Брусилівський прорив

подскажите про прорыв на територии Волыни! если можна карту!

 

http://www.google.ru/images?hl=ru&redir_esc=y&um=1&tab=wi&q=брусиловский прорыв волынь&spell=1&sa=X
Куча карт и катринок, пользуйтесь поиском...

 

а лучше сходи в библиотеку и музей

 

отличная книга есть "Брусилов. Мои воспоминания". - изд "Воениздат"....год не помню.))

 

90 лет назад, в апреле — мае 1915 года, на русско-германском фронте разгорелись тяжелейшие бои. Немцы, перебросив с запада несколько лучших корпусов, развернули мощное наступление на правом крыле Юго-Западного фронта, в районе Горлицы. Русские армии дрогнули и начали отступать. Вместе со всеми отходила и 8-я армия генерала от кавалерии Алексея Алексеевича Брусилова, оставившая Перемышль. По артиллерии противник превосходил в 6 раз, а по тяжелым орудиям — в сорок! Очень не хватало и патронов. Брусиловские воины порой отбивали атаки врага одними штыками!
Но даже в период самых тяжелых боев того страшного лета 8-я армия умудрилась взять большое количество пленных, внезапным ударом разгромив 4-ю австрийскую армию. Она закончила отход в первых числах сентября успешным контрнаступлением, на время вернувшим русским Луцк и обеспечившим в дальнейшем овладение городом Ровно.
АРМИЯ Брусилова добилась бы еще больших результатов, но Алексею Алексеевичу не давали возможности развернуть самостоятельные действия. Когда императору Николаю II стало известно, что Брусилов вопреки директиве об отходе командующего Юго-Западным фронтом генерала от артиллерии Н. Иванова попытался действовать по-своему и упорно контратаковал, он немедленно потребовал установления полного контроля за действиями "чересчур самостоятельного" командарма.
О том, какая трудная обстановка складывалась на Юго-Западном фронте и в его тылу летом пятнадцатого года, правдиво написал американский журналист Джон Рид в очерке "Как они воевали", впервые опубликованном на русском языке в журнале "30 дней". Из-за нехватки боеприпасов, и прежде всего острейшего "снарядного голода", гибли или попадали в плен целые полки, бригады и дивизии, а в Архангельске скапливались горы снарядов, привезенных из Англии, но не доставленных на фронт, потому что железнодорожному начальству и чинам Артиллерийского управления никто не дал взятки… Некий полковник из армии Брусилова рассказал журналисту о пропаже 17 миллионов мешков муки, предназначавшихся для сражавшихся войск. Полковник предполагал, что мука была продана румынам, а затем переправлена в Австрию. Рид приводил также множество других чудовищных фактов воровства, взяточничества, беззакония и халатности, которые царили в русском тылу и на фронте.
Командарм Брусилов, разумеется, тоже был осведомлен об этих преступлениях и полагал широкое распространение коррупции нашей тяжкой бедой. Но в еще большей степени причиной "Великого отступления" и грозящей фронту катастрофы считал он неосмотрительную стратегию верховного командования. Для него она выражалась в полном непонимании обстановки командующим фронтом Ивановым, его мелочной придирчивости. Столь бездарным военачальникам, как Иванов, нельзя было доверять целый фронт.
Другой грубейшей ошибкой высшей власти, совершенной летом пятнадцатого года, Алексей Алексеевич считал принятие на себя роли Верховного главнокомандующего императором Николаем II вместо великого князя Николая Николаевича. "Преступны те люди, которые не отговорили самым решительным образом, хотя бы силой, императора Николая II от намерения возложить на себя те обязанности, которые он по своим знаниям, способностям, душевному складу и дряблости воли ни в коем случае нести не мог", — писал он впоследствии в своих воспоминаниях.
Но прежде чем разразилась революционная гроза, спровоцированная неудачной войной и бездарным правлением, Алексею Алексеевичу еще предстояло летом следующего года прославиться на весь мир успешным наступлением, вошедшим в историю под названием "Брусиловский прорыв".

 

(Продолжение)
17 марта 1916 года Брусилов был назначен командующим Юго-Западным фронтом вместо смещенного наконец генерала Иванова. Он сразу стал готовить фронт к активным наступательным операциям.
На совещании командующих фронтами и начальников их штабов в Ставке Верховного главнокомандующего в Могилеве 1 апреля 1916 года начальник штаба Ставки генерал М. Алексеев предложил главный удар нанести войсками Западного фронта, где имелось двойное превосходство над немцами. Юго-Западному фронту отводилась вспомогательная роль — Алексеев считал, что к серьезному наступлению он не способен. Тем более что, по данным разведки, австро-венгры создали мощные оборонительные позиции, состоявшие из 3 — 4 укрепленных полос, расположенных на расстоянии в 5 — 10 км одна от другой, каждая в две-три линии окопов с узлами сопротивления. Обороняла их полумиллионная группировка с многочисленной артиллерией и пулеметами. Но Брусилов категорически не согласился с начальником штаба Ставки и заявил, что его войска не только могут, но и должны наступать. Алексеев вынужден был дать согласие. Вернувшись из Ставки, Брусилов собрал командармов и изложил им свой план наступления, оригинальный и смелый. Он в корне отличался от общепринятых взглядов на проведение прорыва.
Тогда считалось аксиомой, что прорыв следует осуществлять в одном месте, сосредоточив здесь максимальное количество артиллерии и людских резервов. Но скрытно провести подготовку к такому массированному удару Брусилову было невозможно. Противник, имея хорошую разведывательную авиацию, мог сразу же определить единственное место сосредоточения войск и быстро, пользуясь развитой сетью железных дорог, подтянул бы дополнительные силы для укрепления обороны и контрудара.
Поэтому Алексей Алексеевич придумал свой способ взламывания вражеской обороны. Он решил осуществить попытки прорыва одновременно на нескольких участках, заставив противника рассредоточить внимание, силы и средства, сбив его с толку и лишив возможности перебрасывать резервы на угрожаемое направление.
Другим неожиданным новшеством оказалась артиллерийская подготовка наступления. Утром 22 мая все артиллерия Юго-Западного фронта открыла общий огонь по проволочным заграждениям и окопам противника. Тяжелые орудия и гаубицы, траншейные и полевые пушки, мортиры и бомбометы методично, с небольшими интервалами молотили передовые позиции немцев и австро-венгров. Временами обстрел прекращался. Оглушенные и напуганные солдаты противника выползали из полуразрушенных укрытий и готовились к встрече русской пехоты. Но не более чем через четверть часа огонь возобновлялся.
Первой пошла вперед 9-я армия в Буковине. Уже к 3 часам дня 22 мая она заняла всю передовую укрепленную полосу противника, захватив в плен более 11 тысяч солдат и офицеров. Затем перешла в наступление 23 мая 8-я армия. На ее участке наметился главный успех. 4-я австро-венгерская армия эрцгерцога Фердинанда была снова разгромлена, на этот раз в излучине реки Стырь. За три дня австрийский фронт был прорван на протяжении 80 км и откатился на добрую сотню километров.
К концу июля 11-я армия дошла до истоков Буга, 7-я пробилась к Галичу, 9-я взяла Черновцы и ворвалась в Карпаты.
Победоносное наступление принесло ему великую славу как в России, так и за ее пределами. Австро-германская коалиция понесла в результате брусиловского наступления тяжелые потери: в период с 22 мая по 1 ноября только пленными она лишилась свыше 450 тысяч солдат и офицеров. Число убитых и раненых превышало полтора миллиона человек. Кайзер Вильгельм вынужден был перебрасывать войска в Карпаты из-под Вердена. Австро-венгерская армия полностью утратила боеспособность, а Германия с 1917 года вынуждены были перейти к стратегической обороне, что во многом предопределило окончательную победу Антанты в 1918-м…
Но беда была в том, что соседние фронты практически не поддержали героические усилия Юго-Западного фронта. Немцы перебросили с участков Западного и Северного фронтов крупные силы против Брусилова, и грех было русским военачальникам не воспользоваться этим. Однако командующий Западным фронтом генерал Эверт, несмотря на уговоры его Ставкой и генералом Алексеевым, все медлил с наступлением. И упустил выгодный момент — его войска двинулись на Барановичи лишь 20 июня.
Удар вышел слабый и закончился неудачей. Северный фронт Куропаткина вообще не предпринял ни одной попытки к наступлению.
Случилось то, чего больше всего опасался Брусилов: он оказался в наступлении один, без помощи соседей. Но Алексей Алексеевич не знал, что его войска остались без поддержки еще и благодаря закулисной интриге, которая плелась вокруг его имени и организованного им наступления могущественнейшими людьми: императрицей Александрой Федоровной, немкой по рождению, "святым" старцем Григорием Распутиным-Новых и даже оказавшимся под их влиянием государем императором. Буквально за день до начала прорыва австро-венгерских позиций, 21 мая, Брусилова вызывал к прямому проводу начальник штаба Ставки Алексеев. Он "передал мне, что Верховный главнокомандующий желал бы отложить атаку, чтобы собрался кулак и ударил в одном месте, — вспоминал Брусилов. — На это я ему ответил, что каждый имеет свою методу, а я задумал ударить по всему фронту и менять этого не могу и не хочу. Если недовольны мною, то надо сменить, а не требовать перемены действий".
Алексей Алексеевич не ведал, что сие странное пожелание царя возникло сразу после того, как его в могилевской Ставке посетила царица.
4 июня, когда обозначился крупный успех Брусилова, Александра Федоровна передала мужу новую порцию "вещих слов" Распутина-Новых, из которых следовало, что Северный фронт надо с наступлением придержать. 25 июля — очередное откровение "святого": "Не следует так упорно наступать". Усилия придворной партии возымели действие, и Николай II отдал командующему Юго-Западным фронтом прямой приказ о приостановке наступления.
ПОСЛЕ Февральской революции 1917 года Брусилов одним из первых генералов присягнул на верность Временному правительству и привел к присяге войска фронта. В свою очередь, деятели Временного правительства сочли целесообразным назначить популярного генерала Главковерхом, надеясь, что он сможет удержать фронт от окончательного развала и организует успешное наступление, реализуя лозунг "Война до победного конца".
Но Верховным главнокомандующим Алексей Алексеевич пробыл менее двух месяцев — с 22 мая (4 июня) по 19 июля (1 августа) 1917 года. Глава Временного правительства Керенский не простил ему провал летнего наступления, хотя Брусилов сделал, кажется, все возможное для организации победоносной операции. Например, поднять боевой дух солдат он пытался, поощряя создание частей со всевозможными громкими названиями — "железные", "стальные", "ударные", "штурмовые". Так возник и женский "батальон смерти" во главе с нижегородской крестьянкой Марией Бочкаревой. Когда Бочкарева обратилась к Брусилову с предложением создать батальон женщин-смертниц, генерал поддержал эту идею, увидев в ней средство устыдить не желающих идти в бой солдат.
Уязвленный скоропалительным смещением со своего поста, Брусилов вместо приезда в Петроград для передачи дел попросил разрешения уехать на время в Москву. Это было ему позволено телеграммой Керенского с оскорбительной припиской: "Впредь до особого распоряжения в Петроград не прибывать".
Полностью отставленный от дел, Брусилов поселился в купленной им некогда квартире в Мансуровском переулке близ Остоженки. В дни октябрьских боев в Златоглавой этот район, где размещался штаб Московского военного округа, стал местом ожесточенных столкновений. Применялась и артиллерия. Выпущенный красными тяжелый снаряд разорвался прямо в квартире Брусилова. Несколько осколков попало в правую ногу генерала, раздробив кости. Домашние кое-как перенесли его, теряющего сознание от боли, переулками в небольшой лазарет ближайшего лицея. Там он сутки валялся, никому не нужный "в каком-то закоулке", а затем был переправлен в госпиталь к известному хирургу С. Рудневу. "Моя первая в жизни огнестрельная рана, — скажет Брусилов. И горько добавит: — Она получена от русского снаряда…"
На больничной койке Алексей Алексеевич пролежал восемь месяцев, в течение которых генерала навещали представители различных антибольшевистских организаций. Так, дворянка Нестерович-Берг, выполнявшая роль связной между московским подпольем и создателями Добровольческой армии генералами Алексеевым и Корниловым, передала Брусилову письмо с предложением бежать на Дон. Генерал, по свидетельству этой дамы, ей ответил: "Никуда не поеду. Пора нам забыть о трехцветном знамени и соединиться под красным".
Тем не менее по выписке из госпиталя в июле 1918 года полководца вскоре посетил разыскивавшийся чекистами резидент английской разведки Брюс Локкарт. Он тоже предложил Брусилову бегство, на этот раз в Самару, где подняли мятеж чехословаки. Брусилов от участия в Гражданской войне отказался. Но вскоре ВЧК перехватила письмо Локкарта, в котором тот писал о планах все-таки сделать автора Луцкого прорыва, популярнейшего генерала вождем белого движения. После этого чекисты арестовали Брусилова и поместили на кремлевскую гауптвахту. Здесь к нему в камеру пришел руководитель ВЧК Дзержинский. Он рассказал о письме Локкарта и пояснил, что напрямую генерала ни в чем не обвиняют, но, учитывая планы врагов революции, вынуждены продержать его некоторое время под стражей.
После двухмесячного заключения Алексея Алексеевича выпустили под подписку о невыезде из Москвы и обещание не участвовать в антисоветской деятельности.

 

(Окончание)
ПО СОВЕТУ друзей, служивших в Красной Армии, бывших царских военачальников, с 1919 года Брусилов участвует в работе Военно-исторической комиссии по изучению и использованию опыта Первой мировой войны. 1 мая 1920 года, встревоженный известиями о нападении Польши на Советскую республику, он обращается к начальнику Всероссийского главного штаба Н. Раттэлю, своему прежнему сослуживцу, с письмом, предложив создать "совещание из людей боевого и жизненного опыта для подробного обсуждения настоящего положения России и наиболее целесообразных мер для избавления от иностранного нашествия". Так возник консультативный орган из семи бывших генералов под председательством Брусилова, названный Особым совещанием. Оно обратилось с воззванием ко всем бывшим офицерам с призывом поступать на службу в Красную Армию и идти на Польский фронт.
Прежде чем поставить свою подпись под этим документом, Алексей Алексеевич обратился к наркомвоенмору Л. Троцкому и потребовал от него гарантий непреследования бывших офицеров. Он настаивал на полной амнистии воевавших в армии Деникина, Колчака и Юденича при условии их непричастности к тяжким преступлениям. На воззвание Брусилова и его коллег откликнулось до 14 тысяч офицеров всех чинов, пополнивших РККА.
Брусилов имел прямое отношение и к другому воззванию, адресованному советской властью врангелевским офицерам. Подписанное председателем ВЦИК Калининым, председателем Совнаркома Ульяновым (Лениным), высшими военными руководителями РСФСР и председателем Особого совещания при Главкоме Брусиловым, оно гарантировало амнистию и безопасность всем сложившим оружие воинам армии Врангеля. Тысячи белых офицеров и казаков поверили и остались на крымском берегу. И каков же был ужас Алексея Алексеевича, когда от вернувшихся с ликвидированного Южного фронта очевидцев он узнал, что особисты во главе Бела Куном расстреливали сдавшихся из пулеметов и топили их в Черном море...
"Суди меня Бог и Россия! — пишет Брусилов о своей роли в этих трагических событиях во второй части "Воспоминаний", так и не увидевшей свет на родине при советской власти и безосновательно объявленной советскими графологами фальсификацией. — Первый раз в жизни столкнулся с такой изуверской подлостью и хитростью… Если бы я не был глубоко верующим человеком, я смог бы покончить жизнь самоубийством". Таковы были переживания человека чести, поверившего, что представители власти сдержат обещание. Он никак не ожидал, что будет столь жестоко обманут.
В 1925 году Брусилов с женой находился в Чехословакии, проходя курс лечения в Карловых Варах. Получить разрешение на выезд им помог наркомвоенмор СССР Михаил Фрунзе, ходатайствовав перед правительством. Чехословацкий президент Томаш Масарик предлагал Алексею Алексеевичу остаться в его стране на постоянное жительство. Но генерал вернулся на родину, хотя после крымской трагедии у него были причины поступить иначе...
Скончался полководец 17 марта 1926 года. В официальном некрологе "Памяти А. А. Брусилова" отмечалось, что "в феврале 1917 года он оказал энергичное давление на царя, убеждая его отречься от престола", а затем "не ушел в стан врагов рабоче-крестьянской власти… в грозную годину наступления белополяков он возвысил свой голос и обратился к населению с просьбой и горячим призывом помочь Красной Армии отразить врага".
Его похоронили со всеми воинскими почестями на Новодевичьем кладбище. Ветераны Брусиловского прорыва положили генералу в гроб свои Георгиевские кресты и медали…

Александр ПРОНИН

 

а не проще дать ссылку на источник?...

 

Bazilio32, почитал текст этого А. Пронина и хочется воскликнуть - ЖЗЛ(жизнь замечательных людей).
Я не хочу ни в коей мере принизить роль Брусилова, НО:
1. Алексеев, начальник штаба ставки, изначально предлагал удар Юго-Западным фронтом - там противником были австрийцы, которых русские били с большим успехом , чем немцев. Но от этого плана отказались по причине настойчивых требований союзников, которым было необходимо отвлечь немецкие войска( а не австрийские) от Вердена и Соммы.
2. Когда порыв войск ЮЗ фронта был ещё велик, а Эверт уже провалил наступление на Барановичи, сам Брусилов сделал глупость. Вместо того, что бы продолжать наступление на Львовском направлении ( что могло вылиться вообще в выход Австро-Венгрии из войны) Брусилов начал биться об укрепления Ковеля, куда уже немцы успели подтянуть резервы. И это не смотря на неоднократные настояния начальника штаба ставки наступать "на Австрийцев в Львовском направлении".

Так что , не стоит все лавры приписывать Брусилову, хотя его роль и была великав наступлении 1916 года.

 

Ну, автор не я, за что купил - за то продал. Надеюсь, хоть часть статьи соответствует истине и что-то можно из нее почерпнуть.

 

Насколько я помню карту, прямая ж/д на Львов ведет через Ковель. Или надо делать громадный крюк с юга.

Возможно что продолжение наступления на Львов было невозможным по причине снабжения, потому Брусилов и пытался отбить Ковель.

Надо бы карту линии фронта и ж/д того времени глянуть.

 

не правильно
Ковель был ближним путем на Брест, Вильно и тд...на замыкание немецких сил стоящих напротив западного фронта (планировалось в операции как главная задача в содействии с западным фронтом)...плюс Ковель в случае не занятия его сильно мешал и возможно даже делал невозможным продвижение русских на Владимир-Волынское-Холмское направление - немцы могли в любой момент нанести серьезный удар от Ковеля на юг, а развитая система жд вокруг Ковеля этому очень и очень способствовала

 

Вставлю своих 5 копеек.

1) Удар что на западном прямо по немцам, что на юго-западном по австрийцам, в любом случае отвлекал бы резервы именно немцев, так как те к 16 году уж отлично знали - австрийцы разбегаются при первом же серьёзном ударе и удержать фронт возможно только с введением именно германских дивизий.
Разница только в том, что на западном фронте немецкие резервы задействовлись бы почти сразу, а на юго-западном - чуть позже, так как размеры прорыва не сразу были понятны и были надежды справится ещё силами австрийцев.
В итоге же на юго-западный фронт немцы вынуждены был бросить сил больше, чем потребовалось бы резрвов на западном. Так что французы только выиграли от наступления на юго-западном.
2) Ковель - это узел железных дорог, причём пересечение стратегической рокады Львов-Брест и подвоза из глубокого тыла. С захватом этого узла транспортные потоки немцев шли бы на сотню-другую (если не больше) километров западнее, что серьёзно усложняло бы снабжение фронта и подвоз подкреплений, перемещая их на шоссейные и полевые дороги - то естьзамедляло их появление на фронте. А во всех войнах часто бывали ситуации, когда промедление в 1-2 дня оказывалось решающим для операций и войны в целом.
3) Развиая наступление только на Львов, юго-западный фронт всё время имел бы угрозу над правым флангом со стороны Ковеля, откуда мог быть нанесён удар в самое основание всего Львовского выступа.
4)Об укрепления Ковеля Брусилов не бился, так как во первых, "укрепления Ковеля" состояли, грубо говоря, из двух траншей, гордо названных "две линии обороны", а во вторых....войска Брусилова не дошли даже до внешней линии обороны Ковеля. В результате серии встречных сражений фронт остановился в бассейне Стохода, войска закопались, по быстрому набросав из болотной грязи бруствера (там большая часть позиций была НАСЫПНАЯ на болотах, так как окапываться было некуда, высокая вода) и все последующие наступления на Ковель превратились уже в классическую бойню.
В итоге, положив там же и гвардию, фронт прочно застрял на Стоходе, где в течении конца 16 и всего 17 года происходили только локальные операции типа боёв за отдельные плацдармы и т.п.

 

То есть было возможно повторение катастрофы 1914 года в Вост. Пруссии.

Так что Брусилов был в чем-то прав, когда остановил продвижение на Львов и пытался взять Ковель.

 

Вероятность удара немцев со стороны ковеля конечно была(при развитии наступления на Львов), я и не спорю. Но почему не использовать для развития наступления кавалерию, которую спешили и использовали в качестве пехоты на наименее значимых участках.

 

Очень хороший вопрос, только адресовать его надо комфронта...

Я ещё кое-как понимаю, почему кавалерию загнали под Вульку-Галузийскую в лесо-болотный край на период пока фронт стоял. Но большой вопрос, что это за гениальная идея такая была - чтобы кавалерия ТАМ ЖЕ по болотам и атаковала с началом наступления? Вроде бы вполне очевидная вещь, что по лесо-болотному краю с проходимостью для кавалерии ровно 5 метров от дорог, прорыв может быть заблокирован даже малой группой противника.
Плюс на всём северном фасе наступление так и не удалось в начале июня, там смогли прорваться только спустя месяц, когда весь участок фронта австрийского в междуречье Стыри и Стохода уже был полуохвачен с юга.

Судя по читанным воспоминаниям Маннергейма, который как раз и командовал в то время одной из кавчастей на том участке, командование слишком поздно осенила гениальная по своей простоте мысль, что раз уж прорыв удался под Луцком, может стоит кавалерию перебросить из лесов Маневичских на юг, дабы там по полям развить прорыв на Ковель?

Да и вообще, чему удивляться, если вся фронтовая операция носила вспомогательный характер, и превращаться в стратегическую стала только после того, как вдруг прорыв удался и стали перебрасывать резервы. Только время уже упущено оказалось...

 

Я вообще иногда не могу понять действий начальников фронтов и начальника штаба ставки - если Куропаткин вообще не стал наступать, почему не снять войска от туда ?
Да, и ещё - читая материалы по данному вопросу у меня сложилось впечатление, что приказы поступали в качестве пожеланий, а не приказов в нормальном понимании этого слова...

 

Приказ в виде общей директивы-пожелания, не самый плохой вариант, так как на самом деле оставлял на усмотрение командиров на местах определять наиболее удобные для прорыва участки. Логичное предположение, что на месте лучше знают обстановку и силу укреплений, чем в генштабе да и в штабе фронта, ориентируясь по общим картам. Каждый командарм самостоятельно выбирал участок атаки по данным, полученным от комкоров и комдивов.
Итогом этого стало то, что только на одном участке прорыв не удался.

 

а на одном вообще не состоялся - я про Куропаткина.
А Эверт перед наступлением перенёс место с подготовленного плацдарма на новое место, где да же и окопы отрыть не успели, а артиллерия не то что пристрелляться, а и просто подьехать не успела.
Да и само его наступление откладывалось не однократно...

 

Камрады - есть ли у кого информация о том какие воинские формирования Германии приняли участие в Брусиловском прорыве?

 

Может Вы имеете ввиду,какие германские формирования брали участие в отражении прорыва?

А по прорыву еще есть мнение,что он стал одной из причин поражения в войне,так как Россия,несмотря на нанесение поражения австро-германским войскам,сама понесла большие потери.потеряла гвардию(дворянство) под Ковелем,временный успех привел к вступлению в войну Румынии,которую сразу же разбили,и российский фронт растянулся на 500км.
Кроме того,начало операции оказалось не полностью подготовленной,так как назревал разгром Италии ,проигравшей в сражении при Трентино,и РИА в который раз вступила в сражение,спасая союзников,не вполне подготовленной

 

Да именно это я имел ввиду.

 

ну... такую информацию нужно собирать...нигде не встречал полный перечень немецких формирований вообще на восточном фронте 1914-1917 и сильно сомневаюсь, что он существует вообще...(надо понимать, что войска немцев, как никакие другие, были чрезвычайно мобильными и постоянно кидались с Западного фронта на Восточный и наоборот)
Ниговоря уже про список войск на лето 1916...там затыкались дыры где возможно, при этом имела место постоянная "рокировка" войск по всей ширине фронта


знаю по дивизиям как минимум, что в районе прорыва 7-й армии действовала 48-я немецкая дивизия, против 8-й армии в районе юго-западнее Луцка 43-я и 4-я, против 9-й армии в глубине прорыва 119-я...
это только малая часть мне известных.
Севернее немцев было больше...ниговоря уже про Ковель

а сколько еще было резервов и мелких формирований вкрапленных в ряды австрийцев наверное не знает никто

 

Завтра должны вернуть книгу по брусиловскому прорыву, посмотрю там по немцам.

 

Как называется Ваша книга ?

Заранее благодарен.


С уважением GINDENBURG.