Трофейні танки Врангеля

не правда ваша. В харькове их до войны было 2. Остался один.Вот можно сказать исследование на эту тему с посильным участием вашего покорного слуги
http://www.kharkovforum.com/showthread.php?t=599933

 

Вот что меня напрягает в этой истории - никакой конкретики, зато куча пафоса (особенно со стороны большевиков) Походу, брехни порядочно во всех сведениях.

Так вот то, что есть на данный момент:

В операциях по разгрому прорвавшихся в Северную Таврию войск барона Врангеля, ключевое место отводилось созданию и удержанию плацдарма на левом берегу Днепра. Такой плацдарм был исключительно важен и в тактическом и в стратегическом отношении. Будучи захваченным и укрепленным, любой из населенных пунктов в Таврической губернии — Каховка, Алешки, Корсунский монастырь или Голая Пристань — создавали непосредственную угрозу Крыму, нависая над оперативными коммуникациями врангелевцев, значительно отдалившихся от своих баз на восток.
К началу лета 1920 года у красного командования появилась возможность с максимальной эффективностью осуществить задуманный план, используя значительный перевес в живой силе, и отсутствие у белых близких резервов в данном районе. Однако ряд попыток высадиться на левобережье потерпел неудачу. Слабо дисциплинированные и плохо экипированные солдаты группы войск херсонского направления и правофланговых дивизий XIII армии, несколько раз занимали Корсунь, Алешки, Голую Пристань, но без труда опрокидывались в Днепр сравнительно многочисленными отрядами белых.

Так, в начале июня, занявшая Корсунский монастырь 15 Инзенская дивизия, была практически полностью уничтожена в степи Донским кавалерийским корпусом генерала Барбовича, причем, погиб весь штаб, во главе с начдивом Солодухиным. Его с почетом похоронили на Марсовом поле в Петрограде.

К началу августа отступившие от Перекопа к Каховке, а затем в Берислав, три дивизии XIII армии товарища А.И. Геккера 15 Инзенская, Латышская и 52 Советская — были доукомплектованы личным составом и приведены в боевое состояние.

В ночь с 6 на 7 августа началась комбинированная десантная операция по созданию на левом берегу Днепра плацдарма. Высадка проводилась одновременно в четырех местах.
Группа войск херсонского направления — к Алешкам и Гопри, 15 Инзенская дивизия высадилась в Корсуиском монастыре, а Латышская и 52-я дивизия захватили село Малая Каховка.
Все десанты, кроме каховского, были без труда ликвидированы. Генерал Слащев, командующий II Армейским корпусом, силами двух бригад, 13 и 34 пехотных дивизий (остальные две были заняты на других участках побережья) несколько раз безуспешно атаковал Каховку, но к исходу 7 августа, под давлением превосходящих сил противника был вынужден отвести войска на 20-30 верст в район Черненькой и Натальино. Отсюда он потребовал подкрепления, и в начале сентября к нему были передислоцированы: Корниловская ударная дивизия генерала Скоблина, Кавкорпус генерала Барбовича и приданные им два танка.

За это время красные, согнав из близлежащих сел и хуторов местное население, выкопали три линии окопов полного профиля длиной почти в сто верст и установили пять рядов колючей проволоки. Возглавлял работы главный фортификатор Юго-Западного фронта, бывший подполковник Генерального штаба Дмитрий Карбышев

 

Антанта поставляла Деникину английские и французские танки, но в небольшом количестве и устаревших моделей. Используя многочисленные кино и фотодокументы периода гражданской войны и технические характеристики, приводимые самими англичанами мы обнаруживаем ни что иное, как пресловутый М-1 (мнение о котором в союзной армии было резко негативным), небольшое число английских, более совершенных машин М-5 и М-8, а также легкие французские танки «Рено» и «Шнайдер».

В документах ЦГАСА недавно был обнаружен документ, датированный июнем 1920 года и озаглавленный как «Сведения о сост. 1-го Дивизиона танков Добровольческой Армии».
Приведем его без сокращений:

«1-й отряд: 9381 «Слащев», 9003 «Верный», 9040 «Грозный», 9186 «Дерзкий», 9335 «Русский Богатырь», 9300 «Великая Россия».
2-й отряд: 328 «Тигр», 358 «Степняк», 371 «Сфинкс», 388 «Сибиряк».
3-й отряд, полковник П.И. Миронов: 9007 «Фельдмаршал Кутузов», 9074 «Генералиссимус Суворов», 9159 «Генерал Скобелев», 9034 «Фельдмаршал Потемкин», 9358 «За Русь Святую», 9141 «За Веру и Родину».
4-й отряд, полковник Г.А. Бенуа: 261 «Генерал Врангель», 342 «Садко», 346 «Генерал Шкуро», 315 «Украинец».
Взвод французских танков «Серый» и «Скромный».

Следует только добавить, что дивизионом командовал полковник Староверкин, а запасным бронетанковым дивизионом — полковник Новиков.

 

Журналист одной из газет, издававшейся в Крыму в 1920 году при Врангеле, А.А. Валентинов писал, ссылаясь на информацию из Ставки: «...погибли, застряв в проволочных заграждениях — 2 танка, разбиты огнем артиллерии — 4 танка, остался цел — 1 и повреждены, но могут быть исправлены — 3 танка... Это почти все, что у пас было». Сам Верховный Главнокомандующий, генерал Врангель, говорит о том, что «... отряд танков, прорвавшийся в Каховку, почти целиком погиб».

Красные более щепетильны в подсчете своих трофеев. В приказе Комюжфронта М. Фрунзе от 14 октября 1920 года говорится о 7 подбитых танках. Впоследствии, чем взрослее становилась советская историческая наука, тем росли и цифры. Своеобразный «юбилейный» рекорд был поставлен газетой «Известия» № 255 от 28 октября 1967 года. В статье «Гремела атака и пули звенели» говорится о 14 английских и 16 французских танках, участвовавших в атаке. (Из документов нам известно, что в лучшие времена у Врангеля в 4-х отрядах насчитывалось 22 тяжелых, легких и средних танков).

Как мы уже говорили, были три попытки ликвидировать десант красных у Каховки, где, в первой — танки не участвовали; вторая — на левом фланге плацдарма ударной группы генерала Скоблима закончилась потерей двух машин марки М-1. Существует известная фотография, на которой запечатлен штаб Юго-Западного фронта, во главе с Фрунзе, удобно расположившийся на броне танка, где славянской вязъто выведено название — «Сфинкс».

Во исполнение утратившей всякий смысл директивы, Витковский начинает третий, последний и самый драматический штурм Каховских укреплений. Фронт наступления захватил правый, тернинский и средний сектора обороны, то есть участки 151-й бригады 51-й дивизии товарища Хлебникова и Ударно-огневой бригады товарища Фрейлиха.

Из имевшихся у Витковского 4,5 тысяч штыков в атаке принимали участие 3 тысячи или 5 из имевшихся 8 полков и 9 танков. Им противостояли 13 тысяч штыков и сабель, из которых две трети оказались в роли мобильного резерва и с таковой целью использовались. Недостаток в живой силе Витковский рассчитывал компенсировать применением танков, задачей которых было уничтожить проволочные заграждения и открыть дорогу пехоте.

Приказ танкисты выполнили, проутюжив пять рядов колючей проволоки и зайдя далеко в тыл обороняющимся красноармейцам. Но развить успех было некому. Самые красноречивые призывы неспособны были заставить пехоту подняться и продолжать наступление на противника, превосходящего ее по численности в четыре раза и ведущего огонь из трехсот пулеметов.
Мало оставалось у белых солдат, способных сознательно идти на гибель ради изрытого воронками и обильно политого кровью клочка русской земли. Офицерские роты и полубатальоны были в считанные минуты скошены пулеметным огнем, а мобилизованные крестьяне да вчерашние красноармейцы, с нашитыми на шинели погонами, ни в какую не желали выказывать героизм.
Паника в стане Блюхера, едва лишь поднявшаяся после прорыва танков, быстро улеглась. Танки двигались по, тылам, громили обозы, расстреливали колонны резервов и гибли в одиночестве один за другим. Некоторые попадали под сосредоточенный огонь гаубичных батарей, имевших на вооружении пушки калибром 120-150 мм времен франко-прусской войны 1870-1871 годов и Бог весть как оказавшиеся у красных. Они рано или поздно уничтожали неповоротливые, тихоходные машины — вершину военно-технической мысли союзников. Небезынтересно отметить, что одной из батарей командовал Леонид Говоров, бывший подпоручик и будущий маршал, уже успевший также, послужить Колчаку.

Один из танков, называвшийся «Атаман Ермак», провалился в яму, вырытую чистоплотными сибиряками для баньки позади позиций. Застрявший в ней, он был расстрелян прямой наводкой батарей Говорова (этот способ ведения огня был оговорен в специальной инструкции). Из экипажа танка в живых остался один офицер. Его вытащили из горящей машины с оторванной ногой и застрелили после того, как он сопротивляясь ранил комвзвода кинжалом. В нагрудном кармане френча обнаружили документы на имя штабс-капитана Шеина.

К середине дня атака белых захлебнулась по всему фронту. Фрунзе, вызвав к телефону командарма 6 армии — Авксентьевского, сказал: «Если чутье меня не обманывает, то противник под Каховкой уже захлебывается... теперь необходимо энергичное наступление с нашей стороны. Подтяните все ближайшие резервы и при первой возможности нанесите стремительный удар».

 

Теперь вернемся к бою 14-16 октября. Из 10-12 танков, участвовавших в атаке, были подбиты 9.
Из них: «Фельдмаршал Кутузов», «Атаман Ермак», «Генерал Скобелев» — погибли на тернинском секторе Ударно-огневой бригады. На участке 151 бригады погибли: «Генералиссимус граф Суворов», «За Русь Святую» и неизвестный танк (по некоторым данным «Фельдмаршал Потемкин»). 16 октября 13-я пехотная дивизия в районе деревни Черненькая потеряла еще три легких танка: «Степняк», «Украинец» и неизвестный, а также бронеавтомобиль «Корнилов», позднее произведенный красными в танк. Те машины, названия которых нам неизвестны, в руки противника не попали. Их удалось отбуксировать в тыл с помощью тягачей. «За Русь Святую», захваченный в относительной целости, был пущен в бой под именем «Москвич-Пролетарий».

Таким образом, можно утверждать, что красными под Каховкой 14-16 октября были подбиты и захвачены 7 врангелевских танков. Вместе с взятыми 5 сентября латышами «Сфинксом» и «Сибиряком», их было 9. Труднее говорить о марках танков. Если верить тому, что трофейные команды сняли с подбитых машин 8 орудий, то следовательно, среди 5 тяжелых, собственно каховских, (исключая 2 легких, взятых под Черненькой — системы «Рено» или «Шнайдера» - обе марки французские), четыре типа — М-5 или М-8, а пятый — М-1, как раз тот самый «Москвич-Пролетарий», установленный у Харьковского краеведческого музея и гордо именующийся «Риккардо» М-5.

 

Воспоминания Слащева о боях за "каховский плацдарм"



Первое наступление красных на фронте Каховка — Алешки. 7–15 августа 1920 г.


Моему корпусу, расположенному на Днепре, предстояла трудная задача прикрывать Северную Таврию на фронте 200 верст, и если прибавить, что мне же приходилось отвечать и за участок Туземной бригады, то надо прибавить еще 70 верст.
В корпусе в это время, за неполучением ни одного солдата пополнения, было около 3500 штыков, и в 8-м кав. полку — 425 шашек; кроме того, в Туземной бригаде было около 1500 шашек. Участки были разбиты между дивизиями: от Большой Лепетихи до Британы исключительно — бригада 13-й; от Британы включительно до устья — бригада 34-й дивизии; общий резерв: бригада 13-й дивизии — Дмитриевка; бригада 34-й дивизии — Большие Маячки, 8-й кав. полк — Чаплинка, Штакор — Чаплинка (хутор Балтазаровка). Расположение Туземной бригады я не менял, и хотя сил этой бригады и было много для пассивного участка, но их боеспособность требовала такого расположения; кроме того, я не хотел смешивать свои части с этими грабителями.
Вначале положение было сравнительно спокойно: на правом берегу Днепра шли восстания, плавни были полны партизанами.

Я стал снабжать их оружием и разработал план переброситься на правый берег Днепра и занять местность между Бугом и Днепром до параллели Вознесенска. Дело в том, что красные спешно подвозили войска, — читатель уже знает, как я скептически относился к обороне Северной Таврии, — между тем, если воспользоваться недовольством хуторян красными, переброситься на правый берег Днепра, вооружить повстанцев и занять линию Николаев — Херсон — Береславль, то силы корпуса утроились бы.

Ландауский район у Вознесенска стал бы бурлить в свою очередь и обеспечил бы корпус от нападения красных. Кроме того, корпус приблизился бы к махновскому району, который непосредственно пришелся бы в тылу 13-й Красной армии и не дал бы ей возможности наступать. Подкреплений для такой операции мне не требовалось — нужен был только прорыв флота мимо Очакова, который вполне возможен и был проделан уже капитаном 1 ранга Бубновым в августе 1919 г. Надо было во чтобы то ни стало предупредить сосредоточение красных, иначе всему предприятию грозила возможность крушения. Я указывал Врангелю, что это поможет мирным переговорам. Врангель мне ответил, что он никаких мирных переговоров не ведет и вести не собирается и что французы, признавшие нас de jure, против этого. Операции же должны развиваться в сторону, прежде определенную, т.е. в сторону Дона и Кубани. Мне же рекомендуется меньше заниматься политикой, а пополнить свой корпус беженцами из Украины и мобилизацией местного населения. На это я ответил, что повстанцев очень трудно оторвать от их хуторов для борьбы за неизвестные им цели. Мне самому борьба становится неясной, раз мы предаем сочувствующие нам элементы и идем куда-то по указке французов и все время пляшем под их дудку. Я должен еще раз напомнить о целях нашей борьбы против Советской власти (мой разговор с Врангелем перед сменой с Пологского направления). Пополнить свой корпус мобилизацией местного населения не могу, потому что оно было мобилизовано 1-м корпусом. Поэтому прошу прислать мне комплектования из других районов, потому что у меня всего 3500 штыков, тогда как в 1-м корпусе около 30000. На это я получил телеграмму за подписью Коновалова, что главком повторяет свою просьбу не вмешиваться в политику и не посылать подобных телеграмм, в особенности в незашифрованном виде. В последнем замечании главком был прав; я, продиктовав телеграмму, не знал, что дежурный адъютант не отнес ее в штаб для зашифровки, а прямо снес на телеграф. Но остальное меня поразило. Правда, раньше чинам армии говорили, что борьба продолжается, приходилось это говорить и мне, но все же переговоры с англичанами были, и Врангель собирался сам вести их с большевиками. Тут же уже не было сомнений, что безыдейная борьба продолжается под командой лиц, не заслуживающих никакого доверия, и, главное, под диктовку иностранцев, т.е. французов, которые теперь вместо немцев желают овладеть «отечеством». Кто же мы тогда? На этот вопрос не хотелось отвечать даже самому себе.

Был конец июля; я собирался было подать в отставку, но на фронте назревал бой, в результате которого вся белая армия могла быть сброшена в море или отрезана от перешейков. Штаб Деникина понял не сразу, а Врангель теперь никак понять не хотел, что прорыв в Северную Таврию грозит гибелью всей армии. И я решил подать рапорт об отставке после боя, а теперь донес Врангелю, что после окончания назревающего боя прошу разрешения приехать к нему для доклада по очень важному вопросу. Ответа не было, и думать о чем-нибудь другом, кроме фронта, не приходилось. Против моего участка красные собрали 15-ю стрелковую, Латвийскую, 51-ю и 52-ю стрелковые дивизии. Как известно, тогдашние красные дивизии были девятиполкового состава и, кроме того, имели не менее полка конницы. Слабее всех числом были Латвийская и 52-я дивизия, но и у них полки были 300-штыкового состава, т.е. вроде моих, но зато полков было 18, а с 15-й и 51-й дивизиями — 36, а у меня их было 8. 15-я дивизия была очень крупного состава и насчитывала более 10 000 штыков, но состояла из малообученных людей. 51-я дивизия занимала среднее место между 15-й и 52-й дивизиями. Всего насчитывалось у красных от 20 до 25 тысяч штыков (сведения эти потом подтвердились) с 80–120 орудиями, из которых много, приблизительно 20–30, было тяжелых; были указания на наличие больших бронесил (но потом в бою пришлось видеть только 5 машин), у меня же был всего один пулеметный автоброневик. Как потом подтвердилось, красные действительно сосредоточили Латвийскую, 15-ю, 51-ю, 52-ю дивизии в указанном выше составе при 100 орудиях — из которых 1/4 были тяжелые — с 5-м, 15-м, 22-м, 24-м бронеотрядами. Конницы было от 1000 до 2000 шашек.

Всему этому я мог противопоставить 13-ю и 34-ю пехотную дивизии четырехполкового состава, всего около 3500 штыков, 8-й кав. полк с Туземной бригадой — около 2000 шашек при 38 легких, 4 конных и 2 тяжелых орудиях и одном автоброневике. Ясно было, что этими силами на такой местности, как Северная Таврия, справиться с красными было невозможно.

В тыл, в район Перекопа, подвозилось около 3000 человек Бредовского отряда, прибывавшего из Польши, но они, во-первых, еще не прибыли полностью, во-вторых, были совершенно деморализованы и могли принять участие только в бегстве — обстановка в действительности не позволила ввести их в бой. С тылу же должны были прибыть комплектования из пленных красных, захваченных в предыдущих боях, всего около 3000, но они еще только выступали и к бою не прибыли. У Серогоз по моей просьбе должен был стоять конный корпус генерала Барбовича, около 6000 шашек и 1000 штыков пеших эскадронов. Это был резерв главкома, и на него я питал надежды.

Местность предстоящего боя была в кратких чертах следующая: район с запада и севера прикрывался Днепром, имеющим много плавней и притоков. Левый берег Днепра ровен, как стол, покрыт отдельными деревнями и хуторами. Участок Каховка — Чаплинка, Большие Маячки — Корсунский Монастырь удобопроходим всюду. Район Казачьи Лагери — Алешки и Голая Пристань — Чалбасы перемешан песками и болотами, затрудняющими движение крупных масс. Правый, красный берег командует над белым, левым своей высотой, в особенности в районе Каховки, совершенно закрывая то, что делается там, и позволяя наблюдать цепям красных все, что делается у белых даже в глубоких тылах. Таким образом, артиллерия красных будет иметь ряд великолепных позиций и наблюдательных пунктов, белые же — никаких. У Каховки, Корсунского Монастыря, Казачьих Лагерей, Алешек берег красных охватывает полукругом, позволяя развить перекрестный огонь артиллерии и, следовательно, отогнать охраняющие части и произвести переправу. К северу от Каховки местность у Днепра с большими плавнями и массою протоков не сулила успеха переправе крупных сил.

Таким образом, условия местности указывают на более вероятную и успешную переправу красных у Каховки и Британы — Корсунский Монастырь. На остальном участке можно было ожидать главным образом демонстративных переправ.

Кроме того, участок севернее Каховки не выводил быстро в опасные для белых направления, а из района Казачьи Лагери — Алешки движение должно было быть затруднено песками и болотами; конечно, все эти соображения надо было все время корректировать разведкой летчиков о сосредоточении красных сил. Таким образом, я пришел к заключению, что вероятнейшим операционным направлением красных будет из района Каховка — Корсунский Монастырь в направлении на Перекоп с заслоном против Мелитополя или с заслоном против Перекопа на Сальково. Остальные направления, как я уже сказал, длительны, и если красные изберут их, то я всегда буду иметь время перегруппировать свои силы; пока же стал ждать оттуда только демонстрации, проверяя свои предположения летчиками.
Мною был составлен следующий план защиты днепровского района, представленный Врангелю 21 июля — 3 августа 1920 г., № 732 с.

 

План защиты днепровского района

1) Противник превосходит в 6–7 раз своей пехотой, вдвое легкой артиллерией, имеет тяжелую и автомашины и равен в коннице.
2) Берег противника выше нашего, и мы стоим на низкой открытой равнине, так что условия местности на его стороне и в смысле расположения, и в смысле наблюдательных пунктов. Места, удобные для переправ: Каховка, Корсунский Монастырь, Казачьи Лагери, Алешки. От первых двух пунктов грунт благоприятствует движению к Сивашам, от двух последних песок и болото делают его длительным. Группировка противника должна проверяться летчиками.
3) Защита нами переправ не сулит никаких успехов, но зато огромные потери, артиллерия наша будет забита и вряд ли даже сможет сняться с позиций. Бороться с артиллерией противника благодаря высоте его берега и отсутствию тяжелой артиллерии у нас мы не можем.
4) Перетаскивание тарт и всех технических средств на наш берег для противника затруднительно: отойдя на 10–15 верст от берега к нам, он хотя по местности окажется в равных с нами условиях, но питание его затруднится.
5) Стоять против переправ у нас не хватает сил — мы всюду будем слабы, следовательно, главным силам надо отойти.
6) Одними силами корпуса справиться почти невозможно, и поэтому я прошу у Вашего высокопревосходительства подчинения мне корпуса генерала Барбовича. На случай вашего согласия я решил:
а) Держать на фронте даже не охранение, а отдельные посты наблюдения, посылая все время летчиков для определения сосредоточения сил противника и части удальцов отрядами около 100 штыков под командой лично мне известных офицеров для поимки контрольных пленных.
б) Главные силы под напором противника отводятся на Чаплинку через Черную Долину и Большие Маячки, все время демонстрируя упорное сопротивление, но ближе 1000 шагов не сцепляясь. За всеми остальными направлениями только наблюдать и задерживать там противника мелкими частями.
в) Если противник пойдет в направлении на Сальково, его атакует Барбович от Серогоз, а я от Чаплинки, даже если он поставит заслон (летчики мне донесут о его движении). Если он пойдет на Перекоп, что я считаю менее вероятным, так как думаю, что он погонится за живой силой нашей армии, а Перекоп он всегда успеет занять от Алешек, то его атакует в тыл Барбович от Серогоз, а я с фронта от Чаплинки. На первый случай на Перекопе надо держать находящиеся там части и подвести по желдороге с тылу.
г) Для свободы моего маневра прошу о немедленном возврате мне моей автогрузовой колонны в 24 машины для установления запасной линии питания: Сальково — Громовка — Аскания-Нова — Черная Долина.
Прошу срочного ответа.

Приложение: Описание местности и состава корпуса и противника.

Для передачи этого плана был снаряжен личный адъютант сотник Карнаков на штабном автомобиле, назначенном в мое личное распоряжение, чтобы не дожидаться поезда в Юшуне. Он прибыл в Севастополь ночью, пакет «Секретно. В собственные руки главкому» через Генштаба полковника Шкеленко был передан Врангелю. На рассвете 4 августа я получил телеграмму за подписью Шкеленко: «№ 732/с — главком утвердил». Прошло 4-е число, и утром 5-го я получил телеграмму за подписью Карнакова (моего адъютанта): «Автомобиль задержан в Севастополе штабом главкома за непроизводительную трату бензина по переезду из Чаплинки в Севастополь». Я немедленно вызвал к аппарату Шатилова, его не было, подошел Коновалов. Я ему передал телеграмму о задержке автомобиля. Он мне ответил, что это сделано по его распоряжению, потому что тратить бензин, столь дорогой, по таким пустякам не стоит, так как, по его мнению, красные вовсе не собираются наступать на Днепре. Что мне оставалось делать? Я передал следующую телеграмму в собственные руки главкома: «Главкому: автомобиль, отвозивший вам № 732 с, задержан в тылу вашим генквартом. Если я что-нибудь делаю неправильно, то прошу взыскать с меня, а не лишать личным распоряжением вашего штаба чинов моего корпуса необходимейшего средства связи. Слащов». Очень быстро я получил телеграмму от Карнакова, что он выехал. Я рисую всю эту картину с планом обороны Днепра для выяснения всех трений, которые произошли потом. Автомобиль только-только вернулся к началу боев, в начало которых Ставка в лице Коновалова не верила.

План № 732/с после телеграммы Шкеленко о его утверждении также секретно через адъютантов был разослан в дивизии и командиру 8-го кав. полка; в Туземную бригаду он не посылался: во-первых, потому, что ее направления это мало касалось, во-вторых, потому, что на нее мало можно было рассчитывать, в-третьих, потому, что начальника ее штаба я не знал, в-четвертых, потому, что личной инициативы от нее нечего было ожидать, и, в-пятых, ввиду всего сказанного она знанием плана не могла принести пользы его развитию, а небрежным к тайне отношением вред принести могла. Ей было только указано иметь в виду возможность выделения до 4 сотен в резерв в район Дмитриевки. Командиром 8-го полка был полковник Мезерницкий, бывший начальник моего конвоя, работавший со мной еще на Кубани, человек крайне энергичный, лично храбрый и исполнительный; если он взялся за определенную задачу, можно было быть спокойным, что он ее выполнит в назначенном духе. Он также хорошо работал штабс-капитаном на Кавказе, есаулом (капитаном), начальником конвоя и командиром кав. полка во время Врангеля, хотя волнения и сомнения у него возбуждались те же, что у меня. Мы с ним много говорили и одновременно ушли со службы. Начальником 34-й дивизии был генерал-лейтенант Теплов, человек пожилой, которого я знал еще с мирного времени. Он был генерал-майором, когда я еще был поручиком, и командовал с 1912 г. Финляндским полком, из которого я ушел в Академию Генштаба. Переубеждать его в чем-нибудь было бы уже поздно, но в его исполнительности моих предначертаний, несмотря на мои 34 года, можно было быть уверенным. Его же лет был генерал Андгуладзе, начальник 13-й дивизии, командовавший дивизией еще в старой армии, человек, не хватавший звезд с неба, но упорный, храбрый и честный, — ни предательства, ни паники, ни интриг от этих людей ожидать в тот момент было нельзя, а исполнительности и веры в благоприятный исход — полностью. Это крайне важно, в особенности в серьезные моменты. В большинстве случаев разбит раньше всего бывает начальник, и дело его — всех сохранить от нравственного поражения.

Теперь я прошу читателя стать на мое место. Ему известно, как покачнулась моя идеология, он знает, как я не верил в лиц, стоявших во главе белых, — судьба послала мне еще испытание. В войсках появилась дизентерия, и я тоже заболел ею. Что могло выручить в этом случае? Только сознание долга не перед идеей, не перед родиной, а перед постом, который занимаешь, и связанной с этим ответственностью за жизни, вверенные в данную минуту. Вот почему я не ушел в данный момент.

Согласно плану операции, на боевых участках сосредоточены бригады 13-й дивизии в Черной Долине, имея на своем участке лишь посты, но с поддержкой отдельных орудий, и 34-й дивизии в Больших Маячках в том же порядке, выбросив в район Алешек 134-й Феодосийский полк численностью около 300 штыков с 4 орудиями, назначенный для демонстрирования на этом направлении; таким образом, почти все боеспособные силы были собраны на участке Черная Долина — Большие Маячки, имея впереди отдельные орудийные взводы и части, отдельный отряд у Алешек, 8-й кав. полк в Чаплинке. Туземной бригаде было приказано передвинуть 3 сотни в Дмитриевку, остальные ее части оставались на назначенном им фронте.

Вопреки мнению Ставки, в ночь с 6 на 7 августа красные одновременно начали переправу у Каховки, Корсунского Монастыря и Алешек. Задача красным частям была формулирована приказом по 13-й Красной армии (узнал уже позже) следующим образом: «Форсирование Днепра, разгром живой силы противника, оказание поддержки левобережной группе, закрытие проходов противнику обратно в Крым».

Воздушной разведкой выяснилось наутро, что наибольшее скопление красных и сосредоточение плавучих средств — у Корсунского Монастыря (15-я стрелковая дивизия). Около 14 часов закончилось исправление моста у Каховки, к 17 часам переправилось до 2000 человек красной пехоты с артиллерией и броневиками и началось наступление на фронте Любимовка — Терны, к 18 часам Терны уже были заняты красными.

Настроение белых было неважно, я сам к тому же еще хворал.
Красные двигались крайне осторожно, видимо, опасаясь западни, подобно бывшим раньше в Крыму, и дали моему корпусу сконцентрироваться в районе Чаплинки, несмотря на то что части и их начальники нервничали и управление несколько раз вырывалось у меня из рук. К 11 августа план наступления красных выяснился во всех подробностях и конница Барбовича должна была произвести свой маневр.

 

Момент не был полностью использован: благодаря крайней неосмотрительности белых конница Барбовича выступила днем и заблаговременно была обнаружена красными аэропланами. Колонны красных спешно хлынули назад к переправам, а конница Барбовича с разрешения Врангеля еще оставалась на отдыхе 12 часов. Конница Барбовича Врангелем мне подчинена не была, несмотря на утверждение моего плана, и только после ее первых неудачных действий к моменту ее подхода к чаплинской дороге он подчинил мне ее на два дня. Благодаря всему этому ближайшая к коннице Барбовича Каховская группа красных (52-я и Латышская дивизии), кроме одной 1-й Латышской бригады, форсированным маршем успела уйти из-под удара в Каховку, и весь удар белых обрушился на 1-ю Латышскую бригаду и на 15-ю стрелковую дивизию, в особенности на последнюю. Наступательный порыв красных был окончательно сломлен и не воскресал до октября месяца. За 11–12 августа красные очистили, частью после боя, а частью и без него, всю занятую площадь на левом берегу Днепра, кроме Каховского плацдарма. Попытка 2-го корпуса овладеть этими укреплениями кончилась неудачей, и я категорически отказался от атак по причинам, мною указанным выше (устройство берега и возможность для красных овладеть Каховкой в любой момент). Врангель же вопреки утвержденному им самим плану категорически требовал взятия Каховского плацдарма. Я на это ответил, что посылать своих людей на убой не намерен. Врангель обратился ко мне с резкой телеграммой, воспользовавшись которой я ответил рапортом об отставке (с 15 августа 1920 г.). Врангель замолчал и не давал ответа. Тогда утром 17 августа я опять обратился к нему по прямому проводу с указанием, что командовать корпусом не останусь. Наконец вечером 17-го, получив разрешение выехать в Севастополь, я немедленно уехал с фронта.

От большевиков:




№ 8. Приказ частям 51-й стрелковой дивизии об итогах августовского наступления дивизии

№ 112
10 сентября 1920 г.
Действующая армия.
Прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях и командах.
После ряда удачных продвижений вперед мы вынуждены были вновь возвратиться к своему исходному положению{63}.
Противник учел опасность нашего наступления, сосредоточив на участке дивизии громадные силы, путем хитроумных обходов с фланга решил смять бесстрашные ряды сибиряков и, обратив их в бегство, на их же плечах ворваться в Каховку, захватить переправы через Днепр и таким образом раз и навсегда стереть с лица земли ненавистную ему 51-ю стрелковую дивизию.
Свой «великолепный» план барону Врангелю полностью выполнить не удалось, хотя для этой цели им были использованы все средства: 400 пулеметов взяли прицел прямо в грудь сибирским стрелкам, шрапнель более 60 орудий рвалась над головами красноармейцев, эскадрильи аэропланов десятками сбрасывали бомбы на обозы и конницу, бронемашины забирались к нам в тыл, но герои-сибиряки не дрогнули под этим ужасным огненным дождем. Они вынуждены были отступить и отступили, но заставить бежать их ничто не могло. И своевременно остановившись на укрепленной позиции, измотанные, усталые, окровавленные, доблестные красноармейцы дивизии все же нашли в себе силы дать должный отпор наседавшему противнику и на этот раз отбили у него охоту к занятию переправ через Днепр.
Оскандаленный, со смешной попыткой устрашить нас танками, противник, оставив их три штуки нашим соседям, тихо и смирно под прикрытием ночи отошел назад, отскочил от наших окопов, как резиновый мяч от стены.
И если в этой операции мы понесли большие потери, то потери противника в сравнении с нашими колоссальны. [191]
Красноармейцы, командиры, комиссары! В минувших боях вы, как не может быть лучше, сумели показать барону Врангелю, с кем он имеет дело. До конца своей жизни преданные интересам трудящихся классов, вы своей исключительной стойкостью и железным хладнокровием вселяете в сердца пролетариев непоколебимую уверенность в победе пролетарской революции. Здесь, на юге, наступают последние решительные минуты: от Перекопа идет девятый вал вооруженной контрреволюции. Вы смело встретили натиск первой волны. Эта волна разбилась о вашу могучую грудь. Честные и стойкие защитники свободного труда, крепче сжимайте винтовку. Победа близка!
И если наследником Колчака и Деникина объявит себя Врангель, пусть он будет наследником до конца, пусть разделит с ними их участь.
Начальник дивизии БЛЮХЕР
За военкома МЯГКОВ
Начальник штаба ЛЮБОМУДРОВ
Журн. «Исторический архив» № 5, 1958 г., стр. 79-80.

 

№ 9. Приказ войскам Бериславской группы об инженерном оборудовании каховского плацдарма

№ 06459/оп
28 сентября 1920 г.
г. Берислав
1. Для объединения инженерных работ на каховском плацдарме{64} назначается инженером группы дивизионный инженер 51-й стрелковой дивизии тов. Зуев.
2. Дабы оборудовать в техническом отношении каховский плацдарм, создать общую непрерывную полосу обороны, состоящую из ряда линий опорных пунктов, узлов сопротивления, находящихся во взаимной огневой связи, соединенных приспособленными к обороне ходами сообщения, обоснованных тактически с фортификационной точки зрения, приказываю:
а) Инженеру группы т. Зуеву продолжать работу по выноске правого и левого флангов плацдарма, которую закончить в самом непродолжительном времени. Между вынесенными и ранее устроенными флангами внутренней линии обороны оборудовать ходы сообщения, приспособленные к обороне, за обоими флангами иметь сильные узлы сопротивления. На центральном участке плацдарма внутренней линии произвести необходимые улучшения и исправления с таким расчетом, чтобы окопы не представляли одной вытянутой линии, а состояли из ряда узлов сопротивления с перекрестным обстрелом. В тех пунктах, где проволочные заграждения вытянуты в одну линию, находятся слишком близко или далеко от окопов, их переставить, дабы последние находились от окопов 70-120 шагов и представляли из себя зигзаги, а не линию. Все освобождающиеся от работ на внутренней линии инжчасти использовать для создания сильных узлов сопротивления: редуты в районе высоты 17,81 и высоты 23,21 обнести проволочными заграждениями, устроить пулеметные капониры, соединить [192] ходами сообщения, приспособленными для обороны, фланги узлов сопротивления с внутренней линией. Закончив работу по фортификации внутренней линии, все инжчасти перебросить, за исключением выделенных для работ на высотах 17,81 и 23,21, на внешнюю линию обороны, которую энергично превратить в ряд узлов сопротивления, находящихся между собою во взаимной огневой связи.
Обследовать плацдарм и доложить мне о необходимых новых инженерных сооружениях как на внутренней, так и на внешней линии обороны, руководствуясь при этом следующим: вся полоса обороны плацдарма должна тактически состоять из нескольких линий узлов сопротивления, имеющих между собой взаимную огневую и живую связь, за внешней линией для парирования частных прорывов противника должен быть ряд опорных пунктов, узлов сопротивления, резервных блиндажей, имеющих специальную задачу — зажать в тиски части противника, прорвавшегося на том или ином участке. За внутренней линией то же самое. Таким образом, вся полоса, соединенная между собою приспособленными к обороне ходами сообщения, будет представлять шахматный порядок узлов сопротивления нескольких линий. Доклад закончить и представить через 2 дня. При недостатке рабочих рук таковые требовать у строевых начальников.
б) Комбригам 151, 152, 153-й, Ударной огневой, начдиву Латышской представлять по требованиям инжгруппы рабочие руки. Ввиду близкого наступления осени и сырой погоды собственными средствами приступить к расширению окопов, углублению их и устройству стрелковых ступеней, дабы стрелки не стояли в воде, а также к .устройству водосточных колодцев, расширению ходов сообщения и приспособлению к обороне ответвлений для расхождения встречных партий.
в) О получении и сделанных распоряжениях донести.
Комгруппы Бериславской, начдив 51 БЛЮХЕР
Военком группы МОРОЗОВ
Наштагруппы ДАТЮК
ЦГАСА, ф. 1454, оп. 2, д. 61, л. 114.


№ 10. Приказ войскам Бериславской группы о взаимодействии артиллерии с пехотой

№ 08/опс
3 октября 1920 г.
г. Берислав
1. Опыты последних боевых операций еще раз дали возможность убедиться, какую важную роль играет координирование работы артиллерии и пехоты, их взаимная ориентировка и установление единого оперативного метода действий. Это обстоятельство принимает особенно серьезное значение в данный момент, во время нашей борьбы на укрепленном каховском плацдарме с частыми изменениями как противника, штурмующего наши позиции, его огня, так и наших пехотных частей, ликвидирующих прорывы и наносящих удары. Пункт предполагаемого [193] нанесения главного удара противником требует массирования заградительного огня на дальнем участке, и наш контрудар должен быть поддержан сильной артиллерийской подготовкой. Наличие недостаточной технической связи не дает возможности иметь густую цепь артиллерийских наблюдателей в передовой линии для обслуживания артиллерии.
2. Для выполнения задачи — оказывать содействие стрельбе артиллерии своим наблюдением, пехотные части должны быть приучены к быстрому и верному определению глазомером расстояний, отличать недолеты и перелеты снарядов по пыли и дыму. И, кроме того, ввиду наличия заранее пристреленных артцелей, быть хорошо ориентированными о положении таковых.
3. Приказываю всем комбригам каховского укрепленного плацдарма совместно с командирами полков и батальонов ознакомиться и ознакомить весь младший комсостав при содействии командиров дивизионов по схемам, имеющимся у последних, и с артиллерийских наблюдательных пунктов со всеми пристреленными, занумерованными на схеме местными предметами, ориентировочными пунктами и местами, кои могут служить хорошими подступами для противника. Артиллерийские схемы целей, местных предметов и ориентировочных пунктов, без обозначения в них расположения наших батарей, комбригами должны быть скопированы у комдивизионов и распространены между комсоставом до командиров рот включительно, дабы последние в боевой обстановке имели общий язык с артиллерией, правильно и своевременно могли ориентировать артиллерийских начальников о появляющихся целях и попадании снарядов.
4. Начальникам всех боеучастков обратить самое, серьезное внимание на пулеметную оборону участков. Тщательно произвести пристрелку всех пулеметов по пунктам местности, кои могут служить удобными подступами для противника, установить пулеметы таким образом, чтобы указанные пункты могли, в случае необходимости, быть обстреливаемы сконцентрированным огнем нескольких пулеметов. Точно распределить задачи между пулеметными начальниками для выполнения того или иного задания по обороне участка, ознакомить пулеметных начальников с ближними занумерованными артиллерийскими целями.
Комгруппы Бериславской, начдив 51 БЛЮХЕР
Военком группы МОРОЗОВ
Наштагруппы Генштаба ДАТЮК
ЦГАСА, ф. 1454, оп. 2, д. 511, л. 1.



№11. Приказ войскам Бериславской группы о создании противотанковой обороны на каховском плацдарме

№ 030/опс
8 октября 1920 г.
г. Берислав
1. Начальнику группы инженеров Зуеву, имея в виду, что со стороны противника будут действовать против плацдарма до 13 танков, группирующихся сейчас в районе тракта Каховка — Перекоп и западнее до Днепра, разработать [194] план противотанковой обороны, который представить мне к 22 час. 9 октября. Противотанковая оборона должна заключаться в линии рвов шириною 5 аршин, глубиною полторы сажени с промежутками между отдельными рвами. Рвы вырыть как впереди внутренней, так и внешней линии. За первой линией рвов против промежутков должна идти вторая линия рвов, такой же ширины и глубины. Промежутки между рвами минировать, самые рвы тщательно маскировать, всю землю отвезя в сторону от рвов, дабы их меньше было заметно.
2. Минирование дороги Каховка — Перекоп впереди высоты 17,81 и дороги Терны — хут. Цукур впереди внешней линии произвести сейчас же, ознакомив с таковым соответствующих начбоеучастков.
3. Начарту группы Яновичу по проведении плана танковой обороны необходимо пристрелять промежутки между рвами, дабы ночью и днем создать заградительный огонь против танков и не пропустить за линию огня ни одного танка.
4. Сообщается для сведения, что дорога Любимовка — Антоновка впереди внутренней линии уже минирована.
Комгруппы Бериславской, начдив 51 БЛЮХЕР
Военком группы МОРОЗОВ
Наштагруппы Генштаба ДАТЮК
ЦГАСА, ф. 1454, оп. 2, д. 511, л. 26.

 

№ 12. Приказ частям 51-й стрелковой дивизии о значении каховского плацдарма и общей задаче дивизии

№ 057/опс
13 октября 1920 г.
г. Берислав
1. На левом фланге нашей армии{*68} противник особенно активен в районе ст. Токмак. По всему фронту 13-й, Конной и нашей армий продолжаются упорные бои с перевесом в нашу сторону. В районе Веселое 42-й дивизией нанесено поражение марковской и корниловской дивизиям противника. Общая активность противника перед фронтом наших частей дает повод предполагать, что и перед каховским плацдармом с целью ликвидации его противник от пассивности перейдет к активной борьбе, почему возможны его попытки как переправиться через Днепр, так и прорвать нашу линию обороны на одном из участков{65}. Противник не может вести наступление одновременно на всем плацдарме, а постарается нанести удар в одном из направлений, ведя на других демонстрацию.
2. Значение плацдарма, как исходного пункта будущих операций дивизии и армии, приобретает ныне первенствующее значение. Плацдарм должен быть во что бы то ни стало в наших руках. Сохраняя за собою плацдарм, мы имеем возможность развертывать крупные части, маневрировать ими и, кроме того, [195] являемся постоянной непосредственной угрозой операционной и коммуникационной линиям противника, заставляем его выделять для обеспечения себя крупные силы, чем ослабляется сила удара на других участках фронта.
3. Общая задача нашей дивизии остается прежняя — активно оборонять плацдарм, парировать малейшие попытки противника вести наступление, отбрасывать его, самим вести усиленные поиски, налеты, деморализовать противника, быть особо бдительным, памятуя, что малейшая беспечность даст возможность противнику нанести нам удар.
4. В исполнение общей задачи дивизии и исходя из создавшейся обстановки на фронте приказываю: всему комсоставу, военкомам, красноармейцам быть истинными солдатами революции, выполнить задачи по обороне плацдарма с той- высокой доблестью, какая была проявлена во время всех операций дивизии, несмотря на трудное иногда положение. Частям не нужно забывать прежних успехов и наносить ему (противнику) вновь такие же поражения. Республика требует от нас усилий, и мы обязаны ради миллионов трудящихся их проявить. Заслуги дивизии перед республикой оценены рабочими и крестьянами, и Московский Совет, причислив нас к Москве, тем самым подтвердил нам нашу задачу — быть стойкими и вести геройскую борьбу с бандитами Врангеля. Каждому проявлять больше личной инициативы, поддержки друг друга и помнить, что неудача одного есть неудача наша общая.
Начдив 51, БЛЮХЕР
За военкомдив АРАПОВ
Наштадив ДАТЮК
Журн. «Исторический архив» № 5, 1958 г., стр. 93-94.

 

В дальнейшем артиллерии Красной Армии пришлось принять активное участие в обороне каховского плацдарма. 7 августа 1920 года части 15-й, 52-й стрелковых и Латышской стрелковой дивизий форсировали Днепр у Берислава и сразу же заняли каховский плацдарм, который сыграл впоследствии важную роль в разгроме врангелевских войск в Северной Таврии. Занимая каховский плацдарм, части Красной Армии имели возможность действовать во фланг и тыл белогвардейских войск и лишали их возможности соединиться с войсками панской Польши.
Каховский плацдарм был сильно оборудован в инженерном отношении. Его оборона была основана на сочетании инженерных заграждений, пулеметного и артиллерийского огня. Артиллерии отводилась большая роль в отражении наступления врангелевских войск на плацдарм. Еще в период подготовки к форсированию Днепра в артиллерии Правобережной группы войск была проведена [108] большая работа по обеспечению форсирования реки, захвата и удержания плацдарма на левом берегу Днепра.
К началу августа в Правобережной группе войск, состоявшей из 15-й, 51-й, 52-й стрелковых и Латышской дивизий, имелось около 100 орудий; кроме того, ожидалось прибытие двух дивизионов ТАОН. Вся эта артиллерия была сосредоточена в районе переправ у Львове и Бериславля.
На правом фланге, на участке Латышской дивизии, была создана артиллерийская группа в составе 12 легких орудий. На участке 15-й стрелковой дивизии имелась артиллерийская группа в составе 24 орудий, а на участке 52-й стрелковой дивизии в составе 16 орудий. 51-я стрелковая дивизия со своей артиллерией подошла несколько позже. Была также создана группа тяжелой артиллерии в составе 10 орудий 42- и 48-линейного калибра.
Каждой артиллерийской группе были указаны конкретные цели, которые необходимо было подавить и уничтожить в период форсирования Днепра нашими войсками. На группу тяжелой артиллерии была возложена задача: разрушить окопы в районе М. Каховка и Б. Каховка и вести борьбу с артиллерией противника. В частности, группа должна была подавить две вражеские батареи, засеченные по вспышкам и обнаруженные воздушной разведкой в районе деревни Любимовка, и одну тяжелую 2-орудийную батарею, расположенную на юго-западной окраине Б. Каховка.
Артиллерия Красной Армии заняла хорошо замаскированные позиции на правом берегу Днепра и готовилась к активной поддержке войск, форсировавших реку. В течение 5 и 6 августа артиллерия производила пристрелку наиболее важных целей. В ночь на 7 августа советская артиллерия открыла усиленный огонь по белогвардейским войскам и их огневым точкам. При поддержке артиллерии части Правобережной группы войск успешно форсировали Днепр и приступили к захвату каховского плацдарма. Легкая артиллерия переправилась через Днепр вместе со стрелковыми частями, а группа тяжелой артиллерии продолжала наносить удары по противнику с правого берега Днепра.
Как уже указывалось, советские войска сразу же приступили к закреплению захваченного плацдарма. [109]
Было известно, что противник располагает танками и бронемашинами и попытается применить их для ликвидации плацдарма, занятого советскими войсками. Поэтому было обращено большое внимание на организацию противотанковой обороны. В боевой истории Красной Армии это была первая хорошо продуманная противотанковая оборона.
Основой противотанковой обороны был артиллерийский огонь. Для отражения атак танков и бронемашин были выделены специальные, так называемые ?кинжальные? орудия и взводы. Они первыми должны были вступать в борьбу с вражескими танками. В случае надобности для этой цели могли быть использованы и артиллерийские батареи, расположенные внутри обороны. Были также выделены ?маневренные? артиллерийские подразделения, которые должны были выдвигаться в те районы, куда прорвались вражеские танки.
Организации взаимодействия артиллерии с пехотой также было уделено большое внимание. Были выделены специальные артиллерийские группы поддержки пехоты, артиллеристы и пехотинцы занимали общие наблюдательные пункты, были установлены сигналы взаимодействия. Хорошее оборудование каховского плацдарма, умелое расположение огневых средств, особенно артиллерии, сделало его неприступным для врангелевских войск. Командование врангелевских войск бросало на каховский плацдарм свои отборные части, но сломить сопротивление частей Красной Армии не смогло.
В начале сентября 1920 года 2-й армейский белогвардейский корпус, состоявший из 13-й и 34-й пехотных дивизий и Туземной кавалерийской дивизии, атаковал красные войска, занимавшие Каховский плацдарм. В атаке участвовало 4 танка. Все атаки врангелевских войск были отбиты с большими для них потерями. Артиллерийским огнем были также подбиты два вражеских танка, которые были захвачены частями Красной Армии. За успешное отражение танковой атаки врага, за героизм и мужество, проявленные в бою, 1-й легкий артиллерийский дивизион и 2-я батарея 2-го легкого артиллерийского дивизиона 52-й стрелковой дивизии были награждены почетным революционным Красным Знаменем.
Несмотря на провал сентябрьского наступления, генерал Врангель и его штаб не отказались от наступлений [110] на каховский плацдарм. С новой силой бои за каховский плацдарм разгорелись в середине октября 1920 года. На этот раз яростные атаки врага на плацдарм выдержала и отразила 51-я стрелковая дивизия с приданными частями.
Артиллерия 51-й стрелковой дивизии состояла из четырех легких артиллерийских дивизионов, гаубичного дивизиона, тяжелого пушечно-гаубичного дивизиона и отдельной тяжелой гаубичной батареи. Кроме того, дивизия была усилена легким артиллерийским дивизионом 15-й стрелковой дивизии, тяжелым дивизионом Латышской дивизии и двумя дивизионами ТАОН. Всего на каховском плацдарме было сосредоточено 70 орудий, в том числе 14 орудий тяжелого калибра.
Противник также имел перед Каховским плацдармом 70 орудий, из них 20 тяжелых. Кроме того, в качестве ударной силы врангелевские войска располагали 12 танками и 16 бронемашинами. На стороне противника было некоторое преимущество в тяжелой артиллерии и абсолютное - в танках, и бронемашинах. Но, как уже было указано, хорошая противотанковая оборона каховского плацдарма лишила противника этого преимущества.
14 октября противник перешел в наступление и атаковал 151-ю и Ударную бригады 51-й стрелковой дивизии. В бой были одновременно введены все танки и бронемашины. За танками наступала вражеская пехота. Танки и бронемашины противника были встречены артиллерийским огнем. Советские артиллеристы не имели еще опыта борьбы с танками, и не все их тактические приемы были удачны. Но артиллеристы сражались стойко и мужественно и не отступали перед бронированными машинами врага.
Все танковые атаки врага были отражены, не увенчалось успехом и наступление белогвардейской пехоты и конницы. Врангелевское командование делало ставку на внезапное применение всех своих танков, но это не дало ожидаемых результатов. За день боя 14 октября было уничтожено и захвачено частями Красной Армии 8 танков; 7 из них были расстреляны артиллерийским огнем.
Три вражеских танка были подбиты артиллеристами перед передним краем нашей обороны. Нескольким танкам удалось прорваться внутрь обороны, но и там им преграждали путь артиллерийские подразделения. Когда [111] два танка противника прорвались к переправе через Днепр, один из них был подбит выдвинувшимися навстречу двумя орудиями; другой спешно вынужден был повернуть назад.
Интересный случай произошел в районе хутора Сухинина. Вражеский танк провалился в яму и был окружен нашими пехотинцами. Несмотря на требование командиров сдаться, экипаж танка продолжал отстреливаться. Тогда было вызвано одно орудие. По танку было выпущено 5 снарядов. Экипаж танка, состоявший из 8 человек, потерял 3 человека убитыми и вынужден был сдаться. Отразив все атаки противника, части 51-й стрелковой дивизии сами перешли в наступление и отбросили белогвардейцев от каховского плацдарма. Артиллерия дивизии оказывала большую поддержку наступавшим частям. Для более гибкого управления и лучшего использования артиллерии отдельные батареи придавались наступавшим стрелковым полкам и неотступно следовали за пехотой. Но дивизионы ТАОН в этой операции были плохо использованы. Они далеко отстали от наступавших частей и никакого влияния на ход боевых событий не оказали.

 

А вот пораньше:

Главнокомандующий Вооруженными Силами Юга России, ген. Врангель позднее отметил в своих мемуарах[61]:
“Танки и броневики двигались впереди наших частей, уничтожая проволочные заграждения. Красные оказывали отчаянное сопротивление. Особенно упорно дрались латышские части. Красные артиллеристы, установив орудия между домами в деревнях Преображенка и Константиновка, в упор расстреливали танки”.
Латышскую дивизию, отступающую вместе с другими советскими частями, белогвардейцы преследовали до позднего вечера 9 июня и, отогнав ее на 60 км, прижали стрелков к левому берегу Днепра. 11 июня казачьи полки неожиданно появились перед занявшими новые позиции латышскими частями и бросились на них в атаку в конном строю. Латышский кавалерийский полк Кришьяниса и латышские артиллерийские дивизионы задержали на время наступление врангелевцев, что дало возможность латышским стрелковым полкам перебраться на правый берег Днепра и спастись от полного разгрома. Переправа под прикрытием артиллерийского огня происходила всю ночь с 11 на 12 июня около Каховки по единственному мосту, а также на лодках, баржах и речных пароходах под пулеметным огнем вышедших к берегу Днепра белогвардейских батальонов. Многие стрелки, не успевшие попасть на суда и пытавшиеся преодолеть течение Днепра вплавь, нашли свои могилы на дне широкой реки. К полудню 12 июня весь левый берег Днепра, от Каховки до его устья, был занят белыми войсками.






В ночь с 6 на 7 августа 1-я латышская бригада вместе с 52-й стрл. дивизией форсировали Днепр и на рассвете атаковали выдвинутые перед Каховкой белые позиции. Весь день шел ожесточенный бой и к 5 часам вечера латыши захватили Малую и Большую Каховку. Получив подкрепление — 15-ю стрл. дивизию, Латышская дивизия продолжала наступление, ведя бои с арьергардом отступающих белогвардейцев. Но 12 августа подоспевшая кавалерия ген. Барбовича с 4 броневиками стремительно атаковала вырвавшуюся вперед 1-ю латышскую бригаду, разбила 1-й Усть-Двинский и 3-й Курляндский латышские полки и, прорвав фронт, вошла во фланг 2-й латышской бригады и 15-й дивизии. 4-й Лифлянд-ский лат. полк попал в кольцо белой кавалерии и был изрублен казаками. Погибли все до одного латышские командиры, и только около сотни стрелков спаслись тем, что сдались в плен. Лифляндский лат. стрл. полк разделил участь 5-го Особого лат. полка и перестал существовать.

 

И ещё: 14 октября (если верить инфе от красных) 3-й легкий артдивизион 51 с.д. под командование Л.А. Говорова только в одном бою уничтожил 5(!) танков. Врядли это так. По крайней мере, сам Говоров в своих мемуарах пишет, что в атаке участвовали 7 танков. На его участке (батарея на хуторе Терны) их было два - один подбили, второй сожгли. Оба танка вытащили. Один из них отремонтировали ( "За Русь святую") и переименовали в Москвич-пролетарий.


Прояснить ситуацию могла бы книга "Герои Каховки", но что-то я не видел ее в наших библиотеках.

 

П.Н. Врангель.

 

Краткие выводы

В общем, из представленного материала по Каховскому плацдарму, в разрезе данной темы, можно сказать следующее:

Антанта поставляла Деникину английские и французские танки, но в небольшом количестве и устаревших моделей.
В лучшие времена у Врангеля в 4-х отрядах насчитывалось 22 тяжелых, легких и средних танков.

На Каховском плацдарме произошла самая крупная танковая атака в истории гражданской войны в России. Танки должны были прорвать оборону и расчистить дорогу пехоте, коннице и броневикам.
Из бронетанковых частей у белых здесь были весь 1-й дивизион танков (12 машин) и 1-й дивизион броневых автомобилей (11 машин).

Наиболее ожесточенными были бои за Каховский плацдарм 14-16 октября 1920 года

Были три попытки ликвидировать десант красных у Каховки, где, в первой — танки не участвовали; вторая — на левом фланге плацдарма ударной группы генерала Скоблима закончилась потерей двух машин марки М-1. В атаке участвовало 4 танка. Все атаки врангелевских войск были отбиты с большими для них потерями. Артиллерийским огнем были также подбиты два вражеских танка, которые были захвачены частями Красной Армии.

Существует известная фотография, на которой запечатлен штаб Юго-Западного фронта, во главе с Фрунзе, удобно расположившийся на броне танка, где славянской вязью выведено название — «Сфинкс».

Причина неудачи последней попытки:

Следует отметить, что в плане атаки 2-го армейского корпуса как по протяжению атакованного фронта 13 километров, так и по количеству сразу введенных сил (немногим более половины) и по распределению танков на фронте (10 километров) не выражена идея прорыва укрепленного фронта.
Атака началась слишком рано, за 2,5 часа до восхода солнца. Темнота явилась причиной многих неувязок, в частности, между пехотой и танками.
Танки не помогли своей пехоте преодолеть внешнюю линию обороны, а оторвались от пехоты и начали действовать самостоятельно.
Однако и сама пехота действовала вяло и не сделала попытки прорвать основную линию своими силами даже на тех участках, где имела численный перевес над противником.