Старший техник лейтенант (это такое звание) 57 ГИАП Энрике Флорес погиб 27.12.1943 в воздушном бою с парой Ме-109 в р-не Марфовка-Керчь.
значит кто-то из них? 27.12.43 Ltn. Helmut Lipfert 6./JG 52 Airacobra 66 642: at 4.000 m. 12.04 27.12.43 Hptm. Gerhard Barkhorn Stab II./JG 52 Airacobra 66 64: at 4.000 m. 12.11
Это почти в самой восточной части Керченского полуострова, ныне, если не ошибаюсь, поселок Подмаячный, восточнее Керчи. Именно там и еще в районе Ёникале 2/3 ноября 1943г. высадился десант 56 армии.
Странный район боя - пос.Марфовка находится далеко от Керчи, на юго-запад, довольно глубоко на территории Керченского полуострова...Может, конечно, там возле Керчи другая деревня Марфовка была...?
Вышла книга А.Кузнецова "Большой десант. Керченско-Эльтигенская операция". Рекомендую всем, кто интересуется. Автор приводит много и немецких данных, в т.ч. по авиации и потерям, использовал, в частности, книги Барбаса о I./JG 52 и II./JG 52, х боевотя поименно почти не называет и почти без разбора воздушных боев. Но все ж очень подробное исследование, основанное на архивных данных.
Хотелось бы разобраться с боями в небе под Керчью 5 декабря 1943г. Немецкие истребители заявили 24 победы, хорваты добавили к ним еще 4. Зенитчики претендовали еще на 15 сбитых самолетов. Наши потери в воздушных боях: 5 истребителей (один из них разбился на в.п.) 1 Ил-2 (еще один совершил в.п. и был восстановлен) Потери истребителей 66 ИАП (на "Аэрокобрах"): - Камозин - Карпов (погиб) - Владыкин (разбил самолет при посадке, хотя в книге о Камозине говорится, что самолет был настолько изрешечен, что его просто списали) 979 ИАП (на ЛаГГ-3): - комэск Шумов (погиб) - замкомэска Карабеза (погиб) 43 ГШАП: Ил-2 (летчик Тихонов, стрелок Васильев) С потерями 66 ИАП вроде все ясно: если Камозина сбил Липферт, то на две другие "кобры" в том районе и в то время претендуют только два пилота - Карл-Хайнц Оттен и Ханс Эллендт Fw. Karl-Heinz Otten 6./JG 52 Airacobra £ S.W. Eltigen: at 50 m. Fw. Hans Ellendt 4./JG 52 Airacobra £ West-zipfel Kossa-Tusla: 200 m. Ltn. Helmut Lipfert 6./JG 52 Airacobra £ Ort Kossa-Tusla: Bodennähe С потерями 979 ИАП все сложнее. Все говорят про хорошую подтверждаемость побед Липферта, но в данном случае есть большие сомнения, даже если не сверять время его заявки и время вылета нашиз истребителей. Он описал победу над двумя Яками подробно: они не видели его, даже когда первый потерял крыло, второй лишь начал кружиться, не понимая, что происходит, пока сам не отправился вслед за своим ведущим. В книге Литвина "Я был воздушным стрелком" я нашел небольшое описание гибели наших летчиков: "Еще одна горькая весть: погиб командир эскадрильи истребителей Василий Петрович Шумов, наш дальневосточник, мастер воздушного боя. Он любил повторять: "Военных заповедей много, а главная, по-моему, одна: сам погибай, а товарища выручай".Именно так и поступил он в последнем бою. Летчик из эскадрильи Шумова Алексей Никулин рассказывал: — Шумов, Кулинич, Потанин и я прикрывали штурмовиков. Выполнили они задание, пошли домой. Мы — следом. А нам навстречу идут еще две группы "илов", прикрывают их две пары истребителей. Командует ими заместитель Шумова Кирилл Карабеза. "Илы" пошли в атаку, в это время на них напали "худые". Летчики Карабезы отбили все атаки, но немцы получили подкрепление. Тогда Вася Шумов приказал мне и Кулиничу продолжать сопровождать нашу группу штурмовиков, а сам с Потаниным вернулся, чтобы помочь Кириллу. Жестокий был бой, Карабеза погиб. Наши сбили тоже трех "мессов". Шумова подбили, он, раненный, еле управлял машиной, тянул к Таманскому полуострову. "Худые" пытались его атаковать, но прикрывал Потанин. Все зря. Упал Шумов в море... Погибли в одном бою и комэск, и его заместитель, а мы, летчики, все живы остались.." Тут речь совсем не идет о том, что пилоты могли быть атакованы внезапно, да и вообще летели вначале в разных группах. Вполне возможно, когда Шумов прибыл на помощь, Карабеза был уже сбит. Еще и тот факт, что комэск упал в море по поти домой говорит о том, что это не могли быть самолеты, сбитые Липфертом... Есть там, кстати, и описание гибели, видимо, единственного Ил-2, сбитого истребителями: "5 декабря группу на Эльтиген повел Ишмухамедов. Я летел с ним. Над аэродромом облачность была низкая, метров триста. Наверное, каждый думал, как бросать бомбы, если ниже четырехсот метров снижаться не рекомендовалось во избежание самопоражения. Надежда была, что в районе цели облака повыше. Так и оказалось: над проливом самолеты начали подниматься вверх. Впереди — Огненная земля. Над Эльтигеном вспышки взрывов и клубы дыма. Там "работают" другие группы наших "илов", истребители ведут воздушные бои. Тамерлан командует: — Противозенитный маневр! Атакуем группой с ходу! Пробиваемся сквозь заградительный огонь. Группа сбрасывает бомбы на танки и пехоту южнее поселка. Мне хорошо видны действия всей группы. Сбросив бомбы, Тамерлан направляет огонь эресов и пушек на зенитную батарею, давит ее. Мы на бреющем проносимся вдоль переднего края. Остальные — за нами. Несутся с огнем пушек и пулеметов. Вдруг самолет вздрагивает. В правой плоскости огромная дыра. Тамерлан выравнивает самолет. Мы уже над нашим плацдармом. У кромки моря — разворот, и снова на врага. Справа и слева шапки разрывов снарядов. И тут же как обрезало: зенитки прекратили огонь, в атаку устремились "мессершмитты". Мы все, стрелки "илов", ведем по ним огонь. Вижу такую картину: замыкающего из нашей группы Ил-2 атакуют два "месса". Стрелок ведет огонь по одному из них, я немедленно открыл огонь по второму. Один из "мессершмиттов", по которому я стрелял, отвалил в сторону, второй продолжал наседать, но я не мог достать его: Тамерлан маневрировал с размахом. Наконец и этот "мессершмитт" оказался в моем прицеле. Всего 100 метров! Я всадил в него очередь, "месс" перевернулся и упал в Чурбашское озеро. Тамерлан по СПУ: — Молодец! Следи за группой! — Все вроде на месте, но замыкающий, кажется, подбит. Снова команда Тамерлана: — Подтянуться! Сомкнуть строй! Мы летим на низкой высоте, а замыкающий и того ниже, вот-вот коснется винтом волны, идет прямо на баржу. Да, делает посадку на воду. Брызги — и смыкаются над "илом" черноморские волны. На аэродроме производят посадку только пять "илов". К нашему самолету подъехал на стартере командир полка. Тамерлан докладывает ему о выполнении задания, о том, как я сбил "месса" и что погибли Тихонов со стрелком Васильевым, замыкавшие группу. — Они не погибли! — воскликнул я.— Они сели на воду рядом с баржей, я видел! Их спасли!.. Зачем я посеял надежду? Очень уж хотелось верить... "
Странно получается. Липферт подробно описал, как сбил в этот одиноко летящего русского. Для этого ему пришлось выйти из группы без разрешения, за что он получил потом от Баркхорна небольшой нагоняй. А победу Баркхорн увидел, но не понял, кто ее одержал, и поэтому запросил по радио. Но сам ни на какие сбитые не претендовал... Опять Липферт что-то перепутал?
Кто знает, когда был тяжело ранен в бою К.Л.Карданов и В.Е.Потасьев из 88-го ИАП? Первый якобы спас разведчик Пе-2 и даже сбил один Ме-109 (по Быкову, не подтверждается), а затем сам был атакован и тяжело ранен в руку, хотя и дотянул до своего аэродрома. А по второму летчику вообще сведений нет. Никита, может, Вы поможете?
А вы заметили, что речь идет только о потерях 4-й ВА, а как быть с ВВС Черноморского Флота?? У них наверное точно тоже были потери..
Данные брал из новой книги "Большой десант". Насколько я понял, Кузнецов перечислил все потери в этот день (автор пользовался даными по соединениям как 4-й ВА, так и ВВС ЧФ), не называя, правда, какие потери понес тот или иной полк. Там указано следующее: "мессершмитты" сбили 1 Ил-2 (еще один совершил в.п. успешно), а также 4 истребителя (еще один разбился на в.п.). Зенитная артиллерия при заявленных 15 успехах сбила 4 Ила и 1 ЛаГГ, один Пе-2 и 6 Ил-2 были подбиты и сели на вынужденную (из них один разбился). А пофамильно...Это я сам, так сказать, "умозаключил". Прсто нашел в разных источниках. Вроде все сходится.
Да по мемуарам он свалил оба яка один за одним, однако записаны эти победы по времени так:7:25, 7:32. Между обеими победами промежуток 7 минут, что для воздушного боя очень не мало и если учесть этот момент Липферт возможно действительно имел дело не с Яками, а с ЛаГГ-3 из 979 ИАП. Вероятно Липферт, что то напутал с датами и описанный им первый бой с Яками 5 декабря произошел в другой день, просто спутал за давностью лет. Хотя вопрос по потерям ВВС ЧФ мне кажется еще не закрыт.
Потери ВВС ЧФ по "Хронике ВОВ" от 1949 г. С 9.26 до 14.15 при атаке Камыш-Буруна подбиты и сели на своей территории 3 Ил-2 из 8 ГШАП и 23 ШАП и 1 Пе-2 из 40 БАП. 2 Як-2 из 9 ИАП в 9.20 вылетели на контроль результатов к Камыш-Буруну и вели бой с 4 Ме-109, один Як-1 сбит. В 16.02-16.15 при штурмовке войск подбит зенитками и сел в районе станицы Благовещенская Ил-2 из 8 ГШАП.
Судя по времени вылета, Як был сбит или Липфертом или, возможно, Штурмом. Хотя Липферт-то два Яка записал на свой счет... Все равно получается, что многие заявки не подтверждаются...Например, того же Батца
Re: Помогите с инфо по боям над Керчью Это получается, что, возможно, в бою 16.11.1943 столкнулись сразу несколько асов:Батц и Баркхорн с немецкой и, по меньшей мере, Камозин с нашей стороны. Если, конечно, поверить описанию следующего боевого вылета немцев, данному в книге про Батца: "В первой половине дня 16 ноября самолеты 5-й эскадрильи стали выруливать на старт мимо многочисленных воронок от бомб. Но вел эскадрилью не Вильгельм Батц, а командир группы гауптманн Герхард Баркхорн. Лейтенант Гельмут Липферт, свежеиспеченный комэск-6, случайно находясь на окраине аэродрома, подмерзая и предаваясь своим мыслям, поднял ненадолго свою руку и помахал вслед взлетающим самолетам. Восемь истребителей «Мессершмитт» вскоре перелетели линию фронта у Керчи. Неплотный слой облаков с просветами находился на высоте приблизительно 3000 метров. При данных погодных условиях соединение советских бомбардировщиков, на появление которых ждали, в сопровождении находящихся сверху истребителей не должно было заставить себя ждать. Соблюдалось полное радиомолчание. Восемь пар внимательно смотрели на вражеские самолеты. Однако сначала дела шли не очень хорошо. Батц явно ощущал волнение, которое все увеличивалось – получиться ли все сегодня? Летя ниже приблизительно на тысячу метров, русские держали курс на линию фронта. Казалось, что они еще не заметили немецкие истребители. Через некоторое время самолеты обеих звеньев выстроились друг за другом в колонны и атаковали со стороны солнца. Вот самолет Батца, летящий во главе колонны, приблизился к одному из Яков из истребительного прикрытия. С каждой секундой дистанция сокращалась. Еще 200 метров, еще сто. Советский пилот продолжал лететь по курсу. Было почти 11.40 утра. С затаенным дыханием Батц сидел в хвосте Яка. Внизу в бледном свете ноябрьского солнца стремительно проносился ландшафт вокруг Керчи. Для несчастного, который сидел в кабине Як-1, оно будет еще светить всего несколько мгновений. Десятки пушечных снарядов впились в фюзеляж его самолета. Языки пламени вырвались из металла. Истребитель задрал нос, а затем в штопоре устремился вниз. Северо-восточнее Эльтигена он врезался в море. Вид пылающего самолета подействовал на группу советских истребителей как удар молнии. Друг за другом они покидали строй и ложились на обратный курс. Небольшие конденсационные следы появились на концовках крыльев, воздушный бой уже начался. Батц все еще смотрел на воду. Над местом падения образовался тонкий столб дыма. Тем временем, сам обер-лейтенант стал частью бешеной карусели из самолетов, не успев еще как следует привести в порядок мысли, чтобы ощутить подстерегающую повсюду опасность. Пилот другого Яка (видимо, все же "Аэрокобры"), который возможно хотел отомстить за гибель товарища, был не далек от своей цели. Вот он уже открыл огонь, однако Вильгельма полностью вернули к действительности даже не первые попадания в самолет. Это произошло только тогда, когда в небе сверкнул яркий факел, и промелькнувший самолет Баркхорна пролетел над объятым пламенем вражеским истребителем, который буквально за миг до этого сидел в хвосте Батца. Теперь у обер-лейтананта пот выступил одновременно с появившимся чувством страха. Рывком он потянул ручку управления на себя. «Мессершмитт» сделал вращение и, став на крыло, скользнул вниз. Баркхорн подошел сбоку, подкорректировал курс рулем направления и теперь летел справа. Взгляд, который он послал в сторону Вильгельма, говорил обо всем. А тот, которым ответил Батц, еще о большем. Однако для чувств и благодарности времени не было. Возможно, потом об этом перекинутся парочкой слов, протянутся руки. В следующий раз, быть может, у другого в хвосте появится опасность, как в этот раз у Батца. Но на этот раз размышлений с него хватит. Что бы было, если бы Баркхорн в последний момент не сбил «Аэрокобру»? На лбу у Батца застыли капельки пота, и снова дали о себе знать угрызения совести. На 1000 метров ниже шли пять советских бомбардировщиков СБ-2, истребительное прикрытие которых было занято сейчас в другом месте. Один Ме-109 как раз пошел вверх, в хвосте у него висел русский истребитель. «Мессершмитт» с шиканьем пронесся мимо и исчез в густом облаке. Это был самолет унтер-офицера Буххайта, который невредимым вернулся домой. Между тем, русские летчики стали снова собраться в группу. Они летели уже довольно низко, на высоте приблизительно 700 метров. Перекрестие прицела уже лежало на фюзеляже одной из Р-39 «Аэрокобр», которая летела справа. Трассеры из ярких точек направились в ее сторону. Однако снаряды не произвели какого-либо видимого эффекта. Ме-109 Баркхорна срезал угол и, пролетев прямо над кабиной самолета Батца, устремился к противнику. Оба гнались теперь за отбившимся от остальных советскому истребителю, который сразу после обстрела сделал вираж. Но прошли считанные секунды до того момента, когда трассирующие снаряды, выпущенные из «Мессершмитта» Баркхорна, в этот раз снизу не настигли цель. Сноп пламени вырвался с правой стороны мотора русского истребителя. Шатаясь, самолет изменил курс полета и с завывающим двигателем устремился навстречу земле. После этого оба «Мессершмитта» остались одни. Воздушное пространство было расчищено, и они полетели на базу. Интересно, первая или вторая "кобра" принадлежала Камозину?! Если первая, то, выходит, у него был шанс "завалить" Батца, которым он, к сожалению, не воспользовался...
Re: Помогите с инфо по боям над Керчью Возвращаясь к воздушным боям в районе Керчи 16.11.43. В первом вылете оба немецких летчика претендовали на три сбитых истребителя: один Як сбил Батц, две "Аэрокобры" - Баркхорн. После пополнения боезапаса и заправки топливом пара опытных немецких летчиков снова вылетела на задание. Вот как прошел их второй вылет в этот день: «Мессершмитты» стали быстро набирать высоту, находясь еще под легким слоем облаков. Им открывался широкий вид на линию фронта, Керченский пролив и Черное море. Неожиданно они увидели четверку вражеских истребителей, возвращавшихся на базу неплотным строем. Батц атаковал из превышения, пронесся мимо первого противника и промахнулся, выпустив короткую очередь из своего оружия. Но уже через несколько секунд он оказался рядом со вторым Як-1. Он увидел, что противник, заметив его, пошел вверх. Вильгельм стал преследовать противника и в результате неожиданного маневра оказался у того в хвосте. Открыв огонь, он увидел попадания в виде вздрагивающих огоньков пламени. Як-1 стал вращаться и перешел в штопор, потянув за собой длинный дымный след. Он разбился на земле, подняв огромного размера огненный гриб. Тем временем, Баркхорн вел бой с двумя Яками. Самолеты бешено кружились в небе. Батц нацелился на летящий справа, немного в стороне советский истребитель. Небольшой боевой разворот, полный газ, и он уже стал все ближе подходить к вражескому самолету. С дистанции приблизительно 90 метров Батц открыл огонь. Як-1 сразу же загорелся, а затем буквально взорвался в воздухе. Обломки посыпались на землю. Вильгельму Батцу удалось одержать свою 40-ю победу. Через две минуты Герхард Баркхорн сбил одного из своих из противников, и этот Як-1 стал его 182-й победой (В немецких документах проходит с примечанием «ohne Zeugen», что означает «без свидетелей», т.е., выходит, что данная победа не была подтверждена и занесена в официальный счет Г.Баркхорна). Оставленный в покое последний вражеский истребитель ушел пикированием. Русский пилот, вероятно, будет сидеть вечером в офицерском клубе в одиночестве. Баркхорн и Батц в этот день сбили по три советских истребителя". Выходит, в этот день Г.Баркхорн сбил нашего аса П.Камозина, а жертвой В.Батца, то ли в первом то ли во втором вылете, стал ЛаГГ-3 капитана Васильева С.Я. из 249 ИАП, не вернувшийся в этот день из боевого вылета. Хотя и Баркхорн, как мы видим, претендовал на сбитый Як. А что касается капитана Васильева, то это был довольно опытный летчик, который участвовал еще в советско-финской войне, имел на своем счету 5 сбитых немецких самолетов, был награжден двумя ореденами Красного Знамени и одним орденом Красной звезды .
Кажется, еще одним интересным днем было 25 ноября. В книге Г.А.Литвина «Я был воздушным стрелком», он, опираясь, как утверждается, на немецкие документы, упоминает следующий эпизод: «19 Хе-111 из состава KG55 были посланы для нанесения удара по целям на переправах через Керченский пролив. Их сопровождали 11 истребителей под командованием командира II./JG52 Г.Баркхорна. В донесении 55-й бомбардировочной эскадры указано, что их группа была атакована 20-ю русскими истребителями. Потери бомбардировщиков: два самолета сбиты, один произвел вынужденную посадку, один горел в воздухе – к дальнейшей эксплуатации непригоден, девять самолетов повреждены и требуют ремонта. Погибли 9 человек летного состава, в том числе командир эскадрильи.» Если это было на самом деле, то можно предположить, что эта группа немецких бомбардировщиков была атакована «Аэрокобрами» 66-го ИАП и 57 –го ГИАП, а также, возможно, ЛаГГами 249-го ИАП; наши истребители записали на счет не менее шести сбитых «Хенкелей». В итоге, даже не проверяя достоверность немецких заявок, заявивших кажется, всего три истребителя, можно утверждать, что счет в этот день оказался явно не в пилотов Люфтваффе.
Сомнительно, чтобы он немецкие документы читал. У Дириха в Хронике 55 эскадры за 25.11.43 упоминаются потери в 5 экипажах. Увы, он про самолеты не пишет, только про людей. На 3 машинах по раненому, на одной убитый - как видно самолеты повреждены, и только одна - экипаж пострадал полностью (убитый и 4 раненых, видимо сел на вынужденную).
Будем, по возможности, восстанавливать утерянные материалы В небе Керчи с тем же Баркхорном встречались еще и другие наши асы и Герои Советского Союза, причем для некоторых это заканчивалось печально. Пример тому, последний бой лейтенанта Ахмет-Хана Канкошева (по другим данным старшего лейтенанта Ахмед-Хана Канкошева), произошедший 28 декабря 1943г. Офицером штаба 42-го ГИАП в тот день была сделана следующая запись: «14.05 – 14.50. Четыре Як-1 – Горбунов, Канкошев, Печеный, Рубцов – вылетели на прикрытие плавсредств в Керченском проливе и действий своих частей в районе поля боя. Задание выполнили…С задания не вернулся Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Канкошев Ахмет-Хан Талович». В отечественных открытых источниках удалось найти два описания его последнего вылета, лишь немногим отличающиеся друг от друга. …Погода установилась, и по сигналу с командного пункта дивизии экипажи начали вылетать на прикрытие плавсредств в Керченском проливе и действий своих войск на участке Колонка-Аджимушкай-Маяк. Их было на этот раз четверо – Горбунов (18+1 победа к этому моменту), Канкошев (14+3), Печеный (17+3), Рубцов. Еще на пути к цели Рубцов отстал от группы, потерял ее и, пристроившись к группе из трех ЛаГГ-3, участвовал с ними в воздушном бою. Над полем боя Горбунов заметил большую группу немецких бомбардировщиков, уходивших на запад. В этом же районе сверху появились два Ме-109ф [конечно, это были Bf-109G], которые заходили в хвост нашей группе. Горбунов дал команду «Делай, как я» и резко развернулся. Во время разворота самолеты Канкошева и Печеного свалились в штопор. Огромными усилиями Ахмет-Хану удалось выровнять машину и изготовиться для атаки. Он видел, как самолет Печеного при выходе из штопора был атакован «мессером», и Николай на подбитом Яке со снижением ушел в сторону косы Чушка. Ахмет-Хан вернулся к своему ведущему, который гнался за подбитым Ме-109ф. В этот момент в наушниках раздался тревожный сигнал: «Веду бой – помогите!» Сигнал повторился. - Ахмет, слышал? - спросил Горбунов. - Слышал… - Идем на помощь! Они сделали левый разворот с набором высоты. И тут же увидели Як-1 с незнаком номером, на который навалились два «мессершмитта». Вместе, снизу и сзади, Горбунов и Канкошев внезапно атаковали ведомого фашиста. Ме-109 перевернулся через крыло и упал в море.¹ Горб унов догнал ведущего, дал по нему очередь. «Мессершмитт» сделал разворот, занимая такое положение, при котором солнце ослепляло советских летчиков. В лучах блеснуло длинное осиное тело, и Ахмет-Хан отчетливо увидел его белополосатый нос и цифру «21» на боку. Сердце вздрогнуло. А может, другой пилот? Нет, почерк был его старого знакомого₂. Чуть раньше он наблюдал, как ведущий «мессершмитт» атаковал истребитель, запросивший о помощи. Хищно разрезая облака, «21-й» налетел на Якк-1 сбоку, короткими очередями отсекая ему путь к отступлению, и, подходя совсем близко, бил по фюзеляжу. Ему удалось-таки поджечь Як-1, так и оставшийся неопознанным нашими летчиками. Атаки Горбунова заставили «21-го» оставить подбитый советский истребитель. Горбунов проскочил мимо него и напоролся на подошедшего сюда второго «мессершмитта» из первой пары, подбившей самолет Печеного. Иван бросился на него и в этот момент потерял из виду Канкошева, который – он это успел заметить – вел огонь по немцу, отогнанному от неизвестного Яка. … «21-й» делал отчаянные попытки, чтобы уйти от наседавшего на него советского истребителя. Дистанция между ними все сокращалась и сокращалась Очередь, еще очередь. Нет, не упустит его Канкошев. «Очко» уже сильно дымил и терял высоту. Внизу остались позади поля боя и передовые позиции немецкой пехоты. Совсем рядом разорвался зенитный снаряд. Канкошев резко взмыл вверх, стараясь вырваться из зенитного огня. По крыльям самолета и фюзеляжу Як-1 с №39136 ударили осколки, пронзили кабину и летчика. Но все же он успел заметить, как «21-й» врезался в землю на северной окраине Керчи. Это был последний радостный миг его жизни. Боевой путь героя прервался на 174-м вылете. ¹ Записан сбитый Ме-109 был записан только на капитана Горбунова. ₂ Канкошев, как утверждал автор, до этого не раз встречался в воздухе с Ме-109, нос которого , выкрашенный в ослепительно белый цвет, был расчерчен по бокам двумя желтыми полосками, на фюзеляже виднелась цифра «21», тоже окаймленная желтой полоской. «Мессершмиттом», якобы, управлял ас. В полку даже шутили, что «очко», как они прозвали немца, и Канкошев «неравнодушны» друг к другу. Последний абзац вообще вызывает удивление – кто мог все это придумать? Ведь Горбунов увидел Канкошева последний раз, когда тот атаковал Ме-109, и все, а дальше могло произойти все, что угодно, тем более, что по почерку наши летчики определили, что враг попался опытный. Видимо, в продолжавшемся бою, Баркхорн, к которому к тому времени могла придти помощь, расправился с Яком. Судя по всему, все неприятности в этом бою нашим истребителям доставил именно ас №2 Люфтваффе. 28.12.43 Hptm. Gerhard Barkhorn Stab II./JG 52 Yak-1 Ј Hafenbecken Kertsch: 4.500 m. 12.07 28.12.43 Hptm. Gerhard Barkhorn Stab II./JG 52 Airacobra Ј N. Baksy: at 4.500 m. 12.10 28.12.43 Hptm. Gerhard Barkhorn Stab II./JG 52 Yak-1 Ј Hafenbecken Kertsch: 3.500 m. 12.21 Получается, первый сбитый истребитель был Як Печеного, который все же не дотянул до аэродрома, а совершил вынужденную посадку, разбив свой самолет и получив ранение. Второй жервой Баркхорна стал то ли Як, то ли Кобра. Тут тоже нужно разобраться с потерями наших. Если Кобра, то значит кто-то из 329-й ИАД. Мне лично известны еще только две жертвы того дня – замкомэска 88-го ИАП ст.лейтенант Наумов Г.И. и Москалев Н.Г. из 790-го ИАП, оба летали на ЛаГГ-3. Боев это день было, по крайней мере, несколько, причем состоялся, по воспоминаниям наших ветеранов-штурмовиков, успешный налет на аэродром Багерово. Причем немцы заявили не менее семи сбитых Илов. Ну а наши истребители тоже «не постеснялись» в своих заявках – не менее 12 «мессеров»… К сожалению, потерь немцев у меня нет, помню только что, по данным выложенным тогда Н.Егоровым, немцы лишились трех Ме-109
Видимо, одним самых «черных» дней в период пребывания в Крыму осенью 1943 – весной 1944гг. для II./JG52 стало 10 января 1944г. В этот день группа лишилась не менее трех Ме-109 и трех пилотов: Uffz. Heinz Janssen, 4. Staffel – сбит в в.б. и погиб около 8 утра в одном километре сев. Катерлеза Fw. KarI-Heinz Otten, 6. Staffel – пропал без вести после боя с советскими истребителями, в который он вступил в 9.55 восточнее мыса Тархан. Ofw. Karl Dannecker – также пропал без вести после воздушного боя, в который он вступил около 11.50 в районе Булганака. И хотя наши летчики, разумеется, завысили свои успех как минимум в три с лишним раза, этот день они могли занести в свой актив. Было заявлено об уничтожении не менее 14 немецких бомбардировщиков, 10 «мессершмиттов» и двух Ю-52. Сами летчики Люфтваффе скромно отчитались о всего трех сбитых советских самолетов. Видимо, в этот день, когда войска Отдельной Приморской армии перешли в наступление на правом фланге вдоль побережья Азовского моря и высадили очередной десант (на этот раз у м.Тархан), после чего стали расширять свой плацдарм на Керченском полуострове, летчики 4-й ВА и ВВС ЧФ вели бои слаженно и организованно, а немецкая авиация сильно попрепятствовать действиям наших авиаторов не смогла. Интересно было бы установить авторство этих подтвержденных немецкими данными побед. Возможно, один из этих Bf-109 (а именно машину опытного Карла-Хайнца Оттена) сбил командир 6 ГИАП ЧФ М.В.Авдеев, записавший в тот день на свой счет два Ме-109. Уничтожение второго «мессера» в районе м. Мама Русская он описал в своих мемуарах: «Мы, истребители, прикрывали штурмовку. И все шло вроде бы хорошо, но едва под крыльями машин проплыло Мама-Русская, со стороны моря вынырнула четверка «мессеров». Нельзя сказать, чтобы облачность — десять баллов — благоприятствовала маневру. Во всяком случае, она была равным союзником и нам, и противнику. Угадать намерения гитлеровцев было нетрудно: они явно пытались отсечь истребителей от штурмовиков. Значит, вскоре появятся новые «мессеры». Вероятнее всего, они уже на подходе. Угадывать маневр противника к тому времени мы научились довольно точно. И дело тут не в какой-то раз и навсегда избранной немцами системе: среди них было немало первоклассных асов, всегда неожиданных в бою. Просто в характере каждого из нас необычайно остро выработалось то, что называют военным инстинктом, а еще точнее — быстротой, мгновенностью реакции на все, происходящее вокруг. Для тех, кто выжил в немыслимо жестоких боях за Севастополь, такая школа не прошла даром. И в этот раз машина была брошена наперерез «мессеру», возглавившему атаку. Сбить или заставить свернуть с курса ведущего — значит, по меньшей мере, расстроить маневр противника и выиграть время. А там — посмотрим. Видимо, это и называется военным счастьем: «мессер» неожиданно оказывается точно в прицеле. Бью с дистанции всего каких-нибудь тридцать метров. Немец был на вираже, и, удивительно, как мы не столкнулись. В какие-то доли секунды успел заметить, что два-три моих снаряда разорвались в кабине гитлеровца. Мой «ястребок» пронесся выше «мессера», едва не задев его. Гитлеровец пошел резко вниз. Первая мысль: «Обманывает». Уже не раз фашистские летчики в критических ситуациях уходили от нас таким маневром, имитируя свою собственную катастрофу. Бросаю и свой самолет в пике. Внизу — море. Вижу: гигантский столб воды взлетел в небо: «Ме-109» не стало». Не менее напряженной была обстановка в воздухе и в последующих два дня, в течение которых немцы обрушили на наши прорывающиеся части все силы. В воздухе опять разгорелись схватки. 11 января наши летчики претендовали на уничтожение не менее четырех Ю-87 и 9 Ме-109. Немцы опять были намного скромнее, снова заявив всего три сбитых краснозвездных самолета. В «Аэрокобре», сбитой Х.Липфертом, погиб летчик 66-го ИАП Иванов В.С., имевший на своем счету 3 личных победы и две – одержанные вместе с товарищами. 12 января советские летчики отчитались об уничтожении не менее чем 15 Ю-87 и 8 Ме-109. На это раз в документах II./JG52 снова встречаются упоминания о понесенных потерях, особенно досталось 6-му «штаффелю»: Uffz. Robert Hahn, 6. Staffel – был ранен в бою над плацдармом в районе м.Тархан в 6.20. На аэродроме Багерово ему была оказана медицинская помощь. Uffz. Ludwig Buchheit, 5. Staffel – был ранен в бою восточнее пос.Баксы в 6.50. Obfhr. Helmut Thomas, 6. Staffel – погиб в воздушном бою в 4 километрах севернее Керчи в 9.30. Летчики-истребители Люфтваффе заявили сбитыми не менее 9 советских самолетов, еще на два претендовали хорваты. Причем из истребителей немцы заявляли только Р-39 – видимо, после боев с летчиками 66-го ИАП и 57-го ГИАП. Снова понес потери 66-й ИАП: мл.лейтенант Владыкин А.В., атакуя немецкий бомбардировщик столкнулся, столкнулся с «Аэрокоброй» лейтенанта Конышева (по другим данным, Конюкова). Владыкин, имевший к этому моменту 5 личных и одну групповую победу, и Конышев погибли. Информации о других понесенных советскими пилотами потерях у меня, к сожалению, нет.
28.12.1943, Bf-109G-6, 140261, ws. 7, bruch ? Notlandung nach Luftkampf mit Il-2, Raum Kesy, Fw. Hans Ellendt - WIA. 4/JG52 28.12.1943, Bf-109G-6, 20749, bruch 50%, Bombenwurf, Bagerowo. II/JG52 28.12.1943, Bf-109G-6, 410286, ge.10, Bruch 85%, Notlandung infolge Feindbeschuss, Kamysch Burun PQ 66594, Uffz. Herbert Middeldorf - WIA. 6/JG52 Вообще, Иван, я бы Вам советовал систематизировать всю имеющуюся в наличии информацию и выложить одним текстом, скажем в ЖЖ для сохранности. Обновлять и открыть для комментов... Канкошева и Печеного действительно сбил Баркхорн, а Кобра была из 66 ИАП, летчик погиб.
Спасибо, Никита! Постараюсь как-то заняться, просто сейчас разбираю всю информацию по месяцам, чтоб потом систематизировать и выложить. Тем более, инфо стараюсь по возможности пополнять, например, сейчас пытаюсь выудить что-то стоящее из мемуаров Вольфрума.
Эту часть книги Вольфрума я решил разместить в данной теме, т.к. описываются события, связанные с боями Крыму. В начале февраля 1944г. я вернулся обратно на войну. Снова я поехал по железной дороге в Краков, вновь мне там в самолетном шлюзе передали новехонький «Мессершмитт», и снова я отправился на нем скитаться на восток. Этапы были мне знакомы еще с предыдущего года. После промежуточных посадок в Рейхсхофе, Проскурове и Николаеве я вновь приземлился в Крыму. Его тем временам практически отрезали от материка, Красная Армия прорвалась около него к участку севернее Перекопа, достигла устья Днепра и уже продвигалась к Одессе. Вместо того, чтобы вступить в кровавый бой за Перекопский перешеек, который позволил нам, немцам, за два года до этого прорваться на полуостров, советские войска высадились на Керченском полуострове и создали вначале два плацдарма, южный из которых нам удалось ликвидировать. Однако северный держался и медленно, но уверенно «прогрызал» себе путь на запад. Даже наш старый аэродром Керчь IV снова почти оказался в руках противника. Общее военное положение отражалось в Крыму как в микрокосмосе. И здесь Вермахт вел теперь войну на много фронтов, с такими же скверными перспективами как и везде. На севере он сохранял в виде Перекопского перешейка единственный, между тем, бесполезный способ наземного сообщения между Крымом и Украиной; на востоке, на Керченском плацдарме накапливались серьезные силы, а вдоль южного и западного побережья занятые немцами порты находились под постоянными ударами советских ВМС. Таким образом, для немецких Люфтваффе [разумеется, автор имеет ввиду для частей Люфтваффе, находящихся на полуострове] весь полуостров был единственной зоной боевых действий. В зависимости от задания мы перелетали во всех направлениях с одного аэродрома на другой, из Багерово под Керчью совершали вылеты против плацдарма на востоке, из Каранкута — против фронта вблизи Перекопского перешейка, а когда мы находились в Кунане или Саках, то пытались защитить от воздушных и морских ударов порты Ак-Мечеть и Евпатория. Время от времени мы постоянно(регулярно) возвращались на расположенный в центре аэр.Грамматиково. Красная Армия теперь уже не отступала от своих намерений. Она беспрерывно усиливала давление на земле и в воздухе. Наши боевые вылеты редко проходили без воздушного боя, а поэтому росло и число одержанных группой побед. Третьим после Вальтера Новотны и Гюнтера Ралля отметки в 250 сбитых достиг Герхард Баркхорн, Отто Фённекольд и Вильгельм Батц добились сотой победы каждый, Хайно Заксенберг, Хельмут Липферт и некоторые другие находились недалеко от трехзначного числа. Петер Дюттманн и я летали оба снова в 5./JG52 и имели приблизительно одинаковое количество побед. Это подогревали наше соответствующее честолюбие. Совершая вместе боевые вылеты, мы по очереди выполняли функцию ведущего пары, так чтобы каждый получал свой шанс на следующую победу. Если летали по отдельности, то внимательно следили за тем, чтобы другой со своим результатом не ушел слишком далеко вперед. Случалось, что тот из нас, кто не принимал участия в каком-нибудь определенном боевом вылете, снова запрыгивал в свой «Мессершмитт», чтобы вылететь к линии фронта и «посмотреть», не возвращается ли другой с новой победой. Таким образом мы друг друга растравливали. Когда Дюттманн в начале марта 1944г. одержал свою 40-ю победу, у меня их было 36. Можно принять это состязание за несломленный боевой дух нашей истребительной группы, но в конечном итоге оно оказалось ничего не решающим. Даже если бы каждый из нас сбил сотни противников — положение немецкого Вермахта в Крыму таким образом решительно бы все равно не изменилось. В кажущемся спортивном характере нашего соревнования мы не видели ничего варварского: как нам казалось, мы стреляли не в людей, а в машины. Если мы говорили о наших боях, то могли, например, сказать: я сбил МиГ-3, а не так: я убил русского. Возможно, потому что мы инстинктивно закрывали глаза на всю правду, чтобы душевно «забронироваться». Летчики-истребители всех ведущих войну наций смотрели на это таким образом. Конечно, в каждом самолете сидел человек, но у него были точно такие же шансы как у тебя самого решить бой в свою пользу. Если я побеждал противника, то я был свободен от личной ненависти. Я же совершенно не знал того другого. Он исполнял свой долг перед своей родиной как и я, и он сражался за свою жизнь как я. Если он проигрывал, то я был рад, если я его не убивал, а видел где-то поблизости от его падающей машины парашют. Вряд ли я знал кого-то из своих товарищей, кто чувствовал и думал иначе.
Дальше Вольфрум описывает случай со сбитым советским летчиком, фото с которым есть в его книге, а также в книге Б.Барбаса о II/JG52. Это фото размещал как-то А.Мёбиус на форуме, но после аварии на сервере, фото уже нет. Большая просьба к А.Мёбиусу снова разместить то фото в этой теме. Ну вот само описания того, данное Вольфрумом: Не всегда тот другой оставался неизвестным. В ходе одного из боев над нашим аэродромом Багерово я одолел один Як-7. Горящим он устремился к земле, а его пилот выпрыгнул с парашютом, и я наблюдал, как он медленно парил к земле. Когда купол далеко подо мной сложился, я передал его позицию нашей наземной станции, а вечером мы сидели в нашем казино друг напротив друга. Уже и раньше в гостях у нас бывал один или даже несколько советских летчиков одновременно. Если кто-то приземлялся недалеко от нашего аэродрома, то мы просили привезти его нам и принимали его у себя до его отправки в лагерь военнопленных. Порою это могло длиться несколько дней, и таким образом, у нас было достаточно времени, чтобы друг друга узнать. Большинство из нас действительно с интересом относились к этим противником. Нам хотелось знать, были ли они восточными недочеловеками, по поводу которых пропаганда вдалбливала нам в голову, что они словно разрушительный штормовой прилив из степей Азии пронесутся по Западной Европе, если мы не пойдем им навстречу. Мы хотели посмотреть им в глаза и что-нибудь о них узнать. Поначалу все они вели себя крайне необычно. Стоили только кому-то сзади пройти мимо них, как они тут же вздрагивали и втягивали головы глубоко в плечи. Сперва мы не могла объяснить себе такое поведение, однако наши переводчики выяснили причину. Дома им рассказывали, что немцы обычно избавлялись от своих пленных предательским выстрелом в затылок. Вера в то, что мы замышляем что-то недоброе, сидела глубоко в голове большинства из них. Однако, рано или поздно мы избавили их от страха перед нами; затем мы вместе ели, а когда «тормозной порог» был устранен окончательно, мы бодро болтали при помощи рук, ног и переводчиков обо всем, что интересовало именно молодых парней. Чаще всего речь шла об авиации. Советским летчикам было очень интересно познакомиться с нашими «Мессершмиттами», и когда мы позволяли им попробовать посидеть в самолетах, мы все время слышали от них, как тесно было им там по сравнению со своими машинами. Само собой разумеется, ни одному из них мы не позволяли полетать, даже если у кого-то желание было написано на лице. До линии фронта было всего несколько минут полета, и настолько сильным наше доверие все же не было. При этом далеко не все из них попадали к нам не по своей воле. Некоторые перелетали к нам сами. Они целыми и невредимыми приземлялись на своих самолетах на нашем аэродроме. Свидание с «моим» пилотом «яка» в Багерово было, таким образом, отнюдь не первой моей личной встречей с противником, и тем не менее, оно с первого мгновения отличалась от всех подобных, состоявшихся ранее. И дело было не только в том, что я впервые сидел напротив того, кого лично сбил я. Сначала по нему было видно, что он сильно волновался и был готов к худшему. Вместо выстрела в затылок он сразу получил от меня шнапса, чтобы заглушить немного шок от прыжка с парашютом. Затем мы, в кругу моих товарищей, начали друг с другом общаться. В этот раз мы не задержались долго на поверхностной непринужденной беседе. Я чувствовал: мы находились на одной «длине волны». Два летчика-истребителя, посланные на войну диктаторами, за которых, собственно говоря, не хотели сражаться, но были убеждены в том, что своей стране нужны их помощь. Мы сравнили наши карьеры, наши места как фронтовых летчиков и то немногое, что мы могли иметь общего. Удивленный он признал, что мы совершенно не производили впечатления тех бестий, которых ему описывали, да и он совершенно не походил на недочеловека. При других обстоятельствах мы, чего доброго, могли бы стать друзьями. Несколько дней спустя его забрали. Я о нем никогда больше не слышал и уже не помню, как его звали. Но наши тогдашние разговоры я помнил хорошо. Если этот сбитый Вольфрум действительно заявил как Як-7, сбитый им под Керчью, то получается описываемые действия имели место, видимо, 11.03.1944. Тогда, вероятно, есть возможность установить личность этого запечатленного на фото советского летчика-истребителя, если, конечно, наши специалисты нам в этом помогут.
