Симпатическая угроза Даниэль Клугер Я не хожу в кинотеатры и стараюсь не смотреть кинопрограммы по телевидению. Причина тому - страх, в котором долгое время не хотелось признаваться. Впрочем, после внимательного прочтения этого очерка природа моего страха станет понятной и даже покажется вполне естественной - по крайней мере, некоторым из читателей. Хочу лишь сказать, что этот страх отнюдь не связан с голливудскими монстрами, вампирами, динозаврами и прочими порождениями фантазии Лукаса или Спилберга - бутафорию я воспринимаю не более чем бутафорию да и, слава Богу, могу проводить грань между экранной сказкой и реальной жизнью. Психика моя вполне устойчива, к психиатрам я не обращаюсь и необходимости такой пока что не испытываю. Если же все то, о чем говорится в этих записках, покажется читателям чрезмерным, просто игрой воображения, что же, в этом случае они (читатели) могут воспринимать мои выводы как фантазии. Я нисколько не обижусь. Пожалуй, достаточно предварительных объяснений. Пора переходить к сути дела. В свое время, работая над серией очерков об окончании второй мировой войны, мне довелось познакомиться с некоторыми документами, находящимися в частных архивах Западной Германии. К счастью, времена были уже горбачевские, я получил возможность свободно ездить по германским градам и весям. Говорю «к счастью», потому что, в отличие от СССР, где все касавшееся войны хранилось в Архиве министерства обороны СССР (ныне - министерства обороны Российской Федерации) в городе Подольске, в Германии это отнюдь не настолько централизовано. После окончания второй мировой войны многие секретные бумаги оказались в разных зонах оккупации, попали в руки разведок различных стран - участниц антигитлеровской коалиции, а затем были переданы (конечно, не полностью) разным организациям, в том числе (спустя какое-то время) и частным музеям. В ходе достаточно долгой работы мне в руки иной раз попадались документы и свидетельства, требующие прояснения, иной раз - откровенно противоречащие свидетельствам другой стороны. Изредка, но все-таки обнаруживались бумаги, содержание которых было вообще необъяснимым. Именно среди вот таких редких обнаружился документ, который я так и не смог объяснить сколько-нибудь удовлетворительно. В архиве одного из немецких частных музеев, а именно Веермузее города Нойорденсбург (Южная Бавария), я наткнулся на приказ, вызвавший у меня естественное недоумение. В приказе речь шла о временном снятии с оборонительных позиций в районе Зееловских высот полка СС «Дас Райх» и о замене его подразделениями «фольксштурма», то есть народного ополчения. Подпись, стоявшая на запаянной в пластик пожелтевшей бумаге, была ни много ни мало гитлеровского начальника ОКВ (Объединенного командования вермахта) генерал-фельдмаршала Кейтеля. Если учесть, что приказ отдан 28 апреля, за несколько дней до штурма Берлина Красной Армией, что полк СС «Дас Райх» (по некоторым другим данным, это был не полк, а бригада или даже дивизия) относился к наиболее боеспособным соединениям вермахта, что «фольксштурм» в это время состоял из солдат непризывного возраста - моложе 16 и старше 45, если учесть, наконец, что направление на Зееловские высоты должно было стать одним из важнейших в битве за Берлин - думаю, читатель поймет то недоверие, с которым я все это читал. Поскольку с документом меня познакомил директор Веермузея доктор Иоахим Шульц, ему первому я и сообщил о своих сомнениях. Его круглое лицо с чуть скорбным выражением не выдавало никаких эмоций. Он внимательно прочел приказ. Задумался, что-то вспоминая. Потом лицо его просветлело, и он сказал: - Теперь я вспомнил. У меня тоже были сомнения подобного рода, - Шульц еще раз прочитал запаянный в прозрачный пластик лист бумаги. - Когда этот приказ попал мне в руки, я отправил его на экспертизу и получил заключение. Наш разговор происходил в крошечном кабинете Шульца, и пока он читал документ, я едва не утыкался носом в его розовую лысину, обрамленную редкими седыми волосами. Не поднимаясь из-за стола, он протянул руку к сейфу, занимавшему чуть ли не половину помещения, и извлек оттуда тонкую папку из розового пластика. - Можете убедиться, - сказал Шульц. Я углубился в чтение документов, а директор музея занялся своими делами. Содержимое папки представляло собой несколько скрупулезно составленных бумаг. Подписи, стоявшие на последнем листе, были мне хорошо знакомы. И не только мне, разумеется. Например, доктор Йонас Хауген или криминалист Рейнхард Вальтер были весьма уважаемыми специалистами, хорошо известными в Европе. - Как видите, приказ признан подлинным, - заметил д-р Шульц. Похоже было, что его несколько обидели мои сомнения. - Но содержание, содержание документа! - не отставал я. - Что вам сказать... - он развел руками. - Мой старший брат служил в вермахте. Он рассказывал, насколько противоречивыми и порою нелепыми были распоряжения иных командиров в последние месяцы войны. А тут - не то чтобы месяцы, последние дни перед падением нацистов. Объяснение д-ра Шульца меня не удовлетворило. Во-первых, устные распоряжения командиров рот и взводов - одно, а письменный приказ главнокомандующего - другое. Несмотря на то, что Кейтель понимал неизбежность поражения, не настолько же он потерял голову, чтобы действовать на приближение собственного конца! Правда, существовало еще одно объяснение. Многие немецкие военачальники обвиняют генерал-фельдмаршала Кейтеля в немыслимом лакействе перед Гитлером. Он даже имел кличку Лакейтель. Если бы безумное распоряжение исходило из уст фюрера, командующий, безусловно, выполнил бы его. Он никогда не спорил с Гитлером. Но если приказ был подлинным и если он исполнялся, где-то должно было находиться и объяснение. Документальное распоряжение о том, куда именно, с какой целью отводился полк (или бригада) «Дас Райх». Увы, об этом нигде не было сказано ни слова. Единственное, что мне удалось найти в других германских архивах, - это у поминание о возвращении полка на позиции - 2 мая 1945 года, после начала штурма Берлина, когда катастрофа (с точки зрения нацистов) уже фактически произошла. После некоторых размышлений я решил этот документ в окончательный вариант книги не включать. Объяснений странным действиям у меня не было, а фантазировать в тех давних очерках я не хотел: я старался вообще не комментировать документы, публиковавшиеся мною. Вскоре бурно развивавшиеся события в нашей стране (первый съезд народных депутатов СССР и все, что последовало за ним) побудили руководство издательства отодвинуть мою книгу куда-то во второй эшелон, а позже и вовсе отказаться от ее издания: дескать, хватает более современных и актуальных проблем. Сейчас уж и издательства того нет, да, честно признаюсь, я и сам утратил интерес к той давней работе. Что же до странной истории с приказом Кейтеля и необъяснимыми маневрами полка «Дас Райх», то она стала первой загадкой. С другими загадками мне пришлось столкнуться постепенно, в течение долгого времени, пока, наконец, они не увязались в единую цепочку очень странных, находящихся на грани возможного событий конца второй мировой войны. ...Последние дни и даже месяцы Третьего рейха окутаны массой сплетен, слухов, отрывочных сведений и тому подобного. Скрупулезно восстанавливаемая историками картина изобилует белыми, серыми и черными пятнами. Одной из загадок подобного рода, безусловно, может считаться оккультная сторона жизни верхушки нацистского режима. Время от времени в печать до сих пор просачиваются очень странные истории, требующие осмысления, - не только в чисто научных целях, но и потому, что тоталитаризм есть страшнейшее порождение нашего века и никто не поручится за то, что он никогда более не возродится в каком-либо уголке земного шара. К одной из загадок относится странная декорация, частично сохранившаяся в пострадавших от бомбежек и артобстрелов павильонах берлинской киностудии UFA. Я услышал о ней впервые от Давида Моисеевича Старицкого. Услышал совершенно случайно и совсем недавно. Я был в гостях - не у него, а у его сына Михаила, моего старого друга. Именно в этот вечер по российскому телевидению показывали американский фильм «Фатерланд»: что было бы, если бы нацистская Германия не была разгромлена, а продолжала существовать в наши дни... Уж не помню, после какого именно эпизода фильма, но Давид Моисеевич вдруг заговорил о последних днях т о й войны. Ныне он пенсионер, гражданин Израиля, живет в южном израильском городке Димоне. А в мае 1945 года Давид Старицкий был капитаном Советской Армии, командиром 311-го отдельного десантного батальона, в числе первых вошедшего в полуразрушенный Берлин и занявшего комплекс зданий на юго-восточной окраине гитлеровской столицы. Среди прочих занятых десантниками зданий оказались и корпуса студии UFA. Услышав его рассказ, я мгновенно забыл об американском фильме. Так до сих пор и не знаю, как там закончилось у честного немца с благородной американкой. А Старицкий рассказал в тот вечер вот что (я попросил его повторить все еще раз, на диктофон). - Я вхожу в огромный павильон. И испытываю потрясение, какого никогда не испытывал в жизни - ни до, ни после. Представьте себе: за стенами Берлин. Продолжаются ожесточенные бои. Все знают: конец войне, счет уже идет не то что на дни - может быть, на часы, все-таки 3 мая 1945 года. Почти год я нахожусь в Европе. Почти год не видел советской земли, и вдруг в сердце гитлеровской столицы, войдя в какое-то здание (я ведь не знал, что это киностудия), вижу... Красную площадь. Слева - собор Василия Блаженного, передо мною - метрах в ста, наверное, кремлевская стена. Справа - Мавзолей. Написано: «Ленин». Я едва не рехнулся... И самая важная деталь - ее я увидел не сразу - над куполом Совета Министров вместо советского флага - нацистский, со свастикой. Я смотрю на Спасскую - а там вместо рубиновых звезд - немецкие орлы. Опять-таки со свастикой. «Ну все, - думаю, - приехали. Пора в медсанбат...» Солдату шепчу: «Ущипни». А он сам стоит белый как стена. Вдруг вскинул автомат - как шарахнет!.. Оказалось - холст. Я до войны в Севастополе бывал, видел панораму Рубо «Оборона Севастополя». Ну вот, тут что-то аналогичное было: Кремль нарисован на холсте, Собор и Мавзолей - из картона и фанеры. Брусчатка, правда, вроде настоящей. Словом, декорация... Объяснений увиденному капитаном Старицким в мае 1945 года было несколько. Например, мало ли какие фильмы снимали немцы? Среди прочего могли снять и вот эдакий фантастический, о том, как взяли Москву и как над Кремлем появилась свастика. Могло быть и по-другому: готовили документальный фильм, а декорацию сделали на случай неподходящих погодных условий. В общем, ничего удивительного в этой находке не было. Я пожалел лишь о том, что Давид Моисеевич не сфотографировал декорации. А вскоре, по его словам, очередной артобстрел превратил и павильон, и сооружение, и картину на холсте в кучу пепла... Я вспомнил об этом рассказе вскоре после возвращения в Москву, находясь в гостях у другого моего друга, киноведа Андрея Мальцева. И поведал ему - в порядке курьеза. Ответ меня поразил. - Я знаю об этом, - сказал Андрей. - Мало того, я знаю, о чем ты не знаешь... - и после эффектной паузы сообщил: - Этот фильм существует. - Ну и ну, - только и смог произнести я. - Ты хочешь сказать, что немцы в сорок первом заранее сняли фильм о взятии Москвы? И что же, фильм демонстрировался в кинотеатрах? - Почти. С несколькими небольшими уточнениями. Во-первых, был снят не в сорок первом, а в сорок пятом. В конце апреля. В течение одной недели. Во-вторых, демонстрировался лишь в одном кинотеатре. В служебном помещении рейхсканцелярии. Точнее, лично рейхсканцлеру и фюреру немецкого народа Адольфу Гитлеру. Сказать, что я был ошеломлен услышанным, значит, не сказать ничего. Я был шокирован и на короткое время онемел. Словно не замечая этого, друг мой Андрей Анатольевич добавил: - Фильм был снят не кем-нибудь, а самой Лени фон Рифеншталь. Тебе это имя что-нибудь говорит? Еще бы! Лени фон Рифеншталь была самой знаменитой и почитаемой кинематографисткой гитлеровской Германии. Следует отметить, что она действительно была чрезвычайно одаренным человеком. Ее документальная картина «Триумф воли», снятая в 1938 году, повергла в изумленное восхищение искушенных киношников всего мира. На Каннском фестивале картина получила Гран-при. Этот фильм, рассказывавший о партийном съезде нацистов в Нюрнберге, создавал почти физическое ощущение колоссальной мощи, взраставшей в Германии на основе невиданного нигде и никогда ранее единения партийных вождей и немецкого народа. Фильм изобиловал множеством находок. Но главное - я узнал об этом не так давно, - фильм снимался как игровой, художественный. С десятками дублей, строительством декораций и прочего, прочего, прочего. Гитлер лично выразил благодарность создательнице фильма и преподнес ей громадный букет роз. В своих воспоминаниях Лени фон Рифеншталь пишет, что, получив этот подарок, она потеряла сознание. - Парад на Красной площади тоже, естественно, снимался как игровой, - сказал Андрей. - Вернее было бы сказать: игровой снимался как документальный. То есть все наоборот. - Но где объяснение? - спросил я. - Для чего это делалось? И тогда Мальцев усмехнулся и молча указал на маленький плакатик, висевший над его книжным шкафом. На плакатике значилось: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино. В.И. Ленин». - Важнее победы? Важнее жизни? - я все еще не верил. - Почему же? Именно во имя спасения жизни, во имя победы и снимался, - невозмутимо ответил Мальцев. - Прошу обратить внимание на то, что ни в воспоминаниях самой Лени, ни в воспоминаниях других участников фантасмагории об этом факте не упоминается ни слова... - видя, что я не очень верю, он порылся в столе и вытащил фотографию. - Вот, взгляни. На фотографии был изображен... парад гитлеровских войск на Красной площади в Москве. На трибуне стоял сам Гитлер - в полном одиночестве. Лицо его было обращено к небесам. А у подножья мавзолея стояли эсэсовцы. - Фотомонтаж? - спросил я. - Нет, конечно. Рабочий момент съемок, - ответил он. - Кстати говоря, сам фильм исчез. Но кое-какие рабочие материалы, - он кивнул на фотографию, - попали в руки советского командования. Где они сейчас, неизвестно. Скорее всего, были уничтожены. Я снова обратился к фотографии и присмотрелся внимательнее. На древке штандарта, с которым стоял навытяжку солдат у мавзолея, я заметил табличку с надписью «Дас Райх». И вспомнил о необъяснимом приказе фельдмаршала Кейтеля, датированном 28 апреля 1945 года. По-моему, всё это очень-преочень необычно. Кому что есть сказать по поводу материала?
Автор дает много мелких неточностей, в частности, по году выпуска "Триумфа воли". Он толком не знает о дивизии "Дас Райх", которая дала самое большое количество кавалеров Рыцарского креста. Все остальное - либо личные рассуждения, либо факты, никому кроме автора неизвестные. Мне не попадалась информация о нахождении подразделений дивизии в районе Зееловских высот, вроде это Южная Германия-Австрия. ПО-моему, ерунда.
Ага, делать им было нечего, Das Reich снимать с передовой для съемок! Могли вполне роту снять, этим бы и ограничелись. Да и фильма такого не снимали, бредни все это, имхо
