Пошли на пана, вышли на войну.

Вчера я, мой сын и wbo выезжали за город электричкой Раздельнянского направления. Целью нашего выезда была станция Еремеевка и находящееся в километре от неё старое село Колонтаевка. О станции Еремеевка мы узнали на сайте Одесской железной дороги, что именно здесь произошло первое крушение поездов в истории этой дороги. Вот цитата: «Перше зіткнення паровозів сталося 9 вересня 1866 року о 4 годині 36 хвилин за туманної погоди, коли товарний потяг із Балти наскочив на мішаний потяг біля платформи станції Колонтаївка (Єремеївка). Наслідком була загибель одного службовця з залізниці і 13 пасажирів, 2 службовці і 52 пасажири дістали поранення.»
Возможно, кто-то из погибших покоится на старинном станционном кладбище, которое находится возле дороги на Колонтаевку. Само село Колонтаевка тоже очень старое, основано оно видимо гораздо раньше станции Еремеевка. Упомянуто в классике украинской литературы. В произведении Iвана Нечуй-Левицького "Микола Джеря" читаем следующее:
"Всі рушили за ватажком Андрієм Корчакою.
Йшли вони день і ввечері добились до степової корчми. Корчма була збудована з сірого піскуватого каменя й стояла необмазана. В корчмі сиділи жиди, держали горілку й закуску і за все брали чималі гроші. В корчмі служила за наймичку стара баба, бурлачка з Подільської губернії. Кругом корчми слалося на всі боки рівне поле. Бурлаки випили по чарці горілки, з'їли по шматку хліба з цибулею і переночували під корчмою. Вони розпитали в жидів, чи не можна де в близькому селі стать на роботу на тиждень або на два. В їх було обмаль грошей, а до Басарабії ще було далеко. Жид справив їх на село Колонтаївку, де в пана на ціле літо наймались строкові бурлаки.
В невеличкому яру перед їх очима розкинулась Колонтаївка. Село було степове; на яру й попід горбами стояти маленькі хатки-мазанки з невеличкими вікнами; коло хат стирчали хліви з високого очерету, вкриті зверху очеретом. Скот заганяли в загороди, тільки обкопані ровом, а замість тину за ровом лежали купи гною або стояли стіни, — так само з очерету. Ніде не видно було ні комор, ні високих клунь. Хліб складали в стіжки й молотили на току проти неба або гарманували кіньми та волами, перетираючи розкидані снопи важкою колодою, причепленою до коней. На цілому селі не видно було ні одного дерева, навіть верби. То було село зовсім солом'яне та очеретяне. Вся Колонтаївка рябіла й чорніла серед степу чорними покрівлями хат, жовтіла очеретяними тинами та високими окопами. Все було сіре, невеселе, тільки кругом панської білої мурованої хати росли густі зелені акації та абрикоси. За селом на горбу стояли три низенькі вітряки з шістьма крилами.
— Та й погані тут села! Не доведи господи жить в такому селі! — казали бурлаки.
— Ця Колонтаївка не схожа на нашу Вербівку, — промовив Микола.
Бурлаки ввійшли в село і побачили, що в людей дуже багато овець та товару, що люди в тих степах не так бідують, як їм здавалось. Вони пристали до корчми, розпитали про пана і пішли до панського двору. Пан хотів умовиться з ними на ціле літо, до покрови; але бурлаки згодились стати на роботу тільки на недовгий час, щоб заробить трохи грошей на дорогу, їм так допекли пани, що вони були ладні втекти од їх як можна далі, хоч на край світу.
Заробивши трохи грошей, бурлаки пішли далі до Дністра. Андрій Корчака, мов степовий вовк, зміряв ті степи вздовж і впоперек; він вже брався до Дністровського лиману, до Чорного моря, де були рибальські ватаги.
Багато степових херсонських сіл поминули бурлаки. Вони бачили села й степові, голі й опалені гарячим сонцем; бачили села понад невеличкими степовими річечками, де вже зеленіли верби, садочки і навіть виноградники; бачили здорові багаті німецькі колонії з довгими рівними вулицями, з домами на два поверхи серед зелених садків та виноградників."
Вот собственно обследование дома пана, упомянутого в романе, и было нашей первоначальной целью. О доме мы знали заранее, попросту бывали там. Местные старики говорили, что панский дом с садом находился за селом возле старой разрушенной гребли. От старой почти разрушенной гребли и искали. Нашли фундамент большого дома поблизости, нашли ложку фирмы "Фражье", поняли, что это именно тот дом и решили, что нужно приехать туда с металлодетектором.

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

Само село Колонтаевка несколько изменилось с тех времён, когда батрачил здесь бурлак Мыкола Джеря. Как видите, оно оченьдаже зелёное, всё в садах:

К сожалению мы не знаем, где находилась описанная в романе корчма, и где стояли 3 ветряные мельницы, но дорогу к панскому дому не забыли: .

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

Опять же ориентировались на старую греблю, которая находится метрах в 100 от бывшей усадьбы:
.
Саму усадьбу определили по остаткам фундамента и осколкам битого шифера с клеймом немецкого завода, который до революции располагался в деревне Кучурганы. Простые крестьяне не могли покрыть свои дома таким шифером, пользовались камышом. К тому же дом был действительно очень большим, располагался на рельефе, несколько в стороне от села. Типичное расположение панских усадеб.

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.


Были распакованы 2 металлоискателя, один из которых был любезно предоставлен Nemo ne kapitan-ом, величайшее ему за это спасибо. Честно говорим, что если бы нашли несметные панские сокровища, то несомненно поделили бы их с ним вполне по братски. К сожалению сокровищ мы не нашли. Можно даже сказать, что вообще нихрена не нашли. До обеда промучались на этой усадьбе, и кроме ржавых гвоздей не обнаружили ничего. Территория очень замусорена. Очень много обрывков проволоки, каких-то непонятных железок, в хлам прогнивших кусочков жести. Почва достаточно каменистая, вся спутана жёсткими корнями степных растений, вобщем все прелести целины. Полное разочарование. Кстате, недалеко от усадьбы, как раз на старинной полуразрушенной гребле, мы заметили яму от недавнего копания. Яма довольно приличная, на её дне след от некоего предмета, отрытого в яме. Что это было мы не знаем, однако надеемся, что герои этого копа проявятся и откроют тайну своей находки. Признавайтесь, орлы, кто копал эту яму:

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

Как говорится: Главное не попеда,главное участие.
Лично я поездкой остался доволен...темболие нашли пару мест на перспективу по войне.
Отдельная благодарность Nemo ne kapitan

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

Вообще, у меня создалось впечатление, что мы идём по чьим-то недавним следам. На горке, где совсем недавно располагались колхозные строения - следы от копок, дальше на группе курганов, расположенных недалеко от села, мы обнаружили явно очень свежие следы копания. Хотелось бы для товарищей, копавших эти могильники, процитировать книгу "Клады и древности Херсонской губернии":
"Почему кладоискатели не нашли ни одного клада?
В этом длинном списке отмечена только небольшая часть варварски разрытых курганов Херсонской губернии, и то за последние лишь годы; это подтвердит всякий, кто проезжал по нашим степям. Да и нет возможности собрать сведения о многих грабительских раскопках, так как это дело вообще секретное; копают клады по ночам, стараясь, чтобы никто о том не знал. Подведем теперь итог безпощадному грабежу могил: камни, истлевшия кости и дерево, угли, пепел, горшки, черепки, изъеденное ржавчиной железо и медь, вот что обыкновенно находили хищники, искавшие в курганах денег. Ни в одном из них они не нашли клада. Ясно, что в курганах зарыты не деньги, а мертвецы, те люди, что жили здесь в старыя времена. Искали клады и не в курганах: в балках и оврагах, в колодцах, в пещерах, - и также не нашли ни одного. Почему? Ведь копают люди клады, как будто, не наобум, а по „приметам,“ по „описям“, по разсказам старых людей. Почему-же никто из кладоискателей не нашел клад?
Жажда обогащения находкой клада, естественно, более присуща людям бедным, мало-развитым, суеверным. Как азартный игрок, такой кладоискатель все сильнее и сильнее втягивается в это занятие и доходит до того, что целью всей своей жизни ставит находку клада. Я видел несчастных людей-хлебопашцев, мастеровых - у которых кладоискательство составляет манию; некоторые из них бросили свои прямыя занятия и весь век скитаются в поисках кладов. О чем бы вы ни заговорили с таким человеком, он разсуждает здраво, но ко всему относится как-то безучастно; а затроньте его больное место -заведите речь о кладах, - и вы убедитесь, что пред вами несчастный душевнобольной. Он тогда начнет плести нелепости, тут-же придумывает самые невероятные разсказы о скрытых в земле сокровищах и не замечает, что лжет самому себе: ему хочется, чтобы создаваемые его фантазией котлы, боченки и целые погреба с деньгами существовали в действительности, и именно там, где он им назначил быть. Если вы ему выскажете сомнение в справедливости его разсказов, он пожалеет о вашем глубоком невежестве, а своих убеждений не изменит. Мания эта заразительна: выше было приведено не мало примеров, как под влиянием фантастических разсказов убежденнаго кладоискателя крестьяне собирались в компании и, друг друга воодушевляя, сообща разрывали курган за курганом. В таких случаях кладоискательство иногда принимает форму повальной болезни, как например в сс. Сасовке и Заселье. Последний случай особенно типичен. Под влиянием своего односельца, при содействии колдунов, ворожеек и шептух, множество крестьян оставили семьи, переселились в степь и там три зимы прожили в куренях, неустанно раскапывая несуществующий клад. Сил не хватало у несчастных маниаков продолжать работу: тогда они нанимали рабочих и все рыли, рыли, пока весть об этом грандиозном предприятии не дошла до губернатора."

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

Вобщем, как уже можно понять из цитируемой книги 19-го века, курганы перерывали кому не лень многие поколения местных жителей. Но большинство этих курганов разграблено ещё в древности. Известен случай, когда одесские археологи раскопали захоронение золотоордынского бея в придунайской степи. Ордынцы сопровождали свою султаншу, дочь византийского императора, к её отцу в Константинополь. За Дунаем их должна была встретить греческая охрана. Но в Буджакских степях заболел и умер командовавший отрядом бей Байдара. Ордынцы вырыли яму глубиной 7 метров и положили в ней своего предводителя с целью уберечь его прах от осквернения. Однако буквально через дней 5-7 (установлено криминалистами) грабители распотрошили могилу, отрезали перстни бея прямо с пальцами и прочие мародёрские подробности. Одного мародёра завалило землёй, так и нашли его вместе с беем археологи через 7 столетий. Так что грабители могил не дремали. Большинство курганов насыпаны в эпоху бронзы, в последующие тысячелетия только досыпались. Чего-нибудь особо ценного в них нет. Кости, черепки, пепел - об этом уже сказано в книге, которую я цитировал. При строительстве канала Дунай-Днестр учёные раскопали сотни курганов, находившихся в зоне строительства. Одни кости и черепки были наградой за их тяжкий труд. И лишь в одном случае было найдено богатое неразграбленное захоронение сарматской царицы. Но сарматы были мастерами прятать своих мертвецов. Курганы были для них только ориентиром. Это всё отступление от темы. Написано лишь для того, чтобы призвать читающих не трогать могильники, оставить их археологам-специалистам. Тем более, что в наших краях они нафаршированы всяким военным металлом. Как-то на Татарской могиле, расположенной над Дальником, мне довелось видеть яму, выкопанную видимо искателем сокровищ. МД видимо подал сигнал, и товарищ начал раскопку. На дне ямы лежал снаряд, видны были следы нарезки. На Татарской могиле был командный пункт артиллерии в 1941 году. По ней лупила без устали не одна румынская батарея. Там, на кургане, сохранились остатки окопов времён войны. Ну и один невзорвавшийся снаряд дал кладоискателям работки на полдня. К счастью для них, ребята вовремя видимо поняли, что перед ними ВОП.
По той же группе курганов, которая встретилась на нашем пути, могу сказать следующее: они стоят на возвышении, возле них множество осколков и на одном кургане явно воронка времён войны:
.
Эти курганы видели много войн, они имеют право на покой. Ещё раз призываем всех не трогать эти древние могильники.

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

Продолжим отчёт о своей вылазке. После того, как мы поняли, что с панским домом у нас не сложилось, решили пойти разведать места боёв 1941 года. Вот цитата из книги участника обороны Одессы Н.И.Крылова "Не померкнет никогда": "По обе стороны железной дороги на Тирасполь раскинулась до самого горизонта гладкая, ровная степь. Впрочем, ровная она не совсем. Если ехать на машине от Одессы, все кажется, что вот-вот очутишься на каком-то гребне, откуда откроются еще более широкие просторы. Но никакого гребня впереди нет — так ощущается плавный, постепенный подъем всей равнины в направлении с юга к северу, от моря в глубь суши. До первых боев под Одессой мне довелось проезжать здесь только раз или два. Но очень запомнилась эта слегка покатая степь за станциями Выгода и Карпове, пересеченная кое-где темно-зелеными полосками лесопосадок. Она так и вставала перед глазами, когда я старался по нанесенной на карту обстановке представить, что происходит в тех местах."
Крылов конечно был штабным, а не полевым командиром, но у него было много информации, не доступной командирам боевым. Поэтому его воспоминания очень ценны. А вот и та степь, которую описывает Крылов, расстелилась перед нами:

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

Продолжу цитировать книгу Н.И.Крылова, в которой описываются боевые действия в районе, по которому мы проходили:
"18 августа продолжались упорные бои и в районе Кагарлык, Беляевка, и в Восточном секторе. Однако главные события дня развернулись в Западном секторе — в этой самой степи. После короткого, на неполных двое суток, затишья враг возобновил наступление против 95-й дивизии, и притом более крупными силами, чем вводил в бой где-либо на одесских рубежах до сих пор. Дивизия успела подготовиться к отражению нового вражеского натиска. В.Ф.Воробьев считал себя учеником известного генерала Д. М. Карбышева, теоретика полевой фортификации, и старался, чтобы дивизионная полоса обороны была оборудована в соответствии с требованиями военно-инженерной науки. Василий Фролович признавался потом, что ему не давали покоя воспоминания о новых траншейных машинах и окопокопателях, образцы которых он видел на каком-то полигоне под Москвой. А тут надо было радоваться, что хватает лопат. Как крепежный материал и для перекрытий использовали шпалы и рельсы с железной дороги (когда выяснилось, что у нас будет бронепоезд, разборку пути остановили). А чтобы враг не застал работающих бойцов врасплох, впереди окопов развешивали на
натянутой проволоке консервные банки и куски жести: если кто сунется ночью, все это загремит..."
"Воробьеву определенно повезло с командирами полков. 90-м стрелковым командовал уже упоминавшийся полковник М. С. Соколов, который начал войну начальником штаба этой дивизии. Командиром 161-го стрелкового полка— он оборонялся на центральном участке сектора, по обе стороны железной дороги, — был полковник С. И. Серебров, солдат первой мировой войны и активный участник гражданской, с тех пор непрерывно служивший в Красной Армии. Третий стрелковый полк дивизии — 241-й — возглавлял полковник П. Г. Новиков, имевший опыт боевых действий в Испании. Эти три полка держали фронт теперь уже против пяти неприятельских дивизий. Противник имел здесь в первом эшелоне 3-ю, 7-ю пехотные и часть 1-й гвардейской дивизии, во втором — 5-ю и 11-ю пехотные. Еще две дивизии, как подтвердили потом неприятельские штабные карты, когда они оказались в наших руках, сосредоточивались в тыловом районе. Неделю назад враг пытался с ходу прорваться к Одессе вдоль железной дороги, не предполагая, очевидно, встретить прочную оборону среди ровной степи. В последующие четыре-пять дней он, безуспешно штурмуя наши позиции, потерял здесь до трех тысяч солдат и офицеров. Нельзя, конечно, поручиться за абсолютную точность цифр, приводившихся в донесениях из 95-й дивизии. Но перед ее окопами скопилось на некоторых участках столько убитых врагов (убирать их румынское командование не пыталось), что пришлось в одну из ночей доставить на передний край гашеную известь и с ее помощью ликвидировать очаги зловония."
Довелось и раньше читать, что описываемые бои происходили в непосредственной близости от станции Карпово. Но простой беглый осмотр местности наводит на некоторые раздумия. Итак, 95-я стрелковая дивизия, державшая здесь оборону в 1941 году, отступала из района Понятовка-Бецилово, и сразу заняла оборону в районе ст. Карпово? Следом за ней в район Бриновки-Андреево-Ивановки двигалась 3-я румынская пехотная дивизия, а вдоль железной дороги, от Кузьменково и Колонтаевки 7-я пехотная дивизия. Но перед самой станцией Карпово местность неудобная дла создания оборонительной линии, зато в 3-5 км севернее, по линии Колонтаевка-Бриновка, проходит глубокая балка. Южная, "наша" горка довольно удобная для организации обороны, с неё очень хорошо просматривается (и простреливается) вся степь и в сторону Новодмитровки, и в сторону Колонтаевки - т.е. весь район подхода противника. Так что, наши командиры по глупости упустили шанс закрепиться на этой удобной позиции? Или всё-же попытка была, но они были выбиты оттуда в ходе тех боёв, о которых вскользь упомянул Крылов, помните: "Неделю назад враг пытался с ходу прорваться к Одессе вдоль железной дороги..."?
Думаю, что в ходе нашего похода нам удалось собрать немного данных для размышлений на эту тему.

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

Почему-то при прочтении выше написанного текста-у меня поменялось вчерашнее мнение.Думаю всётаки надо будет посетить эти места в ближайшем будующем...

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

Итак, 1941 год. Средина августа. Подступы к станции Карпово. Противник рвётся к Одессе. Весь день - невыносимый летний зной. Где, по логике человеческой, удобнее всего устраивать оборонительные линии? Конечно же в лесополосах. Укрывает и от глаз противника, и от летнего зноя. Мы пошли вдоль одной из лесополос. Вначале она показалась нам достаточно новой, молодой. Но потом мы заметили некоторые старые деревья среди господствующей молодой поросли. Первым на глаза попался дуб, судя по диаметру ствола 70-80 лет отроду, ежели не более. Потом увидели дикую яблоню с очень толстым как для яблони стволом, были старые дубы, шелковицы, грабы. И между деревьями были замечены следы засыпанных окопов. Решили обследовать с помощью МД. И сразу пошли находки:

Если вы обратили внимание на найденные гильзы, то там присутствуют и советские, и румынские, т.е. можно предположить, что эту позицию занимали наши войска, затем их выбили румыны и использовали для дальнейших боёв за станцию Карпово.

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

Но вернёмся в 18 августа 1941-го года. Вот что происходило в этих краях в то время. Цитирую по уже упомянутой выше книге:
"Комбриг Катров примчался с аэродрома, чтобы сообщить, что воздушная разведка установила переброску с восточного направления в район Раздельной неприятельской мотобригады. Это были особенно важные сведения. Следовало ожидать, что завтра эту бригаду двинут на прорыв обороны нашей 95-й дивизии, скорее всего, на участке, примыкающем к железной дороге. Между тем сложная обстановка у Кагарлыка и Беляевки не позволяла вернуть в дивизию полк Соколова. На усиление Западного сектора мы смогли послать лишь 700 бойцов, выписанных из госпиталей или только что призванных, и небольшой отряд моряков из резерва Одесской военно-морской базы. Поддерживать 95-ю дивизию по заявкам ее штаба с рассвета 18 августа было приказано авиационному полку. Артиллеристам дивизии выделили больше обычного снарядов (положение с ними оставалось трудным — того, что доставили эсминцы, не могло хватить надолго). Генерал Воробьев, засветло вернувшийся из Южного сектора, успел лично проверить подготовку к завтрашнему бою.
А в том, что завтра в Западном секторе предстоит тяжелый бой, уже не оставалось сомнений."

"Событиям одного августовского дня в полосе одной дивизии я уделяю так много места вполне сознательно. Этот день показал защитникам Одессы, как можем мы громить врага, несмотря на его численный перевес. И хотя с рубежа, который отстояла 18 августа 95-я дивизия, ей затем пришлось отойти, этот бой надолго сделался для нас своего рода символом прочности Одесской обороны. Как и предполагалось, наступление противника началось вдоль железной дороги — на
участке 161-го стрелкового [76] полка С. И. Сереброва. Командир дивизии и ее начарт полковник Д. И. Пискунов не ошиблись, выдвинув сюда, в район станции Карпово, основную часть своих огневых средств — 57-й артиллерийский полк майора А. В. Филипповича и 97-й отдельный противотанковый дивизион капитана В. И. Барковского. На этот же участок перебросили большинство пулеметов, полученных дивизией от ТИУР (вышло по станковому пулемету на каждые 50—100 метров). Здесь сосредоточился и резерв дивизии — ее разведбатальон со своими броневичками и танкетками. В седьмом часу утра противник пробомбил передний край Западного сектора с воздуха и начал артподготовку. Было несколько минут восьмого, когда начальник штадива 95-й майор Чиннов доложил по телефону:
— У Сереброва началось. Наступают танки и пехота. Танков несколько десятков...
Подробности боя доходили до штарма, конечно, не сразу. Но ради связности рассказа я не буду сейчас отделять то, что мы узнавали немедленно, от сведений, поступавших позже. Танки шли впереди, пехота за ними, густыми цепями. А дальше виднелись уже не цепи, а колонны. То ли румынское командование очень уж верило в свой успех, то ли просто не берегло своих солдат, которых у него тут было много. Вслед за танками наступали, как потом выяснилось, полки двух пехотных дивизий — 3-й и 7-й."

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

Продолжаю выкладывать описание событий, происходивших на обследованной нами территории в 1941 году, в изложении начальника штаба Приморской армии 1941 года Н.И.Крылова:
"Наши бойцы были строго предупреждены: огня не открывать до особого сигнала. И красноармейцы, видевшие, как танки и целая лавина вражеской пехоты, беспорядочно стреляющей на ходу, приближаются к нашему переднему краю, проявили исключительную выдержку. Полковник Серебров дал сигнал, когда головные танки подошли к первой траншее на четверть километра. Артиллерия ударила прямой наводкой по танкам, пулеметчики и стрелки — по шеренгам пехоты. В бой вступили истребители танков, сидевшие с зажигательными бутылками и гранатами в ячейках впереди траншей. Эффект массированного огня с короткой дистанции получился большой. Стали останавливаться подбитые танки, другие загорались от метко брошенных бутылок. Пехота, не дойдя до наших окопов, залегла. Однако поразить все танки — в атаке участвовало атаке шестидесяти — было невозможно. До тридцати машин прорвались через наши траншеи. Обогнув наблюдательный пункт Сереброва и станцию Карпово, эта группа двинулась вдоль железной дороги в наши тылы. Тридцать танков — не шутка, даже если они оторвались от своей пехоты. У штаба армии не было подвижного противотанкового резерва. Было решено снять с огневых позиций ближайший к району прорыва дивизион бригады ПВО. Зенитчикам передали приказ: любой ценой задержать танки!
Мера была правильной, но зенитный дивизион все же не понадобился. Танки далеко не прошли. Перехватить их сумели сами артиллеристы 95-й дивизии. В лощине вблизи поселка Виноградарь, между Карповом и Выгодой, танки почему-то остановились, быть может ожидая приказаний или свою пехоту. Этого оказалось достаточно, чтобы полковник Пискунов успел перебросить к поселку несколько орудий. Когда они открыли огонь, танки начали разворачиваться. А в соседней лесопосадке уже стояли пушки противотанкового дивизиона. Танки, что называется, подставили им борта, и три машины сразу же были подбиты. Остальные, не рискуя двигаться без пехоты по нашим тылам и натыкаться на батареи, пошли через линию фронта обратно.
Это, однако, не означало, что бой окончен. Противник возобновлял атаки вновь и вновь. И на некоторых участках отбивать их становилось все труднее. Уже несколько раз вылетали на штурмовку истребители. Из Восточного сектора был послан к станции Карпово бронепоезд (состояние пути позволило ему ворваться, ведя огонь на оба борта, в расположение противника). Но все-таки исход этого многочасового боя решили полевая артиллерия и пулеметчики, стойкость стрелковых подразделений, их героические контратаки."

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

Продолжу:
"Во второй половине дня генерал Воробьев соединился с командармом с наблюдательного пункта полковника Сереброва. Командир дивизии доложил, что противник бежал с поля боя, оставив множество убитых и раненых, и что с НП он сам насчитал двадцать пять подбитых и сожженных танков.
— Фролович говорит, что такого еще не видывал... Танки до сих пор горят, и все поле в дыму! — весело объявил Софронов, кладя трубку. — Поздравление надо ему сочинить официальное, от Военного совета. Особо отметить артиллеристов и истребителей танков. Не зря Воробьев о бутылках беспокоился — пригодились! Пусть представляет отличившихся к награде...
— Знаешь что, Георгий Павлович, — предложил член Военного совета Воронин. — Если завтра там будет потише, давай-ка отправим туда делегатов от других частей — откуда можно. Пусть поглядят на подбитые танки и всем расскажут. Пожалуй, не только Воробьев, а никто еще у нас такого побоища не видел.
— Полезная будет экскурсия, — согласился командарм.
Генерал Софронов счастливо улыбался. Радостное возбуждение охватило всех находившихся на армейском КП. Как-никак приморцы отбили самую сильную атаку на одесские рубежи с начала обороны. Противник еще не бросал нигде в наступление одновременно на одном участке столько пехоты и танков. Западный сектор выдержал этот удар, и почти половина введенных в бой неприятельских танков оказалась уничтоженной. Отчаянная попытка прорвать нашу оборону на участке, где всего прямее и ровнее путь к городу, дорого обошлась и неприятельской пехоте. Воробьев считал, что только тираспольские пулеметчики — они прямо косили цепи атакующих — истребили не менее тысячи вражеских солдат. Как стало позже известно из трофейных документов, 7-я пехотная дивизия противника потеряла половину личного состава, участвовавшего в наступлении, а потери 3-й пехотной были лишь немногим меньше. Я еще не сказал, что натиск в Западном секторе совпал — очевидно, не случайно — с массированными налетами на город и порт, в которых участвовало до сотни бомбардировщиков. Должно быть, им ставилась задача дезорганизовать наш тыл в часы, когда противник рассчитывал прорвать фронт у станции Карпове."

"— Сегодня я в полной мере оценил и командирское умение, и личное мужество Сереброва, — отмечал Василий Фролович Воробьев, докладывая о подробностях боя.
Труднее всего пришлось 3-му батальону серебровского полка. Именно на его участке прорвалась группа вражеских танков. Задержать их батальон не смог, но, пропустив танки через свои траншеи, бойцы продолжали отбивать атаки пехоты. Против батальона наступал целый полк, и был момент, когда одна рота дрогнула, начала отходить, Тут грозила образоваться брешь, которая могла надломить пашу оборону, и Серебров приказал комбату восстановить положение любой ценой. Комбатом являлся 22-летний лейтенант Яков Бреус, принявший батальон две недели назад, во время боев под Дубоссарами, где был убит прежний командир. Лейтенант вскочил на коня (да, так воевали мы в то время — командиру стрелкового батальона полагался конь), прискакал под огнем на участок этой роты и сам повел ее в контратаку. Командир полка тем временем позаботился об усиленной артиллерийской поддержке. Но вернуть позиции помогли роте в первую очередь отвага и
решительность молодого комбата. В. Ф. Воробьев считал, что лейтенант совершил подвиг, заслуживающий высшей награды. Учитывая, как много значило не дать врагу вклиниться в нашу оборону, Военный совет армии поддержал представление лейтенанта Бреуса — первого из защитников Одессы — к званию Героя Советского Союза. Он был удостоен этой
награды в феврале 1942 года вместе с группой других участников Одесской обороны."

"На следующий день в поле у станции Карпово было тихо, и бойцы отличившихся накануне частей смогли показать свои трофеи группе гостей из других полков и дивизионов. Несколько подбитых танков даже перетащили ночью тягачами в более удобное для осмотра место.
Организованная по инициативе дивизионного комиссара Ф. Н. Воронина экскурсия на поле успешного боя явилась как бы продолжением учебы на полигоне. У вражеских танков, выведенных накануне из строя, делились с товарищами своим боевым опытом те, кто их поразил, — лучшие артиллеристы противотанкового дивизиона, пехотинцы, умело применявшие бутылки с зажигательной жидкостью и гранаты. Танки попадались разные. Помню, как приехавший из Западного сектора капитан Шевцов рассказывал у нас в оперативном Отделе:
— Понимаете, марка французская — «Рено». Сзади немецкий крест, а по бокам — эмблема с румынским флагом. Должно быть, эти танки немцы захватили во Франции, а потом передали румынам. Или еще французы Румынию вооружали, а крест — чтобы немцы в своих союзниках не запутались. И все перечеркнула наша, советская отметка— сквозная пробоина от снаряда. Тут же стоит и артиллерист, который этот снаряд послал. Чувствует себя именинником, улыбается и дает пояснения, как на выставке..."

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

Очень интересно. Продолжайте.
Вам бы книги писать!

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

это все уже до Fonta тов.Крылов написал...
.....
места интересные...лет восемь назад под Карпово ,на охоте,нашел штык-нож в ножнах,румынский....железа в земле просто мрак...я со стороны отрадова недавно гулялся...

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

И спасибо ему величайшее от потомков. Ещё бы книгу генерала Воробьёва где-то найти. Книга у него есть, правда бои под Одессой - только небольшая часть его мемуаров. К сожалению не могу найти её на одесских книжных развалах.
Хочу закончить свой обзор скупой статистикой: за час с небольшим на участке лесополосы не более 10 метров в длину найдено практически на поверхности 18 советских гильз и 48 румынских, все - с винтовочным наколом, а на полянке в метрах 30 от обследованного участка, в вырытой нами ямке где-то 50 на 50 на 20 см было найдено 117 румынских гильз с пулемётным наколом. Каким-то боком косвенно свидетельствует о характере шедших сдесь боёв.

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

Для Fontа! Даст Бог свидимся!

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

Скорее штык был, чешский! Всякого земля хранит ещё много, на всех хватит......

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

в чём этот мрак заключается,если не сикрет ? оскольки,жесть и гильзы?

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

осколки и куски проволки...может там когдато виноградники были...

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

Прочитал и понял, почему возле дома, который мы обследовали, было так много проволоки. Сад! Там же по описаниям был сад! Модные в конце 19-го и начале 20-го века сады на шпалерах! Плюс виноградник. И всё это на проволоке!

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

Господа. А еще по моим наблюдениям после войны на месте румынских кладбищ садили сады. Стоит поискать. А вообще то станция карпово ооочень интересное место. Кстатьи у с. Выгода еще лучше. Рекомендую. Правда сам вырваться пока не могу. Работа.

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

Огромное военное кладбище, где похоронены все те румыны, кто полёг под Карпово или умер в госпитале, находится возле Колентаевки, точно знаю где. После войны многие родственники приезжали и забирали своих погибших. Потом кладбище запахали, но не садили там ничего. Был, да и сейчас видимо остался, большой поросший бурьяном пустырь. Местные раньше там даже коз и телят не пасли, а как сейчас не знаю - мало кто помнит, наверное, что там могила на могиле. Ну и естественно, что по кладбищам, даже запаханным, мы копать не будем. Из принципа.

 

Ответ: Пошли на пана, вышли на войну.

да интересно.....книга о подробном поиске получилась.