Брестская крепость: правда и вымысел

Дивизион и Дивизия это одно и то же по русски принято окончание -ия, в других языках - ион.
а советские данные ты приведи, раз опровергнуть хочешь. а флудить заканчивай.

насчёт "Никто не сдавался" - откуда тогда пленные взялись? Кстати, не поленись на тюбике все части пересмотреть - они как раз в пользу твоей версии. только несколько более мрачно. и до марта 1942 никто не мог продержаться потому, что к сентябрю 41 немцы просто затопили все труднодоступные помещения. А Гитлер с Муссолини посетили Крепость 26 августа 41 - лень даже в инете даты посмотреть? Скорее всего, к этому визиту и произвели то самое затопление.
кстати, я и не отрицал, а наоборот подчеркнул, что отдельные военнослужащие РККА попали в плен позже. Только это были небольшие группы, которые не могли вести бои, а лишь обстреливать немцев, улучив удобный момент, чтобы потом быстро спрятаться. Но это ведь уже не оборона объекта, а подпольная борьба. Организованная оборона это всё таки нечто другое.

 

Дивизион (от франц. division - деление, отделение) - основное огневое и тактическое подразделение в ракетных войсках и артиллерии... Входит в состав части (соединения) или может быть отдельным....
...Например артиллерийский дивизион мотопехотной бригады армии ФРГ состоит из 4 батарей (штабной, снабжения и 3 огневых). По штату имеет ок. 450 человек, на вооружении имеет 18 самоходных гаубиц калибра 155 мм...

Дивизия (от латинского divisio - деление, разделение) - основное тактическое соединение в различных видах вооруженных сил большинства государств...
...Дивизии сухопутных войск насчитывают в своем составе от 10 до 20 тыс.человек, 100-320 танков, 120-130 орудий и минометов...

Источник: Советская Военная Энциклопедия, Воениздат, 1976-1980 под ред. А.А.Гречко.

Спутать их может только невоенный человек, ИМХО.

 

Вдогонку:

А вот с этим с военной точки зрения полностью согласен.

 

А ты - забавный.
По-русски дивизия и дивизион - не одно и то же, если ты вдруг не знал.
Наш замечательный диалог ведём по-русски же, так что придерживайся что ли правил словообразования/смыслового значения слов в русском языке.
Так что со флудом - к зеркалу пожалуй, будь ласка.
Стрелки не перекидывай: ты взялся опровергать и ниспровергать, так что помимо ссылок на немецком, приводи данные советской стороны, чтобы быть объективным, а не однобоким.
И тогда у нас будет предметный разговор.

Поясняю: в фильме защитники крепости в интервью говорят, что из защитников крепости никто не сдавался.
Так понятней?

А я, представь себе, все три части отсмотрел, потому со всеми вывертами сознания Васильева в том фильме поимел сомнительное удовольствие ознакомиться.
Она не моя и не версия: советские источники в дерьмократической упаковке, плюс сведения и свидетельства защитников Брестской крепости и одной женщины - жены некоего командира Красной Армии про то, как и из-за чего её сын - глухой на одного ухо, а дочь с детства - седая.

Про "никто не мог продержаться" - это твоё мнение. Ты даже не представляешь на что способны военные, которых соответствующим образом воспитали. Пример - японцы на островах Индо-Китая, продолжавшие воевать с 1945-го чуть ли не по начало третьего тысячелетия. Воевали несмотря даже на то, что им сбрасывали на джунгли письма родных, писавших что война давно кончилась, что давно подписана капитуляция. И только когда сообразили отыскать командиров, привезти и вызвать на встречу, чтобы те отдали приказ сложить оружие, только тогда прекратили боевые, (диверсионные) действия, некоторые.

Март 1942 года - дата официальная, советской стороны. Претензии и несогласие - туда.
Мне до сих пор никто не опровергнул сведения, почерпнутые мной из Тырнета, дважды мной указанные, в двух темах здесь, с просьбой имеющих доступ к архивам вермахта прокомментировать вот это, цитирую сызнова:

Летом 1943 года капитан Иоганн Вестман в Брестской крепости писал в дневнике: «Иногда ночью нас обстреливают русские, которые прячутся в казематах крепости. Говорят, их не больше пяти человек, но мы не можем их найти. Как им удается жить там два года без (еды) и питья? Я этого не знаю».

http://shade-of-night.diary.ru/p50476254.htm

Для меня эти сведения - сенсация.
Ты лихо выкладываешь ссылки на немецком, а тут - проглядел мой пост?
Твоё мнение? Инфа из Интернета ведь, то исть просто обязана быть достоверной или всё-таки жизнь - посложнее будет и архивов, и интернетских источников?
Да что ты говоришь? Таки все-все затопили?! У гитлеровцев были подробные изначальные планы всех подземных коммуникаций комплекса Брестской крепости?
Тебе такое понятие спелеологии как "внутренний карман" и физический закон "сообщающихся сосудов" известны? Тогда тебе известно, что "всё затопить" физически не получится.
Насчёт "даты посмотреть в Интернете": а у меня больше доверия к сведениям на бумаге которые, особенно додерьмократические когда.
И что, большая разница если бы они туда заявились 24-го или 27 августа?
Было озвучено, что Гитлер там побывал в августе 41-го. Мне достаточно. Ясно же, что он там не лазил нигде: провели по центру, показали всякое, что мол, какие они молодцы и всё такое. Как всегда и везде бывает в подобных случаях.
Затопление, по косвенным данным, провели раньше, у Отто Скорцени где-то было про это. Правда не знаю, это он как очевидец поведал или с чужих слов.

Так и я не единожды уже подчёркивал, про "активную фазу" обороны крепости или - "организованную", как ты пишешь.
Вокруг крепости хватало деморализованных частей РККА, чтобы были и пленные, и условия для их взятия/сдачи их в плен массово.
Небольшие группы, "лишь" обстреливающие гитлеровцев улучив удобный момент, (по мнению гитлеровского генерала "необычайно метко"), и сразу же скрывающиеся в подземных коммуникациях - это классические диверсионные, "беспокоящие" действия, а не "подпольная борьба".
Поясню: у меня про то, что активная фаза обороны Брестской крепости продлилась по всем признакам до двадцатых чисел июля 41-го. Расхождения лишь в несколько дней: гитлеровская сторона утверждает, что 20 июля, советская, что где-то после 25-го.
А вот сколько длились "беспокоящие" диверсионные действия последних защитников Брестской крепости, можно лишь гадать, по-моему.
Советская сторона утверждает, что до марта 42-го, а если безоговорочно верить интернет-инфе про того гауптмана, то получается, что как минимум - до лета 1943 года.
Самое мерзкое, что согласно подлой человеческой натуре в сокрытии правды заинтересованы обе стороны: одни, что ни затопления, ни огнемёты, ни газы не помогли сломить упорство последних защитников Брестской крепости; другие - от стыда, что не держались на своих рубежах обороны вот так, как бы "пафосно" ни звучало - до последнего вздоха.
Прошу учесть, что мне интересно узнать правду, какой бы она ни была, а не чьи-то мощные личные выводы на основе интернетских "википомоек".

Предлагаю тебе, для конструктивности, прекратить переходить на личности.

 

Это же очевидный боян. Сама фамилия Вестманн вызывает недоумение. Такого капитана в 1943 ни в Бресте, ни в Крепости не было. Даже Вестерманн тоже не было.
Кроме того, обычно, указывают хоть какое то подразделение - Дивизия, регимент, батальон и т.п., где числился тот или иной военнослужащий.

А факт затопления труднодоступных помещений Крепости был задокументирован в одном из отчётов.
Никто бы не позволил руководителям 2-х стран посетить Крепость, не проведя зачистки.
Кстати, посетили именно из-за того самого отчёта 45-й Дивизии о боях с 22 по 30 июня 1941, где прямо и написано о прекрасной боевой выучке, героизме и стойкости защитников Крепости.

насчёт наличия у немцев плана Крепости - не сомневаюсь. Они там были ещё в сентябре 1939. Наверняка, захватили сами схемы и к тому же имели время самим их составить - топографическая служба у них работала и работает, как впрочем и остальные.

Диверсионно-подрывные действия обороной чего либо не считаются и не являются.

 

Открытое письмо Татьяны Бумажковой
http://charter97.org/ru/news/2009/5/6/17927/
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО
...
Мой отец – Макар Пименович Бумажков, прославленный в годы войны партизанский комбриг, один из организаторов и руководителей белорусского партизанского движения как народного сопротивления.
...
В СССР любили ставить памятники палачам, мародерам и карателям. В Беларуси их лелеют, особенно мемориал «защитников Брестской крепости», вошедший в советскую мифологию с 60-х годов Вас, г-н Президент, никогда не занимала мысль, почему в годы Вашего школьного детства всем вбивали в голову легенду о единственном спасшемся из всех защитников Брестской крепости мальчике-горнисте Пете Клыпе, а с середины 90-х годов посещать Беларусь стали все новые и новые защитники крепости, до того упорно не отзывавшиеся?
Их скромность связана с датой 14 июня 1941 года. В этот день вдоль западной границы СССР была проведена «зачистка» территории от «врагов народа». Местными работниками НКВД были заранее составлены списки тех, кто – в данном случае «при Польше» -- возглавлял какое-нибудь общество или кружок, пусть даже спортивный, или просто состоял в них, а также все «недобитки» и «пособники» на взгляд местных работников и агентов НКВД. Затем карательными батальонами Осназ при поддержке оперативных, конвойных, охранных, а также частей железнодорожных войск НКВД одномоментно проведена операция. Семьи с детьми, стариками хватали, в чем были, набивали плачущими людьми вагоны для скота заранее подогнанных эшелонов и без остановок отправляли в районы Заполярья, Люди понимали, что едут на смерть.
18 июня началась эвакуация из приграничных районов семей работников и агентов НКВД, а 18-19-20-го под этим прикрытием в глубокий тыл, в Сибирь, на переформирование были отправлены пограничники ( в том значении, в котором мы сегодня воспринимаем это слово) из комендатур, застав, отрядов и штаба пограничного округа Беларуси, и войну они, во главе с начальником пограничных войск Белорусского округа генерал-лейтенантом НКВД Богдановым встретили там же. Граница была оголена и только в стратегически важных местах – мосты, развязки и т.п. находились карательные части НКВД, не ушедшие с территории «зачистки». В Брестской крепости войну встретили Осназ и другие формирования НКВД, участвовавшие в карательной операции. В частности, в Тираспольском отделении, возле ворот которого год назад так романтично, с горящими свечами славили «защитников крепости», находился 132 конвойный батальон НКВД и 17-й полк НКВД. В отличие от красноармейцев, каратели были вооружены новенькими ППШ и боезапасом и смогли отстреливаться несколько дней. Трудно сказать, с кем больше страшились они встретиться – с гитлеровцами или с теми местными жителями, кто чудом избежал «зачистки» и теперь жаждал мести...

 

Захваченное знамя 132-го батальона конвойных войск НКВД

 

В августе-сентябре 1939 года на базе 226-го конвойного полка была сформирована 15-я отдельная стрелковая бригада войск НКВД. В ее состав вошли: 226-й конвойный полк, а также 131-й, 132-й, 135-й, 136-й отдельные батальоны.

В декабре 1940 года 15-я отдельная стрелковая бригада была переименована в 42-ю отдельную бригаду войск НКВД. На 1 января 1941 года в состав бригады входили: 226-й конвойный полк (г. Минск); 240-й конвойный полк, управ-ление и подразделения которого дислоцировались в городах Прибалтики (Вильнюсе, Шауале, Каунасе); 131-й отдельный батальон с подразделениями в городах Гродно, Белостоке, Ломже; 132-й отдельный батальон с подразделениями в городах Бресте, Пинске, Кобрине, Пружанах; 135-й отдельный батальон с подразделениями в городах Барановичи, Лиде, Слониме, Новогрудке; 136-й отдельный батальон (г. Смоленск).
http://nkvd.borda.ru/?1-17-40-00000008-000-0-0-1134857926
--------------------------
В течение всего 1940 года у 132-батальона (и у остальных батальонов 15-й бригады тоже) было много "работы" - подготовка и отправка эшелонов со спецпереселенцами на Север и в Сибирь.
Здесь можно посмотреть когда и сколько эшелонов и людей отправил каждый из батальонов этой 15-й бригады.

 

Тебе - очевидно, а мне вот - нет.
Я подожду, когда ответят камрады, доказавшие свою беспристрастность.
Я тебе уже, кажись, пару раз растолковывал, что задокументированные отчёты и - реальное положение вещей - далеко не всегда одно и то же.
Два месяца зачищали, получается. А ты представь ещё, что жара, а под развалинами разлагаются останки и какой стоял изумительных запах. Так что наверняка их обоих вели строго определённым маршрутом.
А насчёт "не позволили бы": два диктатора, кто им против скажет что? Захотели - поехали, а как и что - это головная боль личной охраны и прочих сопричастных.
Ты - не сомневаешься, а я - да.
Да, в сентябре 39 они там были, но потом прошло время и как ты думаешь неужели не добавились новые подземные коммуникации?

 

"17-й полк" - это надо понимать так 17-й Брестский погранотряд обозван?
Далее, про "граница была оголена, а пограничники выведены на переформирование в Сибирь и там же де войну встретили" - чушь полнейшая и ложь, наглая. Потому что специфики пограничной службы не знают те, кто состряпал эту фальшивку. "Вооружённые новенькими ППШ и потому могли долго отстреливаться" - мощно, да. А артиллерийскому снаряду или мине как-то по барабану из чего там обороняющиеся "отстреливаются".
Насчёт остального, буду выяснять.

 

А почему такая избирательная скромность в цитировании этой "письмы"?

Предлагаю прокомментировать вот этот пассаж оттуда же, (явно автор владеет секретами как же резко поднимали экономику довоенной Германии):

"Еще на втором году своего правления Вы выступили по белорусскому радио с речью, оскорбившей весь белорусский народ. Вы превозносили Гитлера, как пример государственного деятеля, за его неизмеримые успехи в подъеме экономики Германии. У Вас уже тогда были плохие советники. Все мы вышли из СССР с вывихнутыми мозгами, но к тому времени Ваши советники могли бы почитать еще что-нибудь, кроме «Устава РККА»,-- и тогда бы Вы тоже знали, что способности Гитлера здесь ни при чем, вопрос подъема экономики Германии решался исключительно политическими соображениями Сталина, и без всеобъемлющей поддержки СССР, от поставок пшеницы и стратегического сырья до предоставления военных баз, Гитлер никогда бы не сумел развязать Вторую мировую войну." (с)

Вот так: надо усиленно поставлять пшеницу и стратегическое сырьё, базы предоставлять, и экономика попрёт вверх как на дрожжах, ясен пень.

Ну, у кого там что вывихнуто, лично у меня сомнений как-то не возникает.

 

Откуда дровишки?

 

бурк001, предлагаю задать себе вопрос (и всем желающим): а конвойные войска НКВД СССР отчёты писали на каком языке, ась?

 

Итак, к тезису открытой письмы о том, что граница на участке 17-го Брестского отряда была-де "оголена", а пограничники застав, комендатур и личный состав этого отряда встретил войну в Сибири.

http://militera.lib.ru/h/kislovsky_jg/01.html

«22 июня 1941 года в 4.00 техническая связь... с подразделениями отряда и начальником гарнизона Бреста была прервана... В 5.00 погранотряд... небольшими силами... в течение нескольких часов сдерживал наступавшего противника».

Из доклада о боевых действиях Брестского пограничного отряда в первые дни войны

Кровопролитные бои развернулись на Брестском направлении, где на протяжении 182 километров по реке Буг нес охрану границы 17-й Брестский Краснознаменный пограничный отряд. И здесь на пути наступления одной из ударных группировок гитлеровской армии пограничные заставы мужественно противостояли врагу.

Вот что рассказал о первых минутах нападения врага защитник Брестской крепости — в то время рядовой курсов шоферов Белорусского погранокруга М. И. Мясников, удостоенный впоследствии звания Героя Советского Союза:

«С 21 на 22 июня я с рядовым пограничником Щербиной И. С. был назначен в наряд для охраны Государственной границы Союза ССР...

Я был назначен старшим наряда. Неся службу, наблюдая за границей, мы заметили с 12.00 21 июня сильный шум, передвижение автомобилей, конной тяги и шум танков поблизости от границы. Мною было доложено на заставу о замеченных действиях немцев. Я получил приказ усилить бдительность и наблюдение.

22 июня приблизительно в 3.40 нами было обнаружено выдвижение к железнодорожному мосту через реку Буг бронепоезда, который приблизительно через пять минут после того, как подошел к мосту, открыл артиллерийский огонь по [44] крепости и железнодорожному вокзалу. Одновременно был открыт огонь артиллерии немцев по крепости и железнодорожному вокзалу и казарме пограничной заставы, притом артиллерийский огонь по заставе велся прямой наводкой, в результате чего крыша казармы сразу обвалилась и загорелась казарма. Немецкая авиация подвергла бомбардировке одновременно с артиллерийской подготовкой город Брест, крепость, остров и районы вокзала. После артиллерийской и авиационной подготовки немцы приблизительно через 15–20 минут начали форсировать Буг в нескольких направлениях и использовать для переправы войск железнодорожный мост, по которому переправлялись железнодорожные составы и танки. Одновременно форсировали Буг в нескольких местах моторные лодки с десантом».

Наиболее ожесточенный характер носили боевые действия в районе Брестской крепости, где наступавшим фашистам, наряду с подразделениями 333-го и 84-го стрелковых полков, 6-й и 42-й стрелковых дивизий противостояли пограничники 9-й погранзаставы во главе с лейтенантом A. М. Кижеватовым. Цитадель Брестской крепости прикрывали бойцы курсов шоферов погранвойск, автотранспортная рота, саперный взвод во главе со старшим лейтенантом Ф. М. Мельниковым, старшим лейтенантом А. С. Черным и лейтенантом А. П. Ждановым. Героическое сопротивление противнику оказали офицеры управления отряда совместно с сотрудниками органов НКВД и милиции.

Непосредственно на участке государственной границы в бой вступили 20 пограничных застав.10 из них, получив помощь от подразделений поддержки Красной Армии, сдерживали натиск фашистов от 10 до 15 часов и с боями отошли на указанные рубежи.

Так же стойко сражались и другие заставы. Около суток сдерживала противника 1-я погранзастава и отошла лишь по приказу командования.
Вплоть до 25 июня удерживала свой участок 10-я пограничная застава.

2-я пограничная застава, на участке которой был задержан немецкий военнослужащий, сообщивший о времени нападения фашистов, была поднята по тревоге за час до вторжения врага. Начальник заставы младший лейтенант B. Н. Горбунов отдал пограничникам приказ занять огневые позиции. Поэтому, когда враг, обрушив на заставу огонь артиллерии и минометов, уничтожил здание заставы, личный состав ее не пострадал. [45]

Одновременно с обстрелом фашисты попытались под прикрытием дымовой завесы форсировать реку Буг. Об этом сообщил на заставу усиленный пограничный наряд под командой пулеметчика Чугреева, который нес службу на правом фланге заставы. Начальник заставы выслал наряду помощь и в течение часа пограничники сдерживали врага. Однако фашистам все-таки удалось, прикрываясь дымовой завесой, форсировать Буг и начать наступление на деревню Новоселки, где дислоцировалась застава. Прибывшие для поддержки начальник штаба комендатуры капитан Кондратьев и заместитель коменданта по разведке капитан Рындя совместно с начальником заставы организовали уничтожение переправившейся роты противника. Более 70 гитлеровцев остались на берегу Буга, сраженные метким огнем пограничников.
С первых минут боя на заставе был организован медпункт, где жена младшего лейтенанта Горбунова, Мария Ивановна, оказывала помощь тяжело раненным, раненных легко она перевязывала на огневой позиции.

Когда в 12 часов на заставу прибыл комендант участка капитан Величко, застава вела бой в окружении, часть пограничников сражалась на окраине деревни, а группа под командованием политрука Л. П. Горбачева вступила в бой с вражеским десантом численностью до 30 человек. В боевой характеристике действий пограничных застав говорится: «В 18 часов 22 июня начальник заставы получил приказ от коменданта участка прорвать кольцо, вывести заставу и отходить к комендатуре. Начальник заставы Горбунов отдал приказ на прорыв вражеского кольца. Станковый и ручной пулеметы открыли огонь по автоматчикам, засевшим на мельнице. Огонь автоматчиков был подавлен. Застава начала отходить в направлении м. Волчин. Застава вела бой с противником в районе деревни Новоселки в течение 14 часов. За это время враг потерял более 300 человек убитыми и ранеными».

Однако поредели и ряды пограничников. На пути движения им не раз приходилось вступать в бой с фашистами, и к своим прорвались лишь семь человек — начальник заставы младший лейтенант В. Н. Горбунов, заместитель политрука М. Д. Зинин и пять бойцов.....

 

...О том, что выпало на долю пограничников 4-й заставы, рассказали очевидцы первых боев защитников границы с гитлеровскими захватчиками: [46]

«На рассвете 22 июня 1941 года немецко-фашистские захватчики открыли мощный артиллерийский и минометный огонь по заставе и ее строениям, блокгаузам, огневым точкам и ближайшим высотам.

Одновременно пехота, артиллерия и танки гитлеровцев начали в трех пунктах на участке заставы переправу через Буг. Пограничная застава и ее малочисленные наряды мужественно и стойко встретили врага на линии границы, на переправах.

С первыми разрывами артиллерийских снарядов начальник заставы Илларион Григорьевич Тихонов, только что возвратившийся с проверки нарядов на заставу, и политрук Михаил Павлович Зуйков, не отдыхавший в эту ночь, подняли заставу по тревоге и организовали круговую оборону.
Для усиления пограничных нарядов, вступивших в бой с гитлеровцами на переправах, старший лейтенант Тихонов выслал дополнительные группы пограничников: на правый фланг, в район наблюдательной вышки, на помощь секретарю комсомольской организации младшему сержанту Павлу Петровичу Семенову, группу старшины заставы Николая Федоровича Авдеева. Левофланговые наряды начальник заставы объединил под командованием политрука соседней заставы Николая Васильевича Самарина, оказавшегося в это время на службе в районе стыка двух застав. Эта малочисленная группа с политруком Самариным и приняла на себя удар батальона гитлеровских автоматчиков, поддержанных артиллерией и минометами.

В центре заставы еще в субботу было отмечено, что гитлеровцы сосредоточивают в Забужье основные силы полка — до 40 танков, более батальона пехоты с артиллерией и минометами.
Здесь-то, в 800 метрах от заставы, и развернулся в 4 часа утра 22 июня 1941 года неравный поединок советских воинов с немецко-фашистскими захватчиками, пытавшимися с ходу форсировать реку Буг, раздавить оборону заставы, а затем внезапным ударом с тыла смять левый фланг укрепленной полосы, упирающейся в Лозовицкую долину.

В помощь пограничным нарядам, ведущим бой на этом направлении, И. Г. Тихонов бросил группу во главе с заместителем политрука Иваном Петровичем Беляевым. Сам же, быстро оценив создавшееся положение и отдав ряд указаний по подготовке заставы к длительной обороне в условиях окружения, вышел на Буг и возглавил бой на [47] переправе основных сил немцев, где к этому времени пограничники сорвали первую попытку коварного врага переправиться на советскую землю. Непосредственное руководство обороной заставы легло на плечи мужественного воина политрука М. П. Зуйкова.

Расчеты немецко-фашистских захватчиков с ходу форсировать Буг и овладеть заставой провалились с первых же минут боя на переправах. Вооруженные только винтовками, ручными и станковыми пулеметами и гранатами, пограничники геройски сражались с врагом.
Гитлеровцы неистовствовали. Враг предпринял несколько попыток навести ближайшую к заставе переправу для танков и артиллерии, но каждый раз получал сокрушительный отпор. Он неоднократно прибегал к артиллерии и минометам, обрушивая на воинов шквальный огонь. Но крепость над Бугом стояла.

4 часа группа пограничников под руководством И. Г. Тихонова и заместителя политрука И. П. Беляева сражалась на переправе. Более сотни пьяных гитлеровцев нашли себе смерть в Буге. Пять танков и четыре орудия ушли с переправы на дно. Пожилой крестьянин деревни Рудовец Андрей Петрович Тарданюк рассказывал нам:
«На второй день войны меня и других жителей немцы заставили копать могилы и собирать трупы убитых гитлеровцев. Мы четверо суток с похоронной командой врага ловили и таскали баграми из омута убитых фашистов».

Но и пограничников оставалось немного. Смертью героев пали над Бугом пулеметчик Андрей Богданов, автоматчик Михаил Петров, Ефремов, Козырев, Соловьев... Трижды был ранен заместитель политрука Беляев и дважды — И. Г. Тихонов. Но бой не стихал. И только тогда, когда кончились гранаты, замолчал станковый пулемет и на исходе были патроны, начальник заставы принял решение отойти с оставшейся группой к заставе. Однако соединиться Тихонову с заставой не удалось. Враг буквально наседал. Он яростно мстил пограничникам за убитых на переправе фашистов. В то же время и во дворе заставы разгорался бой. Две роты гитлеровских автоматчиков, прорвавшись на левом фланге, при поддержке танков и артиллерии атаковали заставу с тыла.

Три попытки прорыва сделал начальник заставы. Три неимоверных усилия на соединение с заставой — и безрезультатно. Прижатый к Бугу, Тихонов с группой наконец [48] бросается в восточном направлении. На этот раз пограничникам удался маневр. Вырвавшись из окружения, прикрытые огнем ручного пулемета, с которым сражался И. П. Беляев, они стали отходить к опушке леса, за деревню Рудовец...

Пятнадцать часов длился бой на заставе. Дважды враг предлагал условия сдачи и прекращения огня. Но не таков гарнизон. Озверевшие гитлеровцы рвутся к заставе. Они забросали гранатами подвальные помещения, стерли с лица земли окопы и блиндажи. Подавили гусеницами танков тяжело раненных воинов.

Без сознания, с перебитыми руками был схвачен в подвале Мишустин. Очнулся он в лагере пленных, в Забужье.

Тем временем на заставе не смолкали ружейно-пулеметный огонь и взрывы гранат. Северо-западный сектор сражался насмерть...

В то время когда С. И. Мишустин вышел с поручением от начальника заставы на связь с политруком Зуйковым, гитлеровцы дополнительно подтянули к заставе танковую роту и две батареи артиллерии. Было ясно, что с небольшой группой не прорваться до ночи к заставе... Надо как-то отвлечь силы врага на себя, ослабить тяжесть обороны заставы, помочь защитникам продержаться до ночи... И Тихонов принял решение — отойти за деревню Рудовец, собрать оставшихся в живых пограничников соседних застав и не дать гитлеровцам безнаказанно переправлять войска в сторону Бреста.
Но кто прикроет отход, кто сдержит два взвода фашистов, наседавших на группу отважных? Хотя бы на час, на полчаса?..
«Я, — ответил Беляев. — Я сдержу фашистов. Двигайтесь, Илларион Григорьевич, к лесу, на новый рубеж».

И, расцеловавшись с начальником заставы, заместитель политрука открыл из своего ручного пулемета смертельный огонь по фашистам. Дважды атаковали Беляева немцы и дважды откатывались назад. А тем временем он отходил к новой позиции. В пятый, в шестой раз ранен заместитель политрука. Но ручной пулемет не смолкал. Он бился с врагами до последнего вздоха, до последней возможности, пока видел врага и было сознание...
Обессиленного, истекавшего кровью, схватили фашисты Ивана Петровича. Они учинили над ним кровавую расправу... [49]

...Как только немцы доставили Беляева в деревню Рудовец, они собрали народ к дому Маковских. Но никто из жителей не опознал Беляева. Никто не желал гибели лучшему докладчику на селе, затейнику художественной самодеятельности, самому уважаемому человеку в зеленой фуражке.
Таким знали люди Беляева, таким он сохранился в их памяти и поныне.

Час длился допрос местных жителей... И ни слова! Вдруг откуда-то прибежал к сборищу местный кулак Романовский. Он и предал Беляева немецкому офицеру обер-лейтенанту Штульману. Предав, просил разрешения самому расстрелять Ивана Петровича.

«Не тебе меня стрелять, гад ползучий! — ответил отважный коммунист. — Я знаю, меня убьют. Но не ты, предатель!»

Перед расстрелом Беляева Штульман заставил кулака Романовского выкопать яму в ногах заместителя политрука. «Этот русс, комиссар, достоин хорошей могилы, — говорил на ломаном русском языке офицер. — Гут, храбрый воин, снять ремень, фуражку и встать лицом к стене!» — вопил немец.

«Нет, этого не будет! — ответил Беляев. — Лицом к стене не встану! Ремень и фуражку не сниму! Трусы! Боитесь стрелять мне в глаза!»

Свидетель этой расправы над пограничником Елена Андреевна Ковалева рассказывает: «Вы не можете представить себе картины расстрела... Стоит Иван Петрович у стенки. Он мужественно и смело смотрит на изготовившегося к его расстрелу врага. Кулак Романовский у него в ногах роет могилу... А он стоит с открытыми голубыми глазами, весь израненный и истекающий кровью, и говорит: «Я знаю, вы убьете меня, гады. Но не убьете то дело, за которое дрался! Прощайте, товарищи! На Буг мы придем! Коммунизм победит!»

Двадцать фашистов стреляло в него.

Вот каков был этот храбрый товарищ с Урала. «У него, — говорит Елена Андреевна, — и отца расстреляли колчаковцы, и старшего брата убило кулачье в тридцатом году... Вот здесь он был расстрелян и похоронен».

Но останков Ивана Петровича не сохранилось. Предатель Романовский раскопал ночью могилу и куда-то выбросил труп... [50]

 

...Образец высокой стойкости и отваги проявил в бою на границе секретарь комсомольской организации этой заставы младший сержант Павел Петрович Семенов.

Война застала комсомольского вожака со своим нарядом на посту, на наблюдательной вышке правого фланга заставы. Отсюда он видел, как фашистские захватчики переправлялись через Буг на советский берег. С поста, с наблюдательной вышки Павел Петрович и открыл огонь по врагу. Он мог бы спуститься в окоп. Но тогда не так хорошо были видны враги, труднее было бы вести прицельный огонь. Тратить пуль понапрасну он не хотел.

Младший сержант понял, что здесь, на Западном Буге, началась война. С вышки он бил фашистов по выбору. Не покинул своего поста воин и тогда, когда был тяжело ранен. Мужественный пограничник сражался до тех пор, пока враги не забрались на вышку.

Они пытались живым захватить Павла Петровича. Но не таков был воспитанник славного комсомола. Живым он не сдался врагу. Он выбросился с вышки и о камни разбился насмерть.

«Одиннадцать трупов фашистов было подобрано и закопано нами у вышки», — говорит старый коммунист Василий Сергеевич Борисюк.

И долгое время, как памятник погибшим героям, стояла в Лозовицкой долине изуродованная пограничная вышка.

По-разному сложились судьбы защитников пограничной заставы Лозовицы. Многое нам еще неизвестно. Многое из памяти свидетелей и очевидцев изгладилось временем. Но судьба начальника заставы старшего лейтенанта Иллариона Григорьевича Тихонова и его семьи достоверна.

«Как только стих бой на заставе, — рассказывают местные жители деревни Рудовец супруги Иван Дмитриевич и Анна Кондратьевна Плетнюки, — вместе с другими гражданами мы вышли к заставе под предлогом поиска коров. Страшную картину во дворе разрушенной заставы увидели мы. Кругом лежали трупы фашистских захватчиков... Здесь были танки, артиллерия и до 70 гитлеровцев. Из подвала заставы немцы выносили изуродованные трупы защитников маленькой крепости. Жутко смотреть было на все...

И вдруг из развалин офицерского домика, прямо навстречу мне, — говорит Анна Кондратьевна, — бежит через двор Витя, двухлетний сынишка Иллариона Григорьевича. Я бросилась навстречу к нему, взяла мальчика на [51] руки... И все, кто был со мной, встали на колени и со слезами просили разрешения у фашистов забрать семью Тихоновых к себе на квартиру, на поруки. К вечеру нам удалось пробраться в развалины домика. На полу, вся в крови, с перебитыми ногами, лежала Галина Алексеевна, жена начальника заставы. Рядом с ней, под койкой, барахтался трехнедельный ребенок — дочка Валентина.

Уже ночью привезла я несчастных к себе в дом. Отходила детей. А вот Галину Алексеевну пришлось отправить в соседнее село. Иван Дмитриевич ее отвозил, да и в тюрьму к фашистам за это попал. Семь месяцев Галина Алексеевна пролежала в больнице, две операции перенесла. Возвратилась она к нам, но ненадолго. Немцы вскоре забрали ее. Два года она томилась в лагерях. И все-таки вернулась живая. Советская Армия нас освободила. Знали бы вы, сколько мы пережили!»

И Анна Кондратьевна плачет. Не может иначе говорить мать, видевшая горе войны. Иван Дмитриевич Плетнюк выручает супругу.

«Мы знали, — рассказывает он, — что пограничники живы. Они там, за селом, еще двое суток сражались. Но кто возглавлял оборону, кто мужественно и стойко сражался с врагом до последнего вздоха — не знали. И вдруг на шестые сутки после начала войны, 28 июня 1941 года, в полночь к нам постучались. Я открыл хату... Это был Илларион Григорьевич Тихонов. Сколько радости... Расцеловались мы с ним... Он посмотрел детей. Поведали ему о судьбе Галины Алексеевны. А он мне и говорит: «А я ведь был на заставе». Все подвалы и развалины обшарил, а семьи не нашел... Спасибо, от всего сердца спасибо, Иван Дмитриевич». И силы изменили ему. Он обмяк, повалился на пол и заснул.

Утром прибыли немцы. Предал кто-то Иллариона Григорьевича. Схватили его и отправили в лагерь, в Забужье...

В октябре через нашу деревню бежали из плена Мишустин Сергей Иванович, политрук Самарин Николай Васильевич и много других воинов Красной Армии. Я видел Самарина здесь, в моей хате. Переодели его. И пошел он к своим, на восток.

Уходя от нас, на прощание сказал: «Ждите Иллариона Григорьевича. Он завтра должен бежать. В одном лагере были...» Долго, очень долго мы ждали его... Но так и не дождались. Погиб он при побеге из концлагеря. В этом мы не сомневались. [52]

А дочка его, Валентина, выросла у нас. Вот посмотрите, она идет в хату! И брат ее, Виктор, заканчивает текстильный техникум. Живет сейчас с матерью в Харьковской области»...

 

Бесстрашно сражался личный состав 19-й заставы, расположенной в центре поселка Томашевки. Командовал ею лейтенант П. П. Стрелкин. Когда начался артиллерийский обстрел, пограничники заняли оборонительные сооружения в опорном пункте. Начальник заставы дал команду собрать пограничные наряды, а красноармейца Николая Желтоножку направил в штаб стрелкового полка с сообщением об обстановке.
Между тем фашисты усиливали натиск. Атака следовала за атакой. В результате одной из них гитлеровцам удалось захватить железнодорожный мост, через который пошли вражеские танки и мотопехота. Казалось, исход боя предрешен и пограничники не выстоят, но они продолжали вести огонь по врагу.

Тогда фашисты выслали специальный отряд для ликвидации и блокирования опорного пункта. Это не принесло им успеха. Уничтожив более 50 гитлеровцев, пограничники, меняя позиции, через поросшее кустарником болото вышли на дорогу, которая вела в местечко Шацк, и заняли оборону у деревни Пища. Здесь они соединились с частями поддержки и совместными действиями выбили фашистов из деревни.

Вспоминая о тех днях, командир 235-го артполка 75-й стрелковой дивизии, в последующем генерал-майор З. Т. Бабаскин писал:
«Исключительное мужество и боевое мастерство проявил личный состав Домачевской и Томашевской пограничных застав, которые сражались в составе 28-го Краснознаменного полка. Стойко и самоотверженно сражались они за каждый метр советской земли».

Бесстрашно встретил врага и гарнизон комендатуры, располагавшийся в Александровском.

Вместе с командирами-пограничниками в боевых действиях участвовали их жены. Среди них отличилась Анна Тихоновна Мальцева, жена начальника 5-й резервной заставы лейтенанта В. В. Кирюхина. Накануне войны она находилась в Томашевке, что в трех километрах от Бреста. 22 июня ранним утром Анна Тихоновна собиралась выехать в Брест для участия в смотре самодеятельности пограничников.

В 4 часа утра, когда гитлеровцы начали обстрел наших [53] застав, была обстреляна и Томашевка. Анна Тихоновна направилась в гарнизон — туда, где шел бой.

В Александровском А. Т. Мальцева получила у старшины Василия Желтухина пистолет и бросилась туда, где бойцы отражали атаку врага. Пробежав совсем немного, она увидела двигавшегося навстречу фашиста. Выстрел, и враг упал, но тут появился второй. И этого постигла та же участь.

Когда Анна Тихоновна добралась наконец до пограничников, обойма в ее пистолете была пуста. Здесь, среди защитников границы, Мальцева увидела и свою соседку по дому Настю Белокопытову с винтовкой в руках...

Наравне с мужчинами Анна Мальцева отражала атаки врага, перевязывала раненых.

Десять часов сражалась застава, отбив семь атак фашистов, и лишь в 16 часов по приказу командования стала выходить из окружения.

 

9-я пограничная застава во главе с ее начальником лейтенантом А. М. Кижеватовым, как уже говорилось, находилась непосредственно в Брестской крепости. С каждым днем положение ее защитников становилось все тяжелее, не хватало боеприпасов, не было пищи и воды. Гитлеровцы практически непрерывно обстреливали крепость из орудий и минометов, одна атака сменяла другую. Крепость не сдавалась, ее гарнизон стоял насмерть.
Неоднократно пограничники предпринимали дерзкие вылазки, уничтожали врага. Они дрались до последнего патрона, пока могли держать в руках оружие. Раненые оставались в строю и продолжали бить врага, и примером для них был лейтенант Кижеватов, раненный не один раз...

На стене одного из казематов, где находились пограничники 9-й заставы, была обнаружена надпись: «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина!» И дата — «20.VII.41 г.». Почти месяц сдерживали советские пограничники врага в Брестской крепости, сковывали его силы, затрудняли продвижение вперед.

В боевом донесении 45-й немецкой пехотной дивизии «О взятии Брест-Литовской крепости», захваченном в районе деревни Высокое, сказано:
«Чтобы уничтожить фланкирование из дома комсостава (так немцы называли это здание) центрального острова на северный остров, которое действовало очень неприятно, туда был послан 81-й саперный батальон с поручением: подрывной партией очистить [54] этот дом и другие части. С крыши дома взрывчатые вещества были спущены к окнам, а фитили зажжены; были слышны стоны раненных русских от взрыва, но они продолжали стрелять...»

До последнего патрона, до последней капли крови сражались защитники крепости во главе со старшим лейтенантом Потаповым и лейтенантом Кижеватовым. Не сломив сопротивления советских воинов, фашисты взорвали здание.

Не пришлось и его семье дождаться дня Победы. Мать лейтенанта Кижеватова, жена и дети — Нюра, Вася, Галя были зверски расстреляны гитлеровцами.

Высокое мужество и героизм проявили воины границы, находившиеся на пограничном острове, который прикрывал Брестскую крепость. Здесь находилось около 300 человек: курсанты школы шоферов, курсов кавалеристов, сборная спортивная команда Брестского отряда и пограничные наряды заставы Кижеватова. В большинстве своем это были молодые бойцы, только что надевшие пограничную форму.

...Немало написано за прошедшие годы о героических защитниках Брестской крепости, рассказали о тех днях и оставшиеся в живых ветераны 17-го Брестского погранотряда. Еще одно свидетельство участника обороны крепости — начальника 20-й погранзаставы, ныне полковника в отставке Георгия Филипповича Манекина:

«20-я пограничная застава охраняла участок государственной границы на стыке Белорусского и Украинского пограничных округов. Участок наш считался активным. Мы знали, что на сопредельной стороне недалеко от границы размещался один из немецких разведцентров. Накануне войны разведка противника усилила свою деятельность. Почти ежедневно она забрасывала на нашу сторону своих агентов с целью установления расположения оборонительных сооружений в приграничной полосе и пунктов дислокации советских войск в направлении Бреста, Кобрина, Минска. С этой агентурой нам довелось вступить в борьбу еще задолго до открытого вооруженного нападения фашистской Германии. Только на участке нашей заставы за короткое время было задержано 16 лазутчиков.

Накануне войны на том берегу Западного Буга усилилось передвижение немецких войск. Мы видели, как их подразделения возводили инженерные сооружения, днем и ночью вели наблюдение за нашей стороной. Буквально [55] на каждом дереве находились наблюдатели. Участились случаи угрозы и даже обстрела наших пограннарядов. Немецкие самолеты то и дело вторгались в наше воздушное пространство, нам же категорически запрещалось отвечать на эти провокации. Местные жители, перебегавшие к нам с той стороны, сообщали о подготовке фашистской Германии к нападению на нашу страну. Да и мы чувствовали: в воздухе пахнет войной.

Учитывая складывавшуюся обстановку... мы успели укрепить опорные пункты и отрыть около 500 метров траншей и ходов сообщения. Это нам помогло потом, в первых боях.

Примерно в 3.00 22 июня немцы перерезали телефонные связи со штабом погранотряда и соседями, а в 4.00 на рассвете на заставу (как и на другие на широком фронте) обрушился шквал артиллерийского и минометного огня. Пулеметы и автоматы противника трассирующими пулями простреливали весь берег, создавая сплошную огненную стену. Из-за Буга курсом на восток летели фашистские «юнкерсы». Вражеские снаряды разметали пограничные вышки.

Пограничники вступили в неравный бой. Наряды, прибывшие с флангов, доложили, что крупные подразделения врага переправились через Буг и начали продвижение в глубь нашей территории.

Воспрепятствовать переправе немцев нам было нечем. В гарнизоне загорелись постройки.

Соседние заставы от огня противника понесли большие потери. Расположенные на открытой местности, они были уничтожены и сожжены артиллерийскими снарядами.

По моей команде личный состав занял опорные пункты. Против нас действовал усиленный батальон противника, переправившийся на восточный берег Буга у железнодорожного моста. Тремя цепями, стреляя на ходу из автоматов, гитлеровцы устремились к нашим позициям. Мы подпустили их на 250–300 метров и встретили огнем двух станковых и трех ручных пулеметов. Фашисты залегли, а потом отошли в прибрежные заросли. Видя, что атака не удалась, гитлеровцы возобновили обстрел из артиллерии и минометов. Пограничники укрылись в дзотах, оставив на позициях наблюдателей. Как только артиллерийский обстрел прекратился, бойцы снова заняли свои места. [56]

Фашисты повторили атаку в прежнем направлении. На этот раз мы подпустили их еще ближе. С расстояния 100 метров открыли по вражеским цепям ружейно-пулеметный огонь. Десятки трупов оставил враг на подступах к заставе. Атака вновь захлебнулась.

Успешно отбили пограничники и третью атаку, которую немцы предприняли после мощного минометного и артиллерийского обстрела. Только после пятой атаки отдельным вражеским группам удалось близко подползти к нашим окопам. Тогда пограничники пустили в ход гранаты. Все же около взвода гитлеровцев вклинились в нашу оборону. Старшина Желтухин и ефрейтор Сергушев, выдвинувшись вперед, забросали их гранатами.

Ожесточенный бой продолжался. В этот момент мне доложили, что убит начальник 5-й резервной заставы лейтенант В. В. Кирюхин (эта застава сражалась рядом с нами). Его жена А. Т. Мальцева в это время в окопах перевязывала раненых, подносила патроны, сама брала в руки винтовку и стреляла по атакующим фашистам.
В ходе боя пулеметчики часто меняли свои позиции и с коротких дистанций открывали огонь по противнику. Немцы охотились за каждым пулеметчиком. Одна из вражеских групп зашла в тыл пулеметному расчету младшего сержанта Александра Филатова, хотела забросать его гранатами. Но в это время по ней открыли огонь пришедшие на помощь пограничники Иноземцев и Бурехин.
Фашисты снова отошли назад и стали обстреливать нас зажигательными снарядами. В районе обороны загорелся лес. Густой дым окутал оборонительные сооружения. Трудно стало наблюдать за действиями противника. Но пограничники, привыкшие нести службу в условиях ограниченной видимости, все же заметили маневр врага. Мы быстро перегруппировали свои силы и приготовились к отражению новых атак.

Снова закипел жаркий бой. Две роты обрушились на наши позиции с севера и с северо-запада, третья атаковала с юго-востока. Под градом пуль пограничники поднимались из окопов и в упор уничтожали гитлеровцев. Презирая смертельную опасность, секретарь комсомольской организации младший сержант Филатов выкатил станковый пулемет за бруствер окопа. Длинными очередями он расстреливал атаковавших немецких солдат. Когда вражеская пуля сразила героя, его место у пулемета занял пограничник Ермаков. [57]

Пулеметчики, непрестанно меняя огневые позиции, обрушивали на врага огонь с тех направлений, откуда он не ожидал. У немцев создавалось впечатление, будто вся местность перед обороной заставы простреливается сплошным перекрестным огнем.

В искусстве ведения огня, в тактическом мастерстве пулеметчикам не уступали и стрелки — старшина Желтухин, младший сержант Шангин, рядовой Абдулла Хайрутдинов, снайперы Владимир и Иван Афанасьевы.

За одиннадцать часов беспрерывного боя пограничники отбили семь вражеских атак. Силы противника намного превосходили наши, кольцо окружения сжималось все больше и больше. Против нас действовал и другой страшный враг — лесной пожар (наши окопы находились в сосновом лесу). Горели здания и постройки. Многие пограничники получили сильные ожоги. Люди задыхались от едкого дыма.

Вместе со старшим политруком Белокопытовым и младшим политруком Шавариным решились выводить личный состав из окружения.

Для прикрытия отхода выделили расчеты станкового пулемета во главе с Ермаковым и ручных пулеметов Бурехина и Иноземцева. Пулеметчики заняли огневые позиции в 50–70 метрах от хода сообщения. Пока немцы готовились к очередной атаке, мы отошли в лес.

По тому, как ослабел огонь оборонявшихся, гитлеровцы догадались, что мы начали отход. Они решили догнать нас, но получили отпор от оставленных в заслоне пулеметчиков. Преследовать по горящему лесу гитлеровцы не решились.

На второй день мы вышли к городу Любомль, где размещался штаб 98-го погранотряда.

Так закончился первый неравный бой с противником. Застава уничтожила свыше 100 фашистов.

Вскоре мы соединились с соседними заставами своей комендатуры, затем совместно с подразделениями Красной Армии вели ожесточенные оборонительные бои за Любомль, Ковель и другие опорные пункты».

В результате многодневных боев подразделения 17-го Брестского погранотряда нанесли врагу ощутимый урон в живой силе и технике, а затем в составе 4-й армии выполняли возложенные на них боевые задачи. [58]

 

Цитируем полностью, выделено мной то, что не указано:

В декабре 1940 года 15-я отдельная стрелковая бригада была переименована в 42-ю отдельную бригаду войск НКВД. На 1 января 1941 года в состав бригады входили: 226-й конвойный полк (г. Минск); 240-й конвойный полк, управ-ление и подразделения которого дислоцировались в городах Прибалтики (Вильнюсе, Шауале, Каунасе); 131-й отдельный батальон с подразделениями в городах Гродно, Белостоке, Ломже; 132-й отдельный батальон с подразделениями в городах Бресте, Пинске, Кобрине, Пружанах; 135-й отдельный батальон с подразделениями в городах Барановичи, Лиде, Слониме, Новогрудке; 136-й отдельный батальон (г. Смоленск).

Воины 42-й отдельной бригады вместе с военнослужащими Вооруженных Сил и пограничных войск приняли на себя первые удары фашистских захватчиков. Именно в казарме 132-го отдельного батальона НКВД в Брестской крепости обнаружена надпись: “Умираю, но не сдаюсь! Прощай Родина! 20.VII.41г.”. С началом боевых действий личный состав 42-й отдельной стрелковой бригады обеспечивал конвоирование заключенных, охрану правительственных учреждений и других важных объектов, а также выполнял задачи по борьбе с диверсантами и парашютистами противника.

25 июня, когда закончилась эвакуация государственных и других учреждений, а части РККА были выведены из города Минска, подразделения бригады были выведены в лагерь 226-го полка, где 26 июля получили приказ совершить отход в район г. Могилева. С 30 июня по 3 июля бригада удерживала переправы и восточный берег р. Березина на фронте до 15 км. 10 июля части 42-й отдельной бригады прибыли в Москву на переформирование.

 

http://waralbum.ru/3138/

 

Это не отчет конвойных войск, а результаты исследования одного белорусского историка (фамилию не помню).

 

Уже лучше.
А если бы под вывешенной фоткой, вы не забыли бы ещё и вот этот текст оттуда присовокупить, было бы вообще замечательно:

«Брестская крепость. Оборону два месяца держали пограничники и 132-й отдельный батальон конвойных войск НКВД СССР. Город Брест был поспешно оставлен частями Красной Армии в 8.00 утра 22.06.1941 после боя с пехотой противника, переправившейся на лодках через реку Буг. В советское время все помнили надпись одного из защитников Брестской крепости: «Умираю, но не сдаюсь! Прощай Родина! 20.VII.41г.», но мало кто знал, что она была сделана на стене казармы 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД СССР.»

 

Так, из интереса: у кого еще в какой стране на границе стоят конвойные батальоны?

 

Это видно сразу, что историк и какой национальности.
Согласно источникам МВД, 18-21 июня была проведена эвакуация контингента трёх тюрем. И многие из военнослужащих 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД сопровождали эшелоны с зэками.

Они не стояли на границе, в перечень служебных обязанностей конвойных войск входила и охрана стратегических объектов, мостов в том числе.
Непосредственно на границе находились только пограничники, а другие части НКВД и подразделения Красной Армии придавались заставам, комендатурам и погранотрядам в качестве средств усиления, (вспомогательных частей).

 

Город Брест был поспешно оставлен частями Красной Армии в 8.00 утра 22.06.1941 после боя с пехотой противника, переправившейся на лодках через реку Буг.

Интересная инфа:

В центре города военком Стафеев организовал оборону в здании областного военкомата. Имея только один ручной пулемет и около 40 винтовок защитники военкомата держались более суток. А на вокзале обороной руководили лейтенант Николай Царев, политрук Костя и старшина-сверхсрочник Павел Баснев. Почти 7 дней держался вокзал. Их травили газами, выжигали огнём, но взять вокзал смогли только после того, как затопили водой подвалы, где укрывались защитники. Ну, и отдельная тема - оборона укрепрайона. О защитниках ДОТов можно открывать отдельную тему. Геройски воевали летчики и танкисты. Примеров много, но основная заслуга в обороне этого направления принадлежит защитникам крепости.

Кстати, про затопление подвалов вокзала Бреста есть у Отто Скорцени. По его словам, оборону на вокзале держали советские милиционеры.

В 1955 году к военкому г. Сталинск-Кузнецкий в Сибири пришел рабочий металлургического завода мл. с-т запаса Родион Ксенофонтович Семенюк. Он рассказал, что в 1941 году воевал в Брестской крепости и 30 июня совместно с пехотинцем Тарасовым и красноармейцем Иваном Фольварковым закопал в одном из помещний Восточного форта Знамя своей части - 393 отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона. Едва они успели закопать знамя, в помещение ворвались фашисты. Тарасов погиб, а Семенюк и Фольварков захвачены в плен. Из плена он бежал, воевал в партизанском отряде на оккупированной территории. Об этом он рассказал в письме на имя военкома еще в прошлом году, но не дождавшись ответа решил обратиться лично. Военком не захотел связываться с бывшим пленным и ответил, что знамя это сейчас особого значения не имеет.
Через год Семенюк всё-таки решился написать в Главное политуправление Вооруженных Сил. Вскоре пришел вызов в Москву, откуда Семенюк после беседы приехал в Брест. На фотоиллюстрациях из книги С.С.Смирнова "Брестская крепость", изданной в 1965 году виден результат этой поездки. Вскоре Семенюк Р.К. был награжден орденом Красного Знамени.

И ещё инфа:

В марте 1942 года в районе Орла была разгромлена 45-ая пехотная дивизия вермахта. Разбирая захваченный архив наши офицеры обнаружили "Боевое донесение о занятии Брест-Литовска". Как не стремились немецкие штабисты превознести действия своих войск, они все-таки признавали "...Русские в Брест-Литовске дрались исключительно настойчиво и упорно, они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к сопротивлению. ..." Выдержки из этого донесения в 1942 году были опубликованы в газете "Красная звезда". А в 1944 году, после освобождения Бреста и крепости наши воины воочию увидели результаты обороны крепости. Заговорили камни. На стенах крепости были обнаружены надписи датированные июлем 41 года, последняя - 20 июля. Командир 44 стрелкового полка майор Гаврилов П.М. пленен 23 июля 1941 года. Звание Героя Советского Союза ему присвоено до выхода книги. О героях Бреста появлялись публикации в "Правде" и "Красной звезде", был цикл радиопередач. Более громко о защитниках крепости заговорили после ХХ съезда партии и "разоблачения" культа личности.