"Историки, спорящие о том, стоило или не стоило 6-й армии попытаться вырваться из кольца окружения во второй половине декабря, упускают из вида один очень важный психологический момент, а именно приближение Рождества. Ни в каких других войсках вермахта не готовились к Рождеству так тщательно, как это делали в осажденной 6-й армии. Вряд ли старательная подготовка к празднику может свидетельствовать в пользу того, что истощенные солдаты горели желанием совершить прорыв из окружения. Стремление отрешиться от жуткой реальности сыграло здесь такую же роль, как и культивируемая Гитлером идея об "осажденной, но неприступной крепости". Но и это не объясняет той одержимости, с какой солдаты 6-й армии ждали наступления Рождества. Приготовления начались задолго до того, как танковые дивизии Гота устремились на север. Уже в начале Декабря немцы начали помаленьку откладывать продукты, но вовсе не в плане подготовки к выходу из окружения, а [322] для рождественской трапезы и подарков друзьям. В одном подразделении 29-й пехотной дивизии зарезали последнюю вьючную лошадь, чтобы из ее мяса приготовить подарочные конские колбаски. Вместо еловых веток использовали пожухлую степную траву, а чтобы было совсем "как дома", из палок изготавливалось некое подобие рождественской елки. Подобные проявления сентиментальности ни в коем случае не являлись исключительной привилегией солдат. Эдлер фон Даниэльс, например, украсил блиндаж настоящей елочкой, на верхушку которой повесил фотографию своего ребенка. В письме к молодой жене Даниэльс поделился планами по поводу празднования Рождества, которое ему хотелось отметить обязательно по-немецки, пусть даже и в далекой России. "Каждый взвод превратился в подобие семьи. Радостно видеть, что в солдатской среде царит дух настоящего товарищества". В большом ходу были праздничные лозунги. Один из них вещал: "Дружба, скрепленная кровью и железом!" Изречение хоть и не несло в себе рождественского настроения, зато очень подходило к обстоятельствам. Основательнее всех к Рождеству готовился, пожалуй, врач 16-й танковой дивизии Курт Ройбер. Тридцатишестилетний Ройбер, теолог и друг Альберта Швейцера, был, помимо всего прочего, одаренным художником. Свой блиндаж он превратил в художественную студию и много и плодотворно работал, несмотря на тяготы и неудобства фронтовой жизни. Одну из картин, которая в настоящее время находится в кирхе кайзера Вильгельма в Берлине, Ройбер нарисовал на обратной стороне трофейной русской карты. Картина называется "Сталинградская мадонна" и изображает Богоматерь, нежно обнимающую младенца Иисуса. Подпись под картиной гласит: "Свет, жизнь, любовь". Закончив работу, Ройбер повесил картину на стену землянки, и каждый, кто входил в его жилище, восхищенно замирал на пороге. Многие начинали плакать. К величайшему смущению Ройбера (вероятно, ни один художник не был столь скромного мнения о собственном даровании), его блиндаж вскоре превратился в место паломничества, некое подобие святилища, куда солдаты приходили помолиться. То Рождество было отмечено несомненной искренностью душевных порывов и неслыханной щедростью. Один лейтенант раздал своим солдатам все, что у него было: сигареты, писчую бумагу, хлеб. "У меня больше ничего не осталось, — писал он домой. — И все же это Рождество — прекраснейшее в моей жизни". Многие преподносили своим товарищам сигареты и хлебные пайки в качестве подарков. Кто-то изготавливал безделушки из подручных материалов для своих друзей. Можно с уверенностью сказать: на праздник никто не остался без подарка. В сочельник командир батальона из дивизии Ройбера подарил солдатам, лежавшим в санчасти, бутылку шампанского. В тот самый момент, когда кружки были наполнены, снаружи взорвалась бомба, и все попадали на пол, расплескав при этом пенящийся напиток. Санитар тут же схватил свою сумку и бросился на улицу. Выяснилось, что взрывом убило одного человека, а четверых ранило. Этот инцидент испортил всем настроение, и праздник пошел насмарку. В довершение всех бед утром дивизия подверглась массированным атакам русских войск. В рождественскую ночь самой исполняемой была песня "Тихая ночь, святая ночь". Солдаты хриплыми голосами распевали ее в своих землянках при свете заранее припасенных свечных огарков. То там, то тут раздавались приглушенные рыдания. Все вспоминали своих близких и не могли сдержать слез. На генерала Штрекера, объезжавшего передовые позиции, это произвело глубочайшее впечатление. "Здесь, в пекле войны, звучит "Тихая ночь". Вот что значит настоящее солдатское братство!" — записал он в своем дневнике. Во время посещений передовой старшие офицеры не только ободряли солдат, но и делились с ними чем могли. Сержант-танкист после Рождества написал домой: "Командир дивизии угостил нас спиртом из своей фляжки и подарил плитку шоколада". На Рождество солдаты тех частей, которые не подвергались атакам советских войск, собрались у радиоприемников, чтобы послушать "Рождественскую программу радио Великой Германии". К их великому удивлению, диктор вдруг объявил: "В эфире Сталинград". А вслед за тем хор запел "Тихая ночь, святая ночь". Многие приняли это за чистую монету, но те, кто постарше, были крайне возмущены. Они посчитали эту жуткую инсценировку за обман, как их близких, так и всего немецкого народа. Геббельс уже успел провозгласить грядущий праздник "Рождеством немецкой нации", видимо, взывая к чувству долга и мужеству немцев, а возможно чтобы загодя подготовить народ к известию о сталинградской трагедии." (Бивор Энтони Beevor Anthony Сталинград)
«Сталинградская Мадонна» была написана немецким военным врачом (до начала Второй мировой войны — священником) Куртом Ройбером в рождественскую (по григорианскому календарю) ночь с 24 на 25 декабря 1942 года на куске советской географической карты. На холсте (оборотная сторона советской географической карты) изображена сидящая женщина (Богородица), прижимающая к себе и укрывающая своим широким платом младенца Иисуса Христа. Голова матери склонена к головке ребёнка, глаза закрыты. Правая рука Девы Марии оберегающим жестом прижимает к груди младенца, левая скрыта платком. Вокруг фигур надписи на немецком языке: «Licht. Leben. Liebe. Weihnachten im Kessel. Festung Stalingrad» — «Свет. Жизнь. Любовь. Рождество в котле. Крепость Сталинград» 13 января 1943 года «Сталинградская Мадонна» была вывезена из окружения на последнем самолёте в руках тяжелораненого полковника. Землянка, в которой была написана и некоторое время находилась картина, была уничтожена через неделю прямым попаданием бомбы (Курт Ройбер в это время находился в госпитале). В дальнейшем «Сталинградская Мадонна» была передана в Церковь памяти кайзера Вильгельма в Берлине, где находится и сейчас. «Сталинградская Мадонна» стала эмблемой отдельного санитарного батальона германского Бундесвера. В 1990 году икона «Сталинградская Мадонна» была освящена церковными иерархами трёх европейских городов, сильно пострадавших во время Второй мировой войны: настоятелем англиканского собора в Ковентри, епископом из Берлина и архиепископом Вольским и Саратовским Пименом (Хмелевским). Копия иконы находится в волгоградском католическом храме св. Николая (Волгоград) и широко почитается среди волгоградских католиков как икона «Дева Мария Примирения». (по материалам википедии)
Еще один источник, немецкая статья в интернете о рождестве 6 армии в Сталинграде в переводе: "Рождество 1942-го стало для Германии и ее солдат несравнимо худшим по сравнению с предыдущим: 6-я Aрмия была полностью окружена в Сталинградском "котле", потери были просто ужасающими. Но интересно отметить тот факт, что в ночь на сочельник небо над Сталинградом было озарено тысячами разноцветных сигнальных ракет почти до рассвета. Даже перед лицом смерти и на краю отчаянья люди продолжали верить и надеяться на чудо. Для большинства из них чудо так и не произошло. Далее приведен отрывок из воспоминаний Леопольда Штейдле "Встреча с мертвецами": "На возвышенном западном участке фронта окружения идут упорные бои за так называемый Казачий Курган, считающийся ключом кольца обороны. С него можно контролировать переправы через Дон. Борьба за эти высоты, за высоту 102, у которой погибли три немецкие дивизии, или за высоту 129, вокруг которой окопался мой полк, требует больших жертв. Как часто я пробирался от командного пункта полка в расположение моих рот! Днем и ночью, во время буранов, а также в тумане, когда ничего нельзя было различить уже за десять шагов. Если ехать на мотоцикле от Дмитриевки по пологому подъему, где все покрыто гладким льдом и путь преграждают похожие на дюны снежные сугробы, приходится включать малую скорость. Дорога разбита тысячами солдат, шагавших неуверенно, ощупью. Каждый, кто с трудом пробирается вперед, проходит мимо трупов, которые раньше лежали примерно в ста шагах южнее дороги. С каждым днем они оказываются ближе. Мертвые придвигаются к живым. Страшная картина. Снег, который сегодня, как саван, прикрывает трупы, на следующий день сметается леденящим ураганом, и трупы тянутся к небесам в позах, в которых их оставила жизнь. Поле, усеянное мертвыми телами, неописуемо страшно. С ужасом смотришь на обнаженные конечности, разорванные грудные клетки, сведенные судорогой руки. И каждый раз я не могу оторвать глаз от этого страшного зрелища - от мертвых лиц, совсем недавно беспечно юных, или солдат старших возрастов, вчера еще полных энергии. Теперь лица их застыли в скорбной гримасе и под густыми бровями остекленевшие выплаканные глаза. Во имя чего они приняли смерть, во имя чего бесцельно погибли? Никто не должен отворачиваться от этого зрелища. Никто не должен пройти мимо, и пусть гнетущие вопросы никому не дают покоя. Вот небесно-голубые мертвые глаза. Темной ночью линейный связной посветит фонариком, и они вдруг засверкают, напомнив о жизни. Однако не только ветер и погода меняют облик этого поля. Сами солдаты посягают на мертвых - друзей или недругов. Если идешь по полю смерти после наступления темноты, то видишь зловещую картину ограбления мертвых. Они, эти солдаты, еще стыдятся друг друга, и они грабят мертвых ночью. Вот мелькнули тени, пинающие мертвые тела сапогами или тянущие их за руки или ноги. То и дело загорается спичка, когда мародер закуривает сигарету. Вот двое или трое солдат пытаются стащить с мертвого сапоги. Это удается не сразу. Сапог ведь нужен целый, и они действуют ножом или топором, и нога вместе с сапогом отделяется от метвого тела. Они не отвечают на окрики, крадучись, они поворачиваются спиной и под покровом темноты бесшумно исчезают, ступая по трупам. Как-то я схватил одного из таких и забрал его с собой. Это солдат средних лет, по профессии приказчик, отец двоих детей. Он стоит передо мной, узкогрудый, худой. В кармане шинели кусок хлеба, пара смятых грязных сигарет, пропитанных талой водой, и сломанный гребешок. Все это он взял у мертвецов! Я отпускаю его..." Последующие три выдержки были написаны людьми, пережившими ужас Сталинградского окружения во время рокового Рождества 1942 года. "Прошедшие недели заставили всех нас вспомнить о всеобщем конце. Если бы мы не читали святое Евангелие и не думали о Рождестве в эти часы великих испытаний, то наверное повседневные трудности отбили бы всякое желание жить. У каждого из нас Рождество глубоко в сердце, оно как символ спасения, любви и жалости к человечеству. Не о чем другом даже и думать не удается. Но не смотря на все трудности мы будем просить Господа и предпринимать все усилия что бы нанести сокрушительный удар по атакующим нас недочеловекам. Ничто не может поколебать нашу веру в победу, потому что мы просто должны победить, если Германия хочет жить". "Я давно не получал от вас никаких известий... я ужасно тоскую. Сам давно собирался написать хоть пару теплых слов для своей семьи к Рождеству, но все время возникали какие то неотложные дела. Мы - люди, мы должны суметь пережить все это. Для меня самое главное что бы с вами все было хорошо. Не волнуйтесь за меня, со мной уже больше ничего не случится. Сегодня я молился Господу, и я попросил Его передать вам всю мою любовь и тысячу поцелуев - я буду любить вас до последнего вздоха. Нежно целую вас дети мои. Будьте счастливы и помните вашего отца". (Карл Биндер, 305 пехотная дивизия) "Накануне вечером, в хате, которая была все еще практически не повреждена, собрались одиннадцать солдат и тихо праздновали Святой День. Среди них были уже потерявшие всякую надежду и разочаровавшиеся, но были и выглядевшие вполне довольными. Это была довольно странная компания, собравшаяся праздновать день рождения Христа. В тот день на свете вряд ли был более скудный Рождественский стол, чем у нас. Еще вчера этот стол был ящиком для зенитных снарядов, а сегодня его накрыли серым кителем моего товарища, того, чьи глаза я закрыл в прошедшую пятницу в этой самой комнате. Я написал его жене письмо со словами утешения. Может Господь защитит ее". "Я читал моим мальчикам Рождественскую историю по Евангелию от Луки, главу вторую c 1-го по 17-й стих. Дал им черствого черного хлеба, символ святого причастия, тело истинного Господа нашего Иисуса Христа. Я просил Господа, чтобы он сжалился над ними и был милостив к ним. Я не стал говорить им ничего относительно пятой заповеди (“не убий»). Люди сидели на скамейках и слушали меня, их глаза казались неестественно большими на изможденных голодом лицах. Все они были молоды, кроме одного, которому был 51 год. Я очень рад, что мне разрешили утешить их сердца и придать им храбрости. Когда все закончилось, мы пожали друг другу руки, обменялись адресами, и обещали что, если хоть один из нас вернется живой, то сообщит родственникам как мы встретили этот Сочельник 1942-го". (неизвестный священник германской армии) "Сегодня унтерофицер сказал мне, что я не смогу поехать домой к Рождеству. Я попытался возразить и напомнить ему о его обещании помочь, но он направил меня к гауптману. А гауптман сказал мне, что многие также хотели бы поехать в отпуск и что они тоже обещали своим родственникам приехать на Рождество. Из нас никого и не отпустили, я лишь понял, что это не его личная прихоть, был какой то приказ. Еще гауптман сказал, что все мы должны радоваться что мы все еще живы, а долгий путь во время холодной зимы сулит немало перспектив погибнуть". "Дорогая Mария, ты не должна сердиться из-за того, что я не еду в отпуск. Я часто думаю о нашем доме и нашей маленькой Луизе. Интересно, может ли она уже смеяться? У вас есть Рождественская елка? У нас все как всегда, если мы не продвигаемся вперед, то это для нас прямо как отдых. Мне не хотелось бы писать слишком много о происходящем здесь, иначе вы станете кричать… иногда мне страшно и я начинаю думать что мы не увидимся больше. Хейнер из Крефилда сказал мне, что не стоит писать об этом, что это только пугает родственников. Но что поделать, если это правда!". "Мария, дорогая Maрия! Унтерофицер говорит что это будет последняя почта и что самолетов больше к нам не будет. Утешаю сам себя как могу, по всей вероятности с моим отпуском теперь уже точно ничего не получится. Если бы я только мог увидеть тебя еще хоть раз! Когда ты станешь зажигать свечи, вспомни о своем муже в Сталинграде"(неизвестный немецкий солдат)
Сам смотрел, очень понравилось. Чтобы поделиться линком пришлось зарегеться http://tfile.ru/forum/viewtopic.php?t=110461. Описание: Уникальная кинохроника и документальные свидетельства героев величайшей битвы Второй мировой. Более 60 лет назад Шестая армия вермахта капитулировала в Сталинграде. До сих пор эта битва освещалась с точки зрения одной из сторон. Но сейчас оставшиеся в живых ветераны, воевавшие по обе стороны фронта, вместе рассказывают о том, что же на самом деле происходило в Сталинградском котле... Сам давно смотрел, но помню ветерана кажется танковых войск вермахта, которые шли на помощь 6 - й армии. Он вспоминал то Рождество, как они понимая что не смогут помочь своим плакали по ту сторону окружения. Этот старик плакал и в кадре, говорил что каждое Рождество он вспоминает Сталинград... Вот, нашел онлайн http://www.1-film-online.com/?p=3544
