь. И Боже вас упаси отказаться — смертельно обидишь отца и осквернишь российский обычай. В общем же, со страниц этих глядит на вас странный глупец, погрязший в грязи и пьянстве — смешной российский человек, а рядом с ним - героический титан — чешский легионер, затмивший собою все, доселе удивлявшее человечество».