Как бросить пить ?

Акунин интересный автор, только как то стиль написания книг у него у всех книг похожий хотя может быть я и ошибаюсь

 

Ну все - пришел местный рэкэт - компа отжимает. Всем пока. До завтра

 

Киця в мастюхах

 

А и правильный подход. Зайди я к Гроссу в квартиру, тоже не стал бы на раковпивоводку пялиться. Спросил бы: а отчего у тебя пульт, Саня? Вот он удивился бы!!!! Возможно, даже в осадок выпал бы! А чо?

 

да. Паромщику 12 баллов по школьной шкале . и где он таких институток находит.

 

наверное дорого стоит...

 

Места рыбные знает

 

и это уже не первый раз . насколько я замечаю .умеет людям поднять настроение на ночь. а я как теперь усну...один вдома. только папа и мама пенсионеры...

 

девушка наверное рождена для любви. (большой и "чистой")

 

Спокойной ночи.
На последок. Белый танец....

 

это вообще ...даст ист фантастиш ...

 

Чё то подвисает, то ли цепляется платье, никак не может поднять

 

спасибо , тов.ПАРОМЩИК за пожелания спокойной ночи...

 

Макс! Это не герои, в 00 году, я пришёл в милицию , в этом году Вася бита (Джарты) стал мером Макеевки а Янукович губернатором. В Сомали наверное также поминают разнообразных губошлёпов которые уворовали будущее

 

да я уже пятый раз смотрю ... аж дыхание перехватывает. хорошая тетенька . наверное добрая и ласковая

 

всем спокойной ночи . и хороших снов. с уважением к вам всем .

 

Четко!

 

Друже, никто не говорит, что они "герои", я о самом времени и тех людях.
Олег Каратаев - советский боксер и чемпион (международного уровня), Культик Серега, поднял советский и росс. пауэрлифтинг, тот же Сильвестр/Тимофеев.
"Время такое было"с

 

Время было беззубое и запуганное. Народ слабину дал, это потом уже, начали отстреливать не по детски, на "Белую стрелу" валили....

 

Стрела эта т.н., возможно, была из курганских под "кураторством" жертвы режима - литвиненко.

 

Почти... только из смоленских. Ладно, спать пора уже, спокойной ночи всем. И да, Гроссу отдельный респект за раков. Ну и за пульт. От ЛГ Так и не уточнили, от телека хоть?

 

Может лучше выпьем.
Пока совсем не стемнело...

 

Брат только что прислал, пока не асилил, читаю .. ("Номерные сказки" Евгения Шестакова):
В субботу утром среди ясного неба вдруг раздался гром, и возле старинного царского склепа разверзлась земля два на полтора метра. Это был намек. Пошатнувшаяся в обществе вера выходила обществу боком. Дальновидный в силу испуга царь принял немедленные меры. По дворам забегали посыльные, раздавая бесплатные алюминиевые крестики по пять штук на руки, циркулировали с суточным запасом ладана и святой воды сорок два дежурных попа о сорока двух кадилах, беспрерывно звонили колокола на всех колокольнях. Полным ходом шло укрепление основ.
Царь сидел, нацепив очки, за письменным столом и выслушивал мнение столпов духовенства. Речь шла о еретиках...
— ...Согласно чему вырывание ног еретика есть наиболее гуманный способ борьбы с оным, — докладывал по свитку похожий на подсвечник игумен. — Ибо сказано тут у меня: не приемля слова истинного, да в сморчка будешь превращен, али ушей отрезание, али в прорубь дерзкого, али морды клеймение, али...
— Понял! — крякнул царь, махая рукой. — Садись, преблагий, уразумел тебя. Мнение, я чай, общее?
Клобуки степенно наклонились и вновь выпрямились.
— Ага, — сказал царь. — Консенсус. Ну дык за дело!
К вечеру до полусотни еретиков сидело в большой рубленой клетке, представлявшей из себя летнюю тюрьму. Баб было трое, отрок один, собак две, остальные пахли луком и кутались в бороды. Собак, внимательно осмотрев, отпустили. Перед оставшимися выступил лично царь.
— Покайтесь! — сказал он строго. — Равняйсь! Смирно! Первый пошел!
— Виноват, батюшка! — зачастил крестьянин, вцепившись в клетку. — Кто ж его разберет ночью-то! Темно у нас ночью-то! А квасу-то мало не пьем, много пьем, вот на двор и ходим. Обмочили, был грех, оне ить в черном лежали, не видать. Кабы знать, что их преподобие лежали, так и не мочились бы. А так мочились, ага. Оне пьяные, молчат, почивают, а нам ночью темно, а оне как раз за углом лежат, а мы и не видим, мочились, ага. Кого хочешь обмочили бы, темно было, а серчать на нас не за что, квасу-то много пьем, вот на двор и ходим...
— Еретик! — злобно сказал один из стоящих поодаль клобуков.
Остальные его почему-то сторонились.
Царь почесал в затылке. Такой судебно-правовой вопрос стоял перед ним впервые.
— Экспертизу надо устроить! — дернул его за рукав возникший как всегда из ниоткуда шут. — У них анализы взять, а у него рясу. А то, может, это собаки были. Зря отпустили-то.
— Зря! — опять крикнул тот, которого сторонились.
— Следующий! — велел царь.
Баба в застиранном кокошнике высунула длинный нос из клетки и закричала:
— Ваше преподобие! Согласная я! Посовещались мы с мужем! Согласная я! С вами оно невелик грех будет, тока погодим, пока пост кончится! Тогда на сеновал и приходите! Согласные мы, отпустите, ваше преподобие!
Один из стоявших поодаль клобуков быстро отвернулся, заложил руки за спину и стал насвистывать что-то литургическое. Царь поглядел на него с сомнением.
— Грудастая баба! — заметил шут, показывая на клетку. — Дьяволово отродье, у добрых людей сразу столько не бывает. Если уж в клетку посадил, так в Европу надо везти, шапито разбивать, на такое диво гульденов-то не пожалеют.
— Дурак! — сухо сказал царь. — За веру бдим, а тебе работы нет, а ты встреваешь.
— Тогда виноват, — пожал плечами шут и отошел в сторону.
— Что ж, хрисьяне, все согрешили? — тяжело вздохнув, вопросил царь.
— Провинились, батюшка! Так ить замолим! — отозвался из клетки староста. — Раньше замаливали и теперь замолим! А что их преподобиям куренка не отдал, так извиняюсь. Им же, куренком, и караваем в придачу извинюсь. И две головы сахарные, ваши преподобия! А Сашку-пастуха всем миром выпорем в вашу честь, чтоб частушек не пел!
После этих слов подул свежий ветерок, солнце на небе покачнулось, перестало палить и просто ярко засветило.
Процедура кончилась. Царь отворил клетку и протянул руку для целования.
— Расходись, сукины дети. Не шалить. Бога бояться. Работать. Плодиться. Нда, ну и груди... Молитвы возносить. Следить там, чтоб... Сеня!
Шут бросил папироску и подбежал на профессионально кривых ногах:
— Тута я, величество.
— Пока тута, — многозначительно произнес царь и показал на небо. — А потом тама. И все будем. Потому — религия! И воровать нехорошо. Понял?
— Ты это мне говоришь, величество? — невинно спросил шут.
Царь почесал нос. Шут был прав. Царь оглядел маленькое скопище клобуков и поежился.
— Иди передай им, чтоб по дворам больше не ходили. В палисаднике пусть сидят. В карты, скажи, разрешаю. Как помазанник, в карты разрешаю, а по дворам чтоб не ходили.
Вечером во всем царстве было тихо и спокойно. По-крупному никто не грешил. Основы крепли. А царь с шутом восемнадцать раз выпили за здравие и ни разу за упокой.