Жуков преступник Второй мировой войны

Вас же просили конкретные ссылки приводить.


Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы
Оно?

 

Почему в начале названия стоит "Георгий Жуков"? вы этот сборник видели?

 

Да.Видел и что?

 

Я никогда не писал, что Жуков как полководец г%%%%о.
У вас ко мне претензии по фальсификации приведенный мною данных?

 

Понятно. Можете ответить в аналогичной теме в другом разделе. Т.е. у вас не хватает знаний и образования, чтобы переиграть Жукова на картах. При том. что вы не находитесь под тем потрясающим прессом реальной войны. что и он и не рискуете (пусть как представитель Ставки) в условиях мировой войны. Но вы его тем не менее осуждаете. ну-ну.

 

Просто привели бы и все. Где видели. Чтобы не лопатить весь инет.

У меня притензии к современной "попсовой" истории. Истории для всех.

Stolzmann
Alex1982
И о чем спор между вами я не понял. По ключевому вроде ж сходитесь.

 

Ну вот он-типичный пример наших руководящих кадров, Я начальник, ты дурак.Неудивительно, что в красной армии было столько дезертиров, а в вермахте столько "хиви"- от таких начальников хоть к черту убежишь. Под прессом войны господин начальник, находился не только Жуков, но и все солдаты и офицеры, которые в 41-м по вине Жукова и компании понесли страшный разгром и поплатились жизнями .Под прессом войны находились и миллионы мирных жителей, которые оказались на оккупированных территориях и подвергались насилию и истреблению .Как правильно заметил СуерВыер тут не ЭТА тема и переводить в плоскость военных операций все не надо. Раговор начинался не с этого и тема не о том.

 

йес!

а всё таки интересно, разведка разве не докладывала? при такой Сталинской мнительности, такой пролёт.
вроде как защитники былинного полководца поумерили агитпроповский пыл)))

 

Дык все началось из за таких как командор. Почитайте несколько первых страниц темы и поймете.

 

Я знал, что для вас это новость. Именно так, в соотвествии с уставами. Начните с малого, с их изучения. Другое дело один ли виноват? Нет конечно, и второй на очереди начальник штаба. Т.е. если бы тов. Сталин захотел разобраться и судить, то эти две персоны были бы первые в списке. Так же как по делу Павлова. Но, тогда Сталину надо было бы и себя тоже включать в список первым номером. Это, понятное дело, допустить нельзя было, и ограничились "виноватыми на местах."

В своём репертуаре? Опять полёт фантазии? Я сказал, что сказал, а насколько адекватно вы это воспринимаете я не властен.

 

В октябре 57 года на пленуме Хрущев мягко говоря несет х%%%%%ю, а за одной свои провал с Тимошенко под Харьковом списывает на Сталина. И по 12 и 6 армии такой ситуации не было в принципе и неправда, что перед ней не было противника там в центре шла 17 армия Штюльпнагеля, а на правом фланге у них венгры - если самому лень проверить ход операции, то хоть бред всякий за свидетельства не предлагайте. И 6 и 12 армии не стояли на границе, а отступали через винницу до умани,

 

Интересно, а первый замнаркома обороны выше или ниже начальника ГШ? И почему он не должен отвечать? Или председатель совета обороны - он по вашему свадебный генерал-бутафор? Почему они не приделах по вашему мнению?

 

Нет - я считаю, что Жуков не один виновен в разгроме 41 года, более того было очень много факторов которые от него не зависели.
Я считаю, что под Ельней он был вполне успешен.
Я считаю, что его мероприятия под Ленинградом способствовали отражению штурма города немцами и что он первоначально не имел задачи на деблокаду.
Я считаю, что он вместе с Коневым спас Москву.
Я считаю, что в весеннем наступление под Москвой есть объективные причины, которые надо учитывать, из-за которых не была разбита группа "Центр".
Я считаю, что бои подо Ржевом в 1942 году имели важное значение и были проведены успешно в части подрыва мощи "Центра" и влияния на Сталинградскую битву.
Я считаю его причастным к Сталинграду и Искре и Курской битве.
ну и т.д.....

 

Вообще как-то странно. За пол года. Так далеко Верховный заглядывал.

Рокоссовский

Спойлер: Рокоссовский

Уже был вечер. Только мы собрались в столовой поужинать, дежурный офицер доложил, что Ставка вызывает меня к В Ч. У аппарата был Верховный Главнокомандующий. Он сказал, что я назначаюсь командующим войсками 2-го Белорусского фронта. Это было столь неожиданно, что я сгоряча тут же спросил:

— За что такая немилость, что меня с главного направления переводят на второстепенный участок?

Сталин ответил, что я ошибаюсь: тот участок, на который меня переводят, входят в общее западное направление, на котором будут действовать войска трех фронтов — 2-го Белорусского, 1-го Белорусского и 1-го Украинского; успех этой решающей операции будет зависеть от тесного взаимодействия этих фронтов, поэтому на подбор командующих Ставка обратила особое внимание.

Касаясь моего перевода, Сталин сказал, что на 1-й Белорусский назначен Г. К. Жуков.

— Как вы смотрите на эту кандидатуру?

Я ответил, что кандидатура вполне достойная, что, по-моему, Верховный Главнокомандующий выбирает себе заместителя из числа наиболее способных и достойных генералов, каким и является Жуков. Сталин сказал, что доволен таким ответом, и затем в теплом тоне сообщил, что на 2-й Белорусский фронт возлагается очень ответственная задача, фронт будет усилен дополнительными соединениями и средствами.

— Если не продвинетесь вы и Конев, то никуда не продвинется и Жуков, — заключил Верховный Главнокомандующий.

Заканчивая разговор, Сталин заявил, что не будет возражать, если я возьму с собой на новое место тех работников штаба и управления, с которыми сработался за долгое время войны. Поблагодарив за заботу, я сказал, что надеюсь и на новом месте встретить способных сотрудников и хороших товарищей. Сталин ответил коротко:

— Вот за это благодарю!

Жуков

Спойлер: Жуков

На другой день Верховный позвонил мне и сухо спросил:

— Как вы смотрите на то, чтобы руководство всеми фронтами в дальнейшем передать в руки Ставки?

Я понял, что он имеет в виду упразднить представителей Ставки для координирования фронтами, и чувствовал, что эта идея возникла не только в результате вчерашнего нашего спора.

Война подходила к концу, осталось провести несколько завершающих операций, и И. В. Сталин наверняка хотел, чтобы во главе этих операций стоял только он один.

— Да, количество фронтов уменьшилось, — ответил я. — Протяжение общего фронта также сократилось, руководство фронтами упростилось, и имеется полная возможность управлять фронтами непосредственно из Ставки.

— Вы это без обиды говорите?

— А на что же обижаться? Думаю, что мы с Василевским не останемся безработными, — пошутил я.

В тот же день вечером Верховный вызвал меня к себе и сказал:

— 1-й Белорусский фронт находится на берлинском направлении. Мы думаем поставить вас на это направление, а Рокоссовского назначим на другой фронт.

Я ответил, что готов командовать любым фронтом, но заметил, что К. К. Рокоссовскому вряд ли будет приятно, если он будет освобожден с 1-го Белорусского фронта.

— Вы и впредь останетесь моим заместителем, — сказал И. В. Сталин. — Что касается обид — мы не красные девицы. Я сейчас поговорю с Рокоссовским.

И. В. Сталин в моем присутствии объявил о своем решении и спросил его, не возражает ли он перейти на 2-й Белорусский фронт.

К. К. Рокоссовский спросил, за что такая немилость. И попросил оставить его на 1-м Белорусском фронте.

— На главное берлинское направление мы решили поставить Жукова, — сказал И. В. Сталин, — а вам придется принять 2-й Белорусский фронт.

— Слушаюсь, товарищ Сталин, — ответил К. К. Рокоссовский.

Мне кажется, что после этого разговора между Константином Константиновичем и мною не стало тех теплых товарищеских отношений, которые были между нами долгие годы. Видимо, он считал, что я в какой-то степени сам напросился встать во главе войск 1-го Белорусского фронта. Если так, то это его глубокое заблуждение.

 

а почему этой х..и нет в сторону Рокоссовского или Василевского?
если наезжает на Жукова значит прецедент был, но вам то виднее, чем хрущу, вы лично наступали с вермахтом в центре 17 армии. Штюльшпингеля. бггг=))) Жорик думал будет скакать на белом коне, а получил по сусалам. всё ему и вспомнили.
ну так что там с Жюковым? где его великие разработанные оперции по разгрому? пока назвали только великую Ельню, где Жорик лихо бомбил оставленные вражьи позиции.
Рокоссовского немцы звали "Генерал-кинжал", а как звали Жюкова? Паулюс не напомните кому свой пистолетик сдал?
Гальдер кстати не помнит вашего былинного полководца.

 

Там же у Рокоссовского интересный момент из восстановленного

Спойлер

Противник на всем фронте перешел к обороне. Зато нам не разрешал перейти к обороне на участке севернее Варшавы на модлинском направлении находившийся в это время у нас представитель Ставки ВГК маршал Жуков.
Я уже упоминал о том, что на этом направлении противник удерживал на восточных берегах рек Висла и Нарев небольшой участок местности, упиравшийся своей вершиной в слияние этих рек и обтекаемый с одной стороны Вислой, а с другой — рекой Нарев. Эта местность образовывала треугольник, расположенный в низине, наступать на который можно было только с широкой ее части, то есть в лоб. Окаймляющие этот злополучный участок берега упомянутых рек сильно возвышались над той местностью, которую нашим войскам приходилось штурмовать, и с этих высоких берегов противник прекрасно просматривал все, что творилось на подступах к позициям, обороняемым его войсками. Самой сильной стороной его обороны было то, что все подступы простреливались перекрестным артиллерийским огнем с позиций, расположенных за реками Нарев и Висла, а [350] кроме того, артиллерией, располагавшейся в крепости Модлин у слияния названных рек.
Войска несли большие потери, расходовалось большое количество боеприпасов, а противника выбить из этого треугольника мы никак не могли.

Мои неоднократные доклады Жукову о нецелесообразности этого наступления и доводы, что если противник и уйдет из этого треугольника, то мы все равно его занимать не будем, так как он нас будет расстреливать своим огнем с весьма выгодных позиций, не возымели действия. От него я получал один ответ, что он не может уехать в Москву с сознанием того, что противник удерживает плацдарм на восточных берегах Вислы и Нарева.

Для того чтобы решиться на прекращение этого бессмысленного наступления вопреки желанию представителя Ставки, я решил лично изучить непосредственно на местности обстановку. Ознакомившись вечером с условиями и организацией наступления, которое должно было начаться с рассветом следующего дня, я с двумя офицерами штаба прибыл в батальон 47-й армии, который действовал в первом эшелоне.
До рассвета мы залегли на исходном положении для атаки. Артиллерийская подготовка назначена 15-минутная, и с переносом огня на вторую траншею противника батальон должен был броситься в атаку. Со мной был телефон и установлены сигналы: бросок в атаку — красные ракеты, атака отменяется — зеленые.
Ночыо противник вел себя спокойно. Ни с его стороны, ни с нашей стрельба не открывалась. Чувствовалось даже в какой-то степени проявляемое противником некоторое пренебрежение по отношению к нам, так как наши войска вели себя не особенно тихо. Заметно было на многих участках движение, слышался шум машин и повозок, искрили трубы передвижных кухонь, подвозивших на позиции пищу. Наконец в назначенное время наша артиллерия, минометы и «катюши» открыли огонь. Я не буду описывать произведенного на меня эффекта огня наших средств, но то, что мне пришлось видеть и испытать в ответ на наш огонь со стороны противника, забыть нельзя. Не прошло и 10 минут от начала нашей артподготовки, как ее открыл и противник. [351] Его огонь велся по нам с трех направлений: справа из-за Нарева — косоприцельный, слева из-за Вислы – тоже косоприцельный и в лоб — из крепости и фортов. Это был настоящий ураган, огонь вели орудия разных калибров, вплоть до тяжелых: крепостные, минометы обыкновенные и шестиствольные. Противник почему-то не пожалел снарядов и ответил нам таким огнем, как будто хотел показать, на что он еще способен. Какая тут атака! Тело нельзя было оторвать от земли, оно будто прилипло, и, конечно, мне лично пришлось убедиться в том, что до тех пор, пока эта артиллерийская система противника не будет подавлена, не может быть и речи о ликвидации занимаемого противником плацдарма. А для подавления этой артиллерии у нас средств сейчас не было.
Учтя все это, не ожидая конца нашей артподготовки я приказал подать сигнал об отмене атаки, а по телефону передал командармам 47-й и 70-й о прекращении наступления. Вернувшись на наблюдательный пункт командарма 47 генерала Н.И. Гусева, приказал воздержаться от всяких наступательных действий до моего особого распоряжения, такое же распоряжение получил и командарм 70 B.C. Попов.

На свой фронтовой КП я возвратился в состоянии сильного возбуждения и не мог понять упрямства Жукова. Что собственно он хотел этой своей нецелесообразной настойчивостью доказать? Ведь не будь его здесь у нас, я бы давно от этого наступления отказался, чем сохранил бы много людей от гибели и ранений и сэкономил бы средства для предстоящих решающих боев. Вот тут-то я еще раз окончательно убедился в ненужности этой инстанции — представителей Ставки — в таком виде, как они использовались. Это мнение сохранилось и сейчас, когда пишу воспоминания.

Мое возбужденное состояние бросилось, по-видимому в глаза члену Военного совета фронта генералу Н.А. Булганину, который поинтересовался, что такое произошло, и, узнав о моем решении прекратить наступление, посоветовал мне доложить об этом Верховному Главнокомандующему, что я и сделал тут же.

Сталин меня выслушал. Заметно было, что он обратил внимание на мое взволнованное состояние и попытался [352] успокоить меня. Он попросил немного подождать, а потом сказал, что с предложением согласен, и приказал наступление прекратить, войскам фронта перейти к обороне и приступить к подготовке новой наступательной операции.

Свои соображения об использовании войск фронта он предложил представить ему в Ставку. После этого разговора словно гора свалилась с плеч. Мы все воспряли духом и приступили к подготовке директивы войскам.

 

И у Жукова

Спойлер

В первых числах октября я прибыл в 47-ю армию генерала Ф. И. Перхоровича, которая вела наступательные бои между Модлином и Варшавой. Армия эта, наступавшая по равнинной местности, несла большие потери и находилась в крайне переутомленном и ослабленном состоянии. Не лучше обстояло дело и в соседней 70-й армии, сражавшейся на участке Сероцк—Пултуск.

Мне была непонятна оперативная цель этого наступления, сильно изматывающего наши войска. К. К. Рокоссовский был со мной согласен, но, по его словам. Верховный требовал выхода 47-й армии на Вислу на участке Модлин—Варшава и расширения плацдармов на реке Нарев.

Позвонив И. В. Сталину и доложив обстановку, я просил его разрешения прекратить наступательные бои на участке 1-го Белорусского фронта, поскольку они были бесперспективны, и дать приказ о переходе войск правого крыла 1-го Белорусского фронта и левого крыла 2-го Белорусского фронта к обороне, чтобы предоставить им отдых и произвести пополнение.

— Вылетайте завтра с Рокоссовским в Ставку, поговорим на месте, — ответил Верховный. — До свидания.

Не успел я ответить, как он положил трубку.

Во второй половине следующего дня мы с К. К. Рокоссовским были в Ставке.

Кроме Верховного, там находились А. И. Антонов, В. М. Молотов, Л. П. Берия и Г. М. Маленков.

Поздоровавшись, И. В. Сталин сказал:

— Ну, докладывайте!

Я развернул карту и начал докладывать. Вижу, И. В. Сталин нервничает: то к карте подойдет, то отойдет, то опять подойдет, пристально всматриваясь своим колючим взглядом то в меня, то в карту, то в К. К. Рокоссовского. Даже трубку отложил в сторону, что бывало всегда, когда он начинал терять хладнокровие и контроль над собой.

— Товарищ Жуков, — перебил меня В. М. Молотов, — вы предлагаете остановить наступление тогда, когда разбитый противник не в состоянии сдержать напор наших войск. Разумно ли ваше предложение?

— Противник уже успел создать оборону и подтянуть необходимые резервы, — возразил я. — Он сейчас успешно отбивает атаки наших войск. А мы несем ничем не оправданные потери.

— Жуков считает, что все мы здесь витаем в облаках и не знаем, что делается на фронтах, — иронически усмехнувшись, вставил Л. П. Берия.

— Вы поддерживаете мнение Жукова? — спросил И. В. Сталин, обращаясь к К. К. Рокоссовскому. [252]

— Да, я считаю, надо дать войскам передышку и привести их после длительного напряжения в порядок.

— Думаю, что передышку противник не хуже вас использует, — сказал Верховный. — Ну, а если поддержать 47-ю армию авиацией и усилить ее танками и артиллерией, сумеет ли она выйти на Вислу между Моддином и Варшавой?

— Трудно сказать, товарищ Сталин, — ответил К. К. Рокоссовский. — Противник также может усилить это направление.

— А вы как думаете? — обращаясь ко мне, спросил Верховный.

— Считаю, что это наступление нам не даст ничего, кроме жертв, — снова повторил я. — А с оперативной точки зрения нам не особенно нужен район северо-западнее Варшавы. Город надо брать обходом с юго-запада, одновременно нанося мощный рассекающий удар в общем направлении на Лодзь—Познань. Сил для этого сейчас у фронта нет, но их следует сосредоточить. Одновременно нужно основательно подготовить к совместным действиям и соседние фронты на берлинском направлении.

— Идите и еще раз подумайте, а мы здесь посоветуемся, — неожиданно прервал меня И. В. Сталин.

Мы с К. К. Рокоссовским вышли в библиотечную комнату и опять разложили карту.

Я спросил К. К. Рокоссовского, почему он не отверг предложение И. В. Сталина в более категорической форме. Ведь ему-то было ясно, что наступление 47-й армии ни при каких обстоятельствах не могло дать положительных результатов.

— А ты разве не заметил, как зло принимались твои соображения, — ответил К. К. Рокоссовский. — Ты что, не чувствовал, как Берия подогревает Сталина? Это, брат, может плохо кончиться. Уж я-то знаю, на что способен Берия, побывал в его застенках.

Через 15—20 минут к нам в комнату вошли Л. П. Берия, В. М. Молотов и Г. М. Маленков.

— Ну как, что надумали? — спросил Г. М. Маленков.

— Мы ничего нового не придумали. Будем отстаивать свое мнение, — ответил я.

— Правильно, — сказал Г. М. Маленков. — Мы вас поддержим.

Но не успели мы как следует расположиться, как нас снова вызвали в кабинет Верховного.

Войдя в кабинет, мы остановились, чтобы выслушать решение Верховного.

— Мы тут посоветовались и решили согласиться на переход к обороне наших войск, — сказал Верховный. — Что касается дальнейших планов, мы их обсудим позже. Можете идти.

Все это было сказано далеко не дружелюбным тоном. И. В. Сталин почти не смотрел на нас, а я знал, что это нехороший признак.

С К. К. Рокоссовским мы расстались молча, каждый занятый своими мыслями. Я отправился в Наркомат обороны, а Константин Константинович — готовиться к отлету в войска фронта.

И еще интересный момент
Журнал посещений

Кто с хронологией разберется?

 

Ну как бы ясно было, что 1-й Белорусский идет по берлинскому направлению вот и заменил Сталин одного на другого ввиду опыта.

 

Цирк и вас забыл?
А про Василевского там есть или вы не все читаете что выкладываете, и почему должно быть про ККР если разбирают Жукова? Тем более, что Жуков Хрущеву мешал политически или вам это тоже не известно...хотя кого я спрашиваю

А про "кинжал" на мемуары или документы немецкие ссылочку можно?

 

В Висло – Одерской операции в Германии, Жуков, как Зам Верховного Главнокомандующего, берёт Командовать фронтом Рокоссовского и … терпит неудачу. Сталин звонит Рокоссовскому: «От вас, Константин Константинович, я этого не ожидал».
Рокоссовский в ответ: «А я не командую, товарищ Сталин». ? Сталин своим письменным приказом снимает Жукова с должности своего Зама и назначает его командующим 1-м Белорусским фронтом, которому, вместе со 2-м Белорусским фронтом Рокоссовского и 1-м Украинским фронтом Конева, поручает взять Берлин. Что они и выполняют.
А капитуляцию Германии в ночь с 8 на 9 мая 1945 принял всё-таки Жуков. Он же 24 июня 1945 принимал Парад Победы, а Рокоссовский командовал парадом.

 

Сталин не прессовал Василевского.
Ваш великий стратег явно недооценил свои силы, но это бывает. Мозги в ту пору было уже е..ть некому, как раньше. Попался великий стратег, как кур в ощип, но кстати легко отделался, так, легкая форма проституции Жуков после Свердловского пердива уже некому не мешал.
Решил порисовать себе иконы? Получите, распишитесь. Всю грязь вылили наружу. Вам просто наверное не очень нравятся политические игры.
"Наказания, без вины не бывает"(с)

 

А может он опасен был для Хруща?
И что с Рокоссовским или Василевским случилось при Х? Как у них там с карьерой?

 

Особенно рассмешило вот это

Детектив "Воспоминания и размышления" содержит элементы разоблачения сталинского террора

 

Вы бы лучше ссылку дали на первоисточник.

Значит где-то должна быть запись всего разговора?

 

Весь вопрос когда они писались.

Но мне интересно другое. У Рокоссовского по телефону, у Жукова в кабинете у Сталина. В журнале посещений есть Жуков с Рокоссовским.
И не из-за плацдарма Рокоссовский часом слетел на 2-ой фронт?
Почему и говорю, что надо в хронологии разбираться.