Да находил кучу стандартных алюминиевых коробок от допников немецких!На них и надписи имеются.А на этой вообще ничего!
Камрады!!! Подскажите пожалуйста, если кто встречал, где можно найти воспоминания Евгения Анкудинова, воевавшего на Миус Фронте. По данной ссылке уже ничего нет http://www.ean.ho.ua
Наверное нигде... Сам зачитывался, копировал себе интересующие меня моменты. Вот: "Судя по изменившимся звукам боя впереди нас, наши войска в очередной раз прорвали оборону немцев. Почти не слышно артиллерийской стрельбы. Штурмовики продолжают налеты, но уже далеко за линией фронта. Штурмуют отходящих немцев. Наш полк, а с ним и наша рота автоматчиков, покидает свои позиции и начинает движение в сторону наступающих войск. Перешли по деревянному мосту Миус, прошли несколько километров и остановились в низине. Команда - "окапываться!". Стрелковые батальоны выдвинулись вперед. Здесь, где мы остановились, повидимому разворачивается КП или НП командира полка. Саперы начали рыть котлован под землянку ("блиндаж") для командира полка. Жара. Страшно хочется пить. Фляжки давно пустые. Источников воды вокруг не просматривается. Ждем свою кухню, может подвезут воду. Вся низинка, где мы расположились, усеяна разлагающимися трупами наших солдат и лошадей. Несколько разбитых полевых кухонь и повозок. Густой трупный запах. Обилие огромных белых червей на трупах и около них. А из разбитых кухонь - сильный запах пива. Это бродит перловая каша ("шрапнель"). Судя по всему это было какое-то полковое тыловое подразделение, попавшее под бомбежку несколько дней тому назад, при предыдущих попытках прорыва обороны немцев. Это место находилось между Мариновкой и Дмитриевкой. Может, даже, и нашей дивизии и нашего полка. Окопались. Мысли только о воде. Кухни нет. Тут команда - двигаться вперед. Видно, распоряжение было неожиданным и для полкового начальства. Возле их недостроенной землянки слышен мат, чертыхание. Двинулись дальше. Прошли еще километра 2 или 3. Остановились на ровном поле, засеянным кукурузой. Снова команда окапываться. Начали рыть индивидуальные окопы (как всегда, когда не было готовых). Рядом рыли окопы расчеты противотанковых ружей. В месте, где окапывался наш взвод, место было открытым. Кукуруза была вытоптана. А два других взвода нашей роты оказались в почти неповрежденных зарослях кукурузы. Мы им завидовали - все какая ни какая маскировка. Прошло не больше часа. Вдруг сзади нас послышался шум идущих танков. Шли наши "тридцатьчетверки". Сзади нас окапывались штабные подразделения, работали саперы - строили вновь КП или НП. Танки, проходя место расположения командования полка, не остановились. На полном ходу прошли по кукурузе, где окапывались наши два взвода. Погиб один командир взвода и несколько солдат были задавлены насмерть. Окопы еще были неглубокие и там, где на них попадали гусеницы танков, ребят просто сминало обрушиваемой землей. Окопы рыли до самой темноты. Старались вырыть поглубже, чтобы можно было защититься от обстрела нас штурмующими истребителями противника. Их пули и снаряды под малыми углами встречи с землей прошивали стенки окопов на глубине чуть ли не до метра от поверхности окопа. Штурмовали в то время нас "Мессеры" и "Фоккеры" (Me-109, FW-190) довольно часто и чувствительно. В темноте прибыла наша кухня. Привезла кашу и немного воды. Все набросились на воду. Но больше фляжки на человека не получалось. За день проголодались, но есть не хотелось - мучила страшная жажда. А каши повар накладывал по полному котелку на одного. У меня почти полный котелок оставался. Выставил его на бруствер. Выпил воды почти пол фляжки. Утолил жажду. К ночи повеяло прохладой. Решил еще немного покопать свой окоп. Тут наш взвод поднимают и мы в темноте двинулись на передний край, где заняли оборону наши стрелковые батальоны. Надо было в темноте пройти около километра. Шли по полю изрытому снарядными воронками и просто всякими ямками. Бредем в темноте, спотыкаемся, чертыхаемся. Прошли, наверное, две трети пути. Залезли в какие-то кустарники. Вдруг слышим сзади нас характерный вой залпа "катюш". Обернулись, видим желтые трассы реактивных снарядов, летящих в сторону немцев. Смотрим, любуемся. Вдруг свист, затем грохот взрывов. Два залпа "катюш" накрыли нас и,наверное, тылы нашей обороны впереди нас. Реакция мгновенная падаем на землю, прижимаемся к ней. Повезло. Практически никто из нас не пострадал. Можно сказать, отделались большим испугом. Поднялись и двинулись дальше. Наконец, пришли в батальон. Связной комбата довел нас до переднего края, в расположение одной из стрелковых рот. Пока наш взводный что-то обсуждал с командованием этой роты, мы решили слегка вздремнуть. Немцы вели себя тихо, не стреляли. Наши тоже, не считая этого залпа "катюш". вели себя тихо. Недалеко, метрах в пяти от нас, располагались пулеметчики со своим Максимом. Там шел какой-то разговор. Послышался знакомый голос. Бывший наш автоматчик, из нашего взвода. Летом по каким-то причинам его передали в стрелковый батальон. Наверное, как станкового пулеметчика. Фамилия его Буряк. Хр-059 21.12.2001 Встретились радостно. Не виделись с июня, до начала июльских боев. Вспомнили своих ребят из взвода: кто еще живой, кто убит, кто ранен. Буряк (к сожалению забыл, как его звали) пожаловался, что до сих пор по вечерам слепнет (а начал он слепнуть еще находясь в нашем взводе). Радовался, что пока не приходилось участвовать в боях в темное время - немцы не очень активничали в темное время суток. И в это время, пока мы находились в стрелковой роте, немцы вели себя спокойно и как всегда, часто запускали осветительные ракеты да изредка постреливали вверх трассирующими пулями из станковых пулеметов MG-34. Не вдоль земли, а именно вверх (градусов 60 - 80). Было мнение (у нас), что пулеметчик в ночное время, особенно зимой и когда слабеет контроль со стороны их командиров, большую часть времени греется (так же, как и его командиры), в землянке. А чтобы начальство думало, что он "на посту", периодически выскакивает из землянки, выпускает осветительную ракету и делает маленькую очередь из пулемета вверх. В этом случае, "на бегу", удобнее всего из MG-34 стрелять именно вверх Небольшое отступление. Некоторые сомневаются, можно ли пулемет MG-34 считать станковым. Привожу цитаты из книги: Корниенко В.В. Оружие вермахта.-Новосибирск. Издательство "Инесс", 1992г. Книга, по сути, является дословным переводом немецких описаний и инструкций по их стрелковому оружию с подробнейшими иллюстрациями. Цитирую: "Германский пулемет МГ-34 являлся основным образцом пулеметного вооружения германской армии. Пулемет был принят на вооружение в 1934г. и использовался как "единый пулемет" (ручной, легкий станковый, зенитный и танковый)." - с.55. Далее: "При использовании пулемета как станкового или зенитного, он устанавливается на универсальный станок обр. 1934г. (сошка остается на пулемете)... При использовании пулемета МГ-34 как танкового с него снимается сошка,отделяется приклад, и пулемет в таком виде крепится на соответствующей установке танка." с.59. Пробыли мы в стрелковой роте часа 3. Взвод сидел в окопах со стрелками. Курили. Вели разговоры. Кое-кто решил вдремнуть (наверное, самый умный). Взводный наш был где-то в землянке у ротных офицеров. По-видимому полковое командование ожидало какого-то подвоха со стороны противника, и автоматчики были направлены для усиления нашей обороны. Другие 2 взвода нашей роты тоже находились на переднем крае. Немцы вели себя спокойно: Часто запускали осветительные ракеты и изредка пускали в небо светящиеся трассы пулеметных очередей. К такому поведеию немцев в темное время суток наши "передовики" привыкли и относились спокойно. Видно в планах наших полковых командиров что-то поменялось.По телефону ("нитке", как в обиходе говорили), поступила команда автоматчикам вернуться в свое расположение (т.е. находиться вблизи от командира полка). Ночь эта выдалась какой-то особенной. До этого ночи были почти такими же жаркими, как и дни. В эту же ночь стало сильно холодать (по летним, естественно, меркам). Пока шли к своим окопам, не чувствовали холода, а когда залезли в свои окопы, стали мерзнуть. Надо сказать, что пока мы были на переднем крае, прошел небольшой дождик. В окопах было сыро, плащ-палатки были сырыми. В сыром окопе, накрывшись сырой же плащ-палаткой пришлось изрядно надрожаться. Заснул уже под утро."
И ещё: "Хр-060 06.01.2002 Левее и сзади линии наших и ПТР-овских окопов, метрах в пятистах находилась небольшая рощица, сильно поредевшая в ходе боев (от бомбежек и артобстрелов). Ночью в нее,судя по производимому шуму, вошла большая группа наших танков. Всю ночь слышался шум работающих моторов и лязг гусениц. Какие-то маневры производились: танки шумели, двигались, но все это происходило внутри рощи. Надо полагать, дезориентировали немцев. Когда рассвело, танков в роще не стало, ушли. С восходом солнца на рощу налетели Юнкерсы (Ju-88). Бомбили ожесточенно. От рощи практически ничего не осталось. По-видимому целью были шумевшие ночью наши танки. Танки покинули рощу до этой бомбежки . Но там находилась наша пехота и артиллерия. Им досталось "по полной программе". Мы видели как там летели в воздух людские тела и их фрагменты, обломки пушек, части деревьев. Часть людей покинув свои окопы, пыталась спастись бегством из этой зоны. Некоторая часть бомб падала недалеко и от нашего расположения. Страшное было зрелище! Нашей авиации в это время не было видно. Сопровождавшие Юнкерсы (в качестве прикрытия) Мессершмидты (Ме-109) и Фокке-Вульфы (Fw-190) не встретив наших истребителей, принялись штурмовать наши окопы. Пришлось лежать на дне окопов, спасаясь от их крупнокалиберных пулеметов и пушек. Недаром рыли их глубокими! Несколько заходов сделали "мессера" и "фоккеры" по нашему расположению. Одновременно с обстрелами, сбрасывали на нас всякий металлический хлам, при своем падении издававший громкий свистящий звук - развлекались ребята-пилоты! Через некоторое время появились наши истребители и штурмовики. Штурмовики начали штурмовку немецких позиций. Немцы ожесточенно отстреливались. Снова появились их истребители. Завязались воздушные бои. То тут,то там падали сбитые самолеты - и наши и немецкие. Недалеко от нас загорелся подбитый наш истребитель. Летчик покинул самолет на парашюте. На нем горела гимнастерка. Он руками пытался сбить пламя, которое разгоралось. Вдруг всплеск огня, вспыхнули стропы. Летчик начал стремительно падать без парашюта. Высота была не менее 100 метров. Упал прямо у моего окопа. Я выбрался из окопа и пополз к нему. Из других окопов тоже вылезли несколько человек. Пилот был мертв. Достали из кармана его документы. На гимнастерке - орден Красного Знамени. Младший лейтенант. Фамилия - Цветков. Вот такая нелепая смерть. Пока в небе и на земле шла такая катавасия, на небе же стали сгущаться грозовые облака. Самолеты ушли. Вскоре начался ливень. Наши окопы быстро заполнились дождевой водой (мы располагались в самой низкой части долины). Немцы же находились на возвышенной части. Но и их тоже залило - с их стороны прекратился минометно-артиллерийский обстрел. Видны были на их стороне фигурки людей, копошившихся на поверхности - видно осушавших свои окопы. Но нам было не до них. Надо было свои окопы освобождать от воды. А они были довольно глубокими - метра два, не меньше. Так что и мы вылезли на поверхность и с поверхности вычерпывали воду из окопов. Каждый из своего. Ходами сообщения окопы еще не были связаны. Не рассчитывали долго здесь сидеть. Немцы на своей горе, повидимому, управились с водой быстро. Заняв свои осушенные окопы, начали лупить по нам из минометов. Пришлось нам сигать в свои окопы, полные воды. Хотя дождь прошел, но ручейки воды продолжали стекать в наши окопы. Ныряя (спасаясь от мин и их осколков) и выныривая (под водой долго не просидишь - дышать надо!) продолжали касками вычерпывать воду, которая по-немногу продолжала поступать. Все же вычерпали. Было около полудня. Солнце начало припекать. Земля быстро стала подсыхать. И тут на стороне немцев стали появляться грузовики с солдатами. Солдаты быстро покидали машины и скрывались в окопах. Наша артиллерия (вероятно, та что уцелела во время утренней бомбежки) начала обстрел немецких позиций. Судя по характеру и интенсивности (стрельба велась как-то вяло),огонь вела уцелевшая часть полковой артиллерии - 76-ти миллиметровые пушки. Крупная артиллерия молчала. Видно готовилась к чему-то. И тут началось! Шквальный артиллерийско- минометный огонь со стороны немцев. Над нашим передним краем - стена темно-серого дыма от многочисленных разрывов мин и снарядов. Из наших окопов все это было видно хорошо. Окопы нашего переднего края располагались в верхней части склона долины (балки). Немецкий передний край проходил по самому верху этой долины. Мы с ротой ПТР сидели в окопах практически на самом "дне" балки. Метрах в 100 сзади наших окопов находился НП полка. Там же, недалеко от НП находились позиции полковой артиллерии, полковой роты 120 мм минометов и другие полковые подразделения - рота связи, рота разведки и др. В общем народу на небольшом "пятачке" было густо. На какое-то время огонь немцев вдруг переместился с переднего края на место расположения полкового НП и соседствующие с ним подразделения. Судя по грохоту разрывов, там мало что могло уцелеть. Одиночные снаряды и мины ложились и в расположении наших (автоматчиков и ПТР-овцев) окопов. Доставали нас и осколки от разрывов в расположении НП. Так что нам редко приходилось выглядывать из окопов. А надо было посматривать в сторону немцев, следить за развитием событий. Явно, немцы вот-вот должны перейти в наступление. Сложно нам было вести наблюдение и из-за непомерной глубины наших окопов - постарались на славу! Копали для спасения от штурмовок немецких истребителей, не думая что придется занимать оборону. Настроены были только на наступление. Стоя ногами на дне своего окопа я, например, ничего, кроме неба не мог видеть. От макушки головы до бровки окопа было не меньше 10 - 15 сантиметров. Чтобы наблюдать за развитием событий, приходилось ногами упираться в верхнюю часть ножа малой саперной лопатки, прислоненной к стенке окопа, а своим задом (для частичной разгрузки), упираться в тыльную стенку окопа. Постреляв изрядно по НП, немцы снова сосредоточили огонь по нашему переднему краю. Уцелевшие остатки нашей пехоты начали выскакивать из своих окопов и бежать вниз по склону долины. Многие падали убитыми или ранеными. Появились немецкие танки. Много танков. Мы впервые увидели "Тигров". Среди разных типов танков и маневрировавших среди них (в небольших количествах) бронеавтомобилей и бронетранспортеров, "Тигры" выделялись своими размерами (самые крупные), а главное - желтым (песочным) видом с камуфляжными разводами. Все они двигались вниз по склону медленно, как бы ощупью, изредка постреливая в нашу сторону. Полоса разрывов мин и снарядов (немецких) начала двигаться впереди танков в нашу сторону. Так называемый "огневой вал". Чувствуем, как беда неотвратимо движется на нас. Мы сидим. Ждем, что будет дальше. Страшно, но терпим. Пехоты немецкой пока не видно. Сквозь просветы в дыму от разрывов видны фигурки перебегающих за танками немецких солдат. Наши соседи - ПТР-овцы стреляют из своих ружей по танкам. Видно, как то в одном месте, то в другом мелкие танки и колесные машины вдруг останавливаются . Судя по всему (артиллерия наша совсем замолчала - была, наверное, полностью подавлена) - это результат "работы" наших ПТР-овцев. За десяток минут, пока мы еще могли вести наблюдение за продвижением немецких танков, они подбили не менее полутора десятка мелких машин. Достоверно тогда стало известно, что один из расчетов (расчет - два человека) из своего противотанкового ружья подбил не менее 11-ти машин. Это наблюдали и считали наши автоматчики, находившиеся рядом с расчетом. Потом, после этих событий нас, уцелевших тогда, полковые политработники долго мучили расспросами, пытаясь узнать фамилии ребят из расчета. Но, к великому нашему сожалению, никто из нас их фамилии не знал. Повидимому, те кто их знал погибли, да и сам этот расчет, если не тогда, то позже тоже, скорее всего, погиб. Говорю это потому, что об этом подвиге вспоминали и после войны (на встречах ветеранов) и все время надеялись, что удастся все-таки установить их фамилии. Но так и остались они безвестными. Расчет, находившийся в соседнем с моим окопе, на моих глазах тоже подбил один легкий танк (из ПТРС - противотанковое ружье Симонова, более совершенное по сравнению с ПТР Дегтярева, но и более тяжелое - 32 кг, переносилось оно двумя человеками, 16-ти килограммовыми частями). Огневой вал при приближении танков к нашим окопам (что было в то время позади нас, мы в то время не ведали) вдруг прекратился. Стало очень тихо, зловеще тихо. Танки большой массой (в поздних источниках писалось, что их было более 200 единиц) продолжали медленно, как бы наощупь, двигаться по пологому склону в нашу сторону. Тут вдруг перед немецкими танками, непонятно откуда и как, появилась маленькая пушчонка, т.наз. "сорокапятка" (устарелая конструкция противотанковой пушки калибра 45 мм). Расчет успел сделать два выстрела чуть ли не в упор по "Тигру". Оба снаряда попали в лобовую броню танка. Видны были вспышки от взрывов. С танком ничего не случилось. Третьего выстрела расчет не успел сделать. Танк наехал на пушку и раздавил ее вместе с расчетом. Смелые ребята! Мы этот эпизод наблюдали из своих окопов. Судя по всему, между немецкими танками и нами никого из наших уже не оставалось. Последним из оборонявшихся впереди нас, через наши окопы пробежал страшного вида лейтенант. Горящие, выпученые глаза, искаженное ужасом лицо. Лохмотья вместо гимнастерки. Из брюк получились длинные трусы, свисающие лохмотьями, босиком, весь покрытый копотью. Похоже, что он тронулся умом. Видно, здорово досталось,бедняге! Судя по его виду, его контузило и ранило. Вдруг танки замедлили свое движение, потом и вообще остановились. Пропускали через свои порядки свою пехоту. Это происходило метрах в 100 (не более) перед нашими окопами. Немецкая артиллерия и их минометы прекратили стрельбу по нам, чтобы не поразить свою пехоту, приблизившуюся к нашим окопам. Мы сидим. Начали постреливать из своих автоматов по приближающимся немцам."
Хр-062 02.02.2002 Немецкие автоматчики двигались в направлении наших окопов короткими (даже очень короткими, не более 4 - 5-ти метров) перебежками. После каждой такой перебежки падали на землю и не поднимались для дальнейшего продвижения, пока их пинками не поднимал их командир (не могу сказать кем был этот смельчак - офицером или унтером). Действовал он напористо, солдаты долго не залеживались и по-немногу приближались к нашим окопам. Большинство из них зачем-то голову и плечи покрывали накидкой - одеялом. Одеяла имели в своем "багаже" практически все немецкие солдаты. Мне впервые пришлось наблюдать применение одеял в такой ситуации, поэтому и упоминаю об этом. Огня из своих автоматовони почти не вели. Мы же, "выныривая" периодически из своих окопов, стреляли "навскидку" короткими очередями по наступающим. При очередном "выныривании" автомат мой замолчал, кончились в диске патроны. Немцы уже были не далее метров 50-ти от наших окопов. Нервы напряжены до предела. Дрожащими (вернее, трясущимися) руками вытаскиваю из чехла, закрепленного на поясе, запасной диск. Вставляю его в автомат, высовываюсь из окопа, нажимаю на спусковой крючок, получился одиночный выстрел. Очередной патрон застрял в диске. Вытаскиваю диск, выталкиваю пальцем застрявший патрон. Снова задержка! Немцы приближаются. Этим диском с начала летних боев не пользовался, не возникало необходимости. Влага, пыль слепили между собой патроны, сообразил я. Ситуация! Мгновенная мысль - размочить патроны. Нужна вода (масленка в кармане пустая - масла всегда не хватало). Мгновенное решение - помочиться в диск, единственный выход. Помочился. Откуда и моча взялась! А немцы медленно, но приближаются. Вставляю диск. Нажимаю на спусковой крючок. Очередь в сторону немцев. При очередной попытке автомат снова заело. Вытаскиваю диск. Руки дрожат. Открываю крышку диска пытаюсь поправить перекос патронов. Срывается пружина. Патроны рассыпаются. Заряжать диск по-новому в таких условиях бесполезно, нет времени, а немцы совсем близко. Что делать? Царапаю на стенке окопа: "коммунисты не сдаются". На бруствере окопа у меня лежала противотанковая граната и котелок с недоеденной кашей. Котелок при обстреле улетел куда-то, а граната осталась. Достаю из кармана детонатор, трясущимися от напряжения руками вставляю его в гранату и готовлюсь взорвать ей себя и немцев. Немцы совсем близко. Начали кричать. Кричали на чистейшем русском языке. Крыли нас отборнейшим русским матом. В те времена мы всех русских, воевавших на стороне немцев, считали власовцами. Позже поняли, что это не власовцы, а отдельные подразделения русских в составе немецких частей. Состояние мое какое-то отрешенное. Жду развязки. И вдруг крик из нашей линии окопов: "автоматчики, слева по одному отходи!" Кричал самый старший из уцелевших командиров - помкомвзвода, старший сержант Малахов. Оценил обстановку, проявил инициативу, взяв командование на себя. Но какое там "слева по одному!". Выскочили из окопов все (уцелевшие) и сразу! Рядом со мною из соседнего окопа выскочил ПТР-овец, второй номер. Первый был убит. Ружье свое (32 кг) не бросает. Кричит мне, чтобы я помог ему его нести. У меня на шее висит нестреляющий автомат, в поднятой правой руке 2-х килограммовая противотанковая граната (в этой ситуации совершенно не нужная, так как ее бросать нужно из укрытия, а так она поразит бросающего). Левой рукой ухватил за ствол ружье, напарник мой держал ружье со стороны приклада. Чуть ли не лоб в лоб столкнулись с немецкими автоматчиками, оказавшимися у нас в тылу. Получилось так, что немцы были и впереди (метрах в 10-ти от наших окопов). и сзади (тоже не дальше 10-ти метров). Находившиеся сзади нас немцы бросились врассыпную. Видно наш вид на них подействовал. Находившиеся впереди немцы огня не открывали, боялись поразить своих. Мы с криками (скорее всего это было: "А-А-А-А...!") и автоматной стрельбой (у кого оставались в дисках патроны), таща за руки способных двигаться раненых своих товарищей, прорвались сквозь разбегавшиеся редкие ряды немцев. Хр-063 03.02.2002 Немного о танках и артиллерии. Когда со стороны немцев появились танки и др. бронетехника (броневички и бронетранспортеры) все наше внимание было обращено на них. Ждали со страхом их приближения. Наша артиллерия молчала, вероятно была подавлена немцами. Наши самолеты не появлялись. Наш передний край был разгромлен, вырвались оттуда единицы. Пропал без вести (скорее всего был убит) пулеметчик Буряк, с которым мы встречались накануне. Но танки не очень поспешали вперед, повидимому, мешали наши минные поля. А может они какие-то свои тактические задачи решали - периодически меняли направления своих перемещений. Огонь наших ПТР-овцев выводил из строя в основном броневички и бронетранспортеры. Мы видели фигурки людей у подбитых машин. Видели,как некоторые из подбитых машин немцы буксировали в свой тыл. Короче говоря, они не очень спешили вперед. Но, все равно, страх наш не проходил. Когда немцы вдруг остановили вблизи наших окопов свой "огневой вал" и перед нами неожиданно появились немецкие автоматчики, все наше внимание было переключено на них. В самый последний момент (это когда у меня возникли "проблемы" с автоматом) в расположении наших окопов начали рваться снаряды. Огонь велся из нашего тыла. Повидимому там считали, что наших здесь уже не осталось и это место занято немцами. Так что мы покидали свои окопы под артогнем нашей артиллерии. Наш противник тоже страдал от этого артогня и не так активно действовал против нас. Правда, стрельба велась небольшим количеством орудий, по площади, неприцельно. Так что мы почти без потерь от этого огня прорвались через окружившую нас группу немецких автоматчиков, в своем большинстве состоявшую из "власовцев". Пробегая мимо командного (или наблюдательного) пункта нашего полка, видели, какой разгром произвела немецкая артиллерия. Земля перерыта массой снарядных воронок. Масса трупов. Развороченные землянки. Разбитые повозки. Картина ужасная. Но нам некогда было разглядывать все это. Надо было оторваться от преследовавших нас немецких автоматчиков. За разбитым полковым КП (или НП), метрах в 150-ти в небольшой низинке, поросшей кустарником и редкими деревьями, повидимому, располагались тылы нашего полка. Брошенные кухни, разбитые повозки, трупы людей и лошадей. Судя по всему, кто был в состоянии двигаться, успели покинуть это место. Оставались раненые (лежачие) и около них медики (в основном женщины). Раненых было много. Лежали кто на носилках, кто на плащ-палатках, а кто просто на земле. Стоны, крики. Сзади нас немецкие автоматчики. Шум моторов их танков. Разрывы снарядов. Вид брошенных раненых и медиков нас так потряс, что мы даже остановились. Раненые понимали, что их бросили окончательно. Матерились, плакали, просили нас, чтобы мы их пристрелили, но немцам не оставляли. Медики молча продолжали выполнять свою работу и, судя по всему, не собирались покидать раненых. Мы понимали, что ничем не сможем им помочь. Это ужасно! Трудно выразить словами, что чувствовали мы, оставляя на произвол судбы (а вернее, немцам) этих людей. До сего времени не могу забыть этого печального зрелища! Бежим дальше. Вроде оторвались от немцев. Немного огляделись. Справа от нас траншеи (оставшиеся от немецких оборонительных сооружений - "Миус - фронт"), в них люди. По форме одежды - наши. Бежим в их сторону. Небольшое "стратегическое" отступление. Немецкая оборона нашими войсками была прорвана на сравнительно узком участке. По моим наблюдениям - не более 10 км (скорее всего -не более 5 - 6 км). В глубину наши войска продвинулись на 23 км (почему-то запомнил эту цифру). В прорыв были введены минимум войска двух армий - 5-й ударной и нашей - 2-й гвардейской. На слуху в то время у нас были еще 28-я и 51-я армии. Возможно, что одна из них (а может и обе) тоже находились в зоне этого прорыва. Наш полк (за всю дивизию не ручаюсь) был на самом острие прорыва. Впрыгнули в траншею. Отдышались. Разбрелись по траншее. Пошли разговоры. Выясняется: дивизия не наша. Решили немного передохнуть и отправляться на поиски остатков своего полка или своей дивизии. Разузнали, где находится их санрота. Отправили туда своих раненых ребят. С нами не было ни одного офицера. Командир роты (лейтенант Бокарев) скорее всего был на НП полка, а взводные вышли из строя (двое - по ранению, один убит), в начале боев. Осталось нас человек 15 (не считая командира роты, старшины и повара - с ними мы встретились позже) в том числе два помкомвзвода - старшие сержанты Тарасов и Малахов и два командира отделения - я (сержант) и сержант Сережа Перевозников. Прошло немного времени и остатки нашей роты и роты ПТР разбрелись по траншее. Со мной остались два моих солдата и второй номер со своим противотанковым ружьем. Решили немного передохнуть и потихоньку смываться отсюда на поиски своего полка.
Немцы вели нечастый артиллерийский и минометный огонь по тому месту, где находились и мы. И вдруг по этому же месту ураганный артогонь, т.наз. артналет. Очень неприятная вещь! Через несколько минут огонь прекратился, наступила тишина. И тут крики: "Танки! Танки!" Из балки, метрах в 300-х от траншей вылазит огромная куча танков. Наверняка значительно больше сотни. Много "Тигров", Т-1V и других поменьше. Началась паника. Крики, беготня. Появляется майор с пистолетом в руке. Кричит. Размахивает пистолетом. Пытается остановить покидающих траншею солдат. Видим, такое дело. Надо сматываться к своим (искать свой полк). Улучили момент, когда наводивший порядок майор повернулся к нам спиной. Мигом выскочили из траншеи и бросились бежать. Противотанковое ружье мы для обеспечения удобства переноски еще до этого события разобрали на две части. Нас было четверо, части ружья собирались нести по переменке. Успели отбежать на несколько метров. Майор заметил наше бегство, начал кричать, чтобы мы вернулись. Мы прибавили шагу. Он начал стрелять по нам. Все-таки удрали и без потерь, даже ружье не бросили. Пробежали метров 200 и вваливаемся в очередную траншею. В траншее - командир нашего, 70-го, полка, если память не изменяет, майор Ткаченко, наш ротный л-т Бокарев, часть наших автоматчиков, успевших раньше нас убежать из чужой части. Все в каком-то возбужденном состоянии. Полк практически погиб. Немцы резко повысили свою активность. С нескольких сторон лезут их танки, во-всю палит их артиллерия. Со стороны, чуть правее бывшей позиции, которую занимал наш полк, появилась еще одна группа немецких танков. Вдруг оттуда на большой скорости вылетает "Виллис" командира нашей дивизии генерала П.К.Кошевого. Когда машина с генералом оказалась почти рядом с нашей траншеей, командир полка выскочил из окопа и начал, размахивая руками, кричать в сторону генерала, чтобы он остановился. Но генерал на это никак не реагировал и, даже, не посмотрел в нашу сторону. Разъяреный командир полка командует: "Автоматчики, стреляйте по колесам машины!" Мы открыли огонь. Но машина с генералом, не снижая скорости, проследовала в сторону р. Миуса. Командир полка, не стесняясь нас, вовсю матерился, материл генерала, называя его трусом, бросившим свои полки. Нам было приказано выбираться к реке Миус, перейти на другую сторону и там искать остатки своего полка. Хр-064 04.02.2002 Судя по всему наши войска, вклинившиеся в оборону немцев, были разгромлены и кто как мог, выходили на свои исходные рубежи. Об этом писали и немцы в сбрасываемых с самолетов листовках. В них они довольно подробно перечисляли номера наших бригад, дивизий, корпусов и армий и не только пехотных, но и танковых и др. Мы, читая эти листовки удивлялись их информированности. Немцы, сообщая о разгроме наших войск, призывали прекратить дальнейшее бессмысленное сопротивление и сдаваться в плен. Не знаю, были ли случаи добровольной сдачи в плен. Из нашей роты во всяком случае никто не сдавался.Немцы в своих листовках сообщали об умопомрачительных размерах наших потерь убитыми и взятыми в плен. Счет шел на десятки и сотни тысяч. Хотя мы и не очень верили немецким листовкам, но то что мы в это время испытали и повидали, оптимизма нам не добавляло. Побили нас тогда крепко. Это происходило в последних числах июля 1943 г. на р. Миус в р-не населенных пунктов Дмитриевка (тут мы были), Мариновка и Куйбышево. После того, как наш командир полка дал нам команду выбираться за реку Миус (сам он с несколькими офицерами полка, в т. числе и нашим командиром роты, оставался в тех траншеях, где мы его встретили), мы группками, стихийно сложившимися при отрыве (бегстве) от немцев, двинулись по направлению к Миусу. Вечерело. Вот-вот начнет темнеть. Мы устали от событий дня. Уже больше суток ничего не ели. Мучила страшная жажда. А тут появилась возможность передохнуть (ударение на последнем слоге) в ночное время где-нибудь в какой-нибудь ямке или траншее. В то время, когда командир полка давал нам приказ выбираться за реку, ситуация в районе проходивших боев изменилась. Появились большие группы наших самолетов (штурмовиков Ил-2), принявшихся ожесточенно штурмовать немецкие войска (и пехоту и их танки). Со стороны немцев в воздух по нашим штурмовикам потекли многочисленные пунктиры (красного цвета) снарядов (20-ти мм) скорострельных зенитных пушек ("Эрликонов"). То тут, то там начали падать сбитые Ил-ы. Но штурмовка продолжалась с прежним ожесточением. Было видно как с земли поднимались столбы черного дыма - горели подбитые немецкие танки. Тут и артиллерия наша открыла интенсивную стрельбу по расположению. немцев. Видно, подтянули какие-то наши резервы. Но танков наших не было видно. Моя группа по-прежнему состояла из двух оставшихся от моего отделения солдат и ПТР-овца. Мы не успели далеко отойти от того места, где остались наш командир полка с офицерами. Встретили вырытую прямоугольную яму (наверное бывшее укрытие для танка или автомашины). Приняв во внимание начавшиеся активные действия наших штурмовиков и артиллерии и наступающую темноту, которые наверняка понудят немцев приостановить свое продвижение, решили остаться в этой яме до утра. А там будет видно, как поступать дальше. Продолжение следует... Жаль всё не успел скопировать... Дедушку то, уже не расспросишь...
Анкудинов воевал на Миусе и даже почему-то был записан погибшим. Дивизия, где он служил, на Миусе вела оборонительные бои. По поводу воспоминаний. Еще в 70-х годах прошлого века был издан сборник воспоминаний участников войны. Бывшие солдаты рассказывали о самых тяжелых, самых запомнившихся боях. Есть в книге воспоминания и Анкудинова, но про Миус там нет ни слова, все самое трудное, самое страшное у него начинается с 1944 года.
Сталкивался с таким,есть высокие коробочки,есть низкие.Так же есть с выдавлеными словами,а есть с бумажечкой наклееной.Вот к примеру http://reibert.info/forum/showthread.php?t=213928
В том то и дело,что на фото не видна высота банок,а бумажки изначально клеялись на все банки с допниками,включая банки с "клеймом". имхо.
Возможно такие допники не находились в ящиках а переносились отдельно, или у вас есть другое предположения что это может быть?
Банки с допзарядами имеют штатное крепление в минометном ящике. И крепится там 3 банки на ящик. WILLY VOGEL, Ваша банка туда не влезет никак. Размер не тот. Соответственно никакого отношения к этим ящикам она не имеет. Это Ваши личные фантазии или есть какое либо документальное подтверждение ?
Наконец-то нашел. Кого интересует воспоминания Анкудинова Евгения Петровича http://artofwar.ru/a/ankudinow_e_p/xroniki.shtml. Это стоит того, чтобы найти время и прочесть от начала и до конца.
Читать про бои на Миусе, конечно, интересно. Но это, скорее, художественное произведение, чем мемуары. В таком произведении для большего колорита, автор может прибегнуть к вымыслу. 2-я гвардейская армия была введена в сражении на территории Донецкой области 18 июля 1943 года. Армия вводилась в наступление на участке Степановка – Червоная Заря, ширина фронта около 8 км. Оба корпуса (1-й и 13-й ) боевые порядки построили во втором эшелоне таким образом, что на дивизию приходилось около 2 км. В бой вводятся 3-я , 49-я, 87-я, 33-я гвардейские стрелковые дивизии. 26 июля переходит в наступлении, бывшая до этого в резерве, 86-я гв. сд., но безуспешно. В течение нескольких дней дивизии армии вели бои на Миусском плацдарме, в районе западнее села Мариновка, хутора Сауровский, Гараны, восточнее Семеновского, Кринички, Калиновки (Григорьевки), но прорвать оборону противника им не удалось. 24-я гвардейская стрелковая дивизия (где служил Анкудинов) оставалась в резерве командующего армии до 30 июля и участия в боях не принимала. В боях с 18 по 27 июля 2-я гвардейская армия потеряла 23770 человек, в том числе убитыми до 5 тысяч. Наибольшие потери понесли 49-я гв. сд. – 4172 человека, 87-я гв. сд. – 3473 человека. В мехкорпусах были выбиты почти все танки – 276 из 350. 28 – 29 июля 1943 года началась перегруппировка войск с целью южнее сместить направление удара, но противник опередил и 30 июля перешел в контрнаступление передовыми, а с 31 июля основными силами с севера (Торез, Снежное) и юга (Семеновский, Кринички). На севере под удар попали части 221-й и 315-й сд. (5-я ударная армия), которые, не выдержав, отступили и открыли фланг 3-й и 33-й гв. сд. 2-й гвардейской армии. На южном участке части 86-й и 87-й гв. сд., хотя и понесли большие потери, но устояли, затем отступили по приказу. Развивая наступление со стороны Чистяково – Снежное в восточном направлении, противник западнее села Степановки окружил часть подразделений 3-й, 33-й, 86-й гв. сд. В течение двух дней соединения 2-й гвардейской Армии во взаимодействии с соседними армиями (5-й ударной и 28-й) , отражая атаки противника, отступали на восток, к Миусу, а 2-го августа сумели отойти за реку. Дивизии понесли большие потери, особенно 86-я гв. сд. – 6890 человек, 87-я гв. сд. - 6887 человек, 3-я гв. сд. – 6269 человек, 33-я гв. сд. – 5120 человек. Всего по армии потеряно с 18 июля около 49 тысяч человек, в том числе убитыми до 7 тысяч. (ЦАМО. Фонд 2 гв. А. – Оп.4885. – Д.217.-Л.81. –Ж.Б.Д. –Запись с 18.07. по 14. 09.1943 года.) 4 августа для Анкудинова Евгения Петровича бои на Миусе закончились. Он был ранен и отправлен в госпиталь. Но ошибочно был записан убитым и похоронен в братской могиле в селе Дмитровка.
Комрад, согласен с вами на счет "художественности" мемуаров... Потому как Аникудинов пишет что они штурмовали высоту 205 (четко указывает её название) немного севернее дмитровки, а укрывались на противоположном, обрывистом берегу миуса... Сколько смотрел разных карт разных лет, не находил я севернее дмитровки высоты 205... А берег севернее дмитровки, вообще, большей частью пологий... Просто в пылу событий обычный рядовой солдат не знал как общей картины так и, бывало, собственного местонахождения... Но, все же, для представления общей картины событий, и как указатели на какие либо не печатные факты, мемуары самое оно! С уважением.
кстати уважаймый Мурена, то что допники так же переносились в отдельных ящиках вы тоже можете найти на сайте предоставленном 7.92
звание не набивалось 2 стрелковая рота 184 пехотного батальона пополнения http://www.lexikon-der-wehrmacht.de/Gliederungen/InfErsBat/InfErsBat184-R.htm
Вот, на выходных, несмотря на погоду, снова смотнулись на Миус. Из находок - обычный военный хлам... Порадовала только "Гвардия". Правда сохран не ахти... но и на том, деду Хабарию спасибо.
энтузиасты вы ребята сейчас без джипа в полях делать не чего(((( кстати на 4 фото остатки магазина с ппш или я ошибаюсь?
