Иосиф Исаакович Саатчи-Самадчи (6.10.1884 - июль 1977, США). Окончил Одесское пехотное юнкерское училище в 1905, из портупей-юнкеров произведен в подпоручики и выпущен в 93-й пехотный Иркутский полк (ВП 22.04.1905, ст. 9.08.1904). На 1.01.1909 в тех же вине и полку. Поручик (ВП 10.09.1908, со. 9.08.1908). На 1913 в том же чине, младший офицер 3-й роты того же полка. Штабс-капитан того же полка (1913). Окончил Офицерскую школу авиации отдела воздушного флота в 1913. 11.10.1913 сдал экзамен на звание военного летчика. 25.01.1914 убыл в 3-й корпусной авиационный отряд. Начальник 3-го корпусного авиаотряда. Из-за ослабления зрения одного глаза в апреле 1915 оставил службу в 3-м корпусном авиаотряде. Старший авиационно-воздухоплавательный приемщик в Управлении Военно-Воздушного Флота. Капитан (ст. 9.08.1916, ВП 6.12.1916). Награды: в чине штабс-капитана 93-го пехотного Иркутского полка пожалован за окончание в 1913 г. Офицерской школы авиации отдела воздушного флота орденом Св. Анны 3-й ст. (ВП 17.12.1913, Севастополь, яхта "Штандарт"); в чине штабс-капитана орден Св. Анны 2-й ст. с мечами (ВП 22.11.1916). В эмиграции в США. Семья: жена Ольга (15.11.1886 - август 1976, США). На втором фото: Обучающиеся Офицерской школы авиации отдела воздушного флота. Севастополь, 1913. Штабс-капитан 93-го пехотного Иркутского полка Саатчи-Самадчи Иосиф Исаакович шестой справа (со скрещенными руками).
Антонов Константин Николаевич. 1-й Кадетский корпус 1906 год, КАУ - 1909 год. В Великой войне командир 3-го авиадивизиона, капитан, командир 26-го корпусного авиаотряда. В Донской армии, 7 нояб. 1918-29 янв. 1919 в 1-м, 1 фев. 1919-13 апр. 1920 в 3-м Донском самолетном отрядах, подполковник, 13 апр.—30 окт. 1920 командир Крымской авиагруппы, полковник (21.07.1920), на 18 дек. 1920 в 1-й роте авиационного батальона Технического полка в Галлиполи. Осенью 1925 в составе Технического батальона в Югославии, в 1921-1941 в югославской авиации, преподавал на Высших военно-научных курсах в Белграде. В Русском Корпусе с 31 октября 1941 младший офицер 5-й сотни 2-го батальона 1-го полка (лейтенант), с нояб. 1941 комендант г. Крупань, на 1 мая 1942 командир взвода 7-й технической сотни того же полка, 1943 командир 2-й роты 3-го полка, преподаватель Военноучилищных курсов, с 22 дек. 1944 командир 11-й роты 4-го полка (гауптман). После 1945 - в США, умер в Нью-Йорке 9 августа 1965 г. Жена Ольга Матвеевна (ум. в Спрингфильде," США 30 апр. 1968), дочь Елена (Дьякова).
http://www.hroniky.com/articles/vie...-1916-rotsi-osoblyva-aviahrupa-boronyla-lutsk Дії Особливої авіагрупи зимою 1916-17рр. на Волині.
Приношу извинения, если немного не в тему. Мой родственник: Чернявский Ананий Яковлевич (01.10.1880 - ? (вероятно,1967 - прим. Алекс.)). Православный. Образование получил в Киевской духовной семинарии и Киевском военном училище (1901). В службу вступил 06.09.1899. Из училища выпущен подпоручиком гв. (ст. 13.08.1901) в л-гв. С-Петербургский полк. Позже служил в 131-м пех. Тираспольском и 1-м Вост-Сибирском стр. полках. Участник русско-японской войны 1904-05. Поручик арм. (ст. 09.08.1904). Окончил Николаевскую академию генштаба (1908; по 1-му разряду). Штабс-Капитан (ст. 02.05.1908). Цензовое командование ротой отбывал в 13-м стр. полку (01.11.1908-01.11.1910). Ст. адьютант штаба 10-й кав. дивизии (с 26.11.1910). Капитан (ст. 06.12.1910). Участник мировой войны. Состоял в распоряжении начальника ген. штаба (с 31.05.1915). В Списке ГШ 1917 не значится. Награды: ордена Св. Станислава 3-й ст. (1908); Св. Анны 3-й ст. (10.05.1912). ----- Тут не значится, что он из кавалерии был переведён в авиацию РИ, летал, потерпел крушение (оперировали во Франции), весь остаток жизни нижние конечности были парализованы. При советах, в НКВД на него было заведено дело (ранее, находил данные об этом в сети... сейчас - нет.). Жил в Киеве, на Лукьяновке. На одном из фото была подпись - "лётчик Чернявский, друг Андрианова, Нестерова, и других"... Есть ещё множество подробностей, но, не думаю, что имеет смысл постить их здесь. К моему огромному сожалению, фотографии, вероятнее всего - утеряны, в связи с агрессией РФ против Украины. Прочие документальные свидетельства - судя по всему, уничтожены ранее - вследствии репрессивной деятельности коммунистов. На одном из фото, он был запечатлён с наградами и в кивере. Сам кивер я помню - он хранился у (покойных ныне) родственников, и впоследствии был сдан ими в какой-то музей, где, разумеется, и сгинул Возможно, ещё существует небольшая вероятность нахождения некоторого количества фотографий... Надеюсь, выясню в течении апреля-мая сего года.
Борис Сергиевский - один из лучших русских летчиков-истребителей 1-й Мировой войны. Кавалер ордена Св. Георгия 4-й степени. Офицер Белой Северо-Западной Армии. В США служил в компании Игоря Сикорского, на чьих аппаратах установил несколько мировых рекордов.
Выгрузка из вагонов новых летательных аппаратов, предназначенных для XII корпусного авиационного отряда. Польша, станция г.Кросно. 2 февраля 1915г.
Грузовой автомобиль Austin 50 HP из состава 1-й авиационной роты Русской армии, рядом легковым автомобилем Mercedes. Псков. 1916г.
Вид части мастерской по сборке моторов, разместившейся в одном из вагонов железнодорожного состава, перевозившего подвижную авиационную мастерскую.
Начальник подвижной авиационной мастерской механик Орлов у одного из вагонов железнодорожного состава, в котором разместилась мастерская.
Дыбовский Виктор Владимирович (13 января 1884-1950). Окончил Морской корпус (1910 г.), Офицерский класс Учебного воздухоплавательного парка (1910 г.), Офицерскую школу авиации Отдела воздушного флота (1914 г.). На службе с 1901 года. 28.01.1904 г. зачислен в 19-й флотский экипаж. На эскадренном броненосце «Николай I» участвовал в Цусимском бою. В 1907 г. переведен из Балтийского в Черноморский флотский экипаж. С 03.07.1909 г. — командующий миноносцем №273. В июле 1912 года на летательном аппарате «Nieuport N.IV» совершил перелет по маршруту Севастополь — Харьков — Орёл — Тула — Москва — Санкт-Петербург. Расстояние в 2235 вёрст с 25-ю промежуточными посадками (из-за непрекращающихся неполадок в моторе) преодолел за 25 лётных часов, что по тем временам было беспрецедентным. В 1913 году в Риге на заводе «Мотор» построил оригинальный моноплан «Дельфин», с фюзеляжем обтекаемой формы. В 1914 году изобрёл и изготовил на заводе «Дукс» синхронизатор для стрельбы через винт аэроплана. С 1914 г. — военный летчик 20-го корпусного авиационного отряда, а с сентября 1915 года — в распоряжении генерала-квартирмейстера штаба 4-й армии. 1915-1917 года — Представитель Русского Морского Командования в Англии. Возглавлял Отдел приёмки авиационного имущества в Русском закупочном комитете. После февральского и октябрьского переворотов 1917 года Дыбовский домой более не возвращался. Умер в 1950 году в Берне (Швейцария), куда по причине нездоровья уже в преклонном возрасте переехал из США.
Последнее фото Нестерова. Останки русского авиатора Петра Николаевича Нестерова, совершившего в 8 сентября 1914г., первый в истории авиации воздушный таран с самолетом противника, управляемым австрийским военным летчиком бароном Фридрихом фон Розенталем. (фото найдено в 1980 году). После совершения воздушного тарана, в результате которого вместе с противником погиб и сам Нестеров, первыми к его телу подбежали двое русских солдат, которые быстро сняли с него сапоги, из карманов вытащили деньги и сложив Нестерову руки на животе, мародеры убежали. (из воспоминаний сослуживца Нестерова). Этот факт стыдливо замалчивали. Личности мародеров установлены небыли. Из книги В.Соколова "Таран Нестерова": Когда мы выехали из города, то увидели, что все поле было покрыто людьми, бежавшими к месту падения самолетов. Они упали километрах в пяти от Жолкиева, с левой стороны шоссе, ведущего в Раву-Русскую. Никаких строений поблизости не было, но повсюду виднелись палатки военных лагерей: километрах в двух, около леса, стояли казаки; в километре от «Морана», за дорогой, разместился большой обоз, а ближе к Жолкиеву, около села Воля Висоцка, виднелись большие палатки походного госпиталя. Около разбитых самолетов уже толпилось человек двадцать солдат и казаков. «Моран» Нестерова лежал шагах в тридцати от дороги, на невспаханном поле. Шасси у него было разбито, крылья сложились, мотора не было, рули погнуты. Перед самолетом шагах в двадцати лежал Нестеров. Его уже кто-то прибрал как покойника, сложив ему руки на груди. Его тело, руки и ноги были целы, даже одежда нигде не была порвана. Крови нигде не было видно. Только на правом виске виднелась вмятина с капелькой крови. Мне сразу бросилось в глаза, что на голове у Петра Николаевича не было шлема, а на ногах ботинок, он лежал в шерстяных чулках. Шагах в пятидесяти от «Морана» было небольшое болото, упиравшееся в дорогу. Часть его была покрыта камышами, среди которых был виден «Альбатрос» с задранным кверху отломанным хвостом. На берегу болота в луже крови лежал разбившийся вдребезги австрийский солдат. Он, очевидно, выпал с падающего австрийского самолета. Минут через пять после нас приехал автомобиль 1-го отряда в летчиками Кованько и Передковым и с летчиком-наблюдателем Генерального штаба Лазаревым. Они наблюдали бой с аэродрома. Мы молча, со слезами на глазах смотрели на лежавшего перед нами Нестерова. Он был нашим другом и учителем, которому мы подражали и которым мы гордились. После нескольких минут молчания я спросил у Кованько, который после смерти Нестерова вступал в командование 11-м отрядом: — Александр Александрович, почему Петр Николаевич без ботинок? Кованько пришел в себя. — Действительно... Странно... Улетал он в ботинках. — А где его шлем? — спросил Передков. — Непонятно... Я хорошо помню, что он, улетая, застегнул шлем, — сказал, вытирая слезы, Кованько. — Надо посмотреть документы. Он начал осматривать карманы куртки. Нашел записную книжку, носовой платок, перочинный нож, но бумажника не было. — Его обокрали! Обокрали, сволочи, мародеры! — закричал Александр Александрович. — Ведь Петр Николаевич приехал на аэродром прямо из казначейства, где он получил деньги для отряда... Кто первым подбежал к аэроплану? — обратился он к толпе солдат. Из расспросов солдат выяснилось, что первыми подбежали к «Морану» четыре обозных солдата, но они не прикасались к Нестерову, который лежал в том же положении, как и сейчас. Издалека они видели двух человек, которые были около погибшего летчика, а потом побежали по направлению к казачьему лагерю. Но когда обозники подбежали близко и увидели аккуратно уложенное тело с сложенными на груди руками, то они подумали, что те двое, которые были около летчика, прибрали его как покойника. Поэтому они и не смотрели, куда девались те люди. Это показание подтвердили другие солдаты, подбежавшие тотчас же после четырех обозников. Некоторые из них также заметили убегавших мародеров. — Ну ладно. Потом разберемся, — решил Кованько. — Давайте осмотрим австрийца. Разбившегося австрийца стали обыскивать и нашли у него легитимацийную карточку. — «Унтер-офицер Франц Малина», — прочитал громко Кованько. — Наш брат славянин, — тихонько отозвался стоящий рядом со мной солдат. — В легитимации указано, что он механик, — сообщил нам прочитавший легитимацию Передков. Пришел грузовик 11-го отряда. На нем приехали мотористы. Нелидов подошел к телу Нестерова и горько заплакал. Остальные мотористы, постояв около «Морана», пошли к болоту осматривать «Альбатрос» и нашли в грязи мотор «Гном»; во время тарана он оторвался от аэроплана Нестерова. Его уложили в грузовик. После на привезенный ковер туда же положили Нестерова. Солдаты и казаки, которых набежало уже больше сотни, полезли в болото, чтобы вытащить «Альбатрос». Он так увяз в болоте, что его долго не могли сдвинуть с места. Наконец аэроплан сдвинулся, и в тот же момент кто-то из солдат кричал: — Стойте, стойте! Тут человек лежит! Из болота вытащили австрийца. У него также нашли легитимацию. «Лейтенант барон Розенталь, летчик». В карманах у него обнаружили бумажник с крупной суммой денег и фотографией, где были сняты он сам, молодой и красивый, жена-красавица и две очаровательные девочки-дочки. Семья производила чарующее впечатление. В кармане брюк нашли небольшой кожаный мешочек с золотыми монетами. — Это на случай вынужденной посадки в нашем расположении, — заметил кто-то. Вдруг один местный житель, стоявший в толпе солдат, закричал: — Так это же наш барон Розенталь! Наш помещик! Его имение рядом с вашим аэродромом...