"Сини полку" у добровольчих формуваннях Вермахту, ОРПО, Військ СС, ЗіПо та СД

Похожа на французский иностр. легион

 

Так оно и есть!
Здесь написано что он после войны попал в Иностранный Легион и в составе 2-й десантной бригады воевал во Вьетнаме.
А в 1945 году в составе "Валлонии" в Померании воевал против РККА.

Это как я понял

 

Точно советские?

 

Насколько я знаю французский которого я не слово не знаю, это его послевоенное фото во время службы в Легионе.. В в войну он был в "Валонии".

 

Нашел у себя инфу на него. Фотку никогда не видел, а фамилия все знакомой казалась.

Его отец бал связан с рексистами и был арестован, когда началась война с Германией.

В 1943 г. вступил в гитлерюгенд (не знаю - наверное в его бельгийский аналог). В июне 1944 г. семья переехала в Германию, в сентябре вступает в "Валонь" (ему было 14 лет и 11 месяцев). Во время боев в Померании из "панцерфауста" уничтожил совецкий танк, был награжден ЕК-2.

Провел в бельгийской тюрьме 5 месяцев, потом ыл отправлен в исправительный центр.

В 17,5 лет вступил во французский иностранный легион, где прослужил 15 лет. воевал в Индокитае и Алжире, был ранен. Службу оставил в сентябре 1963 г.
Сейчас живет на юге Франции.

 

Пришли вот такие замечательные фото

 

Поздравляю, камерад Кажется фото с этим хлопчиком уже проскакивало.

 

точно! буду "пытать" Вердена где он его взял

 

LVF, осень 1941 г.

Кстати, в LVF служил пятнадцатилетний белоэммигрант - армянин (имя не знаю). Это не он, на втором фото (первому явно не пятнадцать)?

 

Похоже?

 

Вроде он.

 

он конечно, но фото все же разные

 

Ракурс съемки другой не много.

 

Ukrains'ki syny polka pry Slovats'ki armii:

 

эстонцы - http://forum.axishistory.com/viewtopic.php?f=51&t=35868&start=75

 

такое фото по теме - казачок

 

это реконструкторы современные

 

Зарисовка о русском мальчике с судьбой немецкого солдата. Или, быть может, о русском мальчике, который стал немцем.

Русский «сын полка» у немцев - Алекс Васильев.

Мы стоим перед добротным немецким домом в Зульцбахе, который расположен в земле Баден-Вюртенберг и разговариваем. Мой собеседник - человек, который изъясняется на безупречном швабском диалекте. Выглядит он очень молодо, и я не могу поверить, что ему уже 80 лет, что в 12 летнем возрасте он был лихим деревенским русским парнем, и не знал ни одного немецкого слова. Сейчас он с трудом подбирает русские выражения, когда я прошу его поговорить со мною на языке моих соотечественников. Он утверждает, что год назад вообще не говорил по-русски, и ему пришлось для этого брать платные уроки.

Я не могу поверить, что он мой соотечественник. Когда прошу его подтвердить мне это, то мой собеседник задумывается и вдруг говорит, что, скорее всего он все-таки ощущает себя немцем. Подтверждением этому служит и немецкий язык, ставший для него родным, и швабский менталитет, который он принял безоговорочно. Более того, у него добропорядочная немецкая семья: работящая жена, трое взрослых детей, семеро внуков и уже трое правнуков. О какой принадлежности к России может теперь идти речь?

И все-таки он русский. И не только потому, что в Зульцбахе так все считают. В первую очередь, это связано с тем, что зовут его Алекс Васильев. Так официально зарегистрировано и в немецком паспорте, и так написано в рекламных объявлениях его небольшой фирмы, поставляющей сантехническое оборудование и производящей ремонт теплосетей в домах.

Сегодня Алекс Васильев к тому же еще и писатель. Именно это обстоятельство и привело меня к нему. Захотелось познакомиться с человеком, который рассказал во всеуслышание невероятную жизненную историю, озаглавив свою книгу «Дитя войны из России». Книга издана в Германии в 2009 году на его собственные средства. В ней он описывает, как двенадцатилетним мальчишкой оказался в гитлеровской оккупации под Новгородом.

Жил со своим отцом и мачехой в деревне Старый Брод под Демянском. Отношения с отцом были сложными, тот был на редкость строгим и всецело уделял внимание своей новой семье. Алеша, так называли тогда мальчика, оказался по существу брошенным на произвол судьбы. В поисках еды он околачивался у немецкой полевой кухни, выполняя иногда мелкие поручения за кусок хлеба или тарелку похлебки. Видимо был услужливым, потому что немецкие солдаты его заприметили и однажды предложили ему поселиться с ними, чтобы он и дальше помогал им.

Так постепенно русский мальчишка превратился в сына немецкого полка. Ему справили теплую одежду из куска добротной материи, а затем было принято решение взять его официально на довольствие. Он получил не только военное обмундирование, но и стал полноправным солдатом вермахта. Ему положили жалование около 30 рейхсмарок в месяц, оформили солдатскую книжку и выдали опознавательный жетон. У него был даже пневматический малокалиберный пистолет. Но мальчик не забывал и свою русскую семью. Он договорился с немецким начальством, чтобы отца тоже взяли на работу при кухне, приносил он домой и остатки пищи из солдатского котла. Все это время немецкая 123-я пехотная дивизия, в состав которой входила медико-санитарная рота, приютившая Алекса, воевала в так называемом Демянском котле, не оставляя попыток выйти из окружения советских войск и прорваться в сторону Старой Руссы. Это удалось осуществить зимой 1943 года, и через Рамушевский коридор потянулись немецкие части. Вместе с ними отправился в путь и русский мальчишка в немецкой форме. Побывал он на Украине, съездил в отпуск в Германию с одним из немецких санитаров, затем оказался в Дании, где к тому времени расположилась медико-санитарная рота - единственное, что осталось от разбитой немецкой дивизии. Конец войны застал 14-летнего Алекса в юго-западной части Германии, где рота со всем личным составом сдалась в плен американцам. К тому времени он уже свободно говорил по-немецки, и однополчане предложили ему выбрать себе немецкое имя, чтобы таким образом стать полноценным немцем и не осложнять себе будущее. В суматохе первых послевоенных дней сделать это было не так уж и сложно, тем более что американские оккупационные власти верили под честное слово, если не было документов. Но Алекс Васильев решил сохранить русскую фамилию.

Когда я спросил его, не жалеет ли он об этом, и не было ли у него в последующем осложнений, то он улыбнувшись, сказал, что об этом тоже написано в книге. Действительно, там есть эпизод, когда Алекс уже девятнадцатилетним парнем, решил освоить профессию шофера-дальнобойщика и начал перегонять грузы из земли Баден-Вюртенберг в Западный Берлин через советскую оккупационную зону. Обычно он оставался на пограничном пункте в своем грузовике, передавал документы напарнику и дожидался, когда будут улажены все необходимые формальности. Но однажды его попросили выйти из машины и препроводили в комнату, где сидели советские офицеры. Пришлось изображать из себя немца, делать вид, что он ни слова не понимает по-русски и утверждать , что фамилия «Васильев» досталась ему по наследству от родителей, которые еще до революции оказались в Германии. Продержали его под перекрестным допросом несколько часов и отпустили. Но напоследок один из офицеров посоветовал больше не ездить этим маршрутом, так как другие советские представители могут ему и не поверить. Так Алекс обосновался на постоянное жительство в Зульцбахе, переквалифицировался в сантехника, прошел курс обучения и стал мастером своего дела. Затем женился на немке, пошли дети, и постепенно Россия и все что с ней связано, забылось.

Вернулся он к российской теме, а затем и посетил места своего детства после того, как в 90-х годах вышел на заслуженный отдых, и как все немцы начал путешествовать. Но вместо Канарских островов решил отправиться в Санкт-Петербург, а оттуда, взяв такси, поехал в Старый Брод под Демянском. В первый свой приезд никого из родных и близких не нашел. Да и самого Старого Брода уже не было: деревня умерла после военного лихолетья. Но природная напористость, в конце концов, привела к успеху. В третий свой приезд Алекс Васильев уже обнимал своих родных сестер и сводных братьев. Несколько последующих лет он оказывал им и материальную помощь. Это продолжалось, как он пишет в своей книге до 2008 года, до тех пор, пока была жива его последняя сестра. Сейчас он остался один, и на вопрос, связывает ли его и теперь что-нибудь с Россией, грустно качает головой.

Правда, младший его сын, вдруг изъявил желание учить русский язык, и решил в скором времени посетить Санкт-Петербург. Алекс надеется, что это не мимолетная прихоть сына, а серьезное намерение. И тогда контакты с Россией не только возобновятся, но и наполнятся новым содержанием. И кто знает, может быть, внуки онемеченного Алеши Васильева, прикипят сердцем к родине своего деда, и подарят России добропорядочных наследников.
http://pavlovsk-spb.ru/ocherki-yuriya-lebedeva/226-ditya-vojny-iz-rossii-.html

 

Русский сын немецкого полка​

​

"Признаюсь честно, когда я познакомился с подобным случаем, то у меня, воспитанного на памяти героев-пионеров, это поначалу просто не укладывалось в голове. Как же такое могло произойти? Все мы хорошо знаем, что с предателями и перебежчиками во все времена разговор был короткий. Но не следует спешить с выводами и осуждать. Не все было так просто и однозначно, как мы считали долгие годы. У войны бывает много лиц. Несколько лет назад в немецком военно-историческом журнале «Альте камераден», выходящем в Штутгарте, было опубликовано воспоминание бывшего унтер-офицера Хайнца Коотца, в котором тот рассказал удивительную историю о «сыне полка» Саше Хореве.

Весной 1942 года его артиллерийский полк стоял в деревне Клин, в двадцати километрах от города Демянск Новгородской области. Здесь и прибился к немецким солдатам русский мальчишка, которого они звали Алексом. Немцы очень хорошо относились к нему, поскольку мальчишка был общительный и прекрасно пел. Его обучили еще и немецким песням и дали прозвище Музыкант, - вспоминал Коотц. Когда в феврале 1942 года немцы стали отступать и уже два дня находились в пути. Алекс внезапно появился на батарее. Командир решил не отправлять его обратно и оставил при части. В мае 1944 года Алекс заявил командиру батареи: «Я уже три года у вас, и до сих пор не имел отпуска. Может быть, кто нибудь возьмет меня в Германию?».

У немцев была практика очередности отпусков. И здесь подошла очередь Хайнца Коотца. Тот согласился взять мальчишку с собой при условии, что его экипируют по всем правилам. Батарейный сапожник сладил ему по росту обувь и форму. Причем Алекс получил сапоги даже со шпорами, так как выполнял функции ездового при полевой кухне. Таким образом, простой деревенский мальчишка оказался в родном городе унтер-офицера Коотца Греверсмюлене. Невиданная прежде жизнь потрясла его. По воспоминаниям немца, Алекс был просто поражен, что ему дали для проживания отдельную комнату. «Он удивлялся, что из стены льется горячая вода и можно свободно мыться в ванной. Он впервые увидел электрическую лампочку. В нашем городке быстро разошлась весть, что я привез с собой с фронта русского мальчишку. Каждый хотел его увидеть, и он всем пришелся по душе,- писал Хайнц. - Местные школьники постоянно были с ним. Языкового барьера не существовало, так как Алекс очень хорошо говорил по-нашему. Этот отпуск для него явился большим событием и праздником. Ему нравилось играть в солдатика. У него была настоящая солдатская книжка и отпускной билет, как у настоящего солдата. Также он получал продовольственную карточку и табачный паек. Уезжать ему обратно не хотелось, и он мне сказал в последний вечер перед возвращением на фронт: зачем тебе в Россию? Давай останемся здесь. У тебя хорошая жена, хороший дом. Я пообещал ему на следующий год снова взять с собой в отпуск».

Однако история распорядилась по другому. Весной 1945 года дивизия сдалась в плен Красной армии в Восточной Пруссии, и Саша Хорев был передан нашему командованию. Здесь нам еще многое неясно, но никто его не репрессировал и не отправлял в лагерь. И, как рассказывал Коотц, после войны Сашу Хорева случайно встретил сын его соседа, с которым во время отпуска много общался «сын полка». Встреча произошла в германском городе Варнемюнде под Ростоком. На Александре Хореве была форма военного моряка. Молодые люди смогли немного переговорить, и Алекс сказал, что мечтает вновь побывать в городке Греверсмюлене, но ему не дают разрешение на это посещение.

Поисковики из России заинтересовались статьей, начали наводить справки по этому факту. Послали в тот городок запрос и, к удивлению, получили ответ от жены Мартина Пройса. Он как раз был командиром той батареи, в которой находился Алекс. Она рассказала следующую историю. В 1992 году была встреча ветеранов, на которой Хайнц Коотц встретился с бывшим командиром. Они вновь вспомнили о русском мальчишке. Ведь они его видели в последний раз на Хельской косе под Кенигсбергом накануне сдачи в плен. В тот момент из рядов солдат вышел Саша Хорев и протянул командиру батареи котелок: «Господин обер-лейтенант, вот вам мой котелок. Он мне не нужен, а вам пригодится». Этот жест уважения и доверия со стороны русского сына немецкого полка просто потряс немецкого офицера, и он этот момент вспоминал всю жизнь. Жена бывшего командира батареи писала о судьбе русских девушек, которые, так же как и Саша, следовали за немцами. В конце войны один немецкий офицер помог им попасть на корабль, который вывозил окруженных немцев из Восточной Пруссии в Западную Германию. Не может оставить без внимания судьба двенадцатилетней девочки Веры. В деревне Клин она выступала перед немецкими солдатами и пела все арии из опер, у нее был просто изумительный голос.

А в России, оказалось, что Сашу Хорева хорошо запомнил Константин Савельевич Шабров. В годы войны ему было всего восемь лет. В деревне остановились немцы, а с ними был мальчуган, которого поначалу все приняли за немчонка. Пенсионер его сразу узнал по фотографии: «Так это Сашка-голубятник! Никогда его, сволочь, не забуду! Он у нас в деревне всех голубей перестрелял. Из-за этого мы с ним во дворе сцепились. А потом он мне вдогонку поленом швырнул. По голове попал. До сих пор шрам остался. А за то, что он за голубями охотился, мы его и так прозвали голубятником». Константин Савельевич из семьи раскулаченных прошел все муки ада. Попал в немецкий лагерь, в котором умерли от голода все его родные. Сам он спасся чудом. С одним мальчуганом сбежал из лагеря к его родственникам в деревню Валтошино. Через нее в июне 1942 года и прошла часть, в которой и был Саша Хорев.

Немцы, кстати, очень заинтересовались дальнейшей судьбой этого мальчишки. Но выяснилось, что в шестидесятые годы он, уже повзрослевший, трагически погиб.

Я много размышлял о его необычной судьбе. Я бывал в тех местах, где по воле судьбы он прибился к немецкой части. В составе поисковых отрядов поднимал останки наших бойцов. Бои там были страшные, и почти все деревни и села в тех районах были просто уничтожены. Многие из них не возродились даже до сих пор. Скорее всего, деревня, в которой родился и жил Саша, была снесена с лица земли во время кровопролитных боев, тем более что здесь немцы попали в большое окружение. Вероятно, все его родные и близкие погибли, и мальчишка остался один. Думаю, подобных случаев за годы войны было немало. Наши дети прибивались к немцам, немецкие дети - к Красной армии. Этот факт, разумеется, заставляет несколько по-иному смотреть на историю войны. Понятно, что не все в вермахте были садистами и палачами. Фашистская пропаганда не смогла выбить нормальные человеческие чувства из простых людей. Тем более, сегодня мы с удивлением узнаем, что чуть ли не семьдесят процентов наших мирных жителей уничтожили не чисто немцы, а холуи и каратели из бандеровцев, прибалтов и прочих отечественных национальных батальонов, а также отребье из других стран. Фашисты самую грязную и позорную функцию палачей возлагали на все эти команды, полицейские формирования. В боях они особо не отличались, а вот на мирных и беззащитных людях вымещали всю свою злобу. В годы советской власти эти жуткие факты просто замалчивали, дабы не разжигать национальной розни в СССР. Как мы видим, сегодня все эти бывшие прихвостни возведены в ранг национальных героев в бывших республиках. Разумеется, я и немецких солдат не оправдываю. Они тоже много дел натворили. Но этот случай с русским мальчишкой приоткрыл до сих пор, почти неизвестную для нас страничку истории войны." Сергей Иванцов

 

Вот так и люди и приходят к изучению темы коллаборационизма, хех.

 

Украина, видимо отправка в Германию. Другие детишки - жертвы войны и судя по лицам они понимают это

 

Сказочное фото! Есть информация, откуда эсэсовцы?

 

думаю ФоМи или АГ

 

Дата известна какая-нибудь? ФоМи может быть, а вот на АГ не думаю.

 

Не, Костя, ну я аж в восторге этой фотокарточки!!!!!!!!!!!!!!!!!