И тут явление произошло! Неожиданное! Все мы, бывшие четверо, внезапно стали неудержимо сливаться в одно общее лицо на четверых. Как оно выглядело со стороны, я не видел, но соображал, что получается нечто мутное и большое. В общем, четверное. Эдакая кварта с ушами во все стороны.
"– Перестань вертеться и нервничать, – сказало наше лицо бывшему мне. – Слился так слился, и нечего валять дурака. Бывшее твоё лицо уже никого не интересует. Гуляй! "
Вітаюся, товариство. Що там на часі? І я, щоб збадьорити себе й інших, що йдуть у атаку поряд мене, на повний голос співаю: Ось там високо над нами Стяг, скривавлений в боях! Гей, хто з нами, не з рабами, Хто стоптав ганебний страх! Станьмо вкупі — за Вкраїну Биймось, биймось до загину! І написано на ньому: Воля сонцю, воля нам, Воля людському сумлінню І робітничим рукам! Так за стяг наш, за Вкраїну Биймось, биймось до загину! Ось він кличе, ось він має: Станьмо всі ми навкруги, Грім і пекло не злякають, Згинуть наші вороги! Так за стяг наш, за Вкраїну Биймось, биймось до загину! Навряд чи від моєї пісні, скоріше — від якогось іншого імпульсу, бо мій голос серед невпинної стрілянини чути тільки ближчим воякам, по всій нашій лаві прокочується наше бойове "Слава! Слава-а-а!", відповідне російському "Ура!", якого чомусь не чути з денікінського боку... Антоненко-Давидович, На шляхах і роздоріжжях...
Spoiler: + Лет десять назад жильцы собрали деньги, поставили в подъезде железную дверь и вздохнули с облегчением Пропойцы, тусовавшиеся у соседнего гастронома, были сильно недовольны, называли жильцов жлобами и совсем уж непечатно, потому как неторопливая беседа о том, что некуда человеку пойти, хороша в тепле и относительном уюте, а вот под дождём и снегом, посреди нашего недружелюбного климата какие могут быть беседы – так, хряпнули по бутылке и расползлись. Дверь, в целях экономии заказанная не в дверной фирме, а левым образом на оборонном заводе, была изготовлена из стратегического металла и могла выдержать прямое попадание бронебойного оперённого снаряда Надежда 3БМ-27. У кого-то там на заводе разбушевалась техническая мысль, так что электромагнитный замок был не абы тебе обычный электромагнитный замок, а дополненный сверхпрочными ригелями. Короче говоря, снести эту дверь можно было только в комплекте со стеной. В одно октябрьское утро замок заело. На улице остались два бегуна трусцой и пять собачников, а внутри практически весь подъезд, все девять этажей. Кто-то памятливый вспомнил, что для таких вот пожарных случаев должен быть ключ. Даже два. Разбудили ответственных ключехранителей. Одни сказали, что давненько им ключ на глаза не попадался, но они вот счас позавтракают и начнут искать, а недовольная дама с пятого этажа сообщила, что переехала только этой весной, что прежние хозяева никаких ключей ей не оставляли и что вообще сколько можно – то ночью над головой половецкие пляски, то в семь утра будят, Сталина на вас нет. Вызвали МЧС. Приехавшие специалисты уважительно постучали по двери и надолго зависли в споре на предмет, возьмёт болгарка или не возьмёт. Давление нарастало, изнутри народ рвался на волю, а снаружи скулили замёрзшие бегуны и голодные собаки. - Пока мы тут будем дверь курочить, и учтите – фиг вы её восстановите, так вот пока давайте через первый этаж, - сказали эмчеэсники. Бабка из однокомнатной наотрез отказалась впускать в свою квартиру, соседи её были в отъезде, так что сунулись в четырёхкомнатную. Хозяйка четырёхкомнатной не обрадовалась, но чаяния народа поняла, велела только ноги хорошо вытирать и не шуметь, а то муж спит. К лоджии приставили лестницу, и народ пошёл. Рассказал эту историю мой приятель, тот самый муж. - Сплю себе, холодком потянуло, ну, думаю, чтоб вам всем пусто было с вашими проветриваниями, отопление не включили, а она знай себе проветривает, выхожу из спальни в трусах – а по гостиной мужик идёт в шляпе, с портфелем, поздоровался и шмыг в дверь. Ничего себе, думаю, какая интересная жизнь у моей жены. Только рот открыл, тут из прихожей тётка из семидесятой квартиры, ой, говорит, что ж это вы спите и спите, день на дворе – и в лоджию, и нету её. Тут из лоджии двое – врачиха с фельдшером, она мне – Симанович на каком этаже, на седьмом? И в прихожую. А из прихожей красотка эта, что над нами живёт, глянула этак свысока, даже здрасьте не сказала, вы б хоть оделись, мужчина, говорит, и туда же, в лоджию. Всё, думаю, к психиатру, срочно. Слава богу, жена из кухни вышла, объяснила, ещё пару прохожих – и капец, галлюцинаторно-бредовое состояние, до смерти сидеть на галоперидоле. Ты ж знаешь, я всякого повидал, но чтоб вот так страшно стало – первый раз.
Ельза. Хоть би ти, Вєня, нє вияпувався, ти ж знаєш, я етого нє люблю. З цими словами Ельза Піздаускас наливає собі гранчак горілки і випиває його. )М(
Я навіть неправильно привітався. Треба було Шалом. А шо? Пенсії їм плати, не?) В мене он ця на виклик на телефоні стоїть. Ну а шо? Контрактів на бронікі нема, на зимову форму нема. Шо буде зимою?
Привітався, з п'ятницею всіх, похмуро і було +15 з ранку. Всіх зі святом і гарного дня. Ранкова кава і на тяжку працю.
Як це знайомо....... Spoiler: + СВЯТОЙ Разбирали с приятелем стол. Большой, обеденный. Разбирали молча, деловито. В полуденный летний зной. Подошла его жена. Спросила: - А если не влезет?.. Если в машину не войдёт? Куда вы его тогда?.. И, вообще, как потом соберёте?.. А если что-то потеряется? Вы же его не соберёте!.. Да и не влезет он у вас! - А чего это вы тут? – спросили отца, подошедшие дочурки. – Стол что ли разбираете?.. А он не поломается? Он же поломается!.. Сейчас упадёт и разобьётся!.. Солнце припекало. По нашим лицам стекал пот. Приятель молчал. Я тоже. - А вы его, вообще, донесёте? – с сомнением в голосе поинтересовалась хозяйка. - Он ведь тяжёлый. - Не донесут! – уверенно ответили ей дети. – Они его даже не подымут! - А если уроните, он разобьётся. - Уронят, как пить дать! - Шмяк и всё! - И как потом в машину? Он же широкий! - Не, в машину – никак! - Не влезет! Только пилить! Гайка не раскручивалась. Я подлез под стол, изогнул спину, вывернул шею, сузил плечи, переплёл руки, закусил губу... Со лба закапало, с носа потекло... Один комар прогудел над ухом, второй впился под лопатку, третий укусил за локоть... - Всё это бесполезно! – услышал я хозяйку. - Гиблый номер! – согласились с ней дети. - Может, если только на двух машинах. Но у вас же второй нет. - Да, бесполезно! - Надо пилить! - А на крыше везти, так - и машину расцарапает и сам упадёт. - Грохнется обязательно! - Бабах и всё! Но вот и последняя гайка поддалась. Винт, наконец, вышел, и мы с приятелем стали частями сносить стол к машине. Семейство не отставало. - Ты не так взял. Тебе надо было брать боком. - Теперь уронит! - Грохнет обязательно! - Если упадёт на ногу – пиши пропало. - Открытый перелом! - Хрясть, и нет ноги! - И столешница по ширине не пройдёт. - Не влезет! - Только пилить! - Разве что на крышу. - А с крыши грохнется! - Бряк, и на куски! - Да и прихватить вам её нечем. - Лучше сразу выбросить! - Ага, на помойку! - Жаль, пропадёт стол... Перетаскав все фрагменты, мы приступили к погрузке, и комментарии стали лаконичнее. «Поцарапаете!.. Сломаете!.. Грохнете!.. Побьёте!.. Выдавите!.. Не закроете!.. Выпадет!.. Не довезёшь!». Я всё поглядывал на приятеля. Но тот по-прежнему молчал. И лишь, усадив меня в машину, пожал плечами, и, виновато улыбнувшись, промолвил: «Семья». И я увидел солнечный диск над его головой. Услышал трубный зов ангелов. И благодатные слёзы хлынули у меня горлом... перемежаясь с матом.
