Джонатан Мэйхью Уэйнрайт (англ. Jonathan Mayhew Wainwright IV, 1883—1953, прозвище «Skinny», «Тощий») — генерал армии США, участник обороны Филлиппин в годы Второй мировой войны. Джонатан Уэйнрайт родился в Форте Вэлла Вэлла (округ Вэлла Вэлла, штат Вашингтон, США). Его отец был кавалерийским офицером, принимавшим участие в битве за Саньтяго-де-Куба во время Испано-американской войны, в 1902 году погиб на Филиппинах. Джонатан в 1901 году закончил высшую школу в Хайленд-Парке (штат Иллинойс), в 1906 году — Военную академию в Вест-Пойнте, и был распределён в кавалерию. В 1906—1908 году он служил в 1-м кавалерийском полку в Техасе, в 1908—1910 — на Филиппинах, где ему довелось стать свидетелем сражения при Холо во время восстания Моро. В 1916 году он закончил военную школу в Форт-Райли (штат Канзас) и был произведён в капитаны. В феврале 1918 года Джонатан Уэйнрайт был отправлен во Францию, где стал помощником начальника штаба 82-й пехотной дивизии США. Вместе с этой дивизией он принимал участие в Сен-Миельской операции и Мёз-Аргоннском наступлении. Получив временное звание подполковника, в составе 3-й армии он с 1918 по 1920 годы нёс оккупационную службу в Кобленце. После возвращения в ранг капитана он был повышен до майора. После года службы в качестве инструктора при кавалерийской школе в Форт-Райли, Джонатан Уэйнрайт в 1921—1923 годах служил при Генеральном штабе, а в 1923—1925 годах — в 3-м кавалерийском полку в Форт-Майере (штат Вирджиния). В 1929 году он получил звание подполковника, в 1931 году прошёл повышение квалификации в Командно-штабной школе вФорт-Ливенуорте (округ Ливенуорт, штат Канзас), в 1934 году — в Армейском военном колледже. В 1935 году Уэйнрайт получил звание полковника, и до 1938 года был командиром 3-го кавалерийского полка. В 1938 году он получил звание бригадного генерала и стал командиром 1-го кавалерийского полка в Форт-Кларке (штат Техас). В сентябре 1940 года Джонатан Уэйнрайт принял командование американскими и филиппинскими войсками на Филиппинах, но в преддверии войны с Японией, его сочли недостаточно крупной фигурой и общее командование перешло к назначенному в июле Д. Макартуру.(Хотя, в отличии от спесивого Макартура Уэйнрайт был популярен в армии). В 1941 году Макартуру исполнился 61 год. Уроженец Арканзаса, он в 1903 году окончил военную академию в Вэст-Пойнте, участвовал в Первой Мировой войне. (Печально прославился он в июле 1932 года, учинив расправу над возмущенными и голодными голодными ветеранами WWI в Вашингтоне. Помогали ему в этом деле полковник Д. Эйзенхауэр и майор Д. Паттон.)
Захват Филиппин был поручен японской 14-й армии, которой командовал генерал Хомма. При высадке десантов и на начальном этапе операции в его распоряжении находились войска численностью 57 тыс. человек. Эти силы были сравнительно невелики, поэтому факторы внезапности и превосходства в воздухе играли все возрастающую роль. Масахару Хомма получил блестящее образование, и все, кто знал его в начале карьеры, пророчил ему большое будущее. В Первую Мировую войну Хомма служил военным наблюдателям во Франции, и с тех пор проникся к европейскому образу жизни глубоким презрением. (Хотя на фотографии с теннисной ракеткой презрения не видно.) Он был искренним приверженцем "азиатского порядка", но начало войны с США воспринял как катастрофу, отлично понимая, в какую бездну ввергла японская верхушка свою страну. По натуре своей Хомма был противоречивой личностью. Жестокость в нем уживалась с сентиментальностью, а запредельная гордость - с традиционным японским послушанием. Он ни во что не ставил мнение Генерального штаба и искренне верил, что в военном деле разбирается лучше всех. И это близко к истине: даже американцы позже признавались, что Хомма безупречно провел захват Филиппин. 14-я японская армия начала операцию 8 декабря 1941 года с вторжения на остров Батан (не путать с полуостровом Батаан). Через два дня японцы начали вторжение на остров Камигуин и в северную часть острова Лусон.
24 декабря генерал Макартур, выполняя довоенный план WPO-3, отвел основную часть войск на полуостров Батаан. 26 декабря Манилу объявили открытым городом. Чем-то обстановка напоминала Москву в середине октября 41-го. Манила находилась во власти мародеров. И в это время, когда тысячи японцев на велосипедах, танках, лафетах пушек быстро продвигались по центральной долине к Маниле, капитан второго ранга ВМС США ходил от прилавка к прилавку в богатых магазинах, хорошо охранявшихся вооруженными наемниками, и спрашивал, что хорошенького найдется у них из нижнего дамского белья и какие модные платья они могут предложить, 12-го размера. По поручения Макартура он искал рождественские подарки для жены генерала… Хомма остановился перед Манилой всего в нескольких милях: он хотел войти в город при полном параде. За две недели боев японцы потеряли всего две тысячи человек, но сильно поизносились. Целый день солдаты начищали пуговицы на мундирах и стирали белье. Позже Хомма не раз пожалеет об этой задержке. Столица Филиппин — Манила была захвачена японскими войсками 2 января 1942 года. В начале января 1942 года, вдали от филиппинских берегов произошло событие кардинальным образом повлиявшее на судьбу Филиппин. В Пентагоне состоялось заседание высшего военного командования Соединенных Штатов. Его итоги можно назвать приговором американцам, которые оборонялись на этом театре. На заседании было решено ОТКАЗАТЬСЯ ОТ ДАЛЬНЕЙШЕЙ ОБОРОНЫ ФИЛИППИНСКОГО АРХИПЕЛАГА. Попросту говоря, Макартура и его солдат "кинули". Разумеется, сообщать об этом рядовому составу не стали. Но Макартур понял, что теперь его войска обречены. Американцы могли сражаться еще месяц, два, полгода... Упорство обороняющихся только продлило бы их агонию. Ни одна армия в мире не может расчитывать на победу, когда не имеет эффективного снабжения. На Филиппинах войска должны были довольствоваться только теми запасами, которые имелись на момент 8 декабря. Скудная помощь, которая доставлялась на подводных лодках, могла удовлетворить едва десятую часть всех потребностей армии. Не предпринималось и никаких попыток эвакуации. У американцев, сражающихся на Филиппинах, оставалось два пути: смерть или плен. (Или «уход в партизаны».) Как Хомма, так и стратеги в Токио были абсолютно уверены, что с падением Манилы боевые действия на Филиппинах прекратятся. Поэтому маршал Терауи приказал изъять у Хоммы его лучшую 48-ю дивизию, чтобы усилить десантные силы, предназначенные для оккупации Борнео и Целебеса. Успех на Филиппинах сдвинул японские планы на месяц вперед. Таким образом, на Батаане 15 тыс. американцев и 65 тысячам филиппинцев противостояла только 65-я бригада второго эшелона, набранная из солдат, пригодных только для гарнизонной службы. Усиленная артиллерией и танками, 65-я бригада начала наступление 10 января. Хомма надеялся сходу проломить оборону американцев, но не тут-то было. Атака осуществлялась на узком участке фронта через плантации сахарного тростника вдоль дороги. С самого начала японские солдаты попали под сосредоточенный огонь вражеской артиллерии. Это было настоящее истребление. Не видя противника, утратив в высоких зарослях локтевое соприкосновение с соседом, японцы продолжали упорно продвигаться вперед, еще не осознав, что атака захлебнулась. Но долго так продолжаться не могло. Японская волна накатилась - и схлынула, оставив на поле боя тысячи трупов и раненых. Когда пришла пора подсчитывать потери, выяснилось, что 65-я бригада сократилась наполовину. Какая же сила вдохнула в беспорядочные толпы отступавших американских и филиппинских солдат способность к сопротивлению и само желание сопротивляться? С одной стороны, сам генерал Хомма дал американцам время привести в порядок их дезорганизованные, но не понесшие большого урона войска. С другой стороны, у них появился новый/старый лидер: генерал-лейтенант Джонатан Уэйнрайт по прозвищу Скинни. В короткий срок паника была ликвидирована. Солдаты стали рыть окопы полного профиля с долговременными укреплениями: Уэйнрайт отступать не собирался. Так что к началу японского наступления американцы были вполне готовы к обороне. Хомма, поняв, что бои на Батаане грозят затянуться, ввел в действия свой последний резерв: 2-й пехотный полк. Бои продолжались с переменным успехом. Наконец, 22 января японцы зашли во фланг филиппинской дивизии, и только тогда Уэйнрайт отдал приказ отойти на запасные позиции. В начале января Макартуру были нанесены один за другим два удара. Интенданты сообщили, что вместо 43 тысяч человек, армии придется кормить более ста тысяч - никто почему-то не учел, что кроме американских солдат есть еще филиппинские солдаты и беженцы. А через некоторое время начали свирепствовать малярия и дизентерия. Американская армия имела хорошую госпитальную службу, но в условиях крайней скученности и при скудных запасах обуздать эпидемию не смогла. Только за первую неделю марта в госпитали поступило около 500 больных. В феврале на Батаане наступило затишье. Генерал Хомма готовил свои войска к решающим боям. Американцы и филиппинцы жестоко страдали от недоедания, паек измерялся тысячью калорий. В окопах Батаана распевали песенку про Макартура: "Окопавшийся Дуг, выходи из блиндажа, окопавшийся Дуг ест хорошо за счет Батаана, а солдаты его голодают". Генерал Макартур предпочитал не покидать безопасный туннель в Коррехидоре, лишь раз за четыре месяца он появился в штабе Уэйнрайта на Батаане и, побыв несколько минут, испарился. Зато все свои депеши в Вашингтон он подписывал: «Из блиндажа на Батаане». Дизентирия и нужда свирепствовали также и по другую сторону фронта. По образному выражению одного из участников боев обе воюющие стороны представляли собой двух скелетов, которые едва держатся на ногах.
К концу марта в японский скелет вдохнули жизнь. Хомма получил подкрепление - 22 тысячи человек, горную артиллерию и авиацию, и 3 апреля возобновил наступление. А генерал Макартур еще 10 марта был "отозван" в Австралию. Более всего Макартур боялся попасть японцам в плен. Поэтому когда, по его мнению, до начала японского наступления времени не осталось, он принял неожиданное для всех, включая Вашингтон, решение. Чувствуя деликатность ситуации, Макартур извиняющимся голосом долго говорил Уэйнрайту о том, что не хотел уезжать, что всячески противился новому назначению, что у него был один выбор - либо уйти из армии, либо выполнить приказ главы государства. С этими словами он преподнес Уайнрайту оставшиеся от президента Филиппин Кэсона сигары и два флакона крема для бритья. Макартур забрал семью, которая была с ним на Коррехидоре, ближайших своих помощников, и глубокой ночью 10 марта на торпедном катере умчался из крепости. На острове Минданао он пересел в бомбардировщик Б-17 и оказался в Австралии, откуда сообщил всему цивилизованному человечеству: «Президент Соединенных Штатов приказал мне прорваться сквозь японские линии обороны и проследовать из Коррехидора в Австралию с целью, как я понимаю, организации американского наступления против Японии. Первейшей его задачей будет освобождение Филиппин. Я прорвался и я вернусь!" . Д. Макартур вообще отличался непомерным тщеславием. Официальный историк д-р Джеймс задокументировал следующие данные: из 142 сводок, посланных Макартуром, в период между 8 декабря 1941 и 11 марта 1942 года 109 упоминали только одного солдата - им был Дуглас Макартур. Генерал Уэйнрайт, заменивший Макартура, ничего не мог поделать, даже если бы имел талант, равный наполеоновскому. Хотя японское наступление застопорилось, силы американцев таяли на глазах. Не хватало самого необходимого: медикаментов, продуктов, боеприпасов. Уэйнрайт бомбардировал Вашингтон просьбами о подкреплениях. Он был убежден, что одна свежая дивизия может полностью переломить ситуацию. Уэйнрайту сочувствовали, от него требовали стойкости и мужества, а Макартур, выражал из Австралии недовольство, что "с его отбытием стойкость и мораль в армии упали". После отъезда Макартура генерал Уэйнрайт перенес свой штаб в Коррехидор, а командование частями на Батаане передал генералу Кингу.
В 22 часа 2 апреля мощной артиллерийской подготовкой начался решительный штурм Батаана. Множество японских самолетов на бреющем полете засыпали джунгли зажигательными бомбами и бочками с бензином. Вспыхнул сильный пожар, заставивший американцев и филиппинцев оставить позиции. Тем временем японские части начали карабкаться на незащищенную семисотметровую гору Самат, которую американцы считали неприступной, и к утру господствующая над полуостровом высота была в их руках. После нескольких часов битвы линия обороны была прорвана, американцы и филиппинцы начали отступать к югу. Попытки Уэйнрайта заставить еще державшиеся на флангах части перейти в наступление ничего не дали — их командиры отказались идти в бой, полагая, что сопротивление бесполезно. Но Уэйнрайт продолжал настаивать на контрнаступлении: он понимал, что Макартур будет впоследствии обвинять его в нерешительности и некомпетентности. Генерал Кинг сделал все от него зависящее и даже больше. Он собрал легкораненых, штабных писарей, поваров — всех, кто мог еще держать в руках оружие, и сам повел их в контратаку. Ему удалось несколько задержать японцев, по крайней мере настолько, что медсестер и часть раненых успели посадить в лодки и перевезти в Коррехидор. К 7 апреля армия на полуострове уже перестала существовать — остались лишь толпы дезорганизованных, еле живых людей. Генерал Кинг собрал в штабе офицеров, которые смогли туда пробраться. Он формально сообщил, что есть приказ Макартура защищать Батаан до последнего солдата, о котором все присутствующие отлично знали, и добавил, что сопротивление приведет лишь к лишним жертвам. Он, генерал Кинг, знает, что будет отдан под суд, если вернется живым в США, потому что его сделают козлом отпущения — генерал Уэйнрайт ответственности брать не хочет. «Поэтому, — закончил свою речь Кинг, — я берусь объявить о капитуляции, но сообщать об этом Уэйнрайту не буду, чтобы не перекладывать на него ответственность». Кинг приказал взорвать склады, уничтожить орудия и пулеметы, чтобы они не попали к японцам, а затем велел поднять белые флаги. Узнав об этом, Уэйнрайт бросился к рации: «В 6 час. утра генерал Кинг, не поставив меня в известность, сдался японскому командующему. Как только я узнал об этом позорном шаге, я приказал отменить капитуляцию. Но меня информировали, что ничего изменить уже нельзя». Когда Кинг прибыл в расположение штаба генерала Хоммы, тот поначалу заявил, что будет вести переговоры только с Уэйнрайтом. Кинг ответил, что у него нет связи с командующим. Тогда Хомма потребовал безоговорочной капитуляции. Кинг согласился при условии, что к пленным будут применены законы войны и гуманности. «Мы не варвары», — ответил Хомма. На Батаане сдалось 78 тыс. американцев и филиппинцев. По одобренному генералом Хоммой плану эвакуации пленных с Батаана в первый день их должны были перегнать на расстояние 35 км и не давать им никакой еды, так как у них должна была еще оставаться своя. На следующий день планировалось доставить их на грузовиках на железнодорожную станцию, на третий день товарным поездом — до концлагерей. Этот план, однако, существовал только на бумаге, так как его единственной целью было оставить документальное подтверждение гуманности генерала Хоммы. План предусматривал, что пленных будет около 25 тыс. — японцы даже не могли представить, что сдавшаяся им армия настолько превосходит их собственную. Когда же оказалось, что пленных в три раза больше, чем победителей, их просто погнали по дороге под палящим солнцем к северу, разделив на колонны по 300-500 человек. Никакого различия между здоровыми, больными и ранеными сделано не было. Из полевых госпиталей выгоняли всех, кто мог идти. Остальных закалывали штыками. 35-километровый переход «первого дня» растянулся на трое суток. С каждым часом конвоиры раздражались все больше и искали любой предлог, чтобы наброситься на пленных. Пищу дали только на третий день — по горсти риса, и то при условии, что пленные отдадут конвоирам все ценности, которые смогли припрятать. Затем поредевшие колонны медленно двинулись дальше. У японцев пленные не вызывали особого сочувствия. Кодекс чести "Бусидо" не разрешал сдаваться в плен. Пленные в Японии во все времена были достойны только презрения, и обращались с ними соответственно. По самым скромным подсчетам, во время марша смерти умерли и погибли 8 тысяч человек. Когда через год японский офицер связи проехал через Батаан, он увидел, что обочины дороги завалены костями: их так никто и не убрал. Когда он рассказал об увиденном Хомме, тот выразил удивление: почему ему ни о чем не доложили? Но, скорее всего, Хомма, всё знал.
После захвата Батаана японцы приступили к осаде о-ва Коррехидор. Тяжелые орудия, подвезенные на южную оконечность Батаана, начали обстрел крепости. Решающие события развернулись 29 апреля, в день рождения императора Японии. Три дня непрерывно продолжались авиационная бомбардировка и обстрел из тяжелых орудий. Прямыми попаданиями были взорваны два склада боеприпасов. Вышли из строя многие орудия защитников крепости. 3 мая Уэйнрайт радировал Макартуру: «Ситуация становится безнадежной». 4 мая генерал Хомма пошел на рискованный шаг — он погрузил на лодки и понтоны 2 тыс. солдат и несколько танков и приказал им взять Коррехидор штурмом. На каждого наступавшего приходилось по семь защитников укрепленного острова, т. е. превосходство американцев, даже учитывая их усталость, было подавляющим. Высадка прошла с большими потерями — американские береговые батареи утопили чуть ли не половину лодок, и в общей сложности на берегу оказалось лишь 600 японских солдат, которые бросились к входам в казематы. Ворваться туда им не удалось, и они отступили на берег, где держались на маленьком плацдарме. Всем, и в первую очередь японскому командующему, было ясно, что операция провалилась. Но в этот момент прибыли понтоны с танками и несколько машин выползло на берег. Уэйнрайт словно ждал этого — узнав, что на острове вражеские танки, он тут же приказал объявить по радио, что гарнизон сдается. Текст капитуляции был заготовлен им заранее. Выбравшись на поверхность, Уэйнрайт сел в машину и подъехал к кучке японцев на берегу. Японский полковник, командовавший десантом, приказал ему ехать на Батаан к генералу Хомме. Тот в это время обдумывал план дальнейших действий. И вдруг он увидел, что от Коррехидора идет катер. Из катера, опираясь на трость, вышел американский командующий. Воспрянувший духом Хомма потребовал безоговорочной капитуляции не только защитников Коррехидора, но и американских войск на Минданао и других южных островах, куда японцы еще не показывались. Все попытки Уэйнрайта убедить японцев в том, что он не имеет власти за пределами Коррехидора, Хомму не убедили. На рассвете, чтобы не тратить времени даром, японцы забрали невыспавшегося Уэйнрайта с острова и отвезли его по разбитым боями дорогам в Манилу, на радиостанцию, чтобы он обратился по радио с требованием сдаться к американским войскам на Минданао. Генерал послушно проделал и эту операцию. Уже наступила ночь 7 мая. Речь Уэйнрайта повергла в изумление Вашингтон. Многие решили, что он просто сошел с ума. Макартур радировал на Минданао, чтобы американцы продолжали сражаться. В Вашингтоне была получена очередная радиограмма от Макартура: «Я убежден, что Уэйнрайт... потерял душевное равновесие... его состояние вызывает подозрение, не является ли он игрушкой в руках противника». Однако ничего сделать уже было нельзя. Правда, призыву Уэйнрайта последовала лишь незначительная часть находившихся на Минданао войск (главным образом американцы), а остальные ушли с оружием в горы, но в целом американская оборона Филиппин закончилась с падением Коррехидора.
В Вашингтоне предпочли представить оборону Коррехидора героической страницей в истории войны. Но пропаганда – пропагандой, а на деле это было сокрушительное поражение, потеряны Филиппин, а вместе с ними - и контроль над западной частью Тихого океана. Япония одержала уверенную победу. Цена, которую она заплатила, была не такой уж и большой - около 12 тысяч человек, не считая больных. Что касается самого Уэйнрайта, то он до конца своих дней жестоко терзался угрызениями совести. Уэйнрайт оставался со своими солдатами до конца, разделив с ними все тяготы последних боев, попал в японский лагерь для военнопленных, и когда в конце войны американцы приближались к Филиппинам, его вывезли в Маньчжурию. Он провел в лагере три с половиной года и его освободили только советские войска в августе 1945 г., многократно битого и измученного, опирающегося на палку, больного и искалеченного. Он был самым высокопоставленным американским военным из числа находившихся в японском плену. После присутствия при церемонии подписания капитуляции Японии на борту линкора «Миссури» 2 сентября 1945 года, он вместе с английским генералом Персивалем (Персиваль, сдавший в Сингапуре 85-тысячную армию вдвое меньшим войскам генерала Ямаситы, был интернирован, но в отличие от Уэйнрайта в лагерь не попал, а мирно прожил войну в Маньчжурии, однако когда был освобожден, поспешил на церемонию капитуляции Японции 2 сентября, чтобы фотокорреспонденты видели, кто победил японцев)вылетел на Филиппины, чтобы принять капитуляцию местных японских войск у генерал-лейтенанта Ямасита Томоюки. (Ну а если без злорадства, придумано неплохо. У нас, например, такое сложно представить, чтоб какого пленного генерала через две недели после плена отправили бы с такой миссией.) Уэйнрайта наградили «Медалью почета» (несмотря на интриги Макартура), он получил четвёртую звезду на погоны, став генералом. 13 сентября в его честь состоялся парад в Нью-Йорке. С января 1946 года Уэйнрайт командовал 5-й армией США. В августе 1947 года вышел в отставку, после этого был членом совета директоров ряда компаний. Умер 2 сентября 1953 г.
А японский генерал Хомма после Батана был отстранен до командования в августе 1942 года, вроде бы за то, что поспешил дать филиппинцам автономию под японским контролем. До конца войны оставался в опале как неудачливый либерал. На Токийском процессе американский обвинитель доказывал, что Батаанский марш смерти был организован генералом Хоммой преднамеренно и с целью умертвить как можно больше военнопленных. Сам Хомма утверждал, что ничего не знал об этом событии. Истина, наверное, лежит где-то посередине. Безусловно, Хомма знал о происходящем на Батаане, но не видел в этом чего-то, достойного внимания. Хомма был казнен.
Дуглас Макартур, генерал в отставке, умер в кругу семьи в 1960-м году. Свою военную карьеру он окончил в 1951 году, после того, как в очередной раз «повоевал» в Корее.
За участие в обороне Филиппин в США 20 декабря 1944 года была учреждена медаль. Ей награждались военнослужащие США, принимавшие участие в обороне Филиппин с 8 декабря 1941 года по 25 июня 1942 года. У генерала Уэйнрайта она была...
Использована литература: Б. Лиддел Гарт "Вторая мировая война" И. Можейко «Западный ветер – ясная погода" В. Овчаров "1942-й: Филиппинская трагедия" Кузнецов Л. М. "Стопроцентный американец: Исторический портрет генерала Макартура"
Здесь небольшой сюжет (хоть и на французском, особого понимания не требует) о том, как встречали генерала Уэйнрайта на родине после возвращения из плена. Аж завидно, вспоминается еще встреча амер. военнопленных из Кабанатуана, у нас так не встречали... http://www.ina.fr/histoire-et-confl...du-general-wainwright-heros-de-bataan.fr.html На youtube есть документальный фильм (на англ.) "A Legacy of Heroes: The Story of Bataan and Corregidor" (6 частей).
