380 бойцов и офицеров маневренной воздушно-десантной бригады.Март 1942года.

Вот его друзья.Дмитрий справа стоит

 

А на Вашем фото сзади есть какие-то записи. Это фото из архива Толкача М.Я. другое, не обрезанное как у Вас. Откуда оно у него взялось? И как он определил правильно фамилии бойцов? Теперь методом исключения можно искать сюдьбу других бойцов на фото. Пока шансы, что это фото было у Капкова самые большие, т.к. он пропал, его искали и его опознали. да и вот всплывает уже после войны другое фото, значит осталось ещё одно.

 

Фото у М.Я.Толкача видимо из редакции газеты "Известия" от 12 октября 1958года,женщина Иванова передала фото в Тарасовский сельсовет.Фото и письмо которое написали передали в редакцию.Тогда и напечатали заметку" Кто знает имена героев"Но фото у нас тоже видимо попало из тех же источников,Елизаветы Ильиничны нет,спросить не у кого.Моя жена не помнит,говорит что бабушка ездила в Тарасово и встречалась с Ивановой,той что сохранила фото.На обороте пусто.А у Толкача М.Я. видимо запись от руки его самого.Судьба остальных десантников неизвестна.но родственники нашлись,только про одного десантнико не совсем понятно.Там Алексей Трюхан,и Зубарев,но вроде как опознал ещё кто-то.Вот если бы действительно знать откуда наше фото,но всётаки скорее всего из Тарасово.Елизавета Ильинична с Павлом Матвеевичем ездили не один раз.И как раз после опубликования фото в газете. Что она своего сына не узнает.Позже я выложу информацию откуда фото.

 

Колхозница Евдокия Филипповна Иванова приметила фотографию под комком снега, незаметно сунула ее за пазуху. Хранила долгие годы: «Привыкла к ним, этим ребятам на карточке, словно родные мои».

На снимке – три парня в десантных куртках, в шапках-ушанках. Лица молодые, улыбчивые… Фотографию Е.Ф. Иванова передала Тарасовскому сельскому Совету Демянского района Новгородской области: «Может, родных сыщите… Ждут, поди, досе…»

Так писал в примечании к сообщению А.А. Андреева спецкорреспондент «Известий» К. Тараданкин.

Минуло почти сорок лет со дня опубликования заметки и фото в газете «Известия». И вновь мы с Александром Андреевичем Андреевым ходим по местам былых сражений под Тарасово. Он уже на пенсии – грибник и ягодник. Благо леса здешние знает с малолетства. И показывает он нам на горе перед деревней оплывшие немецкие окопы. Под холмом открываются лысинки былых лугов, ныне испорченных ольховником да тальником. Побывали с ним и на месте сараев, где немцы хранили боезапас. Десантники МВДБ-1 подорвали их мартовской ночью 1942 года. Знающим помощником А.А. Андреева оказалась Серафима Григорьевна Смирнова, учительница здешней школы, руководительница «красных следопытов».

Привели они нас за белокаменное здание Дома культуры, в специально разбитый садик. Белые березки склонялись над братской могилой. И обелиск возвышался среди деревьев. Тут покоятся героически погибшие десантники. Тут самое высокое место в Тарасове, сухое, песчаное, и отсюда далеко видно окрест.

А потом поехали в Новое Тарасово, бывшую Грабиловку, к Евдокии Филипповне Ивановой. Закутанная в одеяло, сидела она на лежанке, прижимаясь спиной к русской печке. Ноги в валенках. Чай отхлебывала из кружки. Щурилась от лучей августовского солнца. Жаловалась больным голосом:

– Обезножела вот… Показала б места десантников. Досе помню, что и как… не идут ноги. И годков некорыстно – за шестьдесят шагнуло всего ничего… – Евдокия Филипповна отставила кружку, с трудом подволокнула под себя ноги и ровно, показалось, привычно, продолжала: – У нас тут при немцах, в Грабиловке, Строилове, Старом Тарасове, штабы располагались. Говорили, пехотной части, по снабжению ихнему. Охранный был, большак стерегли. И солдатни ихней, что вшей в беду.

Жили мы у самой Тимоховки. И офицер ихний квартировал. Чистюля, не приведи господи!.. Все зубы белым порошком тер, а лавку белым платком обмахивал, когда садился. И белье шелковое носил.

Ночью лыжники-то и напали. Почти всю деревню хватили. Ребята кричат «ура», гонят фашистов. Пламя от сарая до неба. И выстрелы без конца. Уже при солнце утихло все. Немцы два дня боялись ходить в одиночку. Своих собирали да на машинах в Борок. Правда, сперва их отпевали. А наших не собирали сперва. Которые живые оказались, то фашисты пристреливали. По всей деревне, на Ивановском поле, кто как лежал, так и застыл. Кто распластавшись, кто согнулся, кто, как птица на лету, с распростертыми руками. Так потом и возили их на санях к четырем березам подле школы, на берегу Тимоховки, речки вертлявой…

Копать – земля мерзлая. Взрывали. Потом лопатами деревенские очищали. Это возле скотного двора. Счетом триста пятьдесят лыжников… Мне было двадцать шесть – помню хорошо. А потом из леса еще возили и возили – стреляли у берез. Наверное, до четырехсот дошло… Мы потом боялись ходить тама. А с карточкой было так. Возим тела. Немец обшаривает. Часы, компаса, оружие, кошельки, книжечки. Ценное – себе. А бумажное – в костер. Тяну одного – хрустит под пальцами. Фото! Три парня. А у меня у самой четверо воевало, братья и муж. Как отдать?! Как не отдать – смерть!.. Утаила снимок! Карточка была подклеена и там были надписи, кто такие. Так и хранила. А сердце схватило – не надеялась оклематься – передала в сельсовет, вон Александру Андреевичу Андрееву. Тот – в район. Оттуда – в Новгород. А там – Москва. Приезжали из газет…

Когда в «Известиях» поместили снимок, письма пошли. Первыми приехали из села Коптырево, из Красноярского края, из самого Шушенского района, где когда-то Ленин жил в ссылке, Павел Матвеевич Капков с женой. На снимке, похоже, их сын Дмитрий. Они ездили сюда сколько-то лет. Перестали потом – пожилые были. А мать того, который слева, из Донбасса. По три месяца жила. Иван Федорович Зубарев будто его фамилия. Потом братишка наведался. В чехле богатый венок привозил… А мать все ухаживала за могилой у бывшей церкви. Потом писала: «Хоть полевых цветков положите сынку моему…» Деревенские не обижают – на братской могиле всегда цветы лежат. Помнят, кому жизнью обязаны…
* * *

В первой половине сентября 1965 года в районной газете «Советская правда» Белопольского района Сумской области на Украине была опубликована зарисовка. В переводе с украинского она звучит так:

«Старожилы села Речки хорошо помнят стройного юношу Алексея Трюхана. Закончив школу, он мечтал стать трактористом. Для начала работал прицепщиком. Мечта его не сбылась: грянула война, и юноша ушел на фронт. Наталья Ивановна Трюхан долго ждала весточку от сына. Ее не было. Соседи вернулись с фронта, а про него – ни слуху ни духу. После победы над фашистами пришло извещение: «Ваш сын Алексей Григорьевич Трюхан пропал без вести в 1942 году…» Слова эти, как каменная глыба, упали на поседевшую голову матери.

Кто был на войне, тот знает, что кроется за этим «без вести». В одном бою погибали тысячи, и не всегда было время восстанавливать их имена. Бывало, что целые подразделения с штабными документами исчезали в огне битвы.

Как-то к Наталье Ивановне постучала соседка. В избе она развернула немного пожелтевшую страницу «Известий» и загадочно сказала:

– Перекладывая старые газеты, наткнулась… Ось, подывись.

Наталья Ивановна посмотрела на снимок трех десантников и побледнела. Долго не могла вымолвить и слова. Прижавши газету к груди, шептала:

– Алеша… Это же мой Алешка… мой Алексей… мой Алексей Григорьевич».
* * *

«Красные следопыты» из клуба «Поиск» школы № 43 города Кирова создали музей воздушно-десантных войск. Собрали они и воспоминания ветеранов-парашютистов МВДБ-1. Бессменный руководитель «Поиска» учительница Людмила Михайловна Кокорина вдруг сообщила автору: «…В части фотографии трех десантников. К нам обратился сын погибшего в демянских лесах Гребнева Александра Павловича. Он утверждает: «Третий слева на фото мой отец!» У нас есть снимок десантника Гребнева А.П. Будем показывать ветеранам для опознания и сличения…»

И вслед – письмо от Ивана Павловича Гребнева, брата лыжника из МВДБ-1. Он с горечью и обидой восклицает: «…до сих пор брат значится как пропавший без вести – какая жестокая несправедливость!»

Эхо войны. Боль памяти. Рана свежая, кровоточит. А ведь шел 1988 год!.. Кручина сердца не утолена. Время лишь затянуло с трудом, как зыбкой пленкой, раны родных и неродных, близких и далеких – наших соотечественников.

 

Вот оборотная сторона фотографии,на ней запись,но зделанная кем -то из моих родственников. Я по старшинству принял Вахту,вот и пытаюсь выяснит про Дмитрия.Ивановой было 26лет в 1942году.На фото номер какой-то 120062 и подклеена бумашка карандашом 3,может было зделано в редакции 3 экземпляра и переданы родственникам десантников.Но фото у меня т.е. у нас явно не того 1942года.Снимок переснят.А оригинал неизвесно.Может в редакции оставался.Редакция как известно рукописи и всё остальное не возвращает.Тем более что Иванова говорила что фото было подклеено,и надписи какие-то.

 

Вместо Белгородской надо читать Новгородской.А раньше она была видимо Ленинградская обл.

 

«Тарасову, Гриневу.

В связи приходом Гринева месторасположения Тарасова приказываю:

Операцию овладению Демянском, Доброслями, Глебовщиной провести одновременно общими силами 1-й и 204-й ВДБ под общим командованием Гринева. Для чего:

1. 1-ю МВДБ подчиняю в оперативном отношении Гриневу.

2. Тов. Гриневу рассчитать так, чтобы к утру 18.03.42 овладеть Демянском, Доброслями, Глебовщиной. Уничтожить гарнизоны противника, его штабы, склады, имея в виду в дальнейшем наступление Тарасово – Старое Тарасово – Бель – Шишково – Ватолино.

16.03.42. 1-00.

Курочкин, Пронин, Ватутин».

– Командующий фронтом. Член военного совета. Начальник штаба фронта, – машинально перечислял Тарасов вслух, сжимая бумагу в кулаке.

Мачихин был ошеломлен приказанием не меньше, чем Тарасов.

– Вы что-нибудь понимаете, Николай Ефимович?

– Или мы остолопы, или в Валдае верят остолопам! Все понимание, товарищ комиссар! – Тарасов выругался.

– Военный совет фронта решил, надо полагать…

– Французы говорят: «Чтобы иметь рагу, нужно располагать хотя бы кошкой!» У нас и кошки нет.

Ни разведчики Малеева, ни партизаны Полкмана и Овчинникова, ни местные жители – никто не встречал на восточных берегах Поломети лыжников 204-й воздушно-десантной бригады. Были отрывочные сведения о том, что какая-то советская часть бьется на участке Весики – Соловьево. Откуда же такая уверенность в Валдае?

Тарасов и Мачихин верили командиру роты разведчиков П.Ф. Малееву. Не дремал Ф.И. Тоценко. И батальонные разведчики – ребята не промах. Неужели они не заметили по соседству целую бригаду?..

– Шишкина ко мне! – потребовал комбриг.

Тот прибежал, на ходу поправляя каску.

– Есть сведения о двести четвертой? – встретил его Тарасов.

– Около батальона у отметки 64,5. Приводят себя в порядок после огневого контакта на Поломети.

– И все?.. Читайте! – Тарасов передал начштаба мятую шифрограмму. Иван Матвеевич обескураженно пожал плечами.

Выходит, нужно ждать. Ждать командира Гринева. Ждать, когда авиация неприятеля уже обнаружила лыжников МВДБ-1. Ждать, когда морозы ночами до 30 градусов, а днями – оттепель. Идет сплошное обморожение десантников. Не лучше ли, чем ждать, идти на помощь 204-й бригаде, если она застряла на Поломети?.. А входит ли подобное в боевые планы штаба фронта?..

Всю троицу захлестнула обида, горькое ощущение несправедливости. Как же так? Маневренная, молодежная бригада, голодная, страдая от холода, теряя людей, пробилась в тыл врага. Нанесены первые удары по фашистам. И вдруг ждать. Почему?..

– Почему не ценят в Валдае фактор времени? – Комбриг Тарасов самолюбиво спрашивал комиссара, будто бы тот знает замыслы руководства фронта. – Почему вдруг Гринев?.. Где он?..

Но Тарасов, Мачихин, Шишкин – люди строгой дисциплины. Они помнили приказ о совместных боевых действиях с 204-й ВДБ. И в Валдай летит радиограмма:

«Приказ получен. Гринева основными частями не обнаружили. Где находится, не знаем. Нашем районе есть его один батальон. Необходимо эвакуировать 250 человек.

Тарасов, Мачихин».

Червь сомнения не давал покоя. Человек должен понять целесообразность решения, уловить его разумность, ему претит слепое подчинение. Комбриг ходил темнее тучи. Комиссар носил камень на сердце. У Шишкина опустились руки: без Гринева нельзя планировать боевые действия!..

У Тарасова и Мачихина не хватало боевого опыта. Это верно. Но разве мало его у начальника политотдела Ф.П. Дранищева, вышедшего победителем в Осовце в схватке с фашистами?.. В маневренной комсомольской были командиры, обстрелянные на Халхин-Голе, в снегах Финляндии, на полях Бессарабии и Западной Украины, на Даугаве, – Шебалков и Тоценко, Мосалов и Приходько, Гречушников и Журавлев, много других. Почему же и на них легла тень недоверия?..

Надо отдать должное: судя по документам архивов, ни Мачихин, ни Шишкин, ни Тарасов при его крутом нраве свои умонастроения, сумятицу душ своих не выдали подчиненным. К главной цели рейда не вели, но диверсионные вылазки поощряли.

Но и недолгая оторопелость командования не проходит даром. Любой, даже малейший промах на войне – это жизни! Именно сознание беды, нависшей над десантниками, захлестывало в эти дни комиссара бригады Мачихина, который, наверное, острее других понимал судьбу соединения, волею партии был обязан заботиться о жизни молодых воинов, всех десантников МВДБ-1.

Горше других переживал переподчинение майор Н.Е. Тарасов. Для него, человека максималистского нрава, указание фронта было равносильно пощечине. Как замечает в своем письме Степан Иванович Козлов, бывший старший инструктор политотдела 1-й маневренной воздушно-десантной бригады, в ту пору «командир бригады Н.Е. Тарасов – кадровый командир, мастер парашютного спорта, много кричал, нередко был груб. Как мне показалось, в обстановке он был дезориентирован, как-то сник…»

…Под соснами, окольцованными бойцами охраны, совещались комиссары рот и батальонов. Мачихин хотел знать настроение десантников, посмотреть в глаза своим помощникам в критические часы. Он понимал, что бригада тронется в поход после выяснения судьбы 204-й и ее руководства. Он надеялся: не сегодня-завтра это случится. Он слушал короткие доклады, реплики военных комиссаров и убеждался: подразделения другого не ждут – только приказа о наступлении. Так оценивали обстановку военкомы. Так думал и Мачихин. Его редко видели в эти дни в штабном шалаше – с порученцем на лыжах посещал он роты, взводы саперов и разведчиков, минометчиков и связистов…

– Валенки прохудились – пальцы видны. – В голосе комиссара-3 Лукина недовольство и упрек. – Обогреться невозможно…

Комиссар бригады остановил Лукина:

– Георгий Исаевич, не обходите главное. Боеготовность батальона интересует. Настроение бойцов.

– Если не тянуть резину… Ждать да догонять – морока! Десантники здраво оценивают момент. Пусть мы хоть полмиллиона пуль фашиста примем на себя, но отвлечем немца от Москвы и Ленинграда. Умереть за это…

И вновь Мачихин досадливо повел плечами:

– Мы сюда не на заклание посланы!.. Малой кровью достичь цели.

– Так и поступаем, товарищ старший батальонный комиссар!

– Докладывали мне, грубите с подчиненными! Давайте начистоту!

Комиссар-3 заговорил горячо: оправдания сыпались мелким горохом! Но Мачихин достоверно знал: заносчив Лукин. Его мнение, как свидетельствуют участники лыжного рейда, не ошибка.

«Был привал. Мы с командиром взвода Семеновым расположились поблизости от комбата и комиссара, – пишет из Белой Холуницы Афанасий Лукьянович Беляев, бывший парашютист 3-го батальона МВДБ-1. – Голодные были, израненные. И не было курева. А без махорки – труба!.. Командир взвода толкует: «Уши вспухли – курнуть бы! Сходи до комиссара, разживись…» Большой смелости и терпения был наш старший сержант. В трех местах перебита была левая рука – ходил с нами наравне!.. До призыва работал на Уралмашзаводе. И в финскую пахал брюхом снега – порох нюхал… В тяжелые минуты словом, взглядом ободрит – славный парень. Но вот пошел я к комиссару. Чтобы обратиться по всей форме, а я на тебе: «Товарищ комиссар, командир взвода просил табачку на закурку!» Вспрыгнул Лукин, как ужаленный, глаза по плошке: «Во-первых, мы не курим! А если бы и курили, не дали бы. Не умеешь обращаться! Так и передай своему взводному!» О себе-то комиссар – «мы», а мне – «ты». Да еще гаркнул картаво: «Кругом марш!» Конечно, мне нет оправдания: служба есть служба. Но комиссар-то умнее, по-моему, должен быть. Да что там – война!»

Но вернемся к совещанию комиссаров. Поднял тогда Мачихин и Николая Бессонова, военкома 1-го отдельного батальона. Коммунисты замечали, что комиссар не рвется во взводы и роты, больше в шалаше….

– Николай Владимирович, прошу быть поближе к бойцам. Она, эта близость, сегодня важнее важного. Он, боец, наша боль, наша радость, наша гордость. Прошу всех запомнить это!

– Командиры и политработники Четвертого батальона учат бойцов упреждению, товарищ старший батальонный комиссар. – Военком Михаил Куклин сурово смотрел на Мачихина. Глаза ввалились, как после болезни. Голос сухой, с сердитой нотой. Батальон, кроме командира Вдовина, уже потерял убитыми, ранеными, обмороженными десятки и десятки парашютистов. – Мы учим быть в лесу по-звериному чуткими, по-совиному зоркими в темноте. Опережать врага во всем. Первым вскинуть винтовку. Первым метнуть нож в горло фашиста. Только первым! Хочешь победить – будь первым!

– А песни мурлычете? – Мачихин увидел, как озадаченно вскинули головы военкомы, как запнулся Куклин. Пояснил: – Песня говорит о любви к жизни. Без этой любви, братья-славяне, нет нам ходу к победе.

– Песня с первым светом. Ноет и ноет «костыль», нехай ему все лыхо! – отозвался Петр Яковлевич Копач. – С едой плоховато, товарищ комиссар.

– Слышали жалобы, товарищ политрук?

– Молчком переносят голод…

– Да, условия отличаются от тех, каких ожидали. Да, бригада открыта с воздуха. Оттепели назревают, а мы в валенках. Все это так и есть, орлы мои боевые…

Мачихин подумал: как все-таки важно, чтобы бойцы верили командирам. Ведь все они едва вступили в жизнь, комсомольцы-добровольцы. Юные души должны подсознательно чувствовать: мы мудрее, хитрее, отважнее врага! Большую тревогу вызывало поведение Тарасова: грубость, жесткая требовательность, резкость по всякому поводу. Вон уже и комиссар Бессонов взял за удачу окрик. Комиссар!.. Не погасить бы огонек отваги в сердцах молодых бойцов. Нельзя допустить, чтобы наступило разочарование…

– Мои поучения вам, возможно, покажутся скучными, товарищи комиссары. Вот, мол, нашелся самый умный – глаголит, как пророк с трибуны! – Мачихин расхаживал в кругу собравшихся. – Не самый умный. Не самый опытный. Не больше других хлебнул ветра войны. Но прошу вас, орлы мои, не терять лица. Лица коммуниста! Авторитет завоевывайте в первых рядах атакующих. Если наступать – впереди. Если отходить – цепь замыкает комиссар. Где сечет пуля быстрее, где ближе к врагу – вот место комиссара, политработника. Очень это важно теперь, когда трудно. Есть такое присловье: лучше зажечь одну свечу, чем всю жизнь проклинать темноту. Против нас сегодня, как сообщает разведка, солдаты и офицеры из частей СС, из дивизии «Мертвая голова» и Двести восемьдесят первой дивизии охранных войск. Мы говорим: головорезы. Правильно говорим! Но нужно и предупреждать бойцов и командиров: ловкие, тренированные, наторевшие в боях головорезы. Таких голыми пальцами не пощупаешь!.. Отсюда – боевая учеба. Молодцы в Четвертом батальоне!

– Слухи имеют место. Не доверяют, мол, нам. Дескать, фронт первой посылает в атаку Двести четвертую. Так, товарищ комиссар?

Политрук роты Копач встал по стойке «смирно».

Мачихин возмутился в душе: приказание штаба Северо-Западного фронта никто, кроме комбрига и начштаба, не должен знать! Опыт же армейской службы остановил Александра Ильича: солдатский телеграф!..

– День-другой – и пойдем вперед. Готовьте бойцов и командиров к переходу. – Военком бригады со всей решительностью добавил: – Слухи же пресекать! И побольше душевности, орлы мои боевые.
* * *

А Гринева все не было. Ни самого. Ни его бригады.

Разведчики выбивались из сил в поисках 204-й. Приносили нерадующие вести: бой идет на Поломети!

Все больше нервничал комбриг Н.Е. Тарасов. Мотался по батальонным стоянкам военком А.И. Мачихин

 

http://lib.rus.ec/b/416106/read

 

Да я согласен что бой за Тарасово не мог быть 8 марта. Я это уже сам выяснить прочитав массу информации.Я пытаюсь хоть как-то проследить связистов.И вспомогательные боевые отряды которые в апреле вели поиски Тарасова.

 

так же я читал и здесь http://okopka.ru/i/iwakin_a_g/text_0060.shtml

 

http://onepamop.livejournal.com/820152.html Многое искажено и неправда.А ВОТ это из ДРУГИХ источников- по 204-ой,и 1-ой МВДБр.У десантников МВДБ-1 после нападения на Опуево образовалась вынужденная пауза. Парашютисты в своем большинстве недоумевали: «Почему не идем к главной цели рейда?» Все чаще поглядывали на майора Тарасова: «Чего ждем?» Более горячие головы из политработников определеннее строили догадки: «Командование бригады растерялось!» Еще жестче судили о передышке в особом отделе: «Промедление и голодовки граничат…»

Комбриг Н.Е. Тарасов, комиссар А.И. Мачихин, начштаба И.М. Шишкин получили в Валдае четкий приказ: «Действовать совместно с 204-й ВДБ (воздушно-десантной бригадой), собравшись в заданном районе».

Батальоны и роты 1-й маневренной воздушно-десантной бригады к 10 марта 1942 года форсировали сильно укрепленную по восточным берегам речку Полометь. Лишь отдельные группы, отбившиеся в темноте, в чащобах, не смогли переправиться в тыл фашистов и вернулись на базу в Выползово. К условленной в Валдае отметке в районе болот Невий Мох вышло около двух тысяч бойцов и командиров МВДБ-1.

Тогда же, несколько севернее, как докладывал штабу войск 34-й армии комбриг подполковник Г.З. Гринев, «…к полосе обороны немцев вышла и 204-я воздушно-десантная бригада. Сосредоточившись в районе населенного пункта Пожалеево, предприняла попытку перейти линию фронта на участке Соловьево – Весики. Протолкавшись трое суток, так и не одолели укрепрайон противника на Поломети. Начальник политотдела Тадеуш вывел батальоны из боя. Как отмечено в оперативной сводке по 34-й армии, «батальоны 204-й ВДБ сосредоточились на Заостровье – Барышево – Бычково. Штаб дислоцировался в Бычково. Всего вышли 1705 человек. Из них 100 человек раненых и 540 обмороженных. Данных о третьем парашютно-десантном батальоне нет. Не вышли из тыла командир и комиссар бригады. Прорвались на исходную позицию через боевые порядки 370 сд севернее железной дороги Лычково – Старая Русса основные силы 204-й ВДБ, вернувшиеся от Поломети…»

Лишь 3-й ПДБ из этой бригады и часть роты связи, проявив мужество и упорство, пробились за Полометь и двигались в заданный район. С этой частью десантников находились комбриг и комиссар.

Ничего этого, естественно, не знали ни Тарасов, ни Мачихин, ни Шишкин. Тем более остальные командиры и рядовые бойцы. Осложнилось все и тем, что 204-я потеряла в боях средства связи. Отсюда сложились многие обстоятельства дальнейшей судьбы МВДБ-1 и 3-го батальона из бригады Гринева.

Вестей из 204-й ВДБ комбриг Тарасов не получал. Предпринять поход на Добросли без нее не отважился.

У командиров батальонов и отдельных рот появились возможности подвести приблизительные итоги минувших стычек, перестрелок и боевых вылазок. Готовили оружие, считали и пополняли боезапас, временное жилье налаживали. На болота Невий Мох на парашютах опускались сухари, шоколад, сгущенное молоко, сало, водка, концентраты – ребята на базе в Выползово во главе c комиссаром Николаем Гагулиным, переживая, что сами не попали в тыл фашиста, старались вовсю!..

Малыми группами десантники нападали на обозы немцев, на их маршевые команды, зенитные батареи, комендантские патрули в селах, опорные пункты на коммуникациях.

Немцы, казалось, не осмеливались трогать лыжников, опасаясь, как представлялось командованию МВДБ-1 тогда, повторения опуевского урока.

Позднее стало известно, что в те внешне затишливые дни для парашютистов МВДБ-1 фашистские окруженные части пытались прорубить коридор на Ромушево и остановить на юге котла войска генерала А.С. Ксенофонтова, в частности 130-ю стрелковую дивизию, которая упорно вгрызалась в оборону гитлеровцев под деревней Черной. Немцам было не до десантников…

Именно в тот момент командование Северо-Западного фронта и ожидало удара МВДБ-1 и 204-й ВДБ по штабу 2-го армейского корпуса фашистов в Добросли.

Но из-за неудачи на Поломети и панических действий начальника политотдела 204-й ВДБ рейд замедлился. Десантники комбрига Тарасова подвергались воздействию фашистской авиации. «Костыль» вертелся над лесами, бросал на биваки лыжников обыкновенные мины и нередко «попрыгунчики», рвавшиеся над самой землей и наносившие большой урон бригаде.

Разведчики парашютистов расширяли район поиска и наблюдения врага, выходя далеко на юг от болот Невий Мох на маршрут предполагаемого движения бригады. В штабе МВДБ-1 сводили воедино список личного состава, потерь временных и безвозвратных, осмысливали разведданные, получаемые ежесуточно от Павла Федуловича Малеева и Федора Ивановича Тоценко, из батальонов и отдельных рот.

 

от куда информация, что Ваш искомый был связистом?

 

Здравствуйте! Дмитрий был старший радист.И дело в том что когда 204-Бригада пробивалась на соединение с Тарасовым в марте 7 числа,пробился только один батальон с Гринёвым.При том были потери связи.Написано что это повлияло на дальнейший исход всей операции.А данные что Дмитрий был радистом в анкете учёта и поиска по безвоззвратным потерям.Также в анкете сказано-старший радист-звание сташий сержант.В январе 5 числа он ещё был в г.Молотов(Пермь)есть фото ,подпись на обороте 5 января г.Молотов..Участников боевой операции "Демянский котёл)Набирались как уже сказано было ,да и по публикациям,и в книгах-ребята молодые Кировской обл.Молотовской обл. Последнее письмо с Волховского фронта 14 марта и как ст.радист попал видимо при формировании бригад,а может чуть позднее,вот и выясняю судьбу Дмитрия.Вот ЕЩЁ публикации-В конце января 1942 года 1-я маневренная воздушно-десантная бригада вошла в резерв штаба войск Северо-Западного фронта и перебазировалась в городок Выползово Калининской области.
* * *

И в Выползово шла напряженная подготовка бригады к боевым действиям. Личный состав ее испытал первые бомбежки и обстрел с воздуха. Были и первые потери…

Из города Кизела Пермской области написал бывший десантник 1-го отдельного парашютно-десантного батальона Леонид Иванович Морозов:

«В ночь на 23 февраля 1942 года из 1-й маневренной воздушно-десантной бригады выделилась группа из 21 бойца. Командиром назначили Андрея Петровича Булавчика. Уверенный в себе человек. Нам было и радостно – настал наш час, и боязно, и тревожно: как оно получится? Из новичков нас первых отряжали в тыл фашистов. И позывные дали «Двадцать первый».

«Летим в центр Демянского котла, – буднично говорил нам Андрей Петрович. Он был старше нас всех, лет двадцати двух. И боевой опыт имел – десантировался в июне 1940 года под Измаилом, когда освобождали Бессарабию от румынских бояр. Закончил парашютную школу. Решительный в действиях. Скор на руку. Уважали его как командира взвода, как симпатичного человека. Он, конечно, угадывал наши переживания. – Высадимся в лесу, а туда немцу путь заказан. Так что приземляйтесь без опасения…

Действительно, десантировались на болоте Невий Мох без приключений. И мне вспомнились слова комбата Жука, провожавшего нас на аэродроме Выползово: «Обойдется в лучшем виде!»

Готовя крупную десантную операцию, командование фронта заранее засылало в тыл противника разведчиков. Выбирались площадки для посадки самолетов, организовывались базы, определялся район дислокации бригады, батальона. К тому времени части Северо-Западного фронта уже окружили фашистов под Демянском.

Разведгруппа «Двадцать один» должна была встретиться с разведчиками из группы «Орел». Все вышло, как и намечалось в Валдае. Выполнив задание, пошли на прорыв к железнодорожной линии Лычково – Старая Русса. И тут десантники убедились, что врагу путь в лес не заказан. Стычка за стычкой. Немцы посылали в лес финнов – под пули партизан сами не лезли!..

Выход группы «Двадцать один» прикрывали парашютисты под командой старшего сержанта Алексея Федоровича Глазырина, помощника командира взвода, ребята один к одному!

Пробились к своим через боевые порядки противника в районе железнодорожной станции Полы. Пробились всего-навсего шесть человек. Горько думать об этом и через много лет.

Разведчиков доставили на аэродром под деревней Зайцево, а оттуда – на базу бригады, в Калининскую область. Встречали их только командир и комиссар батальона. Иван Иванович Жук, комбат-1, глазами считал и все не отводил взор от люка самолета, видно, ожидал остальных. Насчитал шестерых и голову опустил, стянул серую шапку с головы…

Войны без потерь не бывает. Но вот так вот вдруг. Тяжелая это должность – командир. Не за себя – за других отвечать…

«Я хорошо знал комиссара нашего батальона Михаила Куклина. О себе он как-то не думал – таким он запомнился мне, – вспоминает Михаил Павлович Пономарев из города Зуевки. В годы войны пулеметчик в 4-м десантном. – В период базирования под Валдаем был я посыльным в штабе бригады. Комиссар Куклин приказал: «Поедете со мной!» И еще одного десантника взял. У крыльца уже стояла наготове машина. Забрались в открытый кузов. Зима. Холод. Ну, думаю, прохватит ветерком!.. Появился Михаил Сергеевич в тулупе. И в руках тулуп. Его передал мне. А второму бойцу командует: «Марш в кабину!» Мы подивились, а комиссар уже влез в кузов. Улыбается по-свойски: «Люблю чистый воздух! Да и видно все вокруг». Сразу сказалась в человеке простота. Бойцы видели поступок комиссара. Не один из них подумал наверняка: «Вот это человек!»

Приехали в Валдай. Получили подарки. Тулуп тулупом, а закоченели изрядно в открытой машине. Михаил Сергеевич шутил, разговаривая с женщинами, которые фасовали продукты и вещи для посылок. Потом пили чай. Женщины угостили нас портвейном. Всю дорогу обратно пели песни. «Жаль, – говорит комиссар, – гармошки не имеется». У меня снова мысли: «С таким человеком не пропадем». Подпевал ему как мог. Был я деревенским парнем, первый раз оторвался от родного гнезда, не очень развитой. Назначили и выучили вторым номером ручного пулемета «дегтяря». Наш командир 3-го отделения Николай Мякишев был для меня самым большим авторитетом, а тут, в кузове, сам комиссар батальона! Да я готов был идти с ним в огонь и воду!..»

В штабе Северо-Западного фронта уже уточнялись детали лучшего использования десантников. В районе Валдая были сосредоточены 1-я маневренная, 204-я воздушно-десантная и 2-я маневренная. Как свидетельствует бывший начальник политотдела 1-й маневренной воздушно-десантной бригады, генерал Федор Петрович Дранищев, ныне обитающий в Ленинграде, было два варианта использования бригад в интересах фронта.

В первом случае парашютисты действовали б как воздушный десант. «Мы к этому были готовы. Намечалось несколькими эшелонами десантировать нас в район Демянска с захватом аэродрома. Для овладения площадками готовился усиленный батальон парашютистов. Однажды ночью передовые отряды даже вывели на аэродром Выползова с полным боевым снаряжением. Ждали самолетов почти до рассвета».

Транспортной авиации в распоряжении командования Северо-Западным фронтом было весьма мало, и первый вариант отпал. Людей это, естественно, нервировало, приходилось вести много бесед с десантниками, объяснять обстановку.

Вступил в силу второй план: ввести в Демянский котел лыжную оперативную группу в составе двух десантных бригад.

Командующий войсками Северо-Западного фронта генерал Павел Алексеевич Курочкин после Отечественной войны писал:

«Окружение демянской группировки, имевшее большое морально-политическое значение, надолго сковывало главные силы 16-й немецко-фашистской армии, облегчало положение под Ленинградом, помогало активизации действий Волховского и Калининского фронтов. Противник вынужден был дополнительно направить под Старую Руссу и Демянск около 8 свежих дивизий и большое количество маршевого пополнения».

Наступать и удерживать в кольце неприятеля в то зимнее время 1942 года – задача была труднейшая. Как свидетельствует полковник запаса В. Желанов, «наступление Северо-Западного фронта проводилось при постоянном недостатке боеприпасов, горючего, фуража и продовольствия. Это приводило к тому, что войска несли большие потери от огня артиллерии и минометов противника, который, находясь в обороне, расходовал в 2–3 раза больше боеприпасов, чем наши наступающие части».

В статье-воспоминании генерал П.А. Курочкин признавался: «Мы переоценили наши тогдашние возможности. В частности, мы думали, что достаточно окружить врага и он, отрезанный от путей сообщения и снабжения, более или менее быстро капитулирует». На самом же деле, как отмечал В. Желанов, «несмотря на полное окружение, противник в районе Демянска не собирался сдаваться или прорываться на запад. Наоборот, он стремился упорной обороной сковать как можно больше советских войск, выиграть время, чтобы подтянуть резервы и организовать контрудар с целью деблокировать окруженные войска и продолжать удерживать занимаемый район как плацдарм для будущего наступления».

Надо полагать, Верховное командование Красной Армии разобралось в истинном положении вещей, и 9 марта 1942 года Ставка приказала расширить фронт наступления и уже не «сжимать кольцо окружения», а дробить силы противника на отдельных важных направлениях. Она предлагала расчленить окруженную группировку гитлеровцев на отдельные изолированные очаги с одновременным или последовательным пленением и уничтожением их гарнизонов.

Из этих указаний Ставки и определялся вариант использования десантников в интересах Северо-Западного фронта."-на сайте СОЛДАТ.СУ очень много инфомации.Да и когда писал книгу Михаил Яковлевич Толкач есть воспоминания десантников.-Я вот хотел в инете посмотреть воинскую часть 283"Я" Может это учебная часть -типа учили на радиста.Матери Дмитрия давно нет.Воспоминания стёрлись и у родных Дмитрия.Писал в Каптыревску школу.где учился Дмитрий может там фонд какой есть-жду ответ.На фронте он воевал полгода.Последнее письмо не выяснил от 14 марта,либо пришло 14 марта.Но в инете нет данных о 283"Я" части.но скорее всего это учебная часть.раньше родители Дмитрия писали много писем в военкоматы,в Москву.и вот только после того фото три десантника-десантника -кое какая информация появилась.А некоторые родные вплоть до 1985 и позднее годов.да и сейчас не могут выяснить судьбу своих отцов,братье,дедов.

 

Да ...ещё.Раньше тоже засылались группы десантников в "Демянский котёл"В конце января 1942 года 1-я маневренная воздушно-десантная бригада вошла в резерв штаба войск Северо-Западного фронта и перебазировалась в городок Выползово Калининской области.
* * *

И в Выползово шла напряженная подготовка бригады к боевым действиям. Личный состав ее испытал первые бомбежки и обстрел с воздуха. Были и первые потери…

Из города Кизела Пермской области написал бывший десантник 1-го отдельного парашютно-десантного батальона Леонид Иванович Морозов:

«В ночь на 23 февраля 1942 года из 1-й маневренной воздушно-десантной бригады выделилась группа из 21 бойца. Командиром назначили Андрея Петровича Булавчика. Уверенный в себе человек. Нам было и радостно – настал наш час, и боязно, и тревожно: как оно получится? Из новичков нас первых отряжали в тыл фашистов. И позывные дали «Двадцать первый».

«Летим в центр Демянского котла, – буднично говорил нам Андрей Петрович. Он был старше нас всех, лет двадцати двух. И боевой опыт имел – десантировался в июне 1940 года под Измаилом, когда освобождали Бессарабию от румынских бояр. Закончил парашютную школу. Решительный в действиях. Скор на руку. Уважали его как командира взвода, как симпатичного человека. Он, конечно, угадывал наши переживания. – Высадимся в лесу, а туда немцу путь заказан. Так что приземляйтесь без опасения…

Действительно, десантировались на болоте Невий Мох без приключений. И мне вспомнились слова комбата Жука, провожавшего нас на аэродроме Выползово: «Обойдется в лучшем виде!»

Готовя крупную десантную операцию, командование фронта заранее засылало в тыл противника разведчиков. Выбирались площадки для посадки самолетов, организовывались базы, определялся район дислокации бригады, батальона. К тому времени части Северо-Западного фронта уже окружили фашистов под Демянском.

Разведгруппа «Двадцать один» должна была встретиться с разведчиками из группы «Орел». Все вышло, как и намечалось в Валдае. Выполнив задание, пошли на прорыв к железнодорожной линии Лычково – Старая Русса. И тут десантники убедились, что врагу путь в лес не заказан. Стычка за стычкой. Немцы посылали в лес финнов – под пули партизан сами не лезли!..

Выход группы «Двадцать один» прикрывали парашютисты под командой старшего сержанта Алексея Федоровича Глазырина, помощника командира взвода, ребята один к одному!

Пробились к своим через боевые порядки противника в районе железнодорожной станции Полы. Пробились всего-навсего шесть человек. Горько думать об этом и через много лет.

Разведчиков доставили на аэродром под деревней Зайцево, а оттуда – на базу бригады, в Калининскую область. Встречали их только командир и комиссар батальона. Иван Иванович Жук, комбат-1, глазами считал и все не отводил взор от люка самолета, видно, ожидал остальных. Насчитал шестерых и голову опустил, стянул серую шапку с головы…

Войны без потерь не бывает. Но вот так вот вдруг. Тяжелая это должность – командир. Не за себя – за других отвечать…

«Я хорошо знал комиссара нашего батальона Михаила Куклина. О себе он как-то не думал – таким он запомнился мне, – вспоминает Михаил Павлович Пономарев из города Зуевки. В годы войны пулеметчик в 4-м десантном. – В период базирования под Валдаем был я посыльным в штабе бригады. Комиссар Куклин приказал: «Поедете со мной!» И еще одного десантника взял. У крыльца уже стояла наготове машина. Забрались в открытый кузов. Зима. Холод. Ну, думаю, прохватит ветерком!.. Появился Михаил Сергеевич в тулупе. И в руках тулуп. Его передал мне. А второму бойцу командует: «Марш в кабину!» Мы подивились, а комиссар уже влез в кузов. Улыбается по-свойски: «Люблю чистый воздух! Да и видно все вокруг». Сразу сказалась в человеке простота. Бойцы видели поступок комиссара. Не один из них подумал наверняка: «Вот это человек!»

Приехали в Валдай. Получили подарки. Тулуп тулупом, а закоченели изрядно в открытой машине. Михаил Сергеевич шутил, разговаривая с женщинами, которые фасовали продукты и вещи для посылок. Потом пили чай. Женщины угостили нас портвейном. Всю дорогу обратно пели песни. «Жаль, – говорит комиссар, – гармошки не имеется». У меня снова мысли: «С таким человеком не пропадем». Подпевал ему как мог. Был я деревенским парнем, первый раз оторвался от родного гнезда, не очень развитой. Назначили и выучили вторым номером ручного пулемета «дегтяря». Наш командир 3-го отделения Николай Мякишев был для меня самым большим авторитетом, а тут, в кузове, сам комиссар батальона! Да я готов был идти с ним в огонь и воду!..»

В штабе Северо-Западного фронта уже уточнялись детали лучшего использования десантников. В районе Валдая были сосредоточены 1-я маневренная, 204-я воздушно-десантная и 2-я маневренная. Как свидетельствует бывший начальник политотдела 1-й маневренной воздушно-десантной бригады, генерал Федор Петрович Дранищев, ныне обитающий в Ленинграде, было два варианта использования бригад в интересах фронта.

В первом случае парашютисты действовали б как воздушный десант. «Мы к этому были готовы. Намечалось несколькими эшелонами десантировать нас в район Демянска с захватом аэродрома. Для овладения площадками готовился усиленный батальон парашютистов. Однажды ночью передовые отряды даже вывели на аэродром Выползова с полным боевым снаряжением. Ждали самолетов почти до рассвета».

Транспортной авиации в распоряжении командования Северо-Западным фронтом было весьма мало, и первый вариант отпал. Людей это, естественно, нервировало, приходилось вести много бесед с десантниками, объяснять обстановку.

Вступил в силу второй план: ввести в Демянский котел лыжную оперативную группу в составе двух десантных бригад.

Командующий войсками Северо-Западного фронта генерал Павел Алексеевич Курочкин после Отечественной войны писал:

«Окружение демянской группировки, имевшее большое морально-политическое значение, надолго сковывало главные силы 16-й немецко-фашистской армии, облегчало положение под Ленинградом, помогало активизации действий Волховского и Калининского фронтов. Противник вынужден был дополнительно направить под Старую Руссу и Демянск около 8 свежих дивизий и большое количество маршевого пополнения».

Наступать и удерживать в кольце неприятеля в то зимнее время 1942 года – задача была труднейшая. Как свидетельствует полковник запаса В. Желанов, «наступление Северо-Западного фронта проводилось при постоянном недостатке боеприпасов, горючего, фуража и продовольствия. Это приводило к тому, что войска несли большие потери от огня артиллерии и минометов противника, который, находясь в обороне, расходовал в 2–3 раза больше боеприпасов, чем наши наступающие части».

В статье-воспоминании генерал П.А. Курочкин признавался: «Мы переоценили наши тогдашние возможности. В частности, мы думали, что достаточно окружить врага и он, отрезанный от путей сообщения и снабжения, более или менее быстро капитулирует». На самом же деле, как отмечал В. Желанов, «несмотря на полное окружение, противник в районе Демянска не собирался сдаваться или прорываться на запад. Наоборот, он стремился упорной обороной сковать как можно больше советских войск, выиграть время, чтобы подтянуть резервы и организовать контрудар с целью деблокировать окруженные войска и продолжать удерживать занимаемый район как плацдарм для будущего наступления».

Надо полагать, Верховное командование Красной Армии разобралось в истинном положении вещей, и 9 марта 1942 года Ставка приказала расширить фронт наступления и уже не «сжимать кольцо окружения», а дробить силы противника на отдельных важных направлениях. Она предлагала расчленить окруженную группировку гитлеровцев на отдельные изолированные очаги с одновременным или последовательным пленением и уничтожением их гарнизонов.

Из этих указаний Ставки и определялся вариант использования десантников в интересах Северо-Западного фронта.-Спасибо Вам Внук Ветерана.

 

Если сможете посодействуйте в поисках воинской части 283"Я"-в инете,либо в печати. Больше ничего нет,и полевой почты тоже.Ведь в годы войны воинские части были как бы закодированы пятизначными цыфрами,полевая почта номер такой-то и всё.Что то порядка 6000-ти тысяч номеров.Либо писались через дробь /

 

однозначно пока можно сказать , что эта часть была именно почтовый ящик(п/я) № 283, дислокация - Молотов или Молотовская обл., это если анализировать по другим данным бойцов по ОБД..

 

Я пока ориентируюсь на данные анкеты.

 

Есть неполный список погибших десантников 1-й мвдбр 873 бойца и офицера попробую пробить номера частей

 

Номер записи 76362496
Фамилия Дружинкин
Имя Федор
Отчество Иванович
Дата рождения __.__.1908
Место рождения Куйбышевский край, Шугуровский р-н, Сходневский с/с
Дата и место призыва Ермаковский РВК, Красноярский край, Ермаковский р-н
Последнее место службы п/я 283-Я
Воинское звание рядовой
Причина выбытия пропал без вести
Дата выбытия __.07.1942
http://obd-memorial.ru/Image2/filte...64949053&id1=254034febd18bbe5552446208f479bac

 

Спасибо. А я вот по списакам убитых и павших без вести из 873-ёх человек. -старшие радисты,начальники раций,радисты-числом 22 человека. также радиотелефонисты 8 человек

 

судя по всему, если анализировать, то в Молотове была какая-то школа. Есть также п/я 283 с литерой "Р", также Молотов.. Но это максимум, что можно выжать, ниодного документального подтверждения (письма,открытки)..

 

Спасибо.Тоже читаю и стараюсь по послевоееным донесениям что-нибудь выжать.Тоже полагаю что какая-то школа или уч.часть.Ермаковский РВК призывы 1941-1942годов просмотрел,в основном последние письма п/п неизвестна. У Дружинкина как и Дмитрия написано 283"Я",только у Дружинкина Ф.И.без кавычек.но я думаю что это одно и тоже. И думаю почтовый ящик так же как и Вы.Вот нашёл в ОБД Трюхан Алексей Григорьевич один из тех который на фото,да и в книге М.Я.Толкача

 

Вот сканы,и притом что она получила в 1942году извещение о без вести павшем

 

260753133
Информация о захоронении

Страна захоронения Россия
Регион захоронения Новгородская обл.
Номер захоронения в ВМЦ 53-82
Место захоронения Демянский р-н, д. Жирково
Дата создания современного места захоронения __.03.1943
Дата последнего захоронения __.__.1951
Вид захоронения братская могила
Состояние захоронения хорошее
Количество могил 1
Захоронено всего 7340
Захоронено известных 190
Захоронено неизвестных 7150
Кто шефствует над захоронением с/з "Демянский" д. Жирково Демянского р-на
Откуда производились перезахоронения д. Дедно; д. Добросли; д. Пекахино; д. М.-Опуево; д. Бобково; д. Ользи; д. Боровая; д. Ст.-Сохново
Вот только незнаю,тот человек СЫН которого приезжал и говорил что отец слева на фото трёх десантников.

 

http://demjanskij-kotel.blogspot.ru/2011/03/blog-post.html Читали нет? Один не могу осилить,но читать придётся.Все сводки