События, произошедшие 80 лет назад, в июле 1936 г. в Испании стали своего рода точкой перехода, определившей судьбы мира на многие десятилетия вперед. Безусловно, при этом, что они не возникли из ничего, как не возникает из ничего что бы то ни было, и не исчезает бесследно, согласно закону сохранения энергии, и, вместе с тем, вовсе не закончились в один миг. Т.е., да, чисто исторически, если мы смотрим на них с позиции человека из XXI столетия, живущего в эпоху все продолжающегося системного кризиса капиталистической мир-системы, равного каковому не было со времен Великой Депрессии, и которая, начавшись в 1929 г., закончилась лишь с началом Второй мировой войны, военный мятеж и его последствия вполне могут быть вкратце сведены к двум конкретным точкам: 17 июля 1936 г., как началу мятежа, и 1 апреля 1939 г., как его финальному аккорду, подведшему итог 986 дней борьбы. С точки же зрения собственно исторического процесса точка бифуркации была растянута, причем одновременно в двух не тождественных друг другу, хотя и параллельных плоскостях: 1) от 17 июля 1936 г., когда в Испанском Марокко начался военный мятеж, до 22 февраля 1938 г., когда закончилась битва за Теруэль, ознаменовав собой катастрофическое поражение республиканской армии, уже никогда не сумевшей от этого оправиться (практически сразу после этого началось наступление франкистов в Арагоне против деморализованной республиканской армии, и никакая последующая битва на Эбро уже не могла спасти ситуацию, разве что противникам националистов помогло бы какое-нибудь «чудо», чего, как известно, не произошло); 2) от 19 июля 1936 г., когда в качестве реакции на мятеж началась масштабная социальная революция, до 20 сентября 1937 г., когда революция окончательно потерпела поражение, после атаки сил сталинистов и республиканской полиции на центральную штаб-квартиру комитета конфедеральной обороны Барселоны, расположенную в Лос Эсколапиос де Сан Антонио, Ронда де Сан Пабло[1]. При этом поражение революции во многом стало следствием действий самих же «революционных лидеров». В этом смысле «отличились», от НКТ-ФАИ (Национальная конфедерация труда и Иберийская анархистская федерация) Гарсиа Оливер, один из лидеров анархо-синдикалистского движения, министр юстиции в составе правительства Ларго Кабальеро, и Мариано Васкес, в начале войны бывший секретарем каталонского отделения НКТ, а с ноября 1936 г. по июнь 1939 г. занимавших пост генерального секретаря Конфедерации, и от ВСТ-ИСРП (Всеобщий союз трудящихся и Испанская социалистическая рабочая партия) Ларго Кабальеро, до 1938 г. занимавший пост генерального секретаря ВСТ, одновременно с тем считавшийся лидером «левого» крыла социалистов. Однако вернемся к 17-19 июля 1936 г. Предыстория событий этих дней уходит глубоко в прошлое. Так, современная национал-традиционалистская (неофранкистская) концепция, выраженная на страницах книг бывшего леворадикала Пио Моа Родригеса[2] гласит, что отправной точкой стала осень 1934 г.[3], т.е. восстание, организованное в октябре того года социалистами, при участии анархо-синдикалистов, коммунистов и других революционных левых[4]. Однако же, если внимательно всмотреться в действительную, а не мнимую историю, то мы легко сможем убедиться в том, что такая версия – это не более чем примитивно-поверхностная концепция, призванная обосновать военно-фашистский[5] мятеж 1936 г., так сказать «легитимизировать» его в глазах своих читателей, возвращая их к апрельскому докладу все того же 1936 г. одного из парламентских лидеров националистов Кальво Сотело, в котором тот, основываясь на общих данных о политическом насилии и поджогах церквей в стране, начиная с февральских выборов, требовал наведения порядка[6]. Дело, однако же, в том, что данная версия автоматически ставит серьезного исследователя перед вопросом о причинах, приведших к восстанию 1934 г. И вот вопрос: а можно ли в принципе проследить некое «начало» предыстории мятежа, которое не будет вызывать столь же принципиальные и многочисленные «почему?», поможет проследить истоки тех социальных процессов, которые привели к рассматриваемым событиям. Думается что до известной степени все-таки можно. Речь идет о народном мадридском восстании 2-3 мая 1808 г., с которого началась испанская война за независимость против наполеоновской оккупации. К тому времени Испания находилась в глубоком кризисе, оказавшись на низшей точке своего исторического падения. Восстание же горожан, в котором приняло участие «лишь небольшое количество солдат и офицеров»[7] положило начало своего рода «возрождению» Испании, когда страна попыталась вновь проложить себе дорогу в мир Большой политики. При этом всему этому сопутствовало начало серьезнейших внутренних «брожений», ростом и постепенным обострением социально-политических противоречий, вылившихся, в конечном счете, в несколько революций и гражданских войн, в т.ч. три Карлистские войны, ни одна из которых так и не смогла разрешить породившие их внутренние проблемы испанского общества[8]. И именно из этих же событий начала девятнадцатого века родилось острое противостояние «радикалов» и «клерикалов» в современной истории Испании. Первоначально это было противостояние прогрессивно настроенных либералов стремившихся отделить Церковь от Государства, а также положить конец Инквизиции, консервативному духовенству, а также их сторонников, пытавшихся сохранить свои старые привилегии. «Сто долгих лет с конца Наполеоновских войн до 30-х годов прошлого [двадцатого] века можно рассматривать как противостояние между католической церковью и либеральным режимом в поисках modus vivendi», цитировала в одной из своих последних статей Светлана Пожарская современного испанского историка Виктора Перес Диаса. По ее мнению именно это во многом лежало в основе концепции о противостоянии «двух Испаний», о котором в свое время поэтически высказывался Антонио Мочадо, или, как еще иногда говорят, противостояние Испании и Анти-Испании[9]. Впрочем, стоит сразу отметить, что к началу гражданской войны сложилось уже не «две», а «три Испании», когда, как писал о том Гомес Касас, ссылаясь, при этом на книгу Стэнли Пейна «Испанская революция» (1970), друг другу противостояли мятеж, революция и контрреволюция[10]. В свою очередь такие современные исследователи как Крис (Кристофер) Илэм и Майкл Ричардс в совместной статье 2005 г. «История, память и гражданская война в Испании: современные точки зрения» отмечали, что все попытки выставить гражданскую войну в свете концепции о противостоянии «двух Испаний», что бы за этим ни стояло, представляют собой не более чем следование давним «примитивным манихейским мифам», игнорируюшими внутриреспубликанский конфликт вокруг социальной революции[11]. Вернемся, однако, вновь к июльским дням 1936 г. Почему они столь важны для понимания новейшей мировой истории? Почему невозможно понять и оценить многие последующие международные исторические события и процессы без обращения к теме испанской войны? Ответ на эти вопросы не может быть дан в двух словах, т.к. включает в себя множественность разноплановых аспектов, от военных и политических, до культурных и социально-революционных.
Федоров А.Ю. Репрессивная политика в ходе и после гражданской в Испании: история и полемика Гражданская война стоила Испании огромных жертв. При населении в 25–26 млн чел. страна потеряла несколько сотен тысяч человек на полях сражений и в результате бомбардировок, многие стали инвалидами, образовав, выражаясь словами историка Рибейро де Менесеса, «армию раненых» (De Meneses 2001: 119). Сотни тысяч противников франкистского режима оказались брошенными в тюрьмы и концентрационные лагеря(1). И, собственно журнальный оригинал (пдф): https://www.academia.edu/31473250/Федоров_А.Ю._Репрессивная_политика_в_ходе_и_после_гражданской_войны_в_Испании.pdf
1 апреля 1939 года радио Бургоса передало сообщение, распространенное позднее всеми газетами франкистской зоны: «На сегодняшний день армия красных пленена и разоружена, национальные силы овладевают последними военными объектами. Война закончена. Бургос 1 апреля 1939 года - года победы. Генералиссимус Франко». В ходе Гражданской войны, начиная с лета 1937 года, националистический фронт Франко стал выигрывать одну битву за другой, ими были заняты Северная Испания, Андалусия, Арагон, Каталония. С приходом управления Франко единственной разрешённой партией в Испании стала Фаланга. Среди нововведений был и нацистский девиз «один вождь, одно государство, один народ», также «римское приветствие» - вскидывание вперед и вверх правой руки с открытой ладонью. Для Франсиско Франко испанцами для него являлись все граждане страны, без различия расы и племени. Идеологией его был католицизм, а восстановить он собирался монархию. В 1973 году Франко ушёл с поста главы правительства, доверив эту должность неофранкистскому адмиралу Луису Карреро Бланко, который был убит в том же году террористами. В последние годы жизни он страдал болезнью Паркинсона, поэтому после ухода со своего поста Франко находился на лечении. До самой его смерти Испания оставалась авторитарным государством. 20 ноября 1975 года Франсиско Франко скончался. Похоронен в Долине Павших, памятник погибшим в ходе Гражданской войны в Испании, недалеко от Мадрида. Франсиско Франко: «Там, где буду я, коммунизма не будет».
