Интересно узнать мнения и док. отчёты о первых встречах с 262, наших лётчиков и союзников. Представьте: едеш на 412 москвиче по Ленинградке на дачу, а мимо... вжик SSC Ultimate Aero TT, или что то подобное, ведь наверняка найдёш пару слов на чисто русском, вдогонку. Die Freunde, bitte у кого, что имеется...
Ответ: Ме 262...Что это было?... В своих мемуарах "В последний час" оберст Штейнхоф описывает случаи встреч с Советскими пилотами в небе над Одером в феврале 1945 года: "Мы летим восточным курсом в направлении шоссе, которое вело к Франкфурту-на-Одере. Неожиданно передо мной появляется русский истребитель, и я не успел за несколько секунд скоординировать положение Ме-262 и зафиксировать цель в прицеле. Только несколько метров отделяли меня от русского истребителя, когда я проскочил мимо и ушел вверх. Посмотрев назад я увидел вспышки его оружия. Он непрерывно тянул свой истребитель вверх. Вокруг меня маневрировало много истребителей, достать одного из своих пушек было искушением, но как только я к ним подлетал, они начинали еще более энергично маневрировать, что чрезвычайно затрудняло атаку. И я был вынужден скрыться из их поля зрения." Далее Штейнхоф описывает встречу с Ил-2: "Летя на запад на высоте 1000 м, я пересек Одер. Теперь я снова должен набрать высоту, чтобы оказаться среди русских истребителей. Когда я положил Ме-262 на крыло и передвинул рычаги секторов газа, что бы развернуться, то я увидел группу Ил-2, их было семь или восемь, вопреки маскировочной окраски их силуэты были отчетливо видны. Они стреляли из пушек и сбрасывали бомбы на шоссе, грузовики идущие по этому шоссе сворачивали в обочину, а солдаты разбегались в разные стороны. Я поймал в прицел одного из штурмовиков, нажал кнопку пушек, очередь была короткой, и тут же дернул на себя ручку управления дабы не задеть верхушки деревьев. В нескольких сотнях метров перед опушкой леса он коснулся винтом снега, поднялось огромное снежное облако полностью скрывшее Ил-2, когда же порывом ветра снег отнесло в сторону, то я увидел на снегу отчетливый силуэт штурмовика и в этот момент из самолета вылезла маленькая черная фигурка пилота, которая сначала прыгнула на крыло, а за тем по глубокому снегу побежала к лесу." Состоялась эта встреча 25 февраля 1945 г. Взлетел Штейнхоф с аэродрома Браденбург-Брист. В марте он также упоминает о встречах с пилотами ВВС РККА. Вот еще одна цитата из его мемуаров: "В один из мартовских дней я хотел поучить одного из новичков в полете в паре. После взлета мы взяли курс к "учебной зоне" у Одера. Перелетели реку и на другой стороне увидели группу русских истребителей. Я хоте атаковать, но угол упреждения при стрельбе опять подвел меня, дело в том, что у "реактива" он иной нежели у Bf109. Я несколько раз неудачно пролетел через строй. Тут передо мной появилось, что-то, оказавшееся русским истребителем. Инстинктивно я выстрелил из четырех 30-мм пушек. Как молния вокруг моей кабины пролетели остатки русского истребителя. Он буквально рассыпался в воздухе! Оглянувшись назад я увидел, как остальные русские истребители на полном газу уходят домой. Разворачиваюсь, снижаюсь и вижу под собой одинокий истребитель с красными звездами, летящий на запад. Ловлю его в прицел и стреляю. Его пилот задергался, попытался уйти на бреющем, но врезался в верхушку холма." Как мы видим из выше приведенных цитат, Штейнхоф заявляет о двух сбитых русских самолетах. Однако не один Штейнхоф заявлял о сбитых советских истребителях, были и другие пилоты люфтваффе, летавшие на Ме-262, которые также претендовали на победы, одержанные на Восточном фронте. Так, в последних числах апреля, обер-лейтенат Герберт Шлютер вблизи города Бреслау сбил один Як-9, а обер-фенрих Гюнтер Виттбольд уничтожил два советских штурмовика Ил-2 в окрестностях Бэрвальде. Позже он вспоминал: "Все произошло очень быстро и на малой высоте. Я был очень удивлен, встретив там русских. Бортстрелок первого Ила даже не успел открыть огонь. Я начал разворот на 360 градусов, когда второй Ил-2 оказался у меня на пути. Я не видел его до тех пор, пока трассирующие пули из его пушек не пролетели мимо мои ушей. Получив несколько попаданий Ил-2 развалился на множество мелких частей." В течение последних недель войны пилоты JG7 уничтожили около 20 советских самолетов. Но самое интересное, это то, что последняя победа во второй мировой войне, которую одержали пилоты люфтваффе, была на реактивном самолете, да к тому же сбит был советский истребитель. Предположительно пилот из 129 ГИАП Г.Г. Степанов. Одержана эта победа была 8 мая в 15:20.
О, интересная тема. И непонятно почему "заглохшая". Стало быть, поднимем. Вот что пишет о своей встрече с Ме-262 Евгений Савицкий (дату он не указал, но судя по всему, дело было в первой половине апреля 1945 года): "С одним из таких Ме-262 мне довелось встретиться в воздухе и даже запечатлеть его на снимке с помощью фотокинопулемета. Произошло это во время свободной охоты, на которую мы вылетели парой с ведомым Самойловым. Шли мы на высоте 3000 метров, когда справа от меня в разрывах облачности показался вражеский самолет с незнакомым мне силуэтом и двумя двигателями на плоскостях. Для бомбардировщика слишком малы размеры, подумалось мне, а двухмоторных истребителей у немцев, кроме Ме-110, не было. Да и моторы ли это? На вид что-то не очень похоже... А загадочный самолет с блеснувшей в лучах солнца серебристой окраской успел вновь войти в облачность. - Видел? - спрашиваю я по радио Самойлова. - Что-то мне прежде не встречалась подобная птица! - О чем ты, "Дракон"? - удивился ведомый, - О какой птице? Но в этот момент я вновь заметил вражескую машину и, не теряя времени на объяснения, ринулся в атаку. Однако точно нацеленная с учетом поправки на скорость трасса, вместо того, чтобы прошить самолет противника, осталась далеко позади него. Будто скорость у немца внезапно резко возросла и стала намного больше, чем я рассчитывал. На земле, когда проявили пленку, выяснилось, что мое предположение не так уж далеко от истины: в перекрестии прицела виднелся на снимке реактивный истребитель Ме-262. Но скорость выпущенных из пушек снарядов, как известно, неизмеримо меньше скорости света. Поэтому цель, которую зафиксировал на пленке кинофотопулемет, оказалась недосягаемой для выпущенной по ней очереди: немецкий реактивный истребитель развивал скорость порядка 800-850 километров в час."
Из воспоминаний Кожедуба И.Н. Их видели с земли, их встречали в воздухе. Скорость их была выше скорости поршневых самолетов, зато маневренность хуже. Они пытались с ходу атаковать наши [307] штурмовики, бомбардировщики и быстро скрывались. Даже штурмовали наши войска. Тактика борьбы с ними еще не была выработана. Но нас предупредили: главное, своевременно заметить «Мессершмитт-262»; если представится удобный случай — атаковать, до конца используя боевые качества своих машин. ...19 февраля Дмитрию Титаренко и мне довелось встретиться с немецко-фашистским реактивным самолетом. Дело было так. Мы вели воздушную охоту невдалеке от линии фронта. Внимательно слежу за воздухом. С юга, со стороны Франкфурта, на высоте 3500 метров внезапно появляется самолет. Он летит вдоль Одера на скорости, предельной для наших «Лавочкиных». Да это же реактивный самолет! Быстро разворачиваюсь. Даю мотору полный газ, преследую врага. Летчик, очевидно, и не смотрел назад, полагаясь на большую скорость. «Выжимаю» из машины максимальную скорость, стараюсь сократить дистанцию и подойти с небольшим снижением под «брюхо» вражеского самолета. Хочется подробно рассмотреть его; если удастся — открыть огонь и сбить. Титаренко не отстает. Зная, что он может поспешить, предупреждаю: — Дима, не торопиться! Подхожу со стороны хвоста на расстоянии пятисот метров. Удачный маневр, быстрота действий, скорость позволили мне приблизиться к реактивному самолету. Но что такое? В него летят трассы: ясно — мой напарник все-таки поторопился! Про себя нещадно ругаю Старика; уверен, что план моих действий непоправимо нарушен. Но его трассы нежданно-негаданно мне помогли: немецкий самолет стал разворачиваться влево, в мою сторону. Дистанция резко сократилась, и я сблизился с врагом. С невольным волнением открываю огонь. И реактивный самолет, разваливаясь на части, падает.
Еще несколько интересных фрагментов из воспоминаний советских летчиков-истребителей. Вот что пишет Владимир Лавриненков о событиях 24 и 25 апреля 1945 года: "В Фюрстенвальде полк задержался лишь на один день. Этот день запомнился тем, что над нашим аэродромом промелькнул какой-то странный самолет. Летчик, вероятно неожиданно для себя, увидел на поле, где еще вчера стояли "мессеры", наши "лавочкины" и взял такую крутую горку, что сразу растаял в небесной голубизне. Мы удивились скорости и необычному силуэту этой машины... В ангарах аэродрома Шенефельд, на котором мы базировались, как и в Восточной Пруссии, оказалось много немецких самолетов. Среди них мы сразу узнали машину, подобную той, что так неожиданно промелькнула над аэродромом Фюрстенвальде. У нее был широкий размах крыльев, высокий киль, острый нос, два реактивных двигателя, вооружение состояло из четырех пушек. Что и говорить, хороша была новинка. Может быть, Гитлер имел в виду и такие вот самолеты, когда обещал своей полуразгромленной армии дать новое чудо-оружие для победы? Летчики и техники тщательно осмотрели этот необычный для того времени самолет. Он был в единственном экземпляре, совершенно исправный. Если бы гитлеровцы успели наладить массовое производство таких машин, много несчастий принесло бы их появление." А это уже воспоминания Георгия Голубева. Описанные ниже события относятся к 21 апреля 1945 года, когда полк, в котором служил Голубев, только что перебазировался на аэродром Коттбус: "Вследствие стремительного наступления Советской Армии противник нес большие потери в живой силе и боевой технике, лишился многих аэродромов и вынужден был перебросить свою авиацию в тыл, в частности в район Берлина. Истребители группами несли патрульную службу, прикрывая Ратенов, Берлин, Бауцен, наносили бомбардировочно-штурмовые удары по нашим наступающим войскам. Из центральных районов Германии ближе к фронту были переброшены новинки гитлеровской авиации — реактивные самолеты типа Ме-163 и Ме-262. Их мы заметили в районе Праги, Градец-Кралевски. Применялись они главным образом поодиночке против наземных войск и особенно против наших самолетов-разведчиков, но с советскими истребителями, как правило, в бой не вступали, а предпочитали, используя свою большую скорость, уходить от преследования... Помню, только мы пришли на свой аэродром, сели — в воздухе ни одной нашей машины нет, и вдруг появился Ме-262. Идет вдоль автострады и с углом градусов в 25 снижается, ведет огонь по автомашинам. Но что-то с оружием случилось — умолкли пушки. "Мессер" вышел левым разворотом с небольшим набором высоты, идет направлением на нашу "точку", перезаряжает пушки — увидели, как вдруг стреляная гильза со свистом пронеслась мимо Паши Еремина и угодила в плоскость его самолета. Взлетать поздно — все равно не догонишь. Пришлось нам фашисту только кулаками погрозить: подожди, мол, доберемся и до тебя, расквитаемся!" И наконец, впечатления Сергея Луганского (в мемуарах, правда, нет ни малейшей привязки к месту и дате): "После обеда кто-то из летчиков, вернувшись с задания, стал рассказывать, что видел у немцев какой-то небывалый самолет: летает как метеор, сзади него вьется пятиметровый огненный хвост. Пропеллера нет совсем. Дьявол какой-то. Угнаться за ним невозможно. Неужели немцы пустили реактивный истребитель? Желая убедиться в этом чуде собственными глазами, я сам несколько раз поднимался в воздух и наконец увидел небывалый самолет. Да, все было так, как рассказывал наш летчик. Немцы сконструировали реактивный истребитель Ме-163. Мне довелось наблюдать его в бою. Обладая небольшим запасом горючего, самолет некоторое время свободно планировал над своей территорией, выбирая для атаки удобный момент. Но вот взревели моторы, истребитель набирает огромную скорость и, оставляя после себя длинный хвост огня, устремляется в бой. Он пронизывает наши порядки снизу вверх. Попадается ему штурмовик — сбивает штурмовика, "петляков" или истребитель — сбивает того и другого. Удивительный самолет! Мы сначала ударились в панику, но потом нашли способ бороться и с реактивными. Благо, на фронте их было очень мало, буквально единицы. Первым сбил реактивный истребитель наш летчик Гари Марквеладзе. Увидев, что за ним гонится реактивный, Гари подпустил его поближе, затем ловко вильнул в сторону, и когда немец, разогнавшись на страшной скорости, пролетал мимо, срезал его пулеметной очередью. Немца погубила скорость. Он был лишен возможности маневрировать. Сбитый самолет осматривала специальная комиссия из Москвы. Гари Марквеладзе получил орден Красного Знамени." Очень любопытно - Луганский прямо говорит о том, что в связи с появлением у противника реактивных самолетов в рядах советских летчиков наблюдались панические настроения. Что же до описания его встречи с реактивной машиной, то в нем, похоже, и впрямь имеется в виду Ме-163 (планирующий полет, длинный огненный хвост за машиной при работающем двигателе, огромная скорость). Однако описание атак немецкого самолета против советской авиации относится как будто к Ме-262, тем более что и Марквеладзе сбил потом именно Ме-262, а не Ме-163. Возможно, впечатления от двух разных реактивных машин к моменту написания мемуаров слились в памяти Луганского в одно целое, отсюда и такие странности в тексте приведенного выше фрагмента.
А это уже из воспоминаний Александра Покрышкина. По всему видно, что речь идет о том же самом случае, имевшем место 21 апреля 1945 года, который приводит в своих мемуарах и Голубев. Но у Покрышкина все выглядит несколько иным образом: "Я возвратился на свой аэродром, так и не сбив ни одного самолета. Едва мы зарулили машины на стоянки, как послышался свист. Прямо на нас с высоты стремительно пикировал какой-то двухмоторный самолет. Что за невидаль? Неимоверная скорость, неизвестный профиль... Но рассматривать его было некогда: он уже открыл огонь. Я бросился к своему самолету. Чужак вышел из пикирования над самыми стоянками, на соседнюю машину упало несколько гильз от его снарядов. "Это какая-то немецкая новинка", — подумал я. А потом вспомнил: реактивный двухмоторный самолет! О нем мы уже знали по альбомам. Наш радиолокатор определил, что МЕ-262 пришел со стороны Праги. Если так, надо беспрерывно контролировать это направление. О новом появлении реактивного "мессера" нам сообщили вовремя. Пара наших истребителей, ведомая Табаченко, бросилась ему на перехват. Но не тут-то было. Скорость у фашиста около восьмисот километров в час. Преследовать его совершенно невозможно. Если таких самолетов у противника много, они доставят нам немало хлопот."
Из воспоминаний Усова Валентина Владимировича. http://www.iremember.ru/content/view/166/20/1/3/lang,en/ "Один раз пришлось столкнуться с Ме-262. Мы тогда летали на Глогау. Город славился тем, что его никто никогда не брал, поскольку он был расположен на неприступном холме, окруженном рекой. Наши с ходу взяли, перепились, и их оттуда выбили. Тогда его обошли и отдали авиации. Наш полк делал туда несколько вылетов. На второй день мы пошли шестеркой. Я летел в экипаже майора Бавина. Над целью зенитки сбили самолет лейтенанта Серикова, другой сильно повредили, и он стал отставать. Мы шли предпоследними в строю. Я следил за отстающим, докладывал командиру. И вдруг мелькнула молния – Ме-262. Срезал он отстающего. Я – стрелять, да куда там, ушел он." Из воспоминаний Кожемяко Ивана Ивановича. http://www.iremember.ru/content/view/397/51/lang,ru/ "При правильно организованной атаке никто не устоит. Например, ты знаешь, что в нашем полку сбили реактивный самолет Ме-262? Рассказываю. Первый раз этот «мессер» я увидел так — я был в дежурной паре, а он прошел над нашим аэродромом. Мы тогда стояли километрах в 25 от Берлина. Он пролетел над нашим аэродромом и буквально на глазах у нас стал штурмовать автостраду Бреслау — Берлин. (А движение на ней было интенсивным — готовилась Берлинская операция.) Наделал он там дел — дым, пожар, взрывы боеприпасов. Потом на штурмовку этой автострады реактивный «мессер» стал летать постоянно, раз в два-три дня, совершенно не обращая внимания ни на наш аэродром, ни на наши истребители. Кроме того, этот немец летал и с пропагандистской целью — бросал листовки с обращением Гитлера в окруженные нашими войсками Бреслау и Шпандау (которые к этому времени были в нашем глубоком тылу). Текст этих листовок был примерно такой (нам переводили): «Герои Великой Германии — не сдавайтесь, держитесь! Осталось совсем немного времени, когда я применю новейшее оружие и мы разобьем большевистские орды! Знак правдивости моих слов — этот новейший самолет! Скоро у нас таких будут тысячи! Держитесь — победа близка!» (Эти города и держались. Они были уже в плотной осаде, а в них трамваи ходили, заводы работали.) Надоел этот реактивный нашим так, что от командования нашей Воздушной армии поступил приказ сбить его любой ценой, вплоть до тарана. Сказать легко, а ты попробуй, когда у него скорость за 800. От нас же он получил прозвище «стервятник». Как только кто скажет «стервятник», все сразу понимали, о чем идет речь. Сбили его, можно сказать, случайно. Немец просто расслабился. Он настолько презрительно относился к нашим самолетам, что это его и подвело. Была у немецкого летчика привычка — как атаку сделает (а он больше всего любил колонны с горючим), так становится в крен и обязательно сделает кружок — полюбоваться своей работой. Этот кружок получается на скорости где-то 400 км/час. Вот расстрелял он очередную колонну, начал делать традиционный кружок, наклонил самолет и проморгал взлетевшую с нашего аэродрома шестерку «яков», которыми командовал комэск Кузнецов. Вообще-то эти «яки» шли в прикрытии шестерки штурмовиков, но поскольку немец был хорошо виден с нашего аэродрома, то командир полка тут же взлетевшие истребители по рации перенацелил: «Ребята! Бей «стервятника» над автострадой!» Они его клещами атаковали. По науке, правильно. И начали поливать со всех сторон. Увидел их немец, а поздно! Хотя попытался уйти, и почти удачно. И вроде бы даже оторвался, пошел на Чехословакию, и наши думали, что уже все — не догонят. Но тут смотрят — немец вниз и садится «на живот». Значит, попали. Прилетели на аэродром, доложили, что сбили реактивный «мессер», но кто конкретно сбил, совершенно непонятно. Стреляли все. Тут шансы на попадание у всех одинаковы, и у «стариков», и у желторотиков (в этой шестерке были как опытные летчики, так и не очень — например, у одного из летчиков это был только второй боевой вылет). Комполка об успехе доложил в дивизию, дивизия — в армию, армия — в Москву. Из Москвы тут же последовал приказ — выделить инженера полка, необходимое количество машин, охрану и снять с этого «мессера» все, что только можно! Взяли два «ЗИСа», взвод автоматчиков, техсостава сколько надо и поехали к сбитому. На месте обнаружили самолет, а невдалеке и труп летчика. Выяснилось, что во время боя схлопотал «мессер» снаряд в кабину. Видимо, этим снарядом летчик был серьезно ранен. Сил посадить самолет и даже выбраться из кабины у него хватило. Сил хватило даже на то, чтобы как-то пройти несколько сот метров, до небольшой речушки. А на берегу, похоже, потерял сознание и от потери крови умер. На трупе нашли и документы, по которым установили, что этот летчик был заводским летчиком-испытателем фирмы «Мессершмитт». (В Братиславе был завод по производству реактивных истребителей, с аэродрома этого завода летал и сбитый «мессер».) С «мессером» наши работали день и ночь, сняли все, вплоть до мотогондол с моторами. Потом прилетела пара Ли-2, и все, что было снято, они увезли в Москву. Ну, а вскоре наши войска взяли Братиславу, так там, на заводе Мессершмитта, нам досталось и несколько совершенно неповрежденных реактивных истребителей."
Совсем не ахти конечно, но ещё немного информации к размышлению. http://www.allaces.ru/cgi-bin/s2.cgi/sssr/publ/05.dat
Еще одно описание того же самого (или очень похожего) эпизода, о котором упоминали в своих мемуарах Голубев и Покрышкин. В данном случае автор - Константин Сухов: "Однажды увидели “диковинку” — стремительно проносившийся на малой высоте самолет с двумя странными “сигарами” на тех местах, где полагалось быть моторам. Не было у них и винтов. Самолет этот попытался атаковать возвращавшихся домой “Ильюшиных”, но, встреченный бдительными “яками”, промахнулся, ушел вдаль и стал штурмовать колонну наших автомашин, двигавшихся к линии фронта. Когда ушел тот странный самолет, мы забеспокоились. Во-первых, скорость у него небывалая — порядка 800, а то и больше километров в час. Мощное вооружение — явно четыре пушки (видели ведь четыре огненных “шнура”). Два двигателя... Вернулись на аэродром. Доложили командиру о выполнении боевого задания. Сообщили о странном самолете: скорость большая, винтов не видно... Он тут же по телефону доложил информацию начальнику дивизии полковнику Абрамовичу (комдив был на передовой). От него Федоров услышал: — Только что получили разведсводку. Немцы применяют одноместный реактивный истребитель Ме-262. Вооружение на нем — четыре 30-миллиметровые пушки. Будьте внимательны, осмотрительны: такие самолеты действуют как “охотники” против оторвавшихся одиночных наших самолетов. Штурмуют колонны наших войск на автостраде, бьют по бензоцистернам. Спланируй несколько пар “охотников” — надо попытаться подловить такого “мессера”. Действовать надо на участке Котбус — Заган — Зарау, — сказал начштаба... 7 мая перелетаем в Гроссенхайм. Это был хороший базовый аэродром у противника. Отличное поле, широкая бетонированная взлетно-посадочная полоса, ангары, превосходные жилые помещения. И полный аэродром разбитой вражеской техники. Славно поработали наши штурмовики, прилетели сюда и истребители. Часть оставшейся техники уничтожили сами бежавшие отсюда гитлеровцы. Здесь мы и увидели “демона” — реактивный истребитель Ме-262. Один был сожжен — только “скелет” остался. А второй стоял целый-целехонький. Ничего не скажешь — красивая, стремительная машина. Низкая посадка, острый нос, два реактивных двигателя, четыре 30-миллиметровые пушки. Снаряды длинные, а гильза короткая. Обстоятельно рассмотрели истребитель, забирались поочередно в кабину... Технику и вооружение противника надо знать." А вот фрагмент воспоминаний Александра Семенова, относящийся к середине апреля 1945 года: "В эти именно дни на фронте впервые появились немецкие реактивные истребители Ме-163 и Ме-262. Летчикам нашей дивизии не довелось помериться с ними силами в бою, хотя и приходилось наблюдать их в полете. Основное преимущество реактивных истребителей было в скорости, чем и определялась наша тактика борьбы. Она в какой-то мере исходила из опыта 1941 — 1942 годов, когда наши И-16 вели бои с Ме-109. Пришлось внести лишь некоторые коррективы, обусловленные увеличением скорости полета и сокращением времени на прицеливание и стрельбу при атаке. Получив из штаба 2-й воздушной армии сведения о немецких реактивных истребителях, мы изготовили для каждого летчика памятки и в каждом полку провели по нескольку теоретических занятий. Позже из Главного управления боевой подготовки ВВС поступила специальная инструкция, в которой был обобщен опыт первых боев с вражескими реактивными истребителями. В общем же противник располагал лишь очень незначительным количеством таких машин, и они не могли сыграть сколько-нибудь серьезной роли в противодействии советской авиации." Здесь особенно интересно упоминание о тактических схемах, которые советские летчики пытались выработать для противодействия немецким реактивным истребителям. Ну, и еще небольшой фрагмент воспоминаний летчика-штурмовика Петра Кацевмана из 141-го ШАП: "В конце войны нас реже атаковали немецкие истребители, по крайней мере при мне , в нашей эскадрилье, от действий немецких истребителей погиб вроде только один экипаж. 7 мая 1945 г. немецким реактивным Ме-262 с пражского аэродрома был сбит экипаж лейтенанта Карпенко. Это была последняя боевая безвозвратная потеря в летном составе нашего ШАП." Тут совершенно очевидно, что Ил-2 был сбит кем-то из летчиков JG 7 "Nowotny", но я пока не смог определить, кем именно.
Была документальная передача по немецкому тв с участием ветеранов-авиаторов от союзников, переживших атаки Ме-262 и немецких реактивщиков. Исходя из неё - всё, что тут приведено из воспоминаний советских - извините, бред. Атакуемые были в шоке. Реактивщики же с удовольствием вспоминали полное превосходство своих машин. Никаких особых проблем в маневрировании против пропеллерных машин не упоминалось. Причём, в передаче был дан обзор с самого начала боевого примнения Ме-262.
