Alekseewka, Kriwoi Rog, Januar 1944

Можно издавать! Реально хорошо пишеш!

Пы-сы: А где ролики с игрой на гармошкех около костра?

 

Ну это только анонс так сказать для подогрева.
Дальше будет сам захват моста и его подрыв. Ну и это ещё не драма. На закуску будет стычка с партизанами. Ещё пока неготово одни наброски так сказать. Да и без потерь дело не обойдётся, на войне как на увы.
У нас будут раненные и больные. Так сказать ещё пока будет счастливый хеппи энд.

А звукозапись у Крайнера на флешке.

 

Так пусть Крайнер её выложит

 

Как и обещал, художественный очерк нашего зимнего похода.

Павшим войнам на бескрайних полях Украины посвящается:

7 января 1944 года, командный пункт берлинской 3-й танковой дивизии, селение Лелековка, где то близ Кировограда. Полдень, но внутри маленькой крестьянской хаты так темно, что начальник оперативного отдела был вынужден зажечь керосиновую лампу. Подполковник Вильгельм Фосс пододвинул стул к печке, на столике перед ним – карты.
За окошком избы лежала бескрайняя снежная гладь мерцая в неясном свете. Вдруг послышался гул моторов, лязг танковых гусениц- возвращалась колонна Байерлейна.
Генерал выбрался из бронетранспортёра, несколько раз похлопал себя руками, при 20-ти градусах мороза в холодной командирской машине удовольствие не из приятных. Быстрыми шагами вошел в избу и присоединился к Фоссу.
«Плохие новости»! Начал с порога генерал. «Дорогой Фосс похоже мы окружены. Ловушка захлопнулась»! Подполковник в бессилии что либо возразить, лишь молча кивнул…
Байерлейн подошел к печке и протянул озябшие руки, ещё недавно каких то 12-ть недель назад он был начальником штаба Роммеля, палящее солнце африканской пустыни сменилось кошмаром русских морозов.
«Известия от наших сопредельных дивизий есть»? «Телефонная связь с корпусом потеряна, господин генерал, контакта по радио тоже нет». Наступила тягостная пауза раздумий…
«Придётся пробиваться Фосс. Для меня Кировоград звучит слишком похоже на Сталинград. 8-ю армию может постичь та же участь что и 6-ю».
«Я за», кивнул Фосс, «но у нас строгий приказ фюрера удерживать город любой ценой».
«Вильгельм, я знаю приказ – мы не удержим его, сидя здесь в бездействии. Рассчитывать на снабжение не приходится, ещё сутки двое максимум трое и у нас не останется не одного снаряда не одного литра бензина. Связи нет и пока у нас ещё есть шанс вырваться и действовать извне, тогда, возможно, мы и добьёмся чего-нибудь».
«Выступаем в 17.30 в северо-западном направлении, цель соединиться с частями дивизии «Великая Германия».
Стояла тёмная безлунная ночь. Небо было затянуто тяжелыми облаками. Температура - 25 градусов ниже нуля. Широким клином в кромешной тьме танки двинулись вперед.
Внезапным дерзким броском дивизия смела механизированный корпус русских и пробила брешь в кольце окружения вырвавшись на оперативный простор. Высвободив тем самым путь для ещё трёх дивизий 14 танковой, 10 мотопехотной и 376 пехотной.
Центр 52-го армейского корпуса находился 100 км юго-восточней Кировограда в северной части пригорода Кривого Рога. В частности, 75-я пехотная дивизия противостояла левому флангу частям 2-го Украинского фронта.
Численность в ротах доходила до 25-30 человек. От приданного 175 саперного батальона осталась лишь тень.
9 января 1944 года временно исполняющий обязанности командира взвода унтерфельдфебель Франц Остерле получил боевой приказ уничтожить стратегический железнодорожный мост через реку Саксагань, разрушить ж/д полотно и в арьергардном порядке отступить в заданный район соединившись с основными силами 75 пехотной дивизии.
В его взводе вместе с ним осталось 8-ть солдат, 8-ть отважных закалённых в боях смельчаков. Позади у всех было 4-ре года войны, радость побед, горечь поражений и смерть близких товарищей…
Воспользовавшись короткой передышкой, пиониры сапёрного взвода набились в полуразрушенную избу и забылись во сне. Единственное что мог себе позволить солдат в таких условиях это немного поспать.
Глубоко затянувшись сигаретой Остерле через пустую глазницу окна избы с грустью посмотрел усталыми глазами на своих солдат, доставая при этом карту из планшета. «Йохан»! Воскликнул он через плечо – «как думаешь, выберемся на этот раз из этой задницы»! «Выберемся командир! Только не уверен все ли». С горьким сарказмом ответил гефрайтор командир 1-го отделения Линдеманн. «Иди посмотрим карту, работёнка у нас есть»! Опустившись на завалинку крикнул Остерле…
Небольшому отряду сапёров предстояло пройти путь длинною почти в двадцать километров. И взорвать тот самый мост который два с половиной года назад так мастерски был отбит у русских.
«Критины тупоголовые! Выругался Остерли, они там думают, что у меня целый взвод да ёще и грузовик с полным баком бензина и с несколькими канистрами в придачу».
«На это задание командование выделило нам времени максимум до завтрашнего полудня.
Заночуем в этой деревне», ткнув пальцем в карту, «может нам пощастливится найти целую избу. Соорудить волокуши на них уложить тяжелую ношу, пулемёт и взрывчатку. Буди людей Йохан, я пошел похлопочу насчёт провианта».
Отступление. Какое простое для произношения но, тяжелое для понимания слово… Километровые колонны измученных, полуголодных, полуживых облачённых в грязные лохмотья скелетов. В таком вот плачевном состоянии солдат чудом оставшихся в живых снимали с передовой.
Унтер-фельдфебель метался и стороны в сторону в надежде разыскать первого попавшегося интенданта. Представшая взору картина его особо не смутила, за последние пол года он видел и не такое. На обочине лежали закоченевшие трупы на которые уже казалось никто не обращал внимание. Остовы разбитой, сгоревшей или брошенной без топлива техникой. Бензин выдавали в основном экипажам танков, транспортёрам боеприпасов и для грузовиков вывозящих раненых. Водители грузовиков набитых ранеными по одной стороне колонны без конца гудели клаксонами с криками уступить дорогу. По другой редкий танк или бронетранспортер ехали на восток в качестве сил прикрытия. По бокам, где негде стояли зенитки с расчётами. Но небо нам в этот день благоволило, благодаря низким облакам.
Прошло часа полтора прежде чем наш унтер вернулся. Вся наша группа заканчивала приготовления к предстоящему заданию. «Йохан смотри», крикнул Вайсс «нашего командира под эскорт ведут». Все на время бросили работу каждый пытался разглядеть кого это вдалеке ведёт Остерле. «Никак СС-манов нам в помощь дали, ай да командир, будет кому волокуши тянуть», отшутился обэр-пионир Хенкер. У всех по лицам пробежал смешок.
«Что у всех такие довольные рожы, знакомьтесь пополнение Вам привёл чтоб нескучно было». Три угрюмых СС-ца стояли против нас навьюченные мешками с продуктами.
Франц не только решил вопрос с провизией, но ещё и пополнение прихватил в виде троих СС-манов которые отбились от своих частей. Один из фельджандармов «любезно» проявил «сочувствие» к последним. Уже вдогонку крикнул обер-гефрайтор Францу «остерегайтесь партизан они сущие дьяволы особенно ночью» и помахал рукой – «удачи»!
Спустя 20-ть минут колонна тронулась в путь. Я с Вайссом были в голове колонны в качестве дозора. Хенкер с Райзером шли позади арьергардом.
Шли молча, каждый был занят своими мыслями. Только слышно было скрип волокуш и хруст снега под ногами.

 

продолжение

В начале январе довольно рано темнеет, поэтому все шли как можно быстрее чтобы добраться до деревни засветло. Ну вот наконец то показался край села. Я скомандовал Вайссу оставаться на месте, а сам побежал на доклад к командиру.
«Бери ещё двоих и обследуйте деревню, аккуратно там, смотрите. В бой не ввязываться, если что отходите назад. Ясно»! «Яволь герр унтер-фельдфебель»!
К счастью в деревне было пусто. Местные жители скорее всего прятались в брошенных шахтных постройках. И всё же нас ожидал неприятный сюрприз. Партизаны уничтожили во всех избах печи. У некоторых изб не было крыш они либо сгорели, либо их сняли. Они думали, что так мы умрём от холода.
Я послал одного из СС-манов на доклад к командиру, сам с остальными остался ждать подхода основной группы.
В одной из изб мы и расположились. Половину отряда отправили добывать дрова или всё то, что могло гореть.
Вечерело. Температура начала резко падать. Самое ужасное – это конечно, караул. Если будешь стоять не двигаясь, рискуешь замёрзнуть живьём. Минуты тянутся так долго, начинаешь думать, что минутная стрелка на твоих часах от холода почти стоит на месте. Первый час ещё как то пытаешься собой совладать, последние же полчаса стают настоящей пыткой. В глазах начинают мелькать тени воображаемых партизан, сознание туманится, но внезапный хруст ствола дерева под тяжестью снега приводит тебя в чувства. Хотя сам понимаешь, что если вдруг кто то окажется у тебя за спиной ты не сможешь толком то и противостоять врагу, одна надежда, что всё же успеешь нажать на курок и предупредить товарищей.
И вот наконец долгожданная смена караула. Подходя к нашей избе я увидел Крайнера шедшего с противоположной стороны, его тоже сменили. Мы практически одновременно подошли к костру который солдаты развели прямо у стены избы, пренебрегая какой либо опасностью из вне. Вокруг костра сидело в полудрёме четверо. Я осторожно протиснулся между камерадами, тоже самое сделал с другой стороны Крайнер. Мы протянули озябшие руки к костру. Я так близко это сделал, что от разницы температуры аж простонал от резкой боли. Затем попытался немного согреть ноги на мне были маршевые сапоги, мои зимние сапоги я сдал в ремонт, но грузовик который поехал с ними в тыл, попал под бомбёжку.
Глядя друг на друга мы поняли без слов чего мы хотим. Запасливый Крайнер пошел за пакетиками кофе, я взял свою и его кружки и засуетился насчёт воды. В сухарной сумке я нащупал банку норвежских сардин и галеты, остаток ещё с прошлого сухпая. Через минуту вернулся Штефан с пакетиками кофе и плиткой шоколада. Перекусив мы отправились спать в дом. Присветив фонариком нашли свободное место, завернувшись в одеяла и сверху в плащ-палатки мы притиснулись как можно ближе друг другу, что бы было теплее и уснули. Впереди предстояли тяжелые сутки.
В шесть часов утра меня разбудил Леман он был в последней паре караула. Йохан вставай тебя Остерле зовёт к себе. Я медленно поднялся, вокруг все ещё спали. Хроническая усталость давала о себе знать. Теодор буди остальных, с этими словами я вышел во двор, несколько человек суетились вокруг костра. Поздоровавшись со всеми я взял в руки немного снега и утёр лицо что бы как то привести себя в чувства, это немного подействовало. «Йохан, на взбодрись», Вайсс протянул мне кружку горячего кофе, «спасибо Виктор это весьма кстати». Народ начал выползать из избы, все принялись к нехитрому утреннему туалету.
После завтрака, наш отряд собрался и тронулся в путь. Никто незнал что нас ждёт впереди…
Генерал от инфантерии фон Форман командир 52 армейского корпуса сидел за столом в одной единственной уцелевшей избе, наспех кое как обставленной, нервно постукивая пальцами по столешнице, изучал последние донесения с передовой пытаясь представить картину происходящего. «Беккер»! «Я здесь мой генерал»! Подполковник мгновенно вырос в дверном проёме, выскочив из соседней комнаты. «Где донесения от 75 пехотной дивизии»!? «Командир этой дивизии выехал в ставку корпуса и должен в течении часа прибыть. Согласно Вашего приказа эта дивизия ввиду плачевного состояния мат. части и недостаточного численного состава в ночь с 8 на 9 января оставила позиции и сейчас направляется в тыл. Её место заняла 100 панцер-гренадёрская дивизия». «Кому из частей поручена операция по уничтожению ж/д моста через Саксагань»? «Не могу знать господин генерал! Приказ был доставлен на командный пункт 75 дивизии офицером связи майором Буссе и вручён генерал-лейтенанту лично». «Так узнайте, чёрт Вас возьми»! «Немедленно»! «Так точно мой генерал»! «Разрешите выполнять»! «Постойте»! «Начальника штаба ко мне пригласите и распорядитесь чтобы приготовили нам кофе, да и порошок от головной боли. Идите». «Есть»!
11 января девять часов утра. Наша группа идет вернее бредёт уже третий час. Я в головной группе вместе с Райзером и Хенкером осторожно продвигаемся, всматриваясь вдаль метров двести позади нас остальной отряд.
Пройдя просёлочную дорогу обогнув шахтные терриконы вышли на край леска идём дальше по дороге. Справа от нас лесок слева крутой яр левый берег которого довольно обрывистый, внизу речушка вернее полоска льда. Радует одно в этом месте танки русских непройдут.
Мороз начал ослабевать, но усилился ветер и пошел снег. Видимость порядка 300 метров. Свой ток я натянул так что, видны были одни глаза. Разговаривать не хотелось, тем более от ветра потрескались губы и нестерпимо пекли. Идти было всё труднее, снежный покров увеличивался, предательски мучила жажда, вода у всех давно закончилась. Время от времени приходилось есть снег. Сил идти уже практически небыло, я боялся остановиться и присесть. За снежной пеленой мы тщётно пытались разглядеть в очертания моста, до него оставалось ещё километров пять. Из-за непогоды мы уже целых три дня невидим русских самолётов. Морозы и метели как нам допекают так и помогают.
Тем временем, основная группа остановилась на привал, люди практически выдохлись. Беднягу Лемана донимают желудочные колики. У весельчака Алекса Кнайге расползся один сапог который он перевязал дерюгой. 10 минут перекур скомандовал Остерле. Закуриваем ребятки, достал пачку трофейного Кемела и угостил солдат. Когда уже этот чёртовый мост, выругался про себя Франц. «Алекс ты давно нам анекдот не рассказывал. Как там твоя Люси? Думаю ты после госпиталя нетолько на достопримечательности Парижа ездил посмотреть». «Да не вопрос командир, начинаю». От одной только жестикуляции и умения излагать разные смешные истории в исполнении весельчака Кнайге все рвали животы. С ним мог в этом посоревноваться разве, что Хенкер, они друг друга стояли.
Вдруг справа от нас в междулесье послышался рокот танковых двигателей и лязг гусениц, мы все вдруг как по команде замерли в оцепенении на месте. Первая мысль – не успели русские танки таки уже здесь. Секундное замешательство перешло к решительным действиям. «Рассредоточица, приготовить гранаты, оружие на изготовку, рюкзаки с плеч»! Приготовились. Ждём. Сердце бешено выбивает дробь, застучало в висках. Если кто то думает, что к смерти можно привыкнуть – можно, но только к чужой. Как же предупредить своих, чёрт сильно оторвались.
Рокот становился всё громче и громче, спустя пару тройку минут мы увидели белесые тени приземистых машин видимо покрытых белым раскрасом. Слабая нотка надежды пробежала в голове - у русских нет таких машин. «Йохан! Это наши», крикнул Хенкер. «Это наши штурмовые орудия»! «Ади я и сам уже вижу откуда они здесь. Может это Иваны на наших машинах». «Да разве Иваны ездят так далеко на двух машинах без прркрытия», вклинился Райзер в разговор. «А хоть и наши как им сказать что мы это мы, сейчас только встанем одной очередью срежут. Подождём, пусть поближе подъедут, сбоку можно будет подобраться».
Ефрейтор Роман Курочкин сидел в наспех отрытой ячейке и время от времени вглядывался в вдаль сквозь снежную разыгравшуюся вьюгу, при этом пальцы неумело пытались скрутить самокрутку, снежинки попадали на бумагу та намокала и расползалась недавала закрепить махорку внутри. «Ромка ну что ты ей Богу, табак переводишь и вообще, курить на посту нельзя». «Егорычь так я ж не взатяжку, ползи сюда от горе мне с тобой». Савелий Петренко, взводный старшина повидал и похоронил за три года войны уже много таких вот щеглов как Ромка. Хотя он ему нравился, спрытный малый оказался, уже на третье задание вышел. «На вот тебе» и протянул папиросу. Очередное задание казалось не таким трудным как бывало, немцы уже должно быть далеко, скоро уже и наши подойдут, теплилась надежда у старшины. «Дуй к себе и смотри в оба. На вот погрызи галеты, трофейные. Обедать чай ещё нескоро будем».
Вдали слышен был гул танковых двигателей и лязг гусениц, но так далеко, что трудно было сообразить в какой стороне, направление искажал сильный ветер. Толи немцы отступали, толи русские наступали.
Взвод русских на американском по ленд-лизу Студебекере усиленный танком Т-34 прибыл на мост к 9.30 утра. Грузовик оставили на той стороне, а танк замаскировали на этой. С близи можно было рассмотреть только башню. Несколько ячеек с пулемётами и противотанковыми ружьями было оборудовано вокруг моста.

 

продолжение.
Штурмовые орудия проехали левее от нас и вдруг остановились, видимо сообразив, что впереди крутой яр с которого можно и не выбраться. Я так вжался в снег, что всем телом ощущал как дрожит земля от тяжести стальных махин. Сквозь рокот двигателей послышался лязг открывающегося люка, вынырнула голова танкиста, Райзер находившийся ближе всех к ним начал кричать «Не стреляйте, мы свои! Свои мы!» Приподнявшись размахивая руками. От неожиданности танкист нырнул назад, но видимо понял что, может всёже свои. «Кто вы такие!? Нас послали усилить сапёров 175 батальона! Унтерфельдфебель Остерле есть среди вас»!? Я вскочил на ноги и как можно громче крикнул «Мы его подчиненные, я командир 1-го отделения его взвода!! Мы в авангарде, он с основной группой метрах в 200-х позади нас»!!
Танкист вылез из рубки и спрыгнул на землю. «Я командир батареи штурмовых орудий унтерофицер Йохан Хайманн. Мне приказано усилить вас». Мы все втроём подбежали к нему, я отчитался уже в более спокойной форме. Не удержавшись обнял унтера как родного брата. Все пожали друг другу руки. Неожиданно нам так повезло, хотя бы в этом.
В кратком докладе я нарисовал ситуацию и предложил одной машиной поехать и забрать остальных. Райзер и Хенкер взабрались на другую машину знакомиться с камрадами.
Я мы с моим тёзкой отправились назад за основной группой, я на всякий случай уселся сверху машинного отделения, спрятавшись за рубкой. Что бы чего доброго, кто из своих же меня не подстрелил.
Ехали мы недолго, втроём на легке, мы оторвались от своих на полкилометра, вместо кажущихся метров двухсот. Я успел разглядеть силуэты наших, жмущихся к земле. Размахивая руками, я кричал во всё горло «Франц свои, свои»!!! Наши начали подыматься на ноги без какой видимой опаски. Штурмовое орудие остановилось, я моментально спрыгнул и со всех ног побежал на встречу к командиру. Кто то кричал из толпы «Молоток Йохан! Где ты нашел этот лимузин»! Довольный я подбежал к командиру и изложил доклад по всей форме. Командир меня обнял без слов, тут же подошел наш спаситель. Франц с начало обнял его, а потом выслушал доклад.
Солдаты так радовались нашему прибытию, будто уже взорвали тот чёртов мост.
Два унтера отошли в сторонку закурили по сигарете, принявшись друг другу что то рассказывать. Остерле достал планшет с картами и бегло стал объяснять.
Из штурмового орудия вылез экипаж и как всегда начались солдатские расспросы откуда, какое положение и обстановка у соседей, как давно были дома. Наверное, во всех армиях мира солдаты задают друг другу одинаковые вопросы.
После короткого общения, давшего на несколько минут забыть об ужасных реалиях этой страшной и бесконечно долгой войны. Остерли скомандовал грузиться на броню.
«Теодор, как ты»? «Спасибо Йохан, немного лучше. Крайнер нашел мне в аптечке порошки желудочные, немного помогло, боль стала реже и терпимей». «Ну слава Богу, Держись Теди».
Все облепили штурмовое орудие как пчёлы матку, тронулись. Назад ехали ещё быстрее, хотя снег стал сыпать больше, а ветер сильнее и порывистей. Видимость снизилась до ста пятидесяти метров.
Поравнявшись с другим орудием мы остановились. Перераспределившись на две машины, мы неспеша тронулись дальше. Я был на броне вместе с Остерле, он пытался разглядеть в бинокль очертания моста, вдруг Франц застучал кулаком по броне, забыв что Хайманн высунул голову тоже смотрит в перископ. Машины резко остановились успев проехать километра три. «Вот он, перед нами» констатировал командир.
Все пытались разглядеть за снежной пеленой ж/д мост. «На глянь» Франц протянул мне бинокль, за белыми точками просматривались слабые очертания быков моста, до него оставалось не больше двух километров. Стрелки на часах показывали 20 минут одиннадцатого.
Поступила команда спешиться. Остерли перекинулся словами с унтером. После чего одна машина поехала вправо на обочину леска, а вторая спряталась левее ближе к яру в ложбине.
«Всем собраться возле левой машины»! Прокричал командир. «Друзья, настал черёд основной фазы задания. Перед нами мост, его нужно уничтожить. Братья танкисты нам в этом помогут, как кричит доктор Геббельс», с неприкрытой иронией молвил Франц – «Само провидение с нами»!
Делимся на две группы – первая отвлекающая идёт низом по оврагу, левое штурмовое орудие её поддерживает, стараясь поразить все главные огневые точки противника. Вторая основная взрывная команда идет справа поверху и заходит вдоль насыпи. Справа взрывников поддержует штурмовое орудие продвигаясь вдоль насыпи как можно ближе, подвезти взрывчатку, при этом стараясь себя необнаружить.
«Состав взрывной команды Хенкер, Вайсс, Райзер и вы два прикрываете их» показав на двух СС-манов. «Линдеманн старший». «Все остальные со мной в отвлекающей группе».
«Всё ненужное и стесняющее движение снаряжение снять, взять с собой только гранаты и подсумки с патронами». «Начало в 11.00, сейчас 10.34 через 26 минут выступаем»,
«С нами Бог! Разойтись»! Добавив тихонько, «Но может нам повезёт и русских там ещё нет», сказав это, скорее всего самому себе, нежели подчинённым.
Все дружно кинулись готовиться к предстоящему. Я в момент снял с себя все лишнее, приготовил гранаты засунул две за пояс и одну в голенище сапога. Зарядил П-38, проверил наличие патронов в магазинах своего МП40. «Йохан ты готов?», «Да командир» «Сигару нежелаешь?» – «Желаю», «Ну иди, раскурим». «Ребята готовность через десять минут» крикнул я своим «добро Йохан» откликнулся Хенкер.
Через десять минут все приготовления были закончены. Все сгрудились в ожидании в ложбинке слева от дороги, там же сложили всю лишнюю амуницию, возвращаться будем обратно этим же путём. На штурмовых орудиях складывать опасно, большая вероятность возгорания от попаданий.
Словно стальные клещи сдавили виски, головная боль стала невыносимой до тошноты. Генерал вышел на улицу, снежная вьюга казалось и не собиралась прекращаться. У двери стоял часовой он так высоко натянул ворот шинели, что между козырьком каски и воротом была лишь узенькая щель для глаз. Караульные сапоги на нём смотрелись смешно и неуклюже. Нда, в такой мороз не до элегантности, пробежала мысль в голове генерала, он и сам уже давно не выставлял свои алые отвороты шинели на показ. Вокруг ставки кипела работа, одни солдаты что то разгружали из подъехавшего грузовика другие суетились вокруг бронетранспортёра пытаясь его завести. Повсюду была слышна солдатская ругань и крики унтеров.
Славные победы 39-41-го годов казались теперь какими то далёкими, словно то была другая война. Теперь же ничего другого не остаётся кроме как отступать и время от времени показывать противнику зубы. Если нет резервов никакое чудо-оружие не поможет. И на что они там только надеются. «Мой генерал Вы хотели меня видеть»! Мрачные мысли прервались окликом начальника штаба полковника Зейдлица. «Да дорогой Ульрих, я хотел обсудить с Вами некоторые вопросы связанные с нашим левым крылом». Пойдёмте я распорядился что бы нам приготовили кофе, сейчас должен прибыть генерал-лейтенант Ханнер». «Мой генерал, его дивизия сейчас ещё на марше по пути в тыл. Я полтора часа как вернулся с передовой из расположения 100-й дивизии и видел плачевное состояние пехотных полков 75-й, вернее то, что от них осталось».
11.00, двигатели штурмовых орудий взревели, всё зашивилилось. Наше штурмгешютце резко повернуло в право, я и моя группа расположились позади рубки на машинном отделении. Дальше всё развивалось стремительней, чем можно как то описать.
Нырнув в овражек мы на пару минут потеряли видимость впереди, но было видно слева нашу прикрывающую группу. Второе штурмгешютце ползло по склону за ним прижимаясь шли белесые фигуры пиониров. Тем временем, мы уже взобрались на вершину оврага и устремились к насыпи. Вдруг раздался выстрел и позади штурмового орудия прогремел взрыв, группа Остерле упала на землю. Мгновение, и всё что могло стрелять с противоположной стороны начало стрелять. Захлопали противотанковые ружья, застрочили пулемёты. Началось…
Второй взрыв прогремел левее, подняв куски мёрзлой земли. Штурмовое орудие соседей ответило, второй выстрел решил судьбу советской 34-ки. Огромный столб пламени взметнулся в небо окутав защитников моста густым дымом.
Достигнув края насыпи мы спешились, Хенкер, Вайсс и Райзер стащив взрывчатку поползли вдоль насыпи. Наше штурмовое орудие взревев мотором быстро взобралось на насыпь и бегло открыло огонь по огневым точкам противника я и два СС-мана поспевали за ним. Впереди ничего толком небыло видно, едкий дым, смесь пороховых и выхлопных газов выедал глаза. Пули звенели по броне и обшивке орудия, так мы продвинулись на метров 50. Я даже нестрелял, целиться кудато было бесполезно, ветер дул в нашу сторону.
Ещё 10 метров и наше штурмгешютце правой стороной врылось в землю, слетела от разрыва гусеница. Люк в рубке открылся и из неё выскользнул Хайманн, всё гефрайтор дальше без нас на открытой местности я несмогу натянуть гусеницу, всё простреливается
только экипаж положу, слава Богу у них нет пушек. Будем прикрывать Вас огнём. Понял тебя, главное стреляйте не молчите, нам нужно во чтобы то не стало достичь цели. Как там соседи? Они метрах в 100 от моста, дальше немогут пробиться, местность простреливается, их орудие в том месте непройдёт, слишком крутой крен. С этими словами унтер опять нырнул в рубку.
Ребятки, крикнул я, давайте слева обходим туда неможет достать огонь с орудия, мёртвая зона. Забросаем гранатами! Ещё мгновение и один из СС-манов рухнул сраженный на землю, второй метнул гранату на звук, я тутже вскинул МП40 и дал длинную очередь, укрывшись за телом убитого. После второй гранаты вокруг нас словно всё стихло.
С начала боя прошло минут 15, в свой бинокль я пытался разглядеть ситуацию на левой стороне. Шлейф черного дыма от горящего русского танка затянул всю насыпь, пальба стала реже. Оглянувшись назад я увидел как выбравшаяся наружу часть экипажа принялась натягивать гусеничную ленту.

 

продолжение.
Взрывная команда во главе с Хенкером подобралась к счастью никем незамеченной, наши штурмовые орудия хорошо поработали. Перебравшись с права через насыпь проползли мимо русских ячеек снаряд угодил так близко что троё Иванов отвоевались навсегда. Доставив один заряд сверху примыкания моста уложив под ж/дполотно, а второй спустили вниз уложив его в технологической нише под примыканием.
Пауль оставайся здесь, жди меня. Да и половинку жетона забери у Олафа.
Я пригибаясь побежал к экипаже штурмгешютце. Гефрайтор, через пять минут будем готовы! Отлично, как там наши? Производят зачистку! За спиной Хайманна я увидел бежащего Райзера. Йохан! Всё в порядке взрывчатка установлена, ждут сигнала. Славно! Все целы? Да!
Хайманн передайте на ту сторону, у нас всё готово ждём сигнала! Готовность 10 минут.
Через 5 минут отходим! Закончив ремонт мы сначала поехали вперёд забрав Пауля и убитого Олафа.
Ещё через пять минут прогремел раскатистый мощный взрыв, пролёт моста между примыканием и правым быком моста рухнул вниз. Ещё мгновение и всё вокруг окуталось облаком пыли и дымом.
Остерле стоял на краю пулемётной ячейки русских, с опаской глядя по сторонам. Крайнер! Отходим! Снаряды перепахали позиции русских, глаза лежащего на дне окопа молодого парнишки застывшим стеклянным взглядом смотрели в небо, рядом на верху ячейки лежал изувеченный труп. Весь дымившийся от струившийся крови из многочисленных ран на теле. Рядом в другой ячейке, на дне кровавое месиво из внутренностей разорванных тел. По краям ячейки валялись конечности рук и ног.
Оставшиеся в троём Остерле, Крайнер и СС-ман Фогель осторожно отошли назад к штурмовому орудию. На нём лежал Леман пуля пробила ему грудь, он был в сознании, но передвигаться самостоятельно уже не мог. Молча все погрузились на броню и тронулись прочь от моста, по пути забрали раненного в ногу осколком Кнайге.
Обе машины съехались в то место откуда 45 минут стартовали. Мы по пути подобрали Хенкера и Вайсса.
С прыгнув на землю я подбежал к командиру и отрапортовал. Франц, задача выполнена. Да вижу, потери есть? Есть, один убит. Кто?! СС-манн Пауль Зоммер. А у вас как? Два раненных один тяжелый. Кто?! Леман. Можно командир! Беги, он ещё в сознании. Я сорвался и побежал нечувствуя ног, с ходу взобрался на верх. Тедди! Друг как ты? Да живой пока. Ты молчи, молчи береги силы дружище. Будем жить! Слышишь! Алекс ты как? Да нормально зацепило немного, жаль идти несмогу. Йохан к командиру!
Держитесь мужики мы вас вывезем отсюда.
Благодарю всех за выполненное задание! Похоронить убитого! Грузимся и уносим свои задницы! Времени нет, русские будут здесь уже скоро! Достать сух паи, едим на ходу, кофе попьём позже! Вопросы есть, вопросов нет. За дело!
Похоронив наспех убитого отдав ему последние негромкие почести, мы погрузились на броню и тронулись в путь. Ветер немного стих, вьюга успокоилась, мороз почти нечувствовался, тёплая поверхность машинного отделения навивала сон, сказывались напряжение и усталость последних суток. В мои глаза словно попал песок, веки стали тяжелыми, ужасно хочется спать. Никто не разговаривает, все уже привыкли к такому вынужденному полудрёму. Беднягу Лемана укрыли несколькими одеялами. Одному ему было уж совсем несладко. Остальные опёршись друг об друга сжимая оружие дремали,
лижбы никто не потревожил и не заглох мотор.
Так мы проехали километров пятнадцать может немного больше, до развилки где дорожный указатель показывал направление движения к своим частям.
Пока нам ещё везёт, по крайней мере мы всё ещё живы. Лемана и Кнайге отправят в госпиталь и они надеюсь непременно поправятся.
Полковник, резервов нет. Ваш оперативный замысел, увы нечем обеспечить. Как минимум ближайших 10-ть дней подкреплений нам необещают, констатировал Генерал.
Мой генерал, по результатам проведенной прошлой ночью разведки боем, у русских налицо два свежих механизированных корпуса. Существует опасность двойного охвата, если вы получите санкцию отвода войск с целью сокращения протяженности фронта и ликвидации опасности окружения, мы думаю сможем продержаться ближайшие 10-ть дней до подхода резервов. Согласно альтернативному плану действий мы высвободим как минимум две дивизии левого крыла. Речь полковника заглушил рёв двигателя штабного бронетранспортёра генерал-лейтенанта Ханнера.
Генерал выбрался из бронетранспортёра и быстрыми шагами направился к штабной избе. Мой генерал моя дивизия более неможет сопротивляться противнику без требуемого пополнения и 48-го часового отдыха. Я требую инспекционной проверки, люди на грани изнеможения. Нужны элементарно 12-ти часовой сон и порция горячей пищи, у меня воюют все, писари, курьеры, связисты! Негорячитесь Зигфрид, я Вас понимаю. Господа пройдёмте в дом нас ждёт кофе. Полковник изложит нам свой оперативный план, а потом вместе подумаем как нам выйти из создавшейся ситуации. После совещания прошу Вас со мной отобедать, моему сыну сегодня день рождения и у меня на этот случай есть бутылка отличного коньяка. Он воюет в Крыму, там сейчас отнюдь не курорт. Спокойный тон генерала немного умиротворил Ханнера.
Зигфрид меня волнует вопрос по уничтожению моста через который переправится целый мех. корпус русских - доложите. Мой генерал, данный вопрос у меня на контроле и я жду ближайшим временем доклада по выполнению данной миссии. Я распорядился что бы послали лучших исполнителей. Правда без оказий необошлось, слава Богу по ходу всё быстро поправили. Дело в том, что командир 1-й роты 175 сапёрного батальона накануне был убит, а вновь назначенный ВРИО неразобравшись с обстановкой и реальным положением дел у себя в роте, отправил на выполнение задания 1 взвод 175-го в котором осталось менее 10 человек, неговоря уже об отсутствии каких либо транспортных средств. Дознавшись об этом, усилили их в срочном порядке батареей штурмовых орудий.
Осталось дождаться донесений. Вы уверены, что всё сработает как надо? Мой генерал, это все меры которые в наших силах. Увы, авиация сейчас бессильна. Ну чтож подождём…

Продолжение следует...

 

Йохан, а где-же обещанное продолжение?
С датой проведения мероприятия в этом году определились?

 

С датой пока неопределились, народ неможет собраться в силу разных обстоятельств. Но может на конец января что и прыдумаем. Посоветуюсь с народом потом сообщим.
Продолжение есть в набросках, но пока неготово. Жизнь дала трещину, нет пока вдохновения. Хочу чтобы интересно было читать, а не просто банальная рассказка.

 

подскажите где это?? а то я не в теме

 

Какаято непонятная постановка вопроса!!!Ты кто и в какую тему хочеш попасть???

 

Вобще то, это мой чистой воды художественный вымысел, но на основе реальных событий.

 

что нибудь о боях в кировограде еще известно??

 

откуда брали информацию если не секрет?

 

Вроде не давно дело было, а уже ровно 9 лет прошло... Мой первый полевой выход на реконструкторском поприще. Глянул фотки и память возвратила снова в те дни. И время ведь тогда замечательное было...

 

Время, Игорь, летит... Только и остается вздыхать и вспоминать...

 

ну все состарились. как только начинаешь жить воспоминаниями можно крест на себе ставить.