МАННЕРГЕЙМ, КАРЛ ГУСТАВ ЭМИЛЬ (Mannerheim, Karl Gustav Emil) (1867-1951), финский государственный и военный деятель, маршал (1933). Родился 4 июня 1867 в Вильнясе близ Турку в семье потомственных дворян шведского происхождения. Окончил Гельсингфорсский университет (1887) и Николаевское кавалерийское училище в Санкт-Петербурге. Был зачислен в кавалергарды. До войны с Японией 1904-1905 ничем не выделялся среди русских офицеров, разве что представительной внешностью и умением держаться в седле, о чем свидетельствует и длительный срок между получением званий поручика (старший лейтенант) (1893) и штабс-ротмистра (капитан) (1901). За год боевых действий в Маньчжурии был трижды удостоен боевых наград и произведен в полковники. Во время Первой мировой войны воевал в Галиции, командовал кавалерийской дивизией. На втором году войны за умелое командование и храбрость был произведен в чин генерал-майора. С началом революции в России вернулся в Финляндию, где разразилась гражданская война. 16 января 1918 Сенат назначил его главнокомандующим финской армии. После фиаско с избранием марионеточным королем Финляндии германского принца Фридриха Карла Гессенского Маннергейм с декабря 1918 по июль 1919 исполнял обязанности регента Финляндии. 17 июля 1919 Финляндия была провозглашена республикой, но на состоявшихся вскоре президентских выборах Маннергейм потерпел поражение. В 1931 он был назначен председателем Совета государственной обороны, с 1933 занимался строительством полосы железобетонных и гранитно-земляных пограничных укреплений на Карельском перешейке, названных его именем. В начавшейся в 1939 советско-финляндской войне лучшего главнокомандующего для финляндской армии, чем бывший царский генерал Маннергейм, трудно было найти. Его оборонительная тактика была выше всяких похвал, но советские войска, обладая подавляющим численным превосходством и мощной артиллерией, прорвали линию обороны Маннергейма. Война окончилась поражением Финляндии, и 12 марта 1940 в Москве был подписан мирный договор. После установления мира Маннергейм стал президентом, однако незадолго до вступления Финляндии в войну против СССР на стороне Германии оставил этот пост и возглавил вооруженные силы. В августе 1944 вновь был избран президентом; сумел добиться сохранения Финляндией своего суверенитета. В 1946 ушел в отставку. Умер Маннергейм в Лозанне (Швейцария) 27 января 1951. Очень интересуют фотографии и ссылка на мемуары!
Мемуары эти , конечно,ценные , но написаны так тягомотно,что я эту небольшую книжку еле осилил. Хотя может перевод подгадил.
Ответ: Re: Фельдмаршал Карл Маннергейм Николай II короновался в Москве 26мая 1896 года. В процессии Карл Маннергейм шел перед имперской парой. слева-направо 1-процессия коронации 2,4- Карл Маннергейм 3-памятник Карлу Маннергейму в г.Хельсинки
Ответ: Фельдмаршал Карл Маннергейм меня повеселило в его биографии, что когда он добрался во время своего азиатского путешествия до Далай-ламы то умудрился подарить ему браунинг! Это далай-ламе то, отрицающему в принципе любое убийство и вообще противнику насилия! когда тот намекнут Маннергейму на это, тот ответил, мол сейчас грядёт такое время что и вам может понадобится
Здесь можно добавить, что Маннергейм до конца жизни держал в своём кабинете портрет Николая II, подчеркивая тем самым, что он не изменял присяге, данной Российской империи. А в 1944 году переговоры с Маннергеймом по неофициальному каналу вёл его старый сослуживец и приятель по русской армии, генерал-лейтенант РККА, граф Алексей Алексеевич Игнатьев.
Вот еще, на мой взгляд, несколько интересных фактов: - Необычный разговор произошел у Маннергейма со Ждановым, назначенным в 1944 году фактическим главой Финляндии. Когда Жданов прибыл в дом Маннергейма, то обратился к барону со словами: «Ваше высокопревосходительство». Идущие сзади офицеры НКВД оторопели. А Жданов продолжал: «Я служил под вашей командой в артиллерии 12-й кавалерийской дивизии, которая входила в ваш корпус». Услышав об этом, Маннергейм тут же предложил: «Ну что ж, пойдемте ко мне в кабинет, выпьем». - у Маннергейма и советского полпреда в Стокгольме Александры Коллонтай был общий личный врач - шведка Нонна Шварц. В 1943 году ей приходилось беспрерывно курсировать между двумя высокопоставленными больными, чьи страны находились в состоянии войны. - Сталин (несмотря на то, что Маннергейм здорово потрепал Красную армию в 39м году и выступил на стороне Германии) относился к фельдмаршалу с симпатией, и, когда союзники согласовывали между собой список военных преступников подлежащих суду на Нюрнбергском процессе – Сталин лично вычеркнул из этого списка фамилию Маннергейма. - сразу три государства считают Маннергейма своим национальным героем (Россия, Финляндия и Швеция)
Читал перевод воспоминаний фельдмаршала, искал отдельно информацию, но так и не нашел. Камраден! Подскажите пожалуйста за какие конкретно подвиги генерал-майор русской императорской армии получил два железных креста от кайзера? Я так понимаю, дело было в 1918-м году, когда финам помогал немецкий экспедиционный корпус. С уважением Gebirgerfahren.
Добрый день жителям форума! Меня зовут Павел, я к вам с просьбой о помощи. Прошу прощения, если пишу не там, где следует. Очень нужна информация по костюму Маннергейма, который вот на этом фото. (ч/б фото) А точнее, как все это выглядит в цвете? Нашел в сети раскрашку (цветное фото) вроде все понял, но не ясно какого цвета полосатая лента, которая идет с левого плеча. И если кто-то вдруг в курсе, какие у него ордена и награды? Заранее спасибо! Буду рад любым советам и ответам.
Маннергейм,полковник русской императорской армии. Польша, 1909 г. Здесь с вынужденным союзником. 4 июня 1942 г. PavelE, про награды маршала вроде всё есть в литературе.. Навскидку Анна, не помню какой степени, РК с ДЛ, ЖК-1, ну и "Крест Маннергейма": Музей Маннергейма http://www.mannerheim-museo.fi/
Интересная статья о Фельдмаршале Карле Маннергейме "Личность: Промчавшийся через звезды", журнал Братишка. http://bratishka.ru/archiv/2009/2/2009_2_16.php
На днях подарили мне данную книгу. Весьма интересно. "Маннергейм был шестым президентом республики, единственным маршалом армии, вторым регентом, главнокомандующим в трёх войнах, руководителем финского Красного Креста, исследователем Центральной Азии... Участвовал в русско-японской войне, а во время Первой Мировой командовал русским армейским корпусом... Был великолепным наездником и охотником, законодателем этикета и моды, писателем, одним из самых статных, обходительных и образованных людей своего времени"
Финский маршал Карл Маннергейм и Адольф Гитлер на встрече в Финляндии, на праздновании 75-летия Маннергейма. Ну, если официально, то барон Carl Gustaf Emil Mannerheim. А если в быту, то Густав. Маннергейм Гитлеру пистолет-пулемёт Suomi M/31 конструкции Аймо Лахти подарил. Во время второй мировой войны, когда Маннергейм руководил правительством Финляндией, финские войска в наступлении на Ленинград не участвовали, авиация налеты на город не осуществляла, артиллерия город не обстреливала. Может это потому, что Ленинград был городом юности и молодости финского маршала? И кстати, Маннергейм очень ценил орден Святого Георгия 4-й степени, которым был награжден от имени Николая-2.
Президент Финляндии Кюёсти Каллио с фельдмаршалом Карлом Густавом Эмилем Маннергеймом на железнодорожном вокзале в Хельсинки 19 декабря 1940 года. За ними в темном костюме — президент Республики Рюти. С левой стороны от Маннергейма — начальник Генерального штаба, генерал-лейтенант Эрик Хайнрикс. За Каллио частично виден его адъютант, полковник Паасонен. Каллио подал в отставку несколько дней назад из-за плохого состояния здоровья и собирается покинуть свой дом. Правая рука Каллио была парализована после сердечного приступа в августе. Через несколько секунд после того, как была сделана фотография, Каллио получил второй сердечный приступ и умер (по одной из версий — на руках у Маннергейма). Маннергейм на шесть лет старше Каллио, а на фотографии может дать лет 20 форы последнему.
Неплохая статья в тему: — Барон, государь примет вас. — Дежурный генерал-адъютант, взявшись за ручку двери, пристально посмотрел на статного, с безупречной выправкой полковника. — Только прошу: будьте кратким. Время аудиенции — двадцать минут… Они проговорили несколько часов, расставшись лишь после того, как император, взглянув на часы, заторопился на ужин. «Александра Федоровна не любит опозданий», — смущаясь, произнес монарх. Прощаясь, он поинтересовался дальнейшими планами полковника. — Я готов выполнить любую миссию, которую Ваше Величество возложит на меня. Но, признаюсь, с большей охотой принял бы под командование один из полков доблестной русской кавалерии. Думаю, в ближайшее время смогу быть наиболее полезным именно в этом качестве. Император обещал подумать. На этом они расстались: последний русский царь Николай II и полковник Карл Маннергейм, только что возвратившийся из экспедиции в Китай, организованной российским Генеральным штабом. Точнее говоря — русской военной разведкой… С 1809 года территория Финляндии на правах автономного протектората входила в состав Российской империи. Не удивительно, что в XIX веке отпрыски самых родовитых дворянских фамилий этой страны связывали свою судьбу с русской военной службой. Не стал исключением и третий сын графа Карла Роберта и графини Элены Маннергеймов, появившийся на свет 4 июня 1867 года в родовом имении Лоухисаари. Графский титул унаследовал старший брат. Карл Густав Эмиль, родившийся позже и потому ходивший «лишь» в баронах, пятнадцатилетним отроком был зачислен в Финляндский кадетский корпус, а в 1887 году стал юнкером Николаевского кавалерийского училища. Рубака он был отменный. К тому же, помимо безупречной выправки и твердой руки, имел светлую голову, не говоря уже о безупречном воспитании и самых изысканных аристократических манерах. Все это вместе взятое гарантировало Карлу блестящую карьеру. Его офицерская служба должна была начаться в рядах кавалергардов. Но в год производства Маннергейма в корнеты вакансий в элитном полку русской гвардейской кавалерии не оказалось. И в 1889-м барон, нимало не расстроившись, отправляется в Польшу, где в предместьях Варшавы квартирует 15-й Александрийский драгунский полк. Кавалергардом ему довелось стать лишь через два года. Вернувшись в Петербург, Карл Густав, в отличие от многих своих сверстников из тогдашней «золотой молодежи», не бросается в кутежи, попойки и прочие гвардейские увеселения, а с головой окунается в службу. И науку. Достаточно сказать, что барон самостоятельно в совершенстве овладел несколькими иностранными языками, регулярно посещал лекции по истории, языкознанию и археологии в Александровском университете. Возможно, именно тогда на него впервые обращают внимание и начинают приглядываться в разведотделе российского Генштаба. В 1886 году во время коронации Николая II поручик Маннергейм не просто находится в эскорте императора, подобно другим кавалергардам, а исполняет обязанности ассистента самодержца всероссийского в наиглавнейшем ритуале в судьбе любой августейшей особы. В 1903-м барон временно оставляет строевую службу: он, обладавший, помимо прочих достоинств, врожденным талантом наездника, переводится преподавателем верховой езды в Офицерскую кавалерийскую школу. На манеже его и застает известие о начале войны с Японией. И Маннергейм тут же пересаживается из инструкторского седла в боевое, отправляясь добровольцем из столицы на Дальний Восток. К слову сказать, явление это было массовым среди русского офицерства: согласно некоторым архивным документам рапорта с просьбой о добровольном переводе из гвардии и западных военных округов на «сопки Манчжурии», даже с понижением в должности, в первые месяцы подали почти 40 тысяч офицеров и генералов. Не для всех из них в действующей армии нашлись штатные вакансии. Поэтому были случаи, когда специально «под добровольцев» командование формировало нештатные подразделения. Одно из таковых — дивизион конных разведчиков, вошедший в кавалерийскую группу генерала Мищенко, — и возглавил барон Карл Густав Эмиль Маннергейм.
(Продолжение) Офицеров в дивизион он подобрал себе под стать. Первой сотней командовал граф Стенбок-Фермор, сменивший шитый золотом красный доломан и отороченный мехом чернобурки ментик лейб-гусара на невзрачный походный казачий кафтан. Вторую принял граф Велепольский. В 1902 году он вместе со Стенбок-Фермором участвовал в секретной русской военной экспедиции в Абиссинию, так что высокородным аристократам было о чем вспоминать на бивуаках. Третью и четвертую сотни дивизиона возглавляли соответственно князь Гудиев и граф Радзивилл, тоже старые соратники по оружию: боевое крещение они приняли несколько лет назад на юге Африки, где на стороне буров добровольцами сражались против англичан. Но это были не беспринципные авантюристы и искатели приключений, а истинно русские офицеры с устоявшимися понятиями о чести и доблести. К тому же, как было отмечено выше, с боевым опытом полупартизанской войны и организации длительных кавалерийских рейдов. Не мудрено, что скоро слава о лихих делах конников генерала Мищенко и его разведчиках, возглавляемых бароном Маннергеймом, долетела до Петербурга. Этому способствовали не только официальные реляции, отправляемые штабом дальневосточного наместника, но и статьи военного корреспондента есаула Краснова: Петр Николаевич, сам природный казак в шестом поколении, был частым гостем у отважных кавалеристов… Через год войны Карл Маннергейм за мужество и отвагу был произведен в полковники, не имея штатной должности, соответствовавшей этому званию. Числился он тогда «по 52-му Нежинскому драгунскому полку». Увы, доблесть и мужество отдельных офицеров и солдат могут повлиять на исход боя, но не на ход кампании в целом… ВОЙНА была проиграна. Из того жестокого поражения следовало извлечь уроки и сделать выводы. Один из них заключался в следующем: русское военное руководство практически ничего не знало о географических и природно-климатических особенностях того региона, в котором происходили боевые действия. Отсюда — неспособность организовать снабжение войск, отсутствие экипировки, соответствующей азиатской природе. И еще многого другого из того, что касалось тылового обеспечения армии. Об изучении особенностей менталитета местного населения, выстраивании правильных отношений с ним для поиска возможных союзников или тех, кто как минимум будет соблюдать нейтралитет, вообще говорить не приходилось. В общем, русскому Генштабу позарез необходимо было иметь самую полную и разностороннюю информацию о том, что из себя представляют северные и центральные провинции Китая, которые в будущем могли стать театром военных действий. И на которые, пользуясь победой в прошедшей войне, стремительно распространяла свое влияние Страна восходящего солнца. В открытую проявлять интерес к этим территориям русским было не с руки: японцы могли запросто приструнить недавно битого соседа. Да и в Туманном Альбионе — извечном арбитре международных отношений, всегда бдительно следили за любыми попытками проникновения русской военной разведки в Азию. Дергать за усы британского льва тоже не хотелось. Так что выход был один: организация тайной экспедиции под легендой, которая ни у кого не вызовет подозрения. И возможность для снаряжения таковой скоро появилась: в феврале 1906 года российское Министерство иностранных дел обратилось в военное ведомство с просьбой помочь в снаряжении экспедиции Парижского университета, которая собиралась через русский Туркестан достичь центральных районов Китая. Возглавить экспедицию должен был ученый с мировым именем Поль Пеллио, прославившийся тем, что за несколько лет до этого отыскал остатки Каракорума — древней столицы хана Угедея, сына Чингисхана. О том, кто во французской экспедиции может достойно представить российские интересы, в Генштабе долго не гадали. Во-первых, полковник Маннергейм был лично знаком с господином Пеллио: они состояли в научной переписке по вопросам истории древнего Востока. Во-вторых, двоюродный брат Карла граф Эрланд Норденшвельд к этому времени уже составил себе определенное имя в научных кругах, занимаясь этнографическими исследованиями племен Южной Америки. Так что стремление Маннергейма заняться аналогичными изысканиями в Китае и его появление в тех краях можно было запросто выдать за «семейное дело». В-третьих, в пользу кандидатуры полковника говорило все его безупречное прошлое. 20 марта 1906 года Маннергейм был вызван к начальнику Генерального штаба генерал-лейтенанту Федору Палицыну. В присутствии начальника 2-го (Азиатского) отдела генерал-майора Васильева барону было сделано предложение принять участие в китайской экспедиции Парижского университета, в общих чертах сообщено о тех надеждах, которые русская разведка возлагает лично на него, и даны сутки на размышление. На следующий день Карл Густав доложил о своем согласии и попросил два месяца на подготовку. Сроки были утверждены, и барон вместе с офицерами Генштаба приступили к детальной проработке легенды, маршрута, экипировки и прочих вопросов необычного путешествия, которое могло затянуться не на один год.
(Продолжение) Сделать предстояло очень многое. В экспедицию официально отправлялся не полковник русской армии, а частное лицо — скучающий аристократ, вступивший после войны в Финно-угорское общество, озаботившееся созданием в Гельсингфорсе Национального музея Финляндии. Оно, кстати, и вело с конца марта всю переписку с политическими и научными кругами Франции, прося о включении барона Карла Густава Эмиля Маннергейма в состав экспедиции профессора Пеллио. Параллельно шла проработка каналов переправки полученных данных из Китая в Россию. Основной из них замыкался на отца барона — старого графа Маннергейма, на имя которого сын должен был присылать все посылки с «научными находками» и «путевыми заметками». Все это время происходила личная подготовка полковника, которому предстояло безупречно сыграть роль ученого. Маннергейм получил доступ в закрытую библиотеку Генштаба, где ознакомился с материалами экспедиций полковника Николая Пржевальского, прошедшего половину Средней Азии, как выяснилось, не только в поисках экзотической лошадки. В Музее антропологии и этнографии несколько занятий с бароном провел генерал от инфантерии Бильдерлинг — одна из ключевых фигур российской военной разведки того времени и по совместительству действительный член Русского географического общества. Добавим к этому постоянные консультации у этнографов и археологов с мировыми именами из Швеции, Норвегии, Финляндии и Петербургского университета, курсы фотосъемки и фотопечати, работы с геодезическим оборудованием, уроки шифровального дела. И станет понятно, что скучать в эти месяцы полковнику не приходилось. Генштаб не только делал все возможное для обеспечения миссии Маннергейма, но и старался под благовидным предлогом оттянуть выезд французской экспедиции: Пеллио и его коллеги были уже давно готовы, а Карлу Густаву требовалось завершить подготовку. А чтобы французы — люди далеко не глупые и не стремящиеся к международному скандалу, не проявляли излишнего любопытства к «научным изысканиям коллеги», им с высочайшего позволения были сделаны невиданные для иностранцев послабления: приобретены за казенный счет железнодорожные билеты 1-го класса от Либавы до Андижана, разрешен бесплатный провоз личного имущества и беспошлинная транспортировка всего багажа экспедиции. В дополнение к этому профессор Пеллио получил от русского правительства (читай — Генштаба) 10 000 франков «на обзаведение необходимыми предметами снаряжения», и еще столько же — «для оказания содействия финляндскому ученому г-ну Маннергейму». 10 июня 1906 года у генерала Палицына состоялось совещание, на котором после докладов всех приглашенных был сделан вывод: подготовка завершена, полковник Маннергейм готов к выполнению возложенной на него тайной миссии. 19 июня «финляндский ученый» с несколькими помощниками и 490 килограммами багажа отбыл из столицы железной дорогой в Нижний Новгород. Далее его путь пролегал по Волге и Каспию до Красноводска. 6 июля спутники Пеллио и группа Маннергейма встретились в Ташкенте, и через три недели, потраченные на окончательную подготовку экипировки и запас провизии, тронулись в сторону Китая. 17 августа, оставив за спиной российско-китайскую границу, экспедиция прибыла в Кашгар. Здесь ей опять предстояло разделиться: французы отправлялись через Курлю на Тарим и Лобнор, а «финляндскому ученому» с несколькими сопровождавшими его казаками предстояло следовать по маршруту Хотан, Яркенд, Маралбаши, Аксу, Кульджу, Урумчи, Турфан, Ланьчжоу-фу и далее. Тому самому, который был разработан и утвержден разведотделом русского Генштаба…
(Продолжение) НЕТ ВОЗМОЖНОСТИ да и смысла досконально расписывать более чем двухлетнюю эпопею пребывания полковника Маннергейма в многочисленных китайских провинциях. Подробные отчеты о его экспедиции существуют, и любители истории легко могут ознакомиться с ними самостоятельно. Достаточно упомянуть, что барон пересек пустыню Гоби, несколько горных хребтов, составив подробные описания наиболее благоприятных маршрутов движения через них. То же самое было сделано в отношении рек: описана береговая линия, скорость течения, время сезонного разлива и высыхания, отмечены места существующих переправ и возможных бродов. Он полностью выполнил задачу Генштаба по подробному картографическому описанию местности вокруг города Ланьчжоу-фу, который рассматривался в качестве возможной военной базы на случай, как бы сегодня сказали, возможного обострения обстановки в регионе. А также составил подробные планы двадцати китайских городов (в основном — провинциальных центров), в которых стояли военные гарнизоны. Само собой, от внимательного глаза полковника и объектива его фотоаппарата не укрылось вооружение этих гарнизонов. Им была досконально проверена и опровергнута информация о проникновении японских воинских формирований на территорию южного Кашгара, которая так взволновала Петербург. Японских советников, причем в очень большом количестве, Маннергейм обнаружил в окружении губернатора провинции Шеньси. И далее часто встречал их в администрациях китайских чиновников и свитах местных князьков. Последним, как отмечал в своих донесениях полковник, японцы рьяно помогали перестраивать их «армии». Японцы тоже обратили внимание на «финляндского ученого», подключив к наблюдению за ним всю местную агентуру. Поддерживая легенду, Карлу Густаву пришлось плотно заняться действительно историческими, археологическими и этнографическими исследованиями. Он принял участие в археологических раскопках у города Кульчжу, близ Турфана нашел в песках фрагменты уникальных манускриптов тысячелетней давности. Проверяя местные предания, забрался глубоко в пустыню и в оазисе Хами обнаружил малую народность, доселе неизвестную европейским этнографам, составил описание внешности, обычаев и обрядов этого племени. Чуть позже отыскал развалины старинного города Ань-Си и провел в нем первые археологические раскопки, давшие уникальные с научной точки зрения результаты. Хоть это и не входило в начальные планы его миссии, но Маннергейму пришлось выступить еще и в роли дипломата. Несмотря на явное неудовольствие китайских властей и их японских советников, барон встретился с далай-ламой, находившимся в изгнании и проживавшим тогда в монастыре Утай-шань. «Далай-лама с видимым интересом расспрашивал о государе императоре, о России, нынешней силе ее армии. По его указанию был доставлен кусок белой шелковой материи, т. н. «хатан», который он собственноручно передал мне с просьбой вручить от его имени государю императору», — записал в путевом дневнике полковник. Возможно, визит к далай-ламе стал последней каплей, переполнившей чашу терпения китайских чиновников и их японских покровителей: запреты о посещении тех или иных провинций и городов посыпались Маннергейму один за другим. Губернатор провинции Синьцзянь, более лояльно настроенный к российскому подданному, во время визита барона прозрачно намекнул Карлу Густаву, что истинная цель его экспедиции уже ни для кого не представляет тайны. «Вы путешествуете под двумя лицами», — сказал, улыбаясь, китайский чиновник, возвращая «финляндскому ученому» его визитку, на которой фамилия Маннергейма была написана на двух языках. Там же барон узнал, как переводится его фамилия, выведенная китайскими иероглифами: «конь, промчавшийся через звезды». Красиво. Но со всей этой восточной экзотикой пора было заканчивать. Негативное давление на экспедицию и ее начальника становилось настолько явным, что полковник, как человек разумный, понял: дальнейшее его пребывание в Поднебесной ни к чему хорошему не приведет… Добравшись в середине июля 1908 года до Пекина, он секретной телеграммой из российского дипломатического представительства направил донесение в Петербург: «Путь по назначенному маршруту прошел. Работы выполнены согласно инструкциям. Не получу дальнейших распоряжений — буду считать возложенное на меня поручение выполненным». Ответ пришел через 64 дня: Генштаб разрешал Маннергейму вернуться в Петербург для подробного отчета о результатах экспедиции. Китайская миссия «финляндского ученого» была завершена…
(Окончание) ДВА МЕСЯЦА, проведенных в Пекине, были потрачены Маннергеймом на обобщение результатов экспедиции, систематизацию и приведение в порядок всех фотоснимков, дневников и путевых заметок. Большую помощь в работе над отчетом, особенно над заключительной его частью, содержавшей выводы из географического и военно-политического обзора посещенных провинций, Карлу Густаву оказали полковники Лавр Корнилов и Борис Арсеньев. Последний, кстати, был в то время резидентом русской военной разведки на Дальнем Востоке. Вместе с ним Маннергейм, дожидаясь решения Генштаба о своей дальнейшей участи, успел в сентябре 1908 года посетить Японские острова, где собрал данные о возможностях порта Симоносеки по приему, базированию и ремонту боевых кораблей. Эти сведения он тоже захватил с собой в Петербург. 21 декабря 1908 года в Малом зале Генерального штаба полковник Маннергейм сделал доклад о ходе и результатах своей миссии в Китай. На докладе присутствовали лично начальник Гештаба генерал-лейтенант Палицын, сенатор Семенов-Тянь-Шаньский и все без исключения офицеры Азиатского и Туркестанского отделов «мозга армии». Доклад имел колоссальный успех. Отчет Маннергейма, содержавший 170 страниц машинописного текста и 1350 фотографий, в тот же день был направлен в типографию Генштаба для закрытой публикации. А через несколько дней полковнику была назначена аудиенция у императора в Царском Селе… Пожелание полковника было выполнено: вскоре после встречи с императором он был назначен командиром 13-го Владимирского уланского полка, а в 1910 году, одновременно с производством в генерал-майоры, принял под свое командование лейб-гвардии Его Величества уланский полк. Потом была Первая мировая, которую барон Маннергейм прошел в должности командира Отдельной гвардейской кавалерийской бригады. Затем последовали Февральская революция и крушение монархии, после чего Карл Густав оказался в родной Финляндии, где в скором времени возглавил борьбу с большевиками. Потом он был правителем-регентом, главнокомандующим и фельдмаршалом армии получившей независимость страны. Затем — «зимняя война» Советского Союза и Финляндии. Чуть позже – Вторая мировая, в годы которой Маннергейм, возглавивший финское правительство, заключил союз с гитлеровской Германией. Но финские войска в наступлении на Ленинград не участвовали. Несмотря на все требования немцев, финская авиация не совершала налетов на «колыбель революции», а дальнобойная артиллерия Суоми не обстреливала взятый в блокаду город. Город юности и молодости маршала Маннергейма, столицу той страны, которой он присягал и так беззаветно служил до 1917 года. А может и после 1917-го? Известно, что из всех своих почти 130 орденов маршал и президент Финляндии, отошедший в последние годы жизни от государственных и политических дел, больше всего ценил и чаще всего брал в руки покрытый белой эмалью орден Святого Георгия 4-й степени, так ценившийся у русских офицеров. Также известно, что Карл Густав Эмиль, хоть и был рожден в лютеранской семье, женился на православной, венчался по православному обряду и после этого до конца своих дней носил золотой нательный православный крест, не снимая которого и окончил земной путь… Игорь СОФРОНОВ
Кстати, в этой статье есть интересный момент. Граф Эссен-Стенбок-Фермор (тогда еще Стенбок-Фермор), упомянутый в статье, есть тот самый граф-отшельник, о котором Остап Бендер рассказывал Кисе в романе "Двенадцать стульев" Ильфа и Петрова.
В приведенной выше статье Маннергейм преподносится чуть ли не русским патриотом и православным. Но на самом деле он был ярым защитником независимости Финляндии,отвоевал 3 войны против Советов(1918 Гражданская,Талвисота,Яткосота). И то что его некоторые журналисты пытаются представить другом России просто смешно.
