Чистка командного состава РККА

В 1937—1940 гг. сменились все командующие округов, на 90% были заменены начальники штабов округов и их замов, на 80% обновился состав управлений корпусов и дивизий. К началу 1941 года лишь 7,1% командно-начальствующего состава имели высшее военное образование, 55,9% — среднее, 24,6% — ускоренное образование (курсы) и 12,4% командиров и политработников не имели военного образования.

Военные кадры Советского государства. 1941-1945. М., 1963. С.12

14 июня 1939 г.
Тов. И.В. Сталину
Тов. В.М. Молотову

В настоящее время имеется большое количество дел об участниках правотроцкистских, буржуазно-националистических и шпионских организаций.

В Московском военном округе 800 дел
В Северо-Кавказском округе 700 дел
Харьковском военном округе 500 дел
Сибирском военном округе 400 дел

Предлагаем в силу секретности защитников на судебные заседания не допускать. Прошу указаний.

Армвоенюрист В.У. Ульрих.

Архив Верховного суда СССР, ф.75, оп.35, д.319


На 25 марта 1938 года в РККА наблюдалась следующая картина:

штат/обновлено

командиры корпусов 9/9
комдивы 25/24
комбриги 9/5
командиры полков 135/87
Командиры УРов 4/4
начальники штабов корпусов 9/6
начальники штабов дивизий 25/18
начальники штабов УРов 4/3
начальники штабов полков 135/78
начальники отделов штаба округа 24/19

К лету 1941 года около 75% командиров и 70% политработников находились на своих должностях менее одного года.

ЦГСА, ф.25880, оп.4, д.1, л. 2-3

 

Из книги С. Захаревича "Босфорский поход Сталина":

Лишние фигуры-2 или как Сталин укреплял армию

По РККА, ВВС и РККФ пронесся вихрь репрессий. Однако «ниспровергатели» утверждают, что вихрь был очищающим, благотворным.
«Перед войной Сталин уничтожил гениальных полководцев, но завершил войну с несокрушимой армией и целым ансамблем не менее выдающихся генералов и маршалов…» [64, с. 20].
О результатах войны и плеяде «выдающихся» советских полководцев — отдельный разговор. А пока суть грандиозных «суворовских» разоблачений.
«Придумал это (то, что Сталин истребил цвет своего офицерского корпуса. — С.З.) недобитый гитлеровский шпион В. Шелленберг» [64, с. 23].
Одним из первых, кто посетовал на репрессии 1937—1938 годов, был генерал Павлов:
«У нас врагов народа оказалось столько, что я сомневаюсь в том, вряд ли все они были врагами. И тут надо сказать, что операция 1937—1938 годов, до прихода Берия, так нас подсидела, и, по-моему мы очень легко отделались с таким противником, как финны…» («Родина», № 12, 1995 г., с. 114).
«Как же случилось, что смена произошла в 1937 году, а к 1941 году у подавляющего числа командиров стаж работы на занимаемых должностях вдруг оказался меньше года?» [64, с. 26].
«Смены составов» происходили не только в 1937-м. Пример. Командир печально известной 44-й стрелковой дивизии комбриг (не комдив даже) А.И. Виноградов за 2 года до Зимней войны, в 1937-м, был… командиром батальона! Таким образом, всего за два года он проскочил должность командира полка и добрался до должности комдива (как раз по году на должность!). Как такое произошло? Прежнее командование дивизии было репрессировано. Поясним более предметно — были арестованы командир дивизии, весь его штаб, командиры полков, все их штабы, командиры двух артполков и все их штабы. Дальше — больше. Начальником штаба этой же 44-й сд, кадровой, к слову, а не вновь сформированной, был полковник О.И. Волков, только что в 1939-м закончивший Военную академию имени Фрунзе. Но не это главное. Выясняется, что у 44-й дивизии к началу боевых действий фактически не было штаба и новоиспеченному «фрунзаку» Волкову еще только предстояло его сколотить уже в ходе боев. Подобные же проблемы одолевали и другие советские части и соединения РККА в районе финского ТВД.
Обращает также на себя внимание, что большинство командиров дивизий имели звание комбригов, а не комдивов, комдивы же командовали армиями (это и неудивительно, если учесть, что из 58 комкоров постреляли 50, а из командармов уцелели вообще единицы).
«Штарм (штаб 9-й армии. — С.З.) еще и до сих пор (10.01.1940 г. — С.З.) не сколочен и не укомплектован» (Из доклада начальника Политуправления РККА Л.З. Мехлиса члену Главного Военного Совета Сталину о причинах поражения и потерях в 44-й стрелковой дивизии).
Наладить нормальную работу штаба дивизии Волкову не удалось. Но не это интересно. Любопытно, куда же девалось прежнее командование, руководившее дивизией в период между первыми репрессиями и назначением Виноградова и Волкова на руководящие должности? И еще вопрос — что же творилось в других дивизиях РККА?
«Сотню, другую, третью перестреляли в 1939-м, 1940-м, в первой половине 1941 годов» [64, с. 27].
А известно ли вам, что только на Халхин-Голе было потеряно безвозвратно 1162 старших и 1477 младших командиров? В Зимней войне 1939—1940 годов и того больше: 5857 и 11783 соответственно [54].
Какой стаж будет у командиров, заместивших убитых, если Отечественная война грянула через 15 месяцев?
«Численность начальствующего (в переводе на современный язык — офицерского состава Красной Армии на февраль 1937 года известен — 206 тысяч» [64, c. 27—28].
Начальствующий состав РККА включал в себя также сержантов, ефрейторов и старшин, офицерами не являвшимися. Численный состав РККА в 1937 году составлял 1,1 млн человек. Если взять на веру цифры Ворошилова, то выходит, что в Красной Армии на 5 бойцов приходился 1 командир? Есть подозрение, что Ворошилов включил в это число всех командиров отделений — сержантов, ефрейторов, а то и старшин, ведь «первый красный офицер» под «начальствующим составом» понимал не офицеров (их в РККА не существовало как «класса»), а всех командиров вообще, большая часть из которых офицерами не являлась — командиры отделений — самая многочисленная прослойка командного состава любой армии.
«Допустим, что из 206 тысяч расстреляли 40 тысяч. Это меньше 20 процентов» [64, с. 28].
Обойдемся без процентов — 40 тысяч из 200, это каждый пятый. Ничего себе «мало»!
«Как же обстояло дело с командным составом вермахта накануне и в первом периоде Второй мировой войны. Обстояло так же, как и у нас. Только хуже… Все командующие германскими армиями и группами армий, ВСЕ их заместители и начальники штабов со своими заместителями имели стаж на занимаемых должностях меньше года. Скажу больше — меньше месяца. Если и этого мало, добавлю — меньше десяти дней» [65, с. 30].
Армии и группы армий формируются в военное время. В мирное же ни в одном государстве мира, кроме СССР, ни армий, ни тем более их групп Вы не отыщете. Соответственно, не могло быть в мирное время у немецких генералов вообще никакого стажа на подобных должностях. Вы лучше полюбопытствуйте, сколько лет этот генерал ходит в генеральской должности, это и будет его стаж. Упоминавшийся мною выше комбриг Виноградов в 1937 году был комбатом — должность майора, если не капитана. А в 1939-м он уже комбриг и командир дивизии — генеральская должность, каково?! В 1937-м он командует тремя сотнями человек, а всего через два года — 12 тысячами! Большой ли опыт по части управления этими тысячами имел новоявленный комдив?
А вот нормальный карьерный путь обычного немецкого офицера — Фридриха Вильгельма фон Меллентина. С 1 апреля 1924 г. по 30 сентября 1935 г. он проходил службу в 7-м кавалерийском полку.
«В Бреслау я учился в реальном училище и по окончании его 1 апреля 1924 года поступил на службу в 7-й кавалерийский полк… Но первые 4 года моей службы в армии протекали в трудных условиях, потому, что в то время требовалось несколько лет, чтобы получить офицерский чин. Я был зачислен рядовым и оставался им восемнадцать месяцев, прежде чем был произведен в капралы. В 1926 году я поступил в пехотную школу в Ордруфе, а затем перешел в кавалерийскую школу в Ганновере, где мы получили очень основательную подготовку в тактике и верховой езде.
1 февраля 1928 года я был произведен в лейтенанты — чин, которым я крайне гордился. В дни, когда численность рейхсвера была ограничена 100 тыс. человек, на всю армию было только 4 тыс. офицерских должностей; отбор на эти должности был очень строгим, потому, что главнокомандующий генерал фон Сект решил создать corps` d elite — отборный офицерский корпус. До 1935 года я служил строевым офицером в кавалерийском эскадроне…» [42, с. 5—6].
С 1 октября 1935 года по 30 сентября 1937 года Меллентин проходил обучение в берлинской военной академии.
«В дивизии мною были довольны… и 1 октября 1935 года мне было приказано подать рапорт о приеме в высшую военную академию в Берлине, готовившую офицеров генерального штаба. Курс обучения в академии продолжался два года. В течение первого года занятия ограничивались масштабом полка (31-летний Меллентин не являлся на тот момент даже подполковником. — С.З.), а на втором году нас учили управлять дивизиями и высшими соединениями (! — С.З.)» [42, с. 6].
1 октября 1937 года Меллентин становится третьим офицером штаба (начальником разведывательного отдела) 3-го Берлинского армейского корпуса. На этой должности он прослужил до 31 декабря 1939 года и в этой же должности прошел Польскую кампанию. Таким образом, стаж Меллентина на посту начальника разведки штаба корпуса с 1 октября 1937 г. до 1 сентября 1939 года, к началу боевых действий составлял практически два года.
Некоторые историки полагают, что, дескать, в числе репрессированных были не только «полноценные» армейские командиры, но и откровенно «лишние» люди. Любопытно, если все так, то отчего их просто не уволили? Расстреливать зачем?!
Как вы полагаете, если бы, скажем, в 220 году до нашей эры римский Сенат казнил (ну просто так, ради укрепления армии) Фабия Максима, вызывавшего постоянное раздражение и у Сената, и у народа, или Сципиона-младшего (Африканского), еще не имевшего на тот момент никакого веса и никаких побед, римляне серьезно укрепили бы свою армию накануне 2-й Пунической войны?
«Кстати сказать, Сталин был не так глуп, как нам его рисуют. Ворошилова с Буденным товарищ Сталин тоже отстранил от власти. Ни Ворошилов, ни Буденный перед войной (которой? — С.З.) не занимали постов, которые требовали опыта, ума и знаний» [64, с. 32].
Ложь в квадрате. Именно Ворошилов руководил войсками в ходе Польского похода 1939 года. Он же руководил войсками в ходе финской кампании 1939—1940 годов. Все приказы Ставки (Ворошилов, Шапошников, Сталин) шли от его имени и за его подписью, в редких случаях — за подписью Шапошникова. Ворошилов «слетел» с поста наркома только после финской «победы» (Вторая мировая для СССР началась 17 сентября 1939 года, а не 22 июня
1941-го), следовательно, этот выбор Сталина уже являлся ошибочным и исправлять ошибку пришлось уже в ходе войны.
Буденный вплоть до начала Отечественной занимал посты командующего войсками Московского военного округа (с 1937-го) и члена Главного Военного Совета Наркомата обороны СССР, а в 1939—1940-м одновременно и заместителя наркома обороны. С августа 1940-го он — 1-й заместитель наркома обороны.
И разве не их, своих старых соратников по Южному фронту, Сталин в 1941-м отправил на самые что ни на есть ответственные посты: одного — руководить вместе со Ждановым вторжением в Финляндию и в Восточную Пруссию, согласно плану «Гроза», другого — руководить войсками Юго-Западного направления. Вообще в ходе войны Буденный последовательно занимал посты командующего группой войск армий резерва Ставки (июнь—июль 1941), главнокомандующего войсками Юго-Западного направления (июль—сентябрь 1941), командующего Резервным фронтом (сентябрь—октябрь 1941), главнокомандующего войсками Северо-Кавказского направления (апрель—май 1942), командующего Северо-Кавказским фронтом (май—сентябрь 1942).
«Их имена: Б.М. Шапошников, Г.И. Кулик, С.К. Тимошенко. Эти трое не укладываются в теорию поголовного истребления командармов
1-го ранга, поэтому их просто в статистику не включили» [64, с. 33].
Все трое очень даже хорошо в нее вписываются, все трое — сталинские выдвиженцы, входившие в «команду войны». Поэтому их и не «шлепнули».
«…Закроем глаза и мысленно повторим пять имен командармов 1-го ранга, павших жертвами ужасающего беззакония» [64, с. 33].
Но вовсе не эти пять человек определяют лик террора (репрессированы были тысячи). Суворов пытается создать у читателей впечатление, что значительную часть репрессированных составляли работники НКВД, военюристы и политработники. При этом Виктор Богданович никак не комментирует, например, то факт, что из 58 имевшихся в стране комкоров было репрессировано… 50 (!)
Получается, что НКВД — это нечто, что выросло само собой, как злокачественная опухоль, а не Сталин взрастил этот аппарат, и что товарищи Ежов, Берман и Фриновский сами собой пришли и заняли свои должности, а не были назначены все тем же Сталиным.
«Фриновский лично участвовал в арестах, допросах, пытках и расстрелах. Воспоминания о нем поражают однообразием: бандитская морда, бандитская стрижка, руки расписаны синими картинками бандитской романтики, бандитская речь и душа бандитская» [64, с. 36].
Да, но это и есть сталинские кадры. А до Фриновского был Черток. А после Фриновского будут Кобулов, Рюмин, Влодимирский… Все «друзья народа» — птенцы товарища Сталина.
«В августе 1938 года власть Ежова и Фриновского кончилась» [64].
Ошибочка. Первым замом Ежова был Берман. Фриновский был вторым. Потом товарищ Сталин, используя знакомый нам шаблонный прием, услал товарища Бермана по следам товарища Ягоды в наркомат связи (в «Контроле» Суворов почему-то представляет этот факт, как усиление позиций НКВД в стране), а затем Фриновского — в наркомат ВМФ (вот тогда Фриновский и получил чин командарма I ранга: негоже человеку, практически партикулярному, возглавлять подобное ведомство). Вот в промежутке между уходом Бермана и собственным, Фриновский успел немного побыть первым «замом». Сталин уже выводил на удар по Ежову товарища Берия Л.П., уже успевшего залить кровью всю Грузию. Берия, противник Ежова, стал, таким образом, первым замом своего врага. Фриновского же Сталин неспроста услал в наркомат ВМФ, так же как неспроста отправил Бермана в наркомат связи.
«Как же руководить военно-морским министерством человеку, который на флоте не служил и ничего о флоте не знает? Он и не руководил. Он занимался тем же, чем и раньше, — чистил флот от вредителей и шпионов» [64, с. 37].
Вовсе не в этом смысл новых назначений «живых покойников» — Бермана и Фриновского. Флот к апрелю 1939-го уже был основательно «почищен», так что стараться на этом поприще особой нужды не было. Сталин назначил Бермана и Фриновского на новые посты только для того, чтобы затем уходом этих несуразных фигур прикрыть приход нужных для будущей войны людей. А прикрыть приход Кузнецова и Пересыпкина требовалось, ибо эти назначения были сродни назначению комбата Виноградова — командиром дивизии, а комдива Кирпоноса — командующим УОВО. Впрочем, обо всем этом позже.
«А потом утрем скупую мужскую слезу и вспомним, что первым по своему положению среди расстрелянных командармов 1 ранга был великий флотоводец. Вспомним Фриновского и заплачем: о невинная жертва произвола!» [64, с. 38].
Однако мы не дождались рассказа об остальных четырех репрессированных командармах I ранга (так же как ранее не дождались рассказа о 50 репрессированных комкорах). Вы не хотите поведать нам о них? Нет? Но Вы обязаны знать их, если уж сумели отыскать среди них Фриновского! Что ж, придется опять взять на себя эту обязанность.
Итак.

1. Член Военного совета НКО СССР, командующий Белорусским военным округом И.П. Уборевич.
2. Член Военного совета НКО СССР, командующий Киевским военным округом И.Э. Якир.
3. Командующий Белорусским военным округом И.П. Белов.
4. Первый заместитель наркома обороны, Командующий Киевским военным округом (бывший заместитель командующего Особой Дальневосточной армией и командующий Приморской группой войск) И.Ф. Федько.

Как видим, «лишних» людей среди них нет.
«Несметные орды задрапированных друзей народа официально в карательных органах как бы не состояли… Изрядные табуны карателей жили и работали под маской высшего командного состава Красной Армии. Каратели числились полководцами и флотоводцами, носили воинские знаки и знаки различия вплоть до командарма 1 ранга, но полководцами и флотоводцами не являлись» [64].

 

продожение:

Выше уже отмечалось, что Фриновский получил свой командармовский чин вместе с переводом в наркомат ВМФ. К слову, ни Фриновский, ни Берман, ни сам Ежов (так же как и «старый чекист» Берия) чекистами до назначения в наркомат внутренних дел никогда не были. Ежов получил чин Генерального комиссара госбезопасности только в 1937 году, когда уже являлся руководителем наркомата (как известно, до своего нового «чекистского» назначения Ежов являлся секретарем ЦК).
Возможно, и были в наркомате внутренних дел работники обладавшие высшими армейскими званиями (хотя, насколько известно, у сотрудников НКВД были собственные чины и звания), но лично мне они не попадались. При каких обстоятельствах «заработал» свой чин Фриновский, уже упоминалось. А где же остальные «армейские чекисты»?
«19 сентября 1938 года начальник 6-го отдела УКНС (Управление командного и начальствующего состава) РККА полковник Ширяев представил заместителю народного комиссара обороны армейскому комиссару 1 ранга Е.А. Щаденко справку о числе командиров, уволенных из рядов РККА в период с начала 1937 года по сентябрь 1938 года.
…Вот он — первоисточник. Цифры такие: в 1937 году уволено 20643 человека, в 1938 году 16118. Вот откуда пошло: 36761.
Но в справке речь идет не о РАССТРЕЛЯННЫХ, а об УВОЛЕННЫХ» [64, с. 45].
Кто ж в Союзе расстреливает КРАСНЫХ КОМАНДИРОВ? Их сначала уволят, затем сорвут петлицы и шевроны, а уж после (когда они официально уже не будут являться красными командирами) кого куда: кого на Колыму, а кого — на спецучасток, к расстрельной яме.
«Справка дает дополнительные сведения: из числа уволенных в 1937 году арестовано 5811 человек, в 1938 году — 5057. Всего арестовано 10868 человек (но заметьте — нет ни одного расстрелянного красного командира, только арестованные, как будто всех их минула высшая мера, но ведь это не так! — С.З.).
Есть ли разница: 40 тысяч РАССТРЕЛЯННЫХ или 10.868 АРЕСТОВАННЫХ?» [64, с. 46].
Дело в том, что не всегда красных командиров арестовывали в тот момент, когда они ими еще числились. Очень часто неправильного красного командира кадровики успевали уволить, а уж затем его, уже в качестве ГРАЖДАНСКОГО ЛИЦА, забирало НКВД. И таким образом в справку полковника Ширяева они не попадали, так как не являлись уже военнослужащими и шли по спискам обычного гражданского населения. И таких — масса. И заметьте — пошли они по совершенно другим, неармейским спискам. Но это частности. А теперь иная арифметика.
Как отмечалось ранее, террор Сталина в отношении высшего командного состава РККА носил направленный и продуманный характер. Коба не гнался за массовостью, для него важна была избирательность. В 1937—1938 годах были репрессированы самые одиозные фигуры, занимавшие при Тухачевском, Уборевиче, Алкснисе и других ключевые посты. Были репрессированы командующие основных военных округов страны, их штабы и все ближайшее окружение. Затем стали устраняться все состоявшиеся при тех же Тухачевском, Уборевиче и других. После — тех, кто имел хоть какие-то близкие контакты с репрессированными или их семьями.
Одновременно на освободившиеся места Сталин стал двигать своих людей, тех, кого давно присмотрел (многих еще в гражданскую, как, например, Тимошенко) и на кого рассчитывал в будущей войне (впоследствии Сталин репрессирует и кое-кого из них). Те, в свою очередь, продвигали наверх свои команды, своих протеже. Таким образом, шло одновременное уничтожение одной группы командиров и усиление другой. Этот процесс сопровождался присвоением соответствующих званий, и новоиспеченный командир дивизии (корпуса), который в прошлом мог быть каким-нибудь майором или полковником (а то и капитаном), замещал в списках арестованного или расстрелянного комдива или комкора.
Теперь попробуем хотя бы примерно прикинуть, во что обошлась Красной Армии сталинская «избирательность».
Начнем с реального количества командного состава. Цифра в 200 тысяч командиров на армию в 1,1 миллиона состава представляется несоответствующей действительности. Произведем простейший арифметический подсчет. Начальная командная должность в РККА — командир отделения. Отделение — 9—10 человек (в современной армии бывает и по 7). Таким образом, дальнейший расчет прост — 1 командир на 10 человек. Получается, что действительное количество командиров в 1937 году должно быть вдвое меньшим указанного наркомом Ворошиловым — 100 с небольшим тысяч. Но дело в том, что командиры отделений офицерами не являются, это сержанты, ефрейторы и старшины. На учете в 6-м отделе УКНС они не числятся и из армии не увольняются, а демобилизуются. Следовательно, справка полковника Ширяева их не касается и в числе 36761 уволенных из РККА в 1937—1938 годах учтены чины рангом повыше. Что сие означает? А то, что из числа 100 тысяч комсостава РККА командиров отделений необходимо исключить. Таким образом, количество командного состава РККА в чине от командира взвода (лейтенантская должность, хотя и здесь ее иногда исполняли сержанты) и выше — немногим более 50 тысяч. Учитывая вероятность арифметических погрешностей, округлим эту цифру до 60 тысяч, думаю, не сильно ошибемся.
Проверим теперь правильность наших вычислений фактическим примером. Как мы помним, в начале 1930-х при общей численности рейхсвера в 100 тысяч человек германский офицерский корпус составлял 4 тысячи человек. Увеличим численность рейхсвера в 10 раз, доводя ее до миллиона. Соответственно, увеличиваем в 10 раз численность офицерского корпуса. Получаем не менее 40 тысяч офицерского корпуса на миллионную армию. Как видим, наш расчет недалек от действительности.
А теперь вернемся к справке полковника Ширяева. Обратите внимание — полученная картина гораздо любопытнее изображенной Суворовым. Выходит, что в 1937—1938 годах из РККА в действительности был уволен каждый второй (!) офицер (без учета зачисленных на офицерские должности в тот же период). И каждый шестой арестован! Каково?! На общей численности офицерского корпуса Красной Армии это, повторюсь, не отразилось — места выбывших заняли командиры рангом пониже (вспомните карьерный путь комдива Виноградова), а места выдвинувшихся заняли выпускники военных школ и академий, а также выдвиженцы из рядового состава и «гегемона». Количественно, повторяю, офицерский корпус сохранил свою численность. А качественно?
Какие уровни служебной лестницы РККА оказались наиболее всего подвержены увольнениям? Сразу отбросим лейтенантов — в таких чинах в массовом порядке не увольняются, да и репрессиям, опять-таки в массовом порядке, не подвергаются, ибо в «лейтенантском» возрасте преобладает «правильное» мировоззрение.
На примере все той же многострадальной 44-й сд можно сделать вывод, что в первую очередь пострадало «золотое звено» — командиры полков, бригад, дивизионов, а также дивизий.
«Арест и расстрел — разные вещи. Некоторых арестованных расстреливали. Но не всех… Среди 10.868 арестованных командиров он (Рокоссовский. — С.З.) не один: выпускали многих» [64, с. 46].
Рокоссовский как раз известен тем, что сидел во внутренней тюрьме чуть ли не дольше всех из числа военных. К тому времени всех посаженных одновременно с ним уже либо расстреляли, либо выпустили, а он все продолжал сидеть на Лубянке до весны 1940 года.
Уже тот факт, что за два года из армии по неизвестным нам причинам уволено аж 30 тысяч (!) офицеров, даже любому неосведомленному наблюдателю скажет, что в этой армии происходит нечто ненормальное. Из числа репрессированных в 1937—1938 годах офицеров РККА выжили всего лишь единицы, уже не говоря о тех, кто вернулся в армию перед 1941 годом.
«Но что же стало с теми остальными, которых уволили, но не арестовали (а кто сказал, что не арестовали? — С.З.). Куда они делись? Тут тайны нет. В каждой армии идет постоянный процесс смены, омоложения, обновления командного состава (но не в таком же количестве! — С.З.)… Главная причина увольнения — выслуга лет… Прикиньте, сколько лет офицер служит в офицерском звании, подбросьте ему выслугу за Первую мировую и за гражданскую войны, добавьте ему выслуги за Север и Дальний Восток» [64, с. 47].
Выслуга лет, говорите, за Первую мировую и гражданскую? Простите, но о людях какого возраста идет речь?
Командиров РККА, прошедших Первую мировую и гражданскую условно можно разбить на три возрастные группы.
«Старшая» группа, 1850—1865 годы рождения. Редкие примеры — генералы Брусилов, Зайончковский, Поливанов. Уже к концу 1920-х из этой когорты не осталось ни одного, те, что еще не умерли сами, давно уже покинули службу.
«Младшая» группа, 1890—1900 годы рождения — самая многочисленная в Красной Армии, состоящая чистяком из бывших царских «унтеров». Эти находились в самом расцвете сил и по доброй воле увольняться не собирались. Люди из этого ряда либо поднимались Сталиным по карьерной лестнице вверх, либо разделили судьбу Тухачевского и прочих, в зависимости от того, к чьему лагерю принадлежали. Примеры: Жуков, человек Тимошенко, проявивший себя к тому же твердым и волевым начальником, шел по карьерной лестнице вверх; Рокоссовский же, служивший почти 9 лет под командованием Блюхера, был репрессирован и остался в живых только чудом.
И наконец, «средняя группа» (очевидно, на ее представителей и намекает Суворов), 1870—1885 годы рождения. Наиболее яркие и успешные ее представители в РККА — Шапошников и Буденный. Состав — бывшие царские вахмистры, есаулы, штабс-капитаны и полковники). Многие из этого ряда гражданскую не пережили вовсе: только товарищи Сталин и Ворошилов в ходе обороны Царицына утопили в Волге не одного «военспеца» из числа присылаемых Южному фронту Троцким; по всей видимости, взгляды Кобы на методику укрепления комсостава Красной Армии за 35 прошедших с той поры лет существенных изменений не претерпели. Выжившие в гражданскую бывшие царские офицеры в массе своей демобилизовались еще до 1925 года — Суворов совсем забыл о грандиозном ленинском «дембеле» начала 1920-х, когда из 5 военнослужащих демобилизовались 4, а численный состав сократился с 5,5 до 0,5 млн человек. На командных должностях тогда стремились удержать лишь тех, кто имел партбилет. Уже к началу 1930-х в РККА наблюдается засилье на командных должностях «молодой поросли» выпускников курсов «Выстрел».
Ко второй же половине 1930-х из представителей «средней группы» в армии остались лишь единицы. Даже тем, кто «перевалил» через 1930-й, «помогли» уйти в середине десятилетия. К началу Зимней войны на высших командных (армейских) должностях оставались лишь три представителя этой «средней» когорты — уже упоминавшиеся Шапошников и Буденный, а также командарм II ранга Грендаль. Правда, 16 ноября 1940 года Владимира Давыдовича тоже не станет. А такие «экземпляры» в Красной Армии, как Тихон Кудрявцев, начальник штаба 47-го стрелкового корпуса (которым до января 1940-го руководил позорно битый финнами комкор Дашичев) — это вообще нонсенс.

 

продолжение:

«1 февраля 1940 г. проверкой установлено, что начштаба (полковник. — С.З.) 47 ск Кудрявцев Тихон Владимирович, после отхода наших частей от Суомуссалми заявил в группе начсостава: «Нам теперь Перанки и Пуоланки не видать как своих ушей» (он оказался прав. — С.З.). Это пораженческое настроение не случайно и отражается на всей работе Кудрявцева. Не зная этих настроений Кудрявцева (впервые о них узнали из политдонесений политотдела корпуса), мы несколько раз предупреждали его об исключительно плохой работе штаба корпуса, о том, что он выступает в роли захудалого информатора, не организует разведки, безразлично относится к положению на фронте. Кудрявцев не изменил стиля своей работы и штаба не сколотил.
Сейчас нами установлено, что Кудрявцев служил в РККА с 1918 года, потом попал в плен к Деникину и, как бывший офицер, служил в деникинской армии с 1919 по 1920 год. В 1919 году Кудрявцев участвовал в кулацком восстании. Обо всем этом Кудрявцев скрывал до 1932 года. О службе у Деникина он признался в беседе с комиссаром корпуса Парамоновым, которому мы поручили собрать материал, характеризующий руководящий начсостав (нам приходится кустарничать, ибо в штарме нет личных дел на руководящих начальников (Вот бардак! И это сталинский «офицерский корпус», куда уж немцам до него! — С.З.).
Учитывая исключительно плохую работу Кудрявцева и его политическое лицо, мы просим снять его с поста начштакора и назначить на эту должность командира, который мог бы подкрепить Виноградова.
Чуйков.
Мехлис»
(Доклад командующего 9-й армией начальнику генерального штаба; РГВА. Ф. 34980. Оп. 5. Д. 166. Л. 220—223).

Коль уж речь коснулась Зимней войны, то любопытный факт по поводу финского высшего командного состава. Интересно, что и командующий Карельской армией генерал-лейтенант Хуго Эстерман, и командующий 2-м армейским корпусом генерал-лейтенант Харальд Энквист, и командующий 3-м армейским корпусом генерал-лейтенант Эрик Хейнрихс в 1915—1918 годах проходили действительную службу в одном и том же 27-м Прусском королевском егерском батальоне рейхсвера. Вот, похоже, где была школа!
РККА вообще была «молодой» армией — об этом говорил сам товарищ Сталин на апрельском совещании комсотава по итогам финской кампании. Поэтому откуда же такое количество (20 тысяч!) якобы демобилизовавшихся, по выслуге лет, офицеров?
«Вторая причина увольнения — состояние здоровья… Главные причины –пьянство, моральное разложение, нарушение дисциплины, превышение власти» [64, с. 48].
Что же это за армия, в которой 20—30 тысяч офицеров либо калеки, либо алкоголики, либо военные преступники?
«Посидели товарищи командиры немного — и под знамена… 5 мая 1940 года армейский комиссар 1-го ранга Е.А. Щаденко подписал «Отчет начальника Управления по начальствующему составу РККА Наркомата обороны СССР». Заключительная фраза: «Несправедливо уволенные возвращены в армию. Всего на 1 мая 1940 года — 12.461» [64, с. 49].
Одна из широко распространенных лет 10—15 назад сказок — о том, как накануне Великой Отечественной Сталин якобы вернул из лагерей большое количество высших офицеров, при этом никто не удосужился привести конкретные цифры.
Не в состоянии привести их и Суворов. А как же 12.461 человек? — спросят читатели. Дело в том, что эти цифры к числу возвращенных в армию несправедливо уволенных командиров никакого отношения не имеют, а если и имеют, то самое отдаленное. Поясним.
Перед вами, дорогой читатель, яркий пример одного из шаблонных приемов Суворова, о котором многие, думаю, наслышаны — «ножницы». Он «выстригает» из какого-либо документа понравившийся необходимый ему фрагмент и на его основании начинает делать громоподобные и сенсационные заявления, хотя сам документ, откуда был «вырезан» этот отрывок, может свидетельствовать о совершенно обратном.
Взгляните внимательно на приведенный Виктором Богдановичем фрагмент и вы сразу же поймете в чем дело. Это концовка какого-то перечня. В самом его конце, очевидно в качестве примечания, фраза: «Несправедливо уволенные возвращены в армию». И все! И точка! Следующая строка (про 12.461 человека) — это суммарный итог всего документа (полное содержание которого не приводится, и о чем в нем идет речь, мы не знаем): «Всего на 1.05.40 г. — 12.461». Число 12.461, таким образом, итог неизвестного нам перечня, но вовсе не количество возвращенных на службу командиров. Их действительная численность либо неизвестна (если она не приводилась в основной, скрытой части отчета), либо известна, но по каким-то причинам не приводится, возможно, реальные цифры не понравились Суворову, коль скоро он пошел на фактический подлог.
Но далее. Ну доказал, что командиров репрессировано было очень мало (а мы уже убедились, что даже при избирательности сталинского террора, мало не получается), и остановился бы, и достаточно. Но Суворов допускает все ту же ошибку, которую допустили Исаев и Мухин, пытаясь объяснить крах советской авиации во Второй мировой войне. Виктор Богданович пытается поколебать устоявшееся мнение сразу же целым рядом, кажущихся ему «железобетонными», доводов, не замечая, что доводы эти зачастую противоречат друг другу и здравому смыслу.
Суворов доказывает, что массовых репрессий в советском офицерском корпусе не было, что арестовано было мало, что одну значительную часть расстрелянных составляли работники НКВД, а другую — «опьяненные кровью безумцы». Далее он пытается доказать, что даже те из репрессированных командиров, кто не подпадает ни под одну из вышеуказанных «категорий», — тоже «отстой» и были арестованы правильно и, следовательно, Сталин (и НКВД), устраняя их, были правы не на 50, не на 70, а на все 100 процентов! Выходит, что все до единого (!) репрессированные в 1930-е годы получили по заслугам!
Исаев и Мухин пытались оправдать успехи немецких асов-истребителей сначала махинациями немцев с подсчетом (занятие изначально бесперспективное, учитывая, что цифры немецких воздушных побед на Восточном фронте фактически подтверждаются противной (то есть советской) стороной), затем плохим техническим состоянием советских самолетов, затем «неправильной» (?!) тактикой немцев.
Подобным образом поступает и Суворов. Он пытается показать, что все репрессированные (хоть их и было якобы мало) являлись «мусором» и «сволочами» практически поголовно, чего не может быть даже с точки зрения обычной логики.
«…Вернемся к спискам загубленных стратегов. Первая особенность, которая бросается в глаза, — обилие в этих списках комиссаров и юристов… В списках расстрелянных: … командармов 2 ранга — 10; … армейских комиссаров 2 ранга — 15; … армвоенюрист — 1.
Всего расстреляно 26 человек, которые носили по четыре ромба. Из них только 10 являются командирами. Менее 40 процентов. Остальные — более 60 процентов — не командиры. Остальные — балласт. Их потеря боеспособность Красной Армии никак не снижала. А только повышала.
А вывод все тот же: мало товарищ Сталин их стрелял. Непростительно мало. Один армвоенюрист. Один корвоенюрист… да четыре диввоенюриста, да там еще бригвоенюристы. Список обидно короткий. Всему виной непростительная и даже преступная сталинская доброта. Именно она мешала наведению настоящего порядка в стране и в армии» [64, с. 55, 59].
Познакомившись с характеристикой, которой Суворов наградил комиссаров, складывается впечатление, что комиссар 1930-х —это все тот же человек в кожанке с красным бантом и маузером, образ которого знаком советскому поколению по фильмам о гражданской войне. Ан нет, подобное «комиссарство» прекратило свое существование еще в середине 1920-х. Комиссар эпохи гражданской войны, имевший власть, равную командирской, имевший право этого самого командира в случае чего пристрелить и сам возглавить воинскую часть, этот комиссар ушел в небытие.
«Важнейшим мероприятием военной реформы (1924—1925) явилось практическое введение единоначалия в Советских Вооруженных Силах. Оно проводилось в двух основных формах. В тех случаях, когда командир был коммунистом, он обычно становился и комиссаром, объединяя в своих руках руководство боевой подготовкой, административно-хозяйственной деятельностью и всей партийно-политической работой. У него имелся помощник по политической части.
…Если же командир был беспартийным, он отвечал только за боевую подготовку и административно-хозяйственные функции, а партийно-политической работой руководил комиссар, который вместе с командиром нес ответственность за моральное состояние и боевую готовность части.
…Напомню, что в 1928 году по указанию ЦК партии приказом РВС было введено Положение о комиссарах, командирах-единоначальниках и помощниках по политической части. Этим положением за комиссаром закреплялись партийное и политическое руководство и ответственность за морально-политическое состояние части (соединения), он полностью освободился от контрольных функций» [27, c. 99—100].
Тем не менее комиссарское звание в войсках сохранилось. Каковы были функции комиссаров в частях? Жуков вкратце уже обрисовал их — партийно-политическая работа, но в то же время ответственность за моральное состояние и боевую готовность части. Подчеркнем следующее — в боевой обстановке комиссар зачастую участвовал и в планировании, и в проведении боевых операций, разделяя с командиром ответственность за их исход.

«Ваш приказ № 01033 получили 11 января. Приступили к немедленному исполнению. Абрамов (Абрамов Н.П. — бригадный комиссар, член Военного совета 47-го ск. — С.З.) осужден и приговор приведен в исполнение 10 января (любопытно, что командир 47-го ск Дашичев каким-то образом отделался только понижением в должности. — С.З.).
…Следствие по делу командира и комиссара 662-го полка (163-й стрелковой дивизии. — С.З.) закончено. В Юнтусранту посланы прокурор и трибунал, суд состоится 11.01. в присутствии личного состава 662-го полка и представителей других частей 163 сд.
…Комиссара дивизии (44-й. — С.З.) Мизина не можем предать суду, ибо он не вернулся в Важенвар и пока неизвестна его судьба (Мизин пропал без вести. — С.З.)»
(Из доклада командующего 9-й армией Чуйкова и начальника Политуправления РККА Мехлиса начальнику Генштаба Шапошникову о наказании командиров и политработников ряда соединений и частей от 11 января 1940 г., 07 часов 35 минут; РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1386. Л. 139, 140).

«Около 00.30. военком осб (особого стрелкового батальона. — С.З.) политрук Бородулин получил неизвестно откуда устный приказ об отводе батальона на исходный рубеж в Лаутаранта. Не проверив действительность приказа, политрук отдал приказ штабу осб отвести батальон в Лаутаранта, не согласовав свои действия с командиром осб (интересно, где в это время находился командир батальона? — С.З.). В результате этого провокационного приказа батальон отошел в Лаутаранта, оставив занятые им позиции на берегу юго-восточнее отметки 34,3.
…Политрук Бородулин, отдавший приказ на отход осб БОС (берегового отряда сопровождения. — С.З.), этим самым нарушил боевой приказ. Учитывая то, что Бородулин в течение дня сам неоднократно водил бойцов в атаку, всеми силами стремился выполнить боевой приказ и овладеть Муурила, считаю, что он сможет загладить свою вину отличной работой в рядах БОС КБФ»
(Из доклада командира берегового отряда сопровождения комбрига Денисевича и военного комиссара отряда старшего политрука Громовского командующему Балтийским флотом Трибуцу о результатах боевых действий по овладению укрепленным пунктом Муурила от 25 февраля 1940 г.; РГАВМФ, Ф. р-92. Оп. 2. Д. 597. Л. 84—91).

«В ночь с 15 на 16 января 1940 г., во время попытки белофиннов просочиться в глубь территории, занятой 220 сп и 40-м артполком, 4-я рота 220 сп, расположенная впереди НП и КП 40 ап, беспорядочно оставляла свои позиции, уходя в тыл и оставляя, таким образом, наблюдательный и командный пункты 40 ап без охраны.
При сообщении комиссару полка Горбунову одним из командиров штаба: «Нас окружают», Горбунов, находясь в землянке, приказал составу штаба (6—7 человек): «Взять оружие, помните — живыми не сдаваться, драться до последнего»… Явившемуся к нему политруку роты приказал вести роту вперед и занять оборону. Это приказание было выполнено. 4-я рота была приведена в порядок и заняла свои позиции. Все это происходило при сильной стрельбе нашей артиллерии, при некотором паническом бегстве 4-й роты (забавный пассаж. — С.З.).
В распоряжении комиссара Горбунова было 6—7 человек. Не зная точной обстановки, Горбунов быстро сориентировался и, проявив волю, восстановил положение, организовал оборону командного пункта артполка»
(Доклад старшего инструктора политуправления 13-й армии старшего политрука Борозднина начальнику политуправления о поведении в бою военного комисара 40-го артиллерийского полка от 18.01. 1940 г.; РГВА. Ф. 34980. Оп. 6. Д. 39. Л. 90).

«…Командир отряда — командир 91 орб (отдельного разведывательного батальона. — С.З.) капитан Егоров и комиссар отряда — комиссар 91 орб 49 сд политрук Павлов, проявили полную безответственность при подготовке отряда к выступлению и руководстве отрядом, приказав командирам рот вести свои подразделения самостоятельно.
…За преступную безответственность (отряд потерял более 90 человек убитыми и раненными. — С.З.) и халатность, проявленную при подготовке отряда, за растерянность и неорганизованность при выполнении боевой задачи , командира 91 орб 49 сд капитана Егорова и военного комиссара 91 орб старшего политрука Павлова от занимаемой должности отстранить, назначить на менее ответственную работу и просить Военный Совет Северо-Западного фронта о снижении их в звании»
(Из постановления Военного Совета 13-й армии о наказании виновных в невыполнении боевой задачи 91-м разведывательным и 97-м лыжным батальонами от 24 февраля 1940 г.; РГВА. Ф. 34980. Оп. 6. Д. 3. Л. 59-61) .

Кроме всего прочего, штатная комиссарская единица существовала и после репрессий 1937—1938 годов. Если товарищ Сталин вел борьбу с комиссарским «балластом», то кто же помешал ему вообще ликвидировать эту должност? Однако выясняется, что политработники были очень даже нужны:
«Для современной войны нам нужны политически стойкие и знающие военное дело политработники. Недостаточно того, что политработник на словах будет твердить: «партия Ленина—Сталина», все равно что «аллилуя-аллилуя». Этого мало, этого теперь недостаточно. Он должен быть политически стойким, политически образованным и культурным, он должен знать военное дело. Без этого мы не будем иметь хорошего бойца, хорошо налаженного снабжения, хорошо организованного пополнения для армии» (Из выступления Сталина 17 апреля 1940 года на Совещании начальствующего состава по сбору опыта боевых действий против Финляндии 14—17 апреля 1940 г.).

Выходцами из комиссарского звена являлись некоторые известные впоследствии военачальники, к примеру Конев (военный комиссар бронепоезда в гражданскую), Рокоссовский (командир и комиссар 5-й отдельной Кубанской кавалерийской бригады в боях на КВЖД), Рыбалко (комиссар полка и бригады в гражданскую) и т.д. Почему так? Да потому, что многие комиссары имели серьезное военное образование. За примерами далеко ходить не надо. Возьмем товарища Фурта — бригадного комиссара, члена Военного совета 9-й армии. Именно он после ареста Виноградова и Волкова возглавил 44-ю стрелковую дивизию.

«…Командование дивизией предложил временно возложить на члена Военсовета Фурта, окончившего Военную академию им. М.В. Фрунзе и знающего военное дело…» (Из доклада начальника Политуправления РККА Мехлиса члену Главного Военного Совета Сталину о причинах поражения и потерях в 44-й стрелковой дивизии; РГВА.Ф. 33987.Оп. 3. Д.1386. Л.119,120).

 

продолжение:

Или, к примеру, товарищ Сусайков Иван Захарович, член Военного совета ряда округов, военком особого стрелкового корпуса в Советско-финской войне 1939—1940 годов. С.М. Богданов, будущий командующий 2-й гвардейской танковой армией и маршал Советского Союза, закончил в 1936 году академические курсы при Военной академии механизации и моторизации, а вот «балласт» Сусайков, оказывается, окончил не «курсы при…», а имел за плечами Военную академию механизации и моторизации Красной Армии. Может быть, именно потому в июне 1941 года Сусайков являлся не только начальником Борисовского автотракторного (в действительности — бронетанкового) училища, но и командующим оперативной группой в районе Борисов—Орша.
Как не вспомнить того же Жукова:
«Выступали командующий войсками округа М.П. Ковалев и член Военного совета И.З. Сусайков. Выступление М.П. Ковалева было встречено хорошо. Он говорил со знанием дела, но всем было ясно, что Ковалев — это не Уборевич. Чувствовалось, что ему нужно много работать, чтобы стать командующим такого большого округа, каким был тогда Белорусский военный округ. Совещание закончилось общими указаниями Военного совета. Это было совсем не так, как прежде, при И.П. Уборевиче, когда всякие совещания сопровождались показом новой техники, демонстрацией опытно-показных сухопутных и военно-воздушных учений, оперативных игр и т.п.».
При ознакомлении с ходом реальных боевых операций становится ясно, что многие комиссары вовсе не являются балластом, так же как многие («правильные») армейские командиры вовсе не являются для РККА ценным приобретением.
Теперь обратимся к членам Военных советов, «скрытым комиссарам». Многие члены ВС вовсе не имели комиссарских званий. Товарищ Сталин, например, будучи членом РВС Южного фронта не являлся комиссаром, как не являлись ими товарищ Хрущев (член ВС Юго-Западного фронта в годы Отечественной) и «постоянный» член Военных советов различных фронтов с 1941 по 1943 годы, а с 1944-го — член Государственного комитета обороны и заместитель наркома обороны товарищ Булганин (будущий маршал и министр обороны СССР, кстати).
Членом ВС НКО СССР являлся, к примеру, комкор С.А. Меженинов, бывший командующий ударной 12-й армией Юго-Западного фронта в Киевской операции 1920 года. За плечами Сергея Александровича Казанское военное училище (1910 год), Академия Генштаба (1914 год), Киевская школа летчиков-наблюдателей (1916 год). Ну а все занимавшиеся им посты в Красной Армии и перечислять не следует.
Именно с подачи Сталина и именно в 1937-м единоначалие командиров вновь было ограничено и в планировании боевых операций стал принимать участие весь состав Военных советов частей и соединений.
«С критикой другого «нововведения» 1937 года — военных советов и коллегиального принятия решений в боевых условиях — выступил командир 1-го стрелкового корпуса комдив Д.Т. Козлов: «Сидят командир полка, комиссар полка и еще несколько представителей — сидят пять человек и решают, и все смотрят командиру полка в рот, что он скажет, а он не знает как сказать. Это излишнее представительство вредит делу. Надо с этим покончить…» [1, с. 366].

«В армии создалась такая обстановка (после 1937 года), что командир как-то нечувствует себя уверенным в своих действиях — каждый подчиненный в любой момент может поднять шум по всякому его мероприятию по партийной и комсомольской линии, по линии особых органов, пойти пожаловаться политруку или военному комиссару, и командир никогда не может быть гарантирован, что немедленно не начнется разбор дела. Много ловкачей пользуются этими обходными путями, много говорят и выступают, состоят в активе, а на деле — нуль. Эти болтуны особенно быстро выявились на войне своей непригодностью к боевой работе. В результате чего высшее командование вынуждено было отстранять от должностей значительное количество командиров» (Из доклада начальника артиллерии Красной Армии командарма 2 ранга Воронова наркому обороны Ворошилову об итогах и использовании боевого опыта советско-финляндской войны от 01.04.1940 г.; РГВА. Ф. 33987. Оп. 3 Д. 1391. Л. 92—122, 128—146).

А теперь вернемся к списку Суворова. Он не приводит ни одной фамилии командармов 2-го ранга и армейских комиссаров, намеренно скрывая их. Зачем? Затем, что перед нами список уничтоженного командования целого ряда военных округов страны. Ведь что такое командование военного округа в то время? Это, в первую очередь, 3 человека — командующий, член ВС и начальник штаба. Читатель наверняка уже обратил внимание на тот факт, что количеству командармов 2-го ранга в списке практически соответствует количество комиссаров 2-го ранга — 1 к 1,5 в пропорции. «Лишние» 5 комиссаров — это в основном члены Военных советов БОВО, УОВО, МВО, где командующие (Уборевич, Якир, Белов) имели звания командармов 1-го ранга. Начальников штабов военных округов в списке нет, так как они имеют звания комдивов и следуют в списке репрессированных несколько ниже.
Почему не приводится нижняя и самая многочисленная часть списка, ведь комиссаров в ней должно быть действительно много (корпусные, дивизионные, бригадные, полковые и батальонные)? А потому, что в таком случае придется привести и списки командиров корпусов, дивизий, бригад и полков, следующих вместе с комиссарами в соответствующих пропорциях, а также их начальников штабов. И таким образом, становится понятно, что Сталин уничтожил не всех комиссаров вообще, а лишь тех, кто не был нужен лично ему, так же как и командиров и начальников штабов.
Из любопытства можно на примере Белорусского военного округа проследить судьбу его командного состава в 1937—1938 годах. Командующий БВО (с 1931 по 1937 ) Уборевич — репрессирован; командующий БВО (с июня по декабрь 1937) Белов — репрессирован.
Член Военного совета округа (с 1935 по 1937) армейский комиссар 2-го ранга А.С. Булин — репрессирован; член Военного совета округа (май 1937 — январь 1938) армейский комиссар 2-го ранга А.И. Мезис — репрессирован.
Начальник штаба округа (1935—июнь 1937) комдив Б.И. Бобров — репрессирован. В живых сумел остаться лишь начальник штаба округа (апрель 1938—июль 1940) комдив М.А. Пуркаев.
Но, как уже отмечалось, дело не в верхушке. Под нож пошла вся команда репрессированных военачальников на корпусном, дивизионном и даже полковом уровнях. А ведь эти люди имели боевой опыт и достаточно высокую квалификацию.
Так ослабли или окрепли от подобных мероприятий РККА, РККФ и ВВС? Здесь следует учесть, кем заменили выбывших, но подробнее на этом остановимся в главе «Команда войны».
Коль уж речь зашла о Якире:
«И непонятно было: почему среди всех этих врагов народа один только Якир заслужил столь хлесткое определение Сталина? Почему именно он подлец и проститутка?» [64, с. 134].
Якир был человеком Сталина, так же как и маршал Егоров и командарм Штерн. В гражданскую войну Якир с 1918 года — на Южном фронте, в подчинении у Егорова и Сталина. Когда в 1925-м Сталин отправил своего Егорова с поста главкома войсками Украины и Крыма военным атташе в Китай, он посадил на вакантную должность своего же Якира. И разве смог бы Иона занимать свой пост так долго, если бы не благоволение вождя? Именно стараниями Сталина командарм 1-го ранга Якир занимал пост командующего Украинским военным округом 12 лет (!). Если не считать Блюхера (а это особый случай) — это абсолютный рекорд! В то время как других командармов Коба постоянно перемещал с должности на должность, Якир на Украине «прописался» надолго. И Якир, и Егоров, без сомнения, пошли бы далеко, если бы не допустили роковые ошибки. В 1936-м году Сталин делает Якира членом Военного совета Народного комиссариата обороны СССР — даже Тухачевский не занимал подобный пост. Для чего Сталину понадобилось назначать на такой высокий и, главное, заметный пост человека, который через год пойдет в «расход»? А Сталин вовсе и не собирался отправлять Иону Эммануиловича «в расход»!
Якир в середине 1930-х переметнулся в лагерь Тухачевского (это еще одно косвенное подтверждение, что планы заговора военных против Сталина могли существовать). Вот откуда злоба Сталина и Политбюро именно против Якира (заметьте, не против Тухачевского или Уборевича, тех просто «шлепнули», без «нервов»): «Подлец и проститутка, предатель, сволочь!» Якир вовсе не Родину предавал, Якир предал «хозяина», что куда тяжелее в глазах Сталина!
«Он не имел военного образования. И опыта войны не имел. Но сразу прорвался в полководцы. Согласимся: Якир был гением. Это совсем не просто — хорошо кормить за свой счет полтыщи прожорливых китайцев в голодной разоренной стране… Но ведь ухитрялся же Якир их прокормить! Гений, истинный гений» [64, с. 137].
В качестве информации — по Наполеону, искусство полководца (из 5 пунктов) состоит, во-первых, в том, чтобы уметь добывать, вооружать и быстро обучать большие батальоны, создавать массовые армии [69, с. 403].
«Личное участие Якира в кровавых оргиях установлено документально. Не в Одессе, а на Дону, куда он привел своих китайцев» [64, с. 140].
Вполне вероятно, что Якир мог участвовать в «кровавых оргиях», в конце концов товарищ Сталин знал, кого выдвигал, но не мешало бы, наконец, опубликовать и фактические документы, если, как утверждается, вина Якира установлена. Вот уже второй раз доводится встречать упоминание о том, как Якир лично определял процент уничтожаемого населения, и вновь ничем не подтверждаются эти выкладки.
Не будем утверждать, что такого не могло быть. Однако имеются на сей счет сомнения следующего порядка. Приказ об уничтожении казачьего населения не является инициативой Якира. Этот приказ был отдан летом 1919 года Яковом Свердловым, который в тот период замещал раненого председателя СНК Ленина на посту главы государства. Этот же приказ был продублирован в войсках Южного и Восточного фронтов председателем РВС Троцким. Якир же как комиссар (на тот момент) 8-й армии Южного фронта этот приказ принял к исполнению и озвучил для бойцов и командиров своих частей. Это же сделали и комиссары других армий Южного и Восточного фронтов. Принимал ли личное участие Якир или какой-нибудь другой комиссар в исполнении указанного распоряжения Свердлова и Троцкого, неизвестно. Кроме того, откуда у члена РВС 8-й армии такие исключительные полномочия — лично определять процент уничтожаемого населения? Не многовато ли брал на себя Иона?
Тем не менее вполне возможно, что Якир был одним из тех, кто лично повинен в кровопролитии на Дону. А за что, собственно, евреям Якову Свердлову, Льву Троцкому, Ионе Якиру любить донских казаков? Общеизвестно, как казачество обходилось с евреями даже в мирное время, уже не говоря о военном. За что Якову Свердлову было любить Николая Романова? И уж совсем никто не задумывается над тем, что поляк Феликс Дзержинский, в 26 лет являвшийся членом Главного правления Социал-демократии Королевства Польского и Литвы и сильно не любивший «москалей», находился тогда уже в достаточно зрелом возрасте (26 лет) для того, чтобы всего через какой-то десяток лет резко поменять свои убеждения, пристрастия и антипатии. Товарищи с Лубянки, до сих пор держащие на своих столах бюсты «железного Феликса», даже не понимают, что их обожаемый идол на самом деле всегда был русофобом.
И латыши встали на сторону Советов потому только, что с крушением самодержавия в России забрезжила вероятность независимости Прибалтики.
И если уж на то пошло, то почему многие обходят стороной «приключения» 1-й Конной Армии в годы все той же гражданской? Один погром Ростова чего стоит!
«И вот в 1920 году Якир и его каратели впервые встречаются с настоящим противником… От этой встречи остатки 45-й дивизии Якира и всей Львовской группы (?! — С.З.) войск спасались бегством» [64, с. 142—143].
У 12-й армии красных не было против трех польских ни малейшего шанса. Но красные, к слову, еще удачно вывернулись из сложного положения.
«Под натиском досыта накормленных, прекрасно снабженных Францией войск смялась, полетела, как пух, покатилась 12-я красная армия. Даже напрасны стратегические ухищрения и весь военный талантище маршала. Занесенный над Киевом удар генерала Ридза-Смиглого пришелся впустую, красные без боя ушли на левый берег прекрасной реки» [19, с. 91].
Непонятно только, почему всю ответственность за отход армии Суворов возлагает на Якира, а не на ее командование, ведь Иона Эммануилович не являлся командующим 12-й армии?
«Интересно вот что: великий полководец Якир в своих мемуарах вспомнил о многом… а вот о том, как командовал Львовской группой войск на Юго-Западном фронте, не вспомнил» [64, с. 143].
Но Якир не руководил Львовской группой в мае 1920-го, такой группы на тот период не существовало и существовать не могло — Львов находился глубоко в тылу поляков. Якир возглавил означенную группу лишь в ходе Львовской операции в июле—августе 1920 года. А до того он командовал Фастовской группой, отличившейся в Киевской операции в июле 1920 года.
«Засуха сорок седьмого сожгла поля Украины, Поволжья, Молдавии, Центральной России.
Семенных запасов уже не было — хлеб в колхозах забирали в счет обязательных поставок подчистую, деревенские амбары кишели худющими крысами, врачи открыто говорили о возможности вспышки чумы.
Сталин тем не менее подписал указание: Украина обязана поставить не менее полумиллиона пудов зерна; Хрущев отмолил снижение контрольной цифры до четырехсот тысяч.
Решился на это (звонил лично Сталину по ВЧ; номер набирал негнущимся пальцем, чтобы скрыть от самого себя дрожь) после того, как получил письмо от Кириченко, секретара Одесского обкома, который был завален письмами колхозников с просьбой о помощи и поэтому объехал область, чтобы самому убедиться — паникуют, как заведено, или же действительно кое-где есть провалы на продовольственном фронте.
«Дорогой Никита Сергеевич, поверьте, я бы не посмел обратиться к Вам с этим письмом, — писал Кириченко, — если бы не то ужасное, воистину катастрофическое положение на селе, свидетелем которого был я лично… Я начну с крохотной сценки: женщина резала трупик своего маленького сына, умершего от голода; она резала его на аккуратные кусочки и при этом говорила без умолку: «Мы уже съели Манечку, теперь засолим Ванечку, как-нибудь продержимся…» На почве голода она сошла с ума и порубила своих детей… Во всех колхозах только одна надежда, чтобы вновь ввели карточную систему, лишь это спасет область от повального мора…»
Хрущев представил, что его ждет, зачитай такое письмо Сталину на заседании Политбюро.
…И вот сегодня он должен заставить себя вымолвить просьбу о возобновлении на Украине карточной системы, чтобы уберечь от голодной смерти сотни тысяч украинцев…
А не просить — нельзя: когда начнутся чума и голодные, кровавые бунты, отвечать придется ему, первому секретарю ЦК КПУ, кому же еще?!
…Не дослушав сообщения Хрущева, голос которого то и дело срывался на фистулу, Сталин резко оборвал его:
— Что, бухаринские штучки? Ты кто? Мужик? Или рабочий?! Мы тебя держим в Политбюро для процента, заруби это на носу! Единственный рабочий — запомни! Не крестьянин, а рабочий! Знаю я мужика! Лучше тебя знаю… В ссылках у мужиков жил, не в дворянских собраниях! Работать не хотят, нахлебники, манны небесной ждут! Не дождутся. А будут саботировать поставки — попросим Абакумова навести порядок, если сам не можешь… После такого доклада, как твой, тебя надо было бы примерно наказать и вывести из ПБ, как кулацкого припевалу, только у нас беда: тут сидят одни партийные бюрократы и министры… Не играй на этом, Хрущев, голову сломишь… Есть мнение, товарищи — резко заключил Сталин, — рекомендовать первым секретарем Компартии Украины Кагановича… Он в Киеве родился, ему и карты в руки… Хрущева от занимаемой должности освободить… Перевести Председателем Украинского Совета Министров… И чтоб государственные поставки были выполнены! Если нет — пенять вам обоим придется на себя…» [57].
Виноват новый русский царь и создаваемая этим «гением» система колхозов — он ведь таким образом готовился к претворению в жизнь «гениального плана». Сталин ведь в сорок седьмом вновь готовил войну, третью по счету мировую бойню, так же как в тридцать третьем он готовил вторую.
«А что мог сделать Якир? Он мог делать все, что хотел (ой ли! — С.З.)… А ведь мог бы Якир встать во главе народа» [64, с. 145—146].
Не исключено, что он планировал участие в мятеже против Сталина. Ведь за это и обозвал его Коба «подлецом и проституткой»!
«В 1927 году Якир учился в германской академии. И его похвалил генерал-фельдмаршал Гинденбург. И нам теперь объявили: вот оно — свидетельство гениальности! Не поддадимся обману. Восторженный вопль не поддержим. Похвалим Гинденбурга? Невелика честь… Простим ему: выживший из ума фельдмаршал ошибался» [64, с. 149].
Гинденбург разгромил превосходящие силы русских в Восточной Пруссии в 1914 году. Наверное, он все-таки знал свое дело?
«И нечему нам было в 1927 году у немцев учиться. У нас в тот момент уже закладывались (надо полагать, сами собой. — С.З.) основы «Глубокой операции», а в Германии и в 1933 году ничего подобного не было» [65].
Выше уже отмечалось, как обстояло дело у немцев. А чем завершатся многочисленные «глубокие операции» на практике, мы еще увидим. Кроме того, творцами «глубокой операции» являлись Триандафилов (нежданно-негаданно погибший в авиакатастрофе, также как до него в авиакатастрофе погиб комкор Д.Г. Фабрициус, а после него — С.С. Каменев), Тухачевский, Уборевич и другие — «изменники Родины» и «бездари».
В заключение главы попробуем немного пофантазировать. Как бы сложилась для СССР война с Германией, если бы «задире» все-таки удалось «свернуть голову усатому грузину»?

 

Вынуждены огорчить поклонников Тухачевского и других репрессированных военачальников — трагедии июня 1941 года избежать не удалось бы. Не удалось бы, ибо на тот момент не существовало вооруженных сил, способных выдержать сосредоточенный удар вермахта — самой передовой тогда армии мира (в том числе и по признанию маршала Жукова). Даже великие мастера позиционной войны, прошедшие горнило Первой мировой — французы, были разорваны немцами в клочья. Тухачевский же с соратниками знатоками обороны вообще не являлись и это нашло свое отражение в теории «глубокой операции». Другое дело — как быстро армия Тухачевского перестроилась бы после первых поражений и совершил бы маршал со товарищи столько же грубейших ошибок, сколько наделал «отец народа» и его полководцы? Здесь мы вступаем в область догадок.
Ясно одно — под Москвой немцы оказались бы при любом раскладе, но так же ясно и то, что в оперативно-стратегическом масштабе команда маршала имела гораздо больший практический опыт, нежели команда вождя, а следовательно, катастрофических провалов 1942 года, совершенных Сталиным, в исполнении Тухачевского могло и не последовать.
А если бы не немцы, а Тухачевский летом 1941 года ударил бы первым? Дело в том, что нет принципиальной разницы в исходе подобной операции в зависимости от личностей различных командующих РККА. Скорее всего, исход был бы одинаков и в том случае, если бы войска возглавлял Тухачевский, и в том, если бы честь опередить немцев принадлежала Тимошенко. Армия, по сути, была одной и той же, что в 1935-м, что в 1941-м. Сталин даже имел перед Тухачевским определенные преимущества — он уже успел дать войскам определенный боевой опыт.
Каким был бы исход превентивного удара РККА по вермахту? Если читатель полагает, что изображенная в повести «День М» картина победоносного наступления советских войск соответствовала бы действительности, то он глубоко заблуждается. Красную Армию в 1941-м ожидало поражение независимо от того оборонялась бы она или наступала, Тухачевский ее возглавлял бы или Тимошенко.
Иное дело, если бы Тухачевскому удалось осуществить свой замысел военного союза СССР и стран Антанты против Германии. Но в таком случае войны вообще могло не произойти, ибо чего Гитлер изначально делать не собирался, так это воевать на два фронта. Имея против себя противников и на западе и на востоке, причем противников, резко реагирующих на любые проявления германского милитаризма (как, например, ввод германских войск в Рейнскую демилитаризованную зону в марте 1936 года), фюрер мог не отважиться на серьезную войну. Однако как в таком случае проявил бы себя агрессивный дух «третьего рейха», не находивший себе разрушительного выхода? Возможны варианты.
Первый — Германия все-таки начала бы войну одна против всех. В таком случае военный конфликт, по всей видимости, протекал бы в границах Семилетней войны XVIII века и достаточно быстро завершился (в середине 1930-х) поражением немцев.
Второй и третий — Гитлер мог пойти на сговор либо с СССР против Антанты, либо с Антантой — против СССР. Учитывая геополитические взгляды Адольфа Гитлера, более вероятным выглядит вариант союза с Антантой. Так как политики Великобритании и Франции в душе ничего не имели против того, чтобы нацисты и коммунисты вцепились друг другу в глотку, то Гитлер, естественно, получив взамен полное аннулирование версальских ограничений, обрушится всей мощью на СССР. Но дело в том, что в середине 1930-х это было невозможно с географической точки зрения: Германия и Советский Союз общих границ не имели и война могла произойти только в том случае, если бы Финляндия, прибалтийские государства, Польша и Румыния (союзники Антанты) пропустили через свою территорию германские войска, а это маловероятно — никто в правительстве лимитрофов не захочет, чтобы его страна стала ареной вооруженной борьбы двух крупных государств. Даже если предположить гипотетическую возможность подобного развития событий и победу Германии в войне с СССР, заполучив в свои руки ресурсы русских, Гитлер рано или поздно вернулся бы к вооруженному решению «западных проблем».
Если бы рейх пошел на альянс с СССР, это означало бы на сей раз войну коалиций — Германия и СССР (а в перспективе еще Италия и Япония) против Великобритании и Франции (в перспективе и США). Таким образом, мировой войны, по всей видимости, избежать все-таки не удалось бы, учитывая страстное желание агрессивных сторон повоевать.
А что, если бы Франция и СССР (а с ними и Польша) обрушились на Германию тогда, в 1936—1937 годах? Как это ни странно, но в действительности такая война произойти не могла (и не произошла), хотя бы по той простой причине, что ни Франция, ни Великобритания не хотели в Европе никакой войны.
Именно такая позиция, помноженная на интриги сталинской дипломатии, привела в итоге к Мюнхенскому соглашению, оккупации Судет, а после и самой Чехословакии. Удерживать Германию между Сциллой и Харибдой (под угрозой войны и с запада, и с востока) — это одно, это вполне в духе британской политики, а вот очертя голову бросаться в открытую схватку — это не в правилах консерваторов. Франция также не желала новой мясорубки, поэтому перспектива удержания Германии «в рамках» угрозой с двух сторон ее более чем устраивала (усилия министра иностранных дел Франции Барту на организацию восточного «барьера» и были направлены).
Однако подобная перспектива не устраивала Тухачевского, он ведь жаждал открытой войны, открытого применения своих воинских талантов. Хватило ли бы у Михаила Николаевича политической выдержки и здравого смысла пойти на поводу у западных политиков и удержаться от кровопролития?
Сколько бы просуществовали такие разнополярные союзы и блоки? На эти вопросы четкого ответа нет. Но вместе с тем здесь мы подходим к вопросу о том, кто же является главным виновником развязывания новой мировой бойни.

 

DerSS, вы не желаете вступить в диспут?

 

Это вина Тухачевского?

Так какой же клан по-вашему победил в борьбе? В какой европейской армии были подобные процессы?

20 июля 1944 г. было вызвано другими причинами.

 

Лев Мехлис, к примеру
По поводу "Уборевичей". О таком комдиве Крейзере слыхали? Нет, тогда не о чем разговаривать.

 

Не был конечно, но на мозги военачальникам капал и фактически неоднократно принимал самое деятельное участие в принятии стратегически важных решений.