Рядовой, Luftwaffe, Франция, 1944 1 - Каска M-40 2 - Einheitsfeldmütze M-43 field cap 3 - M-43 sweatshirt in "Sumpftarnmuster" camo 4 - Брюки 5 - Подсумки с боеприпасами для карабина 98к 6 - Карабин 7,92 mm Mauser 98k со штыком 7 - Сухарная сумка М-31 8 - Фляга М-31 9 - Сапоги M-39 10 - Личный опозновательный знак 11 - Нагреватель "Esbit" (?)
Интересует авторитетное мнение по поводу вот этого ножа, а именно, входил ли этот нож в снарягу немецких паратруперов? Если нет, то к снаряжению каких люфтовых частей он относится? На клинке ножа, если не ошибаюсь, клеймо военной приемки Люфтваффе.
Это помоему из серии так называемый "Засапожник" или "Окопник". Посмотрите здесь http://reibert.info/forum/showthread.php?t=74841
В 1995 году купил белый анорак, на нём на белом треугольнике вышита люфтовая птица серой ниткой, что это, десантура или полевые дивизии?
А какие собственно были парашюты? Детально и подробно описана снаряга парашютистов а ведь паращют это тоже часть снаряжения. Мне что интересно, были ли какието варианты в окраске, это отголосок давнего спора с одним товарищем который имел кусок ткани где то 2 на 2 метра с остатками строп и его происхождение не вызывало сомнений за исключением цвета, он был чёрный выгоревший и выцветший но чёрный. Были такие?
Может кому-то будет интересно : http://claus.espeholt.dk/fg42.html Так же на одном дружественном форуме продается такое http://www.kladoiskateli.md (но там надо регистрироваться)
Из постов 4 и 9 не ясно в каких случаях и кто носил обычные ботинки и когда высокие ботинки. Поясните, пожалуйста.
Немного дополню по вооружению пара-труперов: В парашютных войсках раньше, чем в пехоте, были введены карабины облегченного типа, которые в отличие от облегченных карабинов сухопутной армии не требовали специальных боеприпасов и вполне оправдывали себя там, где имелось достаточное количество обычных патронов. В ракетном взводе 13-й роты применялась реактивная установка типа Do (200-мм), зарядный ящик которой одновременно служил и направляющей для стрельбы. Для саперных подразделений был сконструирован специальный сверхлегкий огнемет, который, однако, так и не появился на вооружении до конца войны. Так называемые полые заряды и навесные полые заряды применялись в саперных ротах парашютно-стрелковых частей еще раньше (в 1940 году) при атаке форта Эбен-Эмаэль. Противотанковые гранаты с полым зарядом и стабилизаторами были очень скоро вытеснены реактивной противотанковой гранатой “Панцерфауст”. В парашютно-артиллерийских подразделениях применялась легкая артиллерия двух калибров — 75 мм и 105 мм. Эти орудия имели укороченный ствол, специальный уменьшенный заряд. Ствол, кроме того, имел суженное в виде сопла отверстие, расположенное там, где находится запирающий механизм. Благодаря этому при выстреле почти целиком отсутствовала отдача, поэтому можно было обходиться без тяжелого лафета и устанавливать ствол орудия на шасси из легкого металла. В условиях не слишком труднопроходимой местности два человека без особых усилий передвигали это легкое орудие в боевом порядке взвода. Трудности при использовании таких пушек парашютными частями были связаны только с доставкой сравнительно тяжелых боеприпасов, а также с довольно крутой траекторией полета снаряда, которая была обусловлена отводом в момент выстрела части газов назад. Легкие орудия успешно применялись как орудия сопровождения пехоты для быстрого подавления внезапно появляющихся целей. Они имели тот недостаток, что выстрел сопровождался очень ярким пламенем и сильным дымом, которые выдавали огневую позицию, поэтому после каждой, даже самой непродолжительной стрельбы нужно было обязательно менять позицию. Проблема прыжков с оружием после ряда экспериментов обоих учебных батальонов была разрешена удовлетворительно. В последней десантной операции в декабре 1944 года стрелки-парашютисты брали с собой все легкое пехотное оружие. Станковые пулеметы, средние (80-мм) минометы и легкая радиоаппаратура разбирались на две части, и парашютисты также забирали их с собой. Правда, при сбрасывании среднего миномета и легкой радиоаппаратуры приходилось применять небольшой вспомогательный парашют. При этом радиоаппарат привязывался к человеку одним из свободных стропов. Таким образом, контейнеры освобождались исключительно для транспортировки боеприпасов, благодаря чему их можно было брать с собой значительно больше, в особенности боеприпасов для тяжелого пехотного оружия. Однако сбрасывание большого количества боеприпасов в зарядных и патронных ящиках поставило перед парашютными войсками новую проблему — проблему подвижности. Стрелки-парашютисты, безусловно, не в состоянии брать с собой столько груза, сколько перевозит планер; они должны быть в бою исключительно подвижными и легкими. Еще в ходе операции на Крите, где бои носили маневренный характер, оказалось необходимым выделять часть сил для подноски боеприпасов. Позднее делались попытки создать особые взводы подносчиков. Не оправдал себя и так называемый возимый контейнер для боеприпасов, который имел очень небольшой клиренс и потому скорее мешал войскам, чем приносил им пользу. Гораздо более удачным для транспортировки оружия, боеприпасов и т. п. оказалось использование легких вездеходных мотоциклов.
Не нашла более или менее удовлетворительного разрешения вплоть до окончания войны и проблема связи, причем не внутри парашютного соединения, где обычные переносные армейские рации в основном отвечали предъявляемым к ним требованиям, а между приземлившимися в каком-либо районе парашютными частями и полевыми войсками, ведущими бой в 50 или 100 км от них, а также прибывающими по воздуху новыми воздушно-десантными соединениями. Отсутствие связи между выбросившимся парашютным соединением и авиацией, действующей в районе выброски, было одной из причин роковой бомбардировки Роттердама. Командир высадившегося парашютного десанта генерал Штудент предъявил голландскому правительству ультиматум, требуя немедленной капитуляции: командующий голландскими войсками принял этот ультиматум с небольшим опозданием. Немецкий генерал угрожал бомбардировкой порта в том случае, если голландские войска не капитулируют. Но в тот момент, когда капитуляция была уже принята, немецкие пикирующие бомбардировщики начали налет на Роттердам. Напрасно генерал Штудент пытался всеми средствами установить связь с соединениями пикирующих бомбардировщиков и тем самым остановить налет. Густые клубы дыма от горящего в порту танкера помешали летчикам увидеть сигнальные ракеты, выпущенные с земли немецкими парашютистами, а других средств связи у них не было. Основным парашютом в течение всей войны был введенный в самом ее начале парашют типа RGZ. В конце войны стал применяться треугольный парашют, устроенный по типу русского парашюта, который в значительной степени ослаблял раскачивание. В качестве грузового планера применялся главным образом легкий планер типа DFS-230, который для пикирования был снабжен тормозным парашютом. При помощи специального стропа купол этого парашюта мог быть увеличен или уменьшен в объеме. В ходе войны был создан новый планер для перевозки тяжелых грузов, так называемый Go-242, имевший двойное хвостовое оперение. На нем можно было перебросить в район высадки 75-мм противотанковую пушку вместе с расчетом. Самым крупным немецким грузовым планером был так называемый “Гигант”, который без труда мог перевезти взвод пехоты или легкий танк. Из этого планера впоследствии благодаря установке на нем шести моторов была создана мощная транспортная машина. Грузовые планеры буксировались транспортными самолетами с помощью буксирного троса и только в исключительных случаях, главным образом для экспериментальных целей, — на жестком буксире. В ходе войны немецкие конструкторы пытались создать для этого специальные транспортно-буксирные самолеты. При использовании грузовых планеров необходимо было добиться от них наиболее правильного пикирования. Для этого грузовой планер буксировался на большой высоте (3-4 тыс. м) и на определенном расстоянии от места посадки отцеплялся. Над местом посадки он начинал пике и падал до тех пор, пока до земли не оставалось приблизительно 250 м, тогда планер выходил из пике и приземлялся непосредственно у цели. Пробег при посадке был при этом исключительно коротким. Шасси планера отделялось сразу же после старта, полозья имели тормозящие выступы (часто просто обмотку из колючей проволоки) или небольшие тормозные якоря. В порядке эксперимента в носовую часть планера пробовали вмонтировать ракету, которая срабатывала при первом толчке от соприкосновения с землей и оказывала на планер тормозящее действие. Благодаря этому пробег при посадке сократился до 35 м.
Культура изготовления парашютов в Германии не была так высока, как в Англии или США, поэтому их примитивное устройство не позволяли управлять ими в воздухе. К тому же боец спускался с большой скоростью и мог легко трамвироваться. (Про парашюты RZ und RZ16). Всю войну немецкие егеря-парашютисты использовали парашюты серии RZ. Крепление подвески куполу по системе итальянца Сальваторе и способы фиксации ремней (4 карабина или пряжки) устарели уже к середине 20-х годов 20 века. Неудобства подобной комбинации общеизвестны- невозможность управления парашютом при спуске, риск травмы при приземлении, трудность гашения купола после приземления, большое количество времени на освобождение от подвески.
Во время перелета 12 или 18 солдат сидели на откидных сиденьях внутри грузовой кабины лицом друг к другу. Десантирование осуществлялось следующим образом: при подлете к назначенному району выпускающий (Absetzer) отдавал распоряжение встать и выстроиться в линию вдоль фюзеляжа. При этом каждый десантник зажимал карабин вытяжного фала в зубах, чтобы руки оставались свободными. После соответствующего приказа парашютисты зацепляли крючья карабинов к прочной продольной балке, укрепленной под потолком кабины. Карабин мог перемещаться вдоль нее по мере того, как десантник продвигался к двери. Подойдя к ней, парашютист широко расставлял ноги, обеими руками брался за поручни по обеим сторонам двери и резко выбрасывал себя наружу, падая головой вниз (этот довольно сложный маневр постоянно отрабатывался во время тренировок. Вытяжной фал начинал разматываться сразу после покидания самолета, а когда он вытравливался на всю длину (девять метров), вес солдата и импульс, созданный противоположным движением машины заставляли его резко вырывать содержимое ранца, распахивая клапаны горловины. В продолжающемся падении сумка с куполом парашюта выскакивала наружу - в это время небольшая застежка, удерживавшая пакет с куполом в закрытом состоянии, раскрывалась и сумка сползала с парашюта. Вытяжной фал вместе с пустой сумкой оставался висеть в двери самолета, а спирально свернутые стропы еще продолжали разматываться после того, как купол полностью наполнялся воздухом. Все это время десантник падал головой вниз и только полностью расправившиеся стропы резко "выдергивали" его в нормальное положение (что сопровождалось довольно чувствительным рывком). Такой метод раскрытия парашюта, при котором первым выходил купол, сильно отличался от принятого, в английских ВДВ (подробнее см. раздел "Великобритания") и признавался союзниками достаточно примитивным (в особенности если сравнить силу динамического удара при полном раскрытии купола в британской и германской моделях). Однако немецкая методика имела значительное преимущество по ряду параметров, в частности, при совершении прыжков с малых высот. Hеприятные ощущения при рывке с лихвой компенсировались малым периодом полного наполнения купола воздухом, а следовательно, и возможностью совершать выброску десанта с высот, значительно меньших, чем это могли позволить себе британцы. В случаях, когда парашютист попадал под огонь с земли, беспомощно болтаясь под куполом, такое преимущество было трудно переоценить. В германских воздушно-десантных войсках нормальной высотой выброски считался промежуток между 110 и 120 метрами, но на Крите, в условиях сильного противодействия ПВО, парашютистов выбрасывали и с 75 метров. В этом случае купол полностью наполнялся воздухом и эффективно тормозил падение десантника не более чем в 35 метрах от земли. Главным недостатком парашютов семейства RZ была их подвесная система (наличие такого количества конструктивных и технологических изъянов трудно объяснить, учитывая традиционное высочайшее качество всех предметов немецкого военного снаряжения). Снаряжение было достаточно стандартным для всех моделей парашютов того времени и представляли собой классическую "ирвиновскую" схему - горизонтальные лямки на груди, талии и бедрах, соединенные с двумя длинными полосами, проходящими параллельно друг другу по обеим сторонам груди и перекрещивающимися на спине. Hо основным отличием немецкой системы от американской, английской или советской стало то, что парашюты союзников предусматривали наличие четырех вертикальных поддерживающих лямок, проходивших перед плечами и за ними и объединяющие стропы в две группы. Hемецкие же конструкторы в качестве образца для своей разработки приняли старый итальянский парашют системы Сальваторе: все стропы сходились в одну точку, расположенную за спиной десантника выше уровня его плеч. Стропы соединялись с лямками снаряжения только У-образной тесьмой, проходящей от их связки к металлическим серьгам-полукольцам на талии парашютиста (со стороны спины). Прямых последствий такого конструктивного решения было несколько, и все они по сути своей негативны. Во- первых, уже описанное выше "пикирование" десантника вниз головой после отрыва от самолета было не показателем бравады, а насущной необходимостью - если бы при раскрытии купола он находился в горизонтальном положении, рывок вверх в области талии был бы таким сильным, что мог "переломить" тело парашютиста (голова к ногам) с очень болезненными ощущениями и явной опасностью травмы. Если же десантник падал вниз "солдатиком", в вертикальном положении, то динамический рывок (опять-таки в области талии) легко перевернул бы его вниз головой. с хорошими шансами запутаться ногой в стропах, погасить купол и т. д. Возможные последствия происшедшего в комментариях не нуждаются. Во-вторых, спускаясь к земле, десантник не имел никакой возможности эффективно управлять парашютом путем подтягивания групп строп. В общепринятой к тому времени схеме авиационных спасательных и воздушно-десантных парашютов, разработанной американской фирмой "Irvin", подтягивание на себя одной из четырех рулевых лямок вызывало изменение обтекания воздухом соответствующей стороны купола и понуждало парашют к совершению маневра. Так, например, частичное гашение задней части купола сообщает парашютисту импульс к движению вперед. В случае, если десантник попадает в порыв ветра непосредственно перед приземлением и его начинает нести, рывок на себя одной из рулевых лямок заставляет парашют вращаться вокруг своей оси и таким образом придает ему определенную устойчивость до касания земли. Кроме того, разворот по ветру перед посадкой обеспечивает десантнику дополнительное ее смягчение и значительно сокращает продолжительность возможного "дрейфа" по поверхности земли до того, как ему удастся погасить купол. Hемецкие же парашютисты были лишены возможности совершать любой из этих маневров - покинув самолет, они становились покорной игрушкой ветров, будучи не в состоянии контролировать ни место приземления, ни его скорость, ни положение, в котором они при этом окажутся. Отсутствие возможности эффективно регулировать скорость приземления особенно остро ощущалось в момент посадки. Чтобы максимально снизить уровень риска, парашютистов обучали приземляться в положении "наклон вперед". В последние секунды перед касанием земли десантник мог попытаться развернуться по ветру, производя руками и ногами судорожные "плывущие" движения. После этого он неизбежно оказывался перед необходимостью совершить посадку с падением на бок и быстрым перекатом вперед. Это, кстати, объясняет наличие в снаряжении немецких ВДВ массивных щитков-амортизаторов на колени и локти, в массе своей совершенно неизвестных десантникам союзных армий. Многие читатели видели, как в наши дни спортсмены-парашютисты со своими сложными аппаратами типа "летающее крыло" совершенно свободно приземляются в любой необходимой точке, оставаясь на ногах и даже не теряя равновесия. Однако для тяжело нагруженного десантника времен второй мировой войны, использовавшего примитивный парашют (скорость падения достигала 3,5 - 6,5 м/с даже в безветренную погоду) "посадка с перекатом" была сопряжена с большим риском - травмы и переломы при прыжках были очень распространенным явлением. Hаконец, последним неприятным факторам, присущим парашютам RZ, было отсутствие у десантника возможности быстро освободиться от лямок подвесной системы после посадки (немецкое снаряжение фиксировалось четырьмя довольно неудобными пряжками, в то время как англичане и американцы пользовались системой "quick-release" - быстрого освобождения; все лямки распадались после поворота большого металлического диска-замка, расположенного в точке их пересечения на груди. Летчики люфтваффе тоже были оснащены именно такой системой, а вот на парашютистов поскупились). Крайне затруднено было и гашение купола после приземления - стропы заканчивались на довольно большом расстоянии от десантника и располагались за его спиной. Во многих положениях достать их руками было весьма сложно, а за это время парашютиста могло утащить ветром Бог знает куда. При сильном или порывистом ветре существовала серьезная опасность оказаться втянутым в водоем или разбить голову о камень прежде, чем купол все-таки будет погашен. По этой причине основной задачей солдата, оказавшегося на земле, становился судорожный поиск строп и натягивание к себе нижней части парашютного купола, пока не начался "дрейф" по ветру. В этом случае путешествие на буксире надутого купола по "Fall-Zone" - (площадке приземления) остановить было трудно -недаром особым приемом в подготовке немецких десантников стало гашение купола товарища по оружию с помощью броска на него всем своим весом. Самым парадоксальным является то, что все эти "удовольствия" соседствовали с наличием у летчиков германских ВВС парашютов с нормальными "ирвиновскими" рулевыми лямками. Известно, что немцы пытались решить эти проблемы - в середине 1943 года был разработан парашют RZ 36 с треугольным куполом и улучшенными маневренными характеристиками, но в строевых частях он так и не появился.
Не было высоких и обычных... Были боты 1-й модели (с боковой шнуровкой)и 2-й модели (с прямой шнуровкой). По восточному фронту характерны обычные общевойсковые сапоги... В снарягу паратруперов нет. В снярягу входил стропорез...в посте 32... На ист.фото белые купола RZшек, есть камуфло,но на фото лично не встречал... У меня шейный платок из родного парашюта,расцветка камуфло... Могу попозже фото скинуть.
Камрады, те кто знает, напишите все названия видов камуфляжей немецких десантников времен WW2. заранее благодарен...
На самом деле если немного заняться поиском то ответ уже есть на сайте.А про виды очень просто(естс говорим о комбинезонах)это оскольчатый(сплиттер)размытый(сумпф)и совсем немного итальянского.На конец войны надевалось и использовалось все что угодно
Не было высоких и низких...Все ботинки были стандартные! На фото они либо так сложены, либо обрезаны...
Фотка по форме: http://www.militaryimages.net/photopost/showphoto.php/photo/50005 Ботинки на ней низкие. Это, конечно, не истина в последней инстанции, но все же...
Да обычные пехотные ботинки. Это фотка из французского журнала - у них своё понимание. По штату, прыжковые ботинки - это обувь для прыжков. Если десантура использовалась в виде пехоты (без высадки), то на начало войны носили сапоги (Нева, Волхов) или позже пехотные ботинки. Также достаточно много фоток десантуры в егерьских ботинках (от Африки до Италии)
Почти все фотки с Крита - камуфляж. Белых RZ20 я вообще не видел, хотя говорят, что такие использовались на учениях. Белый RZ16 и камуфляжный RZ20 - самые типичные представители. Камуфляжная двадцатка 43 (ЕМНИП) года была задействована в историческом мега-прыжке.
