возвращался как-то немец с поля битвы роковой, он один живой остался из дивизии лихой. шёл по русскому по полю,был февраль,он замерзал, и в оборванных лохмотьях всё на свете проклинал. нах-ра сюда подался,думал немец чуть живой, щаз бы с фрау развлекался или был в п-зду бухой щаз совсем уже замёрзну,в снег е-алом упаду, занесёт меня порошей,так бесславно пропаду... и пройдёт годков полтинник,перестанут воевать, и сюда придут ребята наши косточки копать и у поля на привале пьяный копарь щуп возьмёт, и случайно на останки на мои он набредёт. щуп воткнёт мне в рёбра смачно и и залыбится слегка, и подумает-удачно я набрёл на трупака станет острой он лопатой землю с косточек сметать, и конечно постепенно будет хабар собирать пряжку снимет улыбаясь и значёк,что на груди, по карманам станет шарить...нет парниша-погоди. хоть конечно замерзаю и не помню,когда жрал, но мля буду-не позволю,чтобы копарь откопал. шуцманку он нихлобучил,подтянул сильней ремень и пополз он по сугробам-кляня жизнь по-бень долго полз бедняга немец километры не считал, но уж очень не хотел он чтобы копарь откопал, и увидел наконец то кучку ганцев у костра, и упав в изнемождении он шепнул себе ура. там в Германию приехал стал пи-дато поживать, и был счастлив безгранично,что не дал себя копать! (сокр.)
