Бои на острове Сахалин (Карафуто)

На втором фото вроде на русских похожи по униформе и по фуражкам.Командер Чиф это понятно а что за Suburb?

 

Вроде японцы. "At the suburb of Alexandrovsk" переводися как "на окраине Александровска"

 

1. Крейсер 2-го ранга "Новик", потопленный японским крейсером "Цусима" у Корсаковского поста 7 августа 1904г.
2. Офицеры "Новика" на пристани Корсаковского поста.
3,4. Транспортировка на берег снятых с "Новика" 120-мм орудий.

 

Эх жалко "Новик" ,не дотянули до Владивостока.В ходе боя длившегося 70 минут японцы смогли нанести 14 попаданий в том числе три ниже ватерлинии что заставило затопить крейсер.В свою очередь "Цусима" получила одну подводную пробоину и ей пришлось с сильным креном покинуть поле боя.Японцы подняли "Новик" в 1906 году и 11 июля 1908 года в ступил в строй под именем "Судзуя".На фото тогдашний командир "Новика" Максимилиан(Михаил Федорович)фон Шульц

 

Luikoff - это "Рыков" т.е. Рыковское. У японцев плохо с буквой Р. Там весьма характерная церковь, которую строил, между прочим отец Даниила Хармса Ювачёв. А так же он участвовал в создании алтаря, на фоне которого проходят переговоры.
См. http://drevo-info.ru/articles/15340.html
http://sakhalin-war.livejournal.com/46172.html

 

Luikoff - это Рыковское. Про остальное - буду думать. А у Вас там случайно нет такого населенного пункта в фотографиях, как Абрамовка? Она недалеко, чуть южнее села Онор.

 

Из дневников "Новиковцев" (они разделились и шли двумя командами чуть разными путями):
"По сахалинским меркам Онор было довольно крупное селение. Основано оно было поселенцами в 1892 г., а в 1898 г. число поселенцев и их семейств насчитывалось уже 222 человек [13]. Чуть позже жизнь селению давала тюрьма, которая вскоре была там учреждена, просуществовав до конца 1904 г. Постепенно появились и зажиточные хозяева. В местной школе училось больше 30 учеников. Были лечебный околоток и церковь. Селение было основательное, к нему тяготели небольшие посёлки по р. Поронаю – Абрамовка, Уютное, Гродеково. Абрамовку с Онорами соединяла неплохая 20-ти километровая грунтовая дорога. Оркестр «Новика», под марш которого вошли в селение моряки, наделал переполох среди онорцев, впервые здесь, в богом забытом месте, громко звучала музыка. Отряду предстояло несколько дней отдохнуть перед дорогой на Рыковское, туда же должна была подойти команда лейтенанта А.П. Штера, всё ещё плывущая по Поронаю.

В своём дневнике лейтенант А.П. Штер записал: « В селе Абрамовка, конечном пункте нашего плавания, я был встречен местным начальством, сообщившим, что оно получило предписание содействовать всеми мерами нашему скорейшему движению в Рыковск. Наняли подводы, что для 45 человек было не особенно трудно, так как посёлки в этих местах относительно богатые и хозяйственные; поселенцы очень охотно дали своих лошадей, причём некоторые вовсе отказались от платы. Соединившись в Рыковске, мы уже вместе двинулись дальше, везде встречаемые радушно и с полным сочувствием» [16].



Латышев.Штер А.П. На крейсере «Новик». Дневник. С. 68.

В.М. Латышев ВСТРЕЧА В СЕЛЕНИИ ОНОР http://www.icrap.org/ru/latyshev-11-1.html

 

По Рыковскому мы уже догадались пост #44

Нет, на фото пока не встречалась.

 

Пленных, в том числе и большинство русских жителей острова почему-то массово вывезли в Японию, а потом уже из Японии их русскими пароходами доставили во Владивосток и дальше.
У меня в это время предки жили на Сахалине в этой самой Абрамовке. Прабабушку с Сахалина послали учиться в Петербург и она была там, а вот вся семья была на Сахалине. До сих пор расследую их перемещения. Братья прабабушки учились на телеграфистов, были вывезены с Сахалина в Японию, потом пароходами во Владик, а потом они поехали пароходами в Одессу, а от туда в Питер и заканчивали учёбу там. В 1906 все уже хором вернулись опять на Сахалин "молодыми специалистами".
В военном архиве в Москве хранятся огромадные списки перевезённых с Сахалина в Японию и обратно пленных. Что-то мне присылали. Позже попробую поискать.

 

"Когда японцы заявили, что все желающие выехать с острова на материк должны объявить о выезде до 7 августа, а после 7-го не явившиеся считаются японскими подданными, многие стали покидать Сахалин. Как отмечал один из сахалинцев, "русские власти, а за ними и духовенство, бросив паству, уехали в Россию, предоставив пасомых их собственной участи" (10). 30 июля 1905 г. о. Дмитрий Рождественский открыл богослужения в церкви п. Александровского. Но, по свидетельству о. Кукольщикова, 4 августа ушли на пароходе в Японию Д. Рождественский, И. Яковлев, А. Городнов, дьякон Д. Щеглов, о. Порфирий. 9 августа выбыл с Сахалина и.д. благочинного о. А.Винокуров, а 22 августа уехал А. Хлебцевич"

"По свидетельству А. Троицкого, в это время работал на юге острова и священник А. Бетин (записи о нём идут до 29 июня, когда он попал в плен вместе со своим отрядом, причем, "священнику и доктору сейчас же дали свободу") (20). Как и о. Кукольщикова, японцы сначала взяли А. Троицкого в плен, но тут же освободили. После того, как тюремную администрацию и военных чинов 8 июля отправили, соответственно, на родину, через Шанхай и Одессу, а военные, как пленные, остались в Японии, "японские власти крепко взяли в свои руки бразды правления". Несмотря на то, что "японцы во всём страшно притесняли население", священник отмечает: "Удивительное дело!.. Пока не было на Сахалине японцев - кражи... даже убийства были явлением обыкновенным, а с приходом их население стало спать, не запирая ночью дверей" (21). По свидетельству священника, первое время солдаты действительно бесчинствовали. Но с появлением на острове чиновников жандармского управления был водворен сравнительный порядок"

.Н.В. Потапова Особенности государственно-церковных отношений на Сахалине во второй половине XIX – начале XX вв.

http://www.portal-credo.ru/site/?act=lib&id=1995

 

Вот что мне писала один исследователь, которая работала с этим архивом:

2. Основная масса сведений о сахалинцах «вывалилась», когда я листала «Именные списки военнопленным нижним чинам, состоящим казенной прислугой при гг. офицерах, прибывших во Владивосток на транспорте «Владимир» 12 декабря 1905 года» (РГВИА, Ф.12651, Оп. 11, д.80) - именно тогда я впервые обратила внимание, что стали появляться данные о ратниках попавших в плен на Северном и Южном Сахалине.
3. Некоторая информация о Сахалине времен РЯВ, с фотографиями, в.ч. каторжанок, доставляющих материал для строительства оборонительных сооружений, и каторжан, сформировавших дружины, есть в "Летописи русско-японской войны" Дубенского. Посмотреть этот журнал можно на сайте Рогге
http://genrogge.ru/hwj/hwj1.htm , возможно, есть что-то и в "Иллюстрированной летописи русско-японской войны" Булгакова
4. сведения о сахалинцах есть в "Именном списке военнопленных, состоявших во время перевозки в 7-й роте, прибывших во Владивосток на транспорте "Монарх" 2 января 1906" (РГВИА, ф.12651, оп.11, д.82) - всего 3359 чел.
В списке очень много ратников из Корсаковской и Александровской вольных дружин, попавших в плен на Сахалине, на посту Дуэ, Корсаковске, Александровске и содержавшихся в г. Нарасино. Вероятно, в альбоме Нарасино есть и их фотографии.

сведения есть и в деле №83 "Именной список военнопленных, вернувшихся во Владивосток"

 

замечательно, что Вы скопировали все фотографии из этого альбома, потому как с аукционов материалы быстро исчезают и потом их не сыщешь. Я впервые встречаю фотографии именно военные САХАЛИНА 1905года. Жалко, что альбом "ушёл" - там наверняка ещё было что посмотреть (обычно не всё копируют)
У меня есть японский альбом 1923. Могу выложить панораму Александровска - вход японских кораблей 1920 года.

 

на фотографии "Александровск - пленные" пленные сидят у здания почты (там характерные арки) Она стояла на главной улице рядом с церквью (на этом фото она не попала в кадр). Рядом было здание музея со скелетом кита (где-то у Вас есть на фото). Японцы музей вывезли, и скелет кита тоже, о чём сахалинцы весьма переживали.
На этой почте работали мои прадеды (те что вернулись после поездки в Японию)

 

Улица эта носила название Николаевская.
Двухэтажное здание слева - это Александровское реальное училище.
Одноэтажное здание торцом к нам между училищем и церковью - Александровский музей.

На фото из книги Дорошевича "Каторга" снимок с другого ракурса

 

На этом фото хорошо видна перспектива Николаевской улицы, справа скелет кита перед музеем, и над ним слева виден кусочек церкви, забор которой тоже хорошо виден. Несколько фото сахалинского Александровского музея.
Всё прихватили японцы - аккуратно запокавали в ящики и увезли.

 

У Вас хорошее подписанное фото этого музея есть в сообщении #47

 

Ещё к теме (в прикреплённых документах - два доклада о боях на Сахалине с японцами):

 

Интересная информация, спасибо
Добавлю немного: 120-мм орудия, снятые с крейсера "Новик" и установленные на берегу возле Корсаковского поста-

 

А из таких пушек стреляли защитники Александровска.

 

антикварное издание «Летопись войны с Японией. 1904–1905» — 84 журнала: свыше 1500 фотографий, портретов и иллюстраций; 1699 страниц, включая оглавления и списки награжденных в русско-японскую войну.
Редактор — издатель полковник Дубенский. Товарищество Р. Голике и А. Вильборг, СПб.
http://genrogge.ru/hwj/

Новик

Посвящается П.Ф. Г-у
СПБ. 1904 август
Л.Ренинский
(из ж-ла Летопись войны с Японией" 1904 №4 стр.423)

В заливе морском, у прибрежных камней
Покоится витязь убитый...
Весь панцирь изсечен, разрублен шелом
И илом и кровью покрытый.

Затихли шумевшие волны вокруг
Свидетели грозного боя,
И ласково плещут, стараясь омыть
Кровавые раны героя...

И шепчут печальные волны ему:
"Давно-ль ты, как сокол носился,
Давно ли пред знаменем белым твоим
Испуганный враг сторонился...
Но, зная, что ранен ты в прошлом бою
Что силы тебя покидали
Враги окружили, в усталую грудь
Калёные ядра метали...
Ты бился израненный, новая рать
Сменила тобою сражённых,
Ты бился пока твой зазубренный меч
Не выпал из рук утомлённых
Покойся наш витязь, а мы понесём
Стране твоей скорбные вести,
Мы скажем, что пал ты в неравном бою
Хранителем воинской чести.
Увидим мы слёзы, любивших тебя;
Понятно нам жгучее горе...
И будут оплакивать долго тебя
И люди, и синее море..."

 

Вот это -
записка старшего лейтенанта с "Новика" А.П. Максимова о сахалинских боях.
Правда, писал он её позже, в 1908 году, когда служил уже на Чёрном море на миноносце "Видном".
Ниже фотография русского "Новика" и переименованного, поднятого, на службе у японцев под именем "Судзуя"

 

Вторая записка из сообщения #67 - это доклад начальника штаба Приамурского военного округа генерал-майора И.В.Холщевникова о боях на Сахалине.

Ниже - записка о Сахалинских дружинах, и
приказ начальника войск острова Сахалина генерал-лейтенанта М.Н.Ляпунова о сдаче японцам. 19 июля 1905 г. РГВИА (тот самый что он подписывал в Рыковском)

 

Судьба части экипажа крейсера "Новик", оставшейся на Сахалине.
Подъем с затопленного крейсера "Новик" оружия и ценностей.
Подготовка к обороне Сахалина.

17 августа 1904 года вахтенный офицер “Новика” 30-летний мичман Александр Прокофьевич Максимов записал в вахтенном журнале: “Сего числа в 7 часов 5 минут экипаж крейсера II ранга “Новик” в числе 7 офицеров и 264 нижних чинов под командой лейтенанта Порембского выступил в селение Мицулька для следования во Владивосток. Под моей командой остался инженер-механик Пото, 28 человек нижних чинов, 14 человек больных и раненых в госпитале села Владимировка”.

Родившийся в Кронштадте Максимов имел опыт и армейской, и флотской службы. После окончания реального училища он стал вольноопределяющимся в стоявшем в Петергофе 148-м Каспийском полку, где прошел службу от рядового до унтер-офицера. В 22 года Максимов поступил в Петербургское пехотное юнкерское училище и после его окончания прослужил на армейских должностях от подпрапорщика до поручика. В 1901 году его направили на крейсер “Герцог Эдинбургский”. Почти год он провел в заграничном плавании, а вернувшись, решил, что его место на флоте. Сдав экзамен, он перевелся в 10-й флотский экипаж мичманом, в начале войны служил вахтенным офицером на крейсере “Диана”, а с 8 февраля 1904 года — на “Новике”.

Импровизированный плавучий кран, состоявший из стрелы с ручной лебедкой, испытали путем подъема 60-пудовых якорей. После небольших переделок отряд под началом мичмана А. П. Максимова приступил к спасательным работам. Сначала матросам пришлось нырять, чтобы достать водолазный аппарат и шлем, находившиеся на затопленной верхней палубе “Новика”. Приведя аппарат в порядок, из дождевого тента сшили водолазный костюм и испытали его. Во внутренних помещениях крейсера с большим трудом удалось найти две изношенные летние водолазные рубашки, в которых “молодцы-водолазы”, как охарактеризовал их Максимов в донесении в Петербург, проработали пять месяцев. Правда, после этого срока подводные работы пришлось прекратить — водолазные рубашки изорвались окончательно, а новых из Владивостока так и не прислали. Уже 22 августа мичман Максимов смог отправить на позицию в районе Соловьевки четыре 47-мм орудия, сдал на хранение замки всех 120-мм орудий, 47 ящиков винтовочных патронов, штандарты и кормовые флаги “Новика”.

Японцам показалось недостаточным обстрела 8 августа затопленного "Новика" и Корсаковского поста крейсером “Читосе”. Кстати, в тот день на “Читосе” находился принц Ерихито, и в 1931 году за этот “подвиг” ему воздвигнули в Отомари (бывший Корсаковский пост) памятник.

​

Утром 24 августа наблюдатели Корсаковского поста заметили на горизонте два пароходных дыма. Мичман А. П. Максимов со своей командой, вооруженной винтовками (прицельная дальность — 2000 шагов), занял одну из гор, с которой в случае необходимости можно было обстреливать корпус крейсера “Новик” продольно, а местное воинское формирование под командой полковника И. А. Арцишевского заняло Маячную гору. Вскоре появились японские военные транспорты водоизмещением около 6000 т. Став на якорь в 5 милях от Корсаковского поста, они спустили два паровых катера. Через час, подойдя к корпусу “Новика” на 2 кабельтовых, с катера открыли ружейный огонь по надводной части крейсера. Затем один из них причалил к баку с правого борта, а другой — в районе средней машины с левого. В зрительную трубу Максимов наблюдал за тем, как японский офицер и два матроса взошли на мостик “Новика” и стали осматривать берег, а 11 десантников, раздевшись, рассыпались по надводной части палубы и начали закладывать мины.

Установив винтовочный прицел на 1600 шагов, матросы "Новика" и местная команда одновременно дали залп. Катера и транспорты сразу подняли флаги, приготовились к бою, а с катеров открыли беспорядочную ружейную стрельбу. Увеличив прицел до 1800 шагов, защитники крейсера дали второй залп, который свалил несколько человек на одном из катеров, после чего оба катера задним ходом вышли из зоны обстрела и направились к транспортам, которые, подняв их на борт, через два с половиной часа скрылись за горизонтом.

Позднее с помощью местных жителей, рыбаков-айнов, удалось установить, что у японцев оказалось трое убитых и шестеро раненых. Агентство Рейтер в сообщении из Токио отрицало нападение на затопленный крейсер. Оно сообщило, что “экспедиция”, командированная для ознакомления с положением “Новика”, носила вполне “мирный” характер и лишь установила, что крейсер “выбросился на берег в 450 саженях от корсаковского маяка”. Офицеры этой “экспедиции”, естественно, не сказали корреспонденту ни о заложенных минах, ни о понесенных потерях...

Сразу после ухода японских транспортов новиковцы направились на свой корабль. Инженер-механик Пото, надев водолазный костюм, спустился во вторую кочегарку и через 40 мин извлек оттуда 3-пудовую мину, проводники которой японцы вывели на палубу. Мичман Максимов с минером Бокаревым и кочегаром Машоховым вытащили из первой кочегарки, носовой части верхней палубы, средней машины и кают-компании еще четыре такие же мины. Нашли на палубе и брошенную в спешке японскую винтовку.

Через неделю японцы предприняли еще одну попытку диверсии. Вечером 1 сентября береговые наблюдатели заметили на крейсере огонь. Мичман Максимов с несколькими матросами немедленно подошли к крейсеру на паровом катере и обнаружили неизвестную шлюпку. Ее обстреляли, но захватить не смогли; пользуясь темнотой, она скрылась за мыс.

​

В августе и сентябре в заливе почти все время штормило. За время редких штилей команда “Новика”, дружно работая, сняла с крейсера всю артиллерию, семь торпед, пятьдесят шесть 120-и сорок 47-мм патронов (правда, их после пребывания в воде пришлось переснаряжать), якоря, шлюпбалки, орудийные щиты и станки с тумбами, тележки подачи, всевозможные инструменты, тенты, брезенты и сигнальные флаги, всю столовую посуду команды, большое количество меди (около 500 пудов). Четыре 120-мм орудия, торпеды, тумбы прожекторов и якоря — одним словом, все механизмы, имеющие хоть какую-нибудь ценность, выкрасили, смазали и упаковали в ящики. Все это имущество вместе с кормовыми флагами зарыли в землю рядом с пристанью, у хлебных амбаров. Два 120- и два 47-мм орудия для защиты крейсера установили на берегу.

В конце сентября пришел приказ: отряд мичмана А. П. Максимова остается на Сахалине до весны и поступает в распоряжении генерал-лейтенанта М. Н. Ляпунова для усиления обороны острова. А вскоре пришлось распрощаться с инженер-механиком А. В. Пото, отбывшем на материк на транспорте “Уссури”. Чуть позднее стало известно, что мичман А. П. Максимов за боевую службу на “Новике” еще в составе порт-артурской эскадры удостоен орденов Станислава 3-й степени с мечами и бантом и Анны 4-й степени с надписью: “За храбрость”.

Предвидя упорные бои, новиковцы провели успешные испытания установленных на берегу орудий и переснаряженных патронов стрельбою по буйкам, установили в акватории Корсаковского поста в пяти милях от берега фиктивное минное заграждение, а на берегу убрали створные знаки, поставив ложные.

Когда залив покрылся льдом и все работы на крейсере прекратились, мичман Максимов послал с последней почтой в Петербург в Главный морской штаб (ГМШ) отчет о действиях отряда и вахтенный журнал, приложив 20 фотографий, сделанных кондуктором Овчинниковым и изображающих выполненные работы. В конце отчета А. П. Максимов сообщал: “Спасен крейсер от взрыва, а также хорошо выполнены все работы по крейсеру и установке орудий на берегу благодаря прекрасному составу команды... Все здоровы и жаждем сразиться с неприятелем”.

Начальник ГМШ адмирал А. А. Вирениус перед докладом Николаю II сделал на отчете пометку: “Чрезвычайно интересное донесение и вахтенный журнал рекомендуют мичмана Максимова с лучшей стороны... Свидетельствую о прекрасном составе команды”. Во время его доклада царя, увлекавшегося фотографией, особенно заинтересовали присланные с Сахалина фотоснимки.

​

Зима 1904-1905 годов в Корсаковском посту прошла в напряженной работе и подготовке к будущим боям. С транспорта „Уссури", который шел через Корсаковский пост с боеприпасами в осажденный Порт-Артур, но был вынужден вернуться из-за поломок в машине, сняли четыре пулемета, но так как они оказались без лент, новиковцам пришлось самим сшить 50 лент из солнечного тента крейсера. К пулеметам изготовили “передки”, и вся команда “Новика”, а также офицеры корсаковского гарнизона обучились стрельбе из них. По предложению генерала М. Н. Ляпунова для зимних боев два 47-мм орудия установили на сани (в упряжке двух коней). Их испытания показали, что откат при выстреле “не превышал шага”. Остальные 47-мм орудия установили на колесные лафеты и передали армейцам.
http://www.battleships.spb.ru/Novik/maksimov.html

После возвращения из плена в январе 1906 года лейтенант А. П. Максимов, прапорщик П. А. Лейман и матрос-сигнальщик "Новика" С. Буров написали отчеты о своих действиях на Сахалине. Ознакомившись с отчетом Максимова, контр-адмирал А. А. Вирениус рекомендовал представить его к ордену Святого Георгия. Прапорщик Лейман, по его мнению, тоже "вполне заслужил Георгия". Однако за бои на Сахалине Максимов был награжден лишь орденом Владимира 4-й степени с мечами и бантом, а в 1914 году в связи с десятилетием обороны Порт-Артура — нагрудным знаком для защитников крепости. В 1907—1909 годах он командовал эсминцем "Видный", в 1909—1912 годах был старшим офицером учебного корабля "Океан", а после присвоения звания капитана 2 ранга служил в 1-м Балтийском флотском экипаже.

 

В 1-ом Балтийском флотском экипаже продолжали службу доктор "Новика" Н. В. Лисицын и вахтенный начальник крейсера К.Н. Кнорринг, ставший в 1916 году командиром эсминца "Мощный".
В Гвардейском экипаже в звании капитана 2 ранга служили бывший младший судовой механик "Новика" Б. В. Жданов и бывший инженер-механик того же крейсера А.В. Фрейлихман, в 1916 году занимавший должность наблюдающего по механической части за постройкой кораблей в Черном море.
А.И. Шейковский после службы на учебном судне "Воин" стал командиром учебного судна Морского корпуса "Муссон", а С. О. Бурачек командовал миноносцем "Прыткий". Лейтенанта А.П. Штера назначили командиром миноносца "Скорый", 17 октября 1907 года его убили в стихийно вспыхнувшем восстании во Владивостоке. В 1908 году в Петербурге издали дневник Штера под названием «На крейсере "Новик"». Весь сбор от издания предназначался семьям погибших матросов "Новика".
Командир крейсера Николай Оттович Эссен, сменивший его Максимилиан Федорович Шульц и старший офицер корабля Казимир Адольфович Порембский стали адмиралами. Н. О. Эссен был последним командиром так и не попавшего в руки японцев броненосца "Севастополь", после русско-японской войны его назначили командиром крейсера "Рюрик". В звании контр-адмирала он стал начальником отряда эсминцев Балтийского моря, а с 1908 года до своей кончины в мае 1915 года был командующим фотом Балтийского моря. М. Ф. Шульц командовал крейсерами "Кагул" и "Память Меркурия", линейным кораблем "Иоанн Златоуст". После присвоения ему в 1911 году звания контр-адмирала командовал отрядом заградителей, затем бригадой крейсеров Балтийского моря, а с ноября 1913 года М. Ф. Шульц стал командующим Сибирской флотилией. Вскоре после февральской революции он вышел в отставку и поселился на даче на реке Оредеж под Лугой, куда перевез собранный им богатейший архив уникальных фотонегативов, зафиксировавших день за днем борьбу за Порт-Артур. Грабители, предположив, что в привезенных ящиках находятся драгоценности, убили его и украли фотоархив. В 1951 году значительная часть негативов была случайно обнаружена при ремонте дома в Витебске и поступила в фонды Центрального Военно-Морского музея.
К. А. Порембского за службу на "Новике" наградили орденом Георгия 4-й степени и золотой саблей с надписью: «За храбрость». Позже ему вручили итальянскую награду за помощь пострадавшим при землетрясении на Сицилии в 1908 году. Он командовал миноносцем "Тревожный", крейсером "Адмирал Макаров", заградителем "Енисей", линкором "Императрица Мария", а после гибели последнего корабля в звании контр-адмирала стал начальником бригады крейсеров Черного моря.

 

В Корсаковском посту 9 августа торжественно похоронили убитых и умерших от ран новиковцев. На высоком берегу залива Анива близ мыса Эндума упокоились:

Павел Ильич Шмырев, машинный квартирмейстер 1-й статьи; родом из села Серебряно-Прудовское Веневского уезда Тульской губернии;

Дмитрий Иванович Гришин, машинист 1-й статьи, село Казанская Арчада Арчадинской волости Пензенской губернии;

Николай Дмитриевич Аникин, старший комендор, деревня Калисиха Ветлужского уезда Костромской губернии;

Моисей Петрович Губенко, матрос 1-й статьи, посад Подшой Аккерманского уезда Бессарабской губернии.