Как я заметил у Вас чудесные познания в химии. Не школьные. Должны знать сколько активного вещества тянет на кримина. Есть соответствующая табличка. Не мое, поэтому помню смутно. Так шо не надо....про пустые баночки, это не мое, просили передать, и вообще принимаю, бо лекарства дорогие, а у меня желудок болит...
А вообще надо по сусекам порыться у жены есть сертификат на допуск работы с наркотиками..... И нигде не написано,что нельзя брать работу на дом..
Надо у нас поискать. Много аптек уже не мешают сами, лицензий нет, наверное и у нас на блохушке найду. Ох, написано, еще и под роспись вроде. Мойте теперь с фейри.
Да ладно вам,кто такое дома держит? А банки действительно прикольные,и цена 15 -25 гривен,в зависимости от объему))))
Нажрались по-свински два мужика. Встречаются на следующий день. Один в порядке, только похмелюга малость достаёт, другой избитый-переломаный. Тот, который целый, спрашивает, что случилось с другом. Мужик рассказывает: "Шёл я, качаясь, домой и тут меня сбивает машина. Приподнимаюсь, и тут конь на всём скаку бьёт меня копытом, падаю, стаю на колени и тут самолёт на бреющем полёте врезается мне в спину. а потом ещё и слон меня хоботом по башке навернул!" - "Да ты брешешь, быть такого не может!" - "Не веришь? Так пойди спроси у директора карусели!"
Да не повелся никто, кроме летехи того с ОБНОНа, что под тему на работу устроился.. Да, поищу и положу специи. Банки толковые, пробки, все как раньше.
Вот и правильно. И не держали ранее. Тем более жена не приносила. ПУСТЫЕ баночки приобретены на рынке у неустановленного лица. Хобби такое-парфюмы бодяжу, пробки притертые.
Если бутет только стеклотара-досыпят маковой соломки. Ну, раз уже человека побеспокоили-не отпускать же его....
Ну, карманы уже проблема. То понятно. Мы тут все честные и по закону мыслим. Идеализируем ситуацию. Как сферический конь в вакууме.
Приходит Жирик в Думу. Нос набок свёрнут, половины зубов нет, "фонари" под глазами, уши поломаны тоже. Путлер спрашивает:" Кто это тебя так отделал?" - " Никто! Сам я! Евреев ненавижу!"
За два часа разговора по душам привязанный к стулу и повизгивающий Трубецкой поведал Ларину и Дукалису массу интереснейших подробностей из своей нелегкой жизни. Как он в детстве чуть не попал под вертолет, впервые попробовав самогонки, и уснув на взлетном поле местного аэроклуба. Как начинающий бизнесмен торговал по электричкам пошитыми в братской Армении трусами, выдавая их за итальянские, и как бегал от ментов из линейных отделов на транспорте. Как в пьяном безобразии метал тумбочки из окна гостиничного номера, попал по голове директору издательства «Виагриус» и свалил всю вину на валявшегося в отключке своего заместителя по кадрам. Как и через кого переправлял за границу заработанную непосильным трудом копеечку… В общем, Трубецкой выложил оперативникам целую кучу информации, однако ничего заслуживавшего, по их мнению, внимания так и не поведал. — Всё это, конечно, занимательно, — сказал Ларин, выслушав последнее повествование выдохшегося издателя. — Но я не понимаю, какое это имеет отношение к сути разговора… — Именно, — поддержал коллегу Дукалис и слегка пошевелил носком ботинка. Трубецкой заерзал. — Но вы же не говорите, зачем пришли! — встрял Шариков. — Как не говорим? — удивился Ларин. — Не говорите! — хором заявили генеральный директор и начальник отдела продаж. Дукалис задумался. Действительно, в пылу обыска и обездвиживания Трубецкого и Шарикова опера как-то упустили из виду необходимость очертить допрашиваемым круг интересующих ментов вопросов. — Черт возьми! — вздохнул Ларин. — Маленькая недоработка… Короче, мы пришли по поводу исчезнувшего писателя. Паренек, сгоняй-ка за кофеем. — Дукалис по-отечески похлопал Шарикова по спине. — И скажи, чтоб водочки принесли… Освобожденный от наручников начальник отдела продаж бросил вопросительный взгляд на потирающего запястья Трубецкого, отпер дверь кабинета и вышел. — Ты уж, Василий Акакиевич, зла на нас не держи, — мирно сказал Ларин. — Ошибочка вышла, бывает… Но зато на собственной шкуре прочувствовал, что будет с подозреваемыми по этому делу, когда они к нам в руки попадут. Развязанный генеральный директор «Фагота» согласно закивал. Спорить с оперативниками у него не было никакого желания. Он мечтал только об одном — чтобы два грубых мента поскорее покинули стены его офиса. — Ну так, — Дукалис развалился в кресле, откуда согнал Трубецкого, пересадив того на стул, — расскажи, в чем дело… Что за писатель, чё накарябал, когда исчез. — Да в общем, дела-то и нет. — Издатель ощупал то место, где два часа назад произошел контакт его тела с ботинком оперативника. — Я ж написал отказную… — Покрываешь преступников? — миролюбиво осведомился Ларин, разминая кулаки. — Я?! Вы что?! — перепугался Трубецкой, поняв, что его сейчас будут бить и обязательно — ногами. — Да никогда! Это была ошибка! Страшная ошибка! Но не моя! — А чья? — заинтересовался Анатолий. — Это… — Генеральный директор «Фагота» закатил глаза. — Я не помню… — Помочь вспомнить? — Ларин играл роль жестокого и циничного существа, готового броситься на первого встречного, как чупакабра — Не надо! — Издатель замахал руками, как ветряная мельница. — Я сам! Напряженную ситуацию разрядил приход секретарши и Шарикова, принесших поднос с тремя чашками дымящегося кофе, стаканами и запотевшей литровой бутылкой водки «Народный целитель», изготовленной партией в десять тысяч штук в поддержку серии книг. — Оперативно ты справился, — похвалил Дукалис Шарикова. — С утра маковой росинки во рту не было. — Ну, вздрогнем. — Ларин позабыл про наезд на издателя, потер руки и посмотрел на секретаря с Шариковым. — Свободны. — Я — пас, — попытался было отказаться генеральный директор, придерживавшийся в последнее время трезвого образа жизни. — А в морду? — беззлобно предупредил Андрей. — Я передумал, — быстро сказал Трубецкой и взял наполненный до краев стакан. — За нашу милицию! Ум, честь и совесть, каких и не сыскать!
