Интервью пилота 6./JG 27 Юлиуса Нойманна Часть 1 - Где Вы родились? - В Гарцерроде, в горах Гарц. - Кем был Ваш отец? - Работал адвокатом. - Он был участник Первой мировой? - Да. - У Вас было много братьев и сестёр? - Нас в семье было пятеро - 3 мальчика и 2 девочки. - Вы были очень близки? - Очень. Мой младший брат погиб в Бельгии, ему было всего 19, одна из сестёр стала актрисой. Я был второй по старшинству. - У Вас была большая семья. А где у вашего отца была практика? - В Дессау, до 1942 года. ...Юлиус Нойманн много вспоминает о том дне 18 августа, когда его сбили и он сел на вынужденную на острове Уайт. Тогда он летел на машине под номером «6». Нойманн провёл в лагере для военнопленных 7 лет, вплоть до мая 1947 года. - Помните время вашего вынужденного приземления? - 13:25 ровно. - А что случилось с обломками? - Когда меня уводили, я видел, как самолёт горел. Два местных ополченца, уже в летах, подошли и спросили - есть у меня какие-нибудь сувениры? Я сказал, что летел сюда не сувениры раздавать. - Вы говорили по английски? - Да, я учил его в школе. Ну вот они настаивали, что не могут появиться дома и не взять с собой что-нибудь на память. У меня с собой было две пары солнцезащитных очков – мои личные и те, что нам выдали на базе, так что я просто разломил одни на две половинки и раздал ополченцам. Сначала меня определили в обычный барак, потом через Лондон – в Озёрный Край (Лэйк-Дистрикт, ныне Национальный заповедник). Мы жили в старом замке у озера Виндермер. Там было много наших пилотов-бомбардировщиков и прочих пленных. В декабре мы услыхали, что нас переправляют в Канаду, что и произошло в январе 1941. Так я очутился в лагере у Галифакса. - Должно быть Вы были разочарованы. - Я был очень разочарован, но я был жив.
Часть 2 - Как Вы стали истребителем? - Вообще-то я хотел сделать армейскую карьеру, стать офицером. В апреле 1936 года я оказался в 51м пехотном полку кандидатом в офицеры. - А почему именно в этом полку? - Один старшеклассник в школе много рассказывал мне о нём. После года в кадетском чине я поступил в офицерскую школу в Мюнхене и через ещё полтора года меня направили в Люфтваффе. Герингу были нужны пилоты. Ты должен был быть морально и физически крепок и соответствующе образован. Так что из примерно 600 человек, около 300 перевели в лётные школы. - Вы ходатайствовали об этом? - Нет, потому что будучи в армии, ты подписывал контракт и шёл туда, куда тебе говорили. - А в юности Вам хотелось летать? - Нет, по правде говоря. Ну вот я попал в лётную школу в Вернойхене, близ Берлина. - Летать Вам нравилось? - Да. - После начального обучения Вы сами избрали карьеру истребителя? - Инструкторы сами решали, по результатам, кто для чего годился.Твоему характеру уделялось пристальное внимание. В школе истребителей были те же люди, большие индивидуалисты. - Вам льстило быть истребителем? - О да! - Когда вы закончили обучение? - В 1939 году, и меня направили в Кёльн, в JG 26. В 1940 году меня перевели в JG 27 в Магдебург и Дёбериц. Я был первым офицером шестой эскадрильи, во второй Группе. - Вы всегда любили конный спорт. Это как-то повлияло на решение пойти в армию? - Да. Я вообще любил конную езду и водную греблю, наряду с другими видами спорта. - А вы когда-нибудь были в Англии до войны? - Нет, не было такой возможности. - Когда вы попали на Западный фронт? - Мы базировались в Брюсселе, откуда потом перелетели во Францию. Это было в январе 1940. После нашего успешного вторжения нам дали время повидаться с семьями. 28 июня я вернулся в Кёльн, оттуда – в Вюнсторф и Дельменхорст, возле Бремена. - Чем занимались? - В основном – патрулированием. - Когда Великобритания вступила в войну – у вас было какое-то волнение, душевный подъём? - Нет, это было в принципе неудивительно: мы же видели, как войска массово направляются на фронт. - Что случилось в вашем первом боевом вылете? - Мы сопровождали бомбардировщики на Роттердам и я сбил голландский самолёт. Set Izengrimm: Fokker XXI, сбит к югу от Роттердама в 14:25, подтверждено, Film C. 2036/II Anerk: Nr.3
Часть 3 - Вы думали только о том, чтобы сбить самолёт? - Я всегда об этом думал. Когда попадаешь в кого-нибудь, всегда затем приятно увидеть раскрывшийся парашют. - Это было чувство уверенности? - Именно оно. - Вы летали над Дюнкерком? - Да, и видел, как спасаются англичане. А мы, пилоты, думали, что это совсем неплохо – пускай плывут домой. Тогда мы были уверены, что это конец всей этой истории. Вторжение во Францию было хорошим примером для всех, и оно заняло всего 6 недель. - Вы полагали, англичане сядут за стол переговоров? - Все знали, что Гитлер не хотел войны с Британией. - Что ещё вы помните о Дюнкерке? - Я мог видеть город за много миль – это горели цистерны с топливом. - Нервничали перед вылетами? - Да, волновался, но это было абсолютно естественно. Но вы взлетали вместе, вместе выполняли задачу и вместе садились. - Вы были суеверны? Носили какой-нибудь талисман? - У меня был маленький медвежонок, подарок моей девушки, он висел у меня в кабине сбоку. Я сохранил его до сих пор. С него слез весь мех и теперь он висит у меня в машине. - Как звали Вашу подругу? - Ну мы разошлись – 7 лет разлуки это слишком долго. - Битва за Британию стала неожиданностью? - Да нет, мы же читали газеты, слушали все речи по радио. Всех занимал только один вопрос – когда начнём? - Где вы базировались? - В Крепо (?), у Кана. Поле было маленькое, травяное. По утрам нам нужно было сначала лететь в Шербур, чтобы заправиться и дождаться бомбардировщиков. - Когда вам объясняли боевую задачу? - Либо вечером, либо утром, перед вылетом. - Где вы жили? В домах или на фермах? - Рядом было пару жилых домов и несколько цирковых фургонов. - Удобно было? - Да, всё очень просто, но удобно. - Как проводили время между вылетами? - Сначала хорошо выпивал, потом шёл спать. - Вы нормально общались с товарищами? - Естественно, постоянно. Говорили о том, что было днём, о вылетах, обычный такой обмен историями и мнениями. - Домой часто писали? - Ну конечно. - Выбирались по вечерам в ближайшую деревню за выпивкой? - Никогда такого не делали. - Боевой дух был на уровне? - Да, на уровне. Мы были уверены в победе. У нашей эскадрильи был талисман – маленький медвежонок, которого нам подарили бургомистр Берлина и директор зоопарка. - О чём были ваши мысли во время боевых вылетов над Британией? - У нас было три врага: спитфайры, погода и нехватка горючего. На сам бой над островом можно было выделить не более 10 минут, а затем возвращаться. Многие пилоты утонули в Ла Манше из-за того, что у них кончилось топливо. - Как Вы справлялись с чувством потери товарищей? - Ты не должен был падать духом, потому что нужно было лететь в бой снова. - С пополнениями не было проблем? - Всё было своевременно. - Можете вспомнить, что было во время первого вылета над Англией? - Никому не понравилось лететь над чёрной водой под сильной облачностью, и когда не виден горизонт. - Сколько у Вас было воздушных побед? - Нас не готовили для того, чтобы одерживать победы в эскорте. Это не было целью. Мы должны были сопровождать Штуки и убедиться в том, что они выполнили свою задачу и остались невредимы. - Это была неудобная работа? - Это не предмет для обсуждений, мы просто должны были её выполнять. - Вам нужно было лететь довольно медленно. - Да, а истребители для этого не очень подходили. Нам постоянно мешали и вылеты были дурацкими. Эффективную защиту для Штук мы обеспечить не могли. Но и также не могли бросить их ради боя. Нужно было постоянно оставаться рядом с ними. - А что вы думаете о командовании Люфтваффе? - Мы о таких вещах сильно не размышляли, нас куда больше интересовало то, что будет завтра.
Часть 4 - Что с вами было по возвращении в Германию? - Это случилось 9 мая 1947 года, и сначала я попал на сборный пункт в Мюнстерлагере. - У Вас был шок от увиденного? Германия ведь была в руинах. - О да. Моя семья была на востоке. У меня не было гражданской профессии и вообще не было денег. Но к счастью моя тётя, сестра отца, жила в Ганновере и я остался у неё. - Как вы зарабатывали? - Англичане хотели восстановить нашу экономику, и в июле 1947 в Ганновере состоялась Первая Промышленная Выставка, и я участвовал там в роли переводчика. Я мог говорить на английском, русском и французском языках. Мне пришлось работать три недели, приветствовать посетителей из других стран. - Искали что-то более постоянное? - Я учил экономику и получил работу в гамбургской фирме, в отделе импорта-экспорта. Хорошая работа для людей со знанием языка. Начинать пришлось с малого, но со временем меня повысили, работа стала интереснее, я женился и у меня родилась дочь. В 1955-56 годах был основан Бундесвер, и я получил открытку от Гюнтера Ралля, который спрашивал, как у меня дела. - И вы вернулись в Люфтваффе? - Да, с 1960 по 1963 год я был военным атташе при Бундеслюфтваффе. - Вы когда-нибудь летали снова? - Да, лет через 50 после войны меня пригласили канадцы снова посетить наш старый лагерь. Нас собралось человек 40-50 и моя жена поехала со мной. И там у меня случилась возможность полетать на одном из небольших самолётов для сельской местности. Это был гидросамолёт. Я был вторым пилотом, но после взлёта первый передал, что теперь я буду управлять машиной. Будучи лётчиком, ты всегда сначала смотришь на горизонт, затем на то, как двигатель расположен к горизонту, а дальше всё уже легко. Я не забыл, как это делается и взлетел, потом сел, затем взлетел снова. Это была просто фантастика! -------------------------------------------------------------------------------------------------- Фото: 1 - Julius Neumann в кабине Bf-109E-3 (?) Франция, 1940. 2 - Нойманн в плену.
