Воздушно-десантные войска РККА во второй мировой войне

История ВДВ РККА

Воздушно-десантные войска РККА во второй мировой войне

В апреле 1941 года началось формирование 5 воздушно-десантных корпусов.

Однако к началу войны формирование закончено не было и боеспособными единицами были лишь ранее сформированные воздушно-десантные бригады.
В июне было создано Управление ВДВ.
Правда, успешное наступление немецких войск вынудило использовать части ВДВ как обычные стрелковые соединения.

 

Небольшие тактические десанты применялись при боях под Киевом, Одессой, на Керченском полуострове.
В конце августа 1941 года соединения ВДВ были выведены из состава фронтов и объединены под единым командованием ВДВ.
В сентябре 1941 года началось формирование 10 отдельных авиатранспортных эскадрилий и 5 отдельных авиаотрядов. Для десантирования применялись самолёты У-2, Р-5,ДБ-3,ТБ-3 и ПС-4.

С переходом в контрнаступление под Москвой создались условия для более крупных воздушно-десантных операций.
В январе-феврале 1942 года была проведена Вяземская воздушно-десантная операция, в сентябре 1943 года Днепровская операция.
Тактика ВДВ совершенствовалась, применялись высадка как парашютным, так и посадочным способом.
Крупные десанты зачастую приводили к большим потерям, если противник имел возможность применить тяжёлое вооружение, как это произошло за Днепром в 1943 году.

 

Как правило, основными войсковыми единицами при десантировании были от подразделения от взвода до батальона (от 20 до 500 бойцов). Основные задачи:

- захват аэродромов, уничтожение самолётов и взлётных полос;
- содействие морским десантам в захвате плацдармов;
- нарушение боевого управления войсками противника и др.

В октябре 1944 года большинство соединений ВДВ было объединено в Отдельную гвардейскую воздушно-десантную армию, а в январе 1945 года части ВДВ подчинили 9-й гвардейской армии.

 

При разгроме Квантунской японской армии в Манчжурии и японских войск в Китае и Корее в 1945 году были высажены крупные десанты в районах Чанчуня, Шэньяна, Даляня (в прошлом - Дальнего).
Всего за годы войны было применено около 50 крупных десантов. Из состава ВДВ на фронт были переданы 26 дивизий и несколько воздушно-десантных бригад, которые воевали как обычные стрелковые соединения.
Особенно отличились при обороне и разгроме немецких войск под Сталинградом, в Венской и Пражской наступательных операциях.
Все соединения ВДВ получили звание гвардейских. 196 воинов-десантников стали Героями Советского Союза.

 

Первый тактический десант был применён на 23-й день войны.
13 июля 1941 года авиаразведка засекла скопление около 300 немецких танков северо-восточнее Могилёва у деревни Горки.
Командующий Западным направлением маршал С.К.Тимошенко приказал выбросить туда парашютный десант для нанесения удара по противнику.

64 добровольца из 10-й роты 214-й воздушно-десантной бригады 4-го воздушно-десантного корпуса под командованием ст.л-та Н.Романченко на 4 самолётах ТБ-3 убыло к месту выполнения задания.
ТБ-3 приняли по 16 десантников и имели также бомбовую нагрузку.
Подлёт к цели произошёл не ночью, а в светлое время суток.
ТБ-3 были встречены плотным огнём зенитной артиллерию, тем не менее, отбомбились и высадили десант.
Десантники понесли значительные потери в воздухе, однако, сумели поджечь несколько танков бутылками с зажигательной смесью.
После этого стали отходить, поскольку немцы преследовали превосходящими силами.
Через несколько суток Н.Романченко вывел 34 десантника к своим.


24 октября 1942 года группа десантников под командованием капитана М.Орлова десантировалась в районе Майкопа с задачей уничтожения самолётов противника на аэродроме.
Выброска производилась с самолётов ТБ-3 и ПС-84.
Одновременно группа бомбардировщиков бомбила аэродром.
Бой десантников с охраной аэродрома длился около часа.
В результате хорошо спланированной и подготовленной операции из 54 самолётов, находившихся на аэродроме, 22 было полностью уничтожены, 20 серьёзно повреждены.

 

ЭТА ЧАСТЬ МНЕ ОСОБО НРАВИТСЯ ...


В ходе боёв за Сталинград генерал В.И.Чуйков, командовавший 62-й армией, удерживавшей город, особенно отличил десантников 37-й дивизии генерала В.Г.Жолудева: "...молодые, рослые, здоровые, многие одеты в форму десантников, с кинжалами и финками на поясах.
При ударе штыком перебрасывали гитлеровцев через себя, как мешки с соломой. Штурмовали группами.
Ворвашись в дома и подвалы, пускали в ход ножи и финки.
Отступления они не знали, в окружении дрались до последнего."

НЕМЕЦКОЕ КОМАНДОВАНИЕ СЧИТАЛО ПАРАШЮТНЫЕ ЧАСТИ РККА "ЛУЧШИМ ОБРАЗЦОМ СОВЕТСКОЙ ПЕХОТЫ"

Источники:
По материалам энциклопедического издания 1985 г. и книги "Спецназ России" 2002 г.

Автор: Александр Шилов

 

АЛЕКСЕЕВ Ростислав Петрович

родился 23 февраля 1918 года

Призван в армию в 1938 году, служил в 212-й воздушно-десантной бригаде. Участвовал в боевых действиях против японцев на реке Халхин-Гол в Монголии. Потом на западном фронте участвовал в боях под Киевом, Курском, Сталинградом. Освобождал от немцев Польшу, форсировал реку Вислу. Войну закончил в Праге.

Награждён орденом Красного Знамени и орденом Красной Звезды

В 1939 году, составе 212-й ВДБр участвовал в защите монгольских границ в районе реки Халхин-Гол.
В районе Баин-цаган форсировали р. Халхин-Гол и вступили в бой с японцами, прошли до Манчжурии, вклинились на её территорию порядка 7-8 км, и получив приказ, отошли на рубежи границы.

В составе той же 212-й ВДБр в 1941 году мы были переброшены на Украину и 7 августа в г. Киев вступили в бой с немцами. В результате боёв продвинулись на запад от г. Киев на 22-23 км. Потери наши были большие, но враг потерял, мне кажется, в 3 раза больше чем мы, нас очень губили "кукушки" (снайперы) в лесу, к борьбе с ними в начале мы не были готовы и несли большие потери.

Из-под г. Киева нас отвели на отдых в г. Конотоп, где простояв 12-14 дней были окружены в составе 3-го или 5-го ВДК (5-я, 6-я, 212-я ВДБр).

Выходили из окружения в районе сахарного завода (не помню название деревни). Пришли, сильно хочется кушать, так как в течении почти трёх суток кушали раза два. Очевидно, у этого колхоза получили гречневой крупы, наварили каши.
Колхозники принесли нам масло, сметаны, мёду, солёных огурцов, мы наелись, как говорят "от пуза" и тут же уснули.

Подняли нас по тревоге, объяснили, что по радио получен приказ от Ставки верховного командования, вернуться обратно к г. Конотоп и вести борьбу в тылу врага, "так как вы десантники".

Двинулись в обратный путь. Я в это время (с июня 1941г.) был сержантом, начальником маломощной радиостанции в стрелковой роте.
Пришли с мелкими боями в этот же лес под г. Конотоп.
Лес был сильно разбомблен, всюду валялся убитый скот, мы расположились варить пищу, но сварить не пришлось, вновь по тревоге были собраны.
Я с группой товарищей был направлен в д. Бочкарёвка с задачей: обнаружить противника и сообщить о его движении по радио.

Придя в д. Бочкарёвку противника на окраине не обнаружили, а жители нам не верили, что мы красноармейцы, так как была тёмная ночь. Лишь убедившись, что мы свои, они сообщили, что немцы были в деревне минут 15-20 назад.
Я передал это в батальон, и мы стали двигаться вдоль деревни. Нам стали попадаться убитые и раненые десантники 5-й ВДБр, а в конце деревни шёл жаркий бой.

Оказалось, что какая-то немецкая часть в сопровождении бронетранспортёров и танков шла в г. Конотоп и наткнулась на 5-ю ВДБр.
Всё что мы обнаружили, и рассказы раненых, я передал нашему командованию по радио и 212-я ВДБр вышла наперерез этой колонне. Бой был сильный, было уничтожено много бронемашин, несколько танков и много пехоты.

Наши артиллеристы стреляли в упор, потеряли 1 расчёт 86-мм пушки и несколько раненых.
Переждали день и к вечеру был получен приказ уничтожить немецкий аэродром (километров 7-8 южнее Конотопа) и с наступлением темноты мы начали двигаться к аэродрому.

Часов в 11 или 12 ночи мы подошли к аэродрому и вскоре взорвались цистерны с бензином. На аэродроме осветились самолёты, но подняться им не удалось, огнём пулемётов и 45-мм пушек самолёты в количестве 12-15 шт были уничтожены.
Мы отошли, а днём получили приказ о выходе из окружения. Командовал тогда корпусом Иван Иванович Затевахин, бывший командир 212-й ВДБр.
Из окружения вышли в районе г. Петкино, шли через болота, пушки тащили на себе.

Следующий бой мне запомнился, но не запомнилось название села. Мы заняли оборону на окраине этого села, часов в 9-10 утра появилась «рама», то есть немецкий бронированный самолёт-разведчик. Скорость у него небольшая, но пуля его не брала, а зениток в то время у десантников не было, кроме крупнокалиберных пулемётов. Но и у них вряд-ли были в запасе патроны.
Начался артобстрел, вскоре появилась пехота, было похоже на психическую атаку. Пехоту мы подпустили поближе и открыли огонь изо всех орудий, мы были вооружены автоматическими винтовками Симонова, а наши пулемёты стреляли до того, что пули стали ложиться почти рядом (стволы разогрелись), но атака была отбита.
Примерно часа через 2 атака возобновилась, теперь впереди шли танки.

 

Политрук роты (фамилия его была по моему Овсин) и командир роты Черняков, мне, замполитруку Арзамасову Василию и Иванову Петру дают приказ – приготовить связки гранат, выдвинуться на 100-150 метров вперёд и гранатами уничтожить танки. Я помню успел приготовить три связки по 5 гранат РГД и мы поползли верёд. Нам повезло, на расстоянии 150-170 метров мы обнаружили окопы, где и залегли. При подходе танков на расстояние 15-20 метров метнули связку за связкой. Увидели перед собой 2 горевших танка, наши артиллеристы 45-мм пушек также зажгли два или три танка. Атака захлебнулась и фашисты бежали, мы из своих винтовок открыли по ним огонь.

С наступлением темноты мы потеряли Петра Иванова... Впереди на поле горел стог соломы и немцы около него грелись. Стрелять было далеко и вдруг слышим там взрывы гранат и крики и стоны немцев, оказывается наш Петя, ни кому не говоря, в темноте подобрался к этому стогу и забросал немцев гранатами и вернулся целым и невредимым.
В последствии он перешёл в разведвзвод и там служил, я его встречал в Сталинграде, далее его судьбы не знаю.

Далее мы отходили с боями - день воюем, ночь отходим. Оборванные и грязные горстями собирали с себя вшей.
Дошли до деревни Мактурово, Курской области. Здесь мы окопались, заняли оборону. Я два раза ходил в г. Курск на разведку с целью - обнаружить противника, но не обнаруживал.

Примерно в конце ноября, или в октябре, нас, десантников имеющих прыжки, стали отбирать для отправки под Москву для формирования воздушно десантных частей. Но снова прорвался противник, занял г. Курск, а нас бросили вновь в бой под городом Тим, это недалеко от Оскола. Там мы в течении девяти суток вели непрерывный бой.
В этом г. Тим при атаке меня легко контузило и я два дня пролежал в санчасти, где меня лечил военврач Гусев. Лечил в основном спиртом, загонял меня на печь (пропаривал). На третий день я придя в свою роту недосчитался многих друзей. Командир роты Черняков был тяжело ранен, политрук (Голубев или Овсин, теперь уже забыл фамилию) был убит. Командиров взводов так же не было и мне командир батальона приказал: «Иди, собирай ребят, будешь командовать взводом», но у меня не получилось собрать и на взвод.

Нас отвели от города Тим в посёлок состоящий из 6-8 домов и оттуда мы начали группами по 5-8 человек ночью выползать по подсолнухам на шоссе, идущее с Курска на Оскол. Мы выбирали момент, когда побольше скапливалось машин с пехотой или продуктами и боеприпасами, нападали на них в темноте, забрасывали гранатами, расстреливали и поджигали и быстро скрывались в подсолнухах. Так длилось в течении 3-4 ночей. После этого всех отвели в д. Репьевку, где мы усталые свалились на полу и уснули.
Я проснулся от грохота снарядов и особенно мне запомнилось уханье шестиствольного миномёта, который появился впервые на вооружении у немцев. И снова отход.

Из роты нас осталось пять человек. Это была уже деревня Красные Поляны, здесь мы получили пополнение. Мне начальник связи полка Устинов приказал идти в роту связи полка, где я стал начальником радиостанции.
После короткой передышки мы вновь пошли в наступление в сторону города Курск.

Особо запомнилось наступление на город Щигры. Нас усилили несколькими танками и мы с радостью стали, хотя и с трудными боями, продвигаться на запад. В новый год, ночью, мы вошли в г. Щигры, где в домах ещё стояли украшенные немцами ёлки и не выпитые на столах вина. Мы выпили, закусили, поздравили друг друга с новым 1942 годом и дальше вперёд.

Вскоре меня вызвали в штаб дивизии, где я получил свой первый орден Боевого Красного Знамени, при вручении нам наград присутствовали поэты Корнейчук, Ванда Василевская и третьего фамилию забыл, обещавшие нам фото. Они фотографировались с нами вместе. После вручения наград нас выстроили в поле где произошла церемония вручения нам гвардейского знамени. Наша дивизия стала 13-й гвардейской стрелковой дивизией. Интересно, есть ли эти фотографии у Александра Ильича Родимцева командира нашей дивизии?

Так с этой дивизией я наступал в мае 1942 года на город Харьков в должности командира радиовзвода.

Потом вновь отход с боями до Сталинграда. В Сталинграде я был уже старший лейтенант, заместитель командира роты связи 42-го полка 13-й гв. стрелковой дивизии.

2 февраля 1943 года, после окончания боёв, нас перебросили в Курскую область, посёлок Кунья. Там, по приказу Ставки, должности замкомроты были сокращены и я был послан в армейский резерв. Пробыв в резерве с месяц, я был назначен командиром роты связи 123-го отдельного батальона связи 32-го стрелкового корпуса.
С этим батальоном, командуя ротой связи, обеспечивая связь с дивизиями по линии наблюдательных пунктов, прошёл от Кременчуга до Польши, форсировал реку Вислу. Был переведён на должность заместителя начальника связи 97-й стрелковой дивизии 32-го стрелкового корпуса, где получил воинское звание капитан.

Со своей 97-й стрелковой дивизией прошёл с боями до города Прага, побывал в Румынии под Яссами и в 1946 году демобилизовался

 

Вот интересный рассказ и фотки ,Артем Драбкин «Я ходил за линию фронта» Откровения войсковых разведчиков

http://lib.rus.ec/b/229127/read

 

Интересная ссылочка по истории ВДВ РККА во второй мировой войне
http://glory-id.narod.ru/airborne/airborne995.htm

 

Н. Аминтаев.
Во время связи с Большой землей.

 

Минометчики ведут огонь.
Группа десантников после боя под Юхновом (1941 г.).

 

Великая Отечественная война прервала мирный труд советского народа. Парашютисты Осоавиахима добровольцами ушли на фронт и храбро сражались за Родину.
В героическую летопись Великой Отечественной войны немало славных страниц вписали парашютисты-спортсмены, воспитанные в Осоавиахиме. Тысячи и тысячи из них громили врага в составе воздушно-десантных войск, в ВВС, авиации ВМФ. Многие сражались в тылу противника в партизанских отрядах, в диверсионных группах, в подполье.
Вспомним хотя бы некоторые имена.
Мастера спорта А. Шишмарева, П. Полосухин и В. Мурашов были партизанами. Рекордсменка мира Г. Пясецкая стала испытателем парашютной техники. Начальник московской парашютной станции мастер спорта Н. Тропаревская (Есионова) освоила самолет-бомбардировщик... Мастера парашютного спорта П. Стороженко, В. Овсянников, А. Тарутин, А. Примашев, В. Чекорин, 3. Явич, Г. Малиновский стали отличными инструкторами парашютно-десантной подготовки.

Летчик-парашютист Центрального аэроклуба СССР мастер спорта П. Балашов сражался в составе героического парашютно-десантного отряда Западного фронта под командованием мастера спорта И. Старчака. Это был тот Балашов, который еще в 1933 г. совершил экспериментальный прыжок на стадион <Динамо> в Москве с высоты 80 метров! К сожалению, он, как и многие другие спортсмены, не дожил до Дня Победы. Участвуя в войне как летчик-штурмовик, Петр Балашов погиб в небе Кав─каза в 1943 г.
Хорошо подготовленными инструкторами воздушно-десантного дела, мужественными бойцами и командирами были спортсмены-парашютисты высокого класса К. Кайтанов и Б. Петров, Н. Камнева и А. Фотеев, П. Сторчиенко и Н. Гладков и многие, многие другие.
Гвардейские стрелковые дивизии, корпуса и даже армии, укомплектованные бойцами ВДВ, сыграли большую роль в ряде операций минувшей войны. Их боевой путь проходил по степным дорогам Украины, по лесным чащобам, болотным топям Прибалтики, Белоруссии и Карелии, у стен Москвы и Сталинграда, через многоводные реки и населенные пункты Венгрии, Австрии, Чехословакии. Каждый бой рождал сотни героев, не щадивших ни крови, ни самой жизни для достижения победы над врагом. Десантники проявляли смелость и решительность в атаках, упор─ство и силу в обороне. Почти все они награждены орденами и медалями, а 297 лучших из лучших удостоены высокого звания Героя Советского Союза.

 

Вот тоже одна из историй :
Вот эпизод из боевой жизни воздушно-десантного полка, в котором автору этих строк довелось служить. В июне 1944 г. наш 300-й гвардейский стрелковый полк, укомплектованный почти полностью парашютистами, был переброшен на Карель─ский фронт, в район Лодейного Поля. Советским войскам предстояло прорывать глубоко эшелонированную долговременную оборону, которую враг создавал здесь 1005 дней! Первым мощным рубежом обороны противника стала хорошо оборудованная полоса, проходившая по северному берегу широкой и полноводной реки Свирь.
Нашему гвардейскому полку была поставлена необычная задача: в ходе артподготовки, во время переноса огневого вала в глубину обороны, ложным десантом обозначить начало форсирования реки, чтобы навлечь на него огонь уцелевших и вновь введенных в бой минометных и артиллерийских батарей противника, засечь их, а затем уничтожить до начала настоящей переправы.

Из второго батальона нашего полка были отобраны 12 парашютистов-комсомольцев во главе со старшим сержантом Владимиром Немчиковым (ныне доктор технических наук). Им и предстояло сыграть роль ложного десанта. 21 июня 1944 г. в ходе мощной почти трехчасовой артподготовки, храбрецы бросились в холодную воду и начали толкать перед собой плоты и лодки с чучелами, тем самым вызвав огонь на себя. Было очень трудно. Река покрылась разрывами снарядов и мин. Казалось, что вся вода поднялась в небо. Но задача была выполнена. Рискуя жизнью, десантники спасли сотни жизней своих товарищей. За этот необыкновенный подвиг все они были удостоены звания Героя Советского Союза.
О некоторых событиях Великой Отечественной войны, в которых участвовали воины-парашютисты, мне рассказали непосредственные участники боев, их письменные воспоминания, архивные документы.
...Свой последний <мирный> прыжок с парашютом капитан И. Старчак, начальник парашютно-десантной службы Западного особого военного округа, совершил 21 июня 1941 г. Уже перед самой землей сильным порывом ветра его вынесло за кромку аэродрома, на старое самолетное кладбище. В результате тяжелая травма ноги. Хирург, окружного госпиталя в Минске пообещал выписать капитана через месяц-полтора.
А назавтра началась война. Фашисты бомбили Минск. Ночью от пожаров было светло как днем. В одну из таких ночей внезапно эвакуировали госпиталь. Старчак и раненный в ногу лейтенант, сосед по палате, тоже летчик, выбирались из города самостоятельно. С трудом передвигаясь на костылях, вышли на шоссе Минск ─ Москва и на попутной машине уехали на восток. Вскоре Старчак нашел штаб теперь не округа, а Западного фронта, спрятал костыли и, прихрамывая, бодро представился старшему начальнику.
Вы уже на ногах? ─ изумился тот.
Травма пустяковая. Можно ходить, слукавил капитан.
Старчак получил назначение начальником парашютно-десантной службы Западного фронта. В те дни под Юхновом создавалась специальная база <дача Старчака>, как условно стали ее называть. Сюда направлялись бывшие воспитанники капитана, уже побывавшие в бою, спортсмены-парашютисты, добровольцы с путевками ЦК ВЛКСМ.
На базе готовились и забрасывались в тыл врага небольшие разведывательно-диверсионные группы, отсюда партизанам доставлялись по воздуху различные грузы. Учеба, боевая работа шли днем и ночью. Занимались тактикой, стрельбой, ориентированием на местности, радиосвязью, подрывным делом. Много времени уделяли физической подготовке: бегали кроссы, совершали марш-броски, учились рукопашному бою и, конечно, прыжкам с парашютом.
За июль, август и сентябрь капитан Старчак выполнил тридцать полетов во вражеский тыл, сопровождая десантников ─ разведчиков и радистов. Утром 4 октября, вернувшись из очередного полета, капитан узнал, что авиационный полк, который обеспечивал их подготовку и проведение десантных операций, срочно перебазировался на другой аэродром. Из Юхнова уходили жители...
Старчак задумался. Он мог, конечно, самостоятельно приказать отряду отправиться на новую базу авиаполка. Никто бы его за это не осудил. Но может быть, принять другое решение? Ведь враг в эту минуту стремится к Медыни, Малоярославцу, Подольску на Москву! Дорога к столице от Юхнова, как доложили разведчики, открыта, наших войск поблизости нет.
И коммунист капитан Старчак принял решение. Указав на сорванный с километрового столба лист жести с цифрой <205>, он обратился к десантникам:
Это расстояние до Москвы. Сегодня мы передовой отряд Красной Армии на этом направлении. И защищать Москву будем здесь, на восточном берегу Угр
На рассвете 5 октября из-за поворота дороги появились гитлеровские мотоциклисты в сопровождении бронемашин. Затем подошли два танка и автомобили с пехотой. Парашютисты подпустили их к самому берегу и открыли сильный огонь. Понеся большие потери, гитлеровцы отступили. Они не решились атаковать во второй раз.
Ночью, используя передышку, десантники глубже зарылись в землю, заминировали берега реки, обочины дороги у моста. Ровно в 14.00 следующего дня на отряд обрушился шквал артиллерийского и минометного огня. Казалось, ничего живого не осталось на <десантном пятачке>, но едва вражеская пехота при поддержке танков поднялась в атаку, ее встретил сильный, организованный огонь. И так в течение дня несколько раз...
В разгар боя подоспела неожиданная помощь на бреющем полете низко над лесом пролетел наш тяжелый бомбардировщик ТБ-3. Наступавших гитлеровцев с шоссе как ветром сдуло.
Позже появление над позициями отряда тяжелого бомбардировщика объяснил старшина Иван Корнеев, которого Старчак вместе со старшим лейтенантом Петром Балашовым посылал на аэродром, чтобы уничтожить оставленную нашими технику. Оказалось, что ТБ-3 был в исправном состоянии, и Балашову с помощью авиатехника удалось поднять машину в воздух. Но как сложно оказалось ее посадить! Балашов привел самолет в Москву к Центральному аэродрому, на который он столько раз опускался с парашютом. Теперь ему предстояло впервые в жизни посадить сюда четырехмоторную машину. Нелегкая это задача. Прежде всего нужно было, чтобы никто не мешал ему, а с аэродрома то и дело взлетали самолеты. Балашов сбросил вымпел с просьбой освободить посадочную полосу. Необычный сигнал удивил летчиков. <Что за чудак идет на посадку?> думали они. Но когда громадный воздушный корабль приземлился и стало известно, в чем дело, Балашова чуть не носили на руках...
Десантники Старчака продолжали вести тяжелые бои. Они не уходили от Варшавского шоссе, постоянно меняли позиции, совершали дерзкие ночные налеты. В отряде из четырехсот парашютистов в строю осталось только сорок четыре. На четвертый день к ним присоединился отряд подольских курсантов.
Маршал Советского Союза Г. Жуков, отмечая разумную инициативу, проявленную капитаном И. Старчаком, и оценивая боевую работу его отряда, поддержанного курсантами подоль─ских военных училищ под командованием старшего лейтенанта Л. Мамчика и капитана Я. Россикова, писал:
<В результате пятидневных ожесточенных боев немногие остались в живых, но своим героическим самопожертвованием они сорвали план быстрого захвата Малоярославца и помогли нашим войскам выиграть необходимое время для организации обороны на подступах к Москве...>
В ночь на 4 января 1942 г. отряду Старчака, теперь уже майора, было приказано захватить полевой аэродром под Медынью и обеспечить высадку десанта, перед которым была поставлена задача помешать отступавшим подразделениям гитлеровцев закрепляться на заранее подготовленных оборонительных рубежах.
Сначала все шло, как было задумано. Хотя десантирование проходило под зенитным огнем, в сорокаградусный мороз и. метель, парашютисты приземлились на аэродроме и вступили в бой. К исходу дня им удалось подавить сопротивление противника. Но продолжавшийся в течение нескольких дней обильный снегопад сорвал первоначальный план: самолеты, которые должны были доставить на захваченный аэродром стрелковый полк, сесть не смогли, и отряду Старчака было приказано перейти к самостоятельным действиям в полосе наступления 43-й армии.
Двенадцать дней парашютисты вели бои в исключительно трудных условиях суровой зимы у станции Мятлево, на дорогах южнее Медыни и Кондрово. Они взорвали мост через Угру, уничтожили два эшелона с танками и другой военной техникой, захватили большой обоз ─ 119 подвод с боеприпасами и воен─ным имуществом, парализовали движение на нескольких автомагистралях. Бесстрашные воины-спортсмены совершали стремительные многокилометровые марш-броски на лыжах, неожиданно атакуя гитлеровцев в тех пунктах, где они не ожидали ударов. На дорогах появились предупреждающие надписи: <Внимание ─ русские парашютисты!>.

Геройски воевал Иван Старчак. Там же, в районе Медыни, проводя дерзкую операцию в тылу врага, десантники во главе с ним минировали участок реки. В ледяной воде, в насквозь промокшем зимнем обмундировании командир вместе со всеми работал до тех пор, пока не потерял сознание. Во фронтовом госпитале, куда он срочно был переброшен самолетом из вражеского тыла, майору Старчаку ампутировали пальцы и пяточные кости на обеих ступнях. Его отряд вернулся на базу без своего командира...

Ныне у развилки шоссейной дороги на юго-западной окраине Юхнова возвышается монумент в честь освободителей города от немецко-фашистских захватчиков. Одна из улиц называется <Десантная>. В квартире Ивана Георгиевича Старчака хранится кумачовая лента с надписью <Почетный гражданин города Юхнова>.

 

...Тем стрелковым полком, для которого отряд И. Старчака захватил под Медынью полевой аэродром и который тогда не мог на нем высадиться, потому что помешали сильная метель и снегопад, командовал майор Н. Солдатов, ныне генерал-лейте─нант в отставке. Вот что он рассказал нам об упомянутой опера─ции:
В ТЫЛУ ВРАГА

Моя десантная служба, ─ вспоминал ветеран, ─ началась в январе 1942 г. с внезапного вызова в штаб Западного фронта. Штаб тогда распола─гался в пригороде столицы ─ Перхушково.
─ Товарищ командующий! Майор Солдатов по вашему приказанию прибыл.
Генерал армии Г. К. Жуков встретил меня вопросом:
─ Знаете, зачем вас вызвали?
─ Никак нет.
─ Предстоит полет в тыл врага. Приходилось вам прыгать с парашютом?
─ Нет. Даже на самолете не летал.
Я и в самом деле никогда не летал и, понятное дело, не прыгал с парашю─том, потому что вся служба в армии проходила в стрелковых частях. Полк, которым я командовал, уже не один раз отличался в боях. На знаменитом Боро─динском поле, том самом, где русское воинство в начале XIX века дралось с полчищами Наполеона, мы отбили не одну яростную атаку танков гитлеровской мотодивизии.
Сдерживали рвавшегося к столице врага. И вот этот вызов...
─ А как здоровье? ─ командующий присматривался ко мне.
─ На здоровье ли сейчас жаловаться! ─ Как-то само собой вырвалось у меня, и, видимо, этот совсем неармейский ответ пришелся командующему по душе.
─ Принимайте, майор, воздушно-десантный полк и готовьтесь к вылету в тыл врага. Задача предстоит серьезная...
─ С этого и началось, ─ вдруг улыбнулся генерал и достал пачку конвер─тов. Письма... Письма... ─ Воспоминания бывших подчиненных. Вот:
<Уважаемый товарищ Солдатов! Пишет вам бывшая парашютистка-десантница Трушко Надежда Прокофьевна...>
<Уважаемый товарищ майор! Разрешите обратиться... Помню вас май─ором. В ту суровую годину вместо отца нам были... Если бы тогда в Желанье не приказали мне отдыхать, вряд ли я уцелела бы. Нюра Серганова погибла тогда, Клаву Боевую схватили... А пишет вам бывшая партизанская разведчица Аня Баранова...>
<Здравствуйте, дорогой товарищ майор! Извините, что так обращаюсь. Но тогда, тридцать лет назад, когда мы вместе с вами выбрасывались в тыл врага, вы носили такое звание. Пишет вам Суржик Иван Авксентьевич...>
─ Хорошо помню Суржика Ивана Авксентьевича, ─ продолжает рассказ наш собеседник. ─ Плотный, с размашистой походкой, чернявый офицер. О нем ходили легенды. Он не раз прыгал во вражеский тыл и нагонял там на гитлеровцев страху.
Зима в январе 1942 г. была суровая, морозы сменялись метелями. Но мы на Внуковском аэродроме этого не замечали: шли последние приготовления к десантированию отряда. Перед вылетом на аэродром прибыл писатель Петр Андреевич Павленко. Мне беседовать с ним пришлось накоротке: не позволяли дела. А ведь я вместе с однополчанами еще до войны на Дальнем Востоке с упоением читал его роман <На востоке>. Втайне каждый из нас мечтал встре─титься с автором волнующей книги. И вот встреча состоялась, но слишком короткая.
─ Дорогой Петр Андреевич, ─ предложил я писателю, ─давайте встре─тимся после нашего возвращения. Тогда поговорим о многом.
─ Согласен, ─ поблескивая очками, улыбнулся Павленко. ─ Долго ждать?
Я пожал плечами: о сроках возвращения, признаться, мы не думали. Все мысли были там, в районе Юхново, куда должен был высадиться отряд. Из всех вражеских группировок, действующих на советско-германском фронте, группа <Центр> была наиболее сильной. И целилась она на Москву. Еще в августе Гитлер, предвкушая победу, требовал от своих генералов: <Москву следует окружить так, чтобы из нее не вышли ни русские солдаты, ни гражданское насе─ление. Будут приняты меры для того, чтобы затопить Москву и ее окрестности... Там, где сегодня Москва, возникнет огромное озеро, которое навсегда скроет столицу русского народа>.

─ Как вы помните, ─ продолжал генерал Солдатов, ─ осенью сорок первого противнику удалось приблизиться к столице. Немецкие генералы раз─глядывали ее в бинокль. Казалось, еще усилие, и Москва будет в их руках. Но в декабре советские войска перешли в контрнаступление. Под их ударами враг откатился к Вязьме. А у Юхнова часть немецких войск оказалась в мешке. Оставалась узкая горловина, через которую проходила дорога на Вязьму. Отряд должен был высадиться в этой горловине и помочь нашим соединениям затя─нуть ее со всеми находящимися в мешке гитлеровскими частями.

Первыми вылетели в тыл парашютисты Суржика. Ныне Иван Авксентье─вич─ полковник запаса, а тогда был капитаном, командиром парашютно-десантного батальона. О нем и его десантниках я должен сказать особо, ─ замечает Николай Лаврентьевич. ─ Капитан Суржик и его парашютисты тогда только что вернулись из вражеского тыла. Были обмороженные, раненые, все нуждались в отдыхе. Однако обстановка требовала вновь вылетать на задание.

Десантирование было намечено несколькими отрядами, днем и ночью. Один за другим поднимались самолеты с заснеженного аэродрома и тонули в 40

белой мути. Вы же знаете службу десантника. Прежде чем он окажется в тылу противника, ему приходится дважды совершать подвиг: первый ─ когда проле─тает над огненной линией фронта, второй ─ когда прыгает с самолета. На этот раз погода помогла десантникам перелететь фронт. Фашистское командование не допускало мысли, что в такую вьюгу русские летчики рискнут поднять само─леты. А они рискнули. Наши самолеты, скрытые тяжелыми облаками, были уже в намеченном месте.

Мы с группой руководства прилетели на плацдарм под утро. Не прошло и часа, как в небе появились бомбардировщики со свастикой. Они вынырнули из облаков и снарастающим завыванием устремились к земле. От самолетов отрывались черные бомбы и со свистом летели на головы десантников. За первой девяткой самолетов прилетела еще одна и еще, еще... Полыхала огнем ближайшая деревня, поле покрылось черными пятнами воронок. И не успели самолеты отбомбиться, как от опушки леса показалась широко развернутая цепь немецких автоматчиков.

<За мной!> ─ подал я команду, и десантники, на ходу принимая боевой порядок, бросились в контратаку. Завязался ближний бой, который перерос в рукопашную. Не выдержав, гитлеровцы отступили.

Парашютисты капитана Н. Калашникова выбросились прямо на аэродром, занятый противником. Это было столь дерзко, что немецкий гарнизон сначала даже не оказал сопротивления. Но вскоре гитлеровцы обрушились на десант─ников и окружили их. И вот тут-то нашим на помощь пришли партизаны. В районе Юхнова было несколько отрядов.

Группе, в которой находился старшина И. Хомченко, удалось захватить две деревушки у вяземского большака и там устроить засаду. На рассвете пока─зался обоз. Он направлялся в сторону фронта. Десантники лежали в снегу, выжидая команды. Гитлеровцы были так близко, что слышался скрип снега под их сапогами.

Выстрелы вспороли тишину. Словно обезумевшие, метались гитлеровцы на дороге, стреляли наугад, некоторые бросались бежать, но увязали в снегу и тут же, скошенные очередями, падали. Через четверть часа все было кончено.

Но в это время по большаку прибыли автомобили. С них посыпались фашисты. Десантники оказались в кольце.
─ Стоять до последнего! ─ прокричал старшина Хомченко.
И эта команда, словно эхо, полетела по цепи. Последним ее принял Шамиль Гусейнов.
─Команда принята! Есть стоять до последнего!
Бой продолжался три часа. Более пятидесяти трупов оставили гитлеровцы перед огневой позицией десантников.

На следующий день на горстку храбрецов обрушились атаки батальона. Они продолжались весь день и закончились только к ночи. Когда к группе совет─ских бойцов подоспела помощь, в ней оставалось всего несколько человек. Погиб старшина Хомченко, ранен пулеметчик П. Иванов. Вся в крови санин─структор Маша Татаренко. Ей пришлось не только перевязывать раненых, но и вести огонь по гитлеровцам.

У Шамиля Гусейнова лицо от гари стало черным. Выбрав минуту затишья, он разыскал политрука М. Коваленко и сказал хриплым голосом: <Прошу принять в партию. Хочу драться еще лучше>. Через день молодого коммуниста-десантника направили в разведку в село. Там, убив ножом часового, он проник в штаб. Восемь гитлеровцев расстрелял из автомата, а офицера захватил в плен.

Батальон капитана В. Донцова совместно с партизанским отрядом вел наступление на Знаменку ─ главный узел сопротивления врага. Гитлеровцы подтянули туда танки, артиллерию. Они сопротивлялись с упорством обречен─ных. А потом собрали в деревне ребятишек и поставили их у пушек. Под прикрытием детей они открыли по десантникам и партизанам огонь.

Неподалеку от Знаменки находилась небольшая деревня Свиридове. Бой за нее шел трое суток. Десантники решили перехитрить противника. Ночью с восточной стороны втраншее они посадили на палки шапки. На рассвете противник обнаружил <скопление русских> и перебросил сюда с противоположной окраины деревни подкрепление. Но атака-то десантников состоялась не там! Наши бойцы ворвались в Свиридове с другой стороны и увидели страшное. Все мужское население гитлеровцы расстреляли. Младшему было 11 лет, стар─шему ─ 79. Готовили расправу и над женщинами, но не успели.
Десантники вселяли в гитлеровцев панический страх. <Русских парашюти─стов в плен не брать. Расстреливать на месте>, ─ гласил приказ фашистского командования.
В отряде были и девушки: санинструкторы и врачи. В их числе санин─структор Маша Татаренко. Она вылетала во вражеский тыл трижды. Многих раненых вынесла с поля боя и даже сумела в единоборстве победить гитлеровца. Под Юхнов она прыгала в числе первых с парашютистами Суржика.

 

Вылетая в тыл, майор Солдатов не думал, что будет там не месяц, не два, а целых полгода, что судьбе угодно будет распоря─диться так, что вернется он уже во главе дивизии. И не майором, а полковником. Тогда же командующий войсками фронта вручит ему сразу два ордена Красного Знамени.

А теперь мне хочется рассказать о случае, который произо─шел с рядовым Егором Васильковым. Он длился только восем─надцать секунд, но каких секунд!

─ Главное ─ быстро покинуть самолет. Без задержки! Во─семнадцать секунд ─ и чтоб в корабле ни души! ─ Лейтенант окинул взглядом строй.

Перед ним ─ молодые рослые ребята, облаченные в десант─ные костюмы, с парашютами и солдатским снаряжением. За пле─чом ─ автомат, на поясе ─ нож, лопата, подсумок с патронным диском, гранаты и еще ─ фляга Вещмешок с боеприпасами, едой, медикаментами, бельем и даже толовые шашки, напомина─ющие куски мыла, лежат в нем.

Отряд уходил в тыл врага не надень и не на два.

─ Прыгать будем прямо на аэродром. После приземления сразу же ко мне. Сигнал ─ зеленый свет. Вот так, ─ лейтенант поднял фонарик над головой и замигал. Внаступающих сумер─ках зимнего дня зеленая точка казалась мигающим глазом хищ─ника: вспыхнет и погаснет... ─ А соберемся, ─будем действо─вать по обстановке. И помните: рядом с аэродромом ─деревня. В ней тоже фашисты.

Вдали слышался рев моторов. Он то стихал, то усиливался, и тогда казалось, что из белой мглы вот-вот выплывет самолет. Но рев вдруг затихал, и самолета не было.

Январь стоял холодный, ветреный. Снегу навалило─ под крыши. Каждый день расчищали дороги, а снег не переставая сыпал и сыпал. И сейчас он продолжал идти. Ветер трепал в воздухе снежинки, закручивал их в непонятную коловерть.

Егор Васильков, слушая лейтенанта, мысленно отметил, что валенки нужно закрепить резинками, потому что в воздухе они могут слететь с ноги.

─ Сергей! ─ осторожно толкнул он соседа. ─ Подвязать валенки нужно. Дай резинку.

Высокий худощавый парень полез в карман и молча протя-

нул голубоватую резинку с крючками на концах. Резинки эти цепляли на парашютные ранцы. В момент раскрытия парашюта они распахивали клапаны ранца и встречный поток вырывал купол и наполнял его воздухом.

─ Что за разговоры, Васильков? ─ повысил голос лейте─нант.

─ Резинка нужна, товарищ лейтенант. Подвязать валенок.

─ Дать Василькову резинку, ─ скомандовал тот. ─ Кстати, у всех валенки подвязаны?

Он оглядел строй. Кажется, все в порядке.

─ Все идут не в ногу. Один Васильков шагает правильно, ─ ехидно сказал командир. И строгим голосом: ─ Выйти из строя, Васильков! Онищенко, помогите ему закрепить валенки!

Сосед Василькова Сергей вышел из строя, достал нож, про─колол им голенища валенок и прикрепил их к ноге резинкой.

─ Не туго?

─ В самый раз, спасибо.

 

В десантные войска Егор попал неожиданно: на призывной комиссии он встретил незнакомого парня со значком парашюти─ста. Это и был нынешний его приятель Сергей Онищенко. <Я в десантники, ─ заявил тот ─ У меня ведь два прыжка>.

В детстве Егор увлекался авиамоделями и тоже мечтал об авиации. Как-то, увидев парашютиста в воздухе, он бросился туда, где, по его расчету, тот должен был приземлиться. Бежал, не замечая ничего вокруг. И вдруг нога зацепилась за скрытую в траве проволоку. Он упал на жесткую землю, почувствовал нестерпимую боль в руке. Хирург определил перелом кости.

Однако, когда в военкомате спросили о желании Егора, он, следуя примеру Сергея, тоже заявил: <Хочу в воздушные десант─ники>.

─ Руки, ноги не ломали? ─ спросил военный с птичками в петлицах.

Егор признался, что ломал однажды.

─ Пожмите, ─ протянул тот ладонь.

Егор изо всех сил сжал руку, военный одобрительно улыб─нулся.

─ Силен, парень. Пойдете в парашютисты.

Сергей и Егор попали в воздушно-десантную бригаду.

О своем первом прыжке Егор не любил вспоминать. Он состоялся месяца через три после прибытия в бригаду. Прыгали с аэростата. В легкую, сбитую из фанеры гондолу, подвешенную к аэростату, садились три бойца, поднимались метров на четы─реста-пятьсот. И оттуда один за другим прыгали. Подошла оче─редь подниматься в небо и Егору.

─ Вира! ─ совсем как у моряков скомандовал выпуска─ющий. Он сидел в гондоле четвертым.

Механик в кабине автомобиля включил мотор, лебедка зара─ботала, и трос, удерживавший аэростат, стал раскручиваться.

42

43Гондола поднималась все выше и выше. Стоящие на земле люди уменьшались на глазах.

Егор сидел, вцепившись в борт гондолы. Никогда он не поднимался на такую высоту, и ему казалось, что гондола не выдержит, и он вывалится вниз, и ничто уже не спасет его. А еще хотелось, чтобы подъем продолжался и не так скоро наступил бы момент прыжка.

Утро выдалось солнечное, тихое. А на высоте было совсем безмолвно. С земли сюда не долетало ни звука

─ Приготовиться! ─ спокойно сказал выпускающий сидя─щему у дверцы Сергею.

Тот встал, выставил над порожком носки сапог, левой рукой прижал запасной парашют, правой взялся за кольцо.

─ Пошел!

Сергей вдруг скрылся из глаз. Только от толчка слегка зака─чалась гондола. Егор глянул за борт и увидел, как стремительно падал парашютист, а потом над ним вспыхнуло белое облако шелка, и купол заслонил фигуру.

Прыгнул еще один десантник, за ним подошла очередь Егора.

─ Приготовиться!

─ Сейчас, ─ хотел ответить Егор и не мог: ноги налились тяжестью, пальцы намертво вцепились в деревянные борта гон─долы, к горлу подступила тошнота.

─ Приготовиться! ─ услышал он снова. Теперь команда была произнесена твердо и властно.

Егор приподнялся, шагнул к дверце, глянул в проем ─ там сияла бездна. И из-за боязни вывалиться он отпрянул назад.

─ Не могу...

Медленно раскачивалась гондола. Егор видел, как на лице выпускающего промелькнула улыбка.

─ Не дрейфь, парень! Будь солдатом!

Егор слышал слова, но они скользили мимо, не доходили до сознания. Страх овладел им...

─ Эх ты! Отказчик! ─ в сердцах сказал на земле лейте─нант. ─ Жалко, меня в гондоле не было.

Через неделю опять состоялись прыжки.

─ Я с вами, ─ сказал ему лейтенант. ─ Помогите-ка надеть парашют.

Гондола с лейтенантом и Егором оторвалась от земли.

─ Не смотрите, Васильков, вниз. Слушайте меня вниматель─но! ─ голос у лейтенанта с металлом. ─ Когда скомандую <При─готовиться!>, подойдите к дверце, займите исходное для прыжка положение и вниз не смотрите. А когда услышите <Пошел!>, делайте шаг. И все. Поняли. Повторите.

Егор начал повторять, но лейтенант прервал его: <Повторите внятно!>

Боец начал повторять давно ему известное, но пока он гово-

44

рил, аэростат набрал высоту.

Егор встал на порожек и едва оторвал от бортов руки, как почувствовал толчок и в тот же миг понял, что летит...

Приземлившись, он тут же побежал докладывать лейтенанту.

Выслушав красноармейца, лейтенант улыбнулся:

─ Ну вот и хорошо. А то вся рота идет в ногу, кроме Василькова, а за толчок извините, но иногда и он помогает.

Таким был его первый прыжок. Теперь у Егора было десять прыжков, и даже прыгал однажды в тыл врага..

 

А самолет между тем летел и летел. Вдруг в иллюминаторе вспыхнуло. Вспышка была такой яркой, что в кабине самолета стало светло как днем. Вслед за тем за окном заиграли всплески разрывов. Далеко в стороне вспыхнул, осветив ватное облако, луч прожектора. И медленно пополз, приближаясь к самолету.

От мысли, что сейчас прожектор осветит их и в машину врежутся десятки снарядов, перехватило дыхание. Но самолет вдруг нырнул в облако, прожектор так и не осветил его.

Резкий и протяжный гудок сирены ударил как током. Вспых─нула сигнальная лампочка.

─ Приготовиться! ─скомандовал лейтенант.

Все разом пришло в движение. Десантники выстроились в затылок один другому, цепляли на протянутый над головой трос карабины вытяжных фалов. Теперь не нужно было дергать за кольцо. Во время прыжка фал ─ белая широкая тесьма ─ рас─пустится на всю длину и вытянет из ранца купол парашюта.

Двери распахнулись. Со свистом в машину ворвался ветер. Внизу─ черная бездонная пропасть.

─ Быстрей! Быстрей! ─ торопил стоящий у дверей лет─чик. ─ Не задерживай!

Надрывно звучала сирена. Частые гудки били по нервам.

─ Пошел!

Счет времени велся на секунды. Промедлить ─ значит задержать остальных. Тогда десантников разбросает в воздухе, а на земле придется долго действовать в одиночку, прежде чем найдешь товарищей. Существовало правило: самолет все должны покинуть за восемнадцать секунд. Восемнадцать и не больше.

Два первых десантника скрылись в дверях. За ними еще..., еще...

Пять секунд, шесть, семь...

В черной бездне скрылся лейтенант, за ним прыгнул Сергей. Очередь Егора. Он шагнул к двери.

─ Стой! ─ схватил его за руку бортовой техник и оттолкнул от двери. ─ Смотри!

Егор оглянулся. На полу лежал белый купол. Купол его пара─шюта. Легкий шелк шевелился как живой. Все! Парашют раскрыт, прыгать нельзя. Глупая неосторожность, досадная небрежность! И нужно же такому случиться!

45─ Отойдите в сторону! Не мешайте! ─ техник отстегнул фал парашюта от троса и бросил его на пол. Карабин громко звякнул.

Белая тесьма с металлической застежкой лежала у ног Василькова. Егор понял, что от неосторожного движения шпильки выскочили из конусов, резинки сработали ─ распах─нули клапаны, и купол вывалился из ранца. И еще понял, что теперь он для всех посторонний: и для лейтенанта, и своего друга Сергея Онищенко, и даже для находящихся в самолете членов экипажа. Все они заняты своими делами, и только он, Егор, не знает, что ему делать.

А секунды шли: двенадцать... тринадцать...

Уже половина десантников в воздухе. Мимо мелькали пара─шютисты и пропадали в черном прямоугольнике двери. Прижав к груди шелк, Егор стоял, не зная, что делать.

Четырнадцать... пятнадцать...

В корабле остались последние. Прыгнут они, самолет опу─стеет, техник захлопнет двери, и останется Васильков один. Один из взвода. Теперь действительно он будет шагать не в ногу со всеми.

Он много слышал о разных случаях с парашютистами. Одна─жды на тренировочных прыжках наблюдал нечто подобное. Тогда у одного десантника от неосторожного движения купол тоже вывалился из ранца. В последний момент десантника удержали чьи-то руки. А если бы прыгнул, купол мог бы опутать тело парашютиста или зацепиться за стабилизатор самолета. Боец мог бы и погибнуть.

Шестнадцать...

Скрылся последний десантник. Летчик в меховых унтах мах─нул Егору, чтобы он не мешал и шел в глубь корабля.

Семнадцать...

<А что, если... ─ вдруг пронеслась у Егора дерзкая мысль. ─

Медлить нельзя!>

Отрешившись от всех сомнений, он бросился с зажатым в руках куполом к двери.

─ Стой! Куда? ─ остолбенел от неожиданности летчик. ─ Куда вы?

Восемнадцать...

─ Пошел! ─ по привычке скомандовал себе Васильков и вывалился из двери.

Поток воздуха отбросил его от самолета, ударил в лицо. Отсчитав секунды падения, солдат ослабил руки. Шелк рвануло, и Егор повис на твердых лямках.

Внизу лежала притихшая земля. Но где-то неподалеку нахо─дились его товарищи, вместе с которыми он вступит в бой...

Чтобы решить боевую задачу, десантники шли на смертель─ный риск. Героизм их был массовым.

 

...На исходе морозного январского дня 1942 г. с заснежен─ных аэродромов один за другим поднимались в воздух тяжело нагруженные транспортные самолеты. По решению командова─ния Западного фронта во вражеский тыл десантировался уже не отдельный отряд, а 4-й воздушно-десантный корпус, которым командовал генерал А. Левашов. Задачей было: выброситься юго-западнее Вязьмы и перерезать вражеские коммуникации между Вязьмой и Смоленском, а затем не допустить отхода груп─пировки противника на запад и подхода его резервов к Вязьме.

В одном из первых самолетов вместе с передовым десант─ным отрядом летел капитан Александр Андреевич Цвион ─ начальник разведки корпуса, отличный спортсмен-парашютист. С ним была группа подчиненных. Капитана знали десантники. Он дрался с фашистами с начала войны, совершая со своими отважными разведчиками смелые рейды в тыл врага.

В ожидании взлета молодые десантники слушали рассказ одного из ветеранов о боевых делах капитана летом 1941 г. в Белоруссии. Тогда ему было поручено узнать о гитлеровцах, при─бывших в один из населенных пунктов у Минска: установить номера и состав прибывающих частей, а главное─ куда их предполагают перебросить. Простым наблюдением таких данных не добудешь. Нужен был хороший <язык>. И капитану Цвиону с двумя разведчиками пришлось отправиться, как говорят, на <свободную охоту>.

Хорошо замаскировавшись, они расположились невдалеке от деревни, где разместился вражеский штаб. Вели наблюдение весь день, изучая подступы к деревне, распорядок жизни враже─ской части. Едва стемнело, они приблизились к деревне вплот─ную.

─ Фашисты! ─ прошептал один из разведчиков.

В их сторону двигались три гитлеровца. Десантники схвати─лись за оружие. Но вражеские солдаты, не доходя до них, свер─нули в сторону. Выждав, разведчики последовали за ними. Баня! Из окна шел пар, слышались веселые выкрики, плески воды. У входа стоял часовой. Цвион незаметно подкрался к нему. Удар прикладом, и гитлеровец упал замертво.

Оставив одного из разведчиков снаружи, капитан с другим десантником ворвался в баню. Голые фашисты опешили. Развед─чики быстро осмотрели их одежду, забрали документы, оружие и приказали обоим одеться. Один из фашистов сделал попытку напасть на Цвиона. Пришлось его связать, заткнуть рот и оста─вить в бане. Второму, более смирному <любителю> русской бани, вложили кляп в рот, надели на шею веревку, чтобы не потерять в темноте, и благополучно доставили в свое расположение. Плен─ный оказался офицером. Он дал ценные сведения, которые уже к Утру были переданы по радио на Большую землю...

В июле разведывательной группе капитана Цвиона было приказано взорвать мост на реке Березине, чтобы задержать

47

продвижение гитлеровцев на восток. Используя ночную темноту, разведчики вышли в заданный район, установили наблюдение за шоссе. Вскоре они увидели приближающийся тягач с двумя при─цепами. Пропустив его, они незаметно взобрались на последний прицеп и прикрылись брезентом. Прицепы оказались с боепри─пасами. Тягач шел в сторону реки.

Пока тягач приближался к реке, разведчики ничего не пред─принимали.

Рассчитав, что скоро должна быть река, капитан перебрался на первый прицеп, а с него ─ на тягач и ударом приклада оглушил водителя. Все произошло так быстро и, тихо, что даже дремавший рядом ефрейтор не проснулся. Его связали, и двое разведчиков перебросили на прицеп.

Капитан и еще один разведчик надели поверх гимнастерок немецкие куртки и пилотки и сели в кабину тягача, а остальные пять разведчиков и двое саперов, укрывшись брезентом, продолжали лежать на прицепе. Капитан прибавил газ. Навстречу шли или обгоняли машины с грузами и пушками, но никто из сидевших в них не обратил внимания на тягач с прице─пами. Въехав на мост, саперы и разведчики незаметно выпрыг─нули и быстро подвесили к его опорам взрывчатку. Когда все приготовления были закончены, тягач с прицепами встал попе─рек моста. Разведчики оборвали на нем электропроводку и, поставив мину замедленного действия, быстро исчезли в темно─те.

Через некоторое время мост был забит машинами. У тягача собрались гитлеровцы, с руганью искали <разгильдяя> ─ води─теля. Их поиски прекратил оглушительный взрыв. Мост обрушил─ся, а разведчики уже были далеко...

Таким был капитан Цвион. Между тем самолет, в котором он теперь летел со своими разведчиками во вражеский тыл, резко пошел на снижение. Рядом разорвался снаряд, и в поврежден─ный самолет ворвался леденящий, с мелким снегом вихрь. К счастью, никто из десантников не был ранен. И вот прозву─чала команда:

─ Приготовиться!

Все встали, начали проверять вытяжные кольца, подтягивать ближе к люкам и дверям парашютно-десантные мешки.

Капитан Цвион осмотрел своих разведчиков. Они спокойны.

─ Пошел!

Один за другим люди исчезли в предвечерней темноте.

Последним от самолета отделился Александр Цвион. Пры─жок парашютистов с флагманского корабля послужил сигналом для остальных. Начали отделяться парашютисты от других само─летов. Они прыгали один за другим, соблюдая равные интервалы по времени.

В воздухе еще был слышен рокот моторов, а бойцы крылатой пехоты сразу же устремились на сборные пункты, огорчив мест-

48

ных жителей отказом зайти в их хаты, отогреться и поесть горячей картошки.

Весть о советских парашютистах мгновенно облетела весь район. К месту высадки десанта потянулись жители соседних деревень и партизаны. Начали создаваться новые партизанские группы и отряды. Их стало так много, что командование воздуш─ного десанта сформировало из них несколько батальонов.

К утру 28 января 1942 г. штаб передового отряда имел точные сведения о вражеских гарнизонах. Эти данные поступили к капитану Цвиону от разведчиков-парашютистов, от партизан и местного населения. Внимательно изучив и отобрав самые важ─ные, он передал их командиру корпуса, главные силы которого должны были высаживаться в предстоящую ночь.

Задача по захвату района высадки, поставленная передовому отряду, была выполнена благодаря внезапному появлению разведчиков в тылу врага.

После приземления разведчики сколько ни искали, не могли найти своего товарища Андрея Филиппова. Никто не мог доло─жить капитану Цвиону, где молодой парашютист, но все в само─летной группе утверждали, что он прыгал вместе с ними.

Всех обеспокоила судьба автоматчика Многие утверждали, что тот чувствовал себя неуверенно еще перед посадкой, заметно волновался, да и было от чего. Филиппов делал свой первый в жизни прыжок с парашютом прямо в тыл врага. До этого он не успел совершить ни одного тренировочного прыжка.

Дело в том, что Филиппов, заболев воспалением легких, долго лежал в госпитале. Вернулся он в часть, когда шла подго─товка к отъезду на фронт, и его, как не имеющего парашютных прыжков, зачислили в тыловую команду. Но комсомолец со сле─зами на глазах просил своих командиров взять его в рейс. И его взяли.

Случилась же с молодым парашютистом вот какая история. Отделяясь от самолета, он рано дернул за кольцо парашюта, который преждевременно раскрылся, и несколько парашютных строп зацепились за хвост самолета. Никто не заметил, как он повис на стабилизаторе. Самолет после выброски лег на обрат─ный курс. Нелегко было красноармейцу. Тридцатиградусный мороз, резкая струя воздуха обжигали лицо, перехватывали дыхание. Он с трудом достал десантный нож, чтобы обрезать зацепившиеся стропы парашюта, но нож выбило из рук.

Казалось, Филиппова ожидала гибель при посадке. Но он был смелым и находчивым бойцом. При посадке самолета он собрал последние силы и подтянулся к хвостовому оперению. Едва самолетные лыжи коснулись земли, парашютист упал на снег и, лежа на запасном парашюте, заскользил по земле, пока самолет не остановился.

49

Экипаж был изумлен находчивостью парня. Летчики его ото─грели, покормили, доложили о случившемся по команде, но Филиппов упросил их снова отвезти его в тыл врага, к своим товарищам. В следующую ночь Филиппов был выброшен с глав─ными силами воздушного десанта и к утру был уже вместе с боевыми товарищами.

В те январские ночи многие десантники проявили находчи─вость и отвагу на смоленской земле. В одном из районов инициативно действовала разведывательно-диверсионная груп─па под командованием политрука Т. Варзакова. Участник боев с белофиннами, награжденный орденом Ленина, он с разведгруп─пой приземлился восточнее города Дорогобуж, в стороне от общего района выброски воздушного десанта.

Определив свое место приземления, группа продвигалась на соединение с главными силами десанта. Дорогой она совершила семь смелых налетов на колонны противника и мелкие гарнизо─ны, уничтожала линии связи. В морозную февральскую ночь 1942 г. группа Варзакова подошла к селу Юркино. Здесь ей удалось захватить гитлеровца из гарнизона села и получить от него нужные сведения, в том числе действующий пароль. Десантники переодели своего переводчика лейтенанта П. Васи─льева в одежду гитлеровца и послали в Юркино на разведку. Варзаков принял решение атаковать деревню, несмотря на то, что ее гарнизон был в шесть-восемь раз больше его группы.

На подходе к деревне часовой окликнул Васильева, но услы─шав пароль, пропустил его, попросил закурить. Доставая замер─зшими руками сигареты, Васильев задал несколько вопросов, проверив известные ему данные из показаний пленных.

Не удалось часовому раскурить сигарету. Внезапным ударом он был убит и отброшен с дороги. Вместо него на пост с трофейным автоматом на груди встал Васильев и сигналом кар─манного фонаря дал знать Варзакову, что все в порядке, можно действовать.

Еще не успели десантники выйти из леса, как перед лейте─нантом Васильевым появился гитлеровский офицер. Васильев застыл на месте. <Что делать? Выстрелить ─ всполошится гар─низон!> А на дороге в это время в темноте стали вырисовы─ваться силуэты десантников. Васильев повернулся в их сторону и упал, делая вид, что готовится открыть огонь. <Русские солдаты! Ложись!>─ скомандовал он немецкому капитану. Офицер поспешно лег. И десантник без лишнего шума уничто─жил его.

На каждый дом, занятый противником, пришлось по одному-два десантника. Спокойно спали захватчики. Но не многим из них удалось проснуться. В течение нескольких минут все было кончено: ножи, гранаты и автоматный огонь сделали свое дело...

 

На следующий день после высадки передового десантного отряда для уточнения обстановки в районе его действий с Большой земли на самолете У-2 был послан старший лейтенант Александр Аксенов. Через линию фронта он перелетел благопо─лучно. Но затем погода резко изменилась. Подул сильный ветер, началась метель. Стало ясно, что самолету вернуться на свою базу не удастся: не хватит горючего. Тогда старший лейтенант решил произвести разведку района выброски воздушного десанта и соседних с ним районов, а как только горючее подойдет к концу, приземлиться у десантников.

Такое решение Аксенова поддержал и летчик лейтенант К. Седов. Много важных объектов противника было обнаружено и нанесено на карту во время этой смелой разведки. А когда горючее подошло к концу и мотор начал <чихать>, самолет приземлился. Аксенов встретился с разведывательной группой десантников. От нее он узнал, что из состава передового отряда для подрыва мостов и рельсов на участке между станциями Реброво и Гридякино высланы небольшие подразделения. Однако разведчики сомневались, что малыми силами удастся выполнить эту задачу, так как по пути к железной дороге распо─ложены сильные гарнизоны врага.

Тогда старший лейтенант Аксенов принял смелое решение. Он объединил все действующие в этом районе группы десантни─ков в один отряд и стремительной атакой уничтожил гарнизон деревни Воронцово.

Первая удача окрылила десантников. Не теряя времени, пока противник не пришел в себя от удара, они успешно захватили еще две деревни и закрепились в этом районе. Путь к железной дороге был свободен. К ней поспешили подрывники диверсион─ной группы. Задание было выполнено.

Передав руководство отрядом одному из офицеров-десант─ников, Аксенов перелетел на командный пункт командира воз─душного десанта. Доложив обстановку в районе, где действовал передовой отряд, он ознакомился с общей обстановкой, встре─тился со своим другом Сашей Цвионом и, забрав у него важные документы, благополучно возвратился на Большую землю.

В феврале 1942 г. по заданию командования воздушного десанта капитан Цвион участвовал в разработке смелого плана разгрома фашистского гарнизона в городе Дорогобуже силами партизанских отрядов и подразделений десантников. Эта опера─ция была успешно осуществлена. Старинный русский город, ока─завшийся в тылу противника, перешел в руки советских людей и Удерживался ими четыре месяца. К сожалению, Александр Цвион не смог донести эту радостную весть и захваченные доку─менты до командования. При перелете линии фронта самолет, на котором он находился, был подбит и горящим упал на землю. Летчик был убит, а смертельно раненный капитан, выбравшись из горящего самолета, пытался ползти, но силы его покидали. Их у него хватило только на то, чтобы сжечь документы...

А теперь перенесемся на южный участок советско-герман─ского фронта. О событиях, которые произошли в начале ноября 1942 г., сообщалось в оперативной сводке Совинформбюро: <Летчики Черноморского флота совершили налет на вражеский аэродром. Советские бомбардировщики сделали по 5-─6 захо─дов на цель. Затем появились штурмовики, которые обрушили свои удары по прожекторным и зенитным установкам противни─ка. Вслед за этим транспортные самолеты сбросили с неболь─шой высоты парашютистов. Приземлившись, наши десантники подожгли находившиеся на аэродроме самолеты и скрылись. Всего в результате этой операции сожжено 13 и серьезно повре─ждено 10 немецких самолетов. Отважные десантники пробра─лись через линию фронта и вышли в расположение своих войск...>

Расскажем об этом подробнее. На Северном Кавказе про─тивник в октябре 1942 г. пытался прорваться на побережье Черного моря, к Туапсе, Гаграм и Сухуми, в связи с чем враже─ская авиация резко повысила свою активность на этом направ─лении.

По данным разведки, основным районом базирования дей─ствующей здесь авиации противника был аэродром Майкоп: Командование Черноморского флота приняло решение выбро─сить туда небольшой по составу, но хорошо подготовленный парашютный десант. Для этих целей подобрали физически креп─ких и отлично знающих свое дело моряков-парашютистов. Командиром группы назначили старшину И. Соловьева, участ─ника обороны Севастополя, умелого, находчивого и мужествен─ного командира. В отряд вошли Чмыга, Фрумин, Гульник, Скибенко, Кравченко, Нащекин и другие матросы ─ всего сорок человек. Это был цвет флотской молодежи, замечательные, безудержно храбрые люди.

После укомплектования отряда все участники этой необыч─ной операции начали усиленно готовиться к ее выполнению. Каждый из них сделал по 5─7 прыжков с парашютом днем и по 2 ночью, с полным вооружением и снаряжением. Были отрабо─таны приемы действий парашютистов на местности как в днев─ных, так и в ночных условиях. Тщательно изучали оружие врага, способы уничтожения самолетов, а также места их размещения на аэродроме Майкоп. Учли, что придется пользоваться компа─сом и вести рукопашный бой. Отряд совершил 50-километровый тренировочный марш по незнакомой пересеченной местности с преодолением водной преграды на подручных средствах. Короче говоря, была проведена всесторонняя и тщательная подготовка.

23 октября, за несколько часов до выброски в тыл против─ника, десантники еще раз по фотоснимкам воздушной разведки ознакомились с местами стоянок самолетов. Командующий ВВС Черноморского флота, лично убедившись в полной готовности отряда к выполнению задачи, пожелал морякам удачи и дал разрешение на вылет. В тревожной предполетной тишине тор─жественно звучали слова клятвы десантников: <Идя на выполне─ние особого боевого задания, мы моряки-черноморцы, клянемся тебе, Родина, что с честью выполним порученное нам дело...>

В то время когда давалась эта клятва, специально выделен─ные для поддержки воздушного десанта группы штурмовой и бомбардировочной авиации <обрабатывали> аэродром против─ника, его зенитную артиллерию и прожекторы. Они бросали зажигательные бомбы на железнодорожную станцию и мебель─ную фабрику. Столбы яркого пламени поднялись высоко в небо. Этот световой ориентир обеспечивал точный выход транспорт─ных самолетов с десантом к аэродрому. Экипаж бомбардиров─щика, пилотируемый гвардии майором Минчуговым, удачно под─жег на аэродроме склад с горючим и создал дополнительный ориентир.
Ровно в 23.30, как и предусматривалось планом операции, капитан Орлов, руководивший выброской десанта, открыл дверь ведущего самолета и дал команду: ─ Пошел!
Матрос Перепелица поцеловал командира и первым выпрыг─нул в освещенную пожарами ночь. За ним последовали другие.
А в это время штурмовики беспрерывно наносили удары по аэродрому, по оживавшим огневым точкам и прожекторам про─тивника..
Основная часть парашютистов приземлилась на западной кромке аэродрома, у которой как раз и располагались самолет─ные стоянки. Другая часть десантников приземлилась непосред─ственно на летное поле. Такое расчленение воздушного десанта было очень удачным. Вражеские самолеты оказались под ударами моряков с двух сторон, а внимание гитлеровцев разделилось на два направления.
Четыре уцелевшие прожекторные установки освещали спи─савшихся парашютистов и одновременно свои капониры, чем облегчались ориентировка и движение десантников ксамоле─там. В немалой степени это помогало и противнику, но беспорядочный пулеметный и ружейный огонь не причинил никакого вреда нашим морякам-парашютистам.
Через 25 минут после начала операции на аэродроме появились мотоциклисты и автомашины. Но было уже поздно. Высоко в небо взметнулось пламя: рвались баки с горючим, горели боевые самолеты.
Группа парашютистов из двенадцати человек прикрывала 1ействия своих товарищей в северной части аэродрома. Она уничтожила четыре пулеметные точки, истребила несколько 1есятков солдат вместе с автомашинами, уничтожила линии :вязи. Вторая группа в составе семи человек сдерживала противника на северо-востоке летного поля.
Спустя 40 минут после начала выброски старшина Соловьев двумя зелеными ракетами подал сигнал об отходе. Боевая задача была выполнена. Об этом свидетельствовали многочи─сленные очаги пожаров в разных местах аэродрома, особенно в районе стоянки самолетов.
Отходившие с боем парашютисты вырвались с аэродрома и устремились в лес на сборный пункт отряда. По пути они разру─шили проволочную связь, а с рассвета, чтобы оторваться от преследовавших их вражеских групп, организовали несколько засад, нанесли врагу большой урон и вышли в район действия партизан. Из тридцати семи приземлившихся моряков-десантни─ков двадцать два с оружием в руках вернулись на свою базу...
Недалеко от Майкопского аэродрома стоит на братском воинском кладбище высокий обелиск. У его подножия горит Вечный огонь. Здесь, рядом с героями гражданской войны, похо─ронены те, кто погиб во время десантной операции в октябре 1942 г. На черном мраморе золотом выбиты их имена
А вапреле 1969 г., отдавая дань уважения героям-морякам, у обелиска приземлились сорок спортсменов-парашютистов воздушно-десантных войск. Они возложили цветы, встретились с участником операции Владимиром Леонидовичем Гульником, побывали у школьников Майкопа.
Воины-десантники послевоенных лет помнят героев минув─шей войны, чтут память погибших.
Война продолжалась. Уже гремела по всем фронтам слава десантников-сталинградцев, отличившихся в наземных боях. Но вступили в сражение бойцы крылатой пехоты и с неба.
В сентябре 1943 г. десантировались за Днепр две гвар─дейские воздушно-десантные бригады. Этой операции предше─ствовало учение. Оно проводилось на крупной реке. Первой к ней в плотном строю подошла девятка транспортных самолетов Ли-2. Парашютисты приземлились кучно. Один из них, старший лейтенант, быстро сбросил подвесную систему и, подбежав к руководителю учения, представился:
─ Помощник начальника политотдела бригады по работе среди комсомольцев старший лейтенант Коноплев! Приземлился нормально, парашют сработал отлично, самочувствие хорошее!
─ Какую задачу имеет отряд и как он будет ее выпол─нять? ─ спросил генерал.
Офицер достал карту, сориентировал ее на местности и четко ответил. Генерал остался доволен.
─ Давно в десантных войсках?
─ Давно: скоро три месяца. Присутствовавшие при этом разговоре заулыбались.
Это был третий прыжок Степана Коноплева, а на четвертом ему не повезло: приземлился неудачно. Нога выше колена распухла и сильно разболелась. Врач ему сказал:
─ Серьезных повреждений нет, но отлежаться с недельку придется.
Может быть, старший лейтенант и внял бы совету доктора, но бригаде объявили боевую тревогу: всю технику, в том числе и тяжелое оружие, боеприпасы, парашюты, ─ быстро доставить к железнодорожной станции. Партийные и комсомольские билеты сдать в политотдел.
Нога у Коноплева не переставала болеть, особенно коленный сустав. Но он не хромал, в вагоне старался не вызвать подозрений, чтобы не оставили его в тылу. Терпел.
Десантники гадали: куда их везут на учение или на фронт? Никто не знал. Только когда эшелоны от Москвы повер─нули на юго-запад и в пути замелькали затемненные глазки семафоров, стало ясно, что это не учение...
На аэродроме взлета всему личному составу выдали продовольствие на трое суток, по три сотни патронов, две ручные и одну противотанковую гранаты или мину. Шинелей приказали не брать: предполагалось соединение с наступающими с фронта войсками на вторые-третьи сутки. Прыгали все с парашютами ПД-41.
Гвардейцам 1-й, 3-й и 5-й бригад предстояло десантироваться на западный берег Днепра Там, в районе Букрина, река образовала излучину, и они должны были захватить плацдарм и помочь наступающим 3-й танковой и 40-й армиям форсировать реку.
Коноплев едва добрался до расположенного неподалеку от аэродрома командного пункта бригады.
С вами вопрос решен, ─ отрубил комбриг подполковник П. Сидорчук. ─ Останетесь здесь. Кто вас там, за Днепром, будет лечить?
Друзья уложили Степана на сеновал, принесли горячего украинского борща, гречневой каши, молока После такой еды он лег и незаметно для себя уснул.
Разбудил его гул самолетных моторов. С трудом поднялся, пошел к штабу там уже никого. <Без меня не улетите>,─ решил Степан и, увидев направлявшихся к самолетам десантников, заторопился за строем.
На одной из стоянок лежал свободный парашют. Не долго думая, Степан надел его на себя и в машину. Ему повезло: самолет как раз тот, на котором он и должен был лететь. Старший корабля ─ заместитель командира батальона капитан Н. Кротов будто ничего и не заметил, а красноармейцы помогли Коноплеву подняться по стремянке. И тут же самолеты начали выруливать.

Бригадам предстояло прыгать северо-западнее Канева в районе сел Костянец и Тростянец. Их десантировал авиационно-транспортный полк, которым в недавнем прошлом командовала летчица-рекордсменка Герой Советского Союза Валентина Гризодубова. В самолете 23 парашютиста и два грузовых парашютных мешка.
Десантирование происходило ночью. Согласно плану, в первую ночь предстояло выбросить две бригады, а во вторую ночь еще одну всего около семи тысяч человек. Но само─летов не хватало. Поэтому в первую ночь десантировали цели─ком 3-ю и часть 5-й бригады.
Выброска проводилась из одиночно летящих самолетов, десантные подразделения оказались разбросанными. К тому же противник, понимая важность букринской излучины, держал здесь значительные силы. Десантникам приходилось сразу же вступать в бой.
Едва самолет, на котором летел Коноплев, пересек Днепр, как его встретили разрывы вражеских зенитных снарядов. Вспыхнули прожектора Тут и там взлетали ракеты. На земле полыхали пожары. Казалось, не найти места для приземления.

Десантники дружно покинули самолет. По ним с земли стре─ляли, они отвечали автоматными очередями и даже бросали гра─наты.

Коноплев, оберегая ушибленную ногу, приземлился удачно, быстро сбросил лямки парашюта. Ему повезло: он сразу очу─тился в гуще десантников. Вскоре вокруг него образовалась группа человек в двадцать. У встреченного жителя близлежа─щего села уточнили свое местонахождение. Оказалось, что до назначенного района нужно еще добраться. Только через двое суток они встретились с большой группой своих во главе с капи─таном Кротовым. После объединения групп десантников стало около двухсот человек, в том числе восемь офицеров. Кротов стал командиром отряда, Коноплев комиссаром.

Отряд состоял из личного состава двух бригад. Сбор на земле оказался исключительно трудным не только из-за того, что мешал противник, но и потому, что подразделения не попали в свои районы, перемешались между собой. Пришлось тщательно проверять каждого человека путем опроса (никаких документов с собой в тыл не полагалось брать): где служил, кто командир, место дислокации и так далее.

В таких трудных условиях и вступили в бой десантники. Им было бы еще сложнее, если б не помощь местного населения и партизан. Так, партизан С. Жуков, выполняя задание командова─ния отряда, разыскал трех раненых парашютистов, в том числе и заместителя командира бригады Дмитрия Колесника. Он спрятал их у себя дома. Однако фашисты обнаружили десантников и расстреляли вместе с партизаном.

Немало и других парашютистов отдали свою жизнь во имя Родины. Вблизи села Тубольцы 33 десантника около двух суток вели ожесточенный бой с врагом. Гитлеровцы обрушили на гвардейцев огонь орудий и минометов. Многие десантники погибли,другие были ранены. Захватив раненых в плен, фашисты связали их, забросали хворостом и сожгли. Местные жители захоронили останки советских героев в лесу, в урочище Каменная Дубрава. После войны на этом месте сооружен памятник.

В районе села Македоны 24 сентября приземлилось семнадцать парашютистов. Им удалось скрыться в яру. На помощь пришли жительницы села Анна Пикулик и Ольга Семещенко. В следующую ночь они переправили десантников к партизанам.

Семья Григоренко из села Керданы Таращанского района укрыла радистку-парашютистку В. Соколову. Лесник С. Мирош─ниченко под Смелой спас от карателей около пятидесяти пара─шютистов из роты старшего лейтенанта Зюзина

Десантники хорошо помнят советских патриотов Пантелея Гайдая, Марию Литвин, Викентия Захарченко, Ивана Шевченко и многих других. По велению своего сердца эти люди шли на помощь посланцам Большой земли. Для тех, кто влился в парти─занские отряды, примером мужества и смелости служили Иван Черепенко, Константин Голуб, Николай Фиалковский, Онуфрий Васильев, Николай Русинов, Александр Радченко, Семен Они-щенко, Иван Кузьменко. Душой партизанских отрядов были комиссары Сергей Палеха и Митрофан Петренко.

В первые дни после приземления на обширной территории Черкасской области развернули боевую работу более тридцати отрядов и боевых групп. Некоторые парашютисты оказались выброшенными далеко на запад и действовали в составе парти─занских отрядов в качестве инструкторов, подрывников, коман─диров подразделений.

Прошло десять дней. В отряде капитана Кротова стало трудно с продовольствием. От трехсуточного пайка остались одни воспоминания. Благо помогли местные жители и партизаны. Ну а шинели пришлось добывать у противника и в первую очередь укрывать от холода раненых.

Наконец удалось установить связь с командиром бригады. Он находился в Таганчанском лесу. Чтобы пробиться к нему на соединение, построили походную колонну. Кротов пошел с головной походной заставой, Коноплев ,в тылу отряда.

 

Переход в Таганчанский лес был трудным. На привалах падали и засыпали. Однажды в полночь пошел дождь, все промокли до нитки и с трудом передвигались по скользкой тропе. Особенно трудно было Коноплеву: нога болела невыносимо. Споткнувшись о корневище, Степан упал в канаву. Сознание и силы покидали его. Но он еще крепче сжал зубы. <Долой мысли о самоубийстве. Только вперед!> С большим трудом поднялся и, опираясь на палку-костыль, пошел за отрядом. Вскоре лес кончился, идти стало легче.
Преодолев за ночь 40 километров, отряд утром 16 октября встретился с подполковником Сидорчуком. Тот был немало удивлен появлению Коноплева.
Боевая работа не прекращалась. Из личного состава двух бригад и партизанских отрядов К. Иващенко, С. Палёхи, К. Солодченко и М. Петренко была сформирована 5-я воздушно-десантная бригада Первым батальоном стал командовать капи─тан А. Михайлов, вторым ─ майор А. Блувштейн и третьим ─ капитан Н. Кротов. Позже был сформирован и четвертый бата─льон под командованием старшего лейтенанта Н. Воронина. Начал работать и политотдел бригады. Коноплев вернулся на свою прежнюю должность.
В Таганчанском лесу бригада имела устойчивую связь с Большой землей. По запросу комбрига в расположение десант─ников самолеты стали доставлять боеприпасы, одежду, продо─вольствие, правда, в ограниченном количестве. Десантникам был доставлен врач-хирург, в помощи которого нуждались мно─гие.
Бригада занимала выгодную для обороны местность ─ высоту, поросшую лесом. Опираясь паевою лесную <крепость>, взводы, роты и отряды непрерывно вели боевые диверсионные действия в довольно обширном районе. Диверсионные группы, приходя с задания, приносили кое-что из продуктов, захвачен─ных у врага. Все добытое строго учитывалось и равномерно распределялось, иногда крохотными долями.
В одну из ночей на станции Поташня партизаны захватили и привезли в расположение бригады несколько тонн картофеля. В другой раз отбили у гитлеровцев гурт скота и пригнали через болота к десантникам. Это был солидный прорыв <голодного фронта>. В батальонах стали готовить горячую пищу.
Несколько раз десантники вместе с партизанами нанесли удары по вражеским укрепленным гарнизонам в Буда-Воробиевской, Поташне и других населенных пунктах. Боевые действия проводились совместно с народными мстителями на шоссейной и железной дорогах Таганча─Корсунь.
Враг почувствовал в своем прифронтовом тылу организо─ванную силу, стал принимать меры, чтобы ликвидировать десант- ников и партизан в Таганчанском лесу. Неоднократно он бросал против них значительные силы. Однако каждый раз вынужден был отходить, оставляя на поле боя сотни убитых и раненых.

На рассвете 24 октября от боевого охранения поступило сообщение, что к Таганчанскому лесу движется по дорогам пехота с танками и артиллерией. Вскоре завязался тяжелый бой. Фашисты бомбили лес, проводили атаку за атакой, но все было безуспешно. Десантники упорно стояли на своих оборонитель─ных позициях. Героически сражались расчеты пулеметов. Все офицеры, вплоть до комбрига, находились в окопах и вели бой как рядовые бойцы.
С наступлением ночи противник отошел на исходные пози─ции, но не отказался от намерения уничтожить десантников. Под─тягивались свежие силы, на огневых позициях развертывались артиллерийские батареи. Положение десантников стало очень сложным. Они в тот день потеряли шестнадцать гвардейцев, и среди них парторга Григория Молдованского, пулеметчика Миршабета Салахова... Было много раненых. Боеприпасы подходили к концу.
Комбриг доложил обстановку командующему 52-й армией, с которой десантники взаимодействовали. Тот приказал бригаде перейти в Черкасский лес, поближе к Днепру.
В этом переходе, который сопровождался боями с гарнизо─нами и заставами врага в населенных пунктах Мошны и Байбузы, большую помощь десантникам оказали партизаны. Бригаде на рассвете удалось форсировать реки Рось и Ольшанку, впереди замаячил желанный Черкасский лес.
27 октября подошли к Ирдинскому болоту. Здесь оказалось несколько групп десантников и партизан. Бригада восстановила свои силы и стала вполне боеспособным воинским соединением. Это оказалось весьма ко времени, потому что предстояло помо─гать 52-й армии, которая получила задачу форсировать Днепр и, освободив Черкассы, развивать наступление на Смелу.
Вдоль Днепра около Черкасс враг построил мощный оборо─нительный рубеж. Первая линия обороны имела хорошо органи─зованную систему огня. Река простреливалась фронтальным и фланговым огнем. Другая линия обороны проходила вдоль при─днепровских сел ─ Лозовок, Сокерна, Свидовок. Она прикры─вала подступы к лесному массиву, в котором действовали парти─заны.
Особо укрепленным узлом был Свидовок, опоясанный тран─шеями, противотанковыми рвами и противопехотными загражде─ниями. В центре села ─ дзоты. Все это навело наше командо─вание на мысль, что успеха в боях за плацдарм на правом берегу Днепра в этом районе можно добиться лишь одновременным ударом с фронта и тыла. Удар с правого берега намечался силами воздушно-десантной бригады Сидорчука и партизанских отрядов, которые дислоцировались в Черкасском и Смелянском районах.
12 ноября в 24.00 началось форсирование Днепра в районе Черкасс. Как и предполагалось, основные события развернулись в районе Свидовок. В боях за плацдарм десантники и партизаны уничтожили и захватили два тяжелых и пятнадцать средних тан─ков, семь бронемашин, шесть танкеток, артиллерийский и продо─вольственный склады, много стрелкового оружия и боеприпа─сов. Противник потерял убитыми 150 и ранеными около 350 че─ловек.
В этих боях особо отличились десантники-комсомольцы В. Чижов, В. Семенов, А. Шиман, Д. Паршиков, Д. Болотов, В. Власов, И. Горлышкин, Р. Монахов, Г. Кудрявцев, X. Зинмухамедов, П. Хмель и другие. Майор Блувштейн и капитан Петросян стали Героями Советского Союза.
Среди тех, кто не вернулся из боя, был майор Николай Старостин, политработник и журналист. До этого он совершил два прыжка во вражеский тыл, в результате чего родилась его книга о боевых делах частей 4-го воздушно-десантного корпуса. Читалась она с большим интересом, и каждый понимал, что написать ее мог человек, который сам побывал во вражеском тылу, видел все своими глазами и на себе испытал и радость победы, и горечь неудач.
К сожалению, это была последняя книга мужественного политработника. Когда в сентябре 1943 г. десантировалась в тыл врага 3-я бригада, он снова вызвался лететь с ней. Сборы были короткими: Старостин забежал домой, чтобы взять с собой десантную куртку, ту самую, с которой прыгал зимой 41-го под Вязьмой, да прихватить полевую сумку, положив в нее записную книжку. На прощание сказал жене, что вернется через две-три недели. Не позже. Сказал с уверенностью, потому что по всему фронту шло успешное наступление советских войск.
Он летел в самолете с командованием бригады. Десантиро─вались за Днепром у села Потапцы. И на этом след его потерян. Почти тридцать лет ничего не было известно о судьбе отважного журналиста. И только несколько лет назад красным следопытам местной школы удалось выяснить его судьбу.

...Группа десантников, возглавляемая майором Старости─ным, у села Потапцы напоролась на засаду фашистов. Вспыхнул бой. Силы были неравны, и гитлеровцам удалось взять группу в кольцо. В живых оставались раненые майор и два десантника. Озверевшие гитлеровцы двух раненых прикончили тут же. Майор избежал этой участи: по одежде в нем признали начальника и под усиленной охраной отконвоировали в село.

 

Его доставили во двор колхозницы Олимпии Гордиенко, где размещалось гестапо. Хозяйку с дочерью выселили, и они жили у соседей. Однако днем бывали в своем дворе, хлопоча по хозяйству. Они-то и рассказали, что было дальше.
Допрашивали майора во дворе. Под развесистой грушей стоял стол, за ним восседали три гестаповца. Посредине ─ немолодой капитан. Он положил перед собой стопку чистой бумаги и ручку ─ протоколировать допрос.
─- Начнем, ─ сказал капитан и пустил струйку дыма Поли─цаи подвели майора к столу. Вам не жарко в этом! ─ произнес немец на русском языке, указывая на куртку. День был тихий, ясный, не по-осеннему теплый. Снимайте!
Майор не спеша снял куртку, повесил на сук дерева. Привы─чным жестом военного расправил под ремнем складки гимнастерки. И все увидели на его груди два ордена: Красного Знамени и Красной Звезды.
Капитан вскинул брови.
─ О-о! Майор! Вы парашютист? Как ваша фамилия?
─ Я отказываюсь отвечать, Старостин вызывающе смотрел на офицера.
─ Подумай. На размышление полчаса.
Он решительно поднялся и направился к хате. За ним поспе─шили офицеры.
К майору подошла хозяйка дома Олимпия Сидоровна
─ Може молочка, сынку, выпьешь?
─ Спасибо. Выпил бы.
─ Можно? обратилась женщина к полицаю.
─ Пусть пьет, ─ махнул тот рукой. ─ Только зря добро переводить.
Майор выпил молока, поблагодарил женщину, похлопал девочку по худому плечику и вдруг осторожно заговорил
─ Запомните. Я ─майор Старостин... Из Москвы... Старостин...
─ Запомнила: Старостин.
─ Вот часы. ─ Он незаметно стал расстегивать реме─шок. ─ Часы именные... Там указана моя фамилия... Возьмите.
─ Стой! ─бросился к ним полицай. А ну-ка покажь!
Он вырвал из рук женщины часы, торопливо сунул в карман...
Вскоре из хаты, дожевывая на ходу, вышел капитан.
─ Ну что, майор? Вы согласны отвечать?
─ Нет!
─ Нет? Ну что же ─ ведите. Оглянувшись на сопровождавших его офицеров, гитлеровец махнул рукой.
Два полицая повели Старостина в конец огорода к пруду. Один из них, закинув винтовку на плечо, прихватил лежавшую у хаты лопату. За полицаем последовали офицеры.
У пруда полицай скомандовал: <Стой!> и бросил к ногам майора лопату.
─ Копай!
─ Копай, сволочь, сам, ─ майор отшвырнул ногой лопату. Полицай замахнулся, но не ударил. Выругавшись, вогнал лопату в землю, стал копать.
Старостин не пошел на предательство во имя спасения жиз─ни, не отвел глаза от смерти, когда черными отверстиями на него уставились винтовки врага.
─ Стреляйте, гады! Победа будет за нами! ─ крикнул он в последнее мгновение...
По-иному сложилась судьба другой группы из 3-й воздушно-десантной бригады. В районе сел Пищальники и Лазурцы пара─шютисты приняли неравный бой. Многие из них пали смертью храбрых, другие скрылись. Через несколько дней пятнадцатилет─ний Анатолий Ганненко встретил в глубоком яру, в двух киломе─трах от своего села, семь наших десантников во главе со стар─шиной. Старшина попросил Анатолия раздобыть хотя бы немного продовольствия.
Анатолий пообещал. Старшина предупредил его о соблюде─нии маскировки. Риск был огромный. В доме Серафимы Ганненко поселился фашистский генерал. Выход из села и вход в него запрещены. Но советские патриоты Анатолий и его мать Серафима Ивановна понимали: от их помощи и поддержки зави─села судьба семи воинов, сражавшихся за их жизнь, за освобо─ждение Украины от фашистской нечисти. Они понимали это и под самым носом у заклятого врага делали все возможное для спасения своих воинов.
Нетрудно понять состояние матери, которая каждый раз, отправляя сына к раненым, мысленно прощалась с ним. Обратно в село Толя возвращался с соломой или свеклой. И так каждый день ─ по разу, по два спускался он в овраг к своим друзьям. Когда раненые немного окрепли, условились, что Толя ночью выведет их из оврага...
На четырнадцатый день после приземления парашютистов брат Анатолия, Виктор, и соседка поехали на повозке за просяной соломой. Нагружая повозку, они услышали у одного стога стон. <Пить>, ─ послышалось вслед за тем. Испугавшись, женщина вскрикнула. К ним поспешили работавшие вблизи гит─леровцы. Тогда Виктор сделал вид, что поломалась телега, и он сам вскрикнул, стал снимать колесо. Фашисты успокоились.

Когда гитлеровцы уехали, Виктор разрыл солому и нашел в ней раненого офицера-десантника. Четырнадцать суток проле─жал здесь капитан М. Сапожников, раненный еще в воздухе в плечо и ноги. Пересохшими губами он объяснил: <Я ─командир Красной Армии. Со мною важные документы. Их нужно спасти!> Зинаида и Виктор хотели положить его на воз, прикрыть просяной соломой и везти к себе домой. Капитан отказался ─ днем это невозможно, ребята могут только себя погубить.

─ Тогда ночью к вам придут, ─ сказал Виктор. ─ Немножко потерпите.

На семейном совете было решено переправить Сапожникова в овраг. Эта необычная <операция> прошла успешно. Здесь выяснилось, что у офицера хранилось Боевое Знамя бригады. Знамя они укрыли, указав Анатолию место тайника.

Полгода берегли свою тайну сын и мать. Знамя и документы были извлечены из цинковой патронной коробки и переданы советским воинам после освобождения Черкасщины от немецко-фашистских захватчиков в начале 1944 г.

<Никто не забыт и ничто не забыто>. Мы рассказали лишь о некоторых эпизодах из истории ВДВ в годы войны, а она, эта история, как и вся история наших Вооруженных Сил, ─ яркое свидетельство массового героизма воинов, их беспредельной любви к Родине и жгучей ненависти к врагу.