Брестская крепость: правда и вымысел

http://www.obd-memorial.ru/Image2/getimage?id=301092322

Номер записи 301092323
Фамилия Воронюк
Имя Александр
Отчество Яковлевич
Фамилия на латинице Woronjuk
Дата рождения 15.09.1919
Место рождения Каменец-Подольская обл.
Воинское звание солдат (рядовой)
Лагерный номер 238007

Дата пленения 05.07.1941

Место пленения Брест-Литовск
Лагерь шталаг 307
Судьба Погиб в плену
Дата смерти 08.10.1941
Место захоронения Деблин
Название источника информации ЦАМО
Номер фонда источника информации 58
Номер описи источника информации 977527
Номер дела источника информации 127

 

http://www.obd-memorial.ru/Image2/getimage?id=301105458


Фамилия Абиев
Имя Абдул
Фамилия на латинице Abijew
Дата рождения __.__.1915
Место рождения Ошская обл., район Алайский, Мурдаш
Воинское звание солдат (рядовой)
Лагерный номер 64003

Дата пленения 08.07.1941

Место пленения Брест-Литовск
Лагерь шталаг 307
Судьба Погиб в плену
Дата смерти 16.10.1941
Место захоронения Деблин
Название источника информации ЦАМО
Номер фонда источника информации 58
Номер описи источника

 

http://www.obd-memorial.ru/Image2/getimage?id=301113791
http://www.obd-memorial.ru/Image2/getimage?id=301113793

Тут с местом пленения я не понял. С одной стороны указан Брест-Литовск, а в карточке какой то Блатпе

Номер записи 301113792
Фамилия Тохнадзе
Имя Шота
Отчество Варламович
Фамилия на латинице Tochnadse
Дата рождения 18.06.1921
Место рождения Сигнахи
Воинское звание солдат (рядовой)
Лагерный номер 93043

Дата пленения 24.07.1941

Место пленения Брест-Литовск
Лагерь шталаг III A
Судьба Погиб в плену
Дата смерти 21.01.1942
Место захоронения Лукенвальде
Название источника информации ЦАМО
Номер фонда источника информации 58

 

Леонид, вы хотя бы проверили из каких частей пленные солдаты и были ли эти части в самой крепости!
А просто выкладывать фамилии бойцов, у которых стоит место пленения Брест, и "забивать" тему - это несерьезно.

 

Документы о людях, которые до конца июля не сдавались в плен в районе Бреста - это несерьезно. А бесконечное "бла-бла" на тему "я служил, а ты нет" - это серьезно.

 

Встречал упоминания, что казнён он был как раз за некие "дневники", где как утверждается, помимо прочего "крайне нелестно отзывался о Гитлере". То есть по крайней мере рукописи его - были.
Понимаете, у меня недоверие и даже неприятие вызывают утверждения, что чья-то работа - "классическая". Вроде как больше по данному вопросу узнать нового и даже - неожиданного - не получится. И если он чего-то "не нашёл" не значит же, что этого не было?
У Смирнова и в мемуарах Сандалова постоянно косвенные данные, что у Абвера была в Бресте и в самой крепости разветвлённая сеть, резко активизировавшая подрывную деятельность весной - в начале лета 41-го. Когда немцы ушли в 39-м, они не могли не оставить как оперативной, так и стационарной (стратегической) разведсетей, это азы агентурной и оперативной работы любой разведки любой страны при любом социально-политическом строе во все времена.

 

Нет, ошибаетесь: наглядно показал лишь абсурдность вашего утверждения при помощи "зеркальной" иллюстрации и ничего более.
Про "последнее слово" - уже писал здесь, про Белого бычка в очередной раз озвучивать для каждого - желания нет ни малейшего.

Ваше личное право. У других может быть другое отношение как к одному, так и к другому, исходя из личного опыта, например.
И там и там, по словам обоих авторов, их личная реконструкция событий. Почему вдруг это принято считать "самой-пресамой правдой" о тех событиях, лично мне - непонятно.

 

Где Смирнов или Алиев говорят, что их правда самая-самая? Идет анализ материалов доступных авторам. Во многих местах говориться, что могло быть так, а могло и по другому. Свидетелей нет, документы противоречивы или вообще не сохранились.
Всю правду похоже знаете только Вы один, так как раскритиковали в пух и прах всех и вся.

 

Не они говорят, за них говорят, точнее подают как.

"Ямщик, не гони лошадей!..." (с)
Не раскритиковал и не всех: подметил несуразности, несоответствия, а кое-где откровенный бред. Есть у Алиева сведения, до сих пор бывшие неизвестными, по штурму моста, заинтриговало. Вот бы он ещё про чехарду со временем ответил.
А так - высказал своё мнение, не претендующее на "последнюю инстанцию".
Я уже писал и не раз, что нет никакой такой "всей правды", есть у каждого - своя.
И я с удовольствием почитаю 2-ую редакцию книги Алиева, когда она выйдет.

 

Если просмотреть записи в ОБД по пленнённым в Брест-Литовске, то получается всего около 250 человек. Большинство взяты в плен в июне 41 года. Это процентов 90. Остальные взяты в июле. Приблизительно половина с русскими фамилиями. Много из Грузии, Средней Азии, Дагестана.
Если брать только части которые точно были в Крепости, то
можно выделить
Николаев Иван Григорьевич 1920 года рождения. Взят в плен 22.07.41 . Воевал в 333 сп. Но у него день рождения также 22. 07 и нельзя исключить, что июнь перепутали с июлем в карточке.
Ерундов Григорий Тимофеевич, 1916 года рождения. Взят в плен 10.07.41 Воевал в 125-м сп. Жена проживала в Одинцово под Москвой.

 

На Форуме поисковых движений выкладываются данные бойцов, плененных в Бресте (по информации ОБД), и уже собран значительный список.
http://srpo.ru/forum/index.php?topic=1544.0
Защитники Брестской крепости

Вряд ли их всех можно отнести к защитникам крепости.

 

Дошли и до документов . В рапорте дивизии о действиях с 22.6. по 28.7. 1941 года о Брестской крепости нет ни слова. Следовательно ни о каком штурме с самоходными орудиями, как пишет Скорцени в одном из изданий своих мемуаров, речь не идет.
Тем не менее, это, опять, же не значит, что части дивизии не могли косвенно помогать при штурме. В районе Бреста они находились, это факт. Так что Румор (командир II/ArtRgt) вполне мог дать несколько залпов по крепости, по приказу например командования корпуса. Также и Скорцени - думаю он действительно был в Бресте, как пишет в одной из своих книжек. Но попал туда исключительно как офицер-техник - армейская часть могла запросить технической помощи, и к ним направили того, кто был под рукой, то есть техника Скорцени.
Все это, конечно, предположения. Как вариант, можно поискать зольдбух Румора или Скорцени, или кого-другого из солдат 2-го дивизиона. Если они воевали в Бресте, то там должны быть соответствующая запись.

 

Я видел эти данные. Но меня заинтересовали солдаты попавшие в плен в поздних числах июля. Таких очень мало.

 

Их и не могло быть много. Как я уже приводил ниже, в отчёте 45 ПД было написано, что операция по захвату БК была завершена 30 июня 1941. Сам отчёт тоже там приведен в оригинале.
По июлю 1941 речь может идти лишь о небольших группах бойцов, укрывавшихся в казематах, пока те окончательно не затопили в августе 1941 - очевидно, к визиту Гитлера и Муссолини.

 

Какие именно казематы Брестской крепости затопили в августе?
И как было с подвалами и подземными коммуникациями крепостного комплекса, затопляли тоже и все?

 

"...День за днём, методично и последовательно немецкая артиллерия и отряды автоматчиков гасили последние очаги сопротивления в крепости. Но происходило нечто непонятное: эти очаги оживали вновь и вновь. Из подвалов казарм и домов, из глубоких тёмных казематов в толще земляных валов то здесь, то там вновь раздавались пулемётные очереди, винтовочные выстрелы, и кладбище 45-й гитлеровской дивизии в Бресте продолжало расти и шириться. Казематы и подвалы тщательно обыскивали, в домах, где оборонялись советские бойцы, помещения взрывали одно за другим, но спустя некоторое время стрельба возобновлялась из развалин. Отдельные группы бойцов пробирались на участки, где немцы давно считали себя хозяевами, и пули настигали фашистов в самых неожиданных местах. Защитники крепости спускались в глубокие подземелья и по неизвестным немцам подземным ходам покидали занятые врагом участки крепости, продолжая борьбу уже на другом месте.
Ещё 8 июля командование 45-й дивизии послало вышестоящему штабу донесение о взятии крепости, считая, что оставшиеся очаги сопротивления будут подавлены в ближайшие часы. Но уже на следующий день число этих очагов увеличилось и стало ясно, что борьба затянется. Продолжали драться группы бойцов в западном секторе казарм и в подвалах 333-го полка, и вся эта часть Центрального острова оставалась недосягаемой для врага. На Западном острове ещё раздавались пулемётные очереди и выстрелы пограничников. В северной части крепости продолжал стрелять дот у Западного форта, и отчаянно дрались у восточных ворот последние оставшиеся в живых артиллеристы во главе с Нестерчуком и Акимочкиным. В одном из казематов внутри северного вала засело несколько стрелков, которыми командовал политрук Венедиктов. Немцы забрасывали этот каземат гранатами, но бойцы хватали на лету немецкие гранаты и кидали их во врагов.
Кто же были последние защитники Брестской крепости и как они погибли? Мы не знаем этого и, быть может, не узнаем никогда. Говорят, что борьба продолжалась ещё долго и группы советских бойцов и командиров скрывались в глубоких подземных убежищах, подстерегая врагов. Фашисты опасались ходить в одиночку по уже занятой ими крепости. Как рассказывали потом гитлеровские офицеры жителям Бреста, германское командование отдало приказ затопить эти подземелья водами Буга. Так, непокорёнными, погибли последние герои Брестской крепости.
Мы даже не знаем дня, когда это произошло, когда прозвучал в Брестской крепости последний выстрел и закончилась её удивительная оборона.
Как вы помните, в немецком донесении, которое было захвачено в 1942 году на фронте в районе Орла, говорилось, что крепость сопротивлялась девять дней и пала к 1 июля. Позднее выяснилось, что борьба продолжалась гораздо дольше, а потом на стене казармы нашли надпись, датированную 20 июля, – доказательство того, что на двадцать девятый день обороны защитники крепости ещё вели бой. Впоследствии оказался в живых майор Гаврилов, который попал в плен только 23 июля, то есть на тридцать второй день войны. Но и он не был последним защитником крепости. Борьба продолжалась и после этого. ..."

http://bookz.ru/authors/sergei-smirnov/brest/page-23-brest.html

 

"...Несколько лет назад мне пришлось случайно встретиться в Москве с научным сотрудником Института психологии Академии педагогических наук Фёдором Николаевичем Шемякиным.
Ф. Н. Шемякин в годы войны работал в политотделе армии генерала Горбатова. Он вспоминает, что в 1943 году, когда эта армия находилась в районе Орла или Брянска, в политотдел как-то принесли пачку документов, захваченных в одном из штабов разгромленной дивизии противника.
Разбирая бумаги, Ф. Н. Шемякин, который хорошо знает немецкий язык, обратил внимание на небольшую папку – в ней были подшиты документы о боях в Брестской крепости в 1941 году. Он совершенно ясно помнит, что в этих документах шла речь о пяти с половиной неделях борьбы. По его словам, в папке были собраны донесения противника, датированные концом июля и началом августа, и в них содержалось много интересных и важных подробностей героической обороны. Затем следовали протоколы допросов наших бойцов и командиров, захваченных в плен в Брестской крепости. Ф. Н. Шемякин говорит, что тогда, читая эти протоколы, он удивлялся мужеству и достоинству, с каким держались наши люди перед лицом врага на допросах.
Наконец, в папке был подшит акт, составленный группой немецких военных врачей, которым командование противника поручило обследовать трупы, найденные в последнем крепостном каземате, продолжавшем сопротивление. Гитлеровские врачи констатировали, что защитники этого каземата последними патронами покончили с собой, не желая сдаваться в плен врагу..."

http://bookz.ru/authors/sergei-smirnov/brest/page-23-brest.html

Наверно именно об этих документах упомянул автор "Штурма", когда сообщил о немецких сведениях о сопротивлении защитников крепости до середины августа.

 

Dag
"Работал в политотделе", "совершенно ясно помнит", "шла речь о пяти с половиной неделях борьбы" и так далее.

Так рождаются вымыслы
Где эти документы?
Почему за почти 70 лет не были обнаружены эти документы, или хотя бы один ЕДИНСТВЕННЫЙ похожий немецкий документ?
Почему после войны ничего не помнили, а через 20-30 лет начали "вспоминать"?

 

Вот одно из таких "воспоминаний":
... Теперь суммируем сказанное Фадиным. Возле Дашуковки Фадин поджёг Тигр, сбил из пушки самолёт, убил немецкого генерала с офицерами, единственным танком (своим) закрыл 3-х километровую брешь, лично предотвратил прорыв немцев из котла и спас исход всей Корсунь-Шевченковской операции.
http://www.vn-parabellum.com/battles/korsun-dashukovka.html

 

Это не рождение вымыслов, свидетельские показания очевидцев и участников. Там обстановка как-то так не способствовала для обороняющихся составлению отчётов и документированию.

Не ко мне вопрос, к работникам архивов ну и к историкам.

Предполагаю, что кроме Смирнова никто серьёзно этой темой не занимался. Так же предполагаю, что немецкие документы целенаправленно уничтожались заинтересованными лицами советской стороны, когда находились подобные документы, косвенно или напрямую "бросающие тень" на генералитет и высшее офицерство на момент обороны Брестакой крепости.
Ну и гитлеровцы не были заинтересованы в беспристрастном отражении событий как активной фазы обороны Брестской крепости, так и периода с начала августа 41 по весну 42-го.

Кавычки пусть остаются на вашей совести.
А видимо потому, что Смирнов начал активно подымать тему обороны Брестской крепости. Видимо потому, что МО не слишком офишировало и не желало чтобы там начинали усиленно копать, потому что высшее армейское руководство там очень в неприглядном виде было. Видимо потому, что участники обороны не ходили после окончания Великой Отечественной войны с транспарантами "Мы - герои обороны Брестской крепости!" и только благодаря усилиям Смирнова они стали шороко известны. Как следствие, их стали активно расспрашивать, что да как было.
Где-то так.

 

Из книги Смирнова "Брестская крепость":

"...Кстати, срок в пять с половиной недель, о котором, по словам Ф. Н. Шемякина, говорилось в немецких документах, согласуется и с показаниями многих очевидцев обороны – жителей Бреста и окрестных деревень. Они утверждают, что бои в крепости продолжались до самых последних дней июля или до первых чисел августа 1941 года. Есть и другие подтверждения этого.
В конце ноября 1956 года я получил письмо из далёкой деревни Кожла-Сола Казанского района Марийской Автономной Республики. Мне писал бывший учитель, а сейчас колхозный пчеловод Игнатий Васильевич Иванов. Он не был защитником Брестской крепости, но в начале июля 1941 года в составе группы раненых красноармейцев попал в гитлеровский плен близ Минска и был отправлен в лагерь Бяла Подляска. Там-то и произошла встреча, которая навсегда запомнилась ему. Для большей точности я дословно привожу здесь часть его письма.
"В конце июля 1941 года, – пишет И. В. Иванов, – я попал в 307-й концлагерь, который находился примерно в 30-50 километрах от города Бреста.
Сюда в последние дни июля – не то 30-го, не то 31-го числа (точно не помню, но в один из этих дней) – привезли четырех человек из Брестской крепости. Привезли их в лагерь после полудня, к вечеру. Поместили их отдельно, в специальный блок, находившийся через один пустой блок от нас. Поэтому разговаривать нам с ними было трудно, так как расстояние превышало 50 метров. Их продержали в этом блоке недолго, всего несколько часов. Но мы успели узнать от них кое-что.
Вот что нам удалось услышать от этих четырех защитников Брестской крепости.
Они сказали нам, что попали в этот лагерь прямо из крепости, где они больше месяца вели бои. Все имели по нескольку ранений. Последняя их попытка вместе с другими уйти к Бугу не удалась. Это было примерно 26-27 июля. После этого они почти двое суток держались и вели бой, пока имелись патроны. Потерявшие возможность сражаться, уже фактически безоружные, они вынуждены были уйти в подземные казематы. Немцы через каждые два часа предлагали им сдаваться, но эти товарищи отвечали пением «Интернационала». Так продолжалось больше суток.
В тот самый день, когда их привезли в лагерь, гитлеровцы пустили в подземелья Брестской крепости отравляющие вещества – газы. Дышать стало нечем. Тогда защитники крепости решили выйти и принять смерть, стоя под солнцем. С пением «Интернационала» они вышли из каземата. Их встречала большая вооружённая группа немецких солдат и несколько офицеров. Несмотря на пение «Интернационала», немцы по нашим воинам не стреляли.
Поражённые мужеством израненных, голодных и еле державшихся на ногах людей, немцы молчали. Один из офицеров, видимо старший, снял каску перед защитниками крепости, и все солдаты, как по команде, последовали примеру начальника – почтили верность воинскому долгу наших воинов снятием каски.
Эти четверо были доставлены в наш лагерь в день их пленения.
Примерно через три часа их увели, но куда, я лично не видел. От себя скажу, что вид их был ужасен. Они все были оборваны, с окровавленными, грязными повязками, худые и обросшие щетиной. Всё время кашляли и вытирали глаза – видимо, сказывалось действие газов. Ослабели они настолько, что еле стояли на ногах, поддерживая друг друга.
Встреча с этими героями произвела сильное впечатление на нас, пленных, а тем более на меня. Дело в том, что я до войны принимал участие в строительстве дотов около Брестской крепости. Поэтому места эти мне были знакомы, и встреча в немецком плену с людьми, защищавшими больше месяца эту крепость, глубоко взволновала меня.
Больше я их, к сожалению, не встречал и о них ничего не слышал. Наверно, их вскоре перевели в другой лагерь".
Таково свидетельство И. В. Иванова. Должен сказать, что мне и до того приходилось слышать от бывших пленных лагеря э 307 о какой-то группе героев крепости, доставленных туда в конце июля, хотя тогда это были лишь смутные и неопределённые слухи.
Но были ли эти четверо бойцов последними защитниками крепости?
Участник обороны, а сейчас пенсионер, Николай Сергеев в 1943 году встретил на фронте старшину Звонкова, который сражался в крепости до первых чисел августа. Последние дни он с двумя товарищами прятался в нашем подбитом броневике на Центральном острове. Все трое были ранены, и товарищи Звонкова вскоре умерли от ран. Старшина наблюдал за немцами сквозь смотровую щель и выжидал момента, чтобы покинуть своё убежище и попытаться выйти из крепости.
Однажды он видел, как около Холмских ворот цитадели была построена во дворе рота гитлеровцев. Вероятно, фашистские солдаты собрались получать награды: перед строем стояло несколько офицеров и один держал в руках коробочки с орденами, а другой читал какой-то приказ. И вдруг позади строя из окон полуразрушенного здания казарм 84-го полка прогремела длинная автоматная очередь. Офицер, читавший приказ, и пять-шесть солдат упали убитыми, а остальные с криками разбежались, беспорядочно стреляя по развалинам. Тотчас же автоматчики бросились внутрь казарм, но был ли пойман тот, кто стрелял, Звонков уже не знал. В ту же ночь он сумел незаметно вылезти из броневика, кое-как добрался до города и нашёл приют у местных жителей, а позднее ему удалось перейти линию фронта.
Один из жителей Бреста передал мне рассказ какого-то участника обороны, фамилию которого он уже, к сожалению, не помнил. Этот боец, как и Звонков, впоследствии пробравшийся в город, в первых числах августа тоже прятался в уже захваченной врагом центральной крепости, но не в броневике, а в одном из подвалов на территории 333-го полка. Он наблюдал за немцами через подвальное окошко и однажды стал свидетелем подвига неизвестного защитника крепости.
Как-то днём десятка три немецких автоматчиков строем шли вдоль казарм, направляясь к Тереспольским воротам. Они уже поворачивали в туннель ворот, как вдруг в самой середине этого отряда раздался сильный взрыв, разметавший в разные стороны солдат. Вслед за тем с верхушки разрушенной Тереспольской башни на камни двора кинулся вниз головой человек в красноармейской гимнастёрке и остался лежать бездыханным среди трупов гитлеровцев, убитых взрывом. Неизвестный герой подстерёг врагов, бросил в них, по-видимому, связку гранат и, дорого продав свою жизнь, покончил с собой..."

 

"...Житель соседней с крепостью деревни Котельня-Подгорская, Григорий Самолюк, рассказал мне о какой-то группе героев, сражавшихся в здании бывшей церкви на Центральном острове. Как известно, эта церковь в ходе боев несколько раз переходила из рук в руки, но говорят, что в начале августа туда снова пробрались наши бойцы с пулемётом и вели долгий бой с гитлеровцами, пока все не погибли. Самолюк слышал от немцев, что это был последний очаг сопротивления в центре цитадели, и видел своими глазами останки героев, когда глубокой осенью оккупанты пригнали его с другими колхозниками убирать территорию крепости.
По его словам наверху, в развалинах церковной башни, ещё стоял тогда станковый пулемёт «максим», направленный в сторону Тереспольских ворот, а рядом лежали трупы семерых бойцов с зелёными петлицами пограничников на гимнастёрках. Гитлеровцы, раздражённые упорным сопротивлением этой группы, не разрешали хоронить погибших, и стаи ворон копошились над мертвецами. А внизу, там, где когда-то был церковный алтарь, крестьяне увидели ещё один полусгнивший труп советского бойца. Он сидел, прислонясь к стене, около него валялся разбитый автомат, а над его головой на штукатурке была выцарапана надпись: «Погибаю за Родину!»
До сих пор среди жителей Бреста и ближних деревень ходят удивительные рассказы о том, что даже несколько месяцев спустя, после того как гитлеровцы полностью овладели крепостью, отдельные советские бойцы и командиры скрывались в крепостных казематах и подземельях и по ночам на развалинах ещё иногда раздавались выстрелы. Кое-кто из местного населения вспоминает, что зимой 1941/42 года, когда немцы сгоняли людей в крепость разбирать развалины, они порой видели перебегающие из каземата в каземат, от подземелья к подземелью фигуры в изодранной красноармейской одежде. И чья-то рука не раз писала на полуразрушенных крепостных стенах грозные слова: «Смерть немецким оккупантам!»
Ещё более удивительную историю передаёт участник обороны крепости, бывший старшина 84-го полка Александр Дурасов, живущий сейчас в городе Могилёве в Белоруссии.
Старшина Дурасов, раненный в боях за крепость, попал в плен и находился несколько месяцев в гитлеровском лагере под Брестом. Весной 1942 года, когда рана его зажила, он был послан в город и зачислен в рабочую команду, обслуживавшую немецкий госпиталь.
Вместе с военнопленными в этой команде работала и группа евреев из созданного фашистами гетто. В отличие от пленных, евреи ходили без конвоя, хотя и терпели не меньшие издевательства со стороны оккупантов и их прислужников. В составе группы из гетто был один музыкант-скрипач, игравший до войны в джазе брестского ресторана.
Однажды – это было, как вспоминает Дурасов, в апреле 1942 года – скрипач опоздал часа на два на работу и, когда пришёл, с волнением рассказал товарищам о том, что с ним случилось. Он шёл по дороге, направляясь к госпиталю, как вдруг его обогнала немецкая военная машина, в которой сидел какой-то офицер. Машина резко затормозила впереди него, и гитлеровец подозвал скрипача.
– Садись! – приказал он, открывая дверцу.
Музыкант сел, и автомобиль помчался в крепость. Они приехали на Центральный остров и, судя по тому, как объяснил Дурасову скрипач, остановились где-то в расположении 333-го полка.
Там, среди развалин, в земле была пробита широкая дыра, уходившая куда-то глубоко вниз. Вокруг неё с автоматами наготове стояла группа немецких солдат!
– Спускайся туда! – приказал скрипачу офицер. – Там, в подземелье, до сих пор скрывается один русский. Он не хочет сдаваться и отстреливается. Ты должен уговорить его выйти наверх и сложить оружие – мы обещаем сохранить ему жизнь. Если ты не уговоришь его – можешь не возвращаться: я застрелю тебя.
Музыкант с трудом спустился вниз и попал в неширокий и тёмный подземный ход. Он двинулся по нему, вытянув вперёд руки, и, боясь, чтобы неизвестный не застрелил его, всё время громко повторял, кто он и зачем идёт.
Внезапно гулко ударил выстрел, и перепуганный скрипач упал ничком на сырой пол подземелья. К счастью, пуля не задела его. И тут же он услышал доносившийся откуда-то издали слабый голос.
– Не бойся, иди сюда, – говорил неизвестный. – Я выстрелил просто в воздух. Это был мой последний патрон. Я и сам решил выйти – у меня уже давно кончился запас пищи. Иди и помоги мне.
Скрипач поднялся на ноги и двинулся вперёд. Вскоре он наткнулся на человека, сидевшего у стены. Обхватив руками музыканта, неизвестный с трудом встал, навалился ему на плечо, и оба медленно пошли к выходу.
Когда они кое-как выкарабкались наверх, последние силы оставили незнакомца, и он, закрыв глаза, изнеможённо опустился на камни развалин.
Гитлеровцы, стоя полукругом, молча, с любопытством смотрели на него. Перед ними сидел невероятно исхудавший, заросший густой щетиной человек, возраст которого сейчас было невозможно определить. Нельзя было также догадаться о том, боец это или командир, – вся одежда на нём висела лохмотьями.
Видимо, не желая показать врагам свою слабость, неизвестный сделал усилие, чтобы встать, но тут же упал на камни. Офицер бросил приказание, и солдаты поставили перед ним открытую банку с консервами и печенье, но он не притронулся ни к чему. Тогда офицер спросил его, есть ли ещё русские там, в подземелье.
– Нет, – ответил неизвестный. – Я был один, и я вышел только для того, чтобы своими глазами посмотреть на ваше бессилие здесь, у нас, в России. Я выпустил свой последний патрон в воздух, но расстрелять меня вы не посмеете.
По приказанию офицера музыкант перевёл ему эти слова пленного. И тогда офицер, обращаясь к своим солдатам, сказал:
– Этот человек – настоящий герой. Учитесь у него, как нужно защищать свою землю. Его воля победила смерть, голод и все лишения, и это великий подвиг солдата.
После этого офицер приказал одному из солдат вывести музыканта за пределы крепости, и дальнейшая судьба пленного так и осталась неизвестной.
Услышав от А. И. Дурасова эту историю, я, естественно, попытался найти следы скрипача. Это было не слишком трудно: Дурасов говорил, что у музыканта было бельмо на глазу и он заметно прихрамывал. Человека с такими характерными приметами могли помнить многие старожилы Бреста.
Я решил обратиться за советом к моему старому знакомому – музыканту из брестского ресторана, Сергею Кондратюку, который когда-то помог мне в розыске Петра Клыпы.
Опять я отправился вечером в уже новый, недавно построенный ресторан «Буг», где теперь играл на аккордеоне Кондратюк. И как только я описал наружность скрипача, аккордеонист тотчас же вспомнил этого человека. Он даже сказал мне, что их было два родных брата – оба музыканты, и что со скрипачом он не раз играл вместе в оркестрах. Фамилию его Кондратюк уже не помнил, он обещал узнать её у своих знакомых-музыкантов. Через два дня он сообщил мне эту фамилию. Скрипача звали Залман Ставский. Его помнили в городе многие, и кое-кто даже вспоминал его рассказ о том, как он выводил из подземелья неизвестного героя крепости. Но самого Залмана Ставского уже давно не было на свете: его расстреляли гитлеровцы вместе с тысячами других евреев из брестского гетто в 1942 году.
Таким образом, эта ниточка безнадёжно оборвалась. Кто был этот последний герой, проведший десять месяцев в подземельях Брестской крепости, как жил и боролся он это время и что случилось с ним впоследствии? Быть может, когда-нибудь удастся что-либо узнать из немецких документов. Быть может, все это навсегда останется тайной. Но тайна эта полна той же величавой трагической героики, что и вся похожая на легенду оборона Брестской крепости, только сейчас открывающая перед нами свои волнующие загадки..."

http://bookz.ru/authors/sergei-smirnov/brest/page-24-brest.html



Интересно, а есть ли мемуары военнослужащих гитлеровской армии, подразделения которых входили в гарнизон Бреста начиная с августа 41 по июль 44-го и регулярно несли караульно-патрульную службу в самой крепости?

 

Из книги Смирнова "Брестская крепость":

ВРАГ СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ

Я уже говорил о том, с каким невольным уважением писали штабные офицеры 45-й пехотной дивизии немцев о стойкости и упорстве защитников крепости в своём «Боевом донесении о занятии Брест-Литовска». И до сих пор во многих выходящих на Западе книгах – воспоминаниях бывших гитлеровских генералов, офицеров и солдат об их трагическом Восточном походе – говорится о Брестской обороне, причём все, кто об этом пишет, отмечают мужество и волю к борьбе крепостного гарнизона, которые тогда приводили немцев в недоумение и заставляли порой задумываться об исходе восточной авантюры фюрера.
Упорное сопротивление Брестской крепости, неожиданные для врага значительные цифры потерь, понесённых полками 45-й дивизии на берегах Буга, были своего рода предзнаменованием для фашистских войск. Борьба у стен Бреста как бы заключала в себе роковое пророчество того, что произойдёт в будущем на полях Подмосковья, в приволжских степях, на Курской дуге, на разрушенных улицах Берлина.
Есть и другие красноречивые свидетельства врага о необычайной жестокости и упорстве боев за Брестскую крепость. В германских журналах и газетах летом и осенью 1941 года не раз печатались фотографии, сделанные фронтовыми репортёрами, сопровождавшими части 45-й дивизии. Конечно, их целью было прославление побед немецкого оружия, но и по этим фотографиям видно, что каждый шаг врага в стенах крепости стоил ему очень дорого..."

Имеющие доступ к немецким библиотекам: есть ли оцифрованные фотографии газет и журналов Германии того времени, посвящённые захвату крепости?
Публиковались ли мемуары участников осады Брестской крепости, с фотографиями из их личных архивов?

 

"...И ещё одно весьма авторитетное свидетельство. В шестидесятых годах в Западной Германии, а затем и переведённая в других странах, вышла из печати двухтомная книга известного немецкого военного писателя Пауля Карелла «Война Гитлера против России». В первом томе этой книги, озаглавленном «Гитлер двигается на восток», в главе «Захваченные врасплох» несколько страниц посвящены обороне Брестской крепости. Пауль Карелл рассказывает о ходе боев в крепости, пользуясь немецкими штабными документами, а также кое-где цитирует мою книжку «Герои Брестской крепости», известную ему по английскому переводу. Среди данных о потерях гитлеровских войск в Брестской крепости, которые приводит автор, особенно красноречивой выглядит одна цифра. Оказывается, потери врага убитыми при штурме Брестской крепости за первую неделю войны составили 5 процентов от общих потерь гитлеровской армии на всём советско-германском фронте за ту же неделю. Вот как дорого обошёлся захватчикам этот маленький приграничный островок советской земли.
"Прошло много времени, прежде чем герои Брестской крепости были внесены в советскую историю, – пишет Пауль Карелл. – Они заслужили своё место в ней. То, как они сражались, их стойкость, их преданность долгу, их мужество перед лицом безнадёжных трудностей – всё это было типичным проявлением боевого духа и силы сопротивления советского солдата. Германским дивизиям предстояло ещё встретить много таких примеров.
Упорство и самоотверженность защитников Бреста произвели глубокое впечатление на германские войска. Военная история знает лишь немного примеров подобного презрения к смерти. Когда генерал-полковник Гудериан получил отчёт об этих боевых действиях, он сказал майору фон Белову, офицеру связи высшего командования армии при танковой группе: «Эти люди заслуживают величайшего восхищения»."

http://bookz.ru/authors/sergei-smirnov/brest/page-25-brest.html


Есть ли оцифрованный перевод на русский этой книги?

 

Эти рассказы о последних защитниках крепости вошли в повесть Бориса Васильева "В списках не значился". А современный буржуазный фильм по книге - "Я-русский солдат" - фигня.