Еще раз про Валькирию...

Навеяло темой OST'а... Все-таки, интересно, на что реально могли рассчитывать заговорщики? Был ли у них хоть один шанс? Хотелось бы узнать мнение знатоков
Кроме того, не скрою, мне не очень симпатична сама личность фон Штауфеннберга. Можно ли считать героем человека (офицера), который в условиях войны не только нарушает данную присягу, но и своими действиями провоцирует хаос?
Жду ответа!
Вот фото Вольфшанце после взрыва.

 

А вот Гитлер беседует с раненным Альфредом Йодлем.

 

Freulein Barbara, думаю, Вы уже сами ответили на свой вопрос
ИМХО - никоим образом! Обычный заговорщик-дилетант.

 

von Goltz, но ведь у этого мужественного человека были возможности убить Гитлера (я имею в виду лично). И не мочить вместе с ним кучу народа.

 

Около 6 часов утра начальник штаба резервной армии вермахта полковник Клаус фон Штауффенберг вышел из своей квартиры в берлинском пригороде Ванзее. Автомашина доставила его в город, где к нему подсел обер-лейтенант фон Хефтен. Затем они приехали на аэродром Рангсдорф, где их ждал «Хейнкель» Не.111, на котором они должны были отправиться в ставку фюрера. Самолет стартовал около 7 часов утра. В портфелях фон Штауффенберга и фон Хефтена находились бомбы с химическими взрывателями. Заговор против Гитлера вступил в решающую фазу.
Около 10 часов 15 минут утра, пролетев примерно 560 километров, самолет приземлился в Растенбурге. Штауффенберг приказал командиру самолета быть готовым к вылету около полудня.
Около 12 часов Штауффенберг явился к начальнику штаба ОКВ генерал-фельдмаршалу Кейтелю, чтобы обсудить с ним предстоящий доклад. Кейтель сообщил фон Штауффенбергу, что совещание назначено на 12:30 и состоится в картографическом бараке ставки.
Когда до назначенного времени осталось совсем немного, Кейтель вместе со своим адъютантом фон Фрейендом, генералом Буле и фон Штауффенбергом вышел из кабинета, чтобы направиться в картографический барак. Но тут Штауффенберг сказал, что хочет переменить сорочку. Фон Фрейенд указал ему свою спальню, куда Штауффенберг зашел вместе с фон Хефтеном, который должен был помочь однорукому полковнику. Им необходимо было остаться наедине, чтобы привести в действие взрыватель бомбы, спрятанной в портфеле. После этого фон Хефтен вышел, чтобы позаботиться об автомашине, а фон Штауффенберг направился на совещание. Взрыв должен был произойти через 15 минут.
Возле барака Штауффенберг догнал Кейтеля, который уже проявлял нетерпение. Когда они вошли, совещание уже началось, генерал Хойзингер докладывал о положении на Восточном фронте. Кейтель на минуту прервал его, чтобы представить фон Штауффенберга Гитлеру, который приветствовал полковника рукопожатием. Затем Хойзингер продолжил свой доклад.
Помещение для оперативных совещаний находилось в конце барака и имело размеры примерно 5 на 10 метров. Его почти полностью занимал огромный стол с картами, вокруг которого после прихода Штауффенберга и Кейтеля собралось 25 человек. Напротив двери имелось три окна – из-за жары они были открыты настежь. Гитлер стоял у середины стола, лицом к окнам и спиной к двери. Стол представлял собой тяжелую дубовую плиту, положенную на две массивные деревянные подставки. Штауффенберг поставил портфель с бомбой под стол, в непосредственной близости от Гитлера. Вскоре он сказал Кейтелю, что ему необходимо срочно переговорить по телефону, вышел из помещения и направился к автомашине, где его уже ожидал Вернер фон Хефтен.
До взрыва оставались считанные минуты. В это время полковник Брандт, заместитель Хойзингера, желая подойти поближе к карте, задел ногой помешавший ему портфель Штауффенберга и переставил его. Теперь портфель оказался за массивной опорой стола, в стороне от Гитлера.
В 12 часов 42 минуты – Хойзингер как раз произносил заключительные слова – бомба взорвалась. Штауффенберг и Хефтен видели взрыв и были твердо убеждены в том, что Гитлер убит. Взрыв был такой силы, словно разорвался 150-мм снаряд, заявил позже Штауффенберг в Берлине. Заговорщики немедленно выехали на аэродром. По дороге Хефтен демонтировал и выбросил запасную бомбу. В 13:15 их самолет поднялся в воздух и взял обратный курс на Берлин, где должен был приземлиться около 16 часов.
Взрыв произвел большие разрушения: стол разлетелся на куски, потолок частично рухнул, оконные стекла были выбиты, рамы вырваны. Одного из присутствующих взрывной волной выбросило в окно.
Из участников совещания на месте погиб один – стенографист Бергер, еще трое вскоре скончались от полученных ранений: генерал Кортен (начальник штаба оперативного руководства Люфтваффе), генерал-лейтенант Шмундт (начальник управления личного состава сухопутных войск) и полковник Брандт. Тяжелые ранения получили офицер связи главнокомандующего Люфтваффе при ставке фюрера генерал Боденшанц и адъютант Гитлера полковник Боргман. Все остальные отделались легкими ранениями или же не пострадали.

 

Генерал Фельгибель, участник заговора, который должен был сообщить по телефону на Бендлерштрассе об удаче покушения, к своему ужасу увидел Гитлера, который в обгорелом и изодранном кителе, опираясь на Кейтеля и ковыляя, выходит из дымящегося барака. Гитлер получил ожоги правой ноги, у него обгорели волосы, лопнули барабанные перепонки, правая рука была частично парализована, но в целом травмы оказались легкими.
Увидев Гитлера живым, Фельгибель от условного звонка в Берлин отказался. Его нерешительность привела к тому, что центр заговора в Берлине больше трех часов не получал никаких известий.
В результате начатого расследования подозрения пали на Штауффенберга, его поведение, а особенно внезапное исчезновение казались подозрительными и Кейтелю. Но пока еще никто из окружения Гитлера не предполагал, что речь идет не о покушении одного отдельного лица, а о широкомасштабной попытке мятежа. А тем временем в ОКХ на Бендлерштрассе генерал Ольбрихт тщетно ждал сигнала действовать – телефонного звонка из Растенбурга.
Только в 15:30 генерал-лейтенанту Тиле удалось установить телефонную связь Бендлерштрассе со ставкой. Оттуда он получил лишь лаконичное известие о состоявшемся покушении, но жив Гитлер или мертв, сказано не было. Тогда Ольбрих распорядился отдать первые приказы о подъеме войск по боевой тревоге в соответствии с планом «Валькирия». Этот план предусматривал порядок действия войск при «внутренних беспорядках», но использовался участниками заговора как сигнал для начала действий.
В Берлине были подняты по тревоге охранный батальон (отдельная часть силой до полка), гарнизон Шпандау, пиротехническое и оружейно-техническое училища сухопутных войск. Им было приказано занять некоторые министерства, казармы войск СС и транспортные узлы. Охранному батальону приказывалось оцепить правительственный квартал и арестовать Геббельса.
После 16 часов по боевой тревоге были подняты войска в пригородах Берлина: танковые училища в Крампнице и Вюнсдорфе, курсы усовершенствования танковых войск в Гросс-Глинике, пехотное училище в Дёберитце и унтер-офицерское училище в Потсдаме. Некоторые из этих частей должны были поддержать берлинский гарнизон, другие занять радиостанции, перерезать основные магистрали и выступить против соединений СС.
Около 16:45 на Бендлерштрассе прибыли Штауффенберг и Хефтен. К этому времени здесь собралось все руководство заговора: Бек, Ольбрихт и другие. Большинство занимало выжидательную позицию и проявляло нерешительность, так генерал-полковник Гёпнер, назначенный заговорщиками командующим армией резерва, не смог добиться активных действий от командующих военными округами рейха. Как только из ставки фюрера поступили контрприказы, он сразу же проявил полную беспомощность.
В 17:30 все поднятые по тревоге в Берлине и его окрестностях войска получили боевые приказы и частично находились на марше. Однако указанные в приказах позиции заняты еще не были. Затем начал сказываться саботаж на узле связи в здании на Бендлерштрассе. Передача телеграмм была задержана дежурным офицером лейтенантом Рёригом, последовательность приказов произвольно нарушена, в результате чего их смысл исказился. Заговорщики упустили из вида необходимость посадить на аппараты связи надежных людей, убрав приверженцев Гитлера.

 

В 18:30 на Бендлерштрассе наконец поступило донесение о том, что правительственный квартал оцеплен тремя ротами охранного батальона. К 19 часам подразделения пиротехнического и оружейно-технического училищ сухопутных войск заняли свои пункты назначения в Цейхгаузе и бывшем королевском дворце. Две ударные группы патрульной службы сухопутных войск в 19 часов находились на углу Вильгельмштрассе и Унтер-ден-Линден в готовности атаковать здание министерства пропаганды и схватить Геббельса. Но основные силы еще не подошли; первые танки прибыли в центр города только около 19:30.
Однако начальник инспекции танковых войск полковник Больбринкер, которому подчинялись все танковые училища, распорядился оттянуть все танки на Фербеллинерплац и известил Геббельса о происходящем в городе. Геббельс получал информацию и из других источников. В 18:45 радиостанция «Дойчландсзендер» передало подготовленное Геббельсом сообщение о том, что на фюрера была предпринята попытка покушения, но она сорвалась.
Весть о том, что Гитлер лишь легко ранен, усилила нерешительность среди командиров войск заговорщиков и замедлила выполнение приказов по плану «Валькирия». В 19:30 – в полной форме и с маршальским жезлом в руке – на Бендлерштрассе прибыл генерал-фельдмаршал фон Вицлебен. Он сразу же направился к Беку и имел с ним продолжительный личный разговор, в ходе которого подверг резкой критике недостаточность принятых до сих пор мер. Около 20 часов 15 минут Вицлебен покинул здание, дав тем самым понять, что считает акцию провалившейся.
Штабы военных округов продолжали бездействовать, ожидая развития событий в Берлине. Только в Вене и Париже посвященные в заговор военные предприняли активные действия, арестовали партийных функционеров, а также руководителей СС, СД и гестапо. Они не оказали никакого сопротивления, только некоторым удалось бежать. В Париже даже пошел слух, что бойцы отрядов французского Сопротивления, переодевшись в немецкую военную форму, совершили налет на штаб-квартиру гестапо.
Тем временем в Берлине события совершили решающий поворот.
Сотрудник министерства пропаганды лейтенант Хаген доложил Геббельсу, что происходящие в городе события вызывают у него подозрения. Он высказал предположение, что происходит военный путч, в котором охранный батальон должен сыграть серьезную роль. Геббельс, знавший о покушении на фюрера, приказал немедленно вызвать к себе командира батальона майора Ремера. Одновременно был поднят по тревоге полк СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», расквартированный в Лихтерфельде.
Когда Ремер прибыл к Геббельсу, тот спросил его, является ли он убежденным национал-социалистом. Ремер заверил, что «на все 100 процентов стоит за фюрера». Тогда Геббельс по телефону соединил Ремера с Гитлером и тот лично приказал ему подавить путч. Ремер немедленно отправился в комендатуру и возглавил контмеры против заговорщиков.
Около 20:30 главные силы охранного батальона по приказу Ремера сконцентрировались в саду геббельсовского дома на Герман-Герингштрассе, 20. Геббельс произнес речь, в которой поливал грязью «изменников», и объявил, что долг батальона – подавить путч. Вслед за этим Ремер стал готовить атаку здания на Бендлерштрассе. Одновременно он послал связных во все войсковые части, находившиеся в городе или на подходе к нему, с требованием вернуться в свои казармы.
Когда около 21 часа по радио было сообщено, что вскоре выступит Гитлер (что еще больше увеличило смятение в лагере заговорщиков), войска уже собирались оставить центр города. В 21:30 последние танки покинули внутреннюю часть Берлина. Еще раньше поднятыми по тревоге эсэсовцами были остановлены подходившие к городу армейские части.

 

В 22:40 к зданию на Бендлерштрассе подошли подразделения охранного батальона, вооруженные помимо всего прочего, станковыми пулеметами и противотанковыми орудиями. Охранявшая здание рота оружейно-технического училища была разоружена. В 22:50 группа офицеров и унтер-офицеров охранного батальона ворвалась в здание. В некоторых коридорах возникали короткие перестрелки, Штауффенберг был опять ранен. В результате Бек, Гёпнер, братья Штауффенберг, Ольбрихт, Мерц, Хефтен и другие заговорщики были схвачены. Немногим, в том числе майору авиации Георги – зятю Ольбрихта, а также Кляйсту, Фриче и Людвигу фон Гаммерштейну, во всеобщей неразберихе удалось скрыться.
В 23:15 Фромм снова появился у себя в кабинете и объявил Беку, Гёпнеру, Штауффенбергу и другим заговорщикам, что они арестованы. Бек попросил оставить ему пистолет для «личных целей». В ответ Фромм поторопил генерала поскорее привести свое намерение в исполнение. Приставив пистолет к виску, Бек выстрелил, но выстрел оказался несмертельным, а сам он рухнул в кресло. Немного позднее Бек слабым голосом попросил дать ему другой пистолет. Ему дали, но и второй выстрел не убил его. Тогда один фельдфебель пристрелил потерявшего сознание генерала.
Тем временем Фромм предложил арестованным, если они пожелают, написать свои последние письма. Ольбрих и Хефтен написали предсмертные записки своим женам. Затем Фромм объявил, что созвал военно-полевой суд, который приговорил к смертной казни четырех офицеров: полковника Мерца Квирнгейма, генерала Ольбрихта, полковника фон Штауффенберга и обер-лейтенанта фон Хефтена. При этом фамилии Штауффенберга и Хефтена произнести вслух Фромм не пожелал. Гёпнеру было предложено покончить жизнь самоубийством. Но Гёпнер ответил, что не знает за собой столь тяжелой вины, и дал увести себя в военную тюрьму Моабит.

 

В теме "Личности" я давал фотки Ольбрихта и фон Хефтера.

 

RedkyZhuk и von Goltz, спасибо за инфу и фото.
Поражает неуверенность заговорщиков, их неспособность взять инициативу в свои руки. Полнейший разброд и паника при первой же неудаче. Кроме того, читала, что именно это покушение на Гитлера лишила Германию возможности реального выхода из войны. Запад счел, что при подобном отношении высших офицеров к своему Верховному Главнокомандующему не стоит тратить время и средства на сепаратные переговоры. Решили давить до конца. Ваше мнение?

 

А как Вы относитесь к намерениям (согласно Хене) вождей Ваффен СС Дитриха, Биттриха выполнять приказы только Роммеля и низложить верховного Главнокомандующего? Или более зловещих планов Штайнера и Циглера выцарапать Гитлера из ставки в Растенбурге при передислокации 3-го танкового корпуса СС на Восточный фронт?

 

Помниться у Геббельса шла речь о бомбе подсунутой под задницу (не поручусь за точность цитаты ). Но тогда в чем смысл? Ведь не дураки же и не маленькие мальчики. Могла ли быть вероятность провокации спецслужб Запада?

 

Погубило заговор конечно то, что фюрер остался жив. Тут-то у них руки и опустились. Столько раз пытались его хлопнуть.
И нате Вам - опять он жив.

 

Живучий какой!!!

 

Я имею в виду, что в мемуарах Скорцени написано, что английское радио с невероятной оперативностью сообщило о смерти Гитлера и при этом было подчеркнуто, что союзники все равно будут настаивать на безоговорочной капитуляции. Ничего не напоминает? Просто как в анекдоте? В Германии еще ничего не известно. а противники сообщают о гибели фюрера.