Как то мой товарищ решил создать сайт посвященный будущей войне - 3 МВ. Попросил черкнуть че нибудь для сайта. Но сайт непошел, и я не стал дальше ничего писать Так и осталась повесть незаконченой. Эта и еще одна. Может как нибудь еще дополню. В принципе как раз по теме 11 сентября Итак Весна в Нью Йорке Бои под Нью Йорком уже шли 3 неделю. Американцы были вытеснены в пригород. Пригород НЙ до войны был конечно красив. Ровные, широкие улицы, 2и 3 этажные дома, садики под каждым домом, гаражи, высокие вязы. Сейчас пригород еще не потерял свою привлекательность, но то тут то там виднелись сгоревшие и разбитые дома, поваленные заборы и деревья, трупы. Там где американцы зарывались в землю и начинали упорно обороняться – кварталы были разбиты полностью. Это мы делали просто: на танке поворачивали башню пушкой назад и просто ехали по двору и таранили дом. Американцы хоть и жили внешне красиво, но дома строили с гипсокартона, фанеры и какой то фигни. Соответственно танк валил эти домики без труда. В одном районе мы пустили 8 танков, по 2 рядом и разрушили 4 улицы полностью на длину метров в 600. А то пиндосские морпехи взяли привычку сажать снайперов в домах и пристройках. Пришлось принять контрмеры. Правда судя по ошметкам мяса и волос на траках и броне в некоторых домах были люди. Война есть война. А ведь мы пиндосскому командованию предлагали эвакуировать местное население. Для нас эвакуация местных это избавление от нескольких проблем – во первых нет гражданских жертв, во вторых не надо кормить эту ораву голодных людей и лечить их, в третьих - проблемы по кормлению и лечению возникали у пиндосского командования, а это расход жратвы, лекарств, отвлечение солдат на охрану и патрули в лагерях беженцев. В принципе мы старались всегда собрать местное население и выгнать всю многотысячную ораву за линию фронта. Перед этим проверяли мужиков на принадлежность к армейским подразделениям, т.е. смотрели синяки на плече и колене, наличие порохового нагара на руках и лице, стертость одежды на локтях и коленях. Если был хоть малейший признак что он военный или стрелял с стрелкового оружия – расстреливали на месте. Толпу гражданских выгоняли к америкосам только днем. Потому что раз погнали их ночью и пиндосы на нейтралке расстреляли по непонятке толпу в 2 тысячи человек. Снаряды и пули стали рвать на куски людей в плотной толпе. А потом подошли вертолеты и стали сверху мочить НУРСАМИ, потом пиндосы догнали что случилось , прекратили стрелять и стали вытаскивать раненых и выводить целых людей. Думаю, что те из гражданских кто выжил там, станут после войны пациентами психушек. Впрочем как и мы наверно… Еще 2 дня над тем кварталом слышались вопли раненых и заваленных людей. Но вскоре мы пошли в наступление и те кварталы просто сожгли и перемешали с землей наши и пиндосовские снаряды. Наших парней там полягло человек 200. Пиндосов не считали. Кто на хер те завалы будет разбирать. Как обычно иностранные СМИ сказали, что это русские расстреляли несчастных ньюйоркцев. Нам это не понравилось. Через пару дней поймали на развалинах 3 журналюг, вроде бельгийцев, которые фотали и снимали трупы гражданских. Стал смотреть у них документы. Разрешения и акредитации нашего командования у них было, но подпись стояла мне не знакомая и печать вообще дивизии бывшей в 50 км. от нас. В принципе мы бы их отпустили. Но телка начала при включенной камере делать типа репортаж и тыкать в нас пальцем и рассказывать, что это мы убили этих гражданских и что мы вообще пиздец какие звери, и нам скоро тоже будет пиздец за массове убийства и геноцид. Спорить я с ней не стал, т.к. мои недосыпание и недоедание сделало меня в принципе похуистом. Просто я забрал у них все документы. И приказал расстрелять их как диверсантов. Сержант-дагестанец еще переспросил, помолчал и задал вопрос «А баба?». Я сказал «Расстрелять. А бабы еще будут». Камеры у них забрали. И даже стоя у стены они еще не верили что жизнь их уже закончена, думали что это шутка какое то недоразумение. Совали солдатам телефон просили позвонить в редакцию. В их глазах была растерянность и на лицах какая то странная виноватая улыбка мол что то решится, мол это какое то недоразумение. Их жизнь продлял только спор 2 сержантов русского и дагестанца. Русский предлагал расстрелять их не у дороги а дальше, мол вонять будут и вообше «тут машины ездять, а с кишками мля на колесах ездить них*я не эстетично». Дагестанец, как дитя гор, не понял слова про эстетику, и посчитал что это что то важное и секретное, типа оборудование в машине, и согласился с русским. Журналюг пинками загнали в развалины дома, и там дробно застучали калаши. Камеры и документы кинули в горящий рядом дом. Так я и не понял этих европейцев, ну зачем обливать грязью солдат и спорить с ним , угрожать им. Вообще ума нет что ли. С одной стороны мне было их жаль. Ведь у них были дети и родители, родственники всякие... С другой стороны я не спал толком уже 2 недели, жрал всякое гамно, не мылся дней 10, не брился с неделю. И все время в кого то стрелял, кидал гранаты, зарезал в рукопашке какого то морпеха ножом, какому то ополченцу опять же в рукопашке разбил череп прикладом, решал чьи то судьбы, командовал. Я стал уже бездушной машиной, которая на своем уровне принимает решения, которая от усталости и отупения уже видит все или черным или белым и ни видит никаких полутонов. И эти люди пытались еще мне угрожать каким то сраным Гаагским трибуналом, каким то судом! Я здесь в радиусе действия своей роты являюсь высшим судом и я принимаю решения, от меня зависит жизнь моих солдат и тех людей кто станет на пути моего отряда будь то гражданский или военный. А они мне угрожали. Наивные. Здесь действует только закон силы и оружия. Законы логики и юриспруденции здесь бессильны. Помню, как после боев в центре я вышел в холл многоэтажного массивного здания окружного суда. Тот бой протекал как обычный городской бой. Комнаты в здании закидывали гранатами, поливали очередями, кое где начиналась рукопашка. Мне разбили лицо, башка гудела от удара прикладом по каске, болело тело под бронником. Какой то гражданский пи…ас пытался из пистолета застрелить меня в спину, пули застряли в броннике. А пиндос понятное дело умер после этого. Потом у меня кончились там патроны и я перезаряжаясь столкнулся с морпехом, который тоже перезаряжался. Начали драться на автоматах. Со стороны это выглядело наверно забавно. А на самом деле было страшно. Во время мочилки мы вместе упали, он вытянул пистолет, а я нож. И мы стали кататься по полу. Держа его руку с пистолетом я стал бить его ножом, он стрелял , но руку я отводил в сторону, поэтому пули меня миновали. Потом до меня дошло, что он в броннике. И я ударил его ножом в шею и лицо. Вскоре он затих. Весь обляпанный кровью я перезарядил калаш. Выстрелы в здании стихали. Здание наше. Этим штурмом я был потрясен до глубины души. Одно дело стрелять в людей, что тоже не легко, другое дело резать их. Мой окровавленный вид удивил пожилого прапора который поднимался по лестнице. Руки, лицо, шея, грудь в крови того морпеха. Прапор сначала наставил на меня калаш, потом опустил и находясь в сильном офигении спросил «Командир, … ты? Ты.. это того,… не ранен?». Услышав отрицательный ответ, он изрек «Ну вид у тебя просто пи…ц! Пойди отдохни што ли, водочки выпей. А я это … пойду проверю все нах, посты поставлю». Я молча кивнул головой и побрел вниз на первый этаж в холл здания суда. В холле я увидел какого то штабного майора, который бегал с пистолетом наголо и матом орал на солдат. Какой то солдатик указал пальцем на меня и сказал «А вот и командир». Посмотрев на меня майор замолчал. Рожа у меня была еще та…
Ответ: 11 сентябрю посвящается. Отрывок из неизданого Подойдя к майору я громко заорал «Ты че на солдат моих орешь га…он епаный? Какого х…я приперся? Кто такой? Документы проверили?», - уже у солдат спросил я. «Нет», - раздались робкие голоса. «Какого хера? А может это шпион, диверсант? Документы мля что я все проверять должен? Он тебе мозги щас вышибет с пистолета, а ты стоишь автомат у яйц висит», начал я орать на солдат. «Кто , откуда?», - спросил уже спокойным но жестким голосом у майора. «Из штаба дивизии, проверяю продвижение войск», неуверенно ответил майор. «Роте надо 3-4 часа на приведение в порядок, отдых и еду. Потери и раненых считаем, примерно погибло 12 человек и ранено 20-25. Позже в штаб доложим точные сведения», быстро ответил я майору. И громко крикнул «Взводных ко мне!». И пошел вглубь зала прочь от майора. Майор постоял посмотрел вокруг и тихо свалил оттуда. Я уже знал, что при общении с штабными, надо громче орать, отвечать быстро и кратко, самому давать команды своим подчиненным, и быть поагрессивнее. Такого они не любят. И сваливают быстрее. Как сейчас и произошло. А Нью Йорк по прежнему горел и содоргался от сильных взрывов. Это вам не 11 сентября, это было круче. Они долго будут нас помнить. 2. Праздник безумия и ужаса в мертых городских кварталах «11 сентября» я видел когда шли бои за центр Нью Йорка. И устроили его мы отменно. Центр Нью Йорка представляет собой громадное скопление небоскребов и просто больших величественных домов. Вначале как мы приблизились к нему было как то непревычно и страшно: «Как захватить все эти дома и небоскребы? Хватит ли у нас солдат для этого?». Но все оказалось гораздо проще. На вопрос как захватить ответ дала война и дали сами американцы… Когда войска стали продвигаться по улицам центра американцы разместили своих солдат не только на улицах, но и в зданиях. На наши танки и БТРы посыпались пули, гранаты. С гранатометов было подбито десятки наших машин. Потеряв в первый штурм около 2500 бойцов и 37 танков, БМП и БТРов мы отошли. И стали генералы думать, как и мы впрочем. Было понятно что штурмом и лавиной по улицам не пройтись. Америкосы просто тупо, как в тире всех перестреляют из окон. А танки пожгут из гранатометов. Снарядов для разрушения зданий у нас тоже не хватит. Надо задействовать авиацию. Авиаторы предложили такой план: бомб надо очень много, но есть бомбы объемного взрыва или как их называют американцы вакуумные бомбы. Штуки это мощные и город могут быстро сравнять с землей. Так центр Нью Йорка за несколько часов превратился в площадку засыпанную строй мусором. Громадная дымящаяся свалка с торчащими из земли стальными конструкциями. Весна… На улице была обычная вена. И эта весна пахла горелым железом, дымом, кровью… И для тысяч людей она стала последней.
Ответ: 11 сентябрю посвящается. Отрывок из неизданого Я не знаю ни одного народа, который обогатился бы вследствие победы. Вольтер (Мари Франсуа Аруэ) Никакая армия в мире не смогла бы с таким сочувствием отнестись к своему врагу Прощальный салют врагу До конца войны оставались последние часы, когда Джошуа Лоуренс Чемберлен скакал во главе двух бригад навстречу последнему сражению с армией Северной Виргинии. Генерал Чемберлен никогда не забудет этот изнурительный марш навстречу судьбе: «Они идут - эти парни -после бессонных ночей, голодные, с больными ногами, задыхающиеся, с притуплёнными чувствами, но с горящими лицами - они торопятся на фронт. Наконец наступил момент истины». Конец был уже близок. Прошло восемь дней после победы у Файв-Форкс, неделя после сдачи Питерсберга и отступления из Ричмонда, три дня после страшного боя у Сайлерс-Крик, когда Роберт Э. Ли и уцелевшие остатки армии Северной Виргинии потерпели поражение при Аппоматтоксе. В полдень 9 апреля 1865 года великий командующий, который с честью держался в этот трагический час, встретился с У. С. Грантом в гостиной дома Уилмера Маклина и подписал условия капитуляции. При всей своей будьдожьей хватке и устремленности к победе Грант теперь, когда победа была достигнута, проявил замечательное сострадание к побежденному противнику. (Правда, в отличие от Ли, одетого в свой лучший мундир и, наверное, впервые за всю войну надевшего портупею со шпагой, чтобы отдать ее победителю, Грант явился в грязных сапогах, в расстегнутом мундире, с сигарой в зубах и, конечно же, без шпаги) Солдаты-конфедераты должны были дать слово не участвовать в военных действиях, и им разрешено было вернуться домой. Офицерам позволялось оставить свое личное оружие и собственных лошадей. Но федеральный командующий выдвинул одно важное требование: южане должны были отдать свою артиллерию и обозы, сдать ружья и амуницию, а также боевые флаги, принять которые должны были специально назначенные для этого офицеры. Эта церемониальная сдача оружия обеспечивала разоружение войск конфедератов и не оставляла сомнений в том, на чьей стороне осталась победа. Офицером, которого назначили принимать «оружие, артиллерию и общественную собственность», был Джошуа Чемберлен. Более правильный выбор трудно было сделать. Этот худощавый ученый из штата Мэн сражался необычайно храбро, несмотря на раны, причинявшие ему постоянную боль. Прохладным утром 12 апреля Чемберлен построил ветеранов своей старой 3-й бригады, 1-й дивизии, 5-го корпуса вдоль дороги Ричмонд -Линчберг. Генерал и его штаб заняли позицию справа - рядом с 32-м Массачусетским полком, позади дивизионного флага с красным мальтийским крестом. В молчании стояли федеральные войска, а в это время солдаты-южане начали двигаться по направлению к городку Аппоматтокс, чтобы последний раз встретиться с «синими мундирами». Позднее Чемберлен писал своей сестре: «Это было зрелище, достойное паломничества». Во главе колонны конфедератов ехал тридцатитрехлетний генерал Джон Б. Гордон. Подобно Чемберлену, это был человек, который прошел всю войну, сражаясь отважно и умело, он был отмечен шрамами после серьезных ранений. «Когда мое войско в изношенных ботинках и оборванной форме, но сохраняя достоинство и выдержку, двинулось к указанному месту, чтобы составить ружья в козлы и склонить свои драгоценные боевые знамена, мои солдаты вызывали восхищение смелых победителей», - вспоминал Гордон. Когда конфедераты поравнялись с его частями, Чемберлен дал команду «Смирно!» и «На караул!», салютуя солдатам Гордона в этот час их горя и страданий. Принимая этот жест как «знак уважения от американцев - американцам», Гордон отсалютовал Чемберлену саблей и приказал своим солдатам отдать воинские почести северянам. С утра до вечера южане подходили бригада за бригадой, складывали оружие, снимали ремни и патронные сумки и свертывали свои флаги. И южане, и северяне, которых переполняли эмоции, не скрывали своих слез. «Это было великолепное, но печальное зрелище, - вспоминал один федерал, - и наши парни испытывали сочувствие к своему смелому противнику». Многие янки делились своим скудным рационом из галет и солонины с голодными и измученными мятежниками. Глубоко ценя доброжелательность северян, один конфедерат писал: «Не было никаких оскорблений, ни в какой форме, ни от одного из наших врагов. Никакая армия в мире не смогла бы с таким сочувствием отнестись к своему врагу». До конца своей долгой и славной жизни Джошуа Лоуренс Чемберлен будет отдавать должное героизму солдат Конфедерации. В послевоенном обращении к Обществу Потомакской армии Чемберлен вспомнит значение того исторического момента у Аппоматтокса: Солдаты армии Северной Виргинии! Разве можно не вспомнить о них с чувствами почти братскими! Закаленные и отчаянные, держали они свои штыки чистыми, а боевые порядки ровными, вынужденные иногда впадать в крайности, но всегда готовые к бою, жесткие и грубые, но знающие, как надо драться! Разве можно забыть их смелые обветренные лица, которые в течение четырех лет смотрели на нас через прицел; лица людей, с которыми в сотнях жестоких схваток мы сражались с безрассудным отчаянием, не на жизнь, а на смерть, пока с обеих сторон не полегла четверть миллиона солдат; лица врагов, к которым мы тем не менее не испытывали чувства ненависти! Огромная сила шла против огромной силы, и, когда опустилось солнце, на полях остались лежать тысячи мертвых, но не было ни одного побежденного. УЧИТЕСЬ ДОБЛЕСТИ!!!
Ответ: 11 сентябрю посвящается. Отрывок из неизданого Прочел и грустно стало.. """Американцы не плохие в большинстве своем люди, только наивные,как мы при Сталине. Верят всему, что пишут в газетах и говорят. Они,опять же в большинстве своем,сопереживают чужое горе и не пройдет мимо человека попавшего в беду.. Не в пример россиянам. Наивность их такова, что граничит с ,практически, детской доверчивостью,которую мы принимает,порой,за тупость. В большинстве своем они законопослушны, и им в голову не придет послать на йух полицейского требующего предъявить драйверс лайсенс,они с готовностью сообщат по мобильному на близжайший полицейский чекпойнт о том,что вы выбросили из окна своего автомобиля сигарету, и искрене будут чувствовать себя как бетманы выполнившие долг, они никогда не зажгут во дворе костер,чтоб сделать барбекью,пока не поставят в известность соседей и пожарную инспекцию. """"""" Отрывок из дневника человека проживающего в США. Фамилию просили не упоминать..
Ответ: 11 сентябрю посвящается. Отрывок из неизданого Это символично и я рад этомуЗначит общество ещё не окончательно деградировало, идя слепо на поводу вояк как бывших, так и нынешних. Идеология ненависти и военной истерии - это атавизм прошлого. И для меня он умер вместе с СССР. Думать нужно о сохранении жизни на Земле, а не играть в войны. Ибо пожар войны может гореть не только у стен вымышленного врага, но и поглотить свои собственные - что более вероятно.
Ответ: 11 сентябрю посвящается. Отрывок из неизданого Учителю истории (?) не с руки забывать, что "справедливости в природе не существует - её придумали люди". Борьбу за выживание (ресурсы, условия существования, идеологии, религии, расы и т.д.) никто не отменял. Так, что "хочешь мира - готовься к войне". И в NY .
Ответ: 11 сентябрю посвящается. Отрывок из неизданого Как только человек упал с дерева и сломал хвост, то сразу схватился за палку и начал молотить себе подобных... Так устроен этот МИР.
Ответ: 11 сентябрю посвящается. Отрывок из неизданого Хм...интересно.Может ещё есть?Если есть выкладывай
