Это не к Адольфу, это к Хрущову... Они тогда глобально посадки высаживали между полями. Потом эти посадки втихую ушли на дрова... Киевская область не так глобально, ну укладывает посевы миниторнадо очень часто. Теория и статистика, для понимания мер противостояния https://www.google.com/url?sa=t&sou...FjAAegQIARAB&usg=AOvVaw0FaNkUk3TBZrP1kLWWbXzL
Блин ... зацепило чего то ...была у меня одна , очень похожая . Spoiler: исчезающий вид У евреев есть очень хорошая поговорка : женщина строит, женщина разрушает. В точку . Гнался за ней по жизни, как охотник за козой, не догоню, так хоть согреюсь. Догнал. Одурев, не верил. - Мужчина после секса должен быстро засыпать, - пробормотала устало, устроилась у сердца и вырубилась. Думал, накрепко умаял, гордился собой. Курил, не проснулась. Чмокнул в спящую макушку: - Теперь можно и помереть! – сказал, накатило. Распахнула глаза и с размаху долбанула ладошкой по груди: - Не говори так. - О, как? – удивился. - Как же вы о смерти легко, будто не живете. Мужики! И талдычила: женщина – жизнь дает, потому всегда живет, всегда, ради детей и мужа, ради себя, суицидов среди баб почти нет. Я сказал, что верю. Успокоилась. Свила гнездо на моем животе и задремала, Птаха перелетная. В декабре мы поженились. А в начале апреля позвоночник повредил, чертова работа, привезли с больницы в корсете, сказали, что двигательные функции восстановятся. Когда? Не сказали, глаза в сторону уводили. - Держитесь, держитесь. Стояла рядом, улыбалась. - Будем держаться, будем. - Как ты теперь? – спросил. Она глазюками захлопала: - Наверное, молодого мужа надо искать, а пока поживу. Неделю лежал, даже приподняться не мог. Тягала из под меня утки, из-под мужика в центнер весом, улыбалась. А я трассу слушал, она как раз под окнами. И когда мимо большегруз рокотал, выть хотелось.Все отбегался, откатался. Покоритель дорог, трассовый волк - падаль, труп живой, Сколько так лежать? И, главное-то за что? Нет, ангелом не был, но вроде бы и нагрешить, чтоб так-то наказывать не за что? Она ходила, песни пела, есть готовила, мурлыкала что-то. И хохотала. Живая, молодая, здоровая, интересно, сколько она без моего бренного тела в одинокой кровати протянет? - Когда будешь молодого искать? - Когда экстрим надоест. - Не надоел? - Иди на хрен. Раз пришла, резкая, набровив решимость, упертая, как пьяный паровоз: - Ты потихоньку должен подниматься. Должен! Не мог, боялся. Боли, что не смогу, что встану, а за руль нельзя, зачем тогда жить? Уговаривала, умоляла, плакала, хитрила. Крыла матом, интеллигентка, орала так, что любой сапожник бы покраснел: - Вставай сука. Ты встанешь, тварь гребаная. Пытался, пот по морде и боль, как кто проволоку раскалил, да, хохмы ради, загнал в позвоночник. Достала. Нащупал на полу, все ту же утку - и в неё: - Пошла вон отсюда! Ушла в магазин, всхлипывая. И накатило. Приладил полотенце к спинке кровати, петлю на горло кинул. Стыдно, но сколько мучить можно её? Уперся, чтоб перевернуться. Дверь хлопнула. Влетела. Тайфун по имени Женщина: -На! – пояс в лицо от сарафана – На нем быстрее. - Намыль хоть. Намылила. Села рядом и смотрит, спокойная, как удав, даже обидно.Может, правда, ждет этого? Может, ей вдовой проще? - Уйди, - прошу. Сидит. - Дура, уйди. - Не, я хочу посмотреть, вдруг писать о смерти придется, а я ни разу её не видела. – и улыбается. Весело ей. Я петлю сладил опять. Она смехом давится и сообщает: - Погоди, я простынь постелю другую. Ты ж перед смертью обоссышься и обосрешься, а мне новый комплект на тебя портить? Есть такое, было, сам из петли вытаскивал алкаша. Передернуло, вспомнил, блин. Картинка в голове ясная прорисовалась. Но некрасивая. Петелька, ничего, ждет себе. И молодая моя ждет, когда вешаться начну. Устроилась на подоконник, ногти полирует: - А что самоубийцы чувствуют? - Да ни черта они не чувствуют! – мог бы встать, уже урыл бы милую. А она красуется, ноготочки разглядывает. - Так не интересно, я не смогу написать, что они ничего не чувствуют. Ты серьезно, перед смертью нельзя врать. И улыбается… Весело ей. Копаюсь в себе, соображаю, хочу такое сказать, чтоб ржать перестала. И понимаю, что вот это все у меня – понты кучерявые, что не хочу я вешаться. Что лежу я тут, дурак великовозрастный, и оченно душевно самого себя оплакиваю. И то, что милая не больно в печали перед скорой моей кончиной – это ясно, и не о чем жалеть, да и не о ком. Таких не жалеют. Замялся. Она - прыг с окна, кошка чертова. И мою харю - к себе: - Знаешь, сука ты, такая растакая и еще раз такая, что мы, бабы, мужикам не прощаем? Трусости! Я дергаюсь, а силы не те, её ногти в челюсть мертвой хваткой. - Ты, тварь, сдохнешь – это просто. А, ты, жить урод, сумей? Жить, а не сопли мазать. И по щеке - с маху, потом по другой. Перехватил руки, держу. - А если я ударю? - На ноги встанешь, бей! И разревелась, сползла на пол села у дивана и ревет. Футболка у меня уже мокрая, ревет. Пытаюсь слова разобрать, не слышу, только «зачем так», да «зачем так». Через месяц я ходил. Через два сел за баранку легаша, через три пошел в рейс. Провожала до ворот. Хотел я сказать, что спасибо, мол, что если бы не она-то, ни рейса ничего бы не было. А брякнул тогда: - За мной две пощечины, помнишь? - Помню... Спину береги... У бабы, как у кошки девять жизней, говорят. У неё меньше, одну она мне отдала. Но восемь же осталось... На мой век хватит... (с)-л Сарацин Ал.
Чего не спишь , Рома ? Я после ужина как моргнул продолжительно , и вот теперь ворочаюсь ... А проснулся шоб чаю выпить с пряником ...
Да если честно , это я проипал ... после того как разбежался с Б/Ж , держал дистанцию .... потом та рыжая попалась , что свалила к индейцам - с ней завертелось ... а потом уже поздно было пить боржоми
Та я же рассказывал , тут в теме , встречался с одной рыжей бестией , а потом она уехала в Боливию ... делал запрос туда спустя пару лет - пропала без вести ...
Та она семью свою хотела тудой перетащить ... бзиков у неё , конечно , было достаточно ... все уши мне про Лавкрафта прожужжала ... осёчки пост #33372
