Решила взяться за продолжение книги... Вот начало, но очень нужно ваше мнение!!

В свое время взялась писать продолжение "Корней зла", написала начало... но очень не хватает вашего мнения! Здесь только кусочек начала... Если будет желание - буду писать и выкладывать в этой теме...

ЦЕНА ОГНЯ

… Плети дождя гремели о крыше, дробью отстукивали им одним известный код о порог, заливая собой округу.
Васька поежился и плотнее закрыл за собой дверь.
Дождь решительно не нравился ему. Более того: он его ненавидел. А что удивительного, если эта зараза льет уже целую неделю, не переставая? В доме все отсырело, одежда не просыхала. С потолка просачивались тяжелые капли и с мерзким всхлипом падали за воротник.
Собственно, здесь, в этой Богом забытой дыре погода редко бывала радостной и внушающей оптимизм. Разница была лишь в температуре. Но сейчас… ох, как же ему хотелось хотя бы немного солнца!

- Льет? – Не отрывая глаз от тусклого и слабенького огня, зачем-то спросил Кирилл.
- А, – отмахнулся Васька. Говорить не хотелось. Думать – тоже. Хотелось только одного – чтобы вся эта чертова прорва воды наконец-то исчезла.
Подрагивая от холода, стянул с себя промокший и отсыревший бушлат, затем – гимнастерку. В сапогах чавкала все та же вода. Но снимать их не хотелось – да и толку не было: один хрен не высохнет. Пока не прекратится этот потоп. Или пока они не достанут настоящий Огонь.
А ведь он у них был. Да. Кажется, это было совсем недавно. Всего каких-то три года назад. Долгие годы он согревал их двоих, и лечил все раны, и кормил их. А потом, одной зимней ночью, он потух. Погас. Исчез, словно и не было его никогда. Виновных искать было бессмысленно – они и без того знали, что оба были виноваты.
Если бы их дом стоял в населенном уголке Мира – было бы куда проще. В больших городах живое пламя теплится почти в каждом очаге. Увы. Города были далеко. Более того: здесь не было ни одного обитаемого дома на многие километры окрест.
Огня, соответственно, тоже не было.

- Как холодно… - Васька опустился на корточки, пытаясь поближе склониться над очагом. Пламя почти касалось его кожи. Тепла он не чувствовал. Да и откуда ему взяться, теплу?
Васька закашлялся. Приступ кашля согнул его пополам, выворачивая наизнанку. Вот уже год, как кашель не отпускает его. Огонь вылечил бы его в два счета.
Холод сводил его тело. Кирилл сел рядом с другом и обнял его. Тонкие прозрачные пальцы переплелись. Пытаясь согреться, они дарили друг друга своим теплом, последними его остатками, и еще чем-то, что там, наверху, высоко-высоко над небом, люди могли бы назвать «любовью». Ничего странного, удивительного или пошлого в этом не было. Шестьдесят лет они были вместе. Шестьдесят лет они были одни. Никого, кроме друг друга, у них не было.
И не будет….
Васька прижался лицом к груди друга. Как хорошо, что он есть. Что – рядом. Да и вообще, хороший он мужик.
* * *
…С людьми, попавшими сюда, рано или поздно, происходят странные перемены. Чувства рвутся и искажаются. Все, что прежде казалось странным, здесь обретает иную, причудливую суть, - иногда забавную, но чаще – страшную. Но ужаснее всего – одиночество. Когда мы живы, достичь полного одиночества трудно. Коллеги по работе, знакомые, на худой конец, радио и телевизор – говорливые спасители, они не дают нам заглянуть туда, где кончается жизнь и начинается пустота.
Одиночество становится наркотиком, самоцелью, желанной и сладкой.
Здесь же оно становится аксиомой, а пустота – единственным возможным состоянием. Здесь есть только твой дом, оставить который ты не имеешь права. И ты.
Хорошо, если у тебя есть товарищ. Даже если в прошлом твоем бытие ты называл его врагом. Если ты не один – тебе куда проще. Ты можешь даже ненадолго забыть об одиночестве. Совсем чуть-чуть. Разумеется, это иллюзия. Такая же, как и тишина для живых. Но ради того, чтобы забыться, ты ищешь спасения у других. И пол твоего друга утрачивает свое значение. Здесь это не считается извращением. Одиночество порождает страх. Страх, в свою очередь, дает потребность в забытьи и утешении. Настоящее утешение может дать только любовь.
Она и только она не имеет цены.
Все остальное имеет свою, четко фиксированную, цену.
Все.
Даже Огонь.
* * *

- Нам нужен огонь. Я вывешу флаг. – Сказал Кирилл. Дождь шел уже вторую неделю. Уровень воды поднимался. Казалось, еще вчера она плескалась у основания свай. Теперь же серая угрюмая гладь достигла середины опор. Если так пойдет дальше – их маленький дом неизбежно затопит. Огонь мог бы защитить их. Вода боится его.
- Ты сумасшедший. – Неожиданно зло бросил Васька. И снова закашлялся. Глядя, как худое тело друга содрогается от кашля, сердце Кирилла неприятно сжалось.
- Ты сам знаешь, что это не так.
- Нет. Нет! Чем мы расплачиваться будем? Чем? Об этом ты подумал?
Закутавшись в шинель, Васька с каким-то абсолютно яростным отчаянием смотрел на него. Ежик светлых волос, щетина на тощем, еще совсем недавно круглом, лице, белые, очерченные ершистыми ресницами овалы глаз – о, е-мое! Он ненавидел его в этот момент, - что было вполне понятно.
- Ты же не выдержишь!!!
- А ты? Ты? – Васька зарычал от бессилия. – Я не отдам тебе сделать это! Понял?
- Нет. – Кирилл встал и, открыв дверь, уставился взглядом к горизонту. Серая пелена, покрытая рябью и пузырями, медленно колыхалась. – Без огня мы быстрее сгинем. Так хоть какой-то шанс будет.
- Шанс - на что? – Васька встал и, пошатываясь, подошел к Кирюхе. – Ненавижу тебя. Идиот…
- Пусть. Так продолжаться не может.
- Ладно, делай что хочешь. Все равно это бессмысленно. Откуда здесь взяться торговцам?..
- Они придут. В этот раз они не обманут. В такой-то дождь…

….. Их дом был, пожалуй, самым маленьким на всей западной стороне. Собственно, это был даже и не дом, а так, - ерунда какая-то. Их могила была жалкой и тесной – да и о каком доме, собственно, может идти речь, если судьба их была – лежать в воронке, лежать «сбросом», один на другом. Руки их перемещались. Лица – обращены друг к другу. Чья-то рука аккуратно вписала их имена в списки пропавших без вести. Им было все равно.
Время срастило их кости, смешала с землей. Да и воронку-то – уже и не найти, так, вмятина на земле, заросшая дикой малиной. Случайная смерть. Здесь не было боя. Так, перестрелка. Военные археологи здесь не ходят. Их мель – места горячих боев. Там гарантированы находки. А здесь…
…Здесь нет ничего. Пара гильз, немного осколков, воронка – и они… Зимой – снег, летом – дождь. Тихий шаг лисы, журавли. …Здесь нет ничего. Пара гильз, немного осколков, воронка – и они… Зимой – снег, летом – дождь. Тихий шаг лисы, журавли. Ветер гонит по небу хмурые клочковатые тучи, - словно отголосок той непроглядной бессолнечной серости, что вечно царствует где-то там, за пределами живой плоти этого мира. Изредка сюда забредет охотник, или же местные жители, с синими, измученными самопальным «нарзаном» лицами, шарят по кустам в поисках цветмета, сбивая медные пояски со снарядов и собирая прочий металлолом, оставшийся со времен войны.
Введите содержимое врезки
Летом малинник весело зеленеет, к осени кусты покрываются обманчиво-сочными серьгами ягод, впитавших сок из давно мертвой плоти. Спит мир, спит лес и поле, спит земля. И даже те, кого скрывают ее твердые материнские руки, - тоже будто бы спят, проживая свою иную, скрытую ото всех, жизнь далеко от этого неба…
…И все же они любили свой дом. Любили – и берегли, как могли. Даже когда Ночь с ее злобным и лютым холодом врывалась сквозь щели, окутывая бревенчатые стены белыми иглами измороси, - даже тогда они не жаловались. Пусть эта лачуга и была тесной, холодной и темной, - все же это был ИХ, только их дом, за который следовало держаться обеими руками. Земля всегда была голодна. Старая воровка только и ждала их души, - и сейчас с радостью подставляла объятья…
…Без огня они были для нее как на ладони, - две зыбкие тени, два хрупких, бесплотных духа. Иногда она подбиралась к ним совсем близко, зябким туманом просачиваясь через порог, - в такие минуты они чувствовали ее тяжелое дыханье у себя на лицах, слышали вязкие, чавкающие всхлипы под половицами, напоминающий о том, как мало отделяет их от окончательной гибели…
Огонь умел прогонять Землю. Хищная тварь боялась его, этого крохотной частицы мира Живых. Огонь был горячим, огонь был ласковым. Его можно было брать руками, ласкать ладонями, играть с ним - и не обжечься. Огонь лечил, огонь защищал, даже тех, кто когда-то сгорел заживо… С ним никогда не было холодно, - даже в самый жестокий мороз. Ночь, и та обходила дома стороной, злобно щурясь единственным глазом. Но именно поэтому он стоил так жутко, так нереально дорого.
…Кирюха вышел за дверь и стоял на узкой полосе помоста. Дождь холодными струями заливал его худое, прозрачное лицо, скапливаясь лужицами на глазах. Но он не замечал этого. В руках он держал небольшой кусок тряпки, свернутый в трубку. Обернувшись к высокому шесту с веревкой, прибитому к боковине дома, он развернул материю, и привязал за углы к веревке, затем потянул за нее. Самодельный флаг поднялся над крышей и бессильно повис белым пятном. Дождь пропитал насквозь белую ткань, сделав ее тяжелой. Но Кирилл знал: это – мелочи. Кому надо, - заметят.
Торговцы… Обычно они появлялись именно в такую погоду, когда ни один нормальный человек добровольно не покинет свой дом. Иногда они приходили пешком, иногда – использовали какую-то технику. Тихие, молчаливые, они как чувствовали, когда наступает удобное для них время. Вывешенный белый флаг был для них не знаком перемирия, нет, - это был жест отчаяния, сигнал, что здесь требуется их товар.

 

Вот и сейчас… Кирилл был уверен, - пройдет совсем немного времени, и они обязательно явятся. Кто они такие, эти торговцы? Были ли они такими же мертвыми, как они сами? Или же это были другие, те, имена которых никто предпочитает не называть, а за глаза называют отверженными? Вечные изгнанники, за свои прижизненные преступления лишенные своего дома и покоя, те, которых даже жадная стерва-Земля не желает принимать?. Никто не знал этого. Кажется, сколько существовал этот мир, - столько существовали и они, вечные собиратели дани. Серые тени в брезентовых плащах с плотно надвинутыми на лица капюшонами, они никогда не брали дешево за свой товар. Нет, - их цена всегда была равнозначна той, которую ты мог заплатить за него. Иногда это были вещи, самые ценные и дорогие: дневник, письмо, фотография… Правда, такого рода мена их мало интересовала. Гораздо важней для них был другой товар.
Кирилл поежился. Он знал, какую боль причинил своему другу. Знал, какой чудовищной кажется ему ЭТА цена… Но выхода он не видел. Да и какой у них вообще мог быть выход? А так – у Васьки хотя бы будет огонь… Если он получат его, то обязательно поправится. А он сам… что ж, значит, такова его судьба.
…Ему было всего 22, когда он погиб. Глупая смерть. В душе он презирал себя за то, что так глупо, в пустую потерял свою жизнь. Да еще и Ваську с собой прихватил… Тому вообще только 18 исполнилось. Черт его дернул тогда потащиться через поляну за теми сапогами. Хорошие сапоги, прочные, даром что немецкие. Старшина давно такие хотел. Собственно, немца того он давно заприметил, - когда фрицы спешно отступали, не успели своих собрать. Сам-то немец в воронке лежал, в снегу, ногами кверху, а сапоги – вот они, только руку протяни… Ну, Кирюха и решился по темноте за сапогами-то и смотаться. Васька, друг, как пришпиленный, за ним увязался. Сперва все шло нормально. Стащили они с фрица те сапоги, ну и обратно тишком… Тут-то их и накрыло. И как глупо, - немцы для острастки огонь открыли, считай, наугад. Ан нет, - один из снарядов аккурат рядом с ними и рванул… Так они вместе с теми сапогами и сгинули. Засыпало их землицей, снежком, как того фрица, припорошило… Сапоги, правда, потом пришлось тому немцу отдать – правда, уже в другом мире. Сам за ними притопал, поглядеть на них, да еще и с ухмылочкой, пока они в себя приходили.
- Что, не понравилось? Как чувствовал, что вас ща прихлопнет!
- Что скалишься? – огрызнулся Васька. И тут же удивился, - а чего это фриц на русском с ними базарит? Да к тому же живой… - Эй, ты ж дохлый был!
- Не долхее вас! – И рассмеялся. – Вот чудики, нет слов… Пришли, сапоги подтянули, теперь, стало быть, сами пришли, чтобы лично отдать! Ладно, давайте их сюда, мародеры хреновы!
Ну, Васька сразу в драку полез. Пришлось Кирюхе их разнимать. Он-то понял сразу, что к чему. И почему-то не удивился, словно заранее чувствовал, что так оно, рано или поздно, и будет. И сапоги тому фрицу отдал без слов. Здесь-то от них толк какой?..
Правда, немец тот недолго был у них в соседях – там, у живых, русские снова отступили, а вернувшиеся на позиции немцы своих быстренько собрали и в братской могиле похоронили, далеко оттуда. Так что немцу тому повезло, - живет теперь в большом городе, в ус не дует… Не то, что они…
Кирилл поежился. Города… Самый близкий из них – более чем в пяти днях пути. В километрах измерять расстояния здесь было бесполезно, - Земля так и норовит обдурить. Можешь идти хоть весь день, а на деле окажется, что ты и пары километров не прошел. Хотя вряд ли здесь можно чему-либо доверять… Сам Кирилл был в Городе только один раз, - и то случайно. У них тогда кончились запасы, да и одежда совсем рассыпалась, так что, волей-неволей, пришлось отправиться к пусть дальним, но соседям. Это было «разношерстное» поселение на 4 с половиной тысячи душ. Введите содержим
Не так много, как казалось на первый взгляд. Кирилл знал: есть города куда больше, чем этот, - там, где бои шли почти круглосуточно… Правда, лежали они южнее. Но и этот Город показался ему тогда огромным. Бесконечные ряды разномастных домов, широкие улицы помоста… Здесь были магазины и рынок, на котором можно было обменять свои вещи на, допустим, вещмешок с годовым запасом провианта или – вот уж действительно удобная штука! – пачку не кончающихся никогда сигарет… По ночам по периметру помоста и на перекрестках в каменных чашах зажигался Живой огонь, защищая обитателей от лап Ночи и жадной Земли, так, что поселение можно было заметить издалека. Именно здесь он впервые встретил Торговцев.
Он тогда как раз шел по рынку, когда кто-то довольно грубо толкнул его плечом.
- Пшел прочь, с дороги!
- Чего?! – Обалдел от наглости Кирилл. – Сам пшел!
Но толкнувший его не ответил, лишь прошипел что-то невнятное и растворился в толпе. Все, что запомнил солдат, - лишь грязно-серый плащь, полностью скрывающий сгорбленную, какую-то неуклюжую, кособокую фигуру.
- Брось. Не обращай внимания. – Раздался за спиной голос. Кирилл обернулся: на него насмешливо смотрел невысокий светловолосый паренек в гимнастерке и коротких, не по размеру, штанах. Обувь на ногах отсутствовала. На груди тускло поблескивала «Отвага». Судя по следам от ран на теле, парня когда-то прошила пулеметная очередь. Глаза парня, темно-серые, с хитрым прищуром, улыбались. – Чего ты хочешь? Торговцы – те еще гады.
- Кто?? – Удивленно переспросил Кирилл.
- Да ты что? Новопреставленный, что ль? – Парень склонил голову и придирчиво оглядел Кирилла. – Да не, не похоже. Что же тогда спрашиваешь? Ни в жисть не поверю, что…
- Да не. – Кирилл поморщился. – С 43-го я.
- Ага. – Парень еще раз смерил его взглядом и усмехнулся. – Ясненько. То-то смотрю, одежка насквозь светится… Ну, а, раз так, то чего спрашиваешь?
- Я не из вашего Города.
- А-а! – Протянул тот. – Приблудный, значиццо. И что тебя привело сюда? Земля нынче не шибко добра…
- Так. – Махнул рукой Кирилл.
- Ага. – Парень прищурился. – Дай-ка догадаюсь… Еда кончилась?
- Вроде того.
- Да ты не тушуйся! – Теперь парнишка скалился во весь рот. – С кем не бывает! И вообще, по-моему, от этой жрачки сдохнуть можно в два счета… Хотя куда уж дальше! Вот раньше, при жизни-то, какая еда была, - курочка, картошечка жареная, сальце, огурчики маринованные, да под стопарик… М-м-м!! – Словно в подтверждение своих слов парень мечтательно закатил глаза. – А это? Картонка какая-то. Жрешь – да не чувствуешь. Тьфу.
Он выразительно поморщился и сплюнул под ноги....

К. Лукина

 

Не понял. Это книга... книга... это книга про ахтунгов что ль?!

 

Нет Избави бог! Это просто сырой текст, вот потому и выложила чтоб ткнули что не так! Ща отредактирую чтоб все понятно было. Никакой гомосятины в книге нет и не может быть вообще. Видимо дело в том что я женщина и мне не увидеть некоторые аспекты глазами мужчин... увы! Вот потому-то и попросила о помощи! Я лишь хотела передать чувство одиночества.

 

Да. Нужно переделать. Очень двухзначно...

 

Гигантское спасибо за замечание! Вот перечитала - реально не то, как жаль что здесь нельзя отредактировать! Если честно - всегда считаю что критика и советы людей бесценны - т.к. "вслепую" такую ахинею написать можно( К тому же вы. мужчины, во многом разбираетесь лучше нас. Еще раз спасибо! Вот я лопушенция-то(

 

Ксения, нельзя выкладывать текст кусочками. Тебя только запутают и сами запутаются.
Пиши свое продолжение так как ты его видишь. И не парься "нравится-не нравится". Есть что сказать людям - пиши. От пролога до эпилога.

Насчет отредактировать здесь - всегда можно снести тему, если уж засомневалась.

 

Magda, я извиняюсь, галиматья!
Дело не в аспектах мужских. Читается тяжело и непонятно. Такое впечатление, что Вы пишите через строку. Одну строку Вы выбрасываете, как само собой разумеющееся. Но это только для Вас, потому, что Вы об этом думаете. А для стороннего читателя текст похож на перирывистую связь по телефону.
И если пишите про войну, то пишите в стиле того времени и мыслями того времени. Уж очень Вы по-современному излагаете.

 

Все, поняль!!!
Да, Редкий Жук, ты прав - нужно действительно сперва все полностью нормально изложить, а после выкладывать... С нормальным объяснением того, что пишу и о чем пишу, собственно... Просто тем кто не знаком с первой частью действительно тяжко воспринять о чем речь(( Да и в таком варианте действительно восприниматься будет именно как галиматья. И насчет языка - стоит побольше над этим поработать. Кстати, правильно Швейк заметил насчет стиля того времени. Нужно с этим также работать...
Спасибо за дельные замечания и советы!
Жук, тебе отдельное ОГРОМНОЕ спасибо!!!!

 

Magda, а что за название? "Корней зла". Корней - это имя, или имеется ввиду корни как растения?
И что с этими парнями случилось, где они оказались?
Я так и не понял.
Смысловой стержень какой, что описываешь, плен, взаимоотношения на войне, или хронология каких-то событий. Я так понял, эти парни оказались где-то в замкнутом пространстве, ил в какой-то ловушке, что ль?

 

"Корни зла" - это первая книга, собственно история эсэсовца, "веселого" товарисча, погибшего в войну. Процитирую аннотацию, чтобы было понятно о чем речь: ""Мы живем в замечательном, полном красок и чувств мире. Наш мир – это мир Живых. Здесь все привычно и понятно, все близко и знакомо.

Но есть и другой мир… Мир мрачный и неуютный, полный опасностей и страха. Мир, в котором нет места живым. Здесь царствует Земля, - это ее вотчина и владения… Здесь ждут своего часа те, кому выпала судьба пропасть без вести на полях сражений. Мир, в котором волей случая пересекутся судьбы не только погибших солдат, но и их потомков.

Защитники – и враги, сумевшие победить в себе ненависть ради борьбы с древним Злом. Реальность и прошлое сплетаются воедино, создавая причудливые, а порой и откровенно страшные, картины.

Но это – лишь фон, сквозь который чередой проходят воспоминания главного героя повести – Эрика Фогеля, эсэсовца и карателя, ценой невероятных страданий заставившего себя вспомнить и пережить всю свою жизнь, чтобы отыскать в своем прошлом тот потайной ключ, что однажды откроет для всех двери проклятой ловушки. Вот только для этого ему предстоит заново пережить свою смерть… "

http://reibert.info/forum/showthread.php?t=40941 - вот тут тема с книгой лежит

Корни зла - символика, почему этот эсэсовец прожил такую жизнь. Ну может не самое удачное название. Решила ее в свое время написать, т.к. сама много лет копаю, плюс собираю воспоминания, и в одной занимательной книге - сборнике доков нарыла историю этого карателя, которую и изложила. Здесь тоже история о мире, где обитают души солдат которые погибли и ждут своего часа. Сложно в двух словах объяснить. Это свой мир со своими законами, история-прошлое переплетается с настоящим... Что происходит когда мы их копаем, в зависимости от того как поступают с ними... Там много всего. Как говорится "Чтобы объяснить все что писатель хотел сказать - нужно написать заново книгу")

 

эх если бы Дарья Донцова также бы советовалась с людьми прежде чем книжки свои писать...
а вслепую действительно можно че угодно написать!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

 

Ксения! пиши обязательно ещё! Совершенствуется только тот кто что-то делает и работает над текстом!
Лично мне очень нравится как ты пишешь! (действительно, что бы понять о чём речь - нужно прочитать твою первую книгу "Корни зла") Так что, с нетерпением жду продолжения!

 

Талантливо.

 

Да, стиль есть стиль, и тут никуда не деться. Выдержать дух времени обязательно.

Но читается действительно тяжело. "Лёгкий" стиль ведь не означает меньшее количество напечатанных символов, нужно как-то превратить эту муку с водой в хорошее тесто

 

Это можно отнести к жанру - военная фантастика, а по читаемости и стилю напрягает как Рей Бредбери. Зацепился за середину, придется читать с самого начала, в таком отрывке трудно уловить нить замысла автора, хотя хорошая фантастика на этом и строиться