Имена на могилах. Как это было?

Можливо комусь знадобиться,качайте
ПАСПОРТИ ПОХОВАНЬ КИЇВСЬКА ОБЛАСТЬ ! Правда не все,але маємо що маємо.

https://cloud.mail.ru/public/93G6/xV6esHzpC

ПиСи: дуже вдячний за паспорти
Allex761

 

Добрый день! Возможно, ошибся темой.
Как найти захоронение прадеда, если известно донесение о потерях?
https://pamyatnaroda.mil.ru/heroes/memorial-chelovek_donesenie54935622/

 

Так в донесении же написано где убит,скорее всего там и похоронен

 

Осталось малое,съездить к деду.

 

Здравствуйте!
Хотелось бы узнать мнение коллег о том, как следует правильно поступить в моем случае. Был на приеме у мэра города по поводу братской могилы и несовпадения имен на ней.
https://reibert.info/threads/voinsk...javorovskogo-rajona-lvovskoj-oblasti.1008761/
Мэр у нас молодой, но очень толковый, реально много хорошего делает, и, скорее всего, плиты будут менять. Какова обычная практика в таких случаях с бойцами, которые были указаны на старых плитах, но захоронены слишком далеко даже для теоретически возможного переноса захоронения после войны (100-150 км)? Несколько человек по донесениям числятся погребенными по окрестным селам, один по документам на территории Польши,рядом через границу, там была санитарка ХППГ 507 на 17 человек, но во время войны это была территория Львовской области. По перезахоронениям после войны в военкомате никаких сведений нет. Прошу высказаться, следует ли их оставить на новых плитах или не указывать, и как быть с другими бойцами.
Заранее признателен,

 

Прошу меня извинить за ошибку в предыдущем посте, пока не очень знаком с терминологией. Не "санитарка ХППГ 507", а госпитальное кладбище ХППГ 507 на 17 человек. Находилось в парке в имении князя Сапеги в Олешице.

 

Люди, которые не похоронены в данной братке, и не подтверждены документами о перезахоронении должны быть исключены из списков похороненных в этой братке. Если их имена больше ни где не увековечены и нет возможности их увековечить на месте их реального захоронения, то можно их вынести на отдельную мемориальную плиту, с надписью, что они погибли в данном районе, но места их захоронения не установлены.
Но если речь идёт о 100-150 км (и это подтверждают документы) они должны быть исключены из списка. И нужно позаботится о том, что бы эти имена были увековечены там, где они погибли и были похоронены.
Я поступаю так.

 

Не совсем понял пункт 1 в части "извещения.......семьи которых....ранее находившиеся на оккупированной , ныне освобожденной территории,.......... в райвоенкоматы - не высылать"

На детдомовских и прочих сирот от голодомора и т.д. выходит тоже похоронки не высылали и они потом не увековечены в 1965 году, т.к. РВК извещений не высылали?

Маразм..................

 

О САМОДОСТАВКЕ РАНЕНЫХ КРАСНОАРМЕЙЦЕВ С ПОЛЯ БОЯ И УБОРКЕ ТРУПОВ.
Докладная записка литератора А. А. Суркова, спецкора «Красной Звезды», секретарю ЦК ВКП(б) А.А. Андрееву от 23 марта 1943г.

«В двадцатимесячных странствиях по фронтовым дорогам в качестве газетного военного корреспондента я замечал некоторые (т.е. многочисленные в переводе на русский. – Sano der Grosse) устойчивые ненормальности, о которых считаю долгом коммуниста сообщить в этой записке.

1. Первичная помощь раненым и эвакуация их в тыл.

Когда на том или ином участке фронта происходит относительное затишье, с обслуживанием раненых и их вывозом в тыл все обстоит благополучно. Но едва начинаются большие оборонительные или наступательные бои, картина резко меняется. Буквально на сотни километров от места происходящих боев прифронтовые дороги забиваются вереницами идущих в одиночку и группами раненых, ищущих места, где бы сделали перевязку, накормили, включили в организованный поток эвакуации.

Идут люди с перебитыми руками и ключицами, ковыляют раненые в ноги, едва влача свои ослабленные потерей крови тела. Шоферы тысяч проносящихся мимо них порожняком автомашин, несмотря на жалобные, стонущие просьбы, за редким исключением, не притормозят, не посадят. Этапные коменданты на грунтовых дорогах и железнодорожных станциях считают себя свободными от обязанности кормить этих несчастных, отдавших свою кровь Родине людей. Главврачи попутных госпиталей отказывают им в перевязке, ибо они «чужие», «дикие».

Так и идут раненые от села до села, кормясь нищенством по колхозным хатам, голодая.

От недоедания и дорожного утомления силы их быстро покидают. Упадок сил и отсутствие перевязок приводят к осложнению ранений. Раны начинают гнить, возникают местные, а часто и общее заражения крови. И большой процент легкораненых, которых при иной системе обслуживания можно было бы через полторы-две недели возвратить в строй, попадая, наконец, в стационарный госпиталь уже становятся кандидатами на ампутацию или кандидатами в госпитальный морг. Кое-как дотащившись по грунтовым дорогам до ближайшей железнодорожной станции, весь этот самотек устремляется «куда глаза глядят» в неотопленном товарном порожняке. В суровые зимние дни люди и на ходу и особенно во время путешествия в не отопленных вагонах осложняют ранения обморожением.

Немногим лучше и положение организованно эвакуируемых. Из-за недостатка санитарного транспорта на грунтовых дорогах они неделями валяются в грязных и душных крестьянских хатах на прелой соломе. С перевязками всегда запаздывают. А чуть на участке фронта создалось угрожающее положение, тем, кто хоть как-нибудь могут ковылять, предлагают спасаться своими ногами, а тяжелораненых часто бросают на произвол судьбы. Все это, к сожалению, не частные исключения из хорошего общего правила, а какое-то неписаное устойчивое правило. Так было в первые дни войны при отступлении от западной границы на Западном фронте. То же довелось мне наблюдать на Западном фронте при тяжелых оборонительных боях и отходах в районе Могилева, Смоленска, при последнем отходе от Вопи и Днепра под Москву.

Особенно трагично было положение раненых на Юго-Западном фронте летом прошлого года, когда десятки тысяч раненых брели от Донца до Оскола за Дон и к Нижней Волге, а десятки лазаретов, до отказа набитых тяжелоранеными, были брошены на немца.

И в наступательных боях положение раненых не сильно меняется к лучшему. Это мне привелось видеть на том же Юго-Западном фронте в ноябре при наступательных операциях в районе г. Серафимовича и потом, в декабре, при наступлении в районе Среднего Дона. И, наконец, всего несколько дней тому назад, на всем протяжении от Харькова до Ельца, Ефремова и чуть ли не до самой Москвы, я видел несчитанные тысячи бредущего и ковыляющего самотека раненых из-под Полтавы, Мерефы, Люботина, Водолаги, Богодухова и других мест недавних ожесточенных боев. Идут они куда глаза глядят, не имея никаких документов, кроме замусоленных, наскоро написанных «историй болезни» с неопределенной отпиской «подлежит для эвакуации в тыл страны». Тщетно ищут возможность получить медикаментозную помощь и питание и постепенно впадают в отчаяние и ожесточение.

Отстраняя сам по себе немаловажный морально-этический момент в этом деле, я считаю, что подобное безответственное отношение армейских и фронтовых санорганов к делу эвакуации раненых есть преступление перед государством, напрягающим все силы к мобилизации людских ресурсов для войны. Весь подобный порядок, помимо вреднейшего влияния на политико-моральное состояние раненых и здоровых бойцов, видящих страдание своих товарищей, приводит к увеличению огромного процента смертности.

Я бродил с ранеными «самотечниками» по дорогам и кочевал с ними в порожняке. И когда раны начинают пахнуть трупом, боль становится невыносимой, а стена комендантского и госпитального бездушия начинала казаться непробиваемой, чудесные люди и храбрые воины, носящие на запекшихся кровью гимнастерках ордена за храбрость, начинали истерически кричать, что от них взяли, что могли они дать, а теперь бросили, как собак, на свалку. Это, конечно, крик отчаяния сжигаемого страданиями тела, но ведь и к нему надо прислушиваться.

Чтобы навести порядок в этом деле, надо заставить Военные советы фронтов и армий более пристально интересоваться вопросами медицинского обслуживания и эвакуации раненых, а чиновников из санитарных управлений заставить не по букве, а по существу выполнять хорошие и все предусматривающие приказы Народного Комиссариата Обороны по этим вопросам. Двадцатимесячный опыт войны позволяет более или менее точно определять возможный выход из боя раненых при операциях разного масштаба. Следовательно, и санорганы могут относительно точно планировать перед операциями работу сети своих учреждений от полковых медицинских пунктов и медсанбатов до фронтовых госпиталей, равно как масштаб и систему предстоящей эвакуации. И было бы очень хорошо, если бы было организовано хотя бы выборочное обследование в масштабе того или иного фронта компетентной комиссией, состоящей из толковых и сведущих людей, не загруженных рутиной и свободных от ведомственной узости взглядов.

2. Уборка трупов и погребение убитых.

Соответствующими уставами, положениями, приказами НКО и разными инструкциями предусмотрено своевременное погребение павших на поле брани с соответствующими воинскими почестями. И тут, к сожалению, фронтовая повседневность выглядит как систематическое и злостное нарушение всех уставов и приказов. Как только возникают на том или ином участке фронта крупные бои с большим числом убитых, так неделями валяются без погребения на полях и при дорогах трупы командиров и красноармейцев, становясь неотъемлемой составной частью прифронтового пейзажа. Их клюют изголодавшиеся вороны и грызут одичавшие собаки. Оголтелые шоферы гонят по ним грузовики, не считая нужным выйти из кабины и хотя бы отвалить мертвое тело в кювет. Сотни подобных картин сохранила моя память за двадцать месяцев войны. К примеру, опишу так называемый «язык» за селом Островка на Среднем Дону, где начиналось декабрьское наступление Юго-Западного фронта. На всем протяжении дорог от исходных позиций нашей пехоты до деревень Гадючье, Орехово, Перещепное и Филоново сама дорога и придорожные сугробы пестрели трупами убитых красноармейцев. Они валялись на снегу и висели на проволоке. Возле самой дороги, возле разбитых и горелых танков были разбросаны страшные, черные, как силуэты, головешки сгоревших танкистов. Они лежали так больше недели уже тогда, когда фронт укатился на многие десятки километров на юг и запад. Мимо них прошли к фронту десятки тысяч бойцов резервных частей, и едва лицезрение страшных человеческих головешек и застывших в неестественных и страшных позах пехотинских трупов поднимало боевой дух молодых, необстрелянных, не видевших еще смерти в лицо бойцов.

Формализм и бездушие – причина такого положения. Еще в декабре 1941г., при наступлении под Москвой, на Волоколамском шоссе близ Истры я наткнулся на большую группу красноармейских трупов. По ним уже начинали кататься грузовики. Поблизости в лесу, я нашел пехотный батальон и обратился к его командиру, капитану, с предложением похоронить трупы. Этот капитан мне ответил: «Своих покойничков мы схоронили, а это не наши...». К сожалению, таких капитанов у нас довольно много. Часть с боями идет вперед, не успевая похоронить своих убитых, а идущие ей вслед считают отдавших свои жизни за Родину «чужими» и спокойно проходят мимо, бросая их на растерзание воронам и собакам.

Трупу безразлично – валяется ли он, разгрызаемый собаками, в поле, или похоронен с почестями по воинскому церемониалу. Но живому бойцу, идущему в бой, далеко не безразлично отношение к убитому, как к падали. Он непроизвольно ставит себя на его место и мало уютное его фронтовое существование становится еще неуютнее и холоднее. Ведь даже самый неразвитый боец чувствует в таком отношении к мертвым неуважение к смертному подвигу во имя Родины.

Мы всячески издеваемся над аккуратненькими немецкими солдатскими кладбищами, над тем, что в немецких обозах возят заранее заготовленные кресты. А ведь и эти крестики, и эти аккуратненькие кладбища на центральных площадях занятых городов и строгий церемониал солдатских похорон – все есть тонкая игра на солдатской психологии, все есть подготовка солдата к тому, чтобы он смелее перешагнул черту смерти.

В вопросе погребения убитых, равно как и в вопросе обслуживания раненых, корень зла лежит в довольно сильно распространенной деляческой психологии узколобого тоталитаризма. Пока солдат двигается, стреляет, исполняет команды – им надо заниматься, но как его убили или как он выбыл из строя по ранению – он становится «отработанным паром», обузой, с ним уже надо «возиться». Многочисленные, грубые сердцем деляги подобного типа не только забывают, что сие никак не совместно с нашим, коммунистическим отношением к личности, но и прямо вредит их текущим делам, ибо солдат-то чуток сердцем, все видит, все замечает, из всего делает свои тихие выводы. И чем больше становится усталость от войны, тем вреднее действуют на людей все эти неполадки.

3. Об уборке трупов неприятельских солдат.

Наступившая весна и стремительное таяние снега обнажили на местах кровопролитных зимних боев тысячи трупов неприятельских солдат и наших красноармейцев, которые были в свое время занесены снегом. Все поля и дороги на Дону и между Доном. Донцом и Осколом сейчас усеяны трупами раздетых, пожираемых собаками и птицами немцев, мадьяр, итальянцев, румын. Среди них попадаются и трупы красноармейцев. В некоторых местах вблизи населенных пунктов валяются сотни и тысячи оттаявших трупов. Вдоль всей железнодорожной линии между Валуйками и Касторным трупы лежат сплошняком. На выгоне у г. Новый Оскол валяются на поверхности земли около трехсот трупов мадьяр и немцев, у доброй трети которых обрублены ноги (горожане снимали сапоги). Но видно было, что кто-то начал заниматься уборкой. Ссылаются на то, что вот оттает земля, тогда выроем яму, соберем и похороним. Но земля оттает позже, чем трупы разложатся и начнут распространять заразу и эпидемические заболевания.

Необходима немедленная строжайшая директива местным органам советской власти, чтобы силами населения трупы были собраны и захоронены или сожжены. Без подобной строгой директивы с обязательной проверкой исполнения ничего не будет сделано и тогда вспышки эпидемических заболеваний не избежать.

Вот те три вопроса, по которым я считал своим долгом информировать Вас.

За время войны я побывал на многих фронтах и во многих армиях. К сожалению приходится установить, что в наших боевых и политических донесениях, равно как и в отчетах и информации, далеко еще не изжит элемент хвастовства, очковтирательства и замазывания теневых сторон армейской жизни и боевой практики. Так было со «взятием» Холма, Рузы. Сум и многих других больших и малых населенных пунктов. Так систематически «на глазок», с потолка сообщают в Ставку цифры неприятельских потерь и трофеев. Так, мне кажется, информируют и по тем вопросам, которые стали предметом этой записки. Там, у места событий, особенно видны пагубные последствия такой «практики». У нас неисчерпаем резервуар людских ресурсов, велика, но неисчерпаема выносливость и привычность ко всему воюющего советского человека. А на войне всякий просчет, проистекающий от неверной информации, влечет за собой излишнюю трату драгоценной человеческой крови и нервов»

(Цит. по: Гладких П. Ф., Золотухин А. Ю., Манжосов А. Н. Суровая действительность войны // Курский военно-исторический сборник. Вып. 17. – Курск, 2016. С. 34-38 со ссылкой на ЦАМО РФ, ф. 67, оп. 12022, д. 488, лл. 61-66).

 

http://soldat.ru/doc/directiva.html

Директива Главного Штаба Сухопутных Войск Советской Армии № орг/4/751524 от 24 апреля 1946 г.
и сопутствующие ей документы Архангельского ОВК
(Директива о "подворном опросе" по воинам, не вернувшимся с войны)

 

Приказ главнокомандующего ЮГВ № 0264 от 17.07.1946 - о выявлении неучтённых потерь офицеров, а также Упоминание директивы ГУК № 1362103 от 1 июля 3 июля 1946, в соответствии с которой проводилась работа в округах по составлению картотеки потерь офицерского состава: СКВО, ПрибВО, БВО, ЗАВО, АрхВО и МВО + информация о уже расформированных частях и соединениях, документы которых уже сданы в архив в Бузулуке

Информация по ссылке: http://soldat.ru/forum/viewtopic.php?f=34&t=44183

 

В ходе наступательного боя, под покровом ночи мы сосредоточились в лесу, в близи д. Ямской на Можайском шоссе. Ночная тьма мешала разглядеть все вокруг. К утру тьму сменила густая пелена тумана. Потянуло утренней прохладой. Временами пролетал мокрый снег. Не задолго туман начал рассеиваясь расползаться по оврагам, лужайкам и ложбинам. Постепенно стали вырисовываться гребни высот и силуэты деревьев. Сначала от тумана освободился гребень безымянной высоты рядом с которой вдаль убегала Можайское шоссе.
Здесь, на дальних подступах к Москве в 1941 году был огненный рубеж нашей обороны и об этом говорило все вокруг, - посеченные и изрубленные осколками деревья, разбитые орудия, сожженные машины и танки.
Когда рассвело все мы собственными глазами увидели страшную картину. То что увидели на всю жизнь останется в нашей памяти. Это была жуткая картина прошедшего боя. Повсюду валялись разбитые винтовки, пулеметы, гильзы патронов, искореженные каски, котелки, урывки гимнастерок и шинелей. Кое-где в окопах и траншеях, полузаваленные землей, виднелись трупы безымянных героев. У подножия высоты, на обочине шоссе, в редком кустарнике вместе с расчетом лежало раздавленное противотанковое 45 мм. орудие. Изуродованные и раздавленные гусеницами танка, они так и лежали здесь с конца осени 1941 года до весны 1942 года. Пропитанные кровью их гимнастерки и шинели от сырости и дождей были уже полуистлевшими, разлагались и их тела.
Склонив головы, стояли бойцы отдавая последнюю дань мертвым безымянным героям. Принесли кирки и лопаты и в глубоком молчании начали рыть могилу. Дно ямы выстлали хвоей и туда опустили тела погибших героев.
Кто они? – мы так и не узнали. На холмике их братской могилы как памятник погибшим героям водрузили раздавленное орудие, а в углу холмика на стволе свежесрубленной березки сделали надпись: “Здесь похоронены три безымянных героя”.
Из воспоминания командира батареи 117ой ГАБ БМ РГК.

 

№ 292. Приказ о снятии медальонов со снабжения Красной Армии

№ 376 17 ноября 1942 г.

С введением по приказу НКО № 330 1941 г.{363} красноармейской книжки, содержащей все необходимые данные о бойце, надобность в дублировании этих сведений в медальоне отпадает.

Приказываю:

Медальоны с пергаментными вкладышами со снабжения Красной Армии снять и из табелей исключить.{364} [369]

Заместитель Народного комиссара обороны СССР генерал-лейтенант интендантской службы А. Хрулев

ф. 4, оп. 12, д. 106-а, л. 512. Подлинник.

 

Приказ об изменении порядка высылки извещений семьям о гибели или пропаже без вести лиц среднего, старшего и высшего начсостава и сверхсрочнослужащих

№ 10 14 января 1942 г.

В изменение п. 14 приказа НКО 1941 года № 138{142} установить следующий порядок высылки извещений семьям о гибели или пропаже без вести лиц среднего, старшего и высшего начальствующего состава и сверхсрочно служащих:

1. Если воинской части адрес родственников погибшего или пропавшего без вести известен, извещение высылать непосредственно в адрес семьи, а копию извещения — райвоенкому по месту ее жительства.

2. Если воинской части адрес родственников не известен, извещение направлять Главному управлению кадров НКО (по 8-му отделу) для отправки соответствующему райвоенкому.

3. Райвоенкомам немедленно по получении извещения оповещать семьи о гибели или пропаже без вести военнослужащего, принимать меры к скорейшему оформлению документов, необходимых для назначений пенсий, с прекращением выплат семьям по аттестатам.{143} [139]

Заместитель Народного комиссара обороны СССР генерал-лейтенант интендантской службы Хрулев

 

Приказ о сформировании Центрального бюро по персональному учету потерь личного состава действующей армии

№ 25 31 января 1942 г.

В целях улучшения учета потерь личного состава действующей армии приказываю:

1. Сформировать к 5 февраля 1942 г. в составе Главупраформа Центральное бюро по персональному учету потерь личного состава действующей армии по объявляемому штату.{151}
2. Выделить из состава Управления мобилизации и укомплектования армии Главупраформа 5-й Отдел, и личный состав этого отдела обратить на укомплектование Центрального бюро по персональному учету потерь личного состава действующей армии.{152}

Заместитель Народного комиссара обороны СССР армейский комиссар 1 ранга Е. Щаденко

 

Приказ о персональном учете безвозвратных потерь на фронтах

№ 0270 12 апреля 1942 г.

Большое количество писем в ЦК ВКП(б) и в Наркомат обороны от граждан, справляющихся о судьбе своих близких родственников на фронтах, свидетельствует, что учет личного состава, в особенности учет потерь, ведется в действующей армии совершенно неудовлетворительно.

Многие войсковые части не посылают родственникам погибших установленных извещений, а штабы соединений не высылают своевременно в Центр именных списков погибших.

Это обстоятельство вызывает со стороны населения справедливые нарекания на неполучение исчерпывающих ответов на запросы. По этой же причине затягивается и назначение пенсий семьям погибших.

В результате несвоевременного и неполного представления войсковыми частями списков о потерях получилось большое несоответствие между данными численного и персонального учета потерь. На персональном учете состоит в настоящее время не более одной трети действительного числа убитых. Данные персонального учета пропавших без вести и попавших в плен еще более далеки от истины.

Все это говорит за то, что со стороны штабов армий и фронтов не установлено должного контроля за учетом и представлением указанных сведений.

В целях упорядочения персонального учета безвозвратных потерь на фронтах, во исполнение п. 5 постановления Государственного Комитета Обороны от 11 марта 1942 года № 1424с —

Приказываю:

1. Командирам полков и других отдельных частей в 15-дневный срок выслать извещения родственникам и в районные военные комиссариаты о всех убитых и умерших, о которых извещения до сих пор не посланы.

В дальнейшем посылать: извещения об убитых и умерших — как только отдан приказ об исключении из списков части, а о без вести пропавших и попавших в плен — по истечение одного месяца со дня исключения из списков части.

2. Штабам армий в 15-дневный срок собрать от штабов соединений и отдельных частей армейского подчинения именные списки на всех убитых, умерших, пропавших без вести и попавших в плен, на которых списки до сих пор в Центр не представлены, и выслать их с нарочным в Центральное бюро учета потерь на фронтах Главупраформа (Москва, ул. Фрунзе, 19).

3. Штабам армий строго следить за своевременностью представления штабами соединений именных списков безвозвратных потерь в Центральное бюро, а военным советам армий ежемесяно 25 числа доносить о результатах проверки в Главное управление формирования и укомплектования войск по телеграфу.

4. Во изменение ст. 12 Положения о персональном учете потерь установить, что именные списки безвозвратных потерь (убитые, умершие, без вести пропавшие и попавшие в плен) представляются штабами полков в штабы дивизий каждые 5 дней и прикладываются к донесению штаба полка о потерях (форма № 8 «Табели донесений»).

5. Военным советам фронтов донести мне о выполнении настоящего приказа для доклада Народному комиссару обороны товарищу Сталину к 10 мая 1942 года.

6. Приказ передать военным советам фронтов и армий по телеграфу.{204}

Заместитель Народного комиссара обороны армейский комиссар 1 ранга Е. Щаденко

 

Приказ о порядке высылки войсковыми частями и учреждениями извещений о погибших и пропавших без вести в боях лицах начальствующего состава и сверхсрочнослужащих и о назначении пенсий семьям этих лиц

№ 214 14 июля 1942 г.

Несмотря на указания приказа НКО 1941 г. № 138{281} о высылке извещений семьям погибших лиц начальствующего состава войсковыми частями и учреждениями действующей армии немедленно по установлении факта смерти военнослужащего, эти извещения высылаются с большим опозданием:

Поарм 55 о смерти батальонного комиссара Шелутко А. А., погибшего 3.11.1941 г., выслал извещение семье только 5.4.1942 г.;

420-й артполк АРГК о погибшем 14.9.1941 г. лейтенанте Жавнирович П. З. выслал извещение семье 23.3.1942 г., т. е. через 6 месяцев;

150-я танковая бригада о погибшем 24.7.1941 г. майоре Исакович И. Я. выслала извещение семье 19.4.1942 г. — спустя почти 9 месяцев.

Имеются случаи, когда в высылаемых извещениях нет даты подписания извещения и даже даты гибели военнослужащего.

Все это задерживает назначение пенсий семьям командиров, погибших, защищая социалистическую Родину.

Приказываю:

1. Командирам и комиссарам войсковых частей и соединений в двухдневный срок по установлении смерти военнослужащего обеспечивать высылку извещения семье, включая в него все требуемые формой сведения (дата гибели, место погребения и т. д.).

Извещения о пропавших без вести впредь высылать в двухдневный срок после исключения этих лиц из списков части.

2. В извещениях (форма № 4, приказ НКО 1941 г. № 138), помимо военного звания погибшего или пропавшего без вести военнослужащего, указывать последнюю занимаемую им штатную должность, а также почтовый адрес части.

3. Одновременно с высылкой извещения семье копию извещения высылать в облвоенкомат по месту жительства семьи с приложением расчетной книжки погибшего или справки (взамен расчетной книжки) об окладе и сроке удовлетворения денежным содержанием пропавшего без вести военнослужащего для разрешения вопроса о назначении пенсии семье.

Если адрес семьи неизвестен, — извещение вместе с расчетной книжкой (или справкой) высылать непосредственно в Финансовое управление при НКО. [272]

4. Военным советам фронтов и отдельных армий установить контроль за выполнением п. п. 1-3 настоящего приказа.

5. Областным военным комиссарам немедленно по получении копий извещений (п. 3 настоящего приказа) уведомлять соответствующие райвоенкоматы для расчетов с семьями и представления ими необходимых документов для назначения пенсии.

6. Пенсии семьям умерших лиц начальствующего состава и сверхсрочнослужащих назначать с 1 числа месяца, следующего за тем месяцем, в котором умер военнослужащий.

Суммы, выплаченные семье по денежному аттестату, если они меньше пенсии, а также суммы, выплаченные в порядке приказов НКО 1941 г. № 242{282} и 1942 г. № 140,{283} засчитывать в счет пенсии.

В тех случаях, когда семье военнослужащего до получения ею или облво-енкоматом извещения о смерти выплачена по аттестату большая сумма, чем полагается за то же время пенсии, — удержаний переполученных по аттестату сумм не производить.

Пенсии семьям пропавших без вести назначать тем же порядком, но только после получения выписки из приказа по личному составу об исключении пропавшего без вести военнослужащего из списков Красной Армии.

7. Ст. 14 «Положения о персональном учете потерь и погребении погибшего личного состава Красной Армии в военное время (приказ НКО 1941 г. № 138) в части высылки извещений о пропавших без вести и приказ НКО 1942 г. № 10{284} отменить.

Заместитель Народного комиссара обороны СССР генерал-лейтенант интендантской службы Хрулев

 

Приказ о введении красноармейской книжки в войсковых частях и учреждениях в тылу и на фронте

№ 330 7 октября 1941 г.

Введенная приказом НКО № 171 в 1940 г. красноармейская книжка{103} п. 7 этого же приказа отменена для действующей армии. Ввиду этого красноармейцы и младшие командиры оказались на фронте без документов, удостоверяющих их личность, а наша дивизия, которая должна являться замкнутой крепостью, неприступной для проникновения посторонних людей, превратилась на деле в проходной двор{104}.

Противник воспользовался этим беспорядком и в некоторые части Красной Армии заслал своих людей, одетых в наше обмундирование.{105}

В одной из дивизий Северо-Западного фронта была обнаружена и расстреляна группа из 7 человек таких людей, засланных противником с шпионско-диверсионной целью.

Не может быть сомнения, что при полном отсутствии документов, удостоверяющих личность военнослужащих, такие факты имеются и в других частях Красной Армии.

Далее, не может быть сомнения, что немало болтающихся людей в тылах дивизий и армий, одетых в красноармейскую форму, являются агентами противника, передающими сведения о наших частях, борьба с которыми невозможна по причине отсутствия документов у бойцов Красной Армии, чтобы можно было отличить наших людей от агентуры противника.

И, наконец, отсутствие на руках документов у отправляемого на фронт пополнения и убывающих с фронта по эвакуации больных и раненых бойцов и младших командиров лишило возможности органы снабжения проверять их обеспеченность обмундированием, оружием, снаряжением и другим видом довольствия.

В целях исправления допущенной ошибки, обеспечения частей от проникновения враждебных элементов и упорядочения учета личного состава Красной Армииприказываю:

1. Немедленно ввести во всех частях и учреждениях Красной Армии как в тылу, так и на фронте красноармейскую книжку с фотографической карточкой владельца{106}, согласно объявленному образцу.

Приказ НКО № 171 от 20 июня 1940 г. отменить

2. Красноармейскую книжку считать единственным документом, удостоверяющим личность красноармейца и младшего командира. В красноармейскую книжку заносить прохождение военнослужащим{107} военной службы и получение им от военного ведомства предметов довольствия (оружия, снаряжения и «обмундирования).

3. Красноармейские книжки выдавать красноармейцам и младшим командирам с момента зачисления их в часть. Книжки выдать командирам или заместителям командиров{108} рот, эскадронов, батарей и команд.

Начальникам штабов войсковых частей по проверке записанных сведений прикладывать к книжкам гербовую печать части.

4. Красноармейские книжки выдавать строго по спискам под личные расписки красноармейцев и младших командиров.

5. Наличие у красноармейцев и младших командиров красноармейских книжек проверять: в частях, находящихся в тылу — ежедневно на утренних осмотрах, в боевых частях — при первой возможности, по усмотрению командиров рот, но не реже одного раза в три дня. [112]

6. Каждому красноармейцу и младшему командиру красноармейскую книжку постоянно иметь при себе. Красноармейцев и младших командиров, не имеющих красноармейских книжек, задерживать как подозрительных{109} и направлять в военные комендатуры для выяснения личности.

7. Красноармейские книжки выдавать на все время службы красноармейца и младшего командира в Красной Армии.

При переводах из одного подразделения в другое или в другую часть красноармейцам и младшим командирам сохранять красноармейские книжки при себе, предъявляя их по новому месту службы.

8. Командирам рот, эскадронов, батарей и команд о всякой перемене по службе красноармейцев и младших командиров, о выдаче и сдаче получаемого ими военного имущества отмечать в книжке не иначе, как в присутствии красноармейца и младшего командира, которому принадлежит книжка.{110}

9. При увольнении из Красной Армии красноармейские книжки сдавать через командиров подразделений в штаб части для уничтожения. Взамен красноарейских книжек увольняемым выдавать военные билеты.

10. Ввести в действие объявляемую при этом «Инструкцию о порядке заполнения и ведения красноармейской книжки».{111}

11. Независимо от красноармейских книжек, вести в ротах, эскадронах, батареях и командах установленные именные списки по учету личного состава и суммарные арматурные списки по учету военного имущества, выдаваемого красноармейцам и младшим командирам в индивидуальное пользование.

12. Главному интенданту Красной Армии в 15-дневный срок изготовить и обеспечить действующую армию и внутренние округа красноармейскими книжками утвержденного мною образца, а также дать указания войскам о порядке изготовления фотографических карточек.

13. Инспекторам родов войск и служб, а также всем прямым начальникам при посещении подчиненных частей проверять наличие у красноармейцев и младших командиров красноармейских книжек и правильность их ведения.

Народный комиссар обороны СССР И. Сталин

 

Документы все известные... Отражают печальную совковую действительность, от которой, несмотря, на весь военный опыт кучи европейских стран, мы и на сегодня недалеко ушли... Пока очередной товарищ Сталин лично не распорядится, у генералов своих мозгов, как обычно, не хватает ))) Интересна формулировка выше-приведенного документа... Оказывается, в медальоне хранились данные о бойце именно для предъявления ))) Прямо представляется картина: встретил командира, скинул штаны, достал из кармана смертник, раскрутил, размотал бумагу - читай, товарищ командир, видишь, тут написано карандашом, что я красноармеец Иванов, непонятно какой части. Надоело в красноармейцах ходить - подобрал форму, стер карандаш, написал "капитан", и снова - я целый капитан, вишь - в смертнике записано... Идиотизм. Товарищ Хрулев вообще не шарил, на хрена нужны медальоны. Или шарил, но хитрил. Или переписал в приказ "умную мысль" сверху. Но, подпись - есть подпись. Именно благодаря этому тупому приказу и Хрулеву сотни тысяч человек остались даже без шансов на установление фамилий. Красноармейскую же книжку, как нарочно, на 95% заполняли легко вымываемыми чернилами (из-за их дешевизны и массовости) да и гниет она очень хорошо. Как нарочно - чтоб быстрее убилось.

 

Давно хотел описать одно своё наблюдение и анализ , но забывал и не было повода. Сейчас вот опять вылезло. Я приводил выше такой документ, там написано много , но беру нужное.

О САМОДОСТАВКЕ РАНЕНЫХ КРАСНОАРМЕЙЦЕВ С ПОЛЯ БОЯ И УБОРКЕ ТРУПОВ.
Докладная записка литератора А. А. Суркова, спецкора «Красной Звезды», секретарю ЦК ВКП(б) А.А. Андрееву от 23 марта 1943г.

За время войны я побывал на многих фронтах и во многих армиях. К сожалению приходится установить, что в наших боевых и политических донесениях, равно как и в отчетах и информации, далеко еще не изжит элемент хвастовства, очковтирательства и замазывания теневых сторон армейской жизни и боевой практики. Так было со «взятием» Холма, Рузы. Сум и многих других больших и малых населенных пунктов. Так систематически «на глазок», с потолка сообщают в Ставку цифры неприятельских потерь и трофеев. Так, мне кажется, информируют и по тем вопросам, которые стали предметом этой записки. Там, у места событий, особенно видны пагубные последствия такой «практики». У нас неисчерпаем резервуар людских ресурсов, велика, но неисчерпаема выносливость и привычность ко всему воюющего советского человека. А на войне всякий просчет, проистекающий от неверной информации, влечет за собой излишнюю трату драгоценной человеческой крови и нервов»

(Цит. по: Гладких П. Ф., Золотухин А. Ю., Манжосов А. Н. Суровая действительность войны // Курский военно-исторический сборник. Вып. 17. – Курск, 2016. С. 34-38 со ссылкой на ЦАМО РФ, ф. 67, оп. 12022, д. 488, лл. 61-66).

Вот из донесения ниже цифры. Убито 6, ранено 24. Немцев наубивали "до 70 солдат и офицеров"



Берем ОБД потери за этот день 21.04.1945 по 243 СД. Даже не влазим в номера СП, АП, ОБС и т.д.

Убито 16.



Пропало без вести 9



Умерло от ран 6


Итого 31.

Немцев наубивали "до 70 солдат и офицеров". Это сколько до 70 - 2, 5, 10, 25 , 69 ???????

Вот так начальнику 6 своих потерь, немцев "до 70". Героический полководец командир дивизии, даже если высоту не взял. А если еще и взял - то трижды молодец. Приказ выполнил , потери "минимальные". Потери занижены в 5 раз, потери противника с потолка и спрятаны за приставкой "до".

https://reibert.info/threads/vilguckij-dmitrij-nikolaevich.1174103/#post-12960396

 

До 70 німців, то ще не багато. От мадярів сотнями...