Забытые даты. Воздушный «всадник без головы» Утром 4 июля 1989 года в бельгийской деревушке Кооихем на крыльце дома сидел 19–летний сын фермера Вим де Лар. Вдруг с неба раздался гул, и это было последнее, что услышал в своей жизни несчастный парень. Ведь в следующее мгновение ему на голову упал ...советский истребитель МиГ-23М. Прибывшие полицейские, а вслед за ними и представители спецслужб и властей были в недоумении. Западная Европа, до бельгийско-французской границы всего 15 км. И тысяча километров до СССР. Откуда здесь советский истребитель? Может это ошибка? Но красные звезды на обломках машины не оставляли сомнений. Спецслужбы немедленно оцепили место аварии и специалисты начали поиск пилота. Все понимали, что застать его живым нереально, но ведь есть документы, карты... Разобрав останки машины, смешанные с обломками дома, вытащили раздавленное тело Вим де Лара. Растерянно бродили в еще дымящихся обломках эксперты, полицейские и спасатели. Искали малейшие обрывки летной одежды, фрагменты тела. Пилота не было нигде. Просто не было. За два часа до падения Ранним утром 4 июля 1989 года с аэродрома одной из авиачастей Северной советских группы войск в районе польского города Колобжега летчиком 1–го класса полковник Николай Скуридин поднял в воздух истребитель МиГ–23М. Николай имел неплохой налет − более 1700 часов, из них 527 часов на МиГе. Полет он выполнял исключительно для поддержания летной квалификации − Скуридин не был строевым лётчиком, а служил начальником политотдела 239–й истребительной авиадивизии. Замполиты тоже должны были летать, ведь случись война − мало ли что? В тот день Скуридин второй раз поднялся в воздух, все шло обыденно и скучно, колеса оторвались от ВПП, Сергей уже обдумывал планы на остаток дня. Но набрав высоту, Николай вдруг услышал сильный хлопок в левом воздухозаборнике. Затем резко упала скорость самолета и пропал шум реактивного двигателя. Нельзя сказать, что Скуридин не испугался − с ним никогда не случалось такого, да и так неожиданно все произошло. Но летчик, пусть и не строевой, имел хорошую подготовку. Он не запаниковал, а четко выполнил инструкцию на такой случай − отвернул самолет в сторону моря, благо оно было под крылом, и дернул красную ручку катапульты. Со щелчком отлетел фонарь, ветер ударил в лицо, и в следующее мгновение покачиваясь на натянувшихся стропах Николай увидел удаляющийся МиГ, из турбины которого тянулся черный дым. Если бы он присмотрелся к самолету... Но Скуридина в тот момент, видимо больше заботил собственный полет − желательно сесть на сушу, а не в море. Подтягивая стропы он слегка скорректировал снижение в сторону берега и вскоре благополучно приземлился близ города Колобжег. Призрак В момент катапультирования локационные станции слежения продолжали вести самолет. Но над морем они потеряли его. На всякий случай по тревоге подняли пару перехватчиков, но горизонт был пуст, как и чиста водная гладь Балтики. Лишь морские птицы да одинокие суда придавали пейзажу хоть какое-то движение. Логично предположив, что неисправный самолет упал в море, все успокоились и нехотя приступили к внеплановому в этот день, но необходимому занятию − сели писать рапорта. Но самолет и не думал погибать. После катапультирования пилота, носовая часть МиГа облегчилась на значительную величину − кресло-катапульта и сам пилот весят немало. Центровка машины изменилась и она прекратила снижение. А двигатель ...начал набирать обороты! Автопилот оставался включенным и МИГ продолжил полет точно по заданному курсу. Также оставалась включенной и система распознавания «свой-чужой». ПВО Польши беспрепятственно пропустили самолет, то же самое сделали и ПВО ГДР (Германской демократической республики). Пройдя территорию ГДР «всадник без головы» пересек границу ФРГ в районе города Данненберга. Начиналось самое интересное − советский МИГ-23М вторгся в воздушное пространство страны вероятного противника. Впереди по курсу, до самых берегов неспокойной Атлантики простирались сплошь воздушные пространства стран НАТО... Я вижу его, сэр! Западногерманская ПВО засекла истребитель русских в 9-44 по среднеевропейскому времени, у самой границы. Немедленно по тревоге подняли два перехватчика. Но злую шутку сыграли размеры европейских стран − пока истребители набрали высоту и легли на догонный курс, призрак уже преодолел 300 километров западногерманской территории, на что у него ушло всего 15 минут, и в 9-59 ушел в Голландию. Входить в чужое воздушное пространство у немцев приказа не было... Голландцы оказались проворнее − ведь их ПВО уже была предупреждена с немецкой стороны. С базы Сустерберг с ревом поднялись два американских F-15 и уже через 6 минут, в 10-05 нагнали МиГ. Видя, что советский истребитель не вступает в бой и не пытается уйти от преследования, американцы вплотную подошли к машине вероятного противника. «Вы видите его?!!» − разрывался эфир. «Что вы видите?» − «Да, мы видим его, сэр! МИГ-23, бортовой номер 29, он идет ровным курсом, сэр. Но фонаря нет и кабина пуста!» − «Повторите, не понял!» «Фонарь сброшен, кабина пилота пуста, сэр!». Депеши с авиабазы полетели в штаб. Сбивать? Но ведь это же наверняка война. В это время МиГ прошел Голландию и подходил к бельгийской границе. Под крылом проплывали густонаселенные районы Голландии и Бельгии. Границ между городами, разросшимися в последние десятилетия, почти не было. Сбитый самолет неизбежно привел бы к многочисленным жертвам.Специалисты пытались рассчитать дальность полета − где кончится горючее у русского призрака? Благодаря разведке, им были известны все характеристики этой далеко не новой уже машины. Но они не знали места вылета, поскольку натовские ПВО вели МиГ только от границ ФРГ. Прошло еще 29 минут, а под крылом «всадника без головы» уже подходила к концу территория Бельгии... В конце концов натовцы решили ...не делать ничего! Впереди по курсу лежала Франция, а за ней Ла-Манш. Самолет либо упадет в воды пролива, либо его можно будет безболезненно сбить над морской гладью. Забыть МиГ-23М не дотянул до Ла-Манша. В 10-37 он упал на голову бедного Вим де Лара – к несчастью для него и к великому счастью для Москвы. Дело в том что по какой-то роковой случайности именно в этот день, 4 июля 1989 года, состоялся визит Михаила Горбачева во Францию. Если бы МиГ разбился на французской территории, до которой оставалось всего 15 км, международный скандал, и очень крупный, был бы неотвратим. Но случилось то, что случилось − ситуацию быстро замяли, советское правительство выразило соболезнования семье погибшего (не верится, но при падении погиб всего 1 человек, от чего его родным, конечно было не легче). Семья получила от СССР 800 тысяч долларов компенсации. «Мы едва избежали непостижимой катастрофы. Трудно представить, что могло случиться, упади самолет на промышленные кварталы Лилля», — облегченно вздохнул министр внутренних дел Бельгии Льюис Тоббэк и выразил молчаливое желание забыть эту историю. Все без исключения чиновники натовских стран это желание молчаливо поддержали. За два года до этих событий на Красной площади приземлился Матиас Руст, на легкой Сессне преодолевший все заслоны советской ПВО. В отставку был отправлен министр обороны, и царившая уже в то время гласность позволила долго ругать советскую ПВО и всю систему обороны, вспоминая чуть ли не каждый год об этом событии. Про Руста и его полет снято множество документальных фильмов, написаны статьи. А эту историю почему-то никто не вспоминает. Хотя неуправляемый МиГ-23 был не был легкой маленькой Сессной, летящей на сверхмедленной, по сравнению с перехватчиком, скорости, и не прятался, как Руст от локаторов в приземных помехах. Он шел на приличной высоте, открыт для всех средств ПВО. Советский МиГ беспрепятственно пролетел над западногерманскими, американскими и британскими группировками войск, их системами ПВО и аэродромами с истребителями. Натовская ПВО оказалась явно не на высоте, и так и не смогла, или не пожелала прервать этот фантастический полет призрака 4 июля 1989 года. Некоторое время, пока эту историю еще помнили, ходила шутливая фраза − «Чтобы преодолеть ПВО СССР потребовался спортивный самолет и летчик, а чтобы преодолеть ПВО НАТО не понадобилось даже летчика».
Ранее не видел столь красочно расписанного. И сумма компенсации вроде завышена. Таких случаев в количестве было, я бы почитал в таком ключе про Хокер Хантер, как он без пилота огибал бензовоза. За десять лет до...
Воздушный бой между израильскими и русскими летчиками: 5:0 в пользу Израиля В недавнем прошлом покойный СССР пытался воевать вместе арабами против Израиля. Стоит напомнить об одном одном воздушном бое между израильскими и русскими летчиками, закончившемся катастрофой для русских. Самолеты израильских ВВС, участвовавшие в воздушном бою 30 июля 1970: Истребитель-бомбардировщик Dassault Mirage IIIC Спойлер Автор: Александр Шульман Бой над Суэцем: пять сбитых русских МИГов. 30 июля 1970 года стал по-настоящему черным днем в истории советской военной авиации: в этот день в ходе беспощадной схватки над Суэцким каналом израильские асы сбили пять русских МиГов-21, пилотируемых капитанами Сыркиным, Каменевым, Журавлевым, Юрченко и Яковлевым. Для четырех русских летчиков этот бой стал последним в их жизни. Гибели русских летчиков предшествовала целая череда событий, приведших к полной вовлеченности СССР в войну против Израиля на стороне арабских стран. Самолеты израильских ВВС, участвовавшие в воздушном бою 30 июля 1970:: Истребитель-бомбардировщик Phantom После тотального разгрома Израилем арабских стран в Шестидневной войне 1967 года, СССР лихорадочно пытался восстановить военный потенциал своих арабских союзников – к арабам шел поток русских вооружений на многие миллиарды долларов. Однако развернувшиеся в 1968 году бои на линии разделения израильских и египетских войск показали полную несостоятельность арабского союзника СССР – израильская авиация господствовала в воздухе и, непрерывно нанося удары по важнейшим военным, промышленным и энергетическим центрам Египта, подвела этого важнейшего союзника СССР к новой катастрофе. Отчаявшись сдержать израильский натиск, президент Египта Насер неоднократно обращался к руководству СССР с просьбами направить советские войска для спасения своего арабского союзника. В декабре 1969 года президент Насер решился на беспрецедентный шаг – он совершил тайный визит в Москву для личной встречи с Л. Брежневым. Насер умолял Брежнева направить в Египет регулярные советские войска противовоздушной обороны и авиацию. Решение удовлетворить просьбу было принято на заседании Политбюро ЦК КПСС вместе с командованием Вооруженных Сил – волей своих лидеров СССР вовлекался в очевидную авантюру с непредсказуемым результатом. Операция по созданию группировки советских войск в Египет в составе 32 тысяч военнослужащих, получила название "Кавказ". Возглавил ее главком войск ПВО страны маршал П.Ф. Батицкий. Отправка войск и боевой техники морским путем производилась из порта Николаев в первых числах марта 1970 года в атмосфере полной секретности. Личный состав был переодет в гражданское платье, не имел каких-либо документов. Существовал строжайший приказ стрелять без колебаний по тем, кто «попытается выпрыгнуть за борт».. Прибыв на место, русские военнослужащие сразу же переодевались в египетскую военную форму без знаков различия и погон. Это сразу превращало их из военнослужащих в "лиц неопределенного гражданства и статуса", проще говоря - в иностранных наемников, лишенных защиты международного права. Недаром министр обороны СССР Гречко на проводах в Египет недвусмысленно предупредил своих пилотов: "Имейте в виду, товарищи, если вас собьют за Суэцким каналом и вы попадете в плен – мы вас не знаем, выкарабкивайтесь сами". Самолеты израильских ВВС, участвовавшие в воздушном бою 30 июля 1970: Истребитель-бомбардировщик Skayhawk Израильская разведка тщательно отслеживала оперативную активность советских войск –прослушивались все переговоры русских летчиков и технических служб в воздухе и на земле, многочисленная израильская агентура была внедрена на аэродромах, на которых базировались советские авиачасти. Свидетельством этому стал инцидент, произошедший 6 марта 1970 г.в каирском аэропорту Каиро-Уэст: русские лётчики и техники, только что прилетевшие на транспортных самолетах, еще только разминали ноги, делая первые шаги по египетской земле, как внезапно над ВВП на высоте 50 метров прошла пара "фантомов" с голубыми шестиконечными звездами на фюзеляжах. Тем самым израильтяне послали русским летчикам "черную метку" Советская авиационная группа включала, в частности, 35-ю отдельную разведывательную истребительную эскадрилью (командир полковник Ю. Настенко), базировавшуюся на аэродроме Джанаклис вблизи Александрии и 135-й истребительный авиационный полк ( командир полковник К. Коротюк), базировавшийся на аэродромах Бени Суэйф и Ком-Аушим в районе Каира. Именно с этих аэродромов ушли в свой последний бой русские летчики 30 июля 1970г. Существуют различные версии воздушного боя, произошедшего 30 июля. Назовем их израильская и русская. Эти версии едины в главном – в числе сбитых советских самолетов, но заметно расходятся в деталях. Принципиальная разница между ними заключается в том, что израильская версия основана на отчетах израильских летчиков, непосредственно участвовавших в том бою, тогда как русская, созданная историками и журналистами, обильно дополнена фантазиями и домыслами ее авторов. Потому за основу взята израильская версия боя. Первоначально русские и израильские летчики придерживались некоего "джентльменского согашения", уклоняясь от прямых столкновений. Но это "перемирие" продержалось недолго - 25 июля русскими самолетами был перехвачен израильский самолет Скайхок, получивший серьезные повреждения, однако его пилот сумел совершить посадку на своем аэродроме. Для израильского командования этот инцидент стал сигналом к переходу к активным боевым действиям против русской авиации. Была поставлена задача нанести противнику столь тяжелый урон, чтобы раз и навсегда отбить охоту у русских летчиков вступать в бой против израильской авиации. Была сформирована группа летчиков-киллеров, на счету которых были десятки сбитых самолетов врага. Для подавления радаров и связи были подготовлены средства радиоэлектронной борьбы. В качестве основного тактического приема было принято решение заманить русских летчиков в засаду Израильские летчики, участвовавшие в воздушном бою 30 июля 1970г.: подполковник Авияху Бен-Нун Израильские летчики, участвовавшие в воздушном бою 30 июля 1970г.:майор Эхуд Ханкин. Израильские летчики, участвовавшие в воздушном бою 30 июля 1970г.: капитан Авиам Села Израильские летчики, участвовавшие в воздушном бою 30 июля 1970г.: капитан Ифтах Спектор По данным разведки внимательно изучалась тактика ведения боевых действий противником. Вывод был неутешителен для советских летчиков: " Советские пилоты хорошо подготовлены к действиям в условиях европейских погодных условий с частой облачностью и дождями. Но и в совершенно других климатических условиях Средиземноморья, они продолжают применять ту же тактику без малейших изменений. Советские летчики неплохо владеют пилотажем и агрессивны. Но их действия ортодоксальны и предсказуемы. А главное, у них нет настоящего боевого опыта. Это наш самый большой козырь в любой конфронтации с русскими МиГами." Операция началась 30 июля примерно в 14:00. Четверка израильских "Фантомов" под командой подполковника Авиху Бен-Нуна атаковала египетскую радиолокационную станцию вблизи Суэцкого канала. Ведомым у Бен-Нуна был капитан Авиам Села. Ведущим второй пары был майор Эхуд Ханкин, его ведомым был капитан Галь. Для введения противника в заблуждение они действовали в стиле "Скайхоков", заметно уступавших по своим тактико-техническим характеристикам самолетам "Фантом". Затем к звену "Фантомов", притворявшихся "Скайхоками", присоединилось звено "Миражей" под командованием майора Амоса Амира. Впрочем, они тоже выдавали себя за нечто другое – четверка "Миражей" шла в плотном строю и потому на радарах противника они выглядели как один самолет. Еще одна четверка израильских "Миражей" шла на бреющем полете, оставаясь невидимой для радаров противника. "Одинокий израильский самолет" стал той наживкой, на которую клюнуло русское командование. Ловушка сработала – на перехват "одинокого самолета" устремились русские летчики. С аэродрома Ком-Аушим в 15:28 взлетело звено капитана Каменева, в 15:30 к нему присоединилось звено капитана Юрченко в составе капитанов Макара, Яковлева, Сыркина, взлетевшее с аэродрома Бени-Суэйф. Позднее к ним присединили еще три квартета русских МиГов, взлетевших с аэродрома Ком-Аушим. Они не догадывались, что летят в устроенную израильтянами засаду. За считанные секунды, ситуация полностью изменилась. Вместо легкой охоты на четыре ничего не подозревающих «Скайхока» и один беззащитный «Мираж», русские летчики вдруг обнаружили, что они окружены восемью «Миражами» и блокированы сверху четверкой «Фантомов». Съемки воздушных боев, сделанные с бортов израильских самолетов Когда «Миражи» атаковали МиГи, четверо снизу и четверо сверху, «Фантомы» набрали нужную высоту, перевернулись и начали пикировать на отдельные истребители противника. "Фантомы" произвели ракетную атаку звена капитана Юрченко. Первым победы добился майор Ашер Снир, сбивший МиГ ракетой на высоте 10 тысяч метров. Его жертвой стал, по-видимому, самолет командира звена капитана Юрченко, который взорвался в воздухе. Капитан Авиам Села вспоминает: "Они шли на нас парами, а мы дали им всем проскочить, чтобы не дать им взять нас в клещи, как они планировали. Они промчались мимо нас, пара за парой, как на параде. Мы подождали и направились за ними, зажимая их между собой." Русский летчик пытался оторваться на очень крутых виражах, а затем перешел в крутое пике. Противники опускались все ниже и ниже, отчаянно маневрируя и выжимая из своей машины все, на что она была способна. Наконец, на высоте двух тысяч метров и на дистанции в один километр, захват произошел и Авиам произвел пуск ракеты. Раздался мощный взрыв и МиГ превратился в огненный шар, с обломками разлетавшимися во все стороны. Останки самолета падали вниз, раскручиваясь в воздухе. Поразительно, но пилот успел катапультироваться и Авиам видел как он раскачивался на стропах парашюта. Летчики звена капитана Юрченко, капитаны Яковлев и Сыркин, были сбиты, но успели катапультироваться из своих горящих самолетов. Самолет капитана Макара был поврежден, но он сумел совершить вынужденную посадку. Капитан Яковлев погиб после катапультирования из-за поражения купола парашюта. Самолет русских ВВС, участвовавший в воздушном бою: Истребитель-бомбардировщик МиГ-21 Как был сбит ведущий второго звена капитан Каменев никто не видел. Летчик звена Каменева капитан Журавлев был сбит и катапультировался на предельно малой высоте, его парашют не успел раскрыться и летчик погиб. Скорее всего его сбил подполковник Авиху Бен-Нун. Он зашел в хвост одного из МиГов. Русский летчик резко спикировал вниз до высоты 2,000 метров и, перейдя на бреющий полет, пытался уйти от своего преследователя. Но «Фантом» следовал неотступно. Авиху Бен Нун: " Я смог произвести пуск ракеты, но из-за чрезвычайно высокой скорости МиГа, захват был сделан на самом пределе. Ракета поразила цель и взорвалась. Но МиГ продолжал лететь, даже не сбавляя скорость. Тогда я выпустил радиолокационную ракету «Спарроу». «Спарроу» настигла МиГ и он взорвался. Я уверен, что летчик погиб, т.к. было слишком низко для успешного катапультирования." Итог схватки подвел один из ее участников подполковник Авиху Бен-Нун: " "Я думаю, русские совсем неплохо летают. Меня даже удивило, что они проделывали со своими машинами. Но им явно не хватало навыков эффективного боевого маневрирования чтобы поразить противника. Они хорошие летчики, но слабые тактики. У них нет боевого опыта. Они действуют по шаблону и поэтому легко предсказуемы." Результаты воздушного боя произвели шоковое впечатление на руководство СССР. Уже на следующий день после боя в Каир прилетел маршал Павел Кутахов, главком ВВС СССР. 2-го августа Кутахов отдал приказ о прекращении полетов русских летчиков в зоне Суэцкого канала. Маршал Кутахов запретил своим пилотам вступать в бой с израильскими истребителями. Катастрофический итог воздушного боя в египетском небе сыграл не только важную роль в стратегическом раскладе сил в мире, но и показал неготовность советских ВВС к ведению современной воздушной войны, провал всех концепций боевой подготовки советских летчиков.
Аналогичные случаи 11 июня 1964 года во время учебного полёта на Су-9У из 179 ИАП в результате потери внимания на предпосадочном круге и опасного снижения скорости катапультировались капитан Мельников и инструктор майор Николаев. После катапультирования самолёт набрал высоту около 1300 метров. После полной выработки топлива он приземлился на пахоту в районе аэродрома, получив при этом серьёзные повреждения, и был списан 25 января 1965 года во время ночного учебного полёта на истребителе Су-9 в результате отказа управления катапультировался подполковник Овчаров. Самолёт приземлился самостоятельно в 32 км от аэродромаСары-Шаган, получив минимальные повреждения и смяв ПТБ. Скорость на посадке составила 400 км/ч, пробег 250 метров. Истребитель был восстановлен 2 февраля 1970 года над Монтаной во время тренировочного полёта истребитель-перехватчик Convair F-106 Delta Dart 71-го истребительного полка . ВВС США в процессе отработки приёмов манёвренного воздушного боя вошёл в плоский штопор. На высоте 4600 метров лётчик Гэри Фуст катапультировался после того, как вывести самолёт не удалось даже с применением ПТС. В результате изменения центровки оттриммированный на взлёт самолёт на глазах у изумлённых пилотов самостоятельно вышел из штопора, снизился и приземлился на заснеженное кукурузное поле. Прибывший на место происшествия местный шериф был немало удивлён отсутствием видимых повреждений и работавшим двигателем. Авиабаза Макклелан ., с которой он связался, посоветовала ему дождаться полной выработки топлива, на что ушёл час и 45 минут. В процессе обследования ЛА выяснилось, что полученные повреждения минимальны, а один из офицеров-техников даже заявил, что они не больше, чем обычно получаемые в результате выката с ВПП. Прослужив после ремонта ещё 18 лет, истребитель ныне экспонируется в Национальном музее ВВС США. 4 мая 1972 года над территорией Дании пилот британского Hawker Siddeley Harrier катапультировался после попадания птицы в воздухозаборник. Самолёт продолжил лететь в южном направлении, вторгся в воздушное пространство ФРГ, был перехвачен немецким F-104 и после 38 минут неуправляемого полёта упал в районе Хюттена 4 марта 1976 года во время испытаний Як-38 (лётчик — полковник Хомяков) после вертикального взлёта с заводского аэродрома из-за отсутствия защиты от зуммерного попадания сигнала в канал электропитания системы автоматического катапультирования СК-3М произошло её самопроизвольное срабатывание. Хомякова выбросило через остекление фонаря, а самолёт под управлением САУ-36 при всех работающих двигателях набрал высоту порядка 10000 метров и после выработки горючего упал в овраг. Лётчик на парашюте благополучно опустился на лёд Волги. После аварии систему СК-3М соответствующим образом доработали. 4 июля 1979 года у истребителя Hawker Hunter Mk.F6 (бортовой номер XG197) под управлением флайт-лейтенанта Алика Николсона во время полёта над Северным морем заглох двигатель. После катапультирования двигатель неожиданно заработал и самолёт отправился в сторону городка Тинтагель. Над городом двигатель заглох в последний раз, и накренившись на правое крыло, истребитель чудом отвернул от автоцистерны с 1500 галлонами бензина и вклинился в 3,5-метровый зазор между двумя жилыми домами, повредив лишь три припаркованные машины, оранжерею и бассейн. Самолёт при этом не взорвался и не загорелся. Учитывая то, что это случилось в самый разгар туристического сезона, жертв могло бы быть очень много. Столь чудесное избежание катастрофы местные жители конечно же связали с покровительством Короля Артура, который, по преданию, родом из Тинтагеля. Любопытно, что один из домов, у стены которого нашёл пристанище истребитель, назывался «King Arthur’s Terrace». А второй дом стал именоваться «Hunter’s Rest». 22 октября 1987 года во время испытательного полёта британского истребителя-бомбардировщика BAE Harrier II над графством Уилтшир произошло непреднамеренное катапультирование пилота, который при этом погиб. Неуправляемый самолёт находился в воздухе ещё около полутора часов и упал в Атлантический океан в 250-500 милях (по разным источникам) юго-западнее побережья Ирландии, израсходовав весь запас топлива.
Roman170, не изучали воздушную бойню корейской войны? Вот где навалили и МиГов и прочего. Там ас один за день три МиГа свалил. Очень жаль, что в свое время секретили, все же героев было в количестве, с обоих сторон. Больше полтыщи одних МиГов сбито.
Египет и Израиль в Войне на Истощение, 1967-70 г.г Первая настоящая конфронтация между советскими и израильскими боевыми самолетами произошла 25 июля 1970г. С момента своего прибытия в Египет, советские пилоты и советники насмехались над египетскими летчиками за их неспособность справиться с «Миражами» и «Фантомами». Постоянно проигрывая схватки в воздухе, египтяне почти прекратили попытки перехвата самолетов противника. Для русских, это была не только трусость, но и серьезное пятно на качестве их обучения, тактики, самолетов и в целом на их репутации в мире военной авиации. Египтяне, в свою очередь, быстро разочаровались в своих советских союзниках. Бестактное, высокомерное поведение русских, в сочетании с языковым барьером, приводило к отчуждению с обеих сторон. Египетские военные немало повоевали с израильтянами и кое-что тоже знали о своих противниках. Спойлер В конце июля, советские летчики начали более активно принимать участие в разворачивающихся событиях. Они стали досаждать израильтянам, имитируя перехваты «Скайхоков», когда те бомбили позиции вдоль канала. Однажды советские МиГи попытались приблизиться к «Фантому» Рами Харпаза, но он, повинуясь команде из центра управления полетами, оторвался от своих преследователей и вернулся на базу. 25 июля, два «Скайхока» атаковали египетские позиции, когда на горизонте появились два советских МиГа и устремились на израильтян. МиГи были опознаны израильской радиоразведкой, которая прослушивала переговоры пилотов. На этот раз из переговоров следовало, что русские определенно намеревались осуществить настоящий боевой перехват. Израильские пилоты получили команду оторваться от противника и вернуться на базу, но МиГи уже были рядом. «Скайхок» был очень маневренной машиной, но он не обладал скоростью истребителя и их перехватили в момент, когда они были наиболее уязвимы, пикируя на наземные цели. Ведущий МиГ выпустил ракету Р-13 (AA-2 Atoll по обозначениям НАТО), которая разорвалась возле одного из «Скайхоков», повредив хвостовое оперение и почти лишив его управляемости. Только благодаря незаурядному мастерству израильского пилота, ему удалось сохранить контроль над самолетом и дотянуть до ближайшего аэродрома на Синае. Назавтра, ободренные советской активностью, египетские ВВС предприняли свой самый крупнейший за все время Войны на Истощение налет на линию Бар-Лева. Прямое вмешательство Советов в боевые действия вызвало почти электрический эффект в ВВС Израиля. Один из израильских летчиков сказал позднее: «Мы ожидали подобного развития событий давно. Когда они напали на «Скайхоки», мы знали, что следующим шагом для нас будет вступить с ними в бой и, честно говоря, многие из нас приветствовали такую возможность». На следующий день, 26 июля, премьер-министр Голда Меир провела совещание с военным руководством страны чтобы обсудить складывающуюся обстановку. Согласно разведданным Моссада, Советы отправили в Египет своих лучших летчиков-истребителей с сотнями летных часов за плечами. Однако, глава ВВС Моти Ход так прокомментировал данные Моссада. Русские пилоты хорошо подготовлены к действиям в условиях европейских погодных условий с частой облачностью и дождями. Но и в совершенно других климатических условиях Средиземноморья, они продолжают применять ту же тактику без малейших изменений. Советские летчики неплохо владеют пилотажем и агрессивны. Но их действия ортодоксальны и предсказуемы. А главное, у них нет настоящего боевого опыта. Это наш самый большой козырь в любой конфронтации с русскими МиГами. Надо было решать, как реагировать на советскую провокацию. Возможно, было бы разумным проигнорировать вызов русских и оставить его без ответа? К этому склонялся Моше Даян, который был против вооруженной конфронтации с Советами. А может надо было бы проучить русских? За это ратовал Хаим Бар-Лев. Глава Моссада высказался так: «Они начнут вмешиваться еще больше и зайдут настолько далеко, насколько мы позволим им это. Послу в США Ицхаку Рабину было поручено прозондировать почву в американской администрации. Реакция Киссинджера превзошла все ожидания руководства Израиля. Выслушав Рабина, он сказал: «Задайте им жару! А в случае чего, мы вас поддержим». Поддержка Киссинджера позволила сторонникам решительных действий одержать верх над все еще колебавшимся Даяном и дать зеленый свет ответной акции. Большинство в правительственных эшелонах согласилось, что бездействие перед лицом открытого советского вызова будет расценено всеми как признак слабости и Москва решит, что она может диктовать Израилю свою волю. Моти Ходу разрешили прямое столкновение с русскими МиГами. Перчатка, брошенная Москвой, была поднята и гроза разразилась над Суэцким каналом уже через несколько дней. Возмездие было скорым и болезненным. Начальник Генштаба, генерал Бар-Лев, задолго до описываемых событий предчувствовал, что прибытие советских истребителей в Египет врядли закончится без их участия в боевых действиях. Превосходство в воздухе было решающим фактором для успеха Израиля в конфликте, а ВВС Египта сами не могли нейтрализовать Хель Хаавир. Поэтому участие советских МиГов, в той или иной форме, казалось неизбежным. Бар-Лев поручил Моти Ходу разработать конкретный план действий на случай, если такая необходимость возникнет. Генерал Ход вызвал начальника оперативного отдела штаба ВВС Якова Агаси и приказал ему начать разработку операции против русских. Задача была ясна: воздушный бой с решительной победой израильтян. Тактика? Засада! Если это срабатывало в прошлом, должно сработать и теперь. Агаси отправился с визитом к Давиду Порату. Этот сравнительно молодой полковник, в прошлом один из лучших летчиков ВВС Израиля, после перехода на штабную работу спланировал ряд блестящих воздушных операций против ВВС Египта. Позднее, его перевели на другую работу с повышением, но сейчас Агаси нуждался именно в нем. Он знал, что никто не мог сравниться с Давидом в оригинальности задумки и тщательности в любых мелочах. А в такой операции, какая предстояла, осечек не должно было быть. Через неделю план операции был готов. События должны были развернуться между городом Суэц и Каиром, ближе к Суэцу и недалеко от аэродрома в Котмие, где базировались советские истребители. В планировании операции участвовал и Иосиф Наор, который обеспечивал «электронную» часть хитроумного замысла. Операция была проведена 30 июля. Первыми, с базы в Рамат-Давиде, в небо взлетели 4 «Фантома» под командой подполковника Авиху Бен-Нуна и направились в сторону города Суэц на берегу Суэцкого залива. Около 14:00, «Фантомы» атаковали египетскую радиолокационную станцию у Соханы. Только вместо того, чтобы атаковать так, как это всегда делали «Фантомы», они стали действовать в стиле «Скайхоков». Подобно «Скайхокам», они образовали «круг индейцев» над целью, и самолеты по очереди бомбили, входя в крутое, свойственное «Скайхокам», пике. На египетском радаре, 4 кружащие отметки были зарегистрированы как «Скайхоки», выполняющие обычную бомбежку объекта. Ведомым у Бен-Нуна был капитан Авиам Села. Ведущим второй пары был майор Эхуд Ханкин, который первым открыл боевой счет «Фантомов» в Хель Хаавире, сбив в ноябре 1969г. египетский МиГ-21. Его ведомым был Галь. Пока «Фантомы» притворялись «Скайхоками», с авиабазы Тель-Ноф в воздух поднялся квартет «Миражей» под командой Амоса Амира. «Миражи» летели прямо, на высоте 6,000 метров, направляясь в тот же район, где уже находились «Фантомы». Однако, подобно «Фантомам», «Миражи» выдавали себя не за тех, кем они в действительности были. Они летели столь плотно сомкнутым строем, что на экране египетского радара они регистрировались как отметка одной машины. Четыре истребителя казались египтянам одним самолетом, вероятно выполняющим разведывательный полет. Еще одна четверка «Миражей» взлетела в Рамат-Давиде и тоже направилась в тот же самый район, что и их предшественники. Они шли на бреющем полете и их отметок на экранах радаров противника не возникло вообще. У линии фронта, они стали курсировать, скрываясь за низким горным хребтом. Дополнительный квартет «Миражей» стоял в полной боеготовности у взлетной полосы на аэродроме Рафидим (Бир Гафгафа). Из числа летчиков, участвовавших в операции, у 12 имелись на счету сбитые самолеты противника, а их суммарный боевой счет составлял 59 побед. Среди пилотов были такие асы, как капитан Ифтах Спектор и капитан Ашер Снир. Кудесник Наор активно манипулировал электронными сигналами, искажая изображение на экранах египетских радаров. Как и ожидал Порат, вид четырех беззащитных «Скайхоков» и «Миража» в разведывательном полете было слишком соблазнительно для противника. Русские заглотнули наживку и подняли в воздух два квартета МиГов с аэродрома Бени-Сувейф. За ними последовали еще три четверки с авиабазы Кум-Ушим. Итого, 20 МиГов пошли на перехват израильских самолетов. Позднее, когда в воздухе развернулось настоящее сражение, к советским истребителям присоединился еще один квартет МиГов с аэродрома Котмия. Всего, в бою приняло участие 24 МиГ-21 и 16 израильских истребителей: 4 «Фантома» и 12 «Миражей» (по другим источникам МиГ-21 было 20 - 4 вступить в бой не успели). Четверка МиГов пришла низко, почти на бреющем полете. Оказавшись под «Скайхоками», они атаковали противника снизу. Другая четверка советских истребителей на большой высоте приблизилась к «разведчику» «Миражу». Остальные МиГи следовали за двумя первыми квартетами. Как только МиГи начали взмывать вверх к «Скайхокам» и пикировать на «одиночный» «Мираж», из бункера Моти Хода поступил сигнал к началу боя. Мгновенно случилось 4 вещи. Во-первых, «Скайхоки», оказавшиеся «Фантомами», нарушили свой «индейский круг» и круто ушли вверх. Набрав большую высоту, они кружили там, наблюдая за происходящим, и готовые спикировать на любой МиГ, пытающийся покинуть «поле» боя. Во-вторых, четверка «Миражей», изображавших «разведчика», разошлась в стороны, сбросила подвесные баки и развернулась в сторону приближающихся МиГов. В-третьих, «Миражи», скрывавшиеся за хребтом в Синае, включили форсаж и дали полный вперед. В-четвертых, квартет «Миражей» из Рафидим также на полном форсаже устремился вперед. Израильские «Скайхоки» За считанные секунды, ситуация полностью изменилась. Вместо легкой охоты на четыре ничего не подозревающих «Скайхока» и один беззащитный «Мираж», русские летчики вдруг обнаружили, что они окружены восемью «Миражами» и блокированы сверху четверкой «Фантомов». Это ошеломило их. Они ожидали, что из центра управления полетами их уведомят о любых неожиданностях и будут направлять их действия. Этого, однако, не произошло, т.к. полковник Наор продолжил свое магическое шоу, полностью ослепив радары противника. Советские пилоты были предоставлены самим себе. Израильские летчики мастерски владели тактикой воздушного боя, где опыт пилота торжествует над техническими характеристиками машин. Они приобрели свои навыки годами упорной, напряженной работы. В ВВС Израиля практиковалось интенсивное и реалистичное обучение, которое дополнялось бесценным боевым опытом. Пилоты Хель Хаавира были хорошо подготовлены к хаотичности воздушных битв, распадающихся на поединки отдельных пар, где импровизация и спонтанность действий становятся решающими факторами успеха. Даже будучи в меньшинстве, израильтяне быстро почувствовали неопытность советских пилотов. Русские дрались ожесточенно, но тогда как израильтяне были в своей стихии, для советских летчиков этот опыт был травматичен. Когда «Миражи» атаковали МиГи, четверо снизу и четверо сверху, «Фантомы» набрали нужную высоту, перевернулись и начали пикировать на отдельные истребители противника. Первым победы добился Ашер Снир, сбив МиГ ракетой на высоте 10 тысяч метров. Пилот сбитого МиГа катапультировался на этой высоте и, медленно опускаясь вниз, он имел возможность лучше кого-либо другого обозревать то, что происходило в воздухе. Парашют этого пилота служил также ориентиром для других летчиков, т.к. пустыня внизу была лишена каких-либо особенностей рельефа, относительно которых можно было определять свое местоположение. Израильский «Мираж-3CJ» 101-й эскадрильи После краткой погони за несколькими МиГами, Авиху Бен-Нун сумел зайти в хвост одному из них. МиГ резко спикировал вниз до высоты 2,000 метров и, перейдя на бреющий полет, пытался уйти от своего преследователя. Но «Фантом» следовал неотступно. Обе машины неслись со скоростью звука в 30 метрах над землей. Рядом с «Фантомом» мчался «Мираж», пилот которого решил присоединиться к охоте. Бен-Нун вспоминал позднее: МиГ был в полутора километрах впереди нас. Меня беспокоило только одно: как бы пилот «Миража» не сбил МиГ раньше меня. У него были израильские ракеты «Шафрир», а у меня американские «Сайдуиндеры». Наконец, я смог произвести пуск ракеты, но из-за чрезвычайно высокой скорости МиГа, захват был сделан на самом пределе. Ракета поразила цель и взорвалась. Но, казалось, повреждения были недостаточны, т.к. МиГ продолжал лететь, даже не сбавляя скорость. Мой штурман посоветовал использовать радиолокационную ракету «Спарроу». Я сам даже не подумал о ней, т.к. тот тип, что был у нас, был устаревшим и не предполагался к использованию на столь малой высоте. В это время мы приблизились к долине Нила и оказались несколько выше. Сейчас наши шансы стали чуть лучше и я знал, что мой штурман отлично владеет техникой наведения с помощью радара. Он захватил цель и я произвел пуск. «Спарроу» настигла МиГ и он взорвался. Я уверен, что летчик погиб, т.к. было слишком низко для успешного катапультирования.
Капитан Авиам Села вспоминает: Они шли на нас парами, а мы дали им всем проскочить, чтобы не дать им взять нас в клещи, как они планировали. Они промчались мимо нас, пара за парой, как на параде. Мы подождали и направились за ними, зажимая их между собой. Перед нами было 16 МиГов! Я никогда не видел столько машин в одном бою. Небо было заполнено истребителями, беспорядочно маневрирующими в сумятице боя. Повсюду падали подвесные баки. Я не боялся их численного превосходства. Меня лишь страшила возможность столкновения с другим самолетом или одним из падающих баков. Я заметил, как один МиГ в двух километрах от нас начал правый вираж, чтобы зайти сзади моего ведущего. Я тоже развернулся вправо и русский пилот атаковал меня, отказавшись от преследования моего ведущего. МиГ пикировал на меня сверху, что давало ему определенное преимущество. Я резко бросил свой «Фантом» влево и мы крутились вдвоем, снижаясь, пока не достигли высоты 5000 метров. В этот момент мы были всего в 150 метрах друг от друга. Спойлер Много лет назад, еще будучи пилотом «Мистера», Авиам освоил манёвр «дай ему проскочить» Яка Нево, одного из основателей израильской школы тактики воздушного боя. Обнаружив МиГ за своей спиной, он бил по тормозам и делал «бочку», в бешеной круговерти уходя от погони. Авиам сделал это и сейчас. Как всегда, прием выручил его. МиГ проскочил вперед и Села быстро зашел ему в хвост. Русский летчик пытался оторваться на очень крутых виражах, а затем перешел в крутое пике. Противники опускались все ниже и ниже, отчаянно маневрируя и выжимая из своей машины все, на что она была способна. Штурман Авиама, Бен, приник к приборам системы управления огнем, стремясь ни на секунду не пропустить сигнал о том, что головки наведения ракет среагировали на жар, исходящий из сопла двигателя МиГа. Наконец, на высоте двух тысяч метров и на дистанции в один километр, захват произошел и Авиам произвел пуск ракеты. С огромной скоростью, «Сайдуиндер» устремился к цели и поразил ее. Раздался мощный взрыв и МиГ превратился в огненный шар, с обломками разлетавшимися во все стороны. Останки самолета падали вниз, раскручиваясь в воздухе. Поразительно, но пилот успел катапультироваться и Авиам видел как он раскачивался на стропах парашюта. Схватка разгорелась и практически все машины были втянуты в нее. Истребители обеих сторон то взмывали ввысь, то пикировали вниз, то закручивались в стремительном хороводе крутых виражей. Ярко голубое небо было покрыто замысловатым рисунком огненных трасс ракет и снарядов. Бен-Нун вспоминает: «Вокруг было так много самолетов, что мы даже обменивались противниками, а иногда чуть не стреляли друг в друга». Вскоре пилот «Миража» «Авик» сбил еще один МиГ огнем из пушки. Воздушный бой начался и закончился столь быстро, что капитан Ифтах Спектор успел насчитать три огненных шара за то краткое время, что потребовалось его четверке для броска из Бир Гафгафы к месту событий. Этот квартет прибыл в последние моменты сражения. Всего за три дня до того, Ифтах сбил в воздушной дуэли два египетских МиГ-17: один ракетой, другой – из пушки. Сейчас он находился со своей группой на периферии схватки и мог наблюдать как все небо было расчерчено дымными шлейфами траекторий ракет. Спектор вспоминает: «Это было похоже на летнюю ночь со светлячками, то включающими, то выключающими свои огни». Он сбросил свои подвесные баки и определил для себя цель. Ифтах быстро вышел на необходимую дистанцию и выпустил ракету. Но одновременно с ним, другой «Мираж», Ашера Снира, тоже выстрелил по этому же МиГу. Самолет был серьезно поврежден, но не упал, а начал выходить из боя. Ни Спектор, ни Снир не видели как он разбился и потому данный МиГ не был сначала зачтен как победа. Двумя месяцами позднее, вся эта история просочилась в английскую газету Лондон Дэйли Экспресс. Заголовки британских газет были 5:0. Три летчика успешно катапультировались, а двое погибли. Утечка информации произошла из египетских источников. Разведданные, подтвердившие именно такой исход боя, были добыты только через несколько лет. Окончательно точки над “ i ” были расставлены спустя шесть лет во время визита в Иерусалим египетского президента Анвара Садата, который в частной беседе подтвердил, что в том бою было действительно потеряно пять советских истребителей. К тому моменту стало очевидно, что пилоты МиГов растеряны, обескуражены и пытаются выйти из боя. Плохо подготовленные к такому типу схватки, они быстро потеряли вкус к ней и от первоначальной агрессивности не осталось и следа. Их жесткие боевые порядки рассыпались. Их планы были нарушены. Они были изолированы от своего центра управления полетами, с которым не могли установить связь. Советские летчики видели как их товарищей сбивали, одного за другим, и их стала охватывать паника. Поток русских ругательств заполнил волну радиосвязи между МиГами. Операторы израильских станций радиоперехвата, настроенные на частоты советских передатчиков, с интересом слушали как русские матерятся. Все, что осталось в арсенале действий русских пилотов, это отчаянное маневрирование чтобы уйти от преследования и вернуться на свои базы. В небе началась погоня «Миражей» и «Фантомов» за выходящими из боя МиГами и израильские самолеты углубились в Египет. Возникла перспектива схваток со свежими силами противника, т.к. русские начинали поднимать в воздух подкрепления. Затем в эфире раздался хорошо знакомый голос Моти Хода: «Всем немедленно выйти из боя и вернуться на свои базы». Голос звучал жестко и безапелляционно. Неохотно, но израильские пилоты подчинились приказу. Все «Миражи» и «Фантомы» благополучно приземлились на своих аэродромах. А в египетской пустыне догорали обломки пяти МиГов. Это была крупнейшая битва в воздухе со времени Шестидневной войны. Советские летчики никогда раньше не верили рассказам египтян о том, насколько хороши израильские пилоты в воздухе. Но сейчас русские испытали это на своей шкуре и предупреждения египтян оказались сущей правдой. Ореол непобедимости над Хель Хаавиром усилился еще больше. Послание Москве было совершенно ясным, без каких-либо экивоков. Авиху Бен-Нун позднее так охарактеризовал своих противников: Я думаю, русские совсем неплохо летают. Меня даже удивило, что они проделывали со своими машинами. Но им явно не хватало навыков эффективного боевого маневрирования чтобы поразить противника. Они хорошие летчики, но слабые тактики. У них нет боевого опыта. Они действуют по шаблону и поэтому легко предсказуемы. Он рассказал также о тактическом приеме русских по заманиванию противника в западню. Советские истребители летели в боевом порядке, известном как «кубанская этажерка»: две пары звена следовали одним курсом на разных высотах, с одной парой впереди, а другой – позади. Русские надеялись, что противник атакует первую пару, не заметив второй, следующей на значительном удалении. Но израильтяне разгадали эту уловку и резко тормознув, заставили обе пары МиГов проскочить вперед, оказавшись в результате у них всех на хвосте. Удивительно, но результаты воздушного сражения русских с израильтянами очень обрадовали египетских летчиков. Советские инструкторы постоянно отчитывали египтян за их тактику, боевые навыки и отсутствие должной боевитости. Теперь, серьезное поражение русских в их первой же конфронтации с противником, оправдывало неудачи самих египтян. В тот вечер, вечеринки в честь победы происходили не только на израильских авиабазах Хатцор, Рамат Давид и Тель Ноф. Похожие вечеринки имели место и на всех авиабазах Египта – в честь поражения заносчивых советских учителей. Офицерские столовые египетских авиабаз содрогались от дружного хохота, вызванного едкими замечаниями присутствовавших по адресу их русских менторов. По мнению египтян, русские, наконец, получили то, чего они заслуживают. Тяжелое поражение в воздухе стало звонкой пощечиной для советских ВВС. Их престиж в мире военной авиации был под угрозой. Агенты Моссада повсюду внимательно наблюдали за советской реакцией. Уже на следующий день после боя, в Каир прилетел маршал Павел Кутахов, командующий ВВС СССР. Едва сойдя с трапа самолета, он начал расследование обстоятельств столь печального для советских военных результата вооруженного столкновения с противником. Очевидцы рассказывали, что Кутахов нервно тряс головой и все время повторял одни и те же слова: «Это катастрофа»! 2-го августа Кутахов отдал приказ о прекращении полетов советских летчиков в зоне Суэцкого канала. Руководство СССР явно не желало испытывать судьбу и еще раз подвергаться риску унижения. Израильский репортер известной американской газеты «Вашингтон Пост» опубликовал статью в номере от 29 октября 1970г., в которой он описал визит Кутахова в Египет с такими подробностями, которые он мог узнать только от Моссада. В статье сообщалось, что советский маршал запретил своим пилотам вступать в бой с израильскими истребителями, если они не могли гарантировать победу, что практически означало – никогда. Решение пойти на открытое столкновение с советской авиацией было самым трудным решением руководства Израиля в 1970г., году богатом событиями критической важности. Но после конфронтации, израильским лидерам было чему порадоваться. Когда посол Рабин подробно проинформировал Киссинджера о том, что случилось в небе Египта, последний ответил: «Прекрасно! Русские поймут этот урок»! Фактически, руководство КГБ было уверено, что американцы дали Израилю зеленый свет для воздушного боя 30 июля с советскими истребителями. И это было достаточно близко к истине. Опасная эскалация вооруженного конфликта на Суэцком канале, тем не менее, принесла желаемые плоды. Предсказание Киссинджера оправдалось и русские извлекли из всего произошедшего урок. Советское руководство уведомило египетскую сторону, что оно не может далее гарантировать неприкосновенность египетских воздушных рубежей. Такое признание было, наверное, горчайшей пилюлей для гордецов во главе СССР. Без советской защиты, Насер не мог продолжать вооруженную конфронтацию с Израилем и вынужден был согласиться на прекращение огня, вступившее в силу в полночь 7/8 августа. Первоначально перемирие было рассчитано на 3 месяца, реально же оно продержалось (не считая нескольких эксцессов) до октября 1973г. В течение 1,141 дня Войны на Истощение ВВС Израиля сбили 113 египетских самолетов и еще 25 было сбито средствами ПВО – ракетами и зенитной артиллерией. Хель Хаавир потерял 4 «Мираж-3» в воздушных боях (один 15.07.67, два 20.07.69 и один 11.09.69) и 13 самолётов было сбито средствами ПВО противника. Битва с советскими зенитно-ракетными комплексами была крайне ожесточенной и привела к определенным потерям у израильской авиации. Советские средства ПВО значительно уменьшили военное превосходство Израиля над Египтом. Вместе с тем, на вооружение ВВС Израиля поступил целый набор новых средств радиоэлектронной борьбы, как американского, так и израильского производства. Новое оборудование сделало борьбу с ПВО противника более эффективной. В американском журнале Newsweek от 1 июня 1970г. была опубликована статья с некоторыми подробностями о противоборстве сторон в ходе Войны на Истощение. В данной статье, в частности, сообщалось, что во время налетов израильской авиации на египетские позиции только за 1969г. погибло 12 советских военных советников и 29 было ранено. А 5 июля 1970г., во время атаки «Фантомов» на ракетную батарею, погиб советский генерал-майор. Это был военный самого высокого звания из числа советских советников, когда-либо погибших за границей. Потери египтян исчислялись многими тысячами. В ходе Войны на Истощение у ВВС Израиля возникло много тактических проблем, решение которых требовало радикальных изменений в методах борьбы с ПВО противника и это приходилось делать в условиях непрекращающихся боевых действий. Для пилотов это означало постоянную боеготовность без Шабата, без семьи, без отдыха. СССР бросал в бой все новую и более совершенную боевую технику; Израиль также принимал на вооружение новые средства борьбы с ней. Сотни летчиков и тысячи техников овладевали поступающим оборудованием, оружием и новейшими типами самолетов. Часто находясь на грани истощения нервной энергии и физических сил, сравнительно небольшое число летного персонала и наземных служб успевало все же осваивать новую сложную технику и продолжало обеспечивать качественное превосходство Израиля в воздушной войне. Участие в боевых операциях давало летчикам бесценный опыт, несравнимый ни с какими тренировками, даже самыми реалистичными. Однако, ситуация была непростой. Хель Хаавир одержал в Шестидневной войне блестящую победу, но не без существенных потерь. Тогда как СССР, по окончании войны, быстро снабдил Египет новыми МиГами, у Израиля оставалось всего три эскадрильи изрядно изношенных «Миражей». И им одним приходилось обеспечивать чистое небо над головой, до тех пор пока в сентябре 1969г. не стали поступать первые «Фантомы». ВВС Израиля использовали для базирования своих истребителей бывший египетский военный аэродром в Бир Гафгафе (Рафидим), расположенный в глубине Синайского полуострова, в 75 км от канала. В течение трех лет этот аэродром находился в эпицентре событий той странной, необычной войны, которая велась в воздухе между Египтом и Израилем. Командир эскадрильи Спектор вспоминает: В Бир Гафгафе война не прекращалась никогда. Мы совершали боевые вылеты ежедневно... чтобы удерживать канал, чтобы уменьшить потери наших наземных войск, чтобы нанести потери египтянам, для чего угодно. С рассвета до заката, два «Миража» всегда стояли наготове, с летчиками в кабинах, с фонарем, готовым закрыться в одно мгновение, с техниками, готовыми отсоединить все шланги и кабели в любую минуту. Чтобы сэкономить несколько драгоценных секунд на взлете, наши механики подсоединили телефон с контрольной башни к огромному колоколу, привезенному с заброшенного египетского медного рудника. Как только из штаба ВВС звонили на контрольную башню, колокол начинал греметь и «Миражи» выкатывались на взлетную полосу. Пока оператор на башне читал приказ, поступивший из штаба, истребители уже мчались к каналу и вторая пара «Миражей» уже выкатывалась на взлетную полосу. РЭБ, или средства радиоэлектронной борьбы, имевшие малое значение в Шестидневную войну, теперь приобрели огромную важность. Израильтянам пришлось начинать с нуля в овладении всеми тонкостями хитроумных способов ведения электронной войны. Специалисты в этой области тоже находились под постоянным прессом нелегкого состязания со сверхдержавой, накопившей немалый опыт в боевом применении ракет и радаров, и обладавшей огромным научно-техническим потенциалом для разработки и производства все нового и более совершенного оружия. Американская помощь в сфере РЭБ очень помогала, но надеяться только на нее не приходилось, т.к. Израиль теперь сам находился на переднем крае электронного фронта. Борьба израильской авиации с ЗРК противника была главным содержанием Войны на Истощение. В «Журнале ВВС Израиля» за октябрь 1981г., появились воспоминания бригадного генерала «А», касавшиеся боевых действий того времени: Ближе к концу Войны на Истощение, в июле 1970г., мы произвели знаменитую атаку на ракетные позиции противника у Суэцкого канала. Именно тогда советский «ракетный каток» приближался к берегам канала. 17 июля мы атаковали пять ракетных батарей, размещенных в пределах 30 км от канала. В этой атаке я вел группу на одну из батарей. Передо мной была группа самолетов из другой эскадрильи. Эту группу возглавлял подполковник Хец (в то время – майор; произведён в подполковники после гибели – Л.И. ). Он был сбит в ходе этой операции, и это произошло на моих глазах. Хец летел на несколько километров впереди меня. Я заметил позицию, с которой в него выпустили ракеты. Они же стреляли и в нас, выпустив около 50 ракет, но мы уклонились от них. Меня ничего особо не беспокоило. Я начал атаку на батарею, которая стреляла в Хеца. Приблизившись к батарее, я заметил ракету, выпущенную по мне. Я предупредил своего ведомого, что по нам ведется огонь и он ответил, что он тоже видит батарею и выпущенную ракету. Мы разлетелись в стороны До тех пор, все ракеты, которые использовались против нас, были С-75. Они были очень большие и их было легко заметить издалека; во Вьетнаме, американцы называли их «летающими телеграфными столбами». Чтобы увернуться от этой ракеты делали так: когда ракета выглядела в свою натуральную величину, надо было резко отвернуть и ракета не могла повторить маневр. Но сейчас была ракета другого типа – С-125, меньшего размера и более маневренная. Я наблюдал как ракета приближалась ко мне. Я спикировал и она пошла следом. Я ждал пока ракета станет достаточно большой на вид чтобы сманеврировать и уйти от нее. Но я еще не привык к меньшему размеру С-125 и несколько запоздал с началом виража. Мой маневр спас меня от прямого попадания, но ракета взорвалась очень близко от меня. Град осколков ударил по самолету: мы нашли потом около тысячи пробоин, некоторые из них сквозные в кабине пилота. Я мог выглядывать из самолета через некоторые дыры. Был поврежден даже мой комбинезон, но каким-то чудом меня не задело. «Фантом», однако, был поврежден сильно. Один двигатель загорелся и я его отключил. Мне удалось развернуть машину и мы возвращались на одном двигателе. Мой ведомый видел, что мой самолет был поврежден, но он отбомбился на батарею и затем присоединился ко мне. У меня не было радиосвязи с ним и я даже не мог переговариваться со своим штурманом, сидящим позади меня. Я летел на минимальной скорости. Чтобы облегчить самолет, я сбросил бомбы и ракеты; самолет подбросило вверх. Когда мы пересекли канал, второй двигатель все еще продолжал гореть, но я решил дотянуть до своей базы Рефидим, в 80 км оттуда. Я не знаю как, но мы дотянули. Когда я выпустил шасси, я увидел, что я не могу опустить закрылки. Я также обнаружил, что самолет не мог лететь прямо на скорости менее 400 км/ч. Мне предстояло садиться на такой скорости. Когда мы шли на посадку, я считал, что у нас все еще есть аварийные тормоза, единственная оставшаяся гидросистема. Но оказалось, что они тоже не действуют. После приземления у нас было нечем тормозить. Машина коснулась земли на скорости где-то между 300 и 400 км/ч и помчалась по посадочной полосе. Ранее я решил не катапультироваться и это было одним из самых трудных решений в моей жизни. Но катапультироваться сейчас, после всего, что нам удалось, было как предать друга в беде. Самолет соскочил с полосы на скорости 200 км/ч и катился по земле еще целый километр, иногда всего в считанных метрах от рвов, стен и всевозможных других препятствий. Наконец, «Фантом» остановился, взбираясь на склон небольшого холма. Когда мы выбрались наружу, то поняли, насколько нам повезло, т.к. двигатель все еще продолжал гореть. Воздушные бои, однако, по прежнему оставались предметом наибольшего удовлетворения для израильских пилотов, несмотря на то, что опыт и боевитость египетских летчиков значительно возросли со времени Шестидневной войны. Дело в том, что пилоты ВВС Израиля совершали от 400 до 500 вылетов в год; цифра совершенно ошеломляющая даже для американских летчиков, которые совершают не более сотни вылетов за год, и чьи западногерманские коллеги взлетают всего полсотни раз в году. В Хель Хаавире слишком хорошо знают, что в любом крупном конфликте с арабскими странами, противник будет обладать большим численным перевесом и это знание ведет к определенному отношению к своему делу. И пилотам, и самолетам уделяется максимальное внимание, а от них ожидают победу в любых обстоятельствах. Один из ранних командующих Хель Хаавир, генерал Эзер Вейцман, задал тон, сказав: «Численность не имеет значения. Даже в наш век сложной техники, человек в кабине самолета важнее всего остального». Генерал Моти Ход, сменивший Вейцмана на этом посту, развил этот принцип еще дальше: «Два наших самолета, ведущий и ведомый, вполне самодостаточны для любой битвы в воздухе, невзирая на число самолетов врага. Потому что в кабинах наших машин сидят пилоты, прошедшие самый жесткий отбор и самое суровое обучение в мире». По окончании Войны на Истощение, широко распространённым было мнение, что прекращение огня без политического соглашения свидетельствовало о неспособности обеих сторон добиться решительной победы на поле боя. С момента окончания Шестидневной войны в июне 1967 г. и до 8 августа 1970 г. Израиль потерял на всех фронтах 721 человека ( в т.ч. 594 военнослужащих) убитыми и 2,659 ( в т.ч. около 1,500 военнослужащих) раненными. Из этого числа 367 погибших и 999 раненных были на египетском фронте. Эти потери казались израильтянам очень тяжелыми, тем более, что, казалось, ничего не было достигнуто за три года конфронтации. В ретроспективе, однако, прекращение огня в августе 1970 г. предстает в ином свете. Оказалось, что СССР и Египет согласились на прекращение огня из-за своей крайней нужды в этом. Хотя ВВС Израиля в данном конфликте не смогли добиться столь решающей победы над противником как это было в Шестидневной войне, налеты израильской авиации приводили к тяжелейшим потерям среди египтян, достигавшим 300 человек в день в заключительной фазе войны. Впоследствии стало известно, что в августе 70-го египетские войска на линии фронта находились на грани полного краха.
Операция «Боксер» против ПВО Египта была не менее успешна, чем операция «Техас» против египетских ВВС. Она покончила с мечтами президента Насера захватить плацдарм на восточном берегу Суэцкого канала. И тем не менее, это все еще не смогло заставить Насера отказаться от дальнейшей эскалации конфликта. Благодаря непрекращающимся поставкам боевой техники из СССР и огромным людским ресурсам, египтяне были в состоянии восстанавливать свою армию и продолжать военные действия. Ликвидировать способность Египта к продолжению вооруженной борьбы при помощи нескольких, даже очень сильных ударов, не удалось. Спойлер По мере того как ожесточенные схватки на линии Суэцкого канала продолжались, оказывая постоянное давление на психологический климат в Израиле и экономику страны, обеспокоенность правительства росла. Постепенно во взглядах израильского руководства на эту ситуацию начали происходить изменения в сторону снятия многих ограничений на характер допустимых военных действий. Была сформирована новая концепция ответных действий против опасной активности Египта. Теперь Израиль решил резко поднять ставки, начав регулярные налеты на стратегические цели в глубине территории Египта. Эти налеты должны были показать египетскому президенту, что боевые действия не ограничатся лишь зоной канала, а будут распространены на всю территорию его страны. Так, на пресс-конференции для иностранных журналистов 13 сентября 1969 г., генерал Герцог заявил: «Линия фронта с Египтом не обязательно проходит только по Суэцкому каналу. Она охватывает весь Египет». Впредь, действия израильской авиации больше не ограничивались районом, находящимся непосредственно за каналом. Военные объекты по всему Египту становились целью для ударов с воздуха. Первый звонок прозвенел для египтян 17 июня 1969г., когда два «Миража» вторглись в воздушное пространство Египта и пролетели на малой высоте и на сверхзвуковой скорости над Гелиополисом, где находился дом Насера. В результате, на многие километры вокруг из окон домов вылет е ли стекла, а командующие ВВС и ПВО Египта были отправлены в отставку. Однако, всерьез израильтяне взялись за это дело только с прибытием «Фантомов», чей огромный боевой потенциал позволял им играть для Израиля роль стратегических бомбардировщиков, не нуждающихся в эскорте. Ранним утром, 4 ноября 1969г., два «Фантома» взлетели со своей базы на Синае и исчезли в восточном направлении. Они пролетели через брешь в египетских средствах ПВО, пробитую ранее «Скайхоками», и направились вглубь страны. Летя на высоте всего в 30-40 метров, огибая стрелы подъемных кранов и радиомачты судов в многочисленных рукавах дельты Нила, Ф-4 направились к Каиру. Приблизившись к огромному городу, «Фантомы» резко взмыли на трехкилометровую высоту и вошли в отвесное пике над Миншат аль-Баккари, районом египетской столицы, где располагалась резиденция президента Насера. Пилоты нажали на рычаг газа до упора и дополнительная масса топлива была впрыснута в двигатели, образуя длинные хвосты оранжевого пламени за форсажной камерой. Самолеты преодолели звуковой барьер, с громоподобным грохотом ударив по ушным перепонкам прохожих на улицах людского муравейника внизу, свалив линии электропередач и разрушив стены недостроенных зданий. Ударная волна еще продолжала путешествовать по улицам Каира, отражаясь от сплошной стены зданий и сея панику среди местных жителей, а израильские истребители уже были на пути домой. Последствия этого шумного рейда сказались далеко не только на улицах Каира, но, в еще большей степени, в кабинетах власть предержащих в стране пирамид. Хулиганская выходка израильтян была унизительной для египтян, еще раз вскрыв бессилие их военных. Для Насера, сигнал был столь же ясен, сколь и оскорбителен. Ему предстояло дорого заплатить за свою агрессивность. В январе 1970г. ВВС Израиля начали операцию «Приха» («Расцвет»), в рамках которой с 07.01.70 по 13.04.70 «Фантомы» выполнили 118 самолёто-вылетов. Ф-4 наносили мощные удары в глубине Египта. Интенсивной бомбежке подверглись базы снабжения, система ПВО, армейские лагеря и важные промышленные объекты. Египетская авиация начисто проигрывала войну в воздухе. Все попытки египетских истребителей вступить в бой с самолетами противника заканчивались для египтян плачевно. Тогда египетское командование стало полагаться на свои зенитно-ракетные комплексы и зенитную артиллерию. Однако и этот подход не принес успеха. Израильские самолеты быстро превращали боевую технику египтян в груды металлолома. 7 января были атакованы крупнейший военный лагерь в Иншасе, в 30 км к северу от Каира и зенитно-ракетная часть в Дахасуре, в 34 км к югу от египетской столицы. А 13 января «Фантомы» разбомбили крупную военную базу в Кауке, в 20 км от Каира. Израильские «Фантомы» Параллельно продолжались операции коммандос. 22 января небольшой отряд израильских десантников с боем захватил остров Шадуан в Суэцком заливе, разгромив египетский гарнизон (операция «Родом»). Активность Вооруженных Сил Израиля нарастала. Только за первые 4 месяца 1970г., ВВС Израиля совершили 3,300 самолето-вылетов и сбросили 8,000 тонн бомб на различные цели. «Скайхоки» и «Фантомы» делали все, что от них требовалось и даже больше. Было уничтожено до 80% египетских военных объектов. Боевые действия достигли своего крещендо. Казалось, Израиль был близок к достижению своей цели поставить Египет на колени. Попытки артобстрелов и авианалетов со стороны Египтян почти прекратились. Египет потерял большое количество дорогостоящего военного оборудования и снабжение египетских войск было парализовано. Египетскому президенту не оставалось ничего другого, как признать полное военное превосходство Израиля. Израильская авиация могла беспрепятственно летать везде, где хотела и делать все, что пожелает. В панике, 22 января Насер секретно летит в Москву. Там, согласно надежным источникам, он падает на колени перед советским руководством и умоляет о военной помощи. В течение четырех дней секретных встреч, Насер упрашивал своих советских патронов оказать Египту как можно больше содействия в укреплении его обороноспособности. В конце концов Советы согласились и начали массированные поставки в Египет нового военного оборудования. В страну пирамид начали спешно прибывать зенитно-ракетные комплексы С-75 и С-125, последние - с советским персоналом. Одновременно, в Египет были доставлены советские истребители вместе с их пилотами. Число истребителей составило 75 МиГ-21МФ (Fishbed J), которые имели более мощный двигатель, лучший радар и более эффективную систему управления огнем по сравнению с предыдущими моделями, находившимися в Египте. Новые МиГи были также снабжены подвесными топливными баками, которые значительно увеличивали их радиус действия. Их сопровождало около 150 летчиков, представлявших собой цвет советской истребительной авиации и собранных из наиболее боеспособных авиаполков. Не имея защищенных кодируемых средств связи, советские летчики и их диспетчеры открыто выходили в эфир и регулярно прослушивались израильской радиоразведкой. Благо, в составе ЦАХАЛ было достаточно израильтян, для которых русский был родным языком и которые без труда понимали быструю, нетерпеливую речь летчиков, наполненную летным сленгом и ненормативной лексикой. Русские, однако, и не пытались скрывать свое присутствие и истинную принадлежность своих машин, на крыльях которых продолжали красоваться красные звезды. По прибытии, в марте и апреле, русские заняли 6 египетских аэродромов и начали патрулировать в воздухе. Они стали играть непосредственную роль в системе ПВО Египта. Русские окружили Каир кольцом из батарей С-75 и С-125, а их МиГи патрулировали небо египетской столицы. Вскоре русские МиГ-21МФ начали летать и в других районах вместе с египетскими МиГ-21Ф (Fishbed C) и МиГ-21ПФ (Fishbed D). Вместе с боевой техникой прибыло также около 20 тысяч человек для ее обслуживания. На пути в Египет находилось огромное число советских военных советников для насыщения ими всех частей Вооруженных Сил Египта. К концу июня, советские МиГи вместе с 55 батареями С-125 образовали интегрированную систему ПВО центра страны в долине Нила. Новые зенитно-ракетные комплексы С-125 были гораздо более опасным оружием против самолетов, чем старые С-75. Самое главное, тактическая координация действий радаров, ракет, орудий и истребителей, как советских, так и египетских, теперь находилась под единой командой генерал-полковника В. Окунева, до того бывшего командующим московского округа ПВО. Постепенно, русские распространили свой контроль над всем воздушным пространством Египта, которое простиралось от Суэцкого канала до Западной пустыни, и от Средиземноморского побережья до Суэцкого залива. Советские эскадрильи разместились на авиабазах в Каире, Мансуре, Котмие, Кум Ушиме и Бени-Сувейфе. Израильтяне с тревогой наблюдали за наплывом в Египет советских военных и их деятельностью. Возможность конфронтации в воздухе с русскими летчиками не сулила ничего хорошего. Не то чтобы пилотов «Миражей» и «Фантомов» беспокоила боеспособность своих новых противников, как раз наоборот, их беспокоило то, как мог Советский Союз в целом прореагировать на потерю нескольких своих МиГов в бою. Даже самоуверенные израильтяне не могли позволить себе крупномасштабный военный конфликт с подавляющей мощью сверхдержавы. Поначалу, как бы по негласной договоренности, обе стороны воздерживались от прямых столкновений между собой. Советские МиГи не приближались к зоне канала, а израильтяне прекратили свои рейды вглубь Египта. Кое-какие инциденты все же случились. Несколько раз, когда израильские самолеты вылетали за зону канала, советские истребители шли на перехват. Так, 17 апреля израильтяне отозвали назад звено «Фантомов» после того как радиоперехват установил, что над выбранной целью патрулируют советские МиГи. На следующий день два «Миража» осуществляли разведывательный полет над Египтом и были обнаружены 8 МиГами, пытавшимся эскортировать их. Летчики переговаривались по-русски. Все выглядело так, как-будто русские преднамеренно делали свое присутствие очевидным и пытались сказать: «Берегитесь! Мы здесь!» Министр обороны Моше Даян отнесся к советской угрозе серьезно. Он приказал немедленно прекратить любые полеты за пределы приканальной зоны. Даян выступил с публичным заявлением, в котором объявил установление «красной черты» в 30 км к западу от канала. Израильская авиация воздержится от полетов за пределы этой черты, если советские самолеты не будут пересекать ее с другой стороны. В течение последующих трех с половиной месяцев, советские пилоты вели себя в небе Египта достаточно скромно и осложнений не возникало. Вместе с тем, серьезно обеспокоенные создавшейся ситуацией израильтяне вступили в контакт с администрацией президента Никсона. Израильский посол в США Ицхак Рабин проинформировал помощника Президента по Национальной Безопасности Генри Киссинджера о развитии событий на израильско-египетском фронте. Робость Даяна привела Киссинджера в ярость. Он сказал Рабину: «Не бойтесь русских! Зачем вам в одностороннем порядке отказываться от глубоких рейдов? Надо было дать мне провести переговоры и я бы добился некоторых уступок с их стороны». Вскоре американцы ответили на растущее советское участие в конфликте объявлением о том, что они намерены в ближайшее время поставить Израилю дополнительно 80 «Скайхоков» и 25 «Фантомов». Израильтяне были более чем удовлетворены реакцией Вашингтона в целом и неортодоксальной дипломатией Киссинджера в частности. Через некоторое время, в западной прессе стали появляться сообщения о якобы имевших место столкновениях между израильскими и советскими боевыми самолетами. Сообщалось, что будто бы информация исходила от израильских пилотов, непосредственно участвовавших в стычках с русскими, хотя в конце дипломатично говорилось о том, что данные сведения остаются неподтвержденными из официальных источников. Особенно много такого рода сообщений появилось в марте 1970г. Наиболее драматичная статья была опубликована в «Вашингтон Пост» от 2 апреля, где говорилось, что имело место два крупных воздушных боя между израильскими и советскими самолетами недалеко от канала, один из которых произошел 25 марта, а другой – 27 марта. В статье утверждалось, что в первом бою было сбито 4 МиГа, а во втором – 5 МиГов, и что один из сбитых летчиков погиб, а остальные благополучно катапультировались. Говорилось, что израильтяне при этом потерь не понесли. 29 апреля было опубликовано короткое заявление израильского правительства, в котором сообщалось о советском вмешательстве в египетско-израильский конфликт путем дислокации в Египте советских войск ПВО и боевых самолетов. Однако, ни о каких подробностях не сообщалось. В то же время, негласная договоренность между русскими и израильтянами ни в коем случае не устраивала Насера и он приказал возобновить массированные артобстрелы и авианалеты. Множество новых позиций ЗРК было построено вдоль канала и обслуживалось объединенным советско-египетским персоналом. Одновременно, советские истребители начали патрулировать в воздухе все ближе и ближе к каналу. Они вплотную подлетали к установленной Даяном «красной черте», но пока не пересекали ее. В ответ на египетские провокации, Израиль в свою очередь начал массированные бомбардировки позиций противника. «Скайхоки» и «Фантомы», способные нести большую бомбовую нагрузку, снова быстро доказали свою эффективность. Израильская артиллерия также вступила в многочисленные дуэли с египетскими орудиями. Египтяне, под руководством русских, развернули обширные земляные работы для установки новых ЗРК. Интенсивность израильских атак все усиливалась и боевые действия начали приобретать масштабы настоящей войны. Несмотря на тяжелые потери, египтяне продолжали упорно трудиться над своими сооружениями. В начале февраля, множество новых участков земляных работ неожиданно появилось в нескольких километрах от канала. Хотя израильтяне не имели понятия о предназначении этих работ, они быстро разбомбили все, что там было сделано. Но вскоре они с изумлением увидели, что египтяне вновь и вновь восстанавливают разрушенные позиции ценой жизни тысяч египетских строителей. Лишь в марте цель египтян прояснилась, когда в результате разведывательных полетов вокруг Каира и Александрии была установлена схожесть между бункерами для новых ракетных систем там и тем, что строилось у канала. Раньше это было противостояние египтян и израильтян между собой. Теперь личная война Насера превращалась в глобальный конфликт. Вместо египетской армии, ЦАХАЛ вынужден был противостоять сверхдержаве с ее огромным арсеналом вооружений, о которых даже американцы мало что знали. Русские начали применять тактику, совершенно незнакомую израильтянам и на которую у последних еще не было ответа. Зенитно-ракетный комплекс С-75 был продуктом послевоенного поиска наилучшего перехватчика. Впервые увиденная на первомайском военном параде в Москве, в 1957г., С-75 произвела на специалистов впечатление огромной и неуклюжей, но, тем не менее, смертельно опасной ракеты. Более чем двухтонная ракета была в состоянии мчаться со скоростью в три с половиной Маха и ее боеголовка несла почти 150 кг взрывчатки к цели на расстоянии более 35 км и на высоте около 20 км. Управляемая радиолокатором, ракета могла или следовать за целью, или направиться в рассчитанную точку пересечения их траекторий полета. Более того, ракета могла изменять курс, если цель пыталась маневрировать. Догнав цель, ракета могла разрушить ее или прямо врезавшись в нее, или взорвавшись неподалеку. В шестидесятых, С-75 была основой системы ПВО СССР и его союзников. Сверху - ПУ египетского С-75, снизу - старт ракеты Один из летчиков морской авиации США, который во время войны во Вьетнаме попал под залп этих ракет позднее так описывал свои впечатления: «Телефонные столбы с горящими концами мчались прямо на меня». Израильский летчик Яир Давид описывал запуск этой ракеты следующим образом: «Огромный взрыв, гигантский гриб пыли, поднимающийся с земли, и затем из этого гриба выскакивает лента дыма и змеится вверх». И все же С-75 не была самолетом, и в небольших количествах она не представляла особой опасности даже средненькому истребителю. У ракеты не было крыльев и она была столь неуклюжей, что могла попасть в цель только, если летчик не заметил ее. Если цель делала резкий маневр, примитивная система слежения ракетного комплекса теряла ее и ракета продолжала свой полет в никуда. Кроме того, С-75 была неэффективной на высотах ниже 1000 метров, так что истребитель мог в полной безопасности приблизиться на малой высоте и большой скорости к РЛС комплекса и расстрелять ее, сделав всю батарею С-75 из 6 пусковых установок недееспособной. Затем можно было легко уничтожить всю батарею.
Однако, когда русские взяли под свой контроль ПВО Египта, они внесли три новшества, которые полностью изменили раскладку сил. Во-первых, если своим союзникам они поставляли эти ракеты в небольших количествах, больше для эффекта, чем для эффективности, то сейчас они завезли ракеты в больших количествах для массированного их использования. Расчет был на то, что пилот может уклониться от одной или двух ракет, но затем его самолет потеряет скорость и все же станет добычей следующей ракеты. Кроме того, это увеличивало безопасность соседних батарей, т.к. они могли прикрывать друг друга огнем. Во-вторых, русские и не планировали использовать свои беспилотные, грубые чудовища для борьбы один на один с самолетами противника. Они прикрыли мертвую зону малых высот, недоступную для С-75, своей новой системой С-125, которая могла поражать самолеты противника на высоте всего в 100 метров. Эти ракеты были меньше, мобильнее, быстрее и маневренней. Стартовый расчёт ПУ советского ЗРК С-125 в Египте Спойлер В-третьих, они добавили к двум предыдущим ракетным системам скорострельные автоматические зенитные пушки с радиолокационным наведением на цель - ЗСУ-23-4, знаменитые «Шилки», которые были эффективны против самолетов даже на бреющем полете. Кроме того, позиции ЗРК защищала зенитная артиллерия более старых типов и расчёты ПЗРК «Стрела-2». ПЗРК «Стрела-2» в Египте Комбинация этих средств ПВО в единые супербатареи делала их малоуязвимыми с воздуха. Новые супербатареи были установлены в зоне канала буквально за ночь. Они образовали сплошной пояс ПВО на расстоянии 40 км от канала, лишь немного за пределами «красной линии». Но этот пояс мог прикрыть следующую цепочку супербатарей, уже ближе к каналу. Таким образом, все новые пояса ПВО постепенно могли придвинуться вплотную к линии фронта. Исключительно плотная система ПВО, созданная русскими между Каиром и Суэцким каналом, включала в себя 600 ракетных пусковых установок и свыше тысячи автоматических зенитных пушек. Любой израильский самолет, рискнувший атаковать эту систему ПВО, был бы крайне уязвим на всех высотах для дюжины ракет и пушек. Министр обороны Моше Даян еще ранее предсказывал «электронное лето». Теперь его предсказание сбывалось. Для борьбы с советской системой ПВО, США снабдили Израиль электронными «глушилками», которые забивали радиосигналы советских радаров. Эти сложные средства радиоэлектронной борьбы (РЭБ) успешно использовались американцами против С-75 во Вьетнаме. Лишение радаров возможности обнаруживать цели, глушение их сигналов, а также приборы предупреждения о пуске ракет на истребителях были ключом к победе над советскими ракетными комплексами. Несколько двухместных «Вотуров» были оборудованы средствами РЭБ. Тем не менее, с 30 июня по 7 августа 1970г., Хель Хаавир потерял 5 «Фантомов». Нескончаемая схватка между самолетами и ракетами разгоралась все больше. «Скайхоки» и «Фантомы» сбрасывали беспрецедентный тоннаж бомб на артиллерийские и ракетные позиции противника. Египтяне продолжали терять тысячи рабочих, пытающихся завершить строительство новых позиций прежде чем израильтяне успеют их разрушить. На мрачных и мглистых просторах дикой каменистой пустыни разворачивалась бешеная гонка. Обширные фортификационные работы египтян по своему размаху могли соперничать с проектами фараонов. День за днем, под палящими лучами солнца, рабочие копали огромные котлованы и траншеи в виде розеток и гобеленов, выстилая их дно и стены толстым слоем бетона. И день за днем, израильская авиация вдребезги разносила результаты их тяжелой работы, превращая бетон в первобытную пыль. На место тысяч погибших приходили тысячи новых рабов современного фараона. Когда египтяне осознали, что работа днем приводит к слишком большим жертвам, они начали работать по ночам. Гигантский и кровавый советско-египетский проект включал в себя тысячу ракетных позиций на пустынной территории, раскинувшейся от берегов Нила до берегов Суэцкого канала. И каждый раз, как только где-нибудь начиналось новое строительство, израильские самолеты наносили там удар. Непрекращающееся состязание в упорстве длилось три месяца. «Фантомы» по-прежнему оставались хозяевами в небе, а египтяне так и не разместили ни одной ракетной батареи на западном берегу канала. Советское командование начинало терять терпение. И тогда русские применили новую тактику. Ночью, небольшой караван грузовиков, каждый с одной ракетой С-75 и машина с радаром, добрались до канала и были спрятаны в прибрежной зелени. Когда на рассвете следующего дня два «Фантома» пролетали над этим местом, по ним были выпущены две ракеты. Но они промахнулись. Израильские пилоты заметили пуск ракет и легко увернулись от них. Они обнаружили батарею и сообщили ее координаты своему командованию. Через несколько минут прилетела вторая пара «Фантомов» и разнесла в клочья грузовики, ракеты и радар. В течение следующих двух недель, русские предприняли еще несколько попыток устроить ракетные засады, но каждый раз с тем же фатальным результатом. В Египет срочно вылетела группа ведущих советских экспертов по организации ПВО и привезла с собой новые идеи. 30 июня, два «Миража», совершавшие аэрофоторазведку в 35 км западнее канала, внезапно обнаружили 4 ракеты С-75, летевшие прямо на них. Ракеты, сами по себе, не представляли особой опасности и «Миражи» легко уклонились от них. Но направление, откуда они прилетели, было совершенно неожиданным. Вместо того, чтобы прилететь с востока, со стороны канала, ракеты прилетели с запада, где никаких ракет не должно было бы быть. Когда «Миражи» вернулись на базу и фотопленка была проявлена, оказалось, что ночью русские разместили там 12 пусковых установок С-75, 2 установки С-125, и группу ЗСУ-23-4 «Шилка». Все эти средства были организованы в единую систему ПВО и на этот раз русские не озаботились проведением каких-либо строительных работ. Оборудование было размещено прямо на земле, без бетонных бункеров и убежищ. Это меняло всю ситуацию и обозначило новый феномен – «ракетный каток», неуклонно наползавший на все новые и новые участки территории и образовывавший при этом уже не отдельные пояса, а целые районы сплошной ПВО, по сути – несколько гигантских супербатарей. До того, имелась только одна супербатарея возле Каира. Новая супербатарея у Кутмии была защищена с тыла Каирской батареей. Таким способом, вся система ПВО могла катиться к самому каналу, и каждая новая супербатарея была бы сзади защищена другой. В штабе Хель Хаавира разгорелись жаркие дебаты. Одни предлагали собрать больше разведданных, прежде чем что-либо предпринимать, т.к. если все новые батареи не будут атакованы одновременно, самолеты будут уязвимы для огня тех батарей, которые не были атакованы. Другие боялись, что через несколько дней новые батареи станут полностью боеспособными и тогда их атаковать будет гораздо сложнее. В конце-концов, было решено атаковать немедленно. У тех, кто планировал атаку, однако, имелись две главные трудности. Было очень мало информации о точном местонахождении различных компонентов новой супербатареи. Топографические карты местности между Нилом и каналом, находившиеся в распоряжении ЦАХАЛ, были недостаточно точны. Не было полной ясности и о том, сколько же батарей все таки было размещено в данном районе. Пилотам надо было самим обнаружить позиции противника, распределить их между собой, атаковать и уничтожить. Летчики проявили себя наилучшим образом. Несмотря на трудности навигации на малых высотах, еще более усугубленные тем, что пришлось лететь против солнца, атака прошла очень успешно. В 17:30, 8 «Фантомов» появились над целью, разлетелись вправо и влево, и спикировали на врага. Пять ракетных установок было уничтожено и две повреждены. Для израильских самолетов опасность возникла только однажды, когда лидер группы Шмуэль Хец едва успел уклониться от двух ракет С-75, летевших прямо на него. На пути домой, однако, один самолет был сбит ракетой С-75. Это произошло из-за того, что вместо того, чтобы продолжать полет на малой высоте, один пилот поднялся на высоту 3,000 метров. В 18:15 того же дня, два «Фантома» были отправлены добить то, что уцелело во время предыдущего налета. Но солнце уже опустилось низко и его косые лучи не давали хорошего освещения. Пустыня была окутана густым маревом и экипажи «Фантомов» не могли ничего разглядеть внизу. Вдруг из дымки выскочили две ракеты и поразили один «Фантом». Израильские летчики всегда были убеждены, что при помощи упорства и летных навыков они могут преодолеть любые преграды. Основы самой доктрины Хель Хаавира и его традиции базировались на виртуозном пилотаже. При поединке с ракетами, это означало минимальное по времени пребывание в опасной зоне, точное пикирование, хорошо продуманный план атаки, совершенное владение техникой пилотирования. Всем этим они владели безукоризненно. Пилоты научились уходить от ракет, не затрачивая на это слишком много энергии и различать те ракеты, которые не направлены на них. Они даже могли определить на кого именно нацелена та или иная ракета. Но сейчас, впервые, всего этого оказалось недостаточно. «Миражи» по-прежнему сводили на нет любые усилия египетской авиации, «Скайхоки» продолжали обрушивать море огня на позиции египтян вдоль канала, десантники время от времени проводили исключительно дерзкие рейды в тыл врага, но и разбросанные по пустыне и хорошо закамуфлированные батареи дальнобойной египетской артиллерии продолжали держать под обстрелом опорные пункты израильских войск на восточном берегу канала, нанося им потери и парализуя их деятельность. Теперь же появилась еще одна, и очень серьезная угроза. Если бы советский «ракетный каток» достиг берегов канала, он вынудил бы Хель Хаавир держаться подальше оттуда, а без авиационной поддержки, армейским частям тоже пришлось бы отойти дальше, в глубь Синая. Обычно, в таких случаях, новая тактика противника была бы изучена разведкой и свои специалисты разработали бы контрмеры. Но сейчас, совершенно неожиданно столкнувшись с хитроумным и очень опасным планом русских, нужно было срочно найти способ противодействия. Собравшись за походным металлическим столом в комнатах проведения инструктажа и разбора полетов, пилоты «Фантомов» часами обсуждали ситуацию в поисках новой тактики борьбы с очень сильным противником. Эйтан Пелед вспоминает: Нам стало очевидно, что 6,000 метров было слишком высоко для начала атаки, т.к. на такой высоте самолеты слишком уязвимы для ракет. Поднявшись только до 4,000 метров мы бы значительно снизили степень своей уязвимости. Было ясно также, что продолжать атаки всего двумя самолетами стало совершенно недостаточным из-за совместного огня нескольких соседних батарей противника. 4 июля 1970 г., идеи летчиков были опробованы в бою. Одна группа самолетов направилась прямо к каналу на большой высоте, чтобы привлечь внимание Египетских радаров. В это же время, другая группа «Фантомов» промчалась над Средиземным морем, пересекла дельту Нила и ударила по супербатареям с тыла. Однако, операция оказалась успешной только в одном смысле – она прошла без потерь. Но вместе с тем, не удалось уничтожить и ни одной ракетной батареи. Через несколько дней еще один «Фантом» был потерян в безрезультатных атаках на стаи советских ракет. За неделю настойчивых атак, израильским летчикам удалось уничтожить лишь 5 ракетных батарей, ценой потери трех сбитых «Фантомов». На срочно созванном совещании с участием Элазара, Бар-Лева и самого Даяна, Моти Ход, всего 2 месяца назад предсказывавший скорое уничтожение ракет, сидел тихо и скромно, потупившись глазами. Вот в этот-то сложный момент, в игру включился полковник Иосиф Наор, главный специалист Хель Хаавир по радиоэлектронной борьбе, и возглавил дискуссию по ракетной проблеме. Самоучка-радиотехник, большой любитель ниспровержения авторитетов, он самостоятельно разрабатывал методы ведения электронной войны. Благодаря своему личному обаянию, большому упорству и немалой самоуверенности, полковник Наор, ранее бывший всего лишь офицером-снабженцем ВВС, стал главным жрецом высокого «шаманского» искусства в новой области технических знаний. То, что Иосиф Наор предложил высшим чинам ЦАХАЛ, присутствовавшим на встрече, было как раз тем, что требовалось, а именно – чудом. Хотя мало кто из присутствовавших мог понять техническую часть выступления Наора, все поняли одно – он мог устроить магическое шоу, сделав египетские радары бессильными и обеспечив «Фантомам» безопасный полет над супербатареями противника. Участники совещания были изрядно возбуждены. Они и понятия не имели о существовании подобной техники. Более того, Наор уже начал действовать. За два дня до того, премьер-министр Голда Меир попросила президента Никсона о предоставлении Израилю новейшего электронного оборудования по борьбе с ракетами С-75. В день совещания, Никсон одобрил передачу Израилю запрошенной аппаратуры и 13 июля на авиабазе Хатцор, в обстановке большой секретности, приземлились самолеты из США с американским решением ракетной проблемы. В привезенных ящиках, находились похожие на футбольный мяч, большие и блестящие алюминиевые подвески, внутри которых находились сложные электронные приборы. Эти приборы могли воздействовать на радар С-75, направлявший ракету на цель. Ключом к решению проблемы был узкий радарный луч, который, подобно лучику фонарика, постоянно сновал вперед-назад в пределах восьмиградусного сектора в небе. Когда луч двигался, он появлялся в виде двух тонких белых линий, перемещавшихся поперек двух небольших экранов, находившихся перед оператором. На экране, показывавшем направление движения цели, линия была вертикальной и двигалась вправо-влево. На экране, показывавшем высоту, на которой находилась цель, линия была горизонтальной и двигалась вверх-вниз. Когда поисковый луч радара отражался от цели, ее местоположение отмечалось на двух экранах неподвижными белыми линиями. При этом, вертикальная линия указывала на направление движения цели, а горизонтальная линия – ее высоту. Цель была в точке пересечения данных двух линий. Электронная подвеска могла искажать отраженный луч радара, превращая линии на экранах оператора в широкие полосы, покрывающие добрую четверть экрана. Этого было еще не достаточно, т.к. ракета все же могла найти цель там, где две полосы пересекались. Но если несколько самолетов с подвесками летели на определенном расстоянии друг от друга, то полосы покрывали весь экран и радар становился беспомощным. Чтобы заблокировать экран с направлением цели, самолетам надо было держать дистанцию по фронту, а чтобы «забелить» экран высоты, им надо было также распределиться по вертикали. Более того, т.к. ракетные батареи находились теперь со всех сторон, чтобы «ослепить» их, самолетам надо было еще распределиться и по глубине, наподобие диагонали куба или стаи мигрирующих уток. Средняя высота летящей группы должна была быть порядка 6,000 метров. Против такого строя, ракеты С-75 были беспомощны.
Однако американские специалисты, сопровождавшие средства РЭБ, предупредили израильтян, что стоит одному самолету нарушить строй, как радары немедленно захватят свои цели и поразят их. Спойлер Первый рейд с применением РЭБ был намечен на 18 июля. В 10:45 утра, 20 пилотов «Фантомов», участников предстоящей операции, собрались для окончательного инструктажа. Вслед за лидером группы Хецем, выступил Наор, который обрисовал летчикам весь массивный набор электронных средств, задействованных для их защиты. В частности, еще до «Фантомов» должна была взлететь группа «Скайхоков» со специальными «глушилками», чтобы обезвредить главный египетский радар раннего предупреждения. Ровно в полдень, в небо взмыли «Скайхоки» и растянулись по фронту напротив египетских супербатарей. За ними последовали десяток «Фантомов» с базы Рамат-Давид и еще десяток из Хатцора. Последними в небо ушли «Миражи» прикрытия с воздуха. В 12:30 «Фантомы» встретились недалеко от канала, поднялись на высоту 6,000 метров, разбились на четверки, и разошлись почти по всей длине линии фронта. Как только они пересекли Суэцкий канал, ракетные батареи сразу оживились и пилоты привели в действие свои электронные подвески. Вот как описывает то, что затем произошло, один из участников событий, Бен Элияху. «Я видел взрывы ракет в воздухе, далеко впереди, и я был уверен, что это наши подвески взрывали их. Вся местность была освещена как настоящей иллюминацией. Я не видел как ракеты взлетали, но я видел как они приближались к нам и взрывались в сотне или двух сотнях метров от нас». Несмотря на большое число ракет, выпущенных по ним, самолеты группы Бен-Элияху благополучно добрались до самого центра ракетных позиций и уничтожили две батареи С-75, которые им было предписано атаковать. Выполнив задание, «Фантомы» развернулись на восток и без потерь вернулись на свою базу, хотя множество ракет продолжало взрываться вокруг них на протяжении всего времени их пребывания над территорией противника. Северная группа «Фантомов», под командой Эйтана Пеледа, также успешно отбомбилась по ракетным батареям и благополучно вернулась домой. По словам Пеледа, он тоже ни разу не слышал предупредительного сигнала о захвате его самолета радарами противника. В течение некоторого времени, казалось, что все идет прекрасно и противоядие против супербатарей противника найдено. Однако американцы предупредили израильтян, что хотя они уверены в эффективности их средств РЭБ против С-75, они не были предназначены против более новых С-125 и надеяться на это не следовало. Ракеты С-125 могли поражать цели на высоте всего в сто метров. Однажды, ракета С-75 пролетела на значительном расстоянии перед самолетом Хеца, когда он вел свою группу на бомбежку противника, и взорвалась, не причинив вреда. Услышав предупреждающий сигнал, что еще одна ракета приближается к нему, он продолжал сохранять свое место в строю и приказал остальным делать так же. Однако, эта вторая ракета была другой, гораздо меньшей и более быстрой. Предупреждающий сигнал о радарном захвате не переставал звенеть, что означало, что это была С-125. Эйни, штурман экипажа, сидевший сзади, вспоминал: «Мы продолжали лететь, не меняя курса, и все время смотрели на ракету. Она приблизилась к нам и взорвалась. Облако дыма после взрыва было бесформенным и красновато-коричневым, в отличие от кольцеобразного облака белого цвета, образующегося после взрыва С-75. Сильно поврежденный «Фантом» перестал повиноваться пилоту. Эйни благополучно катапультировался, но Хецу что-то помешало, возможно он был ранен и потерял сознание. Тогда же, помимо машины Хеца, другая С-125 поразила самолет Авиху Бен-Нуна. Однако ему повезло. Он сумел вернуться на своем израненном «Фантоме» и благополучно сесть. Эта операция не была безуспешной. Из 10 атакованных батарей, 4 были уничтожены и 3 повреждены, тогда как потеря одного «Фантома» и его пилота не было чем-то чрезвычайным. Но Хец не был обычным пилотом. Он был одним из самых уважаемых летчиков-ветеранов и его гибель стала тяжелой потерей для летного состава ВВС страны. Ни один другой образ так не преследовал израильских пилотов в начале семидесятых, как образ Шмуэля Хеца, павшего жертвой ракеты противника. Более чем что-либо другое, именно этот образ подстегнул в Израиле лихорадочный поиск достойного ответа на зенитно-ракетную угрозу. Моти Ход скажет позже: Нам предстояло разработать новую тактику: отвлекающие действия, борьбу с радаром и методы атаки. Нам требовалось оружие дальнего действия, способное поражать ракетные системы противника без захода в зону действия его средств ПВО. Нам нужно было самонаводящееся оружие. На создание такого оружия уходят годы. Гонка за решением этой проблемы началась уже на следующий день после окончания Войны на Истощение и вскоре вовлекла в свою орбиту лучших специалистов ВВС. Иосиф Наор продолжал колдовать в своей мастерской над созданием нового магического оружия. Он рылся в иностранных военно-технических изданиях, в поисках новых перспективных идей, и в американских каталогах избыточного военного оборудования, из которых он заказывал себе массу электронных приборов, ставших ненужными их прежним владельцам. В особых случаях, когда чего-то не было в свободной продаже, его заказы поступали в Мосад и профессиональные разведчики начинали охоту за нужными деталями. Получив необходимые ему «игрушки», Наор без устали экспериментировал со своей доморощенной противоракетной аппаратурой, добиваясь все новых и новых успехов. Вскоре он создал конструкцию, которая «ослепляла» радар С-125 так же надежно, как до того американский прибор делал бессильным радиолокатор С-75. Одновременно, поиск защиты от ракет велся и в другом направлении. Главным сторонником этого подхода был командир эскадрильи, сперва «Миражей», затем «Фантомов», Ифтах Спектор. Он предпочитал полагаться больше на тактику, чем на технику. «Зачем нам это жесткое построение в полете? Зачем нам эти подвески и вся эта магия?» - повторял он. Они не раз в прошлом успешно атаковали ракетные батареи и их не сбивали! Так почему бы просто не усовершенствовать старые способы? Самое первое правило: лети низко, чтобы противник не засек тебя. Используя специально построенный на Синае макет ракетных батарей противника, Спектор со своими летчиками без устали отрабатывали способы подобраться к противнику так быстро и незаметно, чтобы он не успел обнаружить самолеты почти до самого последнего момента. Скорость, скрытность и импровизация были главными факторами успеха для сторонников этого пути. Последователи Спектора летали над самой землей, соблюдая полное радиомолчание. Оказавшись у цели, они мгновенно набирали высоту, наносили удар, и тут же опять уходили вниз, чтобы их не достали на обратном пути. Проверялись различные комбинации скорости, направления, высоты и угла сброса бомб, и все это для того, чтобы выиграть несколько драгоценных секунд. Чтобы компенсировать недостаток разведданных, Спектор разработал особый способ выявления позиций противника, названный «Охота». Его пилоты вылетали на задание двумя группами. Первая группа служила приманкой и летела высоко, дразня ПВО противника и заставляя его реагировать на свое приближение, засекая при этом пуски ракет. Вторая группа шла на минимальной высоте, играя роль «охотников» и используя информацию, полученную от первой группы. Хотя «Фантомы» теперь имели новые средства РЭБ, эффективные как против С-75, так и против С-125, для того, чтобы раньше времени не выдать своего присутствия, летчики включали их только в самый последний момент, когда вражеские ракеты уже были в воздухе. 2 июля 1970г., Пелед вел свою группу в том же районе, где 30 июня был сбит «Фантом» Пьера. На этот раз, «Фантомы» приближались с юга, а не в лоб, с востока, как тогда. Пилоты смогли найти и разбомбить цель раньше, чем какие-либо ракеты были запущены по ним. 3 августа, группа Пеледа атаковала в другом месте. Он оставил две машины курсировать высоко в небе, наблюдая за всем происходящим, а сам с ведомым спикировал на ракетные позиции внизу. Они сбросили 4 бомбы точно на цель и еще одна батарея противника была уничтожена. Но когда, выйдя из пике, они взмыли вверх, то попали под залп из 6 ракет С-75, выпущенных соседней батареей. Пелед полетел в направлении этих ракет и обнаружил позиции нового противника. Две пары «Фантомов» теперь поменялись местами. Пелед с ведомым остались вверху на страже, а вторая пара отбомбилась на обнаруженную батарею. Однако ракетная засада русских была не менее хитроумной, чем изощренный план воздушной атаки израильтян. Когда пара Игал я Шохата атаковала вторую батарею С-75, по ним были выпущены ракеты третьей батареей, которая до того хранила полное радиомолчание. И на этот раз это были С-125. Выходя из атаки, Шохат увидел как рядом с ним взорвалась С-125, образовав характерное красно-коричневое облако. Затем, также рядом, одна за другой разорвались еще две ракеты. Пилот и его штурман катапультировались и были захвачены египтянами. Игалю Шохату в больнице в Каире ампутировали ногу, а штурман, Моше Голдвасер, был убит на земле египетскими крестьянами. Ведомый Шохата, Раанан Нееман, заметил, что произошло с его ведущим, будучи еще в пике. Выходя из него, он резко отвернул в сторону, но этого оказалось мало. Слева от него разорвалась С-125 и машину тряхнуло столь сильно, что он ударился головой о стенку кабины и на несколько секунд потерял сознание. Когда Раанан пришел в себя, в его мозгу почему-то промелькнули воспоминания из старого фильма о Битве за Англию во время Второй Мировой войны. Там старый опытный пилот поучал новичка, что если тот когда-нибудь будет лететь прямо на одной высоте в течение 10 секунд, то его обязательно собьют. Нееман теперь решил менять направление каждые 5 секунд. Самолет оставался послушным штурвалу и мчался вперед в вихре маневров. В один момент, Раанан увидел как несколько ракет, словно пылающие костры, проплыли в небе мимо него. Затем он увидел еще две С-125 летящие прямо на него. До тех пор, Нееман держался на средних высотах, но теперь он немедленно нырнул вниз и ракеты промчались мимо. Позднее, в течение нескольких секунд ему казалось, что рядом с ним летит что-то, очень напоминающее телефонный столб. Потом, так же неожиданно, как все это началось, звуки сигнала тревоги в его шлемофоне прекратились, ракеты исчезли и он увидел внизу извивающуюся ленту Суэцкого канала. Вскоре пилот благополучно посадил своего раненного, но надежного друга. Летом 1973г., Ифтах Спектор провел семинар с ведущими пилотами всех эскадрилий Хель Хаавир. Этот семинар представлял собой интенсивную программу ознакомления летчиков с серией противоракетных мер, разработанных и проверенных в эскадрилье Спектора. Предполагалось, что участники семинара передадут полученные знания остальным членам своих эскадрилий. Однако, курс был завершен всего за 3 месяца до начала Войны Судного Дня и большинство летчиков не успело освоить новую методику ведения боя до начала военных действий.
Юрій Гудименко Лютые учения НАТО "Хайвэй-84" запомнились и зрителям, и участникам очень, очень надолго. Шёл "оруэлловский" 1984-й год, очередной разгар Холодной войны. Человечество с явным трудом балансировало на грани самоуничтожения: СССР и США размахивали ядерными боеголовками, и несколько раз чуть было не спровоцировали Третью мировую. Именно в этот момент командование НАТО вспомнило, что немецкие автобаны после Второй мировой строили не абы как, а очень хитро: достаточно было демонтировать отбойник на разделительной полосе посередине автобана, чтобы получилась взлётно-посадочная полоса. Ну то есть так задумывалось, а сколько это займёт времени и реально ли это вообще — никто не проверял. "А давайте проверим!", подумалось вдруг командованию НАТО. И проверили. Никого не предупредив. В итоге в состояние тихой паники впали: а) жители Западной Германии, наблюдавшие, как на внезапно перегороженные автобаны садятся один за другим бомбардировщики и истребители стран НАТО (а в те дни это вызывало только одну страшную мысль: "Началось"); б) руководство СССР в полном составе, не понимавшее, что происходит и не так ли должно выглядеть начало ядерной войны; в) сами военные НАТО, в первую очередь американские десантники, которые двадцать часов летели над океаном, резко приземлились прямо на немецкое шоссе, часик подышали воздухом... и опять улетели обратно. Довольные эффектом генералы НАТО потирали руки. Остальные участники процесса печально высматривали новые седые волосы в шевелюре. Через несколько лет СССР развалился, и Холодная война окончилась автоматически (чтобы снова начаться в наши дни). Но на немецких автобанах до сих пор стоят странного вида каменные будки — это склады авиационного топлива для таких вот случаев. Чёрт его знает, когда всё снова начнётся...
Бельгия и Нидерланды направили СССР ноты протеста в связи с полётом и катастрофой истребителя, однако благодаря потеплению отношений двух блоков ситуацию удалось разрешить быстро и безболезненно. Николай Скуридин выразил соболезнования семье погибшего. СССР выплатил Бельгии компенсацию за разрушения в размере 685 000 долларов. Чуть больше часа находился в воздухе истребитель Скуридина. Сам офицер за это время успел побывать в госпитале, сделать рентгеновские снимки (так как ушибся при спуске на парашюте) и появился в штабе. И тут радиостанция "из-за бугра" передает, что советский МиГ-23, бортовой номер 29, благополучно приземлился в окрестностях Брюсселя. Самолет разрушил забор одного из домов, крылом разбил веранду, на которой, к несчастью, находился юноша. Слушая сообщение, полковник Скуридин и другие офицеры штаба испытали шок. Как мог неисправный истребитель, да еще без пилота, оказаться в Бельгии? Впоследствии выяснилось, что от катастрофы МиГ-23 уберег автопилот. В полку было принято включать его на земле и не выключать в течение всего полета. Довольно странно вел себя двигатель. Пленка из "черного ящика" записала следующее. На 41-й секунде полета произошло резкое падение оборотов (установить причину не удалось, так как основную часть оборудования не вернули). В таком состоянии двигатель находился 15 секунд, потом обороты вновь возросли. В это время летчик уже катапультировался. Далее обороты двигателя увеличились до максимальных, а через 20 секунд вновь упали. Автоматика их вновь повысила. Вскоре параметры работы двигателя пришли в норму и удерживались до окончания топлива в баках. После остановки двигателя истребитель стал планировать. Снижаясь, самолет набирал скорость и за счет своих аэродинамических качеств, при действующем автопилоте, возвращался в горизонтальный полет. Так повторялось несколько раз. На последнем цикле, МиГ буквально притерся к земле и остался невредимым. Спустя несколько дней после случившегося в Бельгии побывала группа представителей министерства обороны. Какой-либо вины пилота не нашли. Тяжба разгорелась между министерством авиационной промышленности и инженерной авиационной службой. Дело в том, что двигатель, как оказалось, в течение года 5 раз был в ремонте. Однако причину его нестабильной работы комиссия так и не обнаружила. Комментируя инцидент, тогдашний первый заместитель командующего ВВС генерал-лейтенант Е.Шапошников сказал "Случай в истории авиации уникальный. Еще не было такого, чтобы боевая машина, покинутая пилотом, совершила столь продолжительный неуправляемый полет".
Эта история известна всем. № 335, как в анекдоте про анекдоты.... А про " Шведского комсомольца", что тасочнее.......И шо?
