Отношение к немецким пленным..

Сталинская истребительная война (1941-1945 годы). http://hedrook.vho.org/rus/library.htm
Планирование, осуществление, документы.

Joachim Hoffmann. Stalins Vernichtungskrieg 1941-1945.
F.A. Verlagsbuchhandlung GmbH, München, 1998.
Москва, 2006.

Сокращено,

Одним из главных военных преступлений, инкриминируемых советской пропагандой нацистам, было уничтожение военнопленных. В основном в первый год войны, когда советских военнослужащих, сдавшихся нацистам, было к концу 1941 года около 3,8 миллионов.

И трагедия гибели большинства из них зимой 1941-42 годов, когда нацистский блиц-криг не состоялся, и немцы сами оказались под Московой в тяжелейшем положении, закономерна. Тем более, что немецкая сторона с самого начала войны предлагала проводить обмен военнопленными.

"Уже 9 июля 1941 г. Международный комитет Красного Креста поставил в известность советское правительство о готовности Германии, Финляндии, Венгрии и Румынии, а 22 июля также Италии и Словакии произвести обмен списками военнопленных на условии взаимности. 20 августа 1941 г. был передан первый немецкий список военнопленных. Списки военнопленных Финляндии, Италии и Румынии также были переданы Международному Красному Кресту и направлены в советское посольство в Анкаре, указанное Молотовым в качестве посредника. Не последовало даже подтверждения их получения, не говоря уже о том, чтобы Советский Союз признал требуемый принцип взаимности." (Гофман, глава 4).

Более того, "Уже к концу июля 1941 г. поток военнопленных превысил возможности вермахта по их охране и содержанию.
25 июля 41-го года был издан приказ генерал-квартирмейстера № 11/4590, в соответствии с которым началось массовое освобождение пленных ряда национальностей (украинцев, белорусов, прибалтов). За время действия этого приказа, т.е. до 13 ноября 1941 г., было распушено по домам 318 770 бывших красноармейцев (главным образом украинцев — 277 761 человек)" [35, с. 334].

35. «Гриф секретности снят». Статистическое исследование./Под ред. Г.Ф. Кривошеева. М.: Воениздат, 1993.


Познакомимся теперь как, согласно исследованиям Иоахима Гофмана, советская сторона обращалась с немецкими военнопленными.

"Офицеры и солдаты в зеленых мундирах - не люди, а дикие звери, - говорится в листовке Политуправления Северо-Западного фронта от 25 марта 1942 г.,[4] - уничтожайте немецких офицеров и солдат, как убивают бешеных собак."

Показательно, что убийства пленных немецких солдат и раненых начались молниеносно, еще до того, как могли возыметь действие призывы командных инстанций о ненависти к захватчикам, в первый же день войны, 22 июня 1941 г., причем по всей линии фронта. Так, лейтенант Хундризер, по гражданской профессии - лесовод-стажер, когда он утром 22 июня 1941 г. в нескольких километрах от германско-литовской границы следовал за волной наступающих, стал, как он занес в протокол при военно-судебном расследовании, свидетелем убийства 10 отставших раненых из 311-го пехотного полка.[8]

Доказано убийство оставленного раненого из 188-го пехотного полка также 22 июня 1941 г. под Яворовом[9] и убийство с последующим ограблением некоторого числа раненых и военнопленных солдат из 192-го пехотного полка в тот же день под Ягодзином.[10] Плененные экипажи самолетов уничтожались почти без исключения уже в первые дни войны.

24 июня 1941 г. 12 отставших раненых из пехотного полка, наступавшего вместе с 23-м инженерным батальоном, были обнаружены под Суражем, западнее Белостока, в ужасно изувеченном состоянии. Одного из раненых солдат прибили гвоздями к дереву, ему выкололи глаза и вырезали язык.[13] 25 июня 1941 г. были найдены военнослужащие силою до взвода из разведгруппы 36-го пехотного полка, которых согнали в деревню в Восточной Польше и "зверски убили".[14]

В крепости Скоморохи севернее Сокаля 1 июля 1941 г. были обнаружены изувеченные накануне трупы майора Зёнгена из 7-го пехотного полка, а также обер-лейтенанта, двух обер-фельдфебелей и других солдат. Медицинское расследование капитаном медицинской службы д-ром Штанкайтом и младшим военврачом Вендлером обнаружило, что здесь должно было иметь место использование грубого насилия с целью нанесения ровных порезов, особенно в области глаз.[15] Обер-лейтенант Хуфнагель из 9-й танковой дивизии обнаружил у дороги Буск - Тарнополь после пересечения границы в конце июня 1941 г. около 80 изувеченных военнослужащих, включая трех офицеров, из неуказанного пехотного полка.[16]

Также в конце июня 1941 г. военнослужащие передового отряда (видимо, 9-го пехотного полка), отрезанного под Белостоком при переходе через речку, были убиты и изувечены.[17] В конце июня 1941 г. штаб и тыловые части 161-й пехотной дивизии подверглись нападению советских войск под Поречьем, в результате чего попали в плен и ряд раненых офицеров и солдат. Евангелический священник Вермахта Клингер и католический военный священник Зиндерсбергер 8 и 15 июля 1941 г., став свидетелями, дали следующие военно-судебные показания:[18] лейтенант Зоммер и 6 солдат были сожжены заживо, лейтенант Вордель и другие солдаты расстреляны или прибиты и ограблены. Кроме того, был убит санитарный персонал, ясно различимый по нарукавным повязкам Красного Креста, включая обер-лейтенанта медицинской службы д-ра Адельгельма и лейтенанта медицинской службы д-ра Хоттенрота, которые лежали в одном ряду рядом с другими убитыми.

28 июня 1941 г. советские солдаты в районе Минска напали на ясно обозначенную в качестве таковой колонну 127-го взвода санитарных машин, перебив большинство раненых и сопровождающих солдат-санитаров.[19] Согласно показаниям одного выжившего, "ужасные крики раненых" слышались долго. Вообще, наряду с ранеными, уже в первые дни войны во многих местах жертвой актов насилия, противоречащих международному праву, становился и санитарный персонал.

Как констатировала комиссия Конгресса США под председательством члена Палаты представителей Чарльза Керстена, подводя итоги в своем специальном докладе № 4 от 31 декабря 1954 г., НКВД и его подручные расстреляли "в каждом городе Западной Украины в первые дни войны всех политзаключенных за исключением немногих, спасенных чудом". Правда, это массовое убийство коснулось обитателей тюрем и концлагерей не только на Западной Украине, то есть в Восточной Польше, но и в прибалтийских странах, в Белоруссии и, в ходе дальнейшего продвижения немецких войск, также в глубоком советском тылу.
Поскольку ликвидации производились почти всюду, практически невозможно перечислить все места убийств; упомянем лишь, что во Львове было обнаружено свыше 4000 трупов, в Луцке - 1500,[20] в Дубно - 500.[21]

 

1 июля 1941 г. западнее Броник, между Ровно и Луцком, были расстреляны или, как видно из следственных сообщений от 2 и 5 июля 1941 г., "зверски" заколоты и забиты 165 раненых и не раненых военнослужащих 2-го батальона 35-го моторизованного пехотного полка 25-й моторизованной пехотной дивизии.[34] Это было сделано, согласно показаниям немногих выживших, умышленно, после предварительного ограбления и частично раздевания солдат, после захвата "знаков различия", под подгоняющие крики и при личном участии группы советских офицеров.[35]

1 июля 1941 г. советские солдаты в районе Рокитно изувечили 20-30 раненых из 465-го пехотного полка, среди них лейтенанта фон Понигау, и некоторых из них сожгли заживо.[36] Убиты были также 80 раненых из 295-й пехотной дивизии, которых в начале июля 1941 г. пришлось оставить на поле боя под Дабровкой (южнее Равы-Русской).[37] Западнее Минска в начале июля 1941 г. жертвами советской резни стали 30 военнослужащих санитарной роты, частично носивших нарукавные повязки Красного Креста.[38]

Согласно показаниям свидетелей, 8 июля 1941 г. под Белостоком были изувечены, большей частью "до неузнаваемости", 26 военнослужащих поисковой разведгруппы и в это же время под Супраслем - 20 попавших в засаду военнослужащих 23-го истребительно-противотанкового батальона.[39] Лейтенант медицинской службы д-р Берге показал, что под Романовкой, западнее Бердичева, 10 июля 1941 г. были "расстреляны, заколоты или убиты ударами прикладов" 48 военнослужащих 1-го батальона 111-го пехотного полка, "также раненые и пленные".[40] В середине июля 1941 г. в перелеске под Раей, севернее Тарту, Советы уложили рядом 17 оставленных раненых из 272-го пехотного полка и после причинения ужасных увечий задушили или расстреляли их.[41]

48 военнослужащих 164-го пехотного полка, среди них ефрейтор граф фон Гранье, согласно сообщению командира 3-го батальона майора Ленца, были, очевидно, убиты после боя под Барышевкой 23 сентября 1941 г.[46] Ужасной была участь солдат артиллерийского дивизиона, которые в раненом состоянии попали в руки врага под Вязьмой в начале октября 1941 г. Как показал под присягой младший врач д-р Зоннлейтнер из 2-й санитарной роты 23-й танковой дивизии, их, как и еще 60 раненых, сожгли заживо в близлежащем сарае.[47]

Однако "постановление о военнопленных" Совнаркома от 1 июля 1941 г., циркулярное письмо главного интенданта Красной Армии о продовольственных нормах для военнопленных от 3 июля 1941 г. и предложение начальника Санитарного управления Красной Армии о должном госпитальном обслуживании военнопленных от 29 июля 1941 г., утвержденное начальником Главного управления НКВД по делам военнопленных и интернированных, не дошли до войск - и тому имеются ясные подтверждения - и, во всяком случае, как показывают все примеры, грубо игнорировались всюду.

Эти постановления, очевидно, преследовали главной целью введение в заблуждение заграницы точно так же, как, например, превознесенная Сталинская Конституция 1936 года, провозгласившая и гарантировавшая в СССР все мыслимые права человека и гражданина, из которых практически ни одно не воплотилось в жизнь, но все циничным образом были обращены в свою противоположность.

После того, как медсестра Елена Ивановна Живилова в начале июля 1941 г. под Бьелем, близ населенного пункта Сухари, стала протестовать против намеченного расстрела раненого немца на поле боя, от нее, в присутствии старшего лейтенанта Толкача, лейтенанта Халиулина и нескольких политруков, потребовал объяснений соответствующий батальонный комиссар, уже в конце июня застреливший немецкого военнопленного, пригрозив ей уголовным делом.[51] Ей настрого приказали впредь расстреливать всех пленных офицеров, и, как она показала: «Даже мы, медсестры, должны были производить расстрелы нашими "наганами"».

"Пленные офицеры расстреливались все без исключения, - говорится и в записках одного красноармейца,[52] который вернулся к своим родителям в Усовку. –

Поскольку "Советы", как констатировал 15 сентября 1941 г., подводя итоги, штаб оперативного руководства Вермахта,[65] "зверски убивали по всему фронту с первого дня Восточной кампании", отпадает и слышимый иногда аргумент, что речь шла именно о мерах возмездия за применение немецкой стороной пресловутых директив о комиссарах, которые к тому же вообще не были известны в Красной Армии в начальной стадии войны.

О методах допросов в штабах один из тех, кто должен был об этом знать, пленный полковой комиссар, сообщил зимой 1941/42 гг., что уже в полковом штабе, наряду с простым, существовал и "тяжелый допрос", а в армейских штабах - своего рода "тяжелейший допрос", проводимый особым отделом НКВД.[71]

При "тяжелом допросе" в полковом штабе военнопленного, если он отказывался дать показания, в присутствии командира и комиссара полка "держали за голову и за ноги по одному из присутствовавших солдат, и он получал 5-10 ударов палкой по ягодицам и спине. Если пленный после этого еще не готов к показаниям, то удары продолжаются еще примерно 5-10 минут в усиленной форме. Тем временем его спрашивают еще несколько раз. Побои прекращаются только тогда, когда пленный теряет сознание или умирает". О "тяжелейшем допросе" в армейском штабе майор Киянченко из штаба 19-й, а затем 33-й армии сообщил, "что НКВД избивает раздетых догола пленных резиновыми дубинками и что при этом отбиваются и уши, поскольку удары следуют также в лицо. Кроме того, им там вырывают ногти на руках.

Еще один метод - отбивать кончики пальцев рук острыми ножами. Чтобы повысить действенность, кончик пальца отрубается не одним ударом, а постепенно, несколькими ударами". При соответствующих допросах в дивизионном штабе в отношении также раздеваемых здесь военнопленных использовались плетеные кожаные ремни. Если военнопленный после "тяжелого допроса" давал лишь малозначимое показание, то его "затем расстреливали по приказу командира полка".

Вообще после того, как допрос, наконец, проводился, командные структуры больше не участвовали в дальнейшей судьбе пленного, а передавали его в особый отдел НКВД, "о котором известно, что он расстреливает всех пленных".

10 декабря 1941 г. начальник Главного политического управления Красной Армии армейский комиссар 1-го ранга Мехлис директивой № 278 распорядился устранить лозунг "Пролетарии всех стран..." и помещать отныне во главе всех изданий политорганов, от армейской газеты "Красная звезда" до последней листовки, ясно видимый лозунг "Смерть немецким оккупантам!",[82]

Сталин в своем докладе по случаю 24-й годовщины Октябрьской революции 6 ноября 1941 г. в Москве официально призвал к истребительной войне против немцев.[1] "Что ж, - воззвал он на торжественном заседании Московского Совета к представителям партийных и общественных организаций, - если немцы хотят иметь истребительную войну, они ее получат. (Бурные, продолжительные аплодисменты). Отныне наша задача, задача народов СССР, задача бойцов, командиров и политработников нашей армии и нашего флота будет состоять в том, чтобы истребить всех немцев до единого, пробравшихся на территорию нашей Родины в качестве ее оккупантов. (Бурные аплодисменты, возгласы: "Правильно!", крики "Ура!"). Никакой пощады немецким оккупантам! Смерть немецким оккупантам! (Бурные аплодисменты)... Но, чтобы осуществить эти цели, нужно... истребить всех немецких оккупантов до единого... (Бурные, продолжительные аплодисменты)."

 

Согласно выводам генерала для особых поручений при Главном командовании сухопутных войск, призыв Сталина был в Красной Армии повсеместно "понят и истолкован так... что следует убить каждого немецкого военнослужащего Вермахта - воюет ли он или ранен или пленен".[10]

"Одной из худших жестокостей этой ужасной войны", писал сэр Реджинальд Т. Паджет (Paget),[21] британский адвокат обвиненного перед британским военным судом фельдмаршала фон Манштейна, явилось - по крайней мере, что касается мерзости убийства - систематическое убийство немецких военнопленных, особенно раненых, попавших в советские руки при десантной операции в Феодосии в последние дни декабря 1941 г. Только в госпиталях Феодосии советскими солдатами и частично краснофлотцами были расстреляны, выброшены из окна, забиты железными прутьями, обречены на смерть от обморожения в волнах морского прибоя или убиты иным жестоким способом около 160 оставленных тяжелораненых, среди которых оставшийся с ними, проявив "высочайший дух самопожертвования",

Да и сообщения об убийствах пленных зачастую доходили до немцев лишь случайно. Так, например, только позже стало известно, что зимой 1941/42 гг. "под Торопцом в руки русских попал немецкий транспорт с ранеными. Всех раненых зверски пристрелили или закололи".[34]

Однако в приказе № 55 от 23 февраля 1942 г., который он издал к годовщине Красной Армии в своем качестве наркома обороны, его прежнему высказыванию был внезапно приписан совсем иной смысл.[36] А именно, Сталин заявил теперь, что предположение, будто Красная Армия уже "из-за ненависти ко всему немецкому... не берет в плен немецких солдат", является "глупой брехней и неумной клеветой" на Красную Армию, воспитанную в духе уважения к другим народам и расам, - бесстыдное утверждение перед лицом приведенной в движение им самим пропаганды ненависти с советской стороны. Однако сталинские слова из приказа № 55 сами по себе были недвусмысленными: "Красная Армия берет в плен немецких солдат и офицеров, если они сдаются в плен, и сохраняет им жизнь. Красная Армия уничтожает немецких солдат и офицеров, если они отказываются сложить оружие..."

В июле 1942 г. в Беззаботовке были обнаружены два массовых захоронения немецких солдат 92-го пехотного полка, которые, как сообщил судебный медик, майор медицинской службы д-р Паннинг из Санитарной инспекции сухопутных войск, были убиты выстрелами в затылок или, как командир 1-го батальона майор Шёнберг, замучены до смерти. Согласно показаниям красноармейца С.Ф. от 26 сентября 1942 г., комиссар Андропов из 851-го стрелкового полка перед наступлением выставил в качестве блестящего примера другого комиссара, поскольку тот под Серафимовичем ликвидировал 150 итальянских военнопленных.[47]


Старший лейтенант Сутягин в июле 1942 г. стал свидетелем, как под Алеевкой, между Лозовой и Харьковом, были расстреляны без допроса 46 немецких военнопленных, включая 4-х офицеров, которых предварительно заставили вырыть себе могилу самим.[48]

Однозначно были выяснены обстоятельства массовых убийств под Гришино, Постышево и Красноармейском [три поочередных названия одного и того же города на западе Сталинской (Донецкой) обл.], где в дни после Сталинграда, с 11 по 18 февраля 1943 г., были расстреляны или зверски уничтожены более 600 военнослужащих Вермахта и союзных ему армий, а также служащих сопровождающих подразделений, включая сестер Красного Креста и связисток вспомогательных служб.[49]

По неполным данным, удалось индивидуально опознать: 406 немецких, 89 итальянских, 9 румынских, 4 венгерских, 8 украинских солдат, 58 служащих организации Тодта, 15 железнодорожников и 7 немецких гражданских рабочих. Расследование этого случая началось сразу же, когда 18 февраля 1943 г. эту территорию вновь заняла 7-я немецкая танковая дивизия. "Все трупы были голые..., - говорится в более позднем протоколе военно-судебного расследования, - почти все тела были изувечены... У многих трупов были отрезаны носы и уши. У других трупов отрезаны и засунуты им в рот половые органы." Была предпринята также попытка отрезать груди сестрам Красного Креста "прямо-таки зверским образом".

Ответственность за эту бойню, по словам командира зенитной батареи 14-й гвардейской танковой бригады лейтенанта Сорокина, нес, в частности, политотдел 14-й гвардейской танковой бригады (его начальник подполковник Шибанков, видимо, погиб ранее), которая подчинялась 4-му гвардейскому танковому корпусу во главе с генерал-майором Полубояровым.

На участке другой дивизии, как сообщил свидетель,[50] в октябре 1943 г. еще способных ходить немецких раненых группами уводили в ущелье, "там выстраивали в ряд перед расстрелянными до этого и расстреливали пулеметами или автоматами. Я видел расстрел двух таких групп... В долине я увидел на месте казни ок. 200 тел расстрелянных уже до этого".

Как же реагировал германский Вермахт на беспрерывную череду убийств своих солдат? Как упоминалось, Верховное главнокомандование Вермахта уже в июле 1941 г. запретило все меры возмездия, поскольку такие "меры возмездия ввиду русского менталитета не достигли бы результатов и способствовали ненужному ужесточению борьбы". Главнокомандующий сухопутными войсками генерал-фельдмаршал фон Браухич также придерживался мнения, что меры возмездия в отношении Советского Союза, в отличие от западных держав, останутся безрезультатными и, кроме того, окажут негативное воздействие на сами по себе благоприятные перспективы собственной фронтовой пропаганды в Красной Армии.[51]

Невзирая на "грубые нарушения международного права со стороны русских", соответствующий приказ был направлен во все дивизии Восточного фронта. 1 июля 1941 г. было одновременно сообщено о решении "фюрера и Верховного главнокомандующего" обращаться с женами "офицеров и комиссаров" и вообще со всеми советскими женщинами, "носящими оружие по приказу, как с военнопленными, если их застают в униформе".[52] Напротив, в случае ношения гражданской одежды они должны были лишаться международно-правовой защиты и считаться партизанами.

Председатель Международного военного трибунала, судья лорд Лоуренс в Нюрнберге 22 марта 1946 г. не пожелал допустить в качестве доказательного документа заявленную адвокатом д-ром Штамером Белую книгу правительства германского Рейха "Большевистские преступления против военного права и человечества" (1-е издание, 1941 г.).

 

ефрейтор граф фон Гранье

Не знал,что графья были и простыми солдатами..

 

Интересно, встречал некоторые отдельные и редкие факты у Пауля Кареля в книгах "Восточный фронт" и "Немецкие военнопленные".

Здесь - в таком масштабе!

 

Познавательно..

 

В начале октября 43г.,на подворье моего деда(с.Н-Васильевка Зап.обл)привели 14 пленных немца,весьма жалкого вида,некоторые были ранены.Очевидно их привели из под Мелитополя,его в то время штурмовали.Бабуля дала им воду и немного еды.Ближе к вечеру,лейтенант приказал двум бойцам,отконвоировать их в Ново-Спасское.Бойцы подняли пленных и повели,но через некоторое время(еще было светло),эти два бойца появились во дворе.На вопрос лейтенанта они ответили, "Они за селом начали разбегаться".Мать(1932г.р.) говорит,что только будучи взрослой поняла,что произошло.

 

Расстреляли??

 

Наградной лист на танкового аса Гудзя Павла Даниловича 1919г.р. В конце него указано, что выполняя указания тов. Сталина 12 пленных было расстреляно. Что за указ Сталина 1941 г. об расстреле пленных? В интернете об этом указе не чего не нашел и был ли он вообще? И почему такие подробности вообще входят в наградной документ?

http://podvignaroda.ru/?#id=10372048&tab=navDetailManAward

https://ru.wikipedia.org/wiki/Гудзь,_Павел_Данилович#1942.E2.80.941944

 

О расстрел немецких военнопленных в Бронниках. 30 июня-1 июля 1941 г: http://waldemar-betz.livejournal.com/177669.html

 

Сталин прямо рекомендовал своим генералам пленных расстреливать. Свидетельство тому — его разговор по прямому проводу с командующим Резервным фронтом Г. К. Жуковым 4 сентября 1941 года. Жуков сообщил, что «на нашу сторону сегодня перешел немецкий солдат, который показал, что сегодня в ночь разбитая 23 пехотная дивизия сменена 267 дивизией и тут же он наблюдал части СС». Сталин отреагировал весьма своеобразно: «Вы в военнопленных не очень верьте, опросите его с пристрастием, а потом расстреляйте»...


...В конце июля 1941 года под Николаевом солдаты вермахта нашли несколько сожженных заживо немцев. Чины НКВД постарались, чтобы жертвы мучились подольше, привязали несчастных к деревьям и облили бензином только нижнюю часть тела. В отместку немцы расстреляли 400 советских военнопленных. В Мелитополе в подвале местного НКВД были обнаружены трупы немецких военнослужащих, которым в половые органы вводили стеклянные трубки, а затем разбивали их молотком.

Бойцы лейб-штандарта СС «Адольф Гитлер», ворвавшиеся в Таганрог 17 октября 1941 года, обнаружили в здании местного НКВД шесть изуродованных трупов немецких военнослужащих. В ответ эсэсовцы расстреляли почти 4 тысячи пленных...


...Советские войска, в конце декабря 1941 года высадившиеся на Керченском полуострове, учинили жестокую расправу. Командующий 11-й армией Эрих фон Манштейн свидетельствует: «В Феодосии (которую немецкие войска вскоре отбили. — Б. С. ) большевики убили наших раненых, находившихся там в госпиталях, часть же из них, лежавших в гипсе, они вытащили на берег моря, облили водой и заморозили на ледяном ветру». В Керчи одному немецкому врачу вытянули язык и прибили гвоздями к столу. Варварские казни пленных санкционировал представитель Ставки Верховного Главнокомандования на Крымском фронте заместитель наркома обороны и начальник ГлавПУРа Л. 3. Мехлис...

http://militera.lib.ru/research/sokolov3/01.html

Соколов Борис Вадимович: Оккупация. Правда и мифы

 

Сразу скажу, материал не мой!
Но, спасибо автору за подборку.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Есть в Ровенской области Западной Украины между пос.Клевань и г. Ровно село Броники. И есть в этом селе захоронения почти 200 немецких солдат. Все немецкие солдаты и офицеры (а их 199 могил) погибли в один и тот же день, 1 июля 1941г.

1941-й. Житомирский прорыв… Новгород-Волынское шоссе идёт от большого города, я позабыл, как называется, и идёт через границу на Житомир. Здесь на середине перерезали его. Немцы оказались отрезаны. Их как отрезали, так всех там и побили, загорелось там все, целая дорога была огня. Первый выстрел… у меня была снайперская винтовка, там не надо было никакой особой сноровки. Раз! Есть!
Когда немецкие солдаты бежали – они не могли понять, куда надо бежать было, там рожь, с той стороны место открытое и пулемёты. Я видел - они поднимали руки.
Ветеран Великой Отечественной войны Борис Годов.

Курт Мейер, генерал-майор ваффен СС, в июле 1941-го командир развед/бата дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер»:
В паре километров от Клевани дорога опускалась, затем опять круто поднималась в гору. Я двигался за взводом передового охранения и осматривал местность в свой бинокль. Вдруг мне показалось, что я вижу на склоне брошенную пушку. Среди зеленого злакового поля я различил пару светлых участков. Орудие было легкой полевой пушкой калибра 75 мм, которая была оставлена на огневой позиции. Она оказала на нас угнетающее впечатление. Впервые мы нашли брошенное на поле боя немецкое орудие. В нескольких шагах от пушки стояла выпотрошенная санитарная машина. Ее дверцы были распахнуты и залиты кровью. Молча, мы обследовали опустошенный район. Не было обнаружено ни живых, ни мертвых солдат. Мы медленно двинулись вверх по подъему дороги.
Выдававшиеся светлые участки становились видны все отчетливее; мы могли различить большой и маленький участки очень ясно. Я выпустил из рук бинокль, протер глаза и опять взял бинокль. Боже мой! Неужели такое возможно? Могло ли быть то, что я только что увидел, реальностью? Последнюю пару сотен метров мы преодолели быстро. Взвод передового охранения спешился и побежал вместе со мной к светлым участкам. Наши шаги замедлились. Мы замерли. Мы не осмеливались идти дальше. Стальные каски держали в руках так, как будто были на молитве. Ни единым словом не осквернялось это место. Даже птицы умолкли. Перед нами лежали голые тела безжалостно искромсанной роты немецких солдат. Их руки были связаны проволокой. На нас смотрели широко раскрытые глаза. Офицеры этой роты нашли еще более жестокую смерть. Они лежали в паре метров в стороне от своих товарищей. Мы нашли их разорванные на куски и растоптанные ногами тела…»

БОЕВОЙ ПРИКАЗ № 014. ШТАРМ 5 ЛЕС 3 км ВОСТОЧНЕЕ
КАЛЕНСКОЕ 9.7.41. 12.00
" 3. 5-я армия, прочно удерживая рубеж Руднище, Белокоровичи, Эмильчино, Сербы, силами 31-го стрелкового корпуса, 9-го и 22-го механизированных корпусов наносит удар в направлении Бронники, Черница, уничтожает прорвавшуюся группировку противника и не допускает ее отхода на западный берег р. Случь..."

Из телеграммы от 8 июля 1941 года командованию 6 армии: "По сообщению из 3-го армейского корпуса, 30 июня 150 немецких солдат из 25-й моторизованной дивизии убиты в русском плену. Есть данные о еще двух случаях. Донесения прилагаются." (Panzergruppe 1,Ic, BA-MA, TagesmeldungendesA. O. K. 6, 15623/14, S. 155)

Из истории 25 ID (MOT):
«1 июля 1941, в 06:00 часов, 2-й батальон 35-го пехотного полка под командованием гауптмана Келлера начал наступление вдоль дороги между Клеванью и Брониками. Атака успешно развивалась, несмотря на сильное сопротивление и артобстрел противника. Около 09:00, командир батальона дал приказ о занятии возвышенности, расположенной к северо-востоку Бронник, чтобы установить оборонительную линию там. Однако как только силы батальона выдвинулись в этом направлении, последовала контратака русских из лесистой местности, расположенной к северу-западу от н.п. Оржев численность до двух пехотных батальонов при поддержке 15 танками. Удар пришелся на правый фланг батальона и смял порядки 7-й роты.
После этой атаки часть батальона, около 180 солдат, большинство из которых принадлежали 6-й и 7-й роте 2-го батальона и приданного артполка, была окружена и после того, как кончились боеприпасы, взята в плен.»

Утром, 2 июля части 35-го мотопехотного полка, усиленные 36-м танковым полком 14 ТД повторно захватили Броники и перед ними открылась ужасающая картина… По всему полю лежали полуголые тела солдат, заколотых штыками. У многих руки были связаны за спиной. Немецкие солдаты обнаружили 153 полураздетых трупа.

Среди убитых обнаружили нескольких чудом выживших. Один из них был тяжелораненый Герман Хайс.

Из показаний рядового Германа Хайса следователю Лотару Шённе (26 ноября 1941г, госпиталь Беелитц-Хейльштаттен):
"...Мои руки были связаны за спиной. Нас заставили лечь. Русский солдат ударил меня в грудь штыком. Я перевернулся- тогда он ещё 7 раз ударил меня в спину. Очевидно, русские решили, что я мёртв. Я слышал, как мои товарищи ревут от боли. Я потерял сознание. На следующее утро меня нашли немецкие солдаты. Я увидел, что голова моего товарища лежащего рядом была разбита. Большинство других было мертво или умерло позже от ран..."

Всем пленным было приказано отойти с дороги в поле и там раздеться. Ефрейтор Карл Егер, один из выживших, принялся поспешно стаскивать с себя обмундирование.

«Нам было велено отдать все ценные вещи, имевшиеся у нас, и вывернуть наизнанку карманы». Пленные стали снимать с себя гимнастерки. Раненые медлили, им было не так легко раздеться… Егер вспоминает, как один унтер-офицер Курц, раненый в руку мучился, пытаясь одной рукой расстегнуть ремень. К ужасу Егера, Курц получил за неповоротливость «удар красноармейским штыком в шею - конец штыка вышел через рот». Остальные в испуге стали раздеваться, невзирая на боль от ран. Еще нескольких солдат красноармейцы подгоняли ударами прикладов в голову. После этого немцев, разбив на группы по 10-15 человек, вывели на дорогу и приказали следовать на север. Многие были полураздеты, а «несколько человек так и шли, в чем мать родила», вспоминает Егер. Старший рядовой пехоты Вильгельм Мецгер: «Русские ... все у нас отобрали - обручальные кольца, часы, портмоне, форменные знаки различия, а также носки, сапоги, нательные рубахи».
Пленным связали за спиной руки и потом повели куда-то через густой клевер. «Внезапно русские открыли по нам огонь»,- рассказывает рядовой Михаэль Беер. Автоматные и пулеметные очереди хлестнули по группам полуодетых немецких пленных.
Карл Егер, оглянувшись, увидел, что русские расстреливают идущих позади. «Первые выстрелы вызвали панику, и я в суматохе сумел убежать», - говорит Егер. «Потом русские стали забрасывать пленных офицеров и унтер-офицеров гранатами. Их всех измочалило осколками…»

"...1 июля 1941 года на дороге Клевань - Броники, на Украине, 180 немецких солдат из 35-го пехотного полка, 119-го пехотного полка и 60 артиллерийского полка, в основном раненые, были взяты в плен русскими. Согласно рапорту военного юриста Вильгельма Хайнриха из 25-й пехотной дивизии, датированного 2 июля 1941 года, тела 153 из них были найдены. До допроса свидетель Хайнрих ходил на место и провёл расследование самостоятельно. Лейтенант Франц Крёнинг опознал трупы и в ходе второго поиска обнаружил ещё 12 трупов, примерно в двухстах метрах..."
("The Wehrmacht War Crimes Bureau 1939-1945" by Alfred de Zayas)
Прибывшие на место немецкие кинооператоры сняли всё это на кинопленку (смотреть видео).

Из отчета о боевых действиях 9 МК:
"20-я танковая дивизия, отразив вечером 30 июня атаку частей 25-й моторизованной и 14-й танковой дивизий в районе Оржева, с утра 1 июля перешла в наступление с рубежа Клевань, Оржев и, отбросив части противника. К 15 часам 1 июля продвинулась на 10-12 км, овладела рубежом Белюв, Броники, уничтожив в этом бою до 1 тысячи человек противника, 10 танков, 2 артбатареи, но и сама потеряла при этом до 200 человек убитыми и ранеными. К исходу дня 1 июля 20-я танковая дивизия по приказу командира 9-го мех/корпуса отошла в исходное положение".


Автомобиль из Pz.Jag.Abt.25 уничтожен у Broniki на дороге Звягель - Житомир.

7 июля 1941 года 3-й армейский корпус (моторизованный) своей 13-й танковой дивизией прорывает линию Сталина южнее города Цвиахель (Zwiahel). Через эту брешь быстро на восток дополнительно проникают части 14-й танковой и 10-й танковой гренадерской дивизий.
Передовая дивизия корпуса , 13-я танковая, 10 июля уже достигает Житомира в то время, как обе других дивизии следуют вплотную за ней.
Теперь 44-я пехотная дивизия имеет задачу, следовать, как можно быстрее, за моторизованными единицами 3-го танкового корпуса, чтобы обеспечить (прикрыть) шоссе на Житомир.
О последующих днях из истории дивизии:
Движение по занятой в некоторых местах противником дороге Цвиахель-Житомир было невозможным. Дивизия получила задачу: освободить от противника шоссе на Киев для продвижения танковых дивизий. Эти фланговые атаки с севера на шоссе Цвиахель-Киев были логичным последствием немецкого плана наступления. Между правым крылом группы армий «Центр» и левым крылом группы армий «Юг» существовал пробел шириной 200-300 км: болота Припяти.
После того, как немецкое наступление в направлении Киева пошло вперёд, части русской 5-й армии, находящиеся в болотах Припяти, атаковали на юг, чтобы отрезать наносящие удар на Киев танковые и моторизованные дивизии.

Иоган Бундшух сфотографировал в эти дни вблизи от Броннки полностью разбитый военный автомобиль. На его передней части – тактический знак моторизованного подразделения истребителей танков и большой буквы К. Это не 44-я пехотная дивизия, но одна из трёх моторизованных дивизий 3-го танкового корпуса, который, в свою очередь, является частью 1-й танковой группы Клейста. Рядом с транспортом расположены 10 свежих могил солдат Вермахта.



Результаты поисков, проведенных 60 лет спустя, позволили выяснить, что это действительно могилы убитых солдат 1-й танковой группы. Один, старший лейтенант – из штаба 25-й моторизованной дивизии. Четверо принадлежали штабу 25-го противотанкового батальона (батальон истребителей танков [«охотников»]) 25-й моторизованной дивизии. Ещё по одному солдату – это члены обеих немецких танковых дивизий, наносящих удар по Киеву. Остальные – другие армейские войска (неизвестные соединения).

Список убитых.
25.ID mot. - Divisionsstab:
Reuchlin Rolf, Dienstgrad: Oberleutnant, Geb.: 05.06.1910 in Porto, Gest.: 11.07.1941 in Zwiahel

25.ID mot. - Stab Panzerjägerabteilung 25:
Neyer Wilhelm, Dienstgrad: Schütze, Geb.: 29.04.1920 in Bortlingen, Gest.: 11.07.1941 in B. Broniki Zwiahel
Rueff Otto, Dienstgrad: Obergefreiter, Geb.: 22.12.1917 in Spielberg, Gest: 11.07.1941 in Panzerstraße Nord 4 km sdostw. Broniki b. Zwiahel
Pitzmann Wilhelm, Dienstgrad: Oberleutnant , Geb.: 16.12.1901 in Pforzheim, Gest.: 11.07.1941 in Panzerstr. Nord 4 km südostw. Broniki b. Zwiahel
Brandt Heinz, Dienstgrad: Schütze, Geb.: 12.08.1922 in Kork, Gest.: 11.07.1941 in 4 km südostw. Broniki b. Zwiahel

13. Panzerdivision - Panzerpionierbataillon 13:
Klotz Helmut, Dienstgrad: Unteroffizier, Geb.: 12.03.1915 in Liebenau-Dippoldiswalde, Gest.: 11.07.1941 in Waszurowka

14.Panzerdivision - 3./Kradschützenbataillon 64:
Pittschmann Johannes, Dienstgrad: Obergefreiter, Geb. 28.04.1914 in Dresden, Gest. 11.07.1941 in Ulasginowka

Kr.Krfwz.3/4:
Feser Ludwig, Dienstgrad: Gefreiter, Geb.: 20.04.1912 in Retzstadt, Gest: 11.07.1941 - 21.07.1941 in 3 km östl. Zwiahel, Str. Zwiahel-Chitomir.

 

Фото из статьи.

 

(БРОННИКИ)

Д Н Е В Н И К Старшего ефрейтора 5-й роты 35 мп (25 мд) Германа Шварца.
Полевая почта № 07540 Б.

1 июля 1941.
Наступаем вдоль шоссе. За ночь русские укрепились в отдельных домах и обороняются в них. Пытаемся отогнать их обратно в лес.
Дошли до одного хутора. Дальнейшее продвижение невозможно.
Со всех сторон сыплют по нам. Несколько часов лежим на хуторе. Больше там продержаться не могли. Вынуждены были отступить.
Русские стреляют, как бешеные. Орудийные снаряды разрываются слева и справа от нас.
Во ржи шумно от пулеметной стрельбы. Артиллерия стреляет шрапнелью и фугаской. Наконец-то, мы миновали опасную высоту.
Сделали небольшую остановку и с божьей помощью значительно отступили назад. К обеду мы подошли близко к батальонному командному пункту. К нам примкнули еще 2 отделения нашей роты. Встретили батальонного адъютанта, который сообщил нам, что батальон занимает оборону в 500 метрах отсюда; это - удобная высота с хорошей оборонительной полосой. Несмотря на это мы себя почувствовали неважно. Русские продвинулись далеко вперед в лес, находящийся примерно на расстоянии 1 км левее нас. Они имеют большое превосходство: 2 русские дивизии против одного пехотного батальона. Если им удастся пробраться вправо, то они окажутся в тылу у нас.
Мы уже на половину вырыли себе окопы, когда получили приказ: прекратить рытье окопов, рота переходит назад на новую главную оборонительную линию.
То, что дальше произошло, нельзя понять, и оно ударило по нам, как гром. Еще за 50 метров до главной оборонительной линии нас внезапно обстреляли. Будучи уверенными, что наши товарищи ошибочно предполагают, что мы - это наступающий противник,- в высокой ржи можно принять нас за других,- мы закричали: "Не стрелять, свои люди!" и замахали касками. Огонь еще усилился. Мы не верили своим глазам: это русские занимают нашу главную оборонительную линию, к которой мы приближались. И вот наступил настоящий ад.
Стреляли со всех сторон: сзади, спереди, справа и слева. Это настоящая адская котловина.
Теперь оставалось одно: попытаться пробиваться к своему фронту. Часть пыталась выйти влево к большому шоссе. Мы решили прорваться справа. Усиленная пулеметная очередь раздается во ржи, очень близко около моего уха. Наконец-то, мы преодолели опасное место. Через небольшую лощину двинулись немного правее. Вдруг слева раздались выстрелы. Некоторые пошли за укрытия и хотели принять бой. Я решился на прорыв, чтобы не остаться здесь. Дальше, дальше - наше спасение.
Я пошел вместе с 20-ю товарищами. Погоня продолжалась от высоты к высоте, от лощины к лощине; русские преследовали нас по пятам.
Жуткая жара. У меня безумная жажда. Губы чуть не трескаются. Попали в овраг. Внизу находился домик, около дома стояла утварь для стирки.
Я ищу в окрестности другие дома. Безрезультатно. Мои товарищи ушли вперед. Это мне угрожает остаться одному. Теперь уже стреляют по оврагу. Мне, однако, безразлично. С животной жадностью разыскиваю воду. Вдруг я заметил женщину у одного дома. Я направился к ней, она мне должна дать попить. Она убежала. Направился к двери. Закрыто!
Я взломал ее. Никаких человеческих следов. В одной комнате стояла шайка с неопределенной жидкостью. Я высоко поднял шайку и долго, долго пил, нет, тянул, как какая-нибудь скотина. Когда я напился, то почувствовал, что это жидкость воняет. Помои или другая гадость?
Мне было безразлично. Ужасная жажда утолена. Между тем стрельба прекратилась. Подымаюсь по крутой горе. На противоположном скате заметил толпу людей, частично одетых, частично голых. Это русские или наши? Не могу определить, у меня нет с собой бинокля. Двигаюсь дальше от одной складки местности к другой, используя каждое укрытие.
Это бегство к жизни. Мои силы начинают меня покидать, чувствую, что опускаюсь. Но каждое ослабление, каждая остановка означает смерть.
Через несколько часов я уже снова догнал своих товарищей. Мы лежим у левой обочины главного шоссе в надежде поймать машину и вернуться в Ровно.
Наконец, мы снова увидели немцев, по шоссе двигались немецкие машины. Навстречу нам шли грузовики. Мы обрадовались, однако они нас не могли взять, они имели указание отвезти назад солдат с 6-й роты. Наконец, нам удалось поймать грузовую машину. Взяли ее штурмом. В ней сидели 3 человека, наполовину голые, без ботинок, без чулок, одетые только в брюки. Это наши товарищи, которые были раздеты русскими. Они рассказали, что их поставили прямоугольником и расстреливали из пулемета. Этим троим удалось сбежать.
Около Ровно мы натолкнулись на наш боевой обоз. Нас повели в казарму и накормили. Несмотря на то, что мы 2 дня не ели, мы не чувствовали голода. Один товарищ получил нервный шок.
Батальон собирался, вернее, собирались его остатки. Из 7-й роты вернулось только 16 человек. У нас не хватает 50.
Едем дальше, мы составляем резерв, никто из нас, пожалуй, больше небоеспособный. Ни одного живого офицера.
Проехало несколько сот танков. Большое количество орудий заняли позицию. Если бы мы сегодня утром имели З танка и 1 дивизион артиллерии, то эта катастрофа не разразилась бы над нами.
В одной долине устанавливаем свою палатку, в то время, как наши товарищи из 1-го батальона, а также другого полка поехали дальше на противника.
Привели русского солдата, переодетого в гражданскую одежду.
Я вызвался добровольцем. Поставили его у обрыва. Он скулил, как ребенок. Вслед за этим он опустился, как мешок.
Измученные мы улеглись спать. Мы еще не вышли из того оцепенения, чтобы разобраться во всем происшедшем.

2 июля.
На одной высоте занимаем боковое охранение. Мое отделение выслано в лес в развед/дозор. Все прошло благополучно. Окапываемся. На другой высоте раздается несколько выстрелов русских. Несколькими огневыми налетами их прогнали. С наступлением темноты смена позиций.

3 июля.
Только что я вернулся из Броники, места нашего позавчерашнего боя. Ужас охватывает меня, когда я вспоминаю картину, которую я видел.
Утром выделяли людей, чтобы подобрать тела наших погибших товарищей. Я вызвался добровольцем.
Мы нашли ужасное поле трупов. Вот они лежат, знакомые и незнакомые товарищи, некоторые голые, некоторые полуодетые, некоторые еще в полном вооружении, онемевшие в страшной позе, зверски забитые пленные. Здесь лежат они - любимые и дорогие товарищи, товарищи, с которыми проводили вместе тяжелые дни во Франции, веселые и радостные часы в Тюбинге и Роттенбурге, лежат с вдребезги разбитыми головами, отрубленными частями тела, еле узнаваемые.
Вот лежит один с 25 штыковыми ударами в грудь, другой в нижнюю часть живота. Тут с размозженным черепом, там без ноги или руки. Одного я видел без всяких следов ранения, однако у него отрезан половой орган. У другого большая дыра в задней части тела; кажется, что к этому человеку была привязана, а затем взорвана, ручная граната. Одному фельдфебелю выкололи глаза.
Я нашел своего друга Эрвина Курза. Он был одет и в полном вооружении. Карманы пустые. Лицо, его милое лицо не тронуто, не разбито; полуоткрытый рот, он лежит, как сонный. Когда я его приподнял, то у него выпал мозг. Только тогда я заметил, что разбита вся его черепная коробка. Я больше не совладел с собой, стал плакать, плакать усердно и громко. Мой дорогой Эрвин, много времени мы прожили вместе, в нужде и заботе, мы в мечтах ковали планы нашей будущее, а теперь я должен видеть тебя в таком положении, я должен сослужить тебе последнюю службу.
Мы отнесли его к грузовику. Надо еще хоронить много убитых.
Лейтенант, руководивший мертвым транспортом, спешит. Поднять борт, перевернуть! Лицом вниз опускают моего друга к своим мертвым товарищам.
До свидания, Эрвин. О, бедная мать, перед нашим походом ты просила нас смотреть друг за другом. Твои глаза выражали страх и беспокойство, а также чистую безграничную любовь к твоему единственному сыну.
Сумеешь ли ты перенести этот ужасный удар судьбы. Также, как и ты, я никогда не забуду это первое июля и эти ужасы у Броники.

 

Интересный немецкий документ, касаемо своих пленных.

 

Документ

 

Для чего НКВДшникам расстреливать пленного летчика? Он что военный преступник и было ли у них на это право?

Lt. Martin Justel, 13.01.1922
9./JG.51
Участвовал в боях на Восточном фронте (1942).
Имел 6 побед. Награжден Железными крестами 2-го и 1-го класса.
03.12.1942 на истребителе Bf 109F-2 W.Nr. 6661 «Weisse 3» был подбит зенитным огнем в районе Pl.Qu. 46132, упал и погиб в 20 км северо-восточнее города Сычевка (Смоленская область, Россия).
По данным советских документов, он попал в плен, 19 декабря 1942 года офицерами НКВД Западного фронта был приговорен к смертной казни и расстрелян.

http://www.proza.ru/2017/01/30/1852 Олег Каминский

 

ачастую, если необходимого вида продуктов не было, то его заменяли хлебом. Например, 50 граммов мяса приравнивались 150 граммам хлеба, 120 граммов крупы – 200 граммам хлеба.

Каждая национальность в соответствии с традициями имеет свои творческие увлечения. Чтобы выжить, немцы организовывали театральные кружки, хоры, литературные группы. В лагерях разрешалось читать газеты и играть в неазартные игры. Многие пленные изготавливали шахматы, портсигары, шкатулки, игрушки и разную мебель.

В годы войны, несмотря на двенадцатичасовой рабочий день, труд немецких военнопленных не играл большой роли в народном хозяйстве СССР из-за плохой организации труда. В послевоенные годы немцы привлекались к восстановлению уничтоженных во время войны заводов, железных дорог, плотин и портов. Они восстанавливали старые и строили новые дома во многих городах нашей Родины. Например, с их помощью было построено главное здание МГУ в Москве. В Екатеринбурге целые районы были возведены руками военнопленных. Кроме этого, они использовались при строительстве дорог в труднодоступных местах, при добыче угля, железной руды, урана. Особое внимание уделялось высококвалифицированным специалистам в различных областях знаний, докторам наук, инженерам. В результате их деятельности было внедрено много важных рационализаторских предложений.
Несмотря на то, что Женевскую конвенцию по обращению с военнопленными 1864 года Сталин не признал, в СССР существовал приказ сохранять жизни немецких солдат. Не подлежит сомнению тот факт, что с ними обращались гораздо более гуманно, чем с советскими людьми, попавшими в Германию.
Плен для солдат вермахта принес сильное разочарование в нацистских идеалах, сокрушил старые жизненные позиции, принес неясность будущего. Наряду с падением жизненного уровня это оказалось сильной проверкой личных человеческих качеств. Выживали не сильнейшие телом и духом, а научившиеся ходить по трупам других.

 

Факты говорят об обратном, из ~90 тыс. плененных в Сталинграде немцев и австрийцев, пережили плен только ~5 тыс.! Только 5.5% пережили плен, в основном выжили офицеры. Подобные проценты так же по пленным 8-й итальянской армии.

По Кривошеину в немецком плену погибло около 500 тыс. советских пленных.

 

Что вы скажите про наградной лист на танкового аса Гудзя Павла Даниловича 1919г.р. В конце него указано, что выполняя указания тов. Сталина 12 пленных было расстреляно. 9 сообщение в теме.

 

впечатление,что я вернулся на 45 лет назад,где училка втирала примерно то-же.Брехня совковая.Про рацпредложения особо впечатлило.Сталин отказался платить красному кресту за медпомощь и содержание наших пленных,одна из основных причин такого отношения.

 

Прошу простить,но у меня в голове цифры,очень давно засели.Из 3,5 млн пленных,вернулись в Германию 1,2млн.

 

Вы чё охренели этих пленных ловили и брали в плен не на територии Германии , хороший немец это мёртвый немец .

 

Мертвый на поле боя,да,но большая часть пленных попала в СССР по окончании войны,именно с территории Гармании, при тотольной разрухе могли(при разумном управлении)принести гораздо больше пользы чем удобрение.

 

Да не простили их люди за невинно убиенных родственников и земляков .