НТС и немецкие спецслужбы

Говорить об администрации не совсем корректно. Полагаю, что скорее всего при захвате города первоначально вся полнота власти была бы сосредоточена в руках армейских структур. Полиции безопасности и СД было жизненно необходимо иметь в загашнике подразделение, состоящее из людей хорошо знающих город и определенную прослойку городских жителей. Например, тех, кто потенциально мог бы сразу же согласиться на искреннее сотрудничество с оккупационной администрацией и не быть подставленными НКГБ.
Такие сотрудники айнзатцгруппы "Ленинград" могли бы стать проводниками, вербовщиками, допросчиками и т.п. Наверняка, на допросах в СД Рутыч развернул перед немцами картину своих знакомств, связей в кругах ителлигенции, в т.ч. антисоветски настроенной.

 

1. А меня тоже посещала эта интересная мысль, но я постеснялся ее озвучить - некоторые коллеги могут заподозрить, что бывший мент сдвинулся на старости лет...

Действительно, все эти Рутченки, Рудченки и Рутычи - разные люди или таки одно и то же лицо???
К тому же тот, что живет/помер во Франции даже дату своего рождения путает...

С криминалистических позиций решить вопрос об идентификации личности Рутченков/Рутычей не сложно. Для этого проводятся идентификационные экспертизы.
Трудности могут возникнуть с получением образцов для сравнительного исследования. Это - сделанные в разное время (возможно, и в разных местах) фотографии, дактилоскопические карты (как говорил Лёлик из "Бриллиантовой руки" - "отпечатки пальцеу"), а также образцы почерка. Есть ли они в наличии???
Если есть - занимался ли этим вопросом кто-либо???
Сюда же можно отнести рентгеновские снимки (особенно если имели место переломы), строение зубного аппарата и прочие меддокументы...
Ну, и как правильно было замечено - словесный портрет (особенно наличие особых примет) и опознание в личность и по фото.
Короче, возможности для идентификации личности существуют...

2. Про Филистинского впору открывать отдельную тему.
Меня его личность мало интересует, но в отдельных публикациях сказано, что он убил около 150 человек, в том числе своими руками умерщвлял инъекциями яда пациентов Колмовской психбольницы Новгорода.

3. Зондеркоманда "Ленинград" - отдельная тема в нашем разделе.
В нее были включены даже "искусствоведы" из ведомства Розенберга - одной из целей команды являлись ленинградские музеи, в том числе и "Эрмитаж", а не только архивы УНКВД...

4. Разумеется. И сотрудничество для "крепости" обычно подтверждалось кровью жертв...

5. "Когда будышь жарить шашлык из этот невеста, нэ забудь пырыгласыть" (С) к/ф "Кавказская пленница"

Уже...
Сейчас возьму табуретку, встану на нее, и начну драть ухи. И тактикам, и стратегам...

 

Отвечу так: со многим согласен, но зная о практике немецких военных органов практически сразу формировать гражданские структуры власти, все-таки думаю, что была бы создана администрация. Достаточно посмотреть, как подобные процессы протекали в тылу группы армий "Центр". Не думаю, что в тылу группы армий "Север" были бы какие-то принципиальные отличия.

 

Это все же по всей видимости преувеличение. Я не так давно общался с уваж.Б.Н.Ковалевым, в советском деле данных, что Ф. лично колол скополамин нет. Присутствовал, помогал при погрузке после уколов, но сам не колол.
В-основном он по доносительству преуспел.
Здесь документы
http://labas.livejournal.com/895392.html
можно еще по соотв. тэгу посмотреть.

 

Относительно Филистинского - я уже доложил, что именно он меня мало интересует.

Гораздо более интересны (мне) сами события в Колмовской ПБ - "работали" там подразделения айнзатцгруппы А (если да, то какая именно команда), либо нет.
Просто сейчас мои "изыскания" дошли до психбольниц...
И самое парадоксальное, что дефицита информации об уничтожении психбольных (и медперсонала) в Прибалтике, Украине и Белоруссии вроде бы не наблюдается, а вот по РСФСР много "белых пятен", в том числе и по Колмовской ПБ.
И почти везде один и тот же вопрос: КТО ???
Практически во всех публикациях упоминаются лишь "немцы/каратели/палачи/душегубы", не более того...

 

Журналист Гаспарян готовит публикацию о Рутченко в иноСМИ, на основе тех документов, которые собрал один из авторов фильма А.Кудакаев.
http://www.facebook.com/AS.Gasparyan/posts/497468083652066
https://www.facebook.com/AS.Gasparyan/posts/497822293616645

 

Вой уже поднялся...

 

Почитаем...
Интересно, почему за рубежом решили опубликовать?

 

Уважаемые господа!
Предлагаю вашему вниманию главу из опуса известного художника и "историка" И. С. Глазунова с эпатажным названием "Россия распятая".
Намедни нашел в Интернете...


Судьба брата отца – антикоммуниста Бориса Федоровича Глазунова

Много лет назад, будучи в Париже, на моей выставке я познакомился с человеком тяжелой и сложной судьбы, моим земляком – петербуржцем Николаем Николаевичем Рутченко, известном многочисленными статьями по русской истории и книгой «КПСС у власти», которую я прочел в Риме во время моей первой поездки на Запад по приглашению Джины Лоллобриджиды, Феллини и Де Сантиса, Лукино Висконти.
Во время нашего разговора за столиком в одном из ресторанчиков Сен-Жермен де Пре Рутченко вдруг неожиданно, смотря мне прямо в глаза, спросил:
– А какое отношение к Вам имеет Борис Федорович Глазунов?
– Как какое? Это мой дядя – брат отца, Сергея Федоровича.
Глаза Николая Николаевича радостно сверкнули.
– Дорогой Ильюша, я хочу поздравить тебя, что у тебя такой дядя. Он был яростный антикоммунист и великий патриот России. Ты давеча восхищался книжкой Ивана Ильина, которую я тебе подарил: «О сопротивлении злу силою». Мы с твоим дядей, будучи на оккупированной немцами территории, издавали на газетной бумаге этот вдохновенный труд величайшего русского философа. Это тебе не Бердяев с его подлой доктриной, что коммунизм детерминирован русской историей. Я помню, как Ильина зачитывали буквально до дыр…
Теперь, когда творения Ивана Ильина возвращаются на родину, о его современнейших трагических прозрениях говорят по телевидению, пишут статьи. А нынче готовится к выходу десятитомное собрание его сочинений. Тогда в Париже я зачитывался великим русским философом.
Как он верно, смело и точно выражал наши мысли! Как современно!

Боясь, что не смогу провезти эту книгу через границу, я по ночам в своем номере дешевой гостиницы на рю Босано, от которой, впрочем, было недалеко до знаменитых Елисейских полей и Триумфальной арки, конспектировал то, что меня особенно поразило в этом подлинно христианском философском трактате, вызывающем в памяти активную позицию Христа Спасителя, изгонявшего торгующих из храма и говорившего: «Не мир, но меч принес я вам…»
«Напрасно было бы ссылаться здесь, в виде возражения, на заповеди Христа, учившего любить врагов и прощать обиды. Такая ссылка свидетельствовала бы только о недостаточной вдумчивости ссылающегося.

Призывая любить врагов, Христос имел в виду личных врагов самого человека, его собственных ненавистников и гонителей, которым обиженный, естественно, может простить и не простить. Христос никогда не призывал любить врагов Божьих, благословлять тех, кто ненавидит и попирает все Божественное, содействовать кощунствующим совратителям, любовно сочувствовать одержимым растлителям душ, умиляться на них и всячески заботиться о том, чтобы кто-нибудь, воспротивившись, не помешал их злодейству. Напротив, для таких людей, и даже для несравненно менее виновных. Он имел и огненное слово обличения… и угрозу суровым возмездием… и изгоняющий бич… и грядущие вечные муки».

Но вернемся к нашей беседе с Николаем Николаевичем Рутченко. Глядя на его нервное, исполненное напора мысли и всепожирающего огня бескомпромиссности, диктаторской воли лицо, я будто перенесся в довоенное Царское Село, в маленькую кухоньку на Большой Охте, где в последний раз видел дядю Борю.
– Расскажи мне, Ник-Ник, все, что ты знаешь о моем дяде, – попросил я.
Николай Николаевич отодвинул от себя чашку кофе, и, оглядев меня присущим только ему пристально рассматривающим взглядом, вдруг улыбнувшись (причем глаза его не меняли напряженного выражения), положил свою руку на мою и произнес:

– Ну что ж, изволь! Я сугубо доверительно расскажу тебе, что я знаю о Борисе Федоровиче Глазунове.
Весной 1942 года Борис Федорович состоял в качестве переводчика и делопроизводителя в одном из подразделений гатчинской комендатуры под непосредственным начальством латыша-офицера из Риги Павла Петровича Делле (насколько мне известно, до недавнего времени он был жив и обитал в США). Делле, весьма прорусски настроенный антикоммунист, православный, был женат на русской эмигрантке. Тогда же в команду Павла Делле прибыл из Риги Сергей Смирнов, сын известного водочного фабриканта, бывший осенью 1941 года русским бюргермейстером города Калинина. Он рассказал, что, будучи проездом в Смоленске, близко сошелся с представителями НТС Околовичем и Ганзюком. Смирнов привез также литературу, распространявшуюся НТС, в том числе брошюру Ивана Ильина «О сопротивлении злу силою». Примерно в июле 1942 года с участием Бориса Федоровича и Смирнова состоялось тайное совещание нескольких человек, собравшихся из Луги, Сиверской и Гатчины, на котором было принято решение создать подпольную организацию для борьбы как против коммунизма и Сталина, так и против Гитлера, имея целью освобождение России.

Помимо вербовки новых членов, эта организация занималась распечаткой на ротаторе программных материалов НТС, а также сокращенных текстов других изданий, в том числе брошюры Ильина.
Эта подпольная издательская деятельность лежала целиком на плечах Бориса Федоровича. А в самой организации он, будучи самым старшим, являлся как бы судьей чести…

Поздней осенью 1942 года при тайном содействии Павла Петровича Делле представитель организации Бориса Федоровича вошел в контакт с группой русских эмигрантов в Риге, связанных с НТС, после чего было принято решение о формальном слиянии с этой организацией.
Тогда же была установлена постоянная связь и с представителями НТС в Пскове и Гдове.

В конце 1942 года Борис Федорович и многие другие, входившие в его организацию, были арестованы гестаповцами по доносу из ее членов – бывшего студента Ленинградского института имени Лесгафта Вадима Добочевского, заподозрившего их в связи с советской разведкой. В ходе следствия и очных ставок, в том числе с Борисом Федоровичем, Добочевский покончил самоубийством, выбросившись из окна четвертого этажа. Бориса Федоровича спасло лишь вмешательство Павла Делле и офицера при штабе 18-й армии барона фон Клейста – родственника фельдмаршала. Вместе с ним из-под гестаповского ареста были освобождены и его друзья, сумевшие, как и он, скрыть во время допросов истинное назначение их организации. Только один из арестованных был отправлен в концлагерь.
Это дело было закончено в феврале 1943 года. О дальнейшей судьбе Бориса Федоровича сведений у меня нет…

Рассказав все это, Николай Николаевич задумался, словно присущая ему энергия на мгновение оставила его.
– Как важно было бы написать историю русской эмиграции, – заговорил он вновь. – Всякий раз, когда я навещаю кладбище Сен-Женевьев де Буа, я долго брожу по рядам бесконечно дорогих могил, многие из которых – как памятники русской истории. Ни один народ не перенес такой великой трагедии, такого великого исхода, как русский! Как все запутано и сложно! Как все искалечено и смещено! Я как историк, проведший годы учебы на историческом факультете рядом с твоей Академией на Васильевском острове, все время ощущаю свой долг заниматься теми взрывными этапами русской истории, которые обожгли наши судьбы адским огнем. Я тебе говорил уже, что свое детство провел в Крыму. Мой отец был военным.
Кстати, моя крестная мать – жена генерала Брусилова. И я помню, как моя мать, протискиваясь сквозь толпу таких же несчастных русских женщин, хотела приблизиться к уводимому на расстрел отцу. Ты, конечно, знаешь об этой провокации кровавой Землячки и ее компании, когда они объявили, что всем офицерам надлежит явиться в комендатуру для регистрации. Я был ребенком, но помню, как будто это случилось вчера: колонна русских офицеров, окруженная могучим конвоем, двигалась к месту расстрела. Многие, увидев в толпе родных, кидали через головы конвоя снятые с головы фуражки – последнюю память. Я помню, как моя мать, неистово рыдая, прижимала к груди последнее, что у нее осталось от мужа, – выгоревшую на палящем солнце нашего русского Крыма офицерскую фуражку…

Николай Николаевич замолчал, но я навсегда запомнил выражение его лица: скорбное и непримиримое.

 

Глазунов Борис Федорович,кличка "Глазенап" - сотрудник полиции безопасности и СД в Гатчине,с ноября 1942 г. переводчик особой команды "Цеппелина", затем сотрудник главной команды "Руссланд Митте"ю. Арестован, осужден.

 

Б.Ф.Глазунов, 1895 г.р.,штабс-капитан РИА, арестован органами госбезопасности и 12 июня 1946 г. военным трибуналом войск МВД МВО осужден по ст. 58-1а УК РСФСР, приговорен к высшей мере наказания, замененной 15 годами лишения свободы. По амнистии освобожден в 1955 году. Проживал в Царском Селе, умер в 1963 году, похоронен вместе с родными на Казанском кладбище.

Полемика после программы на радио про Рутченко продолжается...
https://www.facebook.com/AS.Gasparyan/posts/498224900243051

 

Да это не полемика, это недовольство без аргументации. Единственно, что можно принять в качестве разумного тезиса: почему на Западе, если Рутченко такой преступник, за него до сих пор не взялись, за столько-то лет?

 

Олег, эта проблема была и есть... Но в силу биологических факторов (старость и смерть большинства пациентов) уже сходит на нет.

А причины тут разные...
В первую очередь я бы назвал политические.
Во время "холодной войны" "насрать в карман" Советскому Союзу, не выдавая ему военных преступников и изменников, бывшие союзники считали высшим шиком...
Тем более, что указанные лица были нужны западным спецслужбам...

Определенную роль играли и юридические причины:
а) недоказанность вины (по западным меркам) этих гавриков,
б) в ряде случаев просто не могли идентифицировать личность гавриков, в том числе и из-за жуткого искажения их имен и фамилий (я уже неоднократно указывал на это).

 

Сергей Павлович, да никто не отрицал "холодной войны". Но между тем: если Рутченко имел хоть какое-то отношение к уничтожению евреев, в чём его в т.ч. обвиняют, неужели бы послевоенные еврейские организации, которые десятилетиями гонялись по всей Земле за причастными к подобным тёмным делам, его бы простили? За столько-то лет неужели бы не докопались?
Ок, сложно было доказать это при соввласти, документы, закрытость архивов, политическое противостояние, нужность персонажа и его знаний по линии спецслужб.
Ладно.
Время прошло, спецслужбы уже попользовались, знания устарели, постарел сам персонаж. Союз развалился, наконец. Евреи всё так же ищут военных преступников. За 23 года не было сделано ничего? Забыли, не знали, не хотели, не могли?
Это, пожалуй, один из немногих моментов, который меня во всей этой истории смущает.

 

В конкретном случае с Рутченко по сей день нет вразумительного ответа на элементарные вопросы:
- в каком подразделении и в какой должности он служил у немцев?
- это одна личность, или было таки несколько "Рутченков"?

Впрочем, я уже повторяюсь...

Справедливости ради скажу, что казусы и "проколы" с идентификацией личности и коверканием фамилий были не только у еврейских "охотников" и советских спецслужб, но и у союзников. Чего, например, стоит история с Георгом Хойзером (ЗК 1-б, ЗИПО И СД в Минске), когда союзники в розыскном списке исказили его фамилию и он гулял на свободе до 60-х годов...

 

Публикация Армена Гаспаряна в блоге журнала "Однако":
http://www.odnako.org/blogs/show_25487/

 

Прошла информация, что Н.Н. Рутченко-Рутыч скончался вчера, в 22:00.
Похоронят на Сент-Женевьев-де-Буа.
Вопрос закрыт?

 

Если он помер, то о нем сказать нечего....
Но вопрос вряд ли закрыт. Может, хоть сейчас его идентифицируют. И при разборе его бумаг и архивов вполне может найтись что-то интересное.

 

Предполагаю, что вследствие смерти самого Рутченко, закрыт вопрос с призывами к его осуждению, с привлечением внимания к его персоне.
А чего его идентифицировать? На Ваш вопрос можно ответить: Рутченко и Рутыч - это один и тот же человек. "Рутыч" - это специфический псевдоним, ему выдали документы после войны, что он якобы из Сербии, чтобы избежать экстрадиции в СССР (по памяти пишу). Там и была эта фамилия.
Я думаю, что вряд ли эти архивы и бумаги будут разбирать сторонние люди.

 

Чуть не упустил немаловажные нюансы допроса.

В идеале показания допрашиваемого лица должны быть записаны в протокол дословно.
Но на практике это мало кто делает, бо устная речь (особенно у косноязычных индивидуумов) обычно заметно отличается от письменной и может быть просто засоренной. И если записывать показания 100% дословно - может получиться белиберда и посмешище.
Также следователю приходится "на ходу просеивать" информацию: что имеет отношение к делу, а что нет.

И вот еще что.
Нередко допрашиваемый сам ставит условие: это для протокола, а это - "для вас, но не для протокола"...
В простейшем случае его условие таки выполняется.

В результате протокол допроса содержит в себе лишь часть прозвучавшей информации.

Глупый следователь на допросе ведет себя как попугай-стенографист - записывает лишь то, что пожелал ему сообщить допрашиваемый.
Умный профессионал задает массу вопросов и пытается получить на них ответы.

 

Статья в "Посеве" (Т. 3, 2007) в защиту Рутченко:
http://posev.ru/files/articles/54.htm

 

Почитал...

Белиберда какая-то...
Автор прыгает "с пятого на десятое", как сорока по гнезду...
Про таких говорят: "слова опережают мысль"...
Особенно забавны пассажи о ХХ съезде КПСС и о Хрущеве, но самое крутое - это "Рутченко - Штирлиц"...

 

Восторг у меня она тоже не вызвала, но, как образчик уровня защиты (и апологии) Рутченко, на мой взгляд, весьма любопытна.

 

Даже если он умер, вопросы остаются и ответить на них пока некому.

 

А из какого источника эта информация?

В плане аргументации - слабая статья

Полностью согласен

Еврейские организации располагали далеко не всей информацией о нацистских преступниках, имевших непосредственное отношение к холокосту или каким-то образом к нему причастных. До некоторых таки не докопались)). Но это не означает, что евреи сегодня прекратили свои поиски, и что персонажи типа Рутченко не получат со стороны евреев соответствующей оценки (даже если он умер)